Я возразил, что факт остается фактом: кто-то по своему усмотрению изменил сцену трагедии. И если она отрицает свою вину, этим лицом можешь быть только ты.
- Понятно, - пробормотал Каллаган. - Что же произошло потом?
Грингал рассмеялся.
- Дверь неожиданно открылась, - сказал он, - и на пороге появилась Патриция Аллардайс - вся в слезах, бледная как полотно - жуткая копия Теда Бара в каком-то старом фильме. По-видимому, она с самого начала подслушивала наш разговор и, естественно, перепугалась не на шутку. Она мямлила и заикалась, но под конец призналась, что убрала платок, лежавший у тела полковника. Оказалось, это был ее собственный платок, с ее инициалами, который она одолжила полковнику за неделю до его смерти, когда тому потребовалось протереть свои очки. Попутно она вспомнила, что незадолго до этого ей приходилось держать в руках и пистолет, когда полковник демонстрировал его членам семьи. Она, видите ли, опасалась, что на рукоятке могли сохраниться отпечатки ее пальцев. Маленькой идиотке было невдомек, что к этому времени все прежние отпечатки давно были перекрыты более поздними. Короче, она решила, что ее могут заподозрить в убийстве и прибежала в беседку. Она вытерла пистолет и забрала носовой платок. Ясное дело, она была слишком напугана, чтобы распространяться о своем подвиге, но, услышав о моих подозрениях, пришла в еще больший ужас и решила, что лишь чистосердечное признание сможет облегчить ее участь.
Я прочел ей небольшую лекцию на этот счет, но решил оставить ее поступок без последствий. В итоге моя задача еще более осложнилась.
- Ясно, - задумчиво сказал Каллаган. - Фактически, вы вернулись к исходной точке.
Грингал уныло кивнул.
- Да, - сказал он. - Хотя, может быть, еще не все потеряно. Возможно, вы сможете помочь мне. Вообще-то я не против того, чтобы мое имя использовалось ради доброго .дела. Но, прошу заметить: только ради доброго дела. Почему вы сказали Мэнсто-ну из полиции Брайтона, что работаете для меня, когда наводили у него справки о Корине Аллардайс?
- Надеялся, что это поможет мне побыстрее получить нужную информацию, - сказал Каллаган. - Мне это удалось. Корина Аллардайс вышла замуж за человека по фамилии Донелли, ныне владельца "Марден Клаб" неподалеку от Роттингена. Произошло это достаточно давно. Донелли тот самый человек, который послал анонимное письмо полковнику, а затем и его копию на ваше имя.
- Изображали из себя маленькую трудолюбивую пчелку, а, Слим? —спросил Грингал. - Я знал о замужестве Корины Аллардайс, так как Мэнстон уже рассказал мне об этом, когда я сам наводил справки о семействе. Вот почему он был так поражен, когда появились вы и начали задавать те же вопросы от моего
имени. Он позвонил мне сразу же после вашего отъезда. Как вам удалось установить авторство письма?
- Машинка, на которой было напечатано письмо, находится в конторе Донелли. Мы сравнили шрифт с образцом, полученным от секретарши Донелли. Интересно, что Корина с самого начала подозревала своего мужа. Она попросила меня проверить ее подозрения.
- Следовательно, ты работал и на Корину Аллардайс? - спросил Грингал. - Похоже, тебе пришлось побегать, Слим?
Каллаган усмехнулся.
- Да уж, - сказал он. - Кстати, даже если бы я не работал на нее, мне бы пришлось сделать это по собственной инициативе. Честно говоря, я недооценивал Корину. Донелли - достаточно мерзкий тип, но она, пожалуй, еще хуже.
- Ты недалек от истины, - сказал Грингал. - Полагаю, это она перерезала телефонный провод в ночь накануне убийства полковника.
- Она призналась мне в этом, - подтвердил Каллаган.
- Как ты думаешь, зачем она это сделала? - поинтересовался Грингал.
Каллаган пожал плечами.
- Она объяснила это тем, что подслушала разговор полковника, позвонившего в мое агентство. Полковник настаивал на встрече со мной. Очевидно, полученное письмо не на шутку встревожило его. Никколс посоветовал ему позвонить в клуб. По-видимому, Корина не хотела, чтобы этот разговор состоялся. Ей было необходимо подумать.
- Другими словами, ее интересовало содержание письма.
