У него не было полезных знакомств среди фирмачей, потому что его первым и единственным рабочим местом после окончания колледжа стала компания «Ричланд-секьюритиз».
Но на семинаре он встретил старого приятеля, симпатичного азиата, с которым познакомился много лет назад. Они вместе зашли в кофейный бар отеля, окна которого выходили на шумную Седьмую авеню. Мервин изложил приятелю приглаженную версию последних событий своей жизни.
— Следующий заказываю я, — сказал Бакстер Чой. — Это будет честно.
Они решили посидеть в баре до открытия семинара — до десяти часов. Кофейный бар, обычно пустой в такое раннее время, сейчас был переполнен — сюда устремились все остальные участники семинара, приехавшие пораньше.
— Это не только нечестно, но еще несъедобно, — мрачно сострил Мервин, хотя и принял предложение Чоя.
— Ты программист? — спросил Чой. — Проектировщик?
— И то, и другое. — Мервин, прищурившись, посмотрел на приятеля, — а сюда я пришел, чтобы присмотреть что-нибудь стоящее для себя.
— Понимаю, — кивнул Чой. — Что тебя интересует? Авиационная радиоэлектроника? Биохимия? Сверхпроводники? Конечно, глупо тратить полжизни на всякое старье у Риччи, хочется интересной работы. У них, наверно, все давно разложено по полочкам.
— И они еще имели нахальство сказать мне, что я думаю не о работе, и... — Он запнулся, спохватившись, что история, в которую он собирался углубиться, противоречит изложенной им версии. — А ты где?
— "Доу Кемикл", — сымпровизировал Чой. — Дефолианты.
Лемнитцер уже открыл рот, чтобы задать какой-то вопрос, но Чой торопливо посмотрел на часы и потянулся за счетом.
— Давайте лучше поговорим о том, как найти тебе достойное занятие, — сказал он.
* * *
Он замерзал. Пальцы ныли от давящего холода. Выложенный коричневым камнем подвал был почти пуст, только в углу стоял угольный ларь. Стены пропитались сыростью, как в общественных и грязных туалетах.
Никки уже пришел в себя после туинала. Его трясло от холода. Когда он открыл глаза, ослепительная, ватт в сто пятьдесят, лампочка, висящая на голом шнуре под потолком, обожгла его глазные яблоки пронзительным светом. Он не мог найти выключатель. И выкрутить занемевшими пальцами лампочку тоже не мог. Только разбить — он замахнулся локтем и упал, совершенно выдохшийся от единственного усилия. Никки перевернулся на живот, чтобы избавиться от рези в глазах. Воспоминания: встреча с Керри, кабинка в туалете... Значит, Риччи узнали, кто стоит за взрывами, потрясшими Манхэттен.
Тяжелая дверь со скрипом отворилась. На пороге остановился парень — тот, который назвался Керри Риччи.
— Во-первых, — сказал он, глядя на пленника сверху вниз, — заметь, что никто тебя не связывал и не дубасил. Никто к тебе ни прикасался, пока ты был в отключке. Я помню, что ты, Ник, член семьи.
— В такой семье это один черт.
Кевин кивнул.
— Во-вторых, ничего личного в этом нет. Банни считает, что ты отличный парень. Твой сын, Лео, — наполовину Риччи. Но ты здесь из-за второй половины своего имени. Понятно?
— Похитили кого-то из ваших? — спросил Никки.
— Мне говорили, что ты толковый парень, — не без сарказма заметил Кевин. — Но не предупредили, что ты блестящий мыслитель.
Он захлопнул тяжелую дверь подвала за своей спиной.
Никки прикрыл глаза, спасаясь от пронзительного света.
— Что ты собираешься делать, Керри? Вытряхивать из меня пыль, пока не заговорю?
— Ты заложник. Тебе придется побыть под присмотром какое-то время. Разумеется, в полном здравии. Но это вовсе не значит, что все зубы у тебя останутся на месте. Я обнаружил это в твоей сумке.
Кевин швырнул ему листок бумаги.
Никки подобрал бумагу и увидел зашифрованную сводку, которую вез на юг. Он принял причастие кровью, окропился ею достаточно, чтобы отрапортовать отцу о полном успехе манхэттенских акций. Около ста человек прикончили они с Чоем вдвоем. Бакстер попросил его отвезти данные отцу. Зная характер Шана, он нашел нужным записать ключевые цифры.
