Александр заставил служащих банка присоединиться к посетителям и, заметив у одной огромной пальмы молодую женщину, посадившую девочку на край мраморной кадки, крикнул Кишлаку:
– Тут мать с маленьким ребенком! Что делать?
– Ничего! С них-то и начнем! Для усиления аргументации.
– Нет, – заупрямился Александр, – их нужно выпустить до начала переговоров. Нельзя, чтобы общественное мнение сразу возвело нас в ранг людоедов. Эта акция подтвердит, что мы нормальные люди, а не маньяки.
– Некогда диспуты устраивать! Черт с ними! Пиши требования, укажи число заложников… – Кишлак прервал разговор, так как Мирча начал разговор с полицейским по телефону. Хотя никто из сообщников не понимал, о чем он говорит, но было ясно по путаности и рваности фраз, что полицейский вряд ли уразумеет их требования. Курганов взял трубку и стал говорить по-немецки.
Полицейский вежливо ответил и попросил не класть трубку до прихода комиссара.
Тем временем Кишлак при помощи Мирчи приказал всем заложникам пройти в комнату отдыха операторов. Но комната оказалась слишком тесной для такого количества народа. Многие стали возмущаться. Кишлак вытащил из толпы наиболее активную старуху и приставил ей ко лбу дуло пистолета. В мгновенно наступившей тишине к каждому пришло осознание, что смерть витает совсем рядом. Старуха грохнулась в обморок. Остальные, прижимаясь друг к другу, втискивались в комнату. Оставив заложников на попечение Мирчи, Кишлак подскочил к разговаривавшему по телефону Курганову.
– Ну?
– Пока в шоке, просит отпустить заложников и сдаться властям.
– Скажи этому козлу, мы не те ребята. Или они начинают выполнять наши требования, или будем расстреливать заложников. Полчаса на подготовку – и ни минутой больше. Пусть звонит президенту, правительству, папе римскому, но сто миллионов долларов должны передать не позже наступления темноты!
Александр продолжил разговор с комиссаром. Тот ужасно нервничал, плохо понимал по-немецки, переходил на французский и в конце концов передал трубку подоспевшему мэру города.
Городской голова принялся говорить о каких-то многовековых традициях Метца. О позоре и обещании принять все меры к корректной передаче в руки властей тех членов банды, в ком заговорит совесть или хотя бы рассудок. Александр оборвал его монолог грубо и жестко.
– Заткни фонтан, идиот! Звони в Париж и умоляй выполнить наши требования. Через полчаса начнем расстреливать заложников!
– Ради Бога, не делайте этого. Мы свяжемся с министром, с кабинетом министров. Только никого не убивайте, слышите, вы же – люди! – кричал мэр.
Пришлось бросить трубку, чтобы он наконец от воплей перешел к делу.
Кишлак, перестав суетиться, подошел к Скрипачу, закурил.
– Сейчас возьмешь Мирчу и пройдешь по служебным помещениям. Нужно полностью осмотреть здание и прикинуть, откуда может быть предпринята попытка штурма.
– Судя по плану, остальные этажи с первым, занимаемым банком, не соприкасаются. Но на самом деле, а вдруг и существуют какие-нибудь лестницы.
– Вряд ли. Это же банк. Но проверить не мешает. Учти, там, в кабинетах, у кого-нибудь из клерков может быть оружие.
Скрипач пренебрежительно скривил губы и, похлопав по плечу дежурившего у дверей в комнату отдыха Мирчу, повел его с собой.
Курганов в одном из отсеков для операторов обнаружил маленький телевизор. Включил его, и на экране возникло здание банка, окруженное полицейскими.
Диктор быстро говорил по-французски. Камера скользила по закрытым белыми жалюзи окнам банка. Потом стали показывать собравшуюся толпу за установленными заграждениями. Пожарные машины, реанимационные и «скорые». Отдельно стояла группа официозно одетых мужчин, должно быть, представителей мэрии. Полицейских было достаточно много. Но все они предпочитали успокаивать толпу.
Кишлак одним глазом взглянул на экран.
– Ну?
– Пока нормально. Ждут приказаний из Парижа.
– Они врубились в ситуацию?
Александру трудно было сказать что-либо определенное. «Судя по тому, что телевидение передает на всю страну, власти понимают серьезность положения», – подумал про себя, а Кишлака успокоил:
– Не дергайся. Время еще есть. Может, девчонку отпустим?
– Исключено! Только после того, как примут наши требования.
В дверь, за которой томились заложники, стали стучать сразу несколько рук. Александр открыл ее. Оттуда шибануло тяжелым духом скопления человеческих тел. Кто-то в самой гуще потерял сознание. Остальные, судя по измученным лицам, задыхались.
– Кишлак, их надо выпустить оттуда, иначе сдохнут без нашей помощи!
– Не сдохнут, – ответил тот, копаясь возле пулемета.
Не обратив внимания на его возражения, Курганов разрешил женщинам выйти. К нему подошел молодой парень с трубкой и на хорошем английском сказал:
– Я могу быть вам полезен.
– Чем? – перешел на английский и Александр.
– Коды сейфов, отключение сигнализации…
– Что взамен?
– Кое-что вы мне позволите унести с собой.
– Что?
– Ерунда. Некоторые бумажки.
Александр плохо разбирался в банковском деле, но понял, что этот жучила под шумок хочет завладеть конфиденциальной информацией.
– Хорошо. Только возьми на себя функции старшего над заложниками. Объясни, что никому не причиним вреда, если все наши приказания будут исполняться беспрекословно. Женщины могут сесть у стены, а мужчины останутся в комнате отдыха.
– Курить можно? – удовлетворенный договоренностью, улыбнулся парень.
– Спроси у женщин, мне все равно.
В зале появилась группа мужчин очень солидного вида. Судя по замкнуто-высокомерным выражениям лиц, господа принадлежали к руководству филиалом. Мирча, тыча пистолетом в спину одному из них, крикнул Курганову:
– Это главный. Требовал от полиции, чтобы они начали штурмовать здание.
Седовласый импозантный француз не повел и глазом в сторону Александра. Гордо прошествовал по залу и сказал сидящим у стены женщинам несколько ободряющих слов, смысл которых поняли все, даже Кишлак.
– Что? Надеется, что нас скоро выкурят отсюда? – заорал он.
Курганов обратился к управляющему по-английски.
– На вашем бы месте я…
– На моем месте вы никогда не будете. Но двадцать лет тюрьмы вам гарантировано.
– Подумайте, – продолжил Курганов. – Заложники ждут от вас решения. Убедите власти выдать нам сто миллионов долларов и откройте сейфы вашего банка.
– В моем банке нет никаких ценностей. И тем более денег. Мы – всего лишь провинциальный филиал. Нужно сперва думать, а потом уже грабить, – резонно ответил управляющий и отвернулся от Александра.
Кишлак молча подошел к французу и схватил его за волосы. Тот дернулся, пытаясь оттолкнуть обнаглевшего бандита. И прозвучал выстрел.
Управляющий несколько секунд стоял не шелохнувшись, словно не понимая, что с ним произошло. А потом рухнул лицом на мраморный пол.
– Скрипач, посади его в кресло на колесиках, и пусть баба с ребенком везут к комиссару, – распорядился Кишлак. Немного подумал и изменил решение: – Нет! Ребенка оставим здесь!
– Тогда забирай от матери сам, – заупрямился Скрипач. Кишлак зыркнул на него презрительным взглядом, но заводиться не стал. И, повернувшись к Александру, спросил:
– Кого выпускать?
– Вон того парня с трубкой. Он объяснит им доходчиво и вернется с ответом.
– Держи карман шире – вернется!
– Вернется. У него здесь своей интерес, – настаивал Александр и, обратившись к парню, спросил его об этом.
– Я – служащий банка. И мой долг находиться рядом с коллегами.
– Чего он лопочет?
– Обещает вернуться.
– Гляди, обманет – спрос с тебя, – с ухмылочкой предупредил Кишлак.
Скрипач выкатил кресло, усадил в него истекший кровью труп банкира и жестом предложил парню катить кресло к двери, а сам отправился к пулемету. Мирча снял железную скобу и приоткрыл одну дверь. Снаружи донесся пронзительный вздох ужаснувшейся толпы, увидевшей бездыханное тело управляющего. Парень, с трудом толкая перед собой кресло, кричал:
– Не стреляйте! Не стреляйте!
Мирча захлопнул дверь и вернул скобу на место. Наступили томительным минуты ожидания. Курганов и Кишлак прильнули к экрану телевизора. Было видно, как к парню подбежали агенты спецслужб в штатском. За ними ринулись репортеры. Но их оттеснила полиция. Парня быстро увели, а тело, положив на носилки, понесли к машине «скорой помощи».
– Теперь они зачешутся, – заметил Кишлак.
И действительно раздался звонок. Курганов взял трубку.
– С вами говорит полицейский комиссар Франции. Даем вам ровно час, чтобы освободить заложников и сдаться французской полиции. В противном случае ровно через час мы начнем штурм здания банка.
– Можете начинать хоть сейчас. Через полчаса получите еще одного покойника. Кресел здесь достаточно, чтобы их вывозить. Советую: собирайте сто миллионов в мелких купюрах, и побыстрее. Нам здесь еще пересчитывать придется. А среди заложников – пожилые люди и матери с детьми. – Не дожидаясь реакции полицейского комиссара, он положил трубку.
– Кого следующего? – разглядывая сидящих на полу женщин, спросил Кишлак.
– Решай сам. Мать с ребенком не трогай. Убийство управляющего ненависти к нам не вызовет. Сейчас вся Франция смотрит увлекательнейший фильм. А гибель матери и ребенка восстановит всех против нас.
– Плевать!
– Не скажи. Без учета общественного мнения они штурм не начнут. Пугать будут. Но не более. А когда толпа и пресса потребуют нас разорвать на куски, вот тут уж наплюют и на заложников, чтобы другим неповадно было.
– Курган, ты прав. Котелок варит по делу. Слушай, может, пока кого-нибудь трахнуть? Смотри, вон неплохая телка сидит у пальмы.
– И все газеты объявят тебя сексуальным маньяком, – предостерег Александр.
– Опять прав! – согласился Кишлак и отошел к Скрипачу, курящему возле пулемета.
Молодая француженка с ребенком не сводила молящего взгляда с Курганова. Он ей обнадеживающе улыбнулся. И снова потянулись томительные минуты ожидания. Все участники ограбления успокоились, подавив в себе нервозность первых минут. Заложники тоже свыклись со своим временным положением, надеясь, что после убийства управляющего стрельбы больше не будет. И все вместе верили в благоразумие правительства.
Мирча разгуливал по залу, поигрывая «магнумом». Он вживался в роль гангстера и представлял себя на съемочной площадке. Поэтому поглядывал на заложниц как на партнерш по фильму… Иногда заглядывал в комнату отдыха, где находились притихшие мужчины. Тишину взорвал возглас Курганова:
– Возвращается!
Кишлак подскочил к телевизору и увидел на экране бодро шагающего к входу парня с трубкой. Толпа поддерживала его криками, и он чувствовал себя национальным героем. Такое поведение служащего не понравилось Кишлаку.
– Если они не согласятся, пристрелю его сразу.
– Ни в коем случае. Он знает коды и шифры сейфов. – Александр больше не боялся высказывать свое мнение, полагая, что начинает разбираться в ситуации лучше, чем сам Кишлак. Тот ничего не ответил, а крикнул Мирче:
– Приоткрой дверь.
Скрипач замер у пулемета, готовый в любой момент открыть ураганный огонь. Попыхивая трубкой, в зал вошел служащий. Не обращая внимания на Скрипача и Кишлака, подошел к сидящему у телевизора Александру и передал ему конверт, сообщив по-английски:
– Вряд ли из вашей акции что-нибудь получится.
На листе короткий текст извещал членов банды, что все спецслужбы приведены в полную готовность и единственное, на что согласно пойти французское правительство, так это на предоставление вертолета, который доставит налетчиков в любое указанное ими место.
Пробежав текст глазами еще несколько раз, Курганов перевел его Кишлаку.
– Отлично, – неожиданно обрадовался тот и на ухо прошептал: – Они уверены, что у нас нет никакого другого способа покинуть банк! В этом – их ошибка, а наше – преимущество. А пока придется им поддать жару. – И отрывисто приказал: – Подготовь кресло.
Сам же подошел к заложницам. Женщины глядели на него с нескрываемым испугом. Одна из них не выдержала и истерично закричала. Кишлак ей улыбнулся и, вытянув руку с пистолетом, выстрелил прямо в голову. Сидевшие рядом дамы в ужасе повалились на пол и завизжали на все лады.
Убитая заложница осталась на месте. Пуля попала ей в рот, и из него лилась кровь, похожая на красное вино. Кружевная кофточка старухи вздрагивала от каких-то идущих изнутри организма конвульсий.
– Мирча! Сажай ее в кресло! – И отошел в сторону.
Зал наполнился стонами, воплями, причитаниями. Никто из заложниц уже не обращал внимания на убитую, дрожа за собственную жизнь. Прижимая дочку к груди, молодая мать единственная не поддалась общей истерике и продолжала умоляющими глазами смотреть на Курганова.
– Скажи, чтобы вон та девица встала, – указал Кишлак Мирче на девушку, которую хотел трахнуть. – Пусть повезет кресло.
Когда Мирча передал ей приказ, та от неожиданности заплакала еще сильнее и принялась помогать привязывать тело, чтобы оно по дороге не сползло. Скрипач снова приник к пулемету и, когда Мирча приоткрыл одну половину тяжелой деревянной двери, дал короткую очередь в воздух. Стоявшие неподалеку полицейские в касках и со щитами попадали на землю. Девушка, с трудом толкая перед собой кресло с мертвой, вышла из помещения. Телекамеры взяли ее лицо крупным планом, а потом показали жертву с развороченным кровавым ртом.
Кишлак захохотал от удовольствия. Толпа на экране неистовствовала. Лица полицейских чинов и правительственных чиновников выражали крайнее смятение.
– Теперь, надеюсь, поймут, как следует с нами разговаривать!
Раздался телефонный звонок. Александр взял трубку. Срывающимся голосом полицейский комиссар заклинал не предпринимать никакого насилия.
– Сам президент вмешался! Он же только что избран! Нужно немного подождать!
– У нас время есть. Но каждые полчаса вы будете получать по трупу. Так что можете сами подсчитать, во сколько жертв обойдется ваша медлительность, – стараясь сохранять спокойствие, заявил Курганов, понимая, что после этого остается два варианта – или они соглашаются, или идут на штурм.
– Я доложу, сию минуту доложу, не стреляйте, только не стреляйте…
– А вы не вздумайте начать штурм. Сорок трупов мы вам гарантируем, – сухо посоветовал Александр и, не желая выдавать волнения, бросил трубку.
Кишлак вопросительно посмотрел на него.
– Просят еще подождать.
– Пойдут на штурм?
– Связываются с президентом. Вряд ли он станет рисковать. Что такое для Франции сто миллионов долларов? Мелочь! А полсотни убитых по вине чиновников – это отставка правительства.
– Ну-ну, – проворчал Кишлак и снова отправился к Скрипачу.
А Мирча, боясь находиться возле заложниц, присел рядом с Кургановым.
– Послушай, все эти бабы запомнят наши морды на всю жизнь. Нужно было надеть маски. Ведь будут искать по фотороботам.
– Рано задумался об этом, – усмехнулся Курганов. – А потом представь себе, какие из их показаний выйдут портреты? Они же переругаются из-за одной формы твоего носа. Так что иди и не своди с них глаз. Скоро начнется горячая работенка.
Но стрелка часов двигалась неумолимо к концу получаса, а никаких известий не поступало. Кишлак уже крикнул Мирче:
– Цыган, готовь кресло!
Шла игра нервов. Кто-то должен был уступить. И тут Александра осенила блестящая идея.
– Погоди, Кишлак. Попробуем перехватить инициативу. Ну что толку, что ты пристрелишь еще одну несчастную женщину? Или мужика какого-нибудь? Вся страна уже наблюдает за увлекательным спектаклем…
– Что предлагаешь? – оборвал его Кишлак.
– Мы выпустим мамашу с дочкой. И дадим ей письмо, которое напишут заложники. Они будут умолять президента о спасении. Это произведет гораздо более сильное впечатление, чем еще один труп.
Кишлак задумался. Потом спросил Скрипача:
– Как считаешь?
– По мне – стрелять надежнее, – меланхолично ответил тот.
– Видишь, Скрипач против, – покачал головой Кишлак и закончил: – Выходит – ты прав. Пусть пишут, но недолго и послезливей.
Курганов поручил этим заниматься боящемуся подходить к заложницам Мирче.
Долго дам упрашивать не пришлось. Каждая рвалась написать личное послание. Пришлось на подмогу вызвать из комнаты отдыха мужчину, одного из руководителей филиала. Он-то и составил коллективное письмо президенту. Пока письмо писали и подписывали, Александр подошел к не верящей еще в свое спасение француженке, прижимавшей к груди дочку лет двух-трех.
– Мадам говорит по-английски?
– Да. Я учительница. Преподаю в коллеже, – зачем-то рассказала она.
– Письмо должна держать в руках ваша дочь. И постарайтесь убедить чиновников пойти на наши условия. Мы – не звери и не хотим насилия. Но другого выхода теперь для нас не существует. Мне приятно, что скоро вы будете наблюдать по телевизору за дальнейшим развитием событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55