В золотисто-оранжевом соусе лежала утка.
Когда шаркающая по кухне бессловесная экономка передала Чиуну миску супа из рыбьих голов, Римо удивился.
— Кажется, ты говорил, что рыбы нет? — спросил Римо.
— Рыбы нет. Для тебя.
— А для тебя есть?
— Я не проваливал задания, — сухо ответил Чиун.
— Обычно мы ели одно и то же.
— Отныне и до тех пор, пока не будет отомщена честь Дома, твой рацион ограничен утятиной. Ты будешь есть жареную утку, пареную утку, вареную утку и холодные утиные объедки. В основном ты будешь есть холодную утятину. Более того, ты будешь есть ее с удовольствием.
— Я с этим смирюсь, но мне это не нравится, — возразил Римо, прокалывая коричневую корочку утки серебряной палочкой. — А что это за экономка у нас появилась?
— Это решение я принял сегодня.
— Она из Южной Кореи, а не из Северной.
Чиун с любопытством посмотрел на Римо.
— Очень неплохо, Римо. Как ты узнал? По глазам? По форме головы?
— Нет, по тому факту, что она не сожрала все в буфете.
Чиун нахмурился.
— Южане обычно становятся прекрасными слугами, хоть у них и низкий характер. Я бы не позволил себе сделать северянина слугой. Но поскольку она кореянка, хотя и не нашей крови, она вполне терпима.
— Да, но могут возникнуть проблемы с безопасностью.
— Ее английский весьма несовершенен.
— Я заметил, — сухо ответил Римо.
— А я устал готовить для тебя и убирать после тебя.
— Я делаю свою часть работы.
— Но только не сегодня. Сегодня ты потерял целое судно и его ценный груз.
— Да, кстати, — спросил Римо, — что означает «Инго Панго»?
— Ты понимаешь по-корейски.
— Я не все слова знаю.
— "Инго" ты знаешь.
— Что-то знакомое.
— "Кум" ты знаешь.
— Конечно. Это означает золото.
Чиун поднял палочку.
— А вот это «инго».
— Теперь я вспомнил. «Инго» — это серебро.
Мастер Синанджу наколол палочкой кусок рыбы у себя в тарелке.
— А вот это «панго».
— Рыба?
— Не «рыба». У рыб есть названия. У каждой рыбы есть свой вкус, свое строение и даже своя родословная. Речная рыба отличается от океанской. Тихоокеанская рыба лучше атлантической рыбы.
— С каких это пор?
— Этот суп приготовлен из голов тихоокеанской рыбы.
Римо наклонился над тарелкой и пристально посмотрел на рыбью голову. Голова смотрела на него.
— Не узнаю, — сознался он.
— Это карп.
— "Инго Панго" означает «серебристый карп»?
— Да. Очень достойное имя для судна.
— Возможно. Никогда не любил карпа.
— Да, ты пожиратель акул.
— Это была необходимость, — буркнул Римо.
— Не в большей степени, чем ванна.
Римо посмотрел на мастера Синанджу.
— От тебя пахнет акулой, — напомнил ему Чиун.
— Это лучше, чем если бы от акулы пахло мной, — сострил Римо и улыбнулся сам, не дождавшись улыбки от мастера Синанджу.
Было так приятно чувствовать себя живым, что даже утка ему понравилась, хоть и была слишком жирная.
Глава 13
Хотя внешне доктор Харолд В. Смит чем-то напоминал гибрид стареющего банкира и гробовщика, бывали дни, когда он походил на мумию банкира. Сегодня был один из таких дней.
Зима абсолютно не сказывалась на его внешнем виде. Он уже давно перешагнул свой пенсионный рубеж, а волосы его посерели. Именно посерели, а не побелели. Белый ореол мог бы оказаться Харолду В. Смиту к лицу. Скрасил бы непроглядную серость его личности.
Серыми были его волосы, его глаза, столь же серой была манера поведения и даже кожа была серой — следствие порока сердца. В детстве он был голубоглазым, как любой новорожденный ребенок или котенок.
Это вскоре прошло. Глаза естественным образом стали серыми. Лечение йодистым серебром сделало серой кожу. Как будто, иногда думала его мать.
Какая-то серая туча украла голубой цвет ее милого Харолда.
Никто не знает точно, какие силы определяют судьбу человека. Возможно, человек с таким бесцветным именем, как Харолд В. Смит, был обречен судьбой на такую же бесцветную профессию. Но его природная склонность к серому цвету и хамелеонская способность полностью вливаться в любые социальные условия, вероятно, определили течение его жизни. Ни один человек по имени Харолд В. Смит никогда не заводил шумный роман с кинозвездой, не преодолевал звуковой барьер, не исполнял музыку, которую кто-нибудь хотел бы слушать.
