Это еще почему? — ни с того, ни сего взбеленился Лева Блохин. Видимо, он еще не оставил своей затеи — произвести на меня впечатление. — Я, может, тоже хочу… Я, может, тоже могу… А то все вы… как я не знаю…— Ты о чем, парняга? — прищурился Артемон.— Как будто и без вас… это самое… — нечленораздельно бухтел Лева — видимо, от волнения он позабыл те немногие слова, которые знал. — Я то же могу. На лыжах… И на коньках. Если надо.— Не надо! — одернул его Кука. — Мы с Артемом домчимся за час. Только вы нас и видели.— Вот, вот, — вдруг встрял Зорин. — Только и видели… А вдруг вы и убили наших инструкторов?— Ты че? — заорал Артемон взбешенно. — Ты, че, толстый? Ты на кого батон крошишь?— Постойте, — Юрка предупредительно махнул своей «резиновой» пятерней. — Послушайте, господин банкир. Мы ничего не знаем точно. Ни кто убил, ни за что. И сколько бы вы не говорили, что вы здесь люди случайные, я не приму это, как аргумент…— Базарь яснее, толстый. Я не фига не понимаю…— А чего тут не ясного? Я вам не верю. А еще больше я не верю вашему скользкому телохранителю. Больно морда у него маньячная, — передразнил Куку Юрка. — Вдруг это вы оба замыслили и проделали… — Видя возмущенно раздутые ноздри Артемона, Зорин зачастил. — И чтобы не было недоразумений, давайте решим так… Вы вне конкуренции. Естественно. А вот вам в напарники давайте дадим кого-нибудь другого.— Ну и кого?— Вот хотя бы Леву, тем более он не против…— А почему Леву? Я тоже хочу, — ввязался еще один кандидат в герои — некто Суслик.— И я! — вякнул Серега, бросив томный взгляд на Ксюху.— Ну и чего делать будем? — хмыкнул Артемон весело. Видно его эта ситуация забавляла так же, как и меня.— Давайте тянуть спички, — предложил Серега.Суслик с готовностью достал из кармана коробок и высыпал содержимое на ладонь.— Сколько спичек брать? — спросил он, пересчитав их.— Сколько нас, столько и бери, — подсказал Зорин.— А девушек тоже имеем в виду?— Не знаю, — забегал глазами Зорин. С одной стороны, он не считал женщин способными на какой-никакой полезный поступок, а с другой боялся их обидеть.— А что? — вмешалась Галина Ивановна. — Мы разве не в состоянии проехать пяток километров?— Конечно, в состоянии, — горячо поддержала ее Изольда. — Я, например, могу и больше. — Она просто пронзила Артемона взглядом. — Я могу!— Видели мы, как ты можешь, — не удержался Кука. — Так можешь, что некоторые из-за твоего умения чуть не погибли… — И он потер огромную шишку на лбу. — К тому же, до шоссе больше, чем 5 километров. Там все 10. — Тогда давайте девушек исключим, — предложил Стапчук. — И Тю-тю то же, ему юбка помешает…— Может, и тебя исключим, — недоверчиво покосился на все еще пьяного радиста Кука.— Зачем? Я хорошо катаюсь. У меня по физкультуре пятерка была… В школе…Кука даже спорить не стал. Обреченно махнул рукой, отобрал у Суслика спички, надломил одну, перемешал, спрятал их за спиной, вынул, выставил ровный частокол деревяшечек перед собой и велел:— Тяните.Мужики потянули. Короткая досталась Зорину.— Я с ним не поеду! — возмутился Артемон. — С таким порожняком я и к обеду не доконделяю!— Позвольте… — раскраснелся Юрка. — Я вам не разрешаю… при дамах… оскорблять…— Закройся, — рявкнул Артемон. — И верни спичку. Пусть другой тянет.Зорин не осмелился спорить, тем более, что особым желанием совершать утренний кросс по темному лесу он не горел.Со второй попытки спичку вытянул Лева.— Ну, блин, невезуха! — Артемона аж перекосило от возмущения. — Этот крендель не лучше.— Я лучше, — попытался успокоить банкира Лева.— Лучше, как же! Видел я, во что превратились те лыжи, на которых ты с горы съехал.— А мы с горы не поедем, мы по прямой…Артемон, по-стариковски, горестно, вздохнул и жестом приказал Леве заткнуться. Лева тут же заткнулся, а банкир громко произнес:— Народ! Вы тока, пока меня не будет, больше никого не мочите, лады?Мы улыбнулись, оценив шутку, только сдается мне, Артемон говорил серьезно — уж больно физиономия у него была строгая.— Значит, лады. — Он удовлетворенно кивнул. Потом хмуро уставился на Левку. — Чего стоишь?— А что надо делать? — растерялся Блохин.— Ты на чем собрался до дороги ехать?— На лыжах, — пролепетал Лева.— А ты их тут видишь? А?Лева отрицательно затряс головой.— Пра-ально. За ними надо бежать в корпус. Так что беги.— А, может, вы сами сбегаете… А то я не знаю….— Я тебе, мать твою, шестерка что ли? — зарычал Артемон.— Но я не знаю, где взять… Мои сломаны, Юра свои уже сдал, а у Сереги крепление сломалось… — его голос становился все тише и тише.— Зайдешь ко мне в комнату, — сквозь зубы начал цедить банкир. — Возьмешь две пары…— Пусть для тебя пластиковые возьмет, — подсказал Кука. — Которые я с собой привез. Только ботинки будут немного жать… — Тут телохранитель нахмурился. — А лучше я сам принесу… А то этот еще чего перепутает. Я мигом! — уже на бегу прокричал Кука.Он скрылся. А мы остались ждать у крыльца. От нечего делать начали рассматривать покосившийся стенд с надписью «Доска почета». На нем все еще можно было рассмотреть лица тех, кто когда-то был гордостью этого лагеря. Лица, правда, были едва различимы, у некоторых не хватало глаз или рта — их размыли дожди, но мы с большим интересом всматривались в эти поблекшие портреты. Каждый из нас, глядя на них, вспоминал свое пионерское детство.— Сколько, интересно, им сейчас лет? — прервала всеобщее молчание Сонька. — Как нам или больше?— Наверное, как нам, — сказала Ксюша. — Это лагерь не работает лет 15. Нам тогда было по 10 по 11, как и им…— Какие вы, девочки, еще юные, — со вздохом молвила Галина Ивановна. — Вам только 25. — Нам уже 26, — с еще более тяжким вздохом произнесла Ксюша. — И мы уже не юные.— О! Мне бы ваши годы…— А я никогда не ездил в пионерские лагеря, — ни с того, ни сего ляпнул Зорин. — Меня мама не пускала.— Почему? — удивился Серега.— Она говорила, что меня тут плохому научат, — Юрка поднял на нас свои погрустневшие глаза. — А мне всегда так хотелось…— А меня тоже в пионерлагеря не пускали, — сказал Артемон.— Мама? — сочувственно спросил Зорин.— Милиция. Они говорили, что я всех плохому научу. Я ж на учете в «детской комнате» с 8 лет стоял.— А я ездил! — возбужденно проговорил Тю-тю. — Только не в такой благоустроенный. Мы в деревянных дачках жили. И толчок у нас на улице был. Ну такой… с дырками. Пойдешь, бывало, в тихий час по нужде, заглянешь в дырку, а там на дерьме целый выводок ужей разлегся… А мы их шишками!— А мы ночами Золушку вызывали, — вспомнила я. — Садились в 12 ночи вокруг бутылки с водой, накрывали ее полотенцем и бормотали «Золушка, появись!».— За фиг? — поинтересовался Артемон.— А она желания исполняла. Помню, все девчонки загадали, чтобы к ним Боярский на лошади прискакал, а я кроссовки «Адидас», — хихикнула я.— А мы вызывали Карлсона, — воскликнул Тю-тю. — Он влетал в форточку и ругался матом!— Правда, что ли влетал? — по-детски обрадовался банкир.— Не… Что-то у нас не получалось …— разочаровано протянул Сеня. — Может, что-то не то делали.— А вы пастой друг друга мазали? — спросила Сонька.— А как же! Каждую ночь…Все замолчали. С глупыми мечтательными улыбками на просветленных физиономиях мы вспоминали свое пионерское детство. Так простояли мы довольно долго, пока Артемон не пробормотал:— Что-то долго Кука не идет…— Уж не убили ли? — ахнула Галина Ивановна.— Покаркай мне тут! — осерчал банкир. — Мало ли что задержало…— Может, сбегать посмотреть, — предложил Суслик.— Не надо. Подождем еще.Мы еще подождали, потом еще. Но Кука все не возвращался. Артемон занервничал.— Если с ним что-то сучилось… Я вашу шаражку по миру пущу… — горячился он. — А турбазу эту взорву!— Не волнуйся, — попыталась успокоить его Сонька. — Ничего с Кукой не случилось… Просто две пары лыж тащить тяжело, вот он и задерживается…— А вот и он! — радостно заголосил Суслик.Кука и вправду показался на горизонте. Сгибаясь под тяжестью лыж и палок, он бежал в нашу сторону.— Чего так долго? — накинулся на него Артемон, сразу как взмыленный Кука подлетел к нам и сбросил ношу на снег.— Быстрее не мог, — отдуваясь, ответил телохранитель. — Первую помощь оказывал…— Еще кого-то убить пытались? — ахнула Галина Ивановна.— Пытались! Ваши повара нашего товарища! — едко проговорил Кука. — Совсем Коляну худо, — обратился он к боссу. — Температура. Боли в области желудка. И вроде бред.— Во до чего довели человека! — гневно вскричал Артемон. — До бреда!— И пить постоянно просит… Я ему дал, но не знаю, можно ли. Вода-то у них только из-под крана… ржавая.— А Павлуша что, даже воды дать не может?— В отключке он. Ты же знаешь Павлушу, как нажрется, отрубается и спит сутки.— Эх, Колян, Колян, знал бы он, что его на этой турбазе ждет, разве рвался бы он сюда… — запричитал Артемон. — Бредит, говоришь?— Бредит. — Скорбно кивнул Кука. — И за живот хватается.— Это у него из-за язвы? — спросила я.— А-то, блин!— Вряд ли, — встрял Лева. — Это, скорее, всего аппендицит. Раз температура и бред. У меня самого язва, я знаю, как она обостряется…— Или грипп, — предположил всезнающий Зорин. — Сейчас, говорят, эпидемия жуткого гриппа. И болезнь как раз сопровождается болями в желудке.Артемон их не слушал. Он торопливо стаскивал с себя ботинки, чтобы надеть лыжные.— Кука, а Колян кони не двинет, пока мы ездим? — обеспокоено спросил он.— Не могу ничего сказать определенно — я ж не доктор. Но ему очень плохо.— Блин! — ругнулся Артемон. — Надо торопиться, блин! Че встал? — это он уже обрушил свой гнев на стоящего столбом Блохина. — Давай шевели помидорами!— Чем?— Булками, булками шевели!— Простите, чем? — взволновался Лева. — Я не понял…— Ягодицами, — подсказала Ксюша. — Тебе надо шевелить ягодицами.— Так бы сразу и сказали! — обрадовался Лев и быстро начал переобуваться. — А причем тут булки?Артемон пронзил Блохина ненавидящим взглядом, но промолчал.— Лыжи лучше за воротами наденьте, — напутствовал Кука. — Здесь быстрее ножками. В лесу не пытайтесь срезать, можете заблудиться. Езжайте вдоль дороги. Периодически проверяйте, не появилась ли связь…— Тьфу, чуть не забыл! — Артемон по-хозяйски залез в карман Кукиной куртки. — Телефон-то я отдал. Так что попользуюсь пока твоим. Ну все! — он кивнул всем нам. — Бывайте! Мы отчаливаем!И они потрусили к воротом. На пол дороги Артемон остановился, обернулся, пронзил Соньку полным огня взором, подмигнул и выкрикнул:— А с тобой, красавица, мы еще встретимся! — После чего отвесил Блохину легкий дружеский пинок и прикрикнул. — Чего встал? Побежали.Что они и сделали.Мы проводили их взглядом. А когда они скрылись из вида, вернулись в здание.— Чего делать будем? — вяло поинтересовалась Сонька, приваливаясь к любимым Блохиным мусорным ящикам.— Спать. Вот что! — выкрикнула я из последних сил. — Не могу больше бодрствовать. Ни шары катать, ни кино смотреть, ни пить, ни есть. Я хочу только спать!— А где? — растерянно улыбнулся Суслик. — Везде трупы…— По фигу! Я сейчас усну даже в одном гробу с покойником.— Лель, может, потерпишь, осталось-то всего ничего.— Это вам только кажется. На самом деле, все самое ужасное еще впереди.—. Что может быть ужаснее двух убийств? — невесело хмыкнул Суслик.— Их расследование. — Я обвела взглядом помятые лица сотоварищей. — Неужели не ясно, что когда менты, приезда которых мы так ожидаем, явятся, начнутся бесконечные допросы. Всех по очереди будут вызывать к усталому не выспавшемуся следователю, он долго, нудно начнет выспрашивать о каждом нашем шаге. И ни одного не выпустят за пределы турбазы, пока не выяснят хотя бы часть правды.— К-хе, — прокашлялся Зорин. — А, может, правда покемарить пару часиков.— И правда, — поддакнул Серега. — Пошли «репу помнем».Все согласно закивали. Все, кроме Мишки Суслова.— А я не пойду! — заупрямился он. — И не просите.— Не больно и надо, — хмыкнул Серый. — Только что ты делать будешь, когда мы все отсюда уйдем? Тут останешься, один на один с трупом?— Гулять пойду.— Задрыгнешь.— Тогда.. Тогда… тогда снежную бабу буду лепить. Вот!— Ну давай, начинай, — усмехнулся Кука.— А вот и начну!И он выбежал из здания — только стертые подошвы сапог засверкали.— Поредели наши ряды, ребята, — пьяно проблеял Стапчук.— Господи! — Галина Ивановна возмущенно взвизгнула. — Когда же он протрезвеет, наконец.— Ик, — икнул Стапчук весело. — Ни-ик-когда! — После чего залез в карман своей фуфайки, достал полу пустую фляжку с коричневой жидкостью (наверняка, с джином) и залпом высосал.— Все! — Галина Ивановна в сердцах стукнула кулаком (а он у нее чуть по меньше, чем у Артемона) по ящику. — Видеть больше не могу ни одного из вас. Надоели до смерти! Все! И Стапчук со своей сизой рожей, И этот каратист-пофигист с проституточной кличкой и Володарская вместе со своими подружками-веселушками-вертихватками…— Галина Ивановна, душечка, — залепетала Изольда. — Успокойтесь.— А уж как ты мне надоела. Со своими шаманами, экстрасенсами, гороскопами, стишками, басенками. С нытьем твоим вечным, соплями, слюнями, переживаниями. На-до-е-ла!Галина Ивановна аж позеленела вся. И, казалось, что сейчас лопнет от переполняющего ее раздражения. Но нет, не лопнула. Только шарахнула еще раз по мусорному ящику, выбежала на улицу и понеслась к лесу.Вслед за ней, но в другом направлении — к корпусу, с воем вылетела Изольда.Потом на воздух выполз Стапчук. Ему резко поплохело.Оставшиеся переглянулись.— Ну? — прервал всеобщее молчание Кука. — Пошли что ли?— Пошли, — согласился Зорин. — И ты это… не обращай внимание на Галину Ивановну, она у нас с придурью.— А Кука — это не кличка, а фамилия, — обижено буркнул телохранитель. — И никакая она не проституточная. А украинская. С ударением на «а».— Мы так и поняли, — поспешил успокоить его Юрка. — Пошлите, а?— Вы, ребята, ступайте, — немного помедлив, сказала я. — А мы тут приберем немного.— Ты же спать хотела…— Мы скоро. Только двери прикроем, мусор выкинем. Через 20 минут явимся.Мужики пожали плечами, но спорить не стали. Ушли.— Чего это нам тут убирать? — накинулась на меня Ксюша. — Свинячили все, а убирать нам?— Да? — присоединилась Сонька. — Мы не нанимались.— Девочки, прекратите орать, — строго прикрикнула я. — Никто вас не заставляет тут убираться.— Да ты же сама…— Это я для прикрытия. На самом деле, мне хочется все еще раз осмотреть…— Ну наконец-то! — почему-то развеселилась Ксюша. — А я все думаю — когда же Леля расследование начнет.— Ничего я не начинаю… Я просто хочу прикинуть, кого следует опасаться… Для книги, опять же, пригодится…— Рассказывай! — встряла Сонька. — Опять решила нос сунуть, куда не надо. Я вот все Коленьке расскажу.— Только попробуй! — я погрозила ей кулаком, хотя знала наверняка, что Сонька в жизни на меня «не настучит». — Короче, дело к ночи. А в нашем случае, к утру. Но это не важно. — Я дернула Ксюшу за рукав. — Пошлите, обшарим помещение. Вдруг улики какие найдем. Пуговицы, волоски, записки с угрозами. В книжках детективы постоянно находят всякие мелочи, по которым вычисляют убийц.Подруги с энтузиазмом меня поддержали. И мы пошли. 14. Мы облазили все здание с верху донизу, но ничего, кроме годичной пыли по углам, не обнаружили. Ни пуговиц, ни волосков, ни записок. Книги, оказывается, тоже могут врать.— Ну? — отдуваясь, спросила Сонька. — Можем мы теперь спать идти?— Пошли, — согласилась я. И первой двинулась к выходу.На улице было уже достаточно светло. По этому, мы смогли разглядеть, как в аллейке, аккурат между двух пионеров-мутантов, Суслик возводит свою снежную бабу. Почему именно там — не ясно, наверное, чтобы ребята не скучали.— Он что решил им подружку вылепить? — спросила Сонька весело.— Скорее, дуэнью. — Ксюша хихикнула. — Чтобы не согрешили. Дело-то молодое.Посмеявшись, мы припустили в сторону корпуса.Двухэтажное здание спало. Свет горел только в коридорах. Но окна остальные комнат были непроницаемо-темными. Видимо, наши собратья по несчастью уже завалились в койки и спят сладким сном. Мне стало даже завидно. Везет людям, дрыхнут почти час, а мы еще и не ложились… Зато как приятно будет после бесконечной ночи вытянуться на коечке, укрыться одеяльцем, положить голову на подушку…Но не успела я развить свою мысль, как услышала душераздирающий женский крик, доносящийся из-за прикрытой двери корпуса:— Помогите! Убивают!Тут же после этого вопля последовал другой:— На помощь!Мы переглянулись и, не сговариваясь, вытащили из карманов газовые баллончики.Тут дверь распахнулась и из нее, вереща, задыхаясь, размахивая руками, вылетела Изольда. В одном спортивном костюме, в тапках, лохматая, с совершенно бешеными глазами.— Леля! — заголосила она, увидев меня. — Леля, на помощь!И с новым нечленораздельным воплем кинулась ко мне. Не добежав каких-то пары шагов, она рухнула на снег и затряслась. Только тут я увидел, что по ее лицу течет кровь.Мы с Ксюхой бросились к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20