– Понимаешь, мне вообще скучно.
Лорек непонимающе посмотрел на Конэ-Эля. Младший сын мастера Вэйтэка из Дома Ринтхи-Ла, грустно вздохнул. Никто его не понимает, даже лучший друг Лорек и тот считает безнадежным романтиком и фантазером. Да что там, НИКТО его не понимает, и не делает даже попытки понять.
Зато откровенно завидуют. А чему? Тому, что он родился в известной семье? Но это не его заслуга. То, что отец мастер Дома? Ну, а он-то здесь при чем? Пройдет не одна сотня лет, прежде чем он, Конэ-Эль, станет мастером Зеркала Сущности.
Зеркало Сущности… Повелители многих государств обращались к его отцу с одной единственной просьбой – изготовить им такой артефакт. Но мало кому мастер Вэйтэк давал согласие. Для обладания Зеркалом со столь сильным магическим свойством нужно иметь чистую душу. Весь фокус заключался в том, что оно показывало Сущность смотрящего. А если перед Зеркалом стоял тиран и убийца, чудовище, то нетрудно догадаться, кого он видел – отражение точно соответствовало внутреннему миру смотрящего. Зеркало без каких-либо утаек раскрывало, кто перед ним стоит. Многих конфликтов и бед удалось избежать благодаря Зеркалу Сущности.
Конэ-Эль знал секрет его изготовления, но только в теории. На практике пока еще он свои знания не применял. Мал еще. Хотя и проводил в мастерских отца большую половину своего времени. Но это тело его находилось среди печей и горнил, а душа улетала в неведомые края. Конэ-Эль отличался от своих сверстников, слишком мечтательный, увлеченный ведомой только ему одному сказкой. Друзья и родные частенько не понимали юного эльфа. Считали его заносчивым, замкнутым, может чуточку черствым. Но это вовсе не так. Чуткая и ранимая душа эльфа требовала надежного укрытия, вот он и выстроил вокруг себя неприступную крепость. Мечты, невесомые и хрупкие, светлые и нежные, Конэ-Эль скрывал за маской холодного равнодушия.
Однако все это не мешало молодым эльфийкам влюбляться в него. Длинные, цвета солнца волосы, стянутые в роскошный хвост серебряной заколкой, зеленые, как сочная листва, глаза, аккуратные остроконечные уши сводили с ума многих красавиц его клана. Они томно вздыхали, поглядывая на юношу. Конэ-Эль частенько отвечал взаимностью, но ни одну из них не любил по-настоящему. Да и есть ли она, эта любовь? Эльф окончательно разуверился в ее существовании. Все это только красивые слова в песнях менестрелей. Впрочем, он и сам знал множество таких песен и иногда по просьбе друзей пел их. Все, слышавшие пение Конэ-Эля, сходились в общем мнении, что голос у него превосходен, и может заставить душу плакать и смеяться.
Круги от брошенного камня разбегались в разные стороны, создавая зыбь на воде. Конэ-Эль бросил еще один.
– Пойдем тогда на Черный Дол, – предложил Лорек. – Девчонки уже заждались.
«Девчонками» Лорек называл их подружек, красавиц Аниэль и Найру. Стройные, грациозные, как лани, ослепительно красивые эльфийки с нежной кожей, роскошными волосами и абсолютно холодными глазами. Объяснить самому себе, зачем встречается с расчетливой и холодной красавицей Найру, Конэ-Эль не мог. Встречается и все… Разве он не видел в ее голубых глазах цель и расчет? Видел. Разве не прочел ее душу? Прочел. Все знал, все… Но продолжал обнимать и целовать ее, говорить нежные слова, дарить песни. Скорее всего, он мстил. Мстил самому себе за то, что разуверился в искренней любви, за то, что сдался и закрыл свое сердце. Так, а может и нет…
Конэ-Эль подошел поближе к воде. Дурные мысли нужно гнать чистой водой.
– Так идем? – переспросил Лорек.
– Сейчас, только умоюсь.
Эльф, присев у кромки озера, зачерпнул полные пригоршни воды. Он поднес сложенные ладони к лицу и замер. Вода медленно убегала сквозь пальцы, а юноша завороженно смотрел на свою ладонь. Красные контуры Трилистника призывно горели на ней. По всем его граням и прожилочкам пробегали пульсирующие потоки энергии бледно-красного цвета.
Сердце учащенно застучало.
«Вот оно! – подумал Конэ-Эль. – Я знал, я все же верил! Чувствовал, что должно в моей жизни произойти что-то особенное!»
Душа эльфа ликовала, но внешне он остался совершенно спокойным. Эльф, он и есть эльф. Что-что, а уж прятать свои эмоции он умел.
– Ты чего? – поинтересовался Лорек.
– Идем, – спокойно ответил Конэ-Эль, зажав руку в кулак.
Трилистник слегка жег ладонь.
«Нужно будет рассказать все отцу», – подумал эльф.
Он представил; как округлятся глаза у мастера Вэйтэка, когда раскроет перед ним ладонь. А вот, что будет потом? Конэ-Эль знал, что существует легенда о Трилистнике, ее частенько рассказывал прадед, старый Гармонтгель в далекие времена детства Конэ-Эля. Но непоседа-эльф слушал старика в половину своего остроконечного уха, думая, как бы поскорей убежать к друзьям, ждущим его на улице. Старого мастера Гармонтгеля уже давно нет. И Конэ-Эль ругал себя за детскую глупость, за то, что так невнимательно относился к рассказам старика. Сейчас бы не пришлось теряться в догадках.
– Конэ! Ты куда идешь? Черный Дол в другой стороне, – окликнул его Лорек.
Конэ-Эль оглянулся. И впрямь, он незаметно для себя направился в сторону мастерских отца.
– Знаешь, что, ты иди один, – сын мастера Зеркал мысленно находился где-то далеко от друга. – Мне сейчас к отцу нужно.
– Но девушки нас ждут, – растерянно произнес Лорек.
– Мне надо, – отрезал Конэ-Эль, потом понял, что ответил другу грубо. – Извини, но мне в самом деле нужно срочно увидеть отца. А девчонкам передай, что приду вечером и буду им петь столько, сколько они пожелают.
– Ну, ладно, – согласился Лорек, обрадованный обещанием Конэ-Эля, – я передам им твои слова. Только не забудь, ты обещал спеть!
– Не забуду, не забуду, – улыбнулся эльф.
Конэ-Эль знал, что Лорек обожает слушать его пение.
– Тогда до вечера, – попрощался Лорек.
– Угу, – кивнул головой Конэ-Эль и быстро зашагал по дороге, ведущей к мастерским отца.
Мастера Взйтэка, как назло, не было на месте. Конэ-Эль выругался про себя. Почему, когда отец нужен, его нет? Расспросы работников мастерской ничего не прояснили. Никто не знал, куда направился мастер Вэйтэк. Эльф вышел на улицу. Что теперь? Может пойти домой? Возможно, что отец там. Дорога до дома не отняла много времени, но и не принесла ожидаемого результата. Мать сказала, что не видела отца с самою утра. Конэ-Эль расстроился. Что ж, придется ждать вечера. Скорее всего, мастер Вэйтэк отправился на поиски нужных ему минералов к Холмам Заката. Если так, то он может вернуться только к завтрашнему вечеру. А ждать столько эльф не хотел.
Он посмотрел на свою ладонь. Трилистник играл контурами. Конэ-Эль почему-то испугался, что они погаснут до того, как покажет их отцу. Недолго думая, он принял решение идти следом за мастером Вэйтэком, совершенно забыв, что обещал Лореку вечером усладить своим пением их подруг. Наполнив флягу водой и кинув в котомку полбуханки хлеба, эльф быстрым шагом направился в сторону Холмов Заката. И хотя Конэ-Эль немного сомневался, что отец пошел именно туда, но необъяснимая уверенность в правильности поступка, заставила его идти. Дорогу он прекрасно знал еще с детства. Великое множество раз он ходил по ней с отцом. Поэтому шел, погрузившись в свои мысли, совсем не смотря по сторонам. Да и особой необходимости в этом он не видел – еще в детстве Конэ-Эль научился сканировать пространство вокруг себя через ментальное поле. Очень даже удобно. Больших затрат энергии на это не требуется, а информацию о происходящем вокруг получаешь в полном объеме.
Конэ-Эль шел и думал о том, что уготовано ему судьбой. Он так долго просил богов о чуде, о том, чтоб его жизнь изменилась. Скучная, до безобразия однообразная и серая стала бы яркой, полной приключений. И вот теперь Трилистник на его правой ладони – живое подтверждение того, что мольбы услышаны. Как там говорил его отец: «Будь поосторожней с желаниями, сынок, они имеют свойство сбываться. И прежде чем просить и мечтать о чем-то, хорошенько подумай, на самом ли деле ты этого сильно хочешь».
Вот над этой фразой отца и думал в данную минуту эльф. Так ли сильно он хотел резких перемен в своей жизни, когда просил об этом богов? Нужно ли это ему? Сомненья… Да нет никаких сомнений! Конечно, нужно! И он с благодарностью принимает этот Дар.
Конэ-Эль остановился. Он шел уже четвертый час без отдыха. Впрочем, усталость не чувствовалась, эльф мог идти без остановок много часов. Конэ-Эль решил сосредоточиться и поискать контур отца в ментале. На ходу в полную мощь делать это не столь удобно. Присев на траву, и закрыв глаза, он стал медленно прощупывать зыбь ментального поля. Неторопливо, по спирали, отодвигаясь в поиске все дальше и дальше от точки начала, то есть от себя. Но, как ни странно, он не мог найти контуров мастера Вэйтэка.
«Может, я ошибся, и отец вовсе не пошел к Холмам Заката? – засомневался эльф. – Или он так далеко ушел вперед? Странно, но я совсем не чувствую его».
День близился к концу, а Конэ-Эль все шел и шел, безрезультатно пытаясь найти отца. Ночной лес потихонечку просыпался, готовясь вступить в свои права, и его обитатели сладко потягиваясь, вылезали из своих нор. Конэ-Эль их вовсе не боялся, лесные жители – друзья эльфов. Дикий вой волка заставил эльфа вздрогнуть, резанув по сердцу. Конэ-Эль много раз слышал волчий вой, но с этим было явно что-то не то. Столько боли и отчаянья, сконцентрированного в одном крике, эльф никогда не ощущал. Конэ-Эль закрутил головой во все стороны, надеясь услышать повтор, чтобы хоть как-то определить, в какой стороне кричит зверь. Но безмятежная тишина окружила его.
«Может, все же померещилось, – подумал эльф, но тревога уже заползла в сердце. – Что ж, попробуем поискать».
В ментальном поле слабо поблескивали золотые искорки чужого контура. Явно, что не мастера Вэйтека. Его контур имел совершенно другой окрас. Отец Конэ-Эля переливался золотисто-синими волнами. А тут что-то странное, непонятное. Эльф еще никогда не встречал таких очертаний. А про цвет и вовсе говорить не приходилось. Золотой! Цвет первородных эльфов. Самый сильный, самый могучий. Конэ-Эль быстро определил, в какой стороне находится обладатель этого контура, и бросился туда бежать. Сердце почему-то сжималось в груди. Чувство тревоги и опасности нарастало. Конэ-Элю казалось, что если он промедлит, не успеет, то произойдет что-то страшное и непоправимое. Эльф так разогнался, что чуть не споткнулся о тело, лежащее на земле. Он резко затормозил и все же рухнул на траву.
Падая, эльф увидел серую шерсть и хвост. Резко поднявшись на локтях, Конэ-Эль повернул голову. Перед ним с закрытыми глазами лежал волк. Эльф подсел к хищнику и осмотрел его тело. Задняя лапа находилась в стальных тисках капкана, кровь сочилась из раны, окрашивая траву. Конэ-Эль нащупал на шее волчицы сонную артерию, пульс слышался отчетливо.
«Видимо, без сознания, из-за болевого шока. Как же ее угораздило попасть в этот капкан? Да и вообще, откуда взялась тут эта железка?» – размышлял эльф.
Достав небольшой кинжал, он разжал капкан и осторожно вынул раненую лапу. Волчица не приходила в сознание. Найдя в траве нужные ему листья альбаруса, Конэ-Эль приложил их к кровоточащей ране и, оторвав рукав своей рубахи, перебинтовал лапу.
«Странно все это. Зверь, а контуры золотом искрят», – подумал эльф, рассматривая хищника.
Он еще раз вышел в ментал. Так и есть, контуры лежащей рядом волчицы искрили золотом. Конэ-Эль открыл глаза и посмотрел на зверя. Что-то непонятное, странное, у животных не бывает таких контуров.
Юноша провел рукой по боку бесчувственно лежащего зверя. Волчица даже не дернулась. Зато дернулся сам эльф. От соприкосновения с телом зверя, его руку словно огнем полоснуло. Он резко убрал ладонь и посмотрел на нее. Так и есть: Трилистник надрывно горел.
«Надо возвращаться домой, да и зверя нельзя здесь оставлять. Ей помощь лекаря необходима, и ночевать в лесу мне как-то не хочется. И к тому же отца найти все же нужно», – рассуждал эльф, глядя на свою ладонь.
Он аккуратно поднял волчицу на руки и пошел в сторону города. Домой Конэ-Эль дошел уже ближе к полудню. Отец оказался там. Родители нервничали – сын не ночевал дома, и никто из его друзей не знал, куда он подевался.
– Я требую от тебя объяснений, – встретил сына мастер Вэйтэк, но, увидев у него на руках волка, замолчал в изумлении.
– Простите меня, – устало ответил Конэ-Эль, – я объясню, но только чуть позже.
Эльф опустил зверя на пол и присел рядом на колени, опершись боком о стену.
– Ей нужен лекарь, а мне крепкий сон. Вы помогите ей, пожалуйста…
Эльф говорил медленно, глаза его слипались. Казалось, еще секунда и он уснет прямо так, сидя возле волчицы.
– Давай я отведу тебя в твою комнату, – забеспокоилась мать, поднимая Конэ-Эля за руку. – А отец посмотрит, что со зверем.
Эльф нисколечко не сопротивлялся. Дорога вымотала его до предела, руку гудели и ныли от напряжения, ноги просто отказывались слушаться. С трудом дойдя до своей кровати, не раздеваясь, Конэ-Эль рухнул в ее объятья и тотчас же уснул.
Глава 9
ВСТРЕЧА
«Почему так болит нога?» – подумала Ева.
Глаза ее были закрыты, но слух уже включился в работу. Тишина. Только слышно какое-то приглушенное постукивание, словно где-то далеко стучат кузнечные молоточки «тук-тук, тук-тук». Ева прислушалась: «тук-тук, тук-тук»…
«Стоп! – скомандовала она себе. – Это же мое сердце стучит. Значит, я жива, не умерла… Да и боль в ноге тому подтверждение».
Ева с большим трудом приоткрыла глаза. Размазанные очертания каких-то предметов плыли цветными пятнами. Попытка сосредоточиться и сфокусировать взгляд не привела к ожидаемому результату. Ева закрыла глаза, а потом снова их открыла. Перед собой она увидела лицо ангела. Он смотрел на нее ласково и нежно, улыбаясь и говоря что-то непонятное.
«Боже, как он красив, – подумала Ева. – Ангел… Значит, я все-таки умерла? Но почему такая боль?»
Она глубоко и тяжело вздохнула. Ей стало очень грустно и до слез обидно. С одной стороны, себя жалко, умерла же… С другой – подвела всех, не выполнила поставленную задачу. И выходит, что Инна с Олегом погибли зазря. Перед глазами возникла картинка увиденного в номере гостиницы: уже слабо сопротивляющаяся Инна и бездыханное, окровавленное тело Олега. Слезы все же потекли. Ангел заговорил с ней опять. Он говорил мягко, ласково. Ева не могла разобрать его слов. Ангел протянул руку и нежно погладил ее по голове.
«Ах, ангел, ангел, – мысленно обратилась к нему девушка. – Почему ты не помог нам тогда… Зачем ты здесь сейчас?» Взгляд Евы скользнул по лицу ангела и замер на его остроконечном ухе.
«Заостренные уши у ангела? – удивилась она. – Как у эльфов. Ангел???»
В немом вопросе Ева посмотрела еще раз в глаза ангела. Вдруг дурнота опять подкатила к голове, и она потеряла сознание.
В бреду чего только не увидишь. Ева каталась на огромной карусели «Ромашка». Перед собой она видела спаренные и строенные сиденья, у нее же было одно. На всех, кто в данный момент развлекался на этой карусели, Ева разглядела карабины ремней безопасности. На себе она не нашла даже обычной веревки. Ева вцепилась руками в холодный металл поручней креслица и что есть мочи поджала ноги к сиденью.
«Это продлится всего три минуты, – успокаивала себя Ева. – Карусели дольше не катают. Все равно на ходу не спрыгну, а ради меня останавливать не станут. Можно закрыть глаза, тогда будет не так страшно».
«Ромашка» делала очередной круг. Ева всем телом ощущала, как на подъеме сдавливает грудь и перехватывает дыхание. А потом резко падаешь вниз, и тут очень важно не вывалиться из креслица.
«Главное, чтоб с сердцем не стало плохо, как тогда, на „Американских горках"», – почему-то вспомнила Ева происшествие пятилетней давности. Тогда она с друзьями поехала в парк отдыха и ее уговорили проехаться на этих самых «горках». Все визжали и хохотали от восторга, а ей стало реально плохо. Сердце сжало в груди стальным обручем, и куда-то пропал воздух. Когда мертвенно-бледная Ева выползла из вагончика, друзья не на шутку испугались. С тех пор она вообще больше не подходила к каким-либо каруселям.
И вот теперь на тебе, она катается на «Ромашке». Аттракцион в очередной раз пошел вниз, и Еву, словно кто-то начал спихивать с маленького, почти детского креслица карусели. Девушка вжалась всем телом в сиденье, до боли сцепив зубы.
«Еще немного, еще чуть-чуть», – уговаривала она себя.
Но тут «Ромашка» развернула свое колесо перпендикулярно земле, и Ева с ужасом в глазах поехала наверх.
«Господи-и-и-и-и», – простонала она.
Земля находилась внизу, под головой. Держась практически только одними ногами, поскольку руки уже не слушались, Ева вдруг перестала бояться.
«Я смогу, я смогу, выдержу», – пообещала она сама себе.
Земля стала возвращаться на свое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Лорек непонимающе посмотрел на Конэ-Эля. Младший сын мастера Вэйтэка из Дома Ринтхи-Ла, грустно вздохнул. Никто его не понимает, даже лучший друг Лорек и тот считает безнадежным романтиком и фантазером. Да что там, НИКТО его не понимает, и не делает даже попытки понять.
Зато откровенно завидуют. А чему? Тому, что он родился в известной семье? Но это не его заслуга. То, что отец мастер Дома? Ну, а он-то здесь при чем? Пройдет не одна сотня лет, прежде чем он, Конэ-Эль, станет мастером Зеркала Сущности.
Зеркало Сущности… Повелители многих государств обращались к его отцу с одной единственной просьбой – изготовить им такой артефакт. Но мало кому мастер Вэйтэк давал согласие. Для обладания Зеркалом со столь сильным магическим свойством нужно иметь чистую душу. Весь фокус заключался в том, что оно показывало Сущность смотрящего. А если перед Зеркалом стоял тиран и убийца, чудовище, то нетрудно догадаться, кого он видел – отражение точно соответствовало внутреннему миру смотрящего. Зеркало без каких-либо утаек раскрывало, кто перед ним стоит. Многих конфликтов и бед удалось избежать благодаря Зеркалу Сущности.
Конэ-Эль знал секрет его изготовления, но только в теории. На практике пока еще он свои знания не применял. Мал еще. Хотя и проводил в мастерских отца большую половину своего времени. Но это тело его находилось среди печей и горнил, а душа улетала в неведомые края. Конэ-Эль отличался от своих сверстников, слишком мечтательный, увлеченный ведомой только ему одному сказкой. Друзья и родные частенько не понимали юного эльфа. Считали его заносчивым, замкнутым, может чуточку черствым. Но это вовсе не так. Чуткая и ранимая душа эльфа требовала надежного укрытия, вот он и выстроил вокруг себя неприступную крепость. Мечты, невесомые и хрупкие, светлые и нежные, Конэ-Эль скрывал за маской холодного равнодушия.
Однако все это не мешало молодым эльфийкам влюбляться в него. Длинные, цвета солнца волосы, стянутые в роскошный хвост серебряной заколкой, зеленые, как сочная листва, глаза, аккуратные остроконечные уши сводили с ума многих красавиц его клана. Они томно вздыхали, поглядывая на юношу. Конэ-Эль частенько отвечал взаимностью, но ни одну из них не любил по-настоящему. Да и есть ли она, эта любовь? Эльф окончательно разуверился в ее существовании. Все это только красивые слова в песнях менестрелей. Впрочем, он и сам знал множество таких песен и иногда по просьбе друзей пел их. Все, слышавшие пение Конэ-Эля, сходились в общем мнении, что голос у него превосходен, и может заставить душу плакать и смеяться.
Круги от брошенного камня разбегались в разные стороны, создавая зыбь на воде. Конэ-Эль бросил еще один.
– Пойдем тогда на Черный Дол, – предложил Лорек. – Девчонки уже заждались.
«Девчонками» Лорек называл их подружек, красавиц Аниэль и Найру. Стройные, грациозные, как лани, ослепительно красивые эльфийки с нежной кожей, роскошными волосами и абсолютно холодными глазами. Объяснить самому себе, зачем встречается с расчетливой и холодной красавицей Найру, Конэ-Эль не мог. Встречается и все… Разве он не видел в ее голубых глазах цель и расчет? Видел. Разве не прочел ее душу? Прочел. Все знал, все… Но продолжал обнимать и целовать ее, говорить нежные слова, дарить песни. Скорее всего, он мстил. Мстил самому себе за то, что разуверился в искренней любви, за то, что сдался и закрыл свое сердце. Так, а может и нет…
Конэ-Эль подошел поближе к воде. Дурные мысли нужно гнать чистой водой.
– Так идем? – переспросил Лорек.
– Сейчас, только умоюсь.
Эльф, присев у кромки озера, зачерпнул полные пригоршни воды. Он поднес сложенные ладони к лицу и замер. Вода медленно убегала сквозь пальцы, а юноша завороженно смотрел на свою ладонь. Красные контуры Трилистника призывно горели на ней. По всем его граням и прожилочкам пробегали пульсирующие потоки энергии бледно-красного цвета.
Сердце учащенно застучало.
«Вот оно! – подумал Конэ-Эль. – Я знал, я все же верил! Чувствовал, что должно в моей жизни произойти что-то особенное!»
Душа эльфа ликовала, но внешне он остался совершенно спокойным. Эльф, он и есть эльф. Что-что, а уж прятать свои эмоции он умел.
– Ты чего? – поинтересовался Лорек.
– Идем, – спокойно ответил Конэ-Эль, зажав руку в кулак.
Трилистник слегка жег ладонь.
«Нужно будет рассказать все отцу», – подумал эльф.
Он представил; как округлятся глаза у мастера Вэйтэка, когда раскроет перед ним ладонь. А вот, что будет потом? Конэ-Эль знал, что существует легенда о Трилистнике, ее частенько рассказывал прадед, старый Гармонтгель в далекие времена детства Конэ-Эля. Но непоседа-эльф слушал старика в половину своего остроконечного уха, думая, как бы поскорей убежать к друзьям, ждущим его на улице. Старого мастера Гармонтгеля уже давно нет. И Конэ-Эль ругал себя за детскую глупость, за то, что так невнимательно относился к рассказам старика. Сейчас бы не пришлось теряться в догадках.
– Конэ! Ты куда идешь? Черный Дол в другой стороне, – окликнул его Лорек.
Конэ-Эль оглянулся. И впрямь, он незаметно для себя направился в сторону мастерских отца.
– Знаешь, что, ты иди один, – сын мастера Зеркал мысленно находился где-то далеко от друга. – Мне сейчас к отцу нужно.
– Но девушки нас ждут, – растерянно произнес Лорек.
– Мне надо, – отрезал Конэ-Эль, потом понял, что ответил другу грубо. – Извини, но мне в самом деле нужно срочно увидеть отца. А девчонкам передай, что приду вечером и буду им петь столько, сколько они пожелают.
– Ну, ладно, – согласился Лорек, обрадованный обещанием Конэ-Эля, – я передам им твои слова. Только не забудь, ты обещал спеть!
– Не забуду, не забуду, – улыбнулся эльф.
Конэ-Эль знал, что Лорек обожает слушать его пение.
– Тогда до вечера, – попрощался Лорек.
– Угу, – кивнул головой Конэ-Эль и быстро зашагал по дороге, ведущей к мастерским отца.
Мастера Взйтэка, как назло, не было на месте. Конэ-Эль выругался про себя. Почему, когда отец нужен, его нет? Расспросы работников мастерской ничего не прояснили. Никто не знал, куда направился мастер Вэйтэк. Эльф вышел на улицу. Что теперь? Может пойти домой? Возможно, что отец там. Дорога до дома не отняла много времени, но и не принесла ожидаемого результата. Мать сказала, что не видела отца с самою утра. Конэ-Эль расстроился. Что ж, придется ждать вечера. Скорее всего, мастер Вэйтэк отправился на поиски нужных ему минералов к Холмам Заката. Если так, то он может вернуться только к завтрашнему вечеру. А ждать столько эльф не хотел.
Он посмотрел на свою ладонь. Трилистник играл контурами. Конэ-Эль почему-то испугался, что они погаснут до того, как покажет их отцу. Недолго думая, он принял решение идти следом за мастером Вэйтэком, совершенно забыв, что обещал Лореку вечером усладить своим пением их подруг. Наполнив флягу водой и кинув в котомку полбуханки хлеба, эльф быстрым шагом направился в сторону Холмов Заката. И хотя Конэ-Эль немного сомневался, что отец пошел именно туда, но необъяснимая уверенность в правильности поступка, заставила его идти. Дорогу он прекрасно знал еще с детства. Великое множество раз он ходил по ней с отцом. Поэтому шел, погрузившись в свои мысли, совсем не смотря по сторонам. Да и особой необходимости в этом он не видел – еще в детстве Конэ-Эль научился сканировать пространство вокруг себя через ментальное поле. Очень даже удобно. Больших затрат энергии на это не требуется, а информацию о происходящем вокруг получаешь в полном объеме.
Конэ-Эль шел и думал о том, что уготовано ему судьбой. Он так долго просил богов о чуде, о том, чтоб его жизнь изменилась. Скучная, до безобразия однообразная и серая стала бы яркой, полной приключений. И вот теперь Трилистник на его правой ладони – живое подтверждение того, что мольбы услышаны. Как там говорил его отец: «Будь поосторожней с желаниями, сынок, они имеют свойство сбываться. И прежде чем просить и мечтать о чем-то, хорошенько подумай, на самом ли деле ты этого сильно хочешь».
Вот над этой фразой отца и думал в данную минуту эльф. Так ли сильно он хотел резких перемен в своей жизни, когда просил об этом богов? Нужно ли это ему? Сомненья… Да нет никаких сомнений! Конечно, нужно! И он с благодарностью принимает этот Дар.
Конэ-Эль остановился. Он шел уже четвертый час без отдыха. Впрочем, усталость не чувствовалась, эльф мог идти без остановок много часов. Конэ-Эль решил сосредоточиться и поискать контур отца в ментале. На ходу в полную мощь делать это не столь удобно. Присев на траву, и закрыв глаза, он стал медленно прощупывать зыбь ментального поля. Неторопливо, по спирали, отодвигаясь в поиске все дальше и дальше от точки начала, то есть от себя. Но, как ни странно, он не мог найти контуров мастера Вэйтэка.
«Может, я ошибся, и отец вовсе не пошел к Холмам Заката? – засомневался эльф. – Или он так далеко ушел вперед? Странно, но я совсем не чувствую его».
День близился к концу, а Конэ-Эль все шел и шел, безрезультатно пытаясь найти отца. Ночной лес потихонечку просыпался, готовясь вступить в свои права, и его обитатели сладко потягиваясь, вылезали из своих нор. Конэ-Эль их вовсе не боялся, лесные жители – друзья эльфов. Дикий вой волка заставил эльфа вздрогнуть, резанув по сердцу. Конэ-Эль много раз слышал волчий вой, но с этим было явно что-то не то. Столько боли и отчаянья, сконцентрированного в одном крике, эльф никогда не ощущал. Конэ-Эль закрутил головой во все стороны, надеясь услышать повтор, чтобы хоть как-то определить, в какой стороне кричит зверь. Но безмятежная тишина окружила его.
«Может, все же померещилось, – подумал эльф, но тревога уже заползла в сердце. – Что ж, попробуем поискать».
В ментальном поле слабо поблескивали золотые искорки чужого контура. Явно, что не мастера Вэйтека. Его контур имел совершенно другой окрас. Отец Конэ-Эля переливался золотисто-синими волнами. А тут что-то странное, непонятное. Эльф еще никогда не встречал таких очертаний. А про цвет и вовсе говорить не приходилось. Золотой! Цвет первородных эльфов. Самый сильный, самый могучий. Конэ-Эль быстро определил, в какой стороне находится обладатель этого контура, и бросился туда бежать. Сердце почему-то сжималось в груди. Чувство тревоги и опасности нарастало. Конэ-Элю казалось, что если он промедлит, не успеет, то произойдет что-то страшное и непоправимое. Эльф так разогнался, что чуть не споткнулся о тело, лежащее на земле. Он резко затормозил и все же рухнул на траву.
Падая, эльф увидел серую шерсть и хвост. Резко поднявшись на локтях, Конэ-Эль повернул голову. Перед ним с закрытыми глазами лежал волк. Эльф подсел к хищнику и осмотрел его тело. Задняя лапа находилась в стальных тисках капкана, кровь сочилась из раны, окрашивая траву. Конэ-Эль нащупал на шее волчицы сонную артерию, пульс слышался отчетливо.
«Видимо, без сознания, из-за болевого шока. Как же ее угораздило попасть в этот капкан? Да и вообще, откуда взялась тут эта железка?» – размышлял эльф.
Достав небольшой кинжал, он разжал капкан и осторожно вынул раненую лапу. Волчица не приходила в сознание. Найдя в траве нужные ему листья альбаруса, Конэ-Эль приложил их к кровоточащей ране и, оторвав рукав своей рубахи, перебинтовал лапу.
«Странно все это. Зверь, а контуры золотом искрят», – подумал эльф, рассматривая хищника.
Он еще раз вышел в ментал. Так и есть, контуры лежащей рядом волчицы искрили золотом. Конэ-Эль открыл глаза и посмотрел на зверя. Что-то непонятное, странное, у животных не бывает таких контуров.
Юноша провел рукой по боку бесчувственно лежащего зверя. Волчица даже не дернулась. Зато дернулся сам эльф. От соприкосновения с телом зверя, его руку словно огнем полоснуло. Он резко убрал ладонь и посмотрел на нее. Так и есть: Трилистник надрывно горел.
«Надо возвращаться домой, да и зверя нельзя здесь оставлять. Ей помощь лекаря необходима, и ночевать в лесу мне как-то не хочется. И к тому же отца найти все же нужно», – рассуждал эльф, глядя на свою ладонь.
Он аккуратно поднял волчицу на руки и пошел в сторону города. Домой Конэ-Эль дошел уже ближе к полудню. Отец оказался там. Родители нервничали – сын не ночевал дома, и никто из его друзей не знал, куда он подевался.
– Я требую от тебя объяснений, – встретил сына мастер Вэйтэк, но, увидев у него на руках волка, замолчал в изумлении.
– Простите меня, – устало ответил Конэ-Эль, – я объясню, но только чуть позже.
Эльф опустил зверя на пол и присел рядом на колени, опершись боком о стену.
– Ей нужен лекарь, а мне крепкий сон. Вы помогите ей, пожалуйста…
Эльф говорил медленно, глаза его слипались. Казалось, еще секунда и он уснет прямо так, сидя возле волчицы.
– Давай я отведу тебя в твою комнату, – забеспокоилась мать, поднимая Конэ-Эля за руку. – А отец посмотрит, что со зверем.
Эльф нисколечко не сопротивлялся. Дорога вымотала его до предела, руку гудели и ныли от напряжения, ноги просто отказывались слушаться. С трудом дойдя до своей кровати, не раздеваясь, Конэ-Эль рухнул в ее объятья и тотчас же уснул.
Глава 9
ВСТРЕЧА
«Почему так болит нога?» – подумала Ева.
Глаза ее были закрыты, но слух уже включился в работу. Тишина. Только слышно какое-то приглушенное постукивание, словно где-то далеко стучат кузнечные молоточки «тук-тук, тук-тук». Ева прислушалась: «тук-тук, тук-тук»…
«Стоп! – скомандовала она себе. – Это же мое сердце стучит. Значит, я жива, не умерла… Да и боль в ноге тому подтверждение».
Ева с большим трудом приоткрыла глаза. Размазанные очертания каких-то предметов плыли цветными пятнами. Попытка сосредоточиться и сфокусировать взгляд не привела к ожидаемому результату. Ева закрыла глаза, а потом снова их открыла. Перед собой она увидела лицо ангела. Он смотрел на нее ласково и нежно, улыбаясь и говоря что-то непонятное.
«Боже, как он красив, – подумала Ева. – Ангел… Значит, я все-таки умерла? Но почему такая боль?»
Она глубоко и тяжело вздохнула. Ей стало очень грустно и до слез обидно. С одной стороны, себя жалко, умерла же… С другой – подвела всех, не выполнила поставленную задачу. И выходит, что Инна с Олегом погибли зазря. Перед глазами возникла картинка увиденного в номере гостиницы: уже слабо сопротивляющаяся Инна и бездыханное, окровавленное тело Олега. Слезы все же потекли. Ангел заговорил с ней опять. Он говорил мягко, ласково. Ева не могла разобрать его слов. Ангел протянул руку и нежно погладил ее по голове.
«Ах, ангел, ангел, – мысленно обратилась к нему девушка. – Почему ты не помог нам тогда… Зачем ты здесь сейчас?» Взгляд Евы скользнул по лицу ангела и замер на его остроконечном ухе.
«Заостренные уши у ангела? – удивилась она. – Как у эльфов. Ангел???»
В немом вопросе Ева посмотрела еще раз в глаза ангела. Вдруг дурнота опять подкатила к голове, и она потеряла сознание.
В бреду чего только не увидишь. Ева каталась на огромной карусели «Ромашка». Перед собой она видела спаренные и строенные сиденья, у нее же было одно. На всех, кто в данный момент развлекался на этой карусели, Ева разглядела карабины ремней безопасности. На себе она не нашла даже обычной веревки. Ева вцепилась руками в холодный металл поручней креслица и что есть мочи поджала ноги к сиденью.
«Это продлится всего три минуты, – успокаивала себя Ева. – Карусели дольше не катают. Все равно на ходу не спрыгну, а ради меня останавливать не станут. Можно закрыть глаза, тогда будет не так страшно».
«Ромашка» делала очередной круг. Ева всем телом ощущала, как на подъеме сдавливает грудь и перехватывает дыхание. А потом резко падаешь вниз, и тут очень важно не вывалиться из креслица.
«Главное, чтоб с сердцем не стало плохо, как тогда, на „Американских горках"», – почему-то вспомнила Ева происшествие пятилетней давности. Тогда она с друзьями поехала в парк отдыха и ее уговорили проехаться на этих самых «горках». Все визжали и хохотали от восторга, а ей стало реально плохо. Сердце сжало в груди стальным обручем, и куда-то пропал воздух. Когда мертвенно-бледная Ева выползла из вагончика, друзья не на шутку испугались. С тех пор она вообще больше не подходила к каким-либо каруселям.
И вот теперь на тебе, она катается на «Ромашке». Аттракцион в очередной раз пошел вниз, и Еву, словно кто-то начал спихивать с маленького, почти детского креслица карусели. Девушка вжалась всем телом в сиденье, до боли сцепив зубы.
«Еще немного, еще чуть-чуть», – уговаривала она себя.
Но тут «Ромашка» развернула свое колесо перпендикулярно земле, и Ева с ужасом в глазах поехала наверх.
«Господи-и-и-и-и», – простонала она.
Земля находилась внизу, под головой. Держась практически только одними ногами, поскольку руки уже не слушались, Ева вдруг перестала бояться.
«Я смогу, я смогу, выдержу», – пообещала она сама себе.
Земля стала возвращаться на свое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46