- Совершенно верно, - согласился Каллаган. - По крайней мере, такова ее версия.
- Ты не поверил ей? - поинтересовался Грингал.
- Ни единому слову.
- Но почему? Ее объяснение звучало достаточно правдоподобно.
- Чушь, - сказал Каллаган. - Впрочем, судите сами. Допустим, она подслушивает разговор полковника. Она узнает о существовании какого-то письма. Допустим, содержание этого письма настолько важно, что Стенхарст намеревается поздно вечером связаться с частным детективом. На что, собственно, может рассчитывать Корина, перерезав провода? Если полковник действительно очень хочет поговорить со мной, не так уж трудно найти другой телефон. Для этого нужно лишь выйти за ворота усадьбы. Черт побери, он как раз это и сделал! Второй раз
он попытался связаться со мной из телефонной будки рядом с дорогой.
- Хорошо, - сказал Грингал. - Предположим, что ты прав. Но остается письмо. Возможно, Корина рассчитывала на то, что старый, больной человек не решится ночью выходить из дому. Она могла считать, что, выигрывая время, она получает возможность взглянуть на письмо и ознакомиться с его содержанием.
- Чушь, - повторил Каллаган. - При всех своих дурных качествах полковник был далеко не глуп. Как можно было надеяться, что полковник оставит письмо, содержащее информацию, способную вдребезги разнести семейный мир, в таком месте, где всякий сможет его найти? Корина вряд ли рассчитывала на такую удачу.
- Пожалуй, ты прав, - согласился Грингал. - С такой точки зрения это действительно маловероятно. Но у Корины могли быть в запасе и другие способы ознакомиться с содержанием письма. Невозможно в точности проследить за ходом ее мыслей.
- Хорошо, - сказал Каллаган. - Допустим, существовал еще какой-то неизвестный нам фактор. В конце концов, это ничего не меняет. Вернемся к перерезанным телефонным проводам. Корина утверждает, что их перерезала она. Если она так настаивает, то по каким-то соображениям ее устраивает, чтобы мы думали так, а не иначе.
- Но провода действительно были перерезаны, - возразил Грингал. - Я наводил справки в Алфристауне. Сомнений быть не может.
- Разумеется, - согласился Каллаган. - Но возникает вопрос: кто был больше всех заинтересован в этом?
- Для частного детектива это совсем неплохо, Слим, - заметил Грингал. - Иногда я готов даже допустить, что у тебя есть мозги.
- Кому-то же надо иметь мозги, - кисло согласился Каллаган. - Иногда частный детектив находится в лучшем положении, чем полиция. Он располагает возможностями, которые недоступны простому полицейскому. Для него не существует официальных правил ведения расследования. Он может льстить, подкупать, угрожать, делать все, чтобы не переступить роковую черту, нарушив которую, он сам рискует оказаться в когтях закона.
- Прекрасная речь, - сказал Грингал. Он снова взялся за трубку. - Я с удовлетворением принимаю комплимент в адрес полиции; по крайней мере, ту его часть, которая звучит как комплимент. - Он улыбнулся. - А теперь выкладывай свои соображения. Кто перерезал провода и почему? И откуда ты узнал об этом?
- Помилуйте, - сердито сказал Каллаган. - Разве не вы сами только что подробно рассказали?
- Да не хитри ты, черт тебя побери! - рявкнул Грингал. Он положил трубку и сердито уставился на Каллагана.
Каллаган рассмеялся.
- Послушайте, - сказал он. - Не вы ли в прошлый раз говорили, что вторично полковник позвонил мне из телефонной будки на дороге Хэнговэр - Алфристаун; не от вас исходили сведения, что телефонистка слышала по крайней мере часть разговора и смогла передать вам его содержание? Какой можно сделать вывод? Самый простой. Чтобы позвонить из телефонной кабинки, следовало предварительно связаться с оператором в Брайтоне. Вернемся теперь обратно в "Темную рощу". Усадьба была оборудована автоматической телефонной связью. Полковник разговаривал с Никколсом из своего кабинета. Он сообщил о письме и о своем намерении встретиться со мной. Объясните мне во имя всех святых, чего ради ему потребовалось выходить из дому, тащиться четверть мили по дороге - и все это ради того, чтобы позвонить второй раз, не сообщив при этом ничего принципиально нового?
- Зачем же он так поступил?
- Он прекрасно знал, что провода перерезаны, - сказал Каллаган. - По той простой причине, что он сам перерезал их.