— Многовато чисел? — спросил Никки.
— Как тебе это — В14? В — вторая буква алфавита. Февраль второй месяц года. Обычный компьютерный код. Детоксикационный центр на углу Сто семнадцатой и Бродвея взлетел на воздух как раз в Валентинов день, Четырнадцатого февраля. Еще один, В Гринвич-Виллидж, вспыхнул девятнадцатого — что и означает следующая строчка, В19. И так далее, верно? — Он нагнулся и вырвал листок из пальцев Никки. — Интересная приписка внизу — 50 и 150 — килограммы чего-то, конечно. Никаких призов за догадку, вот досада. Тебя считают членом семьи — вопрос только, какой семьи?
— Все это для меня новости, Керри.
Кевин кивнул.
— Конечно. Знаешь, прошло уже два часа после нашего возвращения из Ла-Гардиа. Мы успели распечатать твои фотографии. Три парня узнали в тебе мотоциклиста, бросавшего бомбы. Единственное, что отделяет тебя от пули, — статус заложника. Поэтому воздержись от глупых реплик, о'кей? А теперь — вопросы есть?
— Думаю, ты знаешь, что делаешь.
— А ты знаешь, что я не могу тебя прикончить, поскольку ты — предмет торговли. Но я нуждаюсь в сотрудничестве. Я хочу знать, какого черта вы решили наехать на нас.
Подвижное лицо Кевина застыло, стало тяжелым, грубым.
— Итак, как в игре, «бей-и-беги». Вы задали нам хорошую трепку — и исчезли. Что за этим кроется?
Медленно, словно чтобы не вспугнуть его, Никки встал и сел на сундук.
— Ты же не поверишь, если я скажу, что это было тренировкой? — Кевин отрицательно покачал головой. — Даже если это правда?
— Это звучит не особенно ловко. Там, наверху, есть человек, которому это не понравится.
Никки ткнул пальцем в потолок.
— Наверху? Значит, мы не одни?
— Такие, как мы с тобой, — прочувствованно произнес Кевин, — никогда не бывают одни.
* * *
Обмороки и возвращения в сознание чередовались жестокими взрывами. Напряжение и изогнутом теле грозило медленной смертью от удушья. Он будил себя, прибегнув к мелким хитростям. Сознание. Тьма. Удушье. Сознание. Тьма. Он больше не мог тревожиться ни о чем, кроме смерти. О смерти — его смерти — говорили два скота в комнате. Даже страшная боль в позвоночнике была ничем по сравнению с ужасным предчувствием смерти.
В комнате звякнул телефон. Один из калабрийцев с ворчанием снял трубку. После короткого обмена репликами он сказал своему сообщнику:
— Tomaso e qua.
— Ты узнал его голос?
— Змеиный голос. Хитрый, гордый голос сицилийца. Что еще нужно?
— Я даже не помню, как он выглядит.
Постучали в дверь. Один из калабрийцев пошел открывать.
— Tu non sei Tomaso, — сказал он молодому китайцу, стоявшему на пороге.
— Buon giorno. — Два сухих хлопка — словно переломили деревянный прут через колено. Два глухих звука — чьего-то падения. Дверь шкафа скользнула в сторону. Над ним навис кто-то с плоскогубцами в руках. Мгновение — и исчезла страшная боль в спине и вокруг шеи. Чарли окунулся в блаженное беспамятство.
Когда он пришел в себя, комнату заливало зимнее холодное солнце. Скорчившись на боку, Чарли разлепил веки и встретился взглядом с мертвыми глазами Мимо и Пино. Их открытые глаза казались пустыми, но зато третий — в центре лба у каждого — распускался прекрасным живым цветком. На удивление мало крови, подумал Чарли. Если Томазо Молло и вправду был змеей, его жало почти не оставляло следа. На их лицах застыло выражение удивления, словно такая ловушка была чем-то неслыханным для людей ндрангетты.
Застывший в позе мороженой креветки, Чарли смотрел на своих похитителей. Это работа специалиста, отметил он. Может быть, англичанина? Англичане — опытные убийцы. Но что делать англичанину на ионическом побережье Калабрии, что могло объединять его с человеком, прибравшим к рукам Корлеоне?
