— Вам лучше знать, — не стал спорить Римо. — И его акцент тоже не был французским. Скорее ирландский или шотландский.
— Так ирландский или шотландский? — мгновенно заинтересовался Смит.
— Убейте, не знаю.
— Это был картавый «бёр» или мягкий «броуг»?
Римо наморщил лоб.
— Я знаю, что такое «броуг», но что такое «бёр»?
— Шотландцы говорят с акцентом «бёр», а ирландцы — «броуг». Вы слыхали когда-нибудь «броуг»?
— Что-то вроде того.
— Римо, вы должны быть уверены в этом. Это очень важно. Если вы слышали не «броуг», то значит, это был «бёр».
— Напойте мне пару тактов.
В горле Смита что-то заклокотало.
— Нет, не такое.
— Я не пытался изобразить акцент, — раздраженно заметил Смит. — Я просто прочистил горло.
— Что бы вы ни пытались, вышло похоже, но все равно не то.
— Ладно, забудьте, — сухо прервал его Смит.
— И еще, Смитти, — продолжал Римо, — лодка пошла на дно со всей командой. Они могли спастись, но не захотели.
— Только решительно настроенная команда может предпочесть плену смерть.
— Да, это определенно были профессионалы.
Смит умолк почти на целую минуту.
— Возвращайтесь на берег, — наконец решил он.
— Не можем. Мы все еще на поисково-спасательном дежурстве.
— Я это улажу.
— Как знаешь. Передать трубку госпоже лейтенанту?
— Нет, — резко отозвался Смит. — Я сделаю это по своим каналам.
Не прошло и пятнадцати минут, как пришел радиовызов с базы береговой охраны в Кейп-Коде.
— Нам приказано вернуться в порт, — сообщил Спаркс.
— При таком ветре странно, что ты их услышал сквозь всю эту статику, — заметила Сэнди, бросив взгляд на облака, громоздящиеся на небе, как стадо испуганных грязных овец.
— Что еще за статика? — спросил Спаркс.
— А вот смотри.
Сэнди вошла в радиорубку и попыталась вызвать Кейп-Код. Но ее почти не слышали сквозь треск бумажного шарика, который она держала перед микрофоном.
— Повторите! — кричала она. — У меня статические помехи!
— Если это статические помехи, то я пингвин, — было сказано в ответ.
— Не слышу вас!
— Так перестань шелестеть, чем ты там шелестишь!
— Служба береговой охраны в Кейп-Код, повторите сообщение. Кейп-Код, я не слышу вас. Куда вы пропали? Это борт спасательного катера «Каюга», ответьте, Кейп-Код!
— Твоих пассажиров, Хекман, нужно немедленно доставить на берег! — гаркнул голос в динамике. — И если мне за это намажут задницу скипидаром, так тебе намажут вдвое!
На пороге радиорубки появился Римо.
— Да мы, в общем, не спешим.
Сэнди отключила рацию.
— Ты уж припомни это, когда придем на берег.
— Ты классный моряк, Сэнди.
— Я профессионал береговой охраны, который хочет знать, что здесь, черт возьми, происходит.
— Ты знаешь столько же, сколько и мы, — ответил Римо.
Ветер на палубе покусывал холодом. Катер пробивался сквозь серо-зеленые воды Атлантики, а Сэнди стояла на носу и рассматривала в бинокль горизонт.
— На горизонте крупная пакость, — пробормотала она вполголоса.
Римо посмотрел в ту сторону, куда был направлен бинокль Сэнди, но ничего интересного там не увидел. Чиун тоже. Все казалось им обычным и естественным.
— Что вы там увидели? — спросил Римо.
— Ничего особенного. Мысли вслух. Мы сейчас точно там, где в двадцать первом будет поле боя, если моря будут так же грабить, как сейчас.
— Может быть.
— Оглянись вокруг Можешь показать различие между территориальными водами Канады и США?
— Не могу. Для меня они одинаковы.
— А нейтральные воды? Можешь отличить их от территориальных?
— Нет, — признал Римо.
— Нет. Ни по цвету воды или неба. Ни по форме волн. Ни по гребням и впадинам, ни по вкусу морской соли. Здесь не поставишь изгородь и не будешь выращивать еду. И тем не менее перед тобой то, за что уже не раз воевали народы — за право ловить рыбу. НАФО покрыло этот район целой системой международных договоров, но это не помогает. Центр не выдержит.
— Какой центр? — поинтересовался Чиун.