Грингал свистнул.
- Ты заинтриговал меня, - признался он. - Говори дальше, я слушаю.
- Что ж, - сказал Каллаган. - Я не прочь поговорить -причем, заметьте, совершенно бескорыстно. Когда полковник позвонил мне в первый раз, он, как я уже говорил, находился у себя в кабинете. Корина Аллардайс подслушала разговор с параллельного аппарата, установленного в холле. Она понимала, с какой целью полковник собирается на встречу со мной. Ей нужно было выиграть время, чтобы помешать полковнику. Она решила позвонить Донелли и убедить его в необходимости превентивных мер, и вышла из дому, чтобы осуществить задуманное. Первоначально она намеревалась позвонить Донелли из телефонной будки у дороги. Но внезапно она вспомнила, что телефонная кабинка не оборудована автоматической связью и ей придется предварительно объясняться с телефони-
сткой, сидящей на коммутаторе. Она прекрасно знала здешние обычаи: скучающая на ночном дежурстве телефонистка вполне способна запомнить содержание беседы. Корина предпочла не рисковать. Поэтому она возвратилась в дом и позвонила Донелли по телефону, установленному в холле. И тут происходит самое интересное.
- Я понял, - сказал Грингал, - полковник подслушал ее разговор.
- Правильно, - согласился Каллаган. - Он услышал слабый звук, возникающий при использовании параллельного аппарата, поднял трубку и услышал, как Корина сообщает Донелли о его планах. Он услышал, как Донелли обещает предпринять меры. Вы понимаете, что должно произойти дальше?
- Догадываюсь.
- Корина считала, что Стенхарст мирно спит в своей постели. Сама она не смыкала глаз в ожидании ответного звонка. Но полковник слишком разозлился, чтобы заснуть. У него и так дурной характер, теперь он просто вышел из себя. Он решил помешать Корине вторично поговорить с Донелли и перерезал провода. Затем он вышел из дому,-чтобы снова позвонить мне, теперь уже из телефонной кабинки. Как известно, ему не повезло. Методам Донелли не откажешь в эффективности: когда полковник дозвонился до моего клуба, я уже отключился. Неизвестный доброжелатель подсыпал какую-то дрянь в мое виски.
- Понимаю, - сказал Грингал, - специфические условия работы частного детектива.
- Смейтесь, сколько хотите, - сказал Каллаган. - Разумеется, у полицейских условия работы куда лучше: приятнее и полезнее для здоровья.
- Давайте поговорим о следующем дне, - предложил Грингал. - О дне убийства. Полагаю, тебе известно имя убийцы?
- Думаю, да. Но об этом пока еще рано говорить. Бесполезно давить на меня, Грингал, - вы ничего не услышите.
- Я и не думал давить на тебя, - заверил Грингал, - просто надеялся узнать твое мнение.
- Так я и поверил, - сказал Каллаган. - Но кое-что я все-таки скажу. Дело подошло к критической точке. Ни одному мошеннику еще не удавалось совершить преступление, не оставив после себя хоть каких-то следов. Чем больше они стараются избавиться от улик, тем хуже у них это получается. Итак, кризис приближается, -продолжал Каллаган. -Я всегда доверял своему чутью, а оно сейчас говорит мне, что не пройдет и двенадцати, макси-
мум - двадцати четырех часов, как случится нечто такое, что разом решит все проблемы. Нам остается только спокойно сидеть и ждать.
- Очень хорошо, - сказал Грингал. - Я готов посидеть и подождать. Но почему ты считаешь, Слим, что развязка уже близка?
- Когда воры ссорятся, честные люди могут чувствовать себя спокойно, - нравоучительно сказал Каллаган. - В этой конюшне накопилось уже немало дерьма. Я чувствую, как сгущается атмосфера. Будьте терпеливы, Грингал. В конце концов, вы ждали достаточно долго, и будет чертовски глупо не воспользоваться результатами своих трудов только потому, что надо подождать еще немного.
Грингал положил трубку в карман и взялся за шляпу.
- Я не собираюсь торопить события, - сказал он. - Я отправляюсь в Брайтон повидать свою престарелую родственницу. Я не видел ее много лет. Может быть, мы встретимся завтра, тогда и поговорим - официально, при свидетелях.
Каллаган улыбнулся.
- Буду очень рад встретиться с вами, - сказал он. - По крайней мере, я очень на это надеюсь.
8
Мадам Немезис
Каллаган сидел в полупустом баре Королевского отеля "Суффолк" в Брайтоне. Он только что покончил с седьмой порцией двойного виски с содовой и, помянув недобрым словом пагубное пристрастие к большим дозам алкоголя, подошел к стойке, чтобы заказать его в восьмой раз. Держа бокал в руке, он вернулся на свое место.
Настроение у него было подавленное. Каллаган пришел к выводу, что сегодня ему удалось достичь лишь первой стадии опьянения. Видимо, он выпил еще недостаточно, чтобы почувствовать умиротворение, возбуждение или, на худой конец, просто потребность поговорить с кем-нибудь. Мало ли какие желания посещают человека, когда он переберет свою норму. Увы, на его долю досталась только депрессия. Хуже всего, что у него, по-видимому, были все основания чувствовать себя подобным образом.
Он отпил немного виски и закурил новую сигарету. Когда-нибудь, полагал Каллаган, ему все-таки придется осуществить свое давнишнее намерение и покончить с нездоровой наклонностью к неумеренному употреблению виски и сигарет. Пожалуй, такой поворот в его жизни позволил бы ему сэкономить немало денег и наконец избавил бы его от паскудного утреннего кашля, столь докучавшего ему последнее время. У него могли бы появиться дела, при ведении которых у человека не возникает потребности надраться только для того, чтобы доказать свою точку зрения. Как это должно быть здорово - заниматься подобными делами! Хотя, с другой стороны, нельзя было исключать и ту возможность, что в этом случае он вообще рисковал остаться без работы. Почему-то такие достойные, облагораживающие душу дела редко попадали в поле зрения детективного агентства Кал-лагана.
Он пришел к заключению, что, по-видимому, был излишне снисходителен к себе, занимаясь поисками утешения в чрезмерном потреблении алкоголя. Следовало найти какой-то другой выход.Каллаган допил виски и заказал еще одну порцию. Сейчас около девяти, прикинул он, и было бы неплохо успеть сделать еще один заказ, прежде чем бар закроется. После этого можно будет спокойно обдумать, как жить дальше.
Он начал думать о Грингале. С минуты на минуту Грингал мог решиться на жесткие меры, и что тогда? Каллаган не тешил себя иллюзиями на сей счет. Вне всякого сомнения, Грингал не поверил истории Патриции... Грингал знал свое дело. В самое ближайшее время он точно установит местонахождение всех участников роковых событий к моменту обнаружения тела. Ему станет известно, что в этот час Патриции даже не было поблизости; что, покинув место трагедии, мисс Ваймеринг заперла дверь пагоды и никто не мог войти в помещение вплоть до прибытия полиции. Когда Грингал упомянул о том, что, помимо тетушки Онории, никто другой, кроме Каллагана, не может нести ответственность за манипулирование с уликами, он подразумевал дело. И сознавал, что и Каллаган тоже отдает себе отчет в этом. Но Грингал был не прочь сделать вид, что принимает историю Патриции за чистую монету, дабы дать ему, Каллагану, еще немного времени. На тот случай, если у того еще оставались какие-то козыри в рукаве.
И Грингал был прав. Он не сомневался, что с самого начала по вине Каллагана была уничтожена часть улик. В дальнейшем из-за новых ухищрений того же Каллагана полиция фактически лишилась последнего шанса провести расследование надлежащим образом. Что оставалось в этой ситуации Грингалу? Он предпочел дать Каллагану возможность заплатить по счету, предложив следствию эквивалент уничтоженных им улик. Грингалу нужны были доказательства. Подлинные доказательства. Если Каллагану не удалось их раздобыть, тем хуже для него. Грингал найдет способ привести в чувство зарвавшегося детектива. В этом можно было не сомневаться.
Его мысли переключились на Корину. Малоприятная особа. Порочная и взбалмошная. Садист-любитель! Природа щедро одарила Корину. Но Корина хотела большего. Ради удовлетворения своих странных наклонностей она не останавливалась ни перед чем. Она не задумывалась о судьбах людей, по воле случая оказавшихся у нее на дороге. В том числе и о судьбе мистера Каллагана. Чем мистер Каллаган лучше других? Корина была своего рода атавизмом, если не хуже. Не в пример Виоле. При мысле о Виоле Каллаган улыбнулся. Положительно все его симпатии были на стороне последней. Ему нравились ее голос, ее походка, практически все, что мужчине нравится в женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
- Понятно, - пробормотал Каллаган. - Что же произошло потом?
Грингал рассмеялся.
- Дверь неожиданно открылась, - сказал он, - и на пороге появилась Патриция Аллардайс - вся в слезах, бледная как полотно - жуткая копия Теда Бара в каком-то старом фильме. По-видимому, она с самого начала подслушивала наш разговор и, естественно, перепугалась не на шутку. Она мямлила и заикалась, но под конец призналась, что убрала платок, лежавший у тела полковника. Оказалось, это был ее собственный платок, с ее инициалами, который она одолжила полковнику за неделю до его смерти, когда тому потребовалось протереть свои очки. Попутно она вспомнила, что незадолго до этого ей приходилось держать в руках и пистолет, когда полковник демонстрировал его членам семьи. Она, видите ли, опасалась, что на рукоятке могли сохраниться отпечатки ее пальцев. Маленькой идиотке было невдомек, что к этому времени все прежние отпечатки давно были перекрыты более поздними. Короче, она решила, что ее могут заподозрить в убийстве и прибежала в беседку. Она вытерла пистолет и забрала носовой платок. Ясное дело, она была слишком напугана, чтобы распространяться о своем подвиге, но, услышав о моих подозрениях, пришла в еще больший ужас и решила, что лишь чистосердечное признание сможет облегчить ее участь.
Я прочел ей небольшую лекцию на этот счет, но решил оставить ее поступок без последствий. В итоге моя задача еще более осложнилась.
- Ясно, - задумчиво сказал Каллаган. - Фактически, вы вернулись к исходной точке.
Грингал уныло кивнул.
- Да, - сказал он. - Хотя, может быть, еще не все потеряно. Возможно, вы сможете помочь мне. Вообще-то я не против того, чтобы мое имя использовалось ради доброго .дела. Но, прошу заметить: только ради доброго дела. Почему вы сказали Мэнсто-ну из полиции Брайтона, что работаете для меня, когда наводили у него справки о Корине Аллардайс?
- Надеялся, что это поможет мне побыстрее получить нужную информацию, - сказал Каллаган. - Мне это удалось. Корина Аллардайс вышла замуж за человека по фамилии Донелли, ныне владельца "Марден Клаб" неподалеку от Роттингена. Произошло это достаточно давно. Донелли тот самый человек, который послал анонимное письмо полковнику, а затем и его копию на ваше имя.
- Изображали из себя маленькую трудолюбивую пчелку, а, Слим? —спросил Грингал. - Я знал о замужестве Корины Аллардайс, так как Мэнстон уже рассказал мне об этом, когда я сам наводил справки о семействе. Вот почему он был так поражен, когда появились вы и начали задавать те же вопросы от моего
имени. Он позвонил мне сразу же после вашего отъезда. Как вам удалось установить авторство письма?
- Машинка, на которой было напечатано письмо, находится в конторе Донелли. Мы сравнили шрифт с образцом, полученным от секретарши Донелли. Интересно, что Корина с самого начала подозревала своего мужа. Она попросила меня проверить ее подозрения.
- Следовательно, ты работал и на Корину Аллардайс? - спросил Грингал. - Похоже, тебе пришлось побегать, Слим?
Каллаган усмехнулся.
- Да уж, - сказал он. - Кстати, даже если бы я не работал на нее, мне бы пришлось сделать это по собственной инициативе. Честно говоря, я недооценивал Корину. Донелли - достаточно мерзкий тип, но она, пожалуй, еще хуже.
- Ты недалек от истины, - сказал Грингал. - Полагаю, это она перерезала телефонный провод в ночь накануне убийства полковника.
- Она призналась мне в этом, - подтвердил Каллаган.
- Как ты думаешь, зачем она это сделала? - поинтересовался Грингал.
Каллаган пожал плечами.
- Она объяснила это тем, что подслушала разговор полковника, позвонившего в мое агентство. Полковник настаивал на встрече со мной. Очевидно, полученное письмо не на шутку встревожило его. Никколс посоветовал ему позвонить в клуб. По-видимому, Корина не хотела, чтобы этот разговор состоялся. Ей было необходимо подумать.
- Другими словами, ее интересовало содержание письма.
- Совершенно верно, - согласился Каллаган. - По крайней мере, такова ее версия.
- Ты не поверил ей? - поинтересовался Грингал.
- Ни единому слову.
- Но почему? Ее объяснение звучало достаточно правдоподобно.
- Чушь, - сказал Каллаган. - Впрочем, судите сами. Допустим, она подслушивает разговор полковника. Она узнает о существовании какого-то письма. Допустим, содержание этого письма настолько важно, что Стенхарст намеревается поздно вечером связаться с частным детективом. На что, собственно, может рассчитывать Корина, перерезав провода? Если полковник действительно очень хочет поговорить со мной, не так уж трудно найти другой телефон. Для этого нужно лишь выйти за ворота усадьбы. Черт побери, он как раз это и сделал! Второй раз
он попытался связаться со мной из телефонной будки рядом с дорогой.
- Хорошо, - сказал Грингал. - Предположим, что ты прав. Но остается письмо. Возможно, Корина рассчитывала на то, что старый, больной человек не решится ночью выходить из дому. Она могла считать, что, выигрывая время, она получает возможность взглянуть на письмо и ознакомиться с его содержанием.
- Чушь, - повторил Каллаган. - При всех своих дурных качествах полковник был далеко не глуп. Как можно было надеяться, что полковник оставит письмо, содержащее информацию, способную вдребезги разнести семейный мир, в таком месте, где всякий сможет его найти? Корина вряд ли рассчитывала на такую удачу.
- Пожалуй, ты прав, - согласился Грингал. - С такой точки зрения это действительно маловероятно. Но у Корины могли быть в запасе и другие способы ознакомиться с содержанием письма. Невозможно в точности проследить за ходом ее мыслей.
- Хорошо, - сказал Каллаган. - Допустим, существовал еще какой-то неизвестный нам фактор. В конце концов, это ничего не меняет. Вернемся к перерезанным телефонным проводам. Корина утверждает, что их перерезала она. Если она так настаивает, то по каким-то соображениям ее устраивает, чтобы мы думали так, а не иначе.
- Но провода действительно были перерезаны, - возразил Грингал. - Я наводил справки в Алфристауне. Сомнений быть не может.
- Разумеется, - согласился Каллаган. - Но возникает вопрос: кто был больше всех заинтересован в этом?
- Для частного детектива это совсем неплохо, Слим, - заметил Грингал. - Иногда я готов даже допустить, что у тебя есть мозги.
- Кому-то же надо иметь мозги, - кисло согласился Каллаган. - Иногда частный детектив находится в лучшем положении, чем полиция. Он располагает возможностями, которые недоступны простому полицейскому. Для него не существует официальных правил ведения расследования. Он может льстить, подкупать, угрожать, делать все, чтобы не переступить роковую черту, нарушив которую, он сам рискует оказаться в когтях закона.
- Прекрасная речь, - сказал Грингал. Он снова взялся за трубку. - Я с удовлетворением принимаю комплимент в адрес полиции; по крайней мере, ту его часть, которая звучит как комплимент. - Он улыбнулся. - А теперь выкладывай свои соображения. Кто перерезал провода и почему? И откуда ты узнал об этом?
- Помилуйте, - сердито сказал Каллаган. - Разве не вы сами только что подробно рассказали?
- Да не хитри ты, черт тебя побери! - рявкнул Грингал. Он положил трубку и сердито уставился на Каллагана.
Каллаган рассмеялся.
- Послушайте, - сказал он. - Не вы ли в прошлый раз говорили, что вторично полковник позвонил мне из телефонной будки на дороге Хэнговэр - Алфристаун; не от вас исходили сведения, что телефонистка слышала по крайней мере часть разговора и смогла передать вам его содержание? Какой можно сделать вывод? Самый простой. Чтобы позвонить из телефонной кабинки, следовало предварительно связаться с оператором в Брайтоне. Вернемся теперь обратно в "Темную рощу". Усадьба была оборудована автоматической телефонной связью. Полковник разговаривал с Никколсом из своего кабинета. Он сообщил о письме и о своем намерении встретиться со мной. Объясните мне во имя всех святых, чего ради ему потребовалось выходить из дому, тащиться четверть мили по дороге - и все это ради того, чтобы позвонить второй раз, не сообщив при этом ничего принципиально нового?
- Зачем же он так поступил?
- Он прекрасно знал, что провода перерезаны, - сказал Каллаган. - По той простой причине, что он сам перерезал их.
Грингал свистнул.
- Ты заинтриговал меня, - признался он. - Говори дальше, я слушаю.
- Что ж, - сказал Каллаган. - Я не прочь поговорить -причем, заметьте, совершенно бескорыстно. Когда полковник позвонил мне в первый раз, он, как я уже говорил, находился у себя в кабинете. Корина Аллардайс подслушала разговор с параллельного аппарата, установленного в холле. Она понимала, с какой целью полковник собирается на встречу со мной. Ей нужно было выиграть время, чтобы помешать полковнику. Она решила позвонить Донелли и убедить его в необходимости превентивных мер, и вышла из дому, чтобы осуществить задуманное. Первоначально она намеревалась позвонить Донелли из телефонной будки у дороги. Но внезапно она вспомнила, что телефонная кабинка не оборудована автоматической связью и ей придется предварительно объясняться с телефони-
сткой, сидящей на коммутаторе. Она прекрасно знала здешние обычаи: скучающая на ночном дежурстве телефонистка вполне способна запомнить содержание беседы. Корина предпочла не рисковать. Поэтому она возвратилась в дом и позвонила Донелли по телефону, установленному в холле. И тут происходит самое интересное.
- Я понял, - сказал Грингал, - полковник подслушал ее разговор.
- Правильно, - согласился Каллаган. - Он услышал слабый звук, возникающий при использовании параллельного аппарата, поднял трубку и услышал, как Корина сообщает Донелли о его планах. Он услышал, как Донелли обещает предпринять меры. Вы понимаете, что должно произойти дальше?
- Догадываюсь.
- Корина считала, что Стенхарст мирно спит в своей постели. Сама она не смыкала глаз в ожидании ответного звонка. Но полковник слишком разозлился, чтобы заснуть. У него и так дурной характер, теперь он просто вышел из себя. Он решил помешать Корине вторично поговорить с Донелли и перерезал провода. Затем он вышел из дому,-чтобы снова позвонить мне, теперь уже из телефонной кабинки. Как известно, ему не повезло. Методам Донелли не откажешь в эффективности: когда полковник дозвонился до моего клуба, я уже отключился. Неизвестный доброжелатель подсыпал какую-то дрянь в мое виски.
- Понимаю, - сказал Грингал, - специфические условия работы частного детектива.
- Смейтесь, сколько хотите, - сказал Каллаган. - Разумеется, у полицейских условия работы куда лучше: приятнее и полезнее для здоровья.
- Давайте поговорим о следующем дне, - предложил Грингал. - О дне убийства. Полагаю, тебе известно имя убийцы?
- Думаю, да. Но об этом пока еще рано говорить. Бесполезно давить на меня, Грингал, - вы ничего не услышите.
- Я и не думал давить на тебя, - заверил Грингал, - просто надеялся узнать твое мнение.
- Так я и поверил, - сказал Каллаган. - Но кое-что я все-таки скажу. Дело подошло к критической точке. Ни одному мошеннику еще не удавалось совершить преступление, не оставив после себя хоть каких-то следов. Чем больше они стараются избавиться от улик, тем хуже у них это получается. Итак, кризис приближается, -продолжал Каллаган. -Я всегда доверял своему чутью, а оно сейчас говорит мне, что не пройдет и двенадцати, макси-
мум - двадцати четырех часов, как случится нечто такое, что разом решит все проблемы. Нам остается только спокойно сидеть и ждать.
- Очень хорошо, - сказал Грингал. - Я готов посидеть и подождать. Но почему ты считаешь, Слим, что развязка уже близка?
- Когда воры ссорятся, честные люди могут чувствовать себя спокойно, - нравоучительно сказал Каллаган. - В этой конюшне накопилось уже немало дерьма. Я чувствую, как сгущается атмосфера. Будьте терпеливы, Грингал. В конце концов, вы ждали достаточно долго, и будет чертовски глупо не воспользоваться результатами своих трудов только потому, что надо подождать еще немного.
Грингал положил трубку в карман и взялся за шляпу.
- Я не собираюсь торопить события, - сказал он. - Я отправляюсь в Брайтон повидать свою престарелую родственницу. Я не видел ее много лет. Может быть, мы встретимся завтра, тогда и поговорим - официально, при свидетелях.
Каллаган улыбнулся.
- Буду очень рад встретиться с вами, - сказал он. - По крайней мере, я очень на это надеюсь.
8
Мадам Немезис
Каллаган сидел в полупустом баре Королевского отеля "Суффолк" в Брайтоне. Он только что покончил с седьмой порцией двойного виски с содовой и, помянув недобрым словом пагубное пристрастие к большим дозам алкоголя, подошел к стойке, чтобы заказать его в восьмой раз. Держа бокал в руке, он вернулся на свое место.
Настроение у него было подавленное. Каллаган пришел к выводу, что сегодня ему удалось достичь лишь первой стадии опьянения. Видимо, он выпил еще недостаточно, чтобы почувствовать умиротворение, возбуждение или, на худой конец, просто потребность поговорить с кем-нибудь. Мало ли какие желания посещают человека, когда он переберет свою норму. Увы, на его долю досталась только депрессия. Хуже всего, что у него, по-видимому, были все основания чувствовать себя подобным образом.
Он отпил немного виски и закурил новую сигарету. Когда-нибудь, полагал Каллаган, ему все-таки придется осуществить свое давнишнее намерение и покончить с нездоровой наклонностью к неумеренному употреблению виски и сигарет. Пожалуй, такой поворот в его жизни позволил бы ему сэкономить немало денег и наконец избавил бы его от паскудного утреннего кашля, столь докучавшего ему последнее время. У него могли бы появиться дела, при ведении которых у человека не возникает потребности надраться только для того, чтобы доказать свою точку зрения. Как это должно быть здорово - заниматься подобными делами! Хотя, с другой стороны, нельзя было исключать и ту возможность, что в этом случае он вообще рисковал остаться без работы. Почему-то такие достойные, облагораживающие душу дела редко попадали в поле зрения детективного агентства Кал-лагана.
Он пришел к заключению, что, по-видимому, был излишне снисходителен к себе, занимаясь поисками утешения в чрезмерном потреблении алкоголя. Следовало найти какой-то другой выход.Каллаган допил виски и заказал еще одну порцию. Сейчас около девяти, прикинул он, и было бы неплохо успеть сделать еще один заказ, прежде чем бар закроется. После этого можно будет спокойно обдумать, как жить дальше.
Он начал думать о Грингале. С минуты на минуту Грингал мог решиться на жесткие меры, и что тогда? Каллаган не тешил себя иллюзиями на сей счет. Вне всякого сомнения, Грингал не поверил истории Патриции... Грингал знал свое дело. В самое ближайшее время он точно установит местонахождение всех участников роковых событий к моменту обнаружения тела. Ему станет известно, что в этот час Патриции даже не было поблизости; что, покинув место трагедии, мисс Ваймеринг заперла дверь пагоды и никто не мог войти в помещение вплоть до прибытия полиции. Когда Грингал упомянул о том, что, помимо тетушки Онории, никто другой, кроме Каллагана, не может нести ответственность за манипулирование с уликами, он подразумевал дело. И сознавал, что и Каллаган тоже отдает себе отчет в этом. Но Грингал был не прочь сделать вид, что принимает историю Патриции за чистую монету, дабы дать ему, Каллагану, еще немного времени. На тот случай, если у того еще оставались какие-то козыри в рукаве.
И Грингал был прав. Он не сомневался, что с самого начала по вине Каллагана была уничтожена часть улик. В дальнейшем из-за новых ухищрений того же Каллагана полиция фактически лишилась последнего шанса провести расследование надлежащим образом. Что оставалось в этой ситуации Грингалу? Он предпочел дать Каллагану возможность заплатить по счету, предложив следствию эквивалент уничтоженных им улик. Грингалу нужны были доказательства. Подлинные доказательства. Если Каллагану не удалось их раздобыть, тем хуже для него. Грингал найдет способ привести в чувство зарвавшегося детектива. В этом можно было не сомневаться.
Его мысли переключились на Корину. Малоприятная особа. Порочная и взбалмошная. Садист-любитель! Природа щедро одарила Корину. Но Корина хотела большего. Ради удовлетворения своих странных наклонностей она не останавливалась ни перед чем. Она не задумывалась о судьбах людей, по воле случая оказавшихся у нее на дороге. В том числе и о судьбе мистера Каллагана. Чем мистер Каллаган лучше других? Корина была своего рода атавизмом, если не хуже. Не в пример Виоле. При мысле о Виоле Каллаган улыбнулся. Положительно все его симпатии были на стороне последней. Ему нравились ее голос, ее походка, практически все, что мужчине нравится в женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25