Чарли со стоном попытался пошевелиться. Его спину пронзила боль, как от удара током. Он снова посмотрел на мертвые глаза калабрийцев и подумал, что быть жестоко связанным — это намного лучше, чем быть мертвым. Он застонал и снова провалился в беспамятство. Шло время.
Он очнулся и увидел перед собой лицо Кевина. Или Керри.
— Т-ты?..
— Чарли, ты в порядке?
Чарли поискал глазами синее пятнышко — его не было.
— Керри?..
Сын Стефи бросился к телефону. Чарли прислушался.
— Я должен отвезти его к врачу. Кто у тебя есть в Вашингтоне? — Пауза. — Позвони ма. Ciao. — Он повернулся к Чарли. — Послушай...
Но Чарли уже снова отключился.
* * *
В темноте она безумно вцепилась в трубку.
— Да?.. Алло?..
— Его нашли. Он будет в порядке, — сказала Уинфилд.
Гарнет рухнула на стул, словно отброшенная ударом.
— Вы уверены, что с ним все в порядке?..
— Керри сказал, что все будет в порядке.
— Что это зна...
— Мне нужно бежать, — перебила Уинфилд. — Свяжусь с вами позже. — И повесила трубку.
Гарнет вскочила, все еще сжимая в руках телефон. Наклонившись, чтобы поставить его на место, она вдруг сообразила, что боль в спине исчезла.
* * *
— Классная берлога, угу? — спросил Чой.
Он привел Лемнитцера в свою квартиру на Виллидж, недалеко от Пятой авеню, и сказал, что это квартира его подружки.
— Ну что, еще по глоточку?
— Искушение винной ягодой... — Лемнитцер утонул в глубоком кресле с подлокотниками, испустив протяжный, вздох. Семинар — дело дохлое. Никому не нужны программисты. По Уолл-стрит толпами бродят безработные программисты. Никто не предлагает работу, все ищут. Это был уже четвертый «глоточек» виски после окончания семинара. Лемнитцер уже не чувствовал боли, но был еще способен удержать в голове разбегающиеся мысли.
— Твое здоровье. — Чой поднял свой стакан.
— М-м, — отозвался Мервин и спохватился, что успел отхлебнуть из своего стакана еще до того, как был произнесен тост.
Потрясающе скверные манеры, подумал Чой. Парень хорошо относится к китайцам и пьет, как лошадь. Но годится ли он для работы?
Чой был одет, как всегда, франтовато: джинсы, ярко-желтая рубашка, жилет темно-синего цвета с алой отделкой на четырех накладных карманах. На глазах у Лемнитцера он выудил из жилетного кармана желатиновую капсулу.
— Что это?
— Это? — Чой сделал глубокий вдох, его лицо расплылось в счастливом предвкушении. — Это рай, Мерв. Это бесконечный взлет по параболе. Это... — Он сунул капсулу в рот и запил виски. — Это МегаМАО.
Мервин моргнул.
— Храни меня Господь от такого рая.
Чой в жизни не принимал МегаМАО. В жилетном кармане у него лежали капсулы, наполненные сахарной пудрой. Из другого кармана он достал еще одну капсулу, на вид — такую же.
— Смотри. Рай приглашает тебя, мой друг-поденщик.
Он подбросил капсулу. Мервин, заинтригованный, поймал ее на лету и уставился на свою ладонь.
— С виски пойдет?
— Пойдет с чем угодно, — заверил его Чой, глядя, как он проглатывает капсулу и запивает остатком виски. — Ну что, еще по глотку вытяжки из шотландских зернышек?
— И не думай. Держи голову ясной. — Длинное, узкое лицо Мервина с полузакрытыми глазами качнулось от плеча к плечу, повторяя отказ. Потом движение изменилось — вверх-вниз.
— Почему нет?
Чой с удовольствием рассмеялся. Он знал, конечно, как действует МегаМАО, но ему никогда не надоедало наблюдать за этим чудесным превращением.
— А теперь, — сказал он, смешивая воду и скотч для своего гостя, — поговорим о подходящей работе для тебя. Ты никогда не пробовал силы в области промышленного шпионажа?
Мервин моргнул.
— Отличное название. Шп...ионаж, — выговорил он. Н-наравится.
— И, о Боже, как здорово за это платят!
