Оперативникам показалось, что подает признаки жизни недострелянный «дуэлянт». Но тот был мертвее мертвого. Звук повторился, и они пошли на него. Заглянув в катерок «Сетунь», Паша вскрикнул:— Вот это да!На дне его лежал дерюжный мешок, перевязанный в нескольких местах грубой веревкой. Из мешка торчали две ноги. Паша запрыгнул в катер и склонился над необычной находкой, но Колодников его остановил:— Погоди, не трогай, давай снимем все на камеру.Пока капитан перематывал пленку, Андрей рассматривал доставшийся им «сюрприз»: одна нога неизвестного была обута в добротный импортный полуботинок, на другой обувь отсутствовала, а голая торчавшая ступня разбухла до чудовищных размеров и приобрела отвратительный синюшный цвет. Обе конечности мелко подергивались, подавая тем самым признаки жизни Приглушенные сдавленные стоны раздавались теперь почти беспрерывно.— Готово, — сказал Павел, направив объектив.— Время местное четыре часа десять минут, осмотр помещения производят старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Колодников и капитан Зудов.Снимает капитан Зудов. Это мы только что нашли в ангаре на лодочной станции города Кривова. Снимаем мешок…Андрей развязал веревку, содрал с тела несчастного дерюгу. Тот лежал на дне катера вниз лицом, руки связаны за спиной.— Рост не более ста семидесяти сантиметров, телосложение атлетическое, волосы светлые, короткие, — машинально делал антропологическое описание Колодников. Удостоверившись, что Павел все заснял, он перевернул тело. Перед ними предстало изуродованное лицо: правый глаз заплыл синей опухолью, на лбу торчала грандиозная шишка, разбухшие явно от ударов губы. Говорить парень не мог — ему мешал кляп из ветоши. Вырвав его изо рта жертвы, Колодников спросил:— Ты кто?Парень откашлялся, выплюнул изо рта остатки тряпья и хриплым голосом представился:— Шурик, Медведкин.— А, Медведкин! — обрадовался Андрей. — Как же долго мы тебя искали! Ну хорошо, что все-таки нашли.Андрей разрезал путы на руках Шурика. Пока тот растирал затекшие руки, Колодников поднял мешок, в который был упакован Медведкин. Несмотря на то что Шурик был освобожден, мешок оставался довольно тяжелым. Из него майор извлек ржавую железяку килограммов на пять, деталь какого-то советского трактора.— И за что же они тебя хотели утопить? — спросил Колодников, демонстрируя Шурику «железный подарок», который мог стать последним в жизни страдальца.Медведкину стало совсем плохо, но он взял себя в руки и, превозмогая боль, начал рассказывать:— Это Гусь отдал приказ. Винт приехал и говорит: «Все, Шурик, готовься купаться». Я говорю, вы чего, я толком плавать не умею. А тот смеется, зачем тебе плавать, ты сейчас нырять будешь. Я было бежать, но куда убежишь со сломанной ногой. Отлупили, связали и сунули в багажник. Привезли сюда и вот…— он кивнул на мешок.— Они везли тебя, а Андрея прихватили по дороге?— Этого мента, что ли? Ну да. Я в багажнике-то ничего не слышал, а вот в ангаре они долго угорали, что сделали два дела сразу, и меня привезли, и этого участкового зацепили.— Так, это хорошо, а теперь расскажи нам, почему на тебя так Гусь обиделся? Что ты участвовал в убийстве Бурлака, мы знаем, кто, кстати, его убил?— Винт, — сказал Шурик, кивая на мертвеца. — Этот чокнутый могильщик сам себя подставил, дважды, когда не закопал ту бабу, что мы ему привезли, а потом, когда меня отделал в своей гребаной сторожке, — Шурик показал на заплывший глаз. — Если бы не Винт, он бы точно меня убил.— Ну а потом?— Потом Гусь велел мне в больнице достать эту телку… — Шурик покосился на снимавшего на камеру Павла. Чувствовалось, сознание того, что его монолог фиксируется для вечности, заставляли парня аккуратней выбирать слова.— Орлову?— Ну да. Я полез на дерево, а там, в палате, оказался этот ваш лейтенант.Чем он стрелял, так я и не понял, но сначала подумал, что у меня жбан лопнул, такая боль была. Я аж руки отпустил и свалился… ногу вон сломал.— За это они тебя и решили утопить?— Наверное. Козлы, главное живьем! Запихивают в мешок и ржут, падлы!— А ты что думаешь, сам бы плакал, если бы кого другого топили? Ты ведь из этой же породы.Шурик на минуту потупился, но накопившаяся злоба на своих «коллег» по бригаде продолжала в нем кипеть.— Козлы, — повторил он. — Я их просил привезти доктора, с ногой чего-нибудь сделать, а они только ржали в ответ. Мы тебе, говорят, Шурик, и вторую сломаем, посадим около церкви, милостыню просить будешь. Все больше пользы принесешь.Закончил он все это неожиданно жалобно:— Отвезите меня в больницу, пожалуйста!— Отвезем, не бойся. Ты скажи лучше, как получилось, что Орлову поронул Свинорез? Как он появился в доме на Достоевского?Шурик пожал плечами:— Не знаю, когда я приехал, она была мертвая. То есть мы думали, что мертвая, — поправился он. — Голова в крови, они, видно, сначала ее по башке треснули, уж потом Свинорез подсуетился или наоборот, не знаю. Гусь и говорит: вывези, Шурик, и закопай.— На кладбище? — уточнил Колодников, косясь в сторону Паши, снимает ли? Но капитан исправно трудился в роли оператора.— Ну да, как обычно, — подтвердил Шурик.Эта фраза стоила многого.— И многих вы там похоронили подобным образом? — ровным, почти безразличным тоном спросил Колодников. На самом деле он затаил дыхание, ожидая ответа.— Ну… пять точно.— Кого?— Первый раз казаха этого, когда замочили.— Нургалиева?! — радостно вскрикнул Андрей. Дело о пропаже мелкого предпринимателя Нуртаза Нургалиева висело на его отделе полной баранкой более полугода, и проблесков по нему никаких не светило. И вдруг такой подарок судьбы!— Ну да, ерепениться что-то начал, денег, говорит, нету. Его сам Гусев пришил. Когда казаха закопали и это прокатило, Гусь поставил все на поток. Его корешки из Железногорска привозили нам жмуриков, а мы их закапывали. У них там с этим трудности, накрыли раз одного на кладбище с мертвяком, вот они к нам и повезли. Да у них там и учет более строгий, ограда, охрана, всех купить надо. А у нас проще и дешевле. Но Гусю-то они хорошо башляли за это. Тем более что Бурлак денег не брал, так, сунешь ему сотенную, а то все бухалом брал да закусью.Колодников чувствовал себя ребенком, вместо одного новогоднего подарка получившим сразу два. Это был материал, способный укатать Гусева по полной программе, на всю оставшуюся жизнь.— Ты могилы эти показать сможешь?— Попробую, — неуверенно предположил Шурик. — Там, я заметил, ничего нет.Ни крестов, ни памятников. Так, холмики одни.«Да, кладбищенское начальство надо просто расстрелять», — подумал майор.— Вы отвезете меня в больницу? А то у меня точно гангрена будет, я чувствую, — опять жалобно попросил Медведкин.— Отвезем.— Может, вызовем ему врача в ИВС? — предложил Паша.— Зачем, просто положим в одну палату с Мазуровым и Шалимовым, там, наверное, и Андрюшка будет. Они его вылечат, старые волкодавы. А ИВС — потом.На улице раздался гул моторов, визг тормозов, и в открытую дверь ангара по одному начали протискиваться люди в милицейской форме.— Ну, вот и наши, слава богу! Глава 26 После визита к Ковчугину Мамонов вернулся в управление в дурном настроении. Он сразу же взялся за сотовый и, услышав голос Гусева, сказал:— С записью полный облом. Там полно народу, а этих кассет штук сто. Какая из них наша, хрен его знает.— Ладно, я сам займусь этим. Пока все?— Да.Подполковник отключил мобильник, и в это время раздался звонок, которого он ждал с самого утра. Но с последними событиями как-то расслабился, забыл, и когда голос в телефонной трубке представился:— Государственный советник таможенной службы третьего ранга Кусукин… — Мамонову показалось, что сердце его оборвалось куда-то вниз и остановилось.Все могло сложиться иначе, но Жучихин вышел из дома на полчаса раньше, чем позвонил Мамонов. Он и потом мог вернуться к родителям подполковника, так как, выехав из гаража, машина неожиданно резко вильнула в сторону и встала.Прапорщик был опытным шофером и сразу определил, в чем дело.«Шаровая полетела, хорошо, что не на трассе. Мог бы загреметь в кювет, а то и хуже, на скорости влетел бы в кого-нибудь в лобовую».Машину отбуксировали в автосервис, и у Жучихина возникла идея вернуться к Мамоновым, попить чайку. Но с заменой управились быстро, за какой-то час. Пока прапорщик ехал к таможне, скверное предчувствие беды не покидало его.«Хреновая примета — поломка в начале пути», — думал он.В этот утренний час жара еще не наступила, но Жучихин не успевал вытирать носовым платком пот, катившийся по лицу, заливающий глаза. Причиной всему был неожиданно возникший и не отпускавший страх. К Зубовскому таможенному переходу он подъехал с окончательно раздрызганными нервами.Его уже ждали с нетерпением. Инспектор таможенного комитета Юрий Морозов начинал нервничать — зеленая «десятка» с приметным номером «300 АО» давно должна была появиться на переходе. За прошедшую ночь он как-то полностью проникся верой в слова молодого оперативника."Может, что-нибудь заподозрил, героинщик хренов, и надумал уехать раньше?— размышлял он. — Или наоборот, решил отсидеться и поедет не в мою смену. А жалко будет, если придется передать его Будницкому".Нельзя сказать, что Юрий не любил своего сменщика, но очень уж не хотелось делиться с ним своей добычей. Тот парень из Кривова не потребовал себе никаких лавров или дивидендов, значит, можно будет проявить «чудеса» интуиции и профессионализма. Так что когда в потоке машин Морозов рассмотрел зеленый малахит мамоновской «десятки» с толстой физиономией прапорщика за лобовым стеклом, он возликовал: «Есть, попался, карась!»Торопливо, едва глянув в документы, Юрий пропустил два грузовика и, дождавшись «десятку», обратился к Жучихину:— Добрый день, предъявите ваши документы.Прапорщик, широко улыбаясь, вылез из машины и протянул инспектору корочки.Пот не переставая струился по его лицу, и опытный таможенник сразу отметил это.Едва взглянув в документы, Морозов спросил:— Что везете?— Да свежие фрукты.На заднем сиденье действительно громоздились два плоских ящика с поздней черешней и ранними абрикосами.— Это все?— Нет, еще два ящика в багажнике, — торопливо ответил прапорщик, вытирая лоб насквозь промокшим платком. — Сейчас открою…— Не надо, — прервал его Юрий. — Проезжайте, пожалуйста, к пункту досмотра.Таможенник указал в сторону большого навеса, под которым находился бокс, оборудованный подъемником. Жучихин мгновенно понял: «Это все!»— Хорошо, — с трудом выдавил он, сел за руль, но посмотрел на него так, словно впервые увидел и его, и рычаг переключения скоростей. Через минуту он все же собрался, завел мотор, осторожно тронулся с места, но страх уже полностью овладел им, и прапорщик со всей силы вдавил в пол педаль газа. Машина прыгнула вперед, отбросив в сторону таможенника, и понеслась, увеличивая скорость. К лежащему на земле Морозову подскочили коллеги, стали поднимать с земли. Юрий был без сознания, и старший по наряду закричал:— В машину его, срочно в больницу! Семенов, беги, передай, чтобы задержали эту «десятку»!— А номер?!— Номер триста АО!Но на ближайшем посту ГАИ в пятидесяти километрах от границы зеленая «десятка» с таким номером не появилась. Жучихин слишком хорошо знал все уловки таможенной службы и мог предугадать их дальнейшие действия, так что ломиться напрямик не стал. Свернув на проселок, прапорщик начал пробираться к Кривову окружными путями.Всего этого Мамонов, естественно, не знал, поэтому, едва выговаривая слова, представился:— Подполковник Мамонов, исполняющий обязанности начальника Кривовского ГОВД.— Скажите, подполковник, зеленая «десятка» госномер триста АО ваша?— Так точно.— Где она сейчас?— А… на ней уехал мой водитель, прапорщик Жучихин.— Куда он уехал?— Он отпросился на Украину, съездить за фруктами. Я его отпустил и попросил завезти по пути моим родителям продукты. Так, небольшая посылка.— И часто вы ему доверяете свою личную машину?— Ну, бывает, он опытный шофер. А что случилось?— Этот ваш опытный шофер сбил нашего инспектора, парень сейчас в реанимации, и умчался в неизвестном направлении. Пришлось поднять вертолеты.— Он что, с ума сошел?! — Мамонов готовил эту фразу, и она прозвучала естественно и органично.— Это вам лучше знать, все-таки он ваш водитель.— Ну, я бы тоже очень хотел с ним сейчас поговорить. Что с ним случилось, я не знаю, но машина-то моя! Сейчас мне вот кажется подозрительным, что он с таким упорством отпрашивался в эту поездку.— Если он появится у вас в городе, немедленно арестуйте его.— Так точно.Мамонов задумался. Он был готов к тому, что Жучихина арестуют и он расколется, что будет все валить на начальника или, наоборот, будет молчать как рыба. Но то, что на самом деле натворил в Зубове прапорщик, не укладывалось ни в какие рамки.«Хорошо бы пристрелили его где-нибудь там, и с концами, — подумал с тоской подполковник. — Но это, конечно, идеальный вариант».Тщательно проанализировав разговор с главным таможенником, Мамонов, однако, взбодрился и даже почувствовал некоторое облегчение. Он не сказал ничего лишнего и был убедителен.«Так и буду держать оборону. Ничего не знаю, во всем виноват шофер, втерся в доверие, использовал служебное положение. Надо только предупредить Гуся и людей в Хохляндии».Торопливо набрав номер, Мамонов еле дождался ответа. Услышав характерный голос Вадима, подполковник вывалил на него накопившиеся эмоции:— Поздравляю, можешь спокойно кончать своего Антошу!— Что, зацапали твоего прапора на таможне? — сразу уловил суть дела Вадим.— Зацапать не зацапали, но пытались тормознуть, и он сбил какого-то таможенника и скрылся. Пока найти не могут.— Приплыл, Жучок. Будет теперь нары осваивать.Мамонов выстрелил в эфир залп отборной ругани и приказал подельнику:— Ты лучше предупреди кого надо, чтобы сворачивали свою шарашку и ложились на дно.Закончив разговор с Мамоновым, Гусев закурил, подошел к окну и крикнул во двор:— Мишаня, зайди ко мне.Через полминуты в комнате появился один из качков Гусева — невысокий, широкоплечий, с несуразно длинными руками и уродливым шрамом на подбородке.Одет он был в тельняшку, из-под которой выпирали бугры мускулов, кисти богато украшены разного рода татуировками, начиная от эмблемы ВДВ до девушки, привязанной колючей проволокой к кресту. В богатой биографии Мишани было много бурных событий: и Чечня, и тюрьма, и многое другое… Тюрьму он покинул всего три месяца назад и сразу пришел к Гусеву, который мгновенно оценил его жадные и бездушные глаза. Многие из «старой гвардии» обижались, что Мишане Вадим доверяет больше всех, а Гусь прекрасно понимал, что тот еще «голодный», не зарос жирком благополучия и ради денег и связанных с ними благ готов на все.— Ну, чего надо?— Ширни меня сначала, — попросил Вадим, поудобней устраиваясь в кресле.Мишаня проделал все с ловкостью хирургической медсестры, и, когда радостная волна героинового прихода растеклась по телу, Гусев начал подробный инструктаж:— Надо съездить в две точки, сначала в Гусинку, к дому Антоши, а потом к элеватору, знаешь, где ретранслятор?— Ну. И что там делать?— А вот что… * * * Подполковник Мамонов думал о том, как действовать дальше.«Надо съездить в Демидовку и забрать оттуда баксы. Припрятать их надо, но куда?»Размышления Мамонова как бы зациклились: «дипломат», лопата, лесопосадка.«Придется так и сделать. Другие варианты ненадежны. Вот жизнь пошла, некому и довериться».Он собрался, но снова зазвонил телефон.— Миша, он сошел с ума!Мамонов сначала даже не узнал плачущий женский голос.— Кто это? — удивился он.— Это я, Валя.Валентина Павловна Стародымова неспроста называла Мамонова просто по имени. Еще лет восемь назад отношения их были более чем близкими, а познакомились они и, как говорят в народе, «сошлись» и того раньше, лет за пятнадцать до этого разговора.Тогда молодой опер Мамонов в первый раз вырвался на юг в бархатный сезон по профсоюзной путевке, где отдыхала и молодая, эффектная жена работника горисполкома Стародымова. Погода, природа, свобода, пусть и временная, — все способствовало началу курортного романа, который неожиданно взорвался редкой по силе чувств страстью, едва не разрушившей обе семьи.К счастью, вернувшись в родной город, любовники как-то поостыли, одумались, хотя время от времени и продолжали встречаться на нейтральной территории. Роман окончательно угас после избрания Стародымова «бургомистром».Валентине Павловне очень понравилась новая роль «первой леди», и ради этого она пожертвовала некоторыми личными благами, в том числе и любовником. И вот теперь этот неожиданный звонок.Это утро для Валентины Павловны начиналось как обычно: с утра ушла на привычный «обход» — рейд на базар, по магазинам, в парикмахерскую. Муж отсыпался после ночного визита к Мамонову, и она даже не собиралась устраивать своему благоверному обычную выволочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33