Неизбежной судьбой Харолда В. Смита из вермонтских Смитов стал бы семейный издательский бизнес, и Смит развивал бы его медленно, осторожно, компетентно, но уж никак не искрометно, если бы не Пёрл-Харбор. Харолд В. Смит пошел добровольцем. Смиты не дожидаются призыва. Смиты во время войны служат своей стране.
Серьезные достоинства Харолда В. Смита были рано замечены, и в конце войны он оказался в Европе, где работал в Бюро стратегических служб. После войны это открыло ему дорогу к службе во вновь созданном Центральном разведывательном управлении. Смит подходил ЦРУ идеально. В эпоху «холодной войны» управление стало гигантской бюрократической машиной. Там Смит изучил работу с компьютерами и заработал себе репутацию и кличку Серый Призрак.
В конце концов Харолд В. Смит ушел бы из ЦРУ за выслугой лет, если бы не молодой Президент из одного с ним поколения, который видел, как любимая им страна входит в штопор неуправляемого хаоса. Президент создал одно простое понятие — КЮРЕ. Организация без сотрудников, не комиссия по мандату или санкции конгресса, но последняя сила для удержания государственного корабля от переворота, пока американский эксперимент не затонул на мелях диктатуры.
Президент связался со сверхкомпетентным Харолдом В. Смитом и предложил ему взять на себя ответственность за спасение нации от катастрофы. Смит откликнулся на этот призыв так же, как двадцать лет назад откликнулся на Пёрл-Харбор. Он не уклонился от гражданского долга. Так он понимал это — как долг. Он не рвался к высокому посту.
Все это было давно. Много президентов, много заданий и много зим тому назад. А Смит поседел за своим письменным столом в санатории «Фолкрофт», который был прикрытием для КЮРЕ. Отставки он не увидит За этим столом ему суждено умереть. Из КЮРЕ в отставку не уходят. И нет конца заданиям и кризисам.
И вот сейчас, в зиму своей жизни, под свинцовым небом, чья серость подчеркивала серость самого Смита, он сидел за своим столом у компьютерного терминала, с которого Харолд В. Смит следил за страной, защищать которую он присягал.
Он вызвал простую базу данных — «Флаги мира». Порой самые глубокие тайны можно разгадать с помощью самых простых средств.
Римо описал ему субмарину с нарисованным на рубке белым флагом, обрамляющим голубой «флер-де-лис».
Смит уже посмотрел в базе данных, что значит «флер-де-лис». Это по-французски означало «цветок лилии». Здесь он нашел некоторую путаницу. Поскольку на самом деле цветок, изображенный на «флер-де-лис», был цветком ириса, считалось, что изначально ирис называли лилией. Отсюда и путаница.
Этот цветок стал гербом королевского дома Франции еще во времена Хлодвига. Но все дело заключалось в том, что королевский флаг Франции представлял собой золотой «флер-де-лис» на голубом фоне. Компьютерный поиск не дал ни одного национального флага с «флер-де-лисом» какого бы то ни было цвета. А современный флаг Франции был просто трехцветным. Без «флер-де-лиса».
Смит не удивился. У него была фотографическая память, и он не помнил такого флага у современных стран.
С рассеянным видом Смит снял с патрицианского носа пенсне и тщательно протер его бумажной салфеткой. За десятилетия напряженной работы с компьютером его глаза стали чувствительными к наличию даже мельчайших частиц пыли на линзах, и он их все время протирал.
Водрузив пенсне на нос, Смит попробовал поискать пошире. Он стал искать любой флаг, на котором есть «флер-де-лис».
Вскоре пришел ответ. На почерневшем экране компьютера проступили бесцветные очертания простого флага с основными элементами «флер-де-лис» в центре.
Постепенно он начал набирать цвет. Смит подался вперед.
Он различил эмблему бойскаутов. Римо об этом упоминал. Но флаг бойскаутов — золотой рисунок на темно-синем фоне. Это был не тот флаг, который описал Римо. Но это и не мог быть он. Бойскауты не плавают на подводных лодках и уж тем более не нападают без причины на торговые суда.
Нажав нужную клавишу, Смит дал указание системе продолжать поиск. Минут через пять компьютер выдал ассортимент геральдических флагов, ни один из которых не совпадал с описанным Римо.
Нахмурившись, Смит откинулся на спинку своего кожаного кресла. Тупик. Что бы это могло означать?
Он приказал системе выдать все флаги с изображением любого количества «флер-де-лисов». Это был очень окольный путь, но он должен был узнать, кто стоит за потоплением «Инго Панго» и есть ли основания предполагать угрозу для КЮРК.
Почти сразу на экране монитора высветился голубой флаг, разделенный белым крестом на четыре части. Каждая часть обрамляла белый «флер-де-лис» точно так, как описал Римо.
Сжав губы, Смит рассматривал флаг.
Конечно. Он жил когда-то в штате Вермонт, неподалеку от канадской границы, и должен был вспомнить этот флаг Квебек, провинция Канады.
Каждая четверть в точности воспроизводила флаг, описанный Римо, только цвета были вывернуты.
Смит потянулся к голубому контактному телефону и набрал номер Римо.
— Кто звонить? — послышался в трубке странный голос.
Смит застыл.
— С кем я говорю?
— Я спрашивать первая, невежливый.
— Я... э-э-э... хотел бы поговорить с Римо.
— Римо кушать. Звонить позже. А сейчас идти к чертям.
И телефон отключился.
— Что за?.. — буркнул Смит и снова набрал номер.
— Пожалуйста, передайте Римо, что ему звонит доктор Смит.
— Передам. После ужина.
— Это крайне важно. Мне нужно поговорить с ним сию же минуту.
— Важно, что он сейчас кушать, — последовал ответ. — Идти обратно к чертям.
И линия снова оглохла.
Из серой, бесцветной души Смита всколыхнулся редкий приступ ярости. Он подавил ее. Ничего не оставалось делать, как ждать ответного звонка Римо.
Он раздался ровно через двадцать минут.
— Смит, это Римо. Вы звонили мне?
— Кто отвечал на мои звонки? — спросил Смит самым кислым своим голосом.
— Экономка Чиуна.
— Чиун нанял экономку?! — изумленно воскликнул Смит.
— Не спрашивайте у меня зачем. Когда я вернулся домой, она уже охраняла его дверь. А почему вы не рассказали Чиуну, что случилось?
— Он не подходил к телефону.
— Ладно, на этот раз опасность вас миновала. Но он здорово вскипел.
— Римо, тот флаг, который вы мне описали. Был на нем белый крест в центре?
— Нет. Только этот цветок, больше ничего. Вы что-нибудь нашли?
— Точно такого найти не удалось, но на флаге провинции Квебек изображен белый крест, а в каждом из четырех квадратов нарисован символ, очень похожий на тот, который ты описывал.
— Похоже на правду. Они просто поменяли местами цвета. Но если они не говорят по-английски, чего ждать, что они будут знать свои цвета? Эй, Смитти! А у Квебека есть подводные лодки?
— Нет, но у военно-морского флота Канады есть. Это очень старые дизельные субмарины времен второй мировой войны.
— Кстати, эта тоже была очень старой, — отозвался Римо. — Но зачем канадцам топить «Инго Панго»?
— Разумеется, им это ни к чему. Они наши союзники, а судно шло под флагом США и в наших водах, глубоко в двухсотмильной зоне.
— Вот и хорошо, а то только я поел, как Чиун хочет, чтобы я гонялся за субмаринами.
— Поиски этой субмарины будет вашим очередным заданием, — ответил Смит.
— Именно это я и боялся услышать от вас. Послушай, это дело не терпит? Я провел ночь в воде, играя с акулами, и хоть еще одну ночь хотел бы не видеть воды.
— Враждебная субмарина в территориальных водах США — это проблема национальной безопасности. Римо, а те моряки, с которым ты столкнулся, — они хоть что-нибудь говорили?
— Нет. Будто там экипаж из Марселя Марсо и его «Веселых мимов». Кстати, он же француз?
— Не могу придумать причины, по которой французская подводная лодка могла бы атаковать американское торговое судно, — заявил Смит, отметая идею в зародыше.
— А может быть, это все-таки Квебек. У них есть причина ненавидеть нас?
— Нет. Квебек сейчас цапается с англоязычной Канадой по поводу отделения, но это к США не имеет отношения.
— Тогда остается одно — они специально преследовали «Серебристого карпа».
— Кого?
— Именно так переводится название «Инго Панго» с корейского. Знаете, мне осточертело произносить это дурацкое название, которое напоминает мне пинг-понг.
— О характере груза на борту «Инго Панго» и его задаче не знал никто, кроме членов экипажа, — ответил Смит.
— А что это было, кстати? — в который раз попытался выяснить Римо.