* * *
Хотя ему всегда нравилось изображать Этну за полсекунды до извержения, Итало знал, что всему есть свое время — и драматическим эффектам, и тихим рассуждениям. В данный момент подходило скорее второе.
Что Шан — злейший враг, каким-то образом стакнувшийся с калабрийцами, было теперь совершенно ясно. Малейшие сомнения на этот счет можно было отбросить, потому что Чарли Ричардса освободили сразу же после похищения Никки.
Чарли предстоит провести порядочно времени в больнице. Итало Риччи знал, что его вздорный племянник будет нуждаться не только в физиотерапии: такое грубое насилие отражается на душе еще в большей степени, чем на теле. В особенности если речь идет об Эль Профессоре. То, что он задержится на больничной койке, наверняка отразится и на его отношениях с Эйприл Гарнет. Если б не эта баба, Чарли б в жизни не хватило духу так напакостить Риччи.
Никто лучше Итало не понимал слабую сторону Чарли — вирус сверхзащищенности. Любой, а в особенности толковый и симпатичный парнишка вроде Чарли, должен почувствовать сопротивление этого мира — для закалки костей. Но Чарли освободили от этого. Как бизнесмен, он с самого начала располагал такими средствами, что любой другой мог бы об этом только мечтать. Любые препятствия на его пути Чио Итало устранял, даже не дожидаясь просьбы, — забастовки, рекламации на сырье, выходки конкурентов, короче, все, что было чумой для других. Чарли избаловали, изнежили. Настоящий бизнесмен — в душе убийца и всегда готов преодолеть тот последний дюйм, от которого шарахается Чарли. Когти и зубы всегда были ему ни к чему. И единственный человек, кроме Итало, который об этом догадывается, — проклятая индейская скво. Чем трудней ей будет добраться до Чарли, тем лучше. У Итало уже было достаточно неприятностей из-за нее. Если б он не успел в последний момент вцепиться в неувязку с «Ричтроном», Чарли благополучно упорхнул бы от него.
Итало затягивал передачу «Ричтрона», потому что это было для него последней возможностью проучить Чарли. Если б его нипоти Чарли был нормальным Риччи, происшествия с пикапом или взрыва газа было бы достаточно, чтобы наставить его на ум. Кто-то должен постоянно наставлять его на ум, несмотря на то, что эта баба вцепилась в его яйца. Но теперь — довольно. Basta е basta!
Нет лучше места, чтобы обеспечить себе кусок пожирнее, чем Вашингтон, департамент коммерции, столица всего на свете, включая уличную преступность. Эти проститутки в конгрессе — пора заставить из отрабатывать свое содержание.
Итало сунул в свой компьютер диск с материалами Эдгара Дж. Гувера. Занесение архива в память почти завершено, теперь, сверяясь с датами, он уничтожал компромат на тех, кто уже умер. Время злодейски подтачивало его богатства. Итало, Скупой Рыцарь, с наслаждением просматривал досье на мониторе, пропускал золотые сквозь скрюченные артритом пальцы, побрякивал монетами. Он всегда начинал лучше соображать после этого развлечения.
Именно «Ричтрон» сорвал маску с истинного врага семьи Риччи. Но хотя удалось определить цели Шана, его стратегия оставалась туманной. Не важно. Последний поступок Чарли перед похищением — ночной звонок Керри — обеспечил «Ричтрону» безопасность от захвата со стороны. Молодец. Военным капо ему не быть, но в мирное время его инстинкт неоценим.
Итало лениво смотрел на запись: «Паркинсон Э. Ральф, сенатор США». Его пальцы коснулись клавиш компьютера. Приставания к малолетним. В настоящее время все вычеркнуто из полицейских архивов родного городка, сохранилось только досье Гувера. Времена меняются. Сейчас слабинку по части недозрелой плоти легко удовлетворить, повысив цену. В досье была фотография: Паркинсон, содомирующий девятилетнего мальчика. Ребенка удерживала в удобной позе мать. Итало вздохнул и снова посмотрел на экран: «Комитеты: финансовый, промышленный, иностранных дел».
