Не может быть, чтобы он не поделился информацией со своими кентами.— Ладно, это я узнаю.— Тогда бывай.Отключив связь, Мамонов подобрал с пола сигареты, закурил и задумался над создавшейся ситуацией.«Если Колодников расколол Антошу, то это круто. Антоша сейчас хоть и отошел от всех дел, но на поток-то ставил все он. В его автосервисе дела проворачивали».Внезапно Мамонова словно прошило током, на лбу выступил холодный пот. Он вспомнил о поездке Жучихина, о героине в бензобаке.«Если Антоша рассказал ментяре про это, тогда все, мне п…ец!»Схватившись за телефон, он начал торопливо набирать код Украины. Как назло, сначала звонок срывался, потом зазвучали короткие гудки. Подполковник последними словами материл родную российскую связь, самих связистов и этот проклятый день, который, казалось, никогда не кончится. Наконец пошли длинные гудки, а вскоре послышался по-старчески дребезжащий голос матери.— Да, слушаю.— Мама, это я.— Миша, ты? Спасибо, сынок, за посылку, что же ты сам-то не приехал?..— Мам-мам, об этом после, где Жучихин?— Вася?! Уже уехал.Мамонова из озноба бросило в жар.— Давно?— Да нет, с полчаса.«Полчаса, до границы еще час, и все будет ясно. Либо Антоша нас сдал, либо зря мы дрейфим. Однако как хреново быть в шкуре преступника, никогда бы не подумал. Просил же Жучихин мобильник, не дал, пожалел. Теперь вот хлебаю».Тем временем в «Айсберге» проходило небольшое производственное собрание.Дверь в заведение была закрыта, и весь персонал собрался в банкетном зале.По одну сторону стола расположились бармен с подбитым глазом, две официантки, распорядитель и метрдотель, он же вышибала. По другую сторону сидел сам хозяин.— Ну, так кого из них вы знаете? — начал допрос Гусев.— Ну, был наш участковый… — начала одна из официанток, та самая, чересчур строгая.— Березин, — подтвердил метрдотель.— Потом этот, маленький, с усиками, — сказала другая официантка.— Колодников, — уточнил Гусев.— Двоих я не знаю, один высокий такой, симпатичный, а второй тоже ничего, только глаза разною цвета, один зеленый, другой не то голубой, не то серый.Потом еще толстый участковый с капитанскими погонами.— Курчавый такой? — оживился Гусев.— Да — Фортуна, — понял Вадим.— И еще один участковый, молодой, с синяком под глазом, — оживилась строгая официантка. — Я почему знаю, у меня мать в Гусинке живет, вот там его участок. Андреем зовут.— В Гусинке? — Вадик наморщил лоб. Он сам был родом из Гусинки, оттуда и его фамилия, полдеревни жителей носили ее. — Это невысокий такой, щуплый?— Да.«Разбор полетов» продолжался еще не менее получаса, наконец Гусев распустил личный состав бара и позвонил Мамонову. Выслушав фамилии подчиненных и приметы неизвестных официанткам оперативников, подполковник мгновенно определил их имена.— Зудов и Астафьев, дружки Колодникова.— Ну и кого из них можно раскрутить?— Да никого. К этим ты даже не суйся, а участковые… зачем они тебе нужны? Все и так скоро будет известно.— Откуда ты знаешь?Мамонов подробно рассказал подельнику о ситуации, сложившейся с прапорщиком, его поездкой на Украину. Вадим согласился, что дело — дрянь.— Да, если его прихватят, то нашему Аркаше сто процентов пора будет с родственниками прощаться.Отключив мобильник, Мамонов снова уставился на городской телефон, как раввин на священную Тору.Колодников крепко спал — двое суток беспрерывного напряжения вырубили его мгновенно. Вернувшись домой в пять утра, он, казалось, на минутку прилег на диван, и жена, не сумев разбудить его в восемь часов, как он просил, так и ушла на работу, решив дать ему отдохнуть.Пока он спал, к нему пытались дозвониться множество людей. Это и дежурный по городу, и Астафьев из телефонной будки, а три часа спустя Анна Владимировна Орлова, специально для этого отправленная лейтенантом в город. Увы, телефон старшего оперуполномоченного молчал.Только в первом часу дня Андрей начал выбираться из цепкого, тягучего сна.Причиной пробуждения стал настойчивый звонок в дверь. Посторонний звук растревожил бодрствующие участки головного мозга, но майор решил, что это — продолжение сна. Однако посетитель был настойчив и уходить не собирался. Лишь минут через десять Колодников сообразил, что звонок в дверь вполне реален, и, вскочив с дивана, поспешил в прихожую, на ходу растирая глаза и окончательно просыпаясь.— Кто? — хрипло гаркнул он у двери, рукой придерживаясь за стенку, чтобы не упасть.— Открывай, засоня, — донеслось в ответ.Этот необычный гортанный голос мог принадлежать только Паше Зудову, и Колодников с облегчением начал отпирать замки.— Я уж думал, не случилось ли что, звоню-звоню, все без толку, — сказал тот, появляясь в дверях. — Хорошо, ты дверь железную поставил, а была бы обычная, выбил бы к чертям собачьим.— Что, долго звонил?— Минут десять. Даже жене твоей на работу звякнул, она и сказала, что ты спишь, а то бы поехал тебя где-нибудь в городе разыскивать.— А сколько времени-то?Взглянув на часы, Андрей ужаснулся:— Ни хрена себе, вот это прилег на часок! А Анька что ж не разбудила?— Она пыталась, но говорит, тоже не смогла. Что у тебя с телефоном?Колодников с недоумением посмотрел на аппарат — трубка лежала неровно, и, естественно, в ответ звонящим аппарат отсылал короткие гудки. Положив трубку на рычаг, майор побрел в ванну, по ходу дела спросив:— Что-нибудь случилось?— Да куча всего. Во-первых, тебя отстранили от руководства утро…— Да и хрен с ним, — отозвался Андрей из ванны, фыркая, как тюлень.— Назначили на это место Касьянова…Андрей поморщился, но оставил без комментариев.— Юрка выкрал Орлову из больницы, и Мамон за это его подводит под статью об увольнении…— Козел!— Ну и, в-четвертых, самая хреновая новость, что Лена по дороге в Железногорск на своей «Оке» разбилась насмерть.Это сообщение проняло майора до самых печенок. Он вышел из ванной с электробритвой в руках и, усевшись на пуфик в прихожей, тихо спросил:— Когда?— В одиннадцатом часу, не доехав до города десяти километров, — сказал Зудов, пристраиваясь на корточках у стенки напротив майора.— А кассета?Паша пожал плечами:— Это никому не известно.— Как думаешь, это случайность или нет?— Не знаю. По идее вчера там были все свои, кто мог ее заложить?— Да, это верно. Никто.Несколько минут майор сидел неподвижно, лицо осунулось.— Сволочи мы, Пашка, — тихо сказал он. — И еще какие сволочи. Взяли и подставили девчонку.— Я тоже так думаю, — признался Паша, ладонями растирая лицо. — Не думал я, что может так получиться.Они помолчали, потом Андрей поднялся, рассеянно посмотрел на бритву.Бриться он так и не стал, сунул ее в карман куртки.— Поехали!В здании ГАИ он сразу прошел в аппаратную. Дежурил майор Комаров, давний друг Колодникова.— О, привет, Андрей. Знаешь, что Баграмян разбился?— Туда ему и дорога, скажи лучше, что есть на Брошину?— А что тебя интересует?— Ты можешь вызвать ту бригаду, что работала с ее машиной?— Попробую.Пока Комаров запрашивал область, Колодников все же побрился, используя государственную розетку в личных целях.— Андрей, к микрофону, — позвал его Комаров.— Капитан Агарев, начальник оперативной группы слушает, — отчетливо донеслось из динамика.— Старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Колодников. Капитан, вы лично осматривали место аварии «Оки» госномер триста тринадцать АЯ?— Да.— Скажите, среди вещей погибшей была видеокассета? Она должна была там быть обязательно.— Нет. А где она могла находиться?— Ну не знаю…— Ленка не расставалась с камерой, — тихо напомнил Зудов.— Скорее всего, в сумке, к тому же у нее могла быть с собой еще и видеокамера.— Нет, камеры не было и кассеты тоже. В сумке, ну как обычно, документы, косметичка, ключи… да, кстати! Сумка лежала рядом с машиной, открытая, я еще подумал, что ее выбросило при ударе.— А кто первый обнаружил аварию?— Парень на «Ниве», но перед ним там побывали какие-то люди на «ауди». Они и сказали ему, что она мертва. Номер их парень не запомнил.— А цвет иномарки?— Черный.— Хорошо, спасибо, капитан.Комаров вопросительно смотрел на Андрея, но тот пожал плечами, дескать, ничего не ясно и спросил:— Ковчугину сообщили?— Да, сразу же. Лично Лыков ездил. На улице Колодников закурил.— Значит, кассета ушла, — сказал он после первой затяжки.— Да, похоже, что так, — согласился Паша. — Кстати, я пробил в паспортном столе тот домик по Достоевского, двадцать восемь. Знаешь, на кого он записан?Пенсионерам Семеновым принадлежит.— Тем самым, которых грохнул Свинорез? — удивился Андрей.— Ну да. Но самое интересное, что убитая — какая-то родственница жены Мамонова. Сам Семенов раньше работал во внутренних войсках, охранял зону где-то на Севере. К нам в Кривов приехали пять лет назад, после увольнения в запас.— Вот черт, все переплелись. Сколько же квартир у них?! Но на деле все шито-крыто. Глава 24 В это же самое время Гусев и Мамонов находились в том самом доме по Достоевского, двадцать восемь и смотрели интересующую оперативников кассету.Сидя на диване и покуривая, они рассматривали собственное изображение: как они прошлой ночью пили, разговаривали, поочередно и все вместе появляясь на экране.Потом был зафиксирован приезд господина бургомистра, его появление в комнате, беззвучная, но явно пылкая речь бургомистра…Гусев поморщился и вполголоса ругнулся.— Ты чего? — спросил Мамонов, не отрывая глаз от экрана.— Да вспомнил вчерашний этот его бред.— Ну, нашел что вспомнать, его задница меня интересует меньше всего. Вот меня бы за эту запись точно могли бы натянуть на каркалыгу.— Думаешь?— Знаю. По крайней мере, мимо кресла начальника я бы пролетел точно и со своего слетел.Когда они досмотрели кассету до конца, Гусев спросил:— Ну что, стираю?— Погоди! — остановил его Мамонов. Подойдя поближе к экрану, он близоруко прищурился и попросил:— Отмотай на начало.Когда снова пошли первые кадры, Мамонов скомандовал, посмотрев в угол экрана:— Стоп!После этого подвел итог:— Два часа пять минут.— Чего два часа? — не понял Гусев.— Время от начала до конца съемок. А здесь всего двадцать минут. Что-то маловато.— Ты хочешь сказать…— Да. Прокрути ее еще раз. Вот, видишь, здесь срыв идет. Это типичный монтажный стык при перезаписи.— Значит, есть еще одна кассета?— Да.— И где она может быть?— Как где? Дома, у Ковчугина.— Там сейчас, наверное, народу…— Да, вашим туда лучше не соваться. Этим я сам займусь.Черная «Волга» Мамонова и «уазик» Колодникова почти одновременно остановились у дома Михаила Ковчугина. Их отношения перешли всякую грань, и милиционеры только обменялись ненавидящими взглядами, Андрей чуть притормозил, пропуская своего начальника, и подполковник первый поднялся в квартиру Михаила.Как он и предполагал, народу было очень много. В милицейской среде, особенно в своей патрульно-постовой роте, лейтенант пользовался симпатией и уважением, так что сейчас в его небольшой квартире находились все свободные на этот час сослуживцы. Среди них было всего двое штатских — отец и мать Михаила.Родители Елены умерли, не очень давно, друг за другом.Ковчугин сидел в кресле в углу комнаты, и, пока Мамонов, склонившись, сочувственно пожимал ему руку я говорил соответствующие слова, Колодников осматривался по сторонам. То, что было ему нужно, Андрей увидел почти сразу. На специальной тумбочке стоял большой телевизор, под ним два видеомагнитофона, профессиональный микрофон и масса кассет, ими были полностью забиты и два узких, но высоких стеллажа… Майор невольно присвистнул.Мамонов закончил печальный ритуал, и подошла очередь Колодникова выражать соболезнования. Мимо друг друга майор и подполковник прошли, как два айсберга.Андрей обратился к Ковчугину:— Миш, я всей душой тебя понимаю, Елена была очень хорошим человеком…Но, заглянув в темные, невидящие глаза лейтенанта, Андрей сбился.Жизнерадостного весельчака Ковчугина было не узнать. Вроде и женаты они с Ленкой не были, правда, прожили вместе года два, но Мишка всегда говорил, что они люди свободные. А тут такое явное, безысходное горе…— Миша, ты прости меня, это все из-за нас, из-за нашей этой чертовой работы. Это ведь мы втянули ее в это дело…Андрей начал говорить что-то покаянное, но выражение лица лейтенанта не изменилось. Он то ли не слышал Колодникова, то ли не понимал, что он говорит.Майор невольно смолк, только положил руку на плечо Ковчугина. Он и сам драматически воспринимал гибель Брошиной, винил себя, и на работе ему было трудно сосредоточиться, тем не менее пришлось собраться с мыслями. Взглянув в сторону Мамонова, Андрей со злорадством заметил на лице подполковника недоумение и растерянность. Залежи кассет привели подполковника в полное замешательство. Плюнув на все условности, Мамонов пальцем по очереди ткнул в шторки приемника обоих видиков, но они были пусты.Колодников подумал, что пора уходить, но, оглянувшись по сторонам, он не увидел Зудова. Андрей прошелся по комнате, зашел на кухню, но Пашки нигде не было. Наконец он увидел его выходящим из спальни под ручку с матерью Ковчугина.Судя по доверительному разговору, они давно знали друг друга. Увидев Колодникова, Паша распрощался и поспешил за майором.— Ты что, знаешь их, что ли, Мишкиных родителей? — спросил Андрей своего спутника, спускаясь по лестнице.— Да, а как же. Тетя Аня мне приходится теткой, наши матери двоюродные сестры.— С ума сойти, родня ближе некуда, седьмая вода на киселе.Колодников обратил внимание, что Пашка как-то странно, не к месту вроде бы радовался, будто выиграл в лотерею или только что лицезрел, как местный кривовский «Каустик» разгромил московский «Спартак», Он хотел выяснить причину странного состояния товарища, но едва они вышли из подъезда, как столкнулись с водителем «уазика».— Товарищ майор, вас срочно вызывают! С Мысиным там что-то случилось.— Гони, — сказал Андрей, прыгая в машину. — Да побыстрей!Увидев Колодникова, дежурный по городу молча показал рукой на стоящую в коридоре женщину в черном. К удивлению Андрея, это оказалась мать Быкова — Свинореза, Валентина.— Что случилось? — спросил он, отведя женщину в сторону.— Участкового вашего, этого, Андрюшку, убивать увезли.— Кто? Когда? — опешил майор.— Сейчас, днем. Я как раз с магазина шла, хлеба там взяла, подсолнечного масла. Иду обратно, а впереди как раз он, как всегда в форме, с кобурой на боку. И догоняет его машина, черная такая, красивая, не наша. Трое выскочили из нее — и к Андрею. Он было за кобуру схватился, а выстрелить не успел. Они его повалили, ногами потолкали, потом бросили в машину и увезли.— Когда это было, давно?— Да не знаю я точно, часов у меня отродясь не было. Я до дому идти не стала, остановила машину, сосед как раз ехал, Иван Демьянов, вместе в заводе работали, сунула ему последнюю десятку и велела везти к тебе. Вот, все что осталось.И Валентина вытащила из сумки помятую милицейскую фуражку. Эта фуражка сумела убедить Колодникова, что слова Быковой, к сожалению, самая настоящая, печальная правда.— Только вы уж отвезите меня обратно, а то денег у меня ни копейки не осталось, — попросила женщина.— Поехали, — велел Колодников. В машине он спросил Валентину:— Валерку-то похоронили?— Да, — печально сказала она. — Вчера. Вся Гусинка помогала, кто чем.— Спасибо, что сообщили про Андрея, Валентина… — Колодников замялся, припоминая отчество Быковой, но та только вздохнула в ответ:— Да зови меня, как все, баба Валя.Андрею стало неловко, он снова вспомнил страшный крик этой женщины над телом сына-убийцы. Случайно ему на глаза попался автомобильный журнал, водитель интересовался автомобилями, видимо мечтая когда-нибудь приобрести собственный.Полистав журнал, Колодников хмыкнул и передал его Валентине.— Баба Валя, посмотри, может, узнаешь похожую машину.Та с сомнением взяла в руки глянцевую автосказку и начала медленно листать.В это время Зудов вскрикнул и хлопнул Колодникова по плечу:— Смотри, Фортуна!— Где?— Да вон!— Точно, сейчас мы его и запряжем. Тормози.Действительно, по тротуару шествовал капитан Фортуна, с удовольствием поедая эскимо. Когда рядом с ним, резко взвизгнув шинами, затормозил «уазик», а шофер, кроме того, еще и даванул на клаксон, участковый резко вздрогнул, отчего добрая половина мороженого оторвалась с палочки и упала на тротуар. Посмотрев вниз, Фортуна поднял свое круглое, добродушное лицо и, разведя руками, сказал:— Ребята, вы что, совсем охренели? Так можно заикой оставить.— Садись, — приказал Колодников. — Поехали. Андрюшку Мысина гусевские похитили.Ошеломленный участковый полез в кабину.— Про Андрея это точно? — спросил он.— Более чем. Вот она видела.В это время баба Валя проявила активность.— Вот, вот такая машина его увезла! — сказала она, тыча пальцем в одну из глянцевых фотографий. — Только черная.— А почему вы думаете, что это именно она? — спросил Колодников, рассматривая снимок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33