— Рыба.
— Рыба?! — взорвался Римо.
Харолд В. Смит кашлянул, прочищая горло.
— Да, во время подписания последнего контракта мастер Синанджу попросил, а я согласился, чтобы были обеспечены регулярные поставки тихоокеанской рыбы.
— Рыбы?
— Как вам, быть может, известно, мировое рыболовство переживает кризис. Прибрежные промыслы исчерпаны, что заставляет рыбаков все дальше и дальше уходить в открытое море. Качество уловов стремительно падает, цены взлетают вверх. Мастер Чиун был крайне неудовлетворен тем, что можно сейчас достать, и просил меня решить эту проблему.
— То есть, если говорить прямо, в этот раз он вас с золота переключил на рыбу?
— На самом деле фунт этой рыбы окажется дороже фунта золота, если учесть все затраты.
— Как это? — спросил Римо.
— "Инго Панго" был плавучим рыбозаводом. Такое судно выходит в море на лов и переработку рыбы. Этот корабль вышел из порта Пусан и пересек Тихий океан, вылавливая по пути разные виды рыб. Очень много разных видов.
— Это чертова уйма рыбы, — заметил Римо.
— Разумеется, — согласился Смит. — Мастер Чиун настоял, чтобы рыба была доставлена в живом виде, то есть чтобы она была как можно более свежей.
— Теперь понятно, почему в нашем подвале появился рыбный погреб.
Смит удивленно крякнул, выражая недоумение.
— Чиун переделал угольный бункер под так называемый рыбный погреб, — пояснил Римо. — Никогда о таком не слышал. А вы?
— Я тоже. Но я знаю, что корейцы любят солить и мариновать рыбу на зиму.
— И понятно, почему я должен есть утку, а он уплетает суп из рыбьих голов. Нет, я не жалуюсь, но он угрожает лишить меня рыбы навсегда. А на утятине мне не прожить. Мне тоже нужна рыба.
— Передайте мастеру Чиуну, что я связался с другим рыболовным концерном. Рыбная статья нашего контракта не будет оставлена в небрежении.
— Неужели вы не чувствуешь себя дураком, когда говоришь «рыбная статья»?
— Я перестал анализировать свои ощущения при ведении дел с Домом Синанджу еще с 1980 года, — ответил Смит без малейшего намека на юмор. — Отправляйтесь на станцию береговой охраны в Кейп-Код, Римо. Я хочу, чтобы эта субмарина была найдена.
— Как скажете, Смитти. А что мне с ней делать, если я ее поймаю?
— Допросить капитана и доложить мне.
— После того как я убью его.
— Доложите мне. Я дам вам инструкции, как с ним поступить.
— Забудьте свои инструкции, — решительно заявил Римо. — Он хотел меня убить. И у меня свои инструкции. Если этот тип мне попадется, я скормлю его рыбам.
С этими словами Римо положил трубку.
* * *
Положив синюю трубку на рычаг аппарата, Харолд В. Смит стал быстро стучать по клавишам компьютера. Надо было организовать поддержку со стороны береговой охраны, если Римо она понадобится.
Работая, Харолд В. Смит подумал, нет ли чего-нибудь общего между этим инцидентом и недавней серией исчезновения рыболовецких судов. Последнее время цифра пропавших судов резко взлетела. Он знал об этом, поскольку его никогда не дремлющая система всегда предлагала ему группы совпадений или связанных событий для анализа.
Группу пропажи судов Смит отверг как совпадения, списав на повышенный риск дальнего рыболовства в эти тяжелые времена.
Теперь он не был в этом так уверен.
Глава 14
Лейтенант береговой охраны Сэнди Хекман и слушать не хотела, когда к ней подбежал этот швабра-кадет. Она проверяла готовность сторожевого катера «Каюга» к выходу в море. Катер совсем недавно вернулся на станцию береговой охраны в Кейп-Коде с поисково-спасательного дежурства, и команда сбивала лед с паутины мачт электроники и надстроек, а тем временем баки тридцатиметрового корабля заправляли топливом.
— Начальник хочет видеть вас у себя в офисе, — еще раз повторил кадет.
— Передай ему, что море никого не ждет, — огрызнулась Сэнди.
— Это очень важно.
— Поисково-спасательные работы важнее.
И лейтенант Хекман вернулась к проверке готовности. Это был ее звездный час. К сожалению, это означало, что там, в жестоком океане, терпит бедствие судно.
На этот раз оно называлось «Санто Фадо» — траулер из Инсмаута, отсутствующий уже тридцать шесть часов.
Сигналов бедствия не поступало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Когда шаркающая по кухне бессловесная экономка передала Чиуну миску супа из рыбьих голов, Римо удивился.
— Кажется, ты говорил, что рыбы нет? — спросил Римо.
— Рыбы нет. Для тебя.
— А для тебя есть?
— Я не проваливал задания, — сухо ответил Чиун.
— Обычно мы ели одно и то же.
— Отныне и до тех пор, пока не будет отомщена честь Дома, твой рацион ограничен утятиной. Ты будешь есть жареную утку, пареную утку, вареную утку и холодные утиные объедки. В основном ты будешь есть холодную утятину. Более того, ты будешь есть ее с удовольствием.
— Я с этим смирюсь, но мне это не нравится, — возразил Римо, прокалывая коричневую корочку утки серебряной палочкой. — А что это за экономка у нас появилась?
— Это решение я принял сегодня.
— Она из Южной Кореи, а не из Северной.
Чиун с любопытством посмотрел на Римо.
— Очень неплохо, Римо. Как ты узнал? По глазам? По форме головы?
— Нет, по тому факту, что она не сожрала все в буфете.
Чиун нахмурился.
— Южане обычно становятся прекрасными слугами, хоть у них и низкий характер. Я бы не позволил себе сделать северянина слугой. Но поскольку она кореянка, хотя и не нашей крови, она вполне терпима.
— Да, но могут возникнуть проблемы с безопасностью.
— Ее английский весьма несовершенен.
— Я заметил, — сухо ответил Римо.
— А я устал готовить для тебя и убирать после тебя.
— Я делаю свою часть работы.
— Но только не сегодня. Сегодня ты потерял целое судно и его ценный груз.
— Да, кстати, — спросил Римо, — что означает «Инго Панго»?
— Ты понимаешь по-корейски.
— Я не все слова знаю.
— "Инго" ты знаешь.
— Что-то знакомое.
— "Кум" ты знаешь.
— Конечно. Это означает золото.
Чиун поднял палочку.
— А вот это «инго».
— Теперь я вспомнил. «Инго» — это серебро.
Мастер Синанджу наколол палочкой кусок рыбы у себя в тарелке.
— А вот это «панго».
— Рыба?
— Не «рыба». У рыб есть названия. У каждой рыбы есть свой вкус, свое строение и даже своя родословная. Речная рыба отличается от океанской. Тихоокеанская рыба лучше атлантической рыбы.
— С каких это пор?
— Этот суп приготовлен из голов тихоокеанской рыбы.
Римо наклонился над тарелкой и пристально посмотрел на рыбью голову. Голова смотрела на него.
— Не узнаю, — сознался он.
— Это карп.
— "Инго Панго" означает «серебристый карп»?
— Да. Очень достойное имя для судна.
— Возможно. Никогда не любил карпа.
— Да, ты пожиратель акул.
— Это была необходимость, — буркнул Римо.
— Не в большей степени, чем ванна.
Римо посмотрел на мастера Синанджу.
— От тебя пахнет акулой, — напомнил ему Чиун.
— Это лучше, чем если бы от акулы пахло мной, — сострил Римо и улыбнулся сам, не дождавшись улыбки от мастера Синанджу.
Было так приятно чувствовать себя живым, что даже утка ему понравилась, хоть и была слишком жирная.
Глава 13
Хотя внешне доктор Харолд В. Смит чем-то напоминал гибрид стареющего банкира и гробовщика, бывали дни, когда он походил на мумию банкира. Сегодня был один из таких дней.
Зима абсолютно не сказывалась на его внешнем виде. Он уже давно перешагнул свой пенсионный рубеж, а волосы его посерели. Именно посерели, а не побелели. Белый ореол мог бы оказаться Харолду В. Смиту к лицу. Скрасил бы непроглядную серость его личности.
Серыми были его волосы, его глаза, столь же серой была манера поведения и даже кожа была серой — следствие порока сердца. В детстве он был голубоглазым, как любой новорожденный ребенок или котенок.
Это вскоре прошло. Глаза естественным образом стали серыми. Лечение йодистым серебром сделало серой кожу. Как будто, иногда думала его мать.
Какая-то серая туча украла голубой цвет ее милого Харолда.
Никто не знает точно, какие силы определяют судьбу человека. Возможно, человек с таким бесцветным именем, как Харолд В. Смит, был обречен судьбой на такую же бесцветную профессию. Но его природная склонность к серому цвету и хамелеонская способность полностью вливаться в любые социальные условия, вероятно, определили течение его жизни. Ни один человек по имени Харолд В. Смит никогда не заводил шумный роман с кинозвездой, не преодолевал звуковой барьер, не исполнял музыку, которую кто-нибудь хотел бы слушать.
Неизбежной судьбой Харолда В. Смита из вермонтских Смитов стал бы семейный издательский бизнес, и Смит развивал бы его медленно, осторожно, компетентно, но уж никак не искрометно, если бы не Пёрл-Харбор. Харолд В. Смит пошел добровольцем. Смиты не дожидаются призыва. Смиты во время войны служат своей стране.
Серьезные достоинства Харолда В. Смита были рано замечены, и в конце войны он оказался в Европе, где работал в Бюро стратегических служб. После войны это открыло ему дорогу к службе во вновь созданном Центральном разведывательном управлении. Смит подходил ЦРУ идеально. В эпоху «холодной войны» управление стало гигантской бюрократической машиной. Там Смит изучил работу с компьютерами и заработал себе репутацию и кличку Серый Призрак.
В конце концов Харолд В. Смит ушел бы из ЦРУ за выслугой лет, если бы не молодой Президент из одного с ним поколения, который видел, как любимая им страна входит в штопор неуправляемого хаоса. Президент создал одно простое понятие — КЮРЕ. Организация без сотрудников, не комиссия по мандату или санкции конгресса, но последняя сила для удержания государственного корабля от переворота, пока американский эксперимент не затонул на мелях диктатуры.
Президент связался со сверхкомпетентным Харолдом В. Смитом и предложил ему взять на себя ответственность за спасение нации от катастрофы. Смит откликнулся на этот призыв так же, как двадцать лет назад откликнулся на Пёрл-Харбор. Он не уклонился от гражданского долга. Так он понимал это — как долг. Он не рвался к высокому посту.
Все это было давно. Много президентов, много заданий и много зим тому назад. А Смит поседел за своим письменным столом в санатории «Фолкрофт», который был прикрытием для КЮРЕ. Отставки он не увидит За этим столом ему суждено умереть. Из КЮРЕ в отставку не уходят. И нет конца заданиям и кризисам.
И вот сейчас, в зиму своей жизни, под свинцовым небом, чья серость подчеркивала серость самого Смита, он сидел за своим столом у компьютерного терминала, с которого Харолд В. Смит следил за страной, защищать которую он присягал.
Он вызвал простую базу данных — «Флаги мира». Порой самые глубокие тайны можно разгадать с помощью самых простых средств.
Римо описал ему субмарину с нарисованным на рубке белым флагом, обрамляющим голубой «флер-де-лис».
Смит уже посмотрел в базе данных, что значит «флер-де-лис». Это по-французски означало «цветок лилии». Здесь он нашел некоторую путаницу. Поскольку на самом деле цветок, изображенный на «флер-де-лис», был цветком ириса, считалось, что изначально ирис называли лилией. Отсюда и путаница.
Этот цветок стал гербом королевского дома Франции еще во времена Хлодвига. Но все дело заключалось в том, что королевский флаг Франции представлял собой золотой «флер-де-лис» на голубом фоне. Компьютерный поиск не дал ни одного национального флага с «флер-де-лисом» какого бы то ни было цвета. А современный флаг Франции был просто трехцветным. Без «флер-де-лиса».
Смит не удивился. У него была фотографическая память, и он не помнил такого флага у современных стран.
С рассеянным видом Смит снял с патрицианского носа пенсне и тщательно протер его бумажной салфеткой. За десятилетия напряженной работы с компьютером его глаза стали чувствительными к наличию даже мельчайших частиц пыли на линзах, и он их все время протирал.
Водрузив пенсне на нос, Смит попробовал поискать пошире. Он стал искать любой флаг, на котором есть «флер-де-лис».
Вскоре пришел ответ. На почерневшем экране компьютера проступили бесцветные очертания простого флага с основными элементами «флер-де-лис» в центре.
Постепенно он начал набирать цвет. Смит подался вперед.
Он различил эмблему бойскаутов. Римо об этом упоминал. Но флаг бойскаутов — золотой рисунок на темно-синем фоне. Это был не тот флаг, который описал Римо. Но это и не мог быть он. Бойскауты не плавают на подводных лодках и уж тем более не нападают без причины на торговые суда.
Нажав нужную клавишу, Смит дал указание системе продолжать поиск. Минут через пять компьютер выдал ассортимент геральдических флагов, ни один из которых не совпадал с описанным Римо.
Нахмурившись, Смит откинулся на спинку своего кожаного кресла. Тупик. Что бы это могло означать?
Он приказал системе выдать все флаги с изображением любого количества «флер-де-лисов». Это был очень окольный путь, но он должен был узнать, кто стоит за потоплением «Инго Панго» и есть ли основания предполагать угрозу для КЮРК.
Почти сразу на экране монитора высветился голубой флаг, разделенный белым крестом на четыре части. Каждая часть обрамляла белый «флер-де-лис» точно так, как описал Римо.
Сжав губы, Смит рассматривал флаг.
Конечно. Он жил когда-то в штате Вермонт, неподалеку от канадской границы, и должен был вспомнить этот флаг Квебек, провинция Канады.
Каждая четверть в точности воспроизводила флаг, описанный Римо, только цвета были вывернуты.
Смит потянулся к голубому контактному телефону и набрал номер Римо.
— Кто звонить? — послышался в трубке странный голос.
Смит застыл.
— С кем я говорю?
— Я спрашивать первая, невежливый.
— Я... э-э-э... хотел бы поговорить с Римо.
— Римо кушать. Звонить позже. А сейчас идти к чертям.
И телефон отключился.
— Что за?.. — буркнул Смит и снова набрал номер.
— Пожалуйста, передайте Римо, что ему звонит доктор Смит.
— Передам. После ужина.
— Это крайне важно. Мне нужно поговорить с ним сию же минуту.
— Важно, что он сейчас кушать, — последовал ответ. — Идти обратно к чертям.
И линия снова оглохла.
Из серой, бесцветной души Смита всколыхнулся редкий приступ ярости. Он подавил ее. Ничего не оставалось делать, как ждать ответного звонка Римо.
Он раздался ровно через двадцать минут.
— Смит, это Римо. Вы звонили мне?
— Кто отвечал на мои звонки? — спросил Смит самым кислым своим голосом.
— Экономка Чиуна.
— Чиун нанял экономку?! — изумленно воскликнул Смит.
— Не спрашивайте у меня зачем. Когда я вернулся домой, она уже охраняла его дверь. А почему вы не рассказали Чиуну, что случилось?
— Он не подходил к телефону.
— Ладно, на этот раз опасность вас миновала. Но он здорово вскипел.
— Римо, тот флаг, который вы мне описали. Был на нем белый крест в центре?
— Нет. Только этот цветок, больше ничего. Вы что-нибудь нашли?
— Точно такого найти не удалось, но на флаге провинции Квебек изображен белый крест, а в каждом из четырех квадратов нарисован символ, очень похожий на тот, который ты описывал.
— Похоже на правду. Они просто поменяли местами цвета. Но если они не говорят по-английски, чего ждать, что они будут знать свои цвета? Эй, Смитти! А у Квебека есть подводные лодки?
— Нет, но у военно-морского флота Канады есть. Это очень старые дизельные субмарины времен второй мировой войны.
— Кстати, эта тоже была очень старой, — отозвался Римо. — Но зачем канадцам топить «Инго Панго»?
— Разумеется, им это ни к чему. Они наши союзники, а судно шло под флагом США и в наших водах, глубоко в двухсотмильной зоне.
— Вот и хорошо, а то только я поел, как Чиун хочет, чтобы я гонялся за субмаринами.
— Поиски этой субмарины будет вашим очередным заданием, — ответил Смит.
— Именно это я и боялся услышать от вас. Послушай, это дело не терпит? Я провел ночь в воде, играя с акулами, и хоть еще одну ночь хотел бы не видеть воды.
— Враждебная субмарина в территориальных водах США — это проблема национальной безопасности. Римо, а те моряки, с которым ты столкнулся, — они хоть что-нибудь говорили?
— Нет. Будто там экипаж из Марселя Марсо и его «Веселых мимов». Кстати, он же француз?
— Не могу придумать причины, по которой французская подводная лодка могла бы атаковать американское торговое судно, — заявил Смит, отметая идею в зародыше.
— А может быть, это все-таки Квебек. У них есть причина ненавидеть нас?
— Нет. Квебек сейчас цапается с англоязычной Канадой по поводу отделения, но это к США не имеет отношения.
— Тогда остается одно — они специально преследовали «Серебристого карпа».
— Кого?
— Именно так переводится название «Инго Панго» с корейского. Знаете, мне осточертело произносить это дурацкое название, которое напоминает мне пинг-понг.
— О характере груза на борту «Инго Панго» и его задаче не знал никто, кроме членов экипажа, — ответил Смит.
— А что это было, кстати? — в который раз попытался выяснить Римо.
— Рыба.
— Рыба?! — взорвался Римо.
Харолд В. Смит кашлянул, прочищая горло.
— Да, во время подписания последнего контракта мастер Синанджу попросил, а я согласился, чтобы были обеспечены регулярные поставки тихоокеанской рыбы.
— Рыбы?
— Как вам, быть может, известно, мировое рыболовство переживает кризис. Прибрежные промыслы исчерпаны, что заставляет рыбаков все дальше и дальше уходить в открытое море. Качество уловов стремительно падает, цены взлетают вверх. Мастер Чиун был крайне неудовлетворен тем, что можно сейчас достать, и просил меня решить эту проблему.
— То есть, если говорить прямо, в этот раз он вас с золота переключил на рыбу?
— На самом деле фунт этой рыбы окажется дороже фунта золота, если учесть все затраты.
— Как это? — спросил Римо.
— "Инго Панго" был плавучим рыбозаводом. Такое судно выходит в море на лов и переработку рыбы. Этот корабль вышел из порта Пусан и пересек Тихий океан, вылавливая по пути разные виды рыб. Очень много разных видов.
— Это чертова уйма рыбы, — заметил Римо.
— Разумеется, — согласился Смит. — Мастер Чиун настоял, чтобы рыба была доставлена в живом виде, то есть чтобы она была как можно более свежей.
— Теперь понятно, почему в нашем подвале появился рыбный погреб.
Смит удивленно крякнул, выражая недоумение.
— Чиун переделал угольный бункер под так называемый рыбный погреб, — пояснил Римо. — Никогда о таком не слышал. А вы?
— Я тоже. Но я знаю, что корейцы любят солить и мариновать рыбу на зиму.
— И понятно, почему я должен есть утку, а он уплетает суп из рыбьих голов. Нет, я не жалуюсь, но он угрожает лишить меня рыбы навсегда. А на утятине мне не прожить. Мне тоже нужна рыба.
— Передайте мастеру Чиуну, что я связался с другим рыболовным концерном. Рыбная статья нашего контракта не будет оставлена в небрежении.
— Неужели вы не чувствуешь себя дураком, когда говоришь «рыбная статья»?
— Я перестал анализировать свои ощущения при ведении дел с Домом Синанджу еще с 1980 года, — ответил Смит без малейшего намека на юмор. — Отправляйтесь на станцию береговой охраны в Кейп-Код, Римо. Я хочу, чтобы эта субмарина была найдена.
— Как скажете, Смитти. А что мне с ней делать, если я ее поймаю?
— Допросить капитана и доложить мне.
— После того как я убью его.
— Доложите мне. Я дам вам инструкции, как с ним поступить.
— Забудьте свои инструкции, — решительно заявил Римо. — Он хотел меня убить. И у меня свои инструкции. Если этот тип мне попадется, я скормлю его рыбам.
С этими словами Римо положил трубку.
* * *
Положив синюю трубку на рычаг аппарата, Харолд В. Смит стал быстро стучать по клавишам компьютера. Надо было организовать поддержку со стороны береговой охраны, если Римо она понадобится.
Работая, Харолд В. Смит подумал, нет ли чего-нибудь общего между этим инцидентом и недавней серией исчезновения рыболовецких судов. Последнее время цифра пропавших судов резко взлетела. Он знал об этом, поскольку его никогда не дремлющая система всегда предлагала ему группы совпадений или связанных событий для анализа.
Группу пропажи судов Смит отверг как совпадения, списав на повышенный риск дальнего рыболовства в эти тяжелые времена.
Теперь он не был в этом так уверен.
Глава 14
Лейтенант береговой охраны Сэнди Хекман и слушать не хотела, когда к ней подбежал этот швабра-кадет. Она проверяла готовность сторожевого катера «Каюга» к выходу в море. Катер совсем недавно вернулся на станцию береговой охраны в Кейп-Коде с поисково-спасательного дежурства, и команда сбивала лед с паутины мачт электроники и надстроек, а тем временем баки тридцатиметрового корабля заправляли топливом.
— Начальник хочет видеть вас у себя в офисе, — еще раз повторил кадет.
— Передай ему, что море никого не ждет, — огрызнулась Сэнди.
— Это очень важно.
— Поисково-спасательные работы важнее.
И лейтенант Хекман вернулась к проверке готовности. Это был ее звездный час. К сожалению, это означало, что там, в жестоком океане, терпит бедствие судно.
На этот раз оно называлось «Санто Фадо» — траулер из Инсмаута, отсутствующий уже тридцать шесть часов.
Сигналов бедствия не поступало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26