Внезапно в оливковых, глубоко посаженных глазах Итало вспыхнул огонь. Позорные тайны Вашингтона у него в руках. Вашингтона и любого мало-мальски заметного на карте города Америки. Страны, которую захватчики вроде Шан Лао надеются купить или украсть. Слава Богу, что эта разрушительная информация находится в руках патриота-американца, а не той дикой орды, которая, щелкая зубами, ломится через границы Америки, чтобы разрушить величайшую демократию мира. Слава Богу, ключ к власти в руках Итало Риччи, а не какого-нибудь выскочки вроде Шан Лао.
Наступило время расправиться с захватчиками — раз и навсегда. Тонкая, изогнутая, как ятаган, улыбка, искривила углы рта Итало.
Шан Лао труп, хотя еще не догадывается об этом.
Глава 65
Про Винса можно было бы сказать так: после недели, проведенной в любой точке земли, ему хотелось оказаться где-нибудь еще. После двух недель в Манхэттене, когда он собирал воедино свою разрушенную, взорванную, разлетевшуюся на куски империю, Винс с удовольствием смотался бы на Сатурн. Он уже перестал извиняться перед Ленорой за то, что не возвращается домой каждую проклятую ночь. Но только он один мог разобраться в хаосе, оставленном Никки и Бакстером Моем, разобраться и на обломках построить новое.
— Децентрализация, — сказал Баз Эйлер, — вот как это называется, Винс.
— В общем, делаем двенадцать центров там, где их было пять. И пусть ублюдки придумают что-нибудь новенькое.
Чтобы сохранить разум в эти недели, он то и дело заглядывал к Базу в его клинику в Виллидже на Макдугал-стрит, перекусить и подремать, пока МегаМАО держит его на плаву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Но на семинаре он встретил старого приятеля, симпатичного азиата, с которым познакомился много лет назад. Они вместе зашли в кофейный бар отеля, окна которого выходили на шумную Седьмую авеню. Мервин изложил приятелю приглаженную версию последних событий своей жизни.
— Следующий заказываю я, — сказал Бакстер Чой. — Это будет честно.
Они решили посидеть в баре до открытия семинара — до десяти часов. Кофейный бар, обычно пустой в такое раннее время, сейчас был переполнен — сюда устремились все остальные участники семинара, приехавшие пораньше.
— Это не только нечестно, но еще несъедобно, — мрачно сострил Мервин, хотя и принял предложение Чоя.
— Ты программист? — спросил Чой. — Проектировщик?
— И то, и другое. — Мервин, прищурившись, посмотрел на приятеля, — а сюда я пришел, чтобы присмотреть что-нибудь стоящее для себя.
— Понимаю, — кивнул Чой. — Что тебя интересует? Авиационная радиоэлектроника? Биохимия? Сверхпроводники? Конечно, глупо тратить полжизни на всякое старье у Риччи, хочется интересной работы. У них, наверно, все давно разложено по полочкам.
— И они еще имели нахальство сказать мне, что я думаю не о работе, и... — Он запнулся, спохватившись, что история, в которую он собирался углубиться, противоречит изложенной им версии. — А ты где?
— "Доу Кемикл", — сымпровизировал Чой. — Дефолианты.
Лемнитцер уже открыл рот, чтобы задать какой-то вопрос, но Чой торопливо посмотрел на часы и потянулся за счетом.
— Давайте лучше поговорим о том, как найти тебе достойное занятие, — сказал он.
* * *
Он замерзал. Пальцы ныли от давящего холода. Выложенный коричневым камнем подвал был почти пуст, только в углу стоял угольный ларь. Стены пропитались сыростью, как в общественных и грязных туалетах.
Никки уже пришел в себя после туинала. Его трясло от холода. Когда он открыл глаза, ослепительная, ватт в сто пятьдесят, лампочка, висящая на голом шнуре под потолком, обожгла его глазные яблоки пронзительным светом. Он не мог найти выключатель. И выкрутить занемевшими пальцами лампочку тоже не мог. Только разбить — он замахнулся локтем и упал, совершенно выдохшийся от единственного усилия. Никки перевернулся на живот, чтобы избавиться от рези в глазах. Воспоминания: встреча с Керри, кабинка в туалете... Значит, Риччи узнали, кто стоит за взрывами, потрясшими Манхэттен.
Тяжелая дверь со скрипом отворилась. На пороге остановился парень — тот, который назвался Керри Риччи.
— Во-первых, — сказал он, глядя на пленника сверху вниз, — заметь, что никто тебя не связывал и не дубасил. Никто к тебе ни прикасался, пока ