— Я бы очень хотела, чтобы вы были рядом, бабушка, но мне уже не нужна ваша помощь. Мы уже пережили наше расставание, и сейчас слишком поздно менять решение. Англия — ваш дом, вы хотите там жить и должны туда вернуться.— Ради Бога, мама, садитесь же в карету, — упрашивал лорд Бофорт. — Вы едете домой со мной, это решено. — Принцесса Мариана подчинилась сыну, и герцог повернулся к дочери.— Не волнуйся, цыпленок, — прошептал он ей на ухо, крепко, обнимая ее. — Из тебя получится прекрасная принцесса. И ты скоро приедешь к нам в гости.Чарити тихонько вздохнула и с дрожью в голосе, проговорила:— Я знаю, папа. Я буду очень скучать по тебе.Принц стоял рядом со своей молодой женой, и они оба смотрели вслед карете, увозившей родственников Чарити. Наконец Август взял ее за руку и сказал:— Пора вернуться домой.Она ослепительно улыбнулась ему:— Конечно, Август.Шагая рядом с мужем, Чарити почти ничего не видела сквозь застилавшую глаза пелену слез. Поднимаясь по широкой веерообразной лестнице, она думала: «Никто не должен увидеть, что я плачу. Я не должна позволить, чтобы меня увидели плачущей».Август привел жену в спальню и, закрыв дверь, с ласковой улыбкой сказал:— Все в порядке, дорогая. Теперь тебя никто не увидит, мы одни.Не поднимая глаз, она еле слышно проговорила:— Спасибо. Все хорошо, Август.— Вы были великолепны, Чарити, — продолжал принц. — Я горжусь вами.Две слезинки скатились по ее щекам, и она, смахнув их, пробормотала:— Простите меня. Я старалась не плакать.— Ничего страшного, дорогая. Я думаю, вы очень храбрая.Чарити с удивлением взглянула на мужа. Он снова улыбнулся и, шагнув к ней, обнял ее. Она прижалась к нему — и вдруг разрыдалась.Август наклонился к ней:— Я знаю, вы думаете, что все покинули вас. Но у вас есть я. И я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы никогда не подводить вас.Чарити еще крепче прижалась к мужу и тихонько всхлипнула. А он поглаживал ее по волосам, пытаясь успокоить, и говорил себе: «Зачем же я это сделал? Я забрал ее у родителей и заставил жить здесь, в чужой для нее стране. Я думал только о своих собственных интересах, я совершенно не думал о том, что у Чарити, возможно, совсем другие желания и потребности.— Я виноват перед вами, малышка, — прошептал Август. — Я ужасно виноват. Но я попытаюсь… все исправить, обещаю.Чарити была очень благодарна мужу за его утешения, и, ложась вечером спать, она вдруг поняла, что гораздо больше думает об объятиях Августа, чем об уехавших родственниках. На следующее утро она проснулась, готовая начать новую жизнь — жизнь принцессы-философа. Чтобы осуществить свои замыслы, она пригласила лорда Стивена Уэйера, секретаря принца, и попросила, чтобы он помог ей обустроить кабинет.В течение следующего месяца Чарити развила такую бурную деятельность, что лорд Стивен вынужден был пожаловаться другу.— Принцесса дает мне слишком много поручений, — сказал он однажды лорду Эмилю Саудеру, когда молодые люди встретились в конюшне.И лорд Стивен рассказав приятелю о проектах Чарити.— Да здравствует принцесса! — воскликнул Эмиль.— Тс, что она пытается сделать, — слишком сложная задача, — возразил лорд Стивен. — Она хочет повсюду открыть больницы для бедных… О подобных вещах раньше и не слышали. Думаю, это слишком уж сложно.— Но все же стоит попытаться, — настаивал лорд Эмиль. — Полагаю, Гаст не будет возражать. Скажи ему, что ей нужен собственный секретарь, поскольку у тебя не хватает времени, чтобы выполнять все ее задания должным образом.— Пожалуй, я так и сделаю, — ответил лорд Стивен. — Но прежде надо поговорить с Гастом.Лорд Эмиль усмехнулся:— Представь себе Гаста, говорящего, что ни при каких условиях он не желает открывать больницы для своих подданных.Друзья весело рассмеялись.— Знаешь, Стивен, я думаю, это большая удача, что старшая из сестер сбежала от Гаста, — сказал лорд Эмиль. — Младшая гораздо лучше.Принц придерживался того же мнения. Теперь он каждое утро завтракал вместе с женой. Они встречались в половине седьмого в маленьком салоне, примыкавшем к спальне Чарити, и беседовали за утренним кофе, причем оба были в халатах. Вскоре эти завтраки стали традицией, с которой считались вся прислуга и весь штат принца. Только объявление войны могло бы отменить эти завтраки.Однажды утром, когда они сидели за маленьким столиком, накрытым безупречно белой скатертью и уставленным бело-голубым сервизом для завтрака, Август рассказал жене о встрече с главным министром Гинденбергом.— Этот человек невыносим! — взорвался принц после второй чашки кофе. — Он так боится Австрии, что не желает, чтобы я хоть в чем-то действовал независимо. Господи, он хочет, чтобы я советовался с императором каждый раз, когда я пользуюсь своим ночным горшком.— Тогда избавьтесь от этого министра, — посоветовала Чарити. — Он был советником вашего отца, вы оставили его на прежнем посту и дали ему шанс. Но если он не может приспособиться к политике, которую вы проводите, то пусть уходит.Несколько светлых прядей упали на лоб принца, и он, поморщившись, откинул их резким движением руки.— Это не так просто, — ответил он. — У Гинденберга друзья в парламенте, с которыми мне не хотелось бы расставаться.Выбрав себе персик из корзины, стоявшей посередине стола, Чарити проговорила:— Все в Юре обожают вас, Август, и я сомневаюсь, что будет хоть малейшее проявление протеста, если вы расстанетесь с Гинденбергом.Принц налил себе еще одну чашку кофе. Сделав глоток, пробормотал:— Возможно, я подумаю об этом. Должен признаться, для меня будет огромным облегчением, если больше не придется выслушивать его советы. Он выводит меня из себя каждый раз, как открывает рот.Чарити снова принялась за персик, а принц допил свой кофе. Затем он сказал:— Вчера я получил известия от Виктора из Вены. Он думает, что император собирается повысить пошлины на товары, которые Юра поставляет в империю.Чарити вздохнула:— О Боже, именно этого вы и опасались, не так ли?— Виктор собирается поговорить с послами из России, Пруссии и Франции, чтобы узнать их реакцию на такое нарушение договора, подписанного на Венском конгрессе.— Но у вас договор и с Британией, — напомнила Чарити.— Разумеется. Но будет лучше, если мы сможем помешать австрийцам.Чарити кивнула и откусила еще кусочек персика. Она на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь сочной сладостью плода. Принц взглянул на нее с улыбкой и спросил:— А как дела с временным жильем для бездомных?— С этим все очень хорошо. — Чарити доела персик, вытерла подбородок салфеткой, и лицо ее осветилось лучезарной улыбкой. — Знаете, Августу после того как: у меня появилась идея помочь бедным, проявление забиты о них вошло в моду, и все наши баронессы теперь стараются выступить в роли добрых самаритянок.Принц рассмеялся:— Я уже слышал об этом.— Удивительно, какой властью я обладаю только потому, что я принцесса, — продолжала Чарити. — Вчера я уговорила двух самых известных в Юлии лекарей раз в неделю бесплатно принимать нуждающихся.— Неужели? — удивился принц.Она кивнула:— Да-да, уговорила. Я сказала им, что мы не сможем прибегать к их услугам, если они не проявят сочувствия к менее обеспеченным людям, чем мы. — Чарити .лукаво улыбнулась. — И оба с удовольствием согласились помочь нуждающимся.— Вы просто дьявол в ангельском обличье. — Принц с восхищением взглянул на жену.Она скромно склонила головку:— Благодарю…— И столь же безжалостны.— Мама называла это упрямством, — сказала Чарити. — Но, по правде сказать, дьявол мне нравится больше, чем упрямство. — Она поднялась со стула, подошла к окну и взглянула на освещенный солнцем сад. — Август, как здесь прекрасно!Принц не отрываясь смотрел на жену. Яркий солнечный свет, лившийся в окно, проникал сквозь ее тонкий халатик и ночную сорочку, и под ними просвечивали очертания стройной фигурки Чарити. А ее длинные каштановые волосы, струившиеся по спине, отливали на солнце золотом. Внезапно она обернулась и, пристально взглянув на мужа, заявила:— Я хочу вам что-то сказать.Сердце принца гулко забилось.— Что именно? — спросил он.— На следующей неделе, двадцать первого, мне исполняется восемнадцать.— На следующей неделе у вас день рождения? — в смущении пробормотал Август.— Да, день рождения.Принц попытался собраться с мыслями.— Почему же вы не сказали мне об этом раньше? Разумеется, мы должны отпраздновать это событие. Восемнадцать лет!Слово «восемнадцать» звенело у него в ушах. Восемнадцать! Это на целую жизнь больше, чем семнадцать. Она отрицательно покачала головой:— Пожалуйста, никаких празднований. Нам предстоит большое торжество на День Озбальда, главного праздника Юры. Думаю, одного праздника в месяц вполне достаточно.Он взглянул ей в глаза. Они были необыкновенно серьезными и всепонимающими. Конечно же, это были глаза взрослой женщины.— Но, Чарити, я не могу позволить, чтобы ваш день рождения прошел незамеченным.Она потупилась и принялась выводить указательным; пальцем невидимые узоры на белой скатерти.— Что же, если вы хотите сделать мне подарок, я могла бы предложить кое-что.Принц с улыбкой кивнул:— Итак, я слушаю…Чарити быстро взглянула на него, потом опять вернулась к своему узору.— Знаете, что я рисую? Это Любимчик.Август несказанно удивился. Он откинулся на спинку стула и, нахмурившись, проговорил:— Неужели вы ездили на Любимчике?Чарити закусила губу.— Да, ездила.— Под наблюдением Льюиса?Она кивнула:— Лорд Льюис позволил мне ездить на нем. И он сказал, что если я продолжу работать с ним, то он тоже будет объезжать его, так что жеребец получит прекрасную школу.Август пожал плечами. «Что ж, если Льюис считает, что она справится, то не стоит беспокоиться», — подумал он. Поднявшись из-за стола, принц сказал:— В таком случае…Она взглянула на него и просияла:— Я могу взять его?— Он ваш, дорогая.Чарити бросилась в объятия мужа:— О, Август, спасибо! Спасибо за такой подарок! Она обнимала его за шею и крепко прижималась к нему, а от ее распущенных волос исходил чудесный запах лаванды.Сердце Августа бешено колотилось. Сделав над собой усилие, он осторожно отстранил жену и заглянул в ее сияющие глаза.— Вы лучший муж на свете! — воскликнула она. Он попытался улыбнуться:— Рад слышать, дорогая.Она захлопала в ладоши:— Сейчас же пойду в конюшню и сообщу о вашем подарке лорду Льюису.В следующее мгновение Чарити выпорхнула из комнаты. Принц же со вздохом опустился на стул. Он долго сидел так, глядя прямо перед собой невидящими глазами. Наконец появился слуга и спросил, не будет ли каких-нибудь указаний. Август молча покачал головой. Затем поднялся из-за стола и направился в свои покои, чтобы начать новый день.Жизнь шла как обычно, но для принца многое изменилось в его отношении к жене. Тело, которое он мельком увидел сквозь тонкую ткань халата и ночной рубашки, разожгло в нем огонь, который он, как ни пытался, не мог погасить.В жизни Августа было не много женщин. Первой была жена одного юрского барона — она соблазнила его, когда ему исполнилось шестнадцать. Эта женщина была старше его на пятнадцать лет, и, разумеется, она многому его научила.Затем Юра пала под натиском Наполеона, и принц укрылся в горах. Ему минуло двадцать два, когда он встретил вдову барона Цайса. Барон владел богатейшими рудниками на берегах озера Бехиндж в юрских Альпах, и однажды суровой зимой после ранения в перестрелке принц оказался в домике вдовы на берегу озера.Той зимой леди Цайс исполнилось сорок, она была умна, независима и любвеобильна. Последующие пять лет она время от времени становилась любовницей принца.Помимо этих двух женщин было еще несколько дам, с которыми он познакомился на Венском конгрессе. Но после битвы при Ватерлоо он ни разу не был с женщиной. «Возможно, именно поэтому я смотрю на Чарити с такими непристойными мыслями», — думал принц.Но ведь он дал Чарити слово, он сказал, что ей не придется выполнять супружеский долг, пока она не почувствует себя готовой к этому. Когда он говорил это, он не предвидел, в какое положение поставит себя. Принц, чувствовал, что его влечет к Чарити, а она не проявляла никаких чувств.«Я не хочу, чтобы в мою жизнь кто-то вмешивался. Муж будет мне только помехой», — кажется, так она ему сказала еще в Англии, и он снова и снова вспоминал эти ее слова.Разумеется, Чарити, прекрасно справлялась, с ролью принцессы Юры — он не мог этого не признать. И все же он не чувствовал себя счастливым — в этом тоже не могло быть сомнений.Однажды утром, после особенно беспокойной ночи, принц написал письмо Еве Цайс, Глава 14 — Август, могу я поговорить с вами? Всего минуту… Принц поднял глаза на жену, заглядывавшую в его кабинет. Отложив перо, он с улыбкой сказал:— Конечно, Чарити. Входите.Она подошла к письменному столу и села напротив мужа. Немного помолчав, в смущении пробормотала:— Простите, если помешала вам.Август почувствовал угрызения совести. В последнее время он придумывал всевозможные отговорки, чтобы избегать совместных завтраков: ему было тяжело видеть Чарити в ее утреннем халате. Его так и тянуло сказать: «Дорогая, давайте сделаем наш брак подлинным. Пусть это произойдет сегодня».Впервые в жизни принц пожалел, что его матери нет рядом. С его молодой женой должна была поговорить женщина, но все родственницы Чарити вернулись в Англию, а принцесса Екатерина гостила в Венеции.«Это так похоже на маму, — в отчаянии думал Август. — Когда я нуждаюсь в ней, ее нет рядом».А Чарити смотрела на него с робкой улыбкой; казалось, она не решалась заговорить.Принц заставил себя улыбнуться и сказал:— Конечно, вы не помешали мне. Чем я могу вам помочь?Она заговорила о приюте для бездомных, но принц сразу же понял, что приют — всего лишь предлог, чтобы увидеться с ним. Было совершенно очевидно, что жена хотела поговорить о чем-то гораздо более важном — Август чувствовал это, он нисколько в этом не сомневался.На Чарити было бледно-желтое утреннее платье, и принц, глядя на нее, думал о том, что это платье очень ей к лицу.В нем вспыхнуло желание, и он, мысленно выругавшись, заставил себя отвернуться. Когда же он снова взглянул на жену, она спросила:— Я чем-то обидела вас, Август?«Прекрасно, — подумал он. — Это просто замечательно. Теперь она считает, что обидела меня».— Конечно, нет. Почему вы так решили?— Ну… мы больше не завтракаем вместе.— А, это… — Он небрежно взмахнул рукой. — Извините, Чарити. Я был ужасно занят.— Понятно. — Она судорожно сглотнула.Принц же лихорадочно искал какую-нибудь другую тему для беседы.— Чарити, как вам Любимчик?Она просияла:— О, это замечательный конь. Вы должны как-нибудь посмотреть на него. Лорд Льюис очень доволен нашими успехами.Август кивнул:— Постараюсь прийти к вам. — Принц снова взял в руку перо, которым писал перед приходом жены.Чарити со вздохом поднялась — она поняла намек.— Всегда приходите ко мне, когда у вас возникнут проблемы, — сказал принц.— Да, конечно, — кивнула Чарити и снова вздохнула.Августу хотелось выскочить из-за стола и сжать ее в объятиях. Но он все же позволил ей уйти.Неделя проходила за неделей, и все в жизни Чарити шло хорошо и гладко, за исключением самого главного — ее отношений с мужем. Вместо того чтобы становиться все ближе и ближе, как она ожидала, они все больше отдалялись друг от друга.«Я не привлекательна для него как женщина», — думала Чарити. Да, только так можно было объяснить поведение Августа, Разумеется, они с мужем стали друзьями, но было ясно: ему неприятна мысль о супружеских отношениях.«Я не могу винить его, — говорила себе Чарити, лежа бессонной ночью в постели. — Любой мужчина, который собирался обнимать Лидию, а потом оказался в союзе со мной, был бы разочарован».Хуже всего было то, что она чувствовала физическое влечение к Августу. Да, теперь она уже нисколько в этом не сомневалась.Все в нем привлекало ее, и ей постоянно хотелось дотронуться до него, хотелось гладить его по волосам, хотелось прикасаться к ямочке на подбородке и к золотистым волоскам на его груди — несколько раз она случайно видела их во время совместных завтраков. И еще ей отчаянно хотелось, чтобы Август поцеловал ее, но она не знала, как сказать ему об этом, и ужасно боялась, что он не испытывает к ней тех же чувств.Октябрь сменился ноябрем, и в один из первых ноябрьских дней в Юру вернулся герцог Марко. Он прибыл поздно вечером, под проливным дождем, и провел ночь в своем собственном дворце, а на следующее утро, с первыми лучами холодного осеннего солнца, отправился в Пфальц на встречу с Августом.Когда принц вошел в салон, где его ожидая Марко, герцог вопреки обыкновению не обнял племянника. Он лишь кивнул и проговорил:— Рад видеть тебя, мой мальчик.Август шагнул к дяде, протягивая ему руку.— Глупо ссориться, — сказал он с улыбкой.— Да, конечно, Гаст. — Марко пожал племяннику руку. — Поверь, я не собираюсь оправдывать Франца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26