— Это образное выражение. Договоры в системе НАФО ограничивают вылов. Но косяки рыб истощаются, и отказ от договоров — только вопрос времени. Людям нужно есть. А рыбаки выходят за рыбой. Это у них в крови.
— Вы имеете в виду НАТО? — уточнил Римо.
— Нет НАТО — это Организация Североатлантического договора, а я имела в виду НАФО — Организацию рыбопромыслов Северо-западной Атлантики.
— Никогда не слышал о ней, — хмыкнул Римо.
— Еще услышишь. Все услышат. Когда я приехала сюда из Кетчикана и поступила на службу в береговую охрану, я думала, что буду спасать людей и дышать свежим морским воздухом. А вместо этого пришлось сутками гоняться за торговцами наркотиками, за торговцами оружием и перестреливаться со всяким сбродом, который воображает, что лучше спалить судно до ватерлинии, чем позволить его захватить. В конце концов мне так все осточертело, что я написала рапорт с просьбой перевести меня на дежурство в Атлантику. И здесь чутье моряка мне подсказывает, что я — на переднем крае следующей глобальной войны и скоро этот соленый туман сменится пороховым дымом.
— Не будет такого, — возразил Римо. — Люди не станут убивать из-за рыбы.
Синди смерила его взглядом.
— Ты там был только что. Много видел живого?
— Нет.
— Морское дно похоже на только что убранное поле, верно?
— Да, но сейчас зима.
— И где же, по-твоему, рыба? Загорает в теплых водах Флориды? Как бы не так! Сюда приходят рыбозаводы с сетями размером с футбольное поле и вычерпывают все. Рыбу, которая им не нужна, они выбрасывают мертвой. Называют ее попутным уловом. Так вот сейчас люди уже должны есть этот попутный улов, поскольку хорошей рыбы больше нет.
— Океан большой и к тому же не единственный, — продолжал защищаться Римо.
— Сегодня был форт Самтер. Завтра будет Пёрл-Харбор, — ответила Сэнди и повернулась к бескрайнему океану. — И такое сейчас во всем мире. Вылов тихоокеанского лосося упал почти до нуля. Промысловой рыбы в Мексиканском заливе почти нет. Русские траулеры перестреливаются с японскими и корейскими рыбаками в Охотском море. А шотландцы отстреливают русских в своих водах. Французские и английские военные корабли грызутся из-за прав рыболовства у островов Ла-Манша. Как норвежские и исландские в Арктике. Израиль и Палестина готовы перегрызть друг другу горло за средиземноморского групера. Пищевые цепи в море распадаются, и виноваты в этом мы.
— Спекулянты рыбой! — злобно прошипел Чиун. — Я не позволю, чтобы меня лишили законной доли океанских богатств!
— Вот еще один пример, — спокойно заметила Сэнди.
Римо ничего не сказал. Он думал о том, как чуть было не включился в морскую пищевую цепь.
* * *
Когда сгустились сумерки, сторожевой катер наткнулся на огромное серое судно.
— Вот гляньте, — сказала Сэнди. — Перед вами — основная причина, почему истощаются рыбные запасы. Это плавбаза. Плавающая бойня для несчастных рыб.
Римо втянул носом воздух.
— Даже по запаху слышно.
Сэнди навела бинокль на толстую корму серого судна.
— Сейчас посмотрим, откуда она.
Римо прочел надпись.
— "Арен сор"?
— Французское название, — сказала Сэнди.
— Что оно означает?
— Понятия не имею. Мой французский остался на уровне четвертого класса.
Римо оглянулся на мастера Синанджу.
— Папочка?
Карие глаза Чиуна вперились в название на корме.
— Ба! Это просто красная селедка.
— И что это может значить? — спросил Римо.
— Название этого судна. «Красная селедка».
Сэнди состроила гримасу.
— Странно. Никогда не слыхала о красной селедке.
— Я тоже. Я не люблю селедку. Слишком много костей.
— "Красная селедка" — это ложный след в детективной истории, — сказал Римо. — Что за корабль выбрал такое имя?
— Корабль смерти, — фыркнула Сэнди, отводя бинокль.
Они оставили «Арен сор» позади, и его поглотил серый фон моря и низкого свинцового неба.
Примерно через час эхолот начал странно позванивать.
— Что случилось с этой штукой? — вслух поинтересовался рулевой.
Сэнди глянула на прибор и сказала:
— Экран чист. Чего он звенит? — Она надела наушники гидрофона. — Здесь еще сильнее.
Чиун наклонился к прибору. На его пергаментном лице появился интерес.
— Шумелки! — вдруг сказала Сэнди и щелкнула пальцами.
— Это что-то вроде статических помех в эхолоте? — спросил Римо.
— Сейчас увидишь, — Сэнди возвысила голос. — Стоп машина! Кошку давайте!
Через несколько минут в воду была спущена кошка, ее поводили из стороны в сторону, пока крюки не захватили что-то на дне, и вытащили их наверх.
На поверхности показался сетчатый ком с водорослями, оранжевым поплавками и двумя деревянными панелями размером с двери.
— Трал, — сказала Сэнди, осмотрев сеть. — Похоже, что его обрезали и в ужасной спешке. В мешке только несколько рыбешек.
— А что звенело? — поинтересовался Римо.
Сэнди показала пальцем на бляшку, вшитую в сеть.
— Вот это видишь? Это ультразвуковые передатчики, которые называются «шумелки». Они прикрепляются к сетям, чтобы отпугивать дельфинов. Правила охраны среды требуют их ставить, чтобы дельфины не попадали в сеть вместе с треской.
— Очень мудро, — заметил Чиун.
— Думаете, эта сеть с пропавшего траулера? — спросил Римо.
— Спорю на что угодно, — ответила Сэнди. — «Санто Фадо» был где-то здесь. — Она резко поднялась на ноги. — Может быть, и сейчас здесь.
Они бороздили район до тех пор, пока эхолот не определил под водой крупный предмет. Тогда они спустили на тросе видеокамеру и нашли разбитый корабль.
— Так оно и есть. «Санто Фадо». Никаких признаков штормового повреждения. Может быть, попало под большую волну.
— А где же тогда команда? — спросил Римо.
— Утонули, наверное. Или замерзли. Мерзкая смерть — торчать одному в воде без надежды на спасение. — Сэнди нахмурилась. — Но все равно они должны были дать сигнал бедствия.
Приказав поднять видеокамеру, Сэнди Хекман дала приказ повернуть к базе береговой охраны в Кейп-Коде.
— Итак, — сказал Римо, когда катер мчался обратно к берегу, — ужин по возвращении вас не интересует?
— Нет.
— А кино?
— Не выйдет.
— Я полагаю, секс тоже исключается?
Сэнди посмотрела на него, как будто он был тараканом.
— Я не стану заниматься с вами сексом, даже если вы выиграете меня в лотерею.
Римо самодовольно ухмыльнулся:
— Класс!
Она смерила его взглядом, повернулась и резко пошла прочь. Когда она исчезла в люке, к стоящему у борта Римо подошел мастер Синанджу.
— Просто не верю, что мог быть так груб, — проворчал Чиун. — Это непростительно.
— Хотел убедиться, что виной всему мерзкий запах акулы, а не настроение дамы, — со счастливым видом заявил Римо.
— Если ты желаешь женщину, которая не желает тебя, возьми ее. Не спрашивая. Вопрошение равносильно извинению. Это признак слабости. Слабость не привлекает женщин, хотя не важно, чего они хотят или не хотят. Если, конечно, ты не намерен жениться. Жены имеют значение. Другие женщины — нет.
— Я это запомню. А пока я просто радуюсь, что по этой палубе за мной никто не гоняется.
— Это скоро пройдет, — предупредил его Чиун.
— В море хватит акул...
— Ты будешь есть утку, — мрачно прервал его Чиун, — пока я не велю иного.
Глава 19
Харолд В. Смит стоял между рогами дилеммы.
На самом деле он сидел в старом кожаном кресле спиной к проливу Лонг-Айленд. Его узкое патрицианское лицо было освещено янтарным отблеском компьютерного терминала.
Смит ждал отчета судмедэксперта о вскрытии тела, поднятого из вод Атлантики катером «Каюга». И пока ждал, составил простенькую таблицу.
История, начавшаяся с необъяснимого потопления корейского рыболовного судна «Инго Панго», очевидно, началась несколько раньше. Сейчас Смиту это было ясно. В этом году рыболовных судов исчезло больше, чем в любом из предыдущих двенадцати. Это уже было статистически значимо. Зима была холодная, но не особенно штормовая.
Экран компьютера заполнил список пропавших судов:
«Мария Д.»
«Элиза А.»
«Римрэкт вторая»
«Дорин Г.»
«Мисс Форчун»
«Мэри Рита»
«Дженни первая»
«Санто Фадо»
И все пропали бесследно. Все за последние шесть месяцев. Ни одного спасшегося. Все погибли. Первым найденным был белолицый труп, вскрываемый сейчас судмедэкспертом графства Барнстэйбл в Кейп-Коде. И вставленный в задний проход палтус — такой же важный признак, как и намалеванный на мертвом лице «флер-де-лис».
В Канаде сепаратистская Парти Квебекуаз добивается нового референдума об отделении. За столько месяцев до этого события невозможно предсказать, отделится ли Квебек от Канады. Но возможность такая существует.
Федеральное правительство в Оттаве сейчас старается ублажить сепаратистов. Единственный результат — англоязычная Канада настраивается против франкоязычной.
Политическая ситуация движется к взрыву. Даже если на этот раз Квебек не отделится, будет еще референдум через год, через два или позже. И даже усилия нынешнего франкоязычного премьер-министра не могут предотвратить бурю навечно.
Для Соединенных Штатов это имело бы серьезные последствия. Квебек — главный торговый партнер Новой Англии. Значительная часть потребляемой электроэнергии поступает с гидроэлектростанции Квебека. Помимо этого, самая стабильная нация, имеющая границу с США — самую длинную неохраняемую границу в мировой истории, — грозит распасться. Даже в самых стабильных странах современного мира вопрос о гражданской войне не может быть исключен.
Перспектива в лучшем случае затруднительная. Непредсказуемая. И непредсказуемость как раз больше всего и тревожит. Сепаратисты зашевелились и в Британской Колумбии — самой западной провинции Канады. Воодушевленные отдаленностью от Оттавы, местные сепаратисты еще больше распалились из-за решения федерального правительства сильно ограничить вылов тихоокеанского лосося. Этот запрет лишал работы десятки тысяч людей — как кризис рыболовства в Атлантике подорвал экономику Новой Шотландии и Ньюфаундленда.
Мысли Смита невольно вернулись к судьбе подводной лодки с загадочным названием «Фьер Д'Этр де Гренуйе». Казалось невероятным, чтобы военно-морское судно с французским или франкоязычным экипажем выбрало себе такое самоуничижительное название. И все-таки Смит ввел эту фразу в компьютер. Тут же обнаружился факт — назвать его разведданными было бы слишком, — что это название ресторанной песенки, популярной во Франции. Возможно, песенка перекочевала в Квебек. По крайней мере есть такая вероятность.
Смит обратился к базе данных боевых кораблей «Джейнс» и запросил названия всех канадских подводных лодок.
Список оказался коротким. С геополитической точки зрения военная мощь Канады была более чем скромной. У нее были только три субмарины:
«Белая лошадь»/ «Шевальблан»
«Желтый нож»/ «Куто жон»
«Жак Картье»/ «Джон Картер»
Смит тупо уставился на этот список. В нем числилось в два раза больше субмарин, чем дала база данных «Джейнс». Затем он обратил внимание на косую линию, отделяющую парные названия, и припомнил канадский федеральный закон, принятый для умиротворения франкоязычного населения. Закон требовал, чтобы все официальные надписи в Канаде были двуязычными. Подлодки, уже существовавшие в момент принятия закона, были переименованы так, чтобы английские и французские названия максимально друг другу соответствовали.
— Абсурд, — недовольно проворчал Смит. Но другого объяснения не было.
Но ни одна из лодок не называлась «Фьер Д'Этр де Гренуйе»/"Гордимся, что мы лягушатники".
У самой Франции, как быстро проверил Смит, такого корабля тоже не было.
Смит решил пощелкать мышью наугад. По всем связям. Большинство их все равно никуда не ведут.
С помощью графического редактора он нарисовал на экране компьютера белый «флер-де-лис» на голубом фоне и послал его в систему глобального поиска Всемирной Паутины. Поиск должен был быть очень долгим. Смит не имел опыта поиска графических образов — он почти всегда работал со словами.
Смит поразился, когда всего через три минуты программа поиска «Альтависта» выдала ему фотографию, сделанную на предыдущем референдуме по поводу отделения Квебека. На цветном фото агентства «АП» были изображены два сторонника отделения Квебека с раскрашенными лицами. Синий «флер-де-лис» покрывал рот, губы и обе щеки точно так, как описал Римо.
— Вот так все просто? — пробормотал Смит.
Он решил, что настало время доложить об этом деле в Овальный кабинет.
* * *
Президент Соединенных Штатов ощущал приятное чувство облегчения. Впервые за очень долгое время он мог действительно, по-настоящему расслабиться. Выборы позади. Избирательная кампания закончена. Долгий заплыв из бурных белых вод в спокойное открытое море завершился.
Сейчас у него одна задача — благополучно пережить оставшиеся четыре года. Теперь — перспектива вполне приемлемая. Лучше, чем можно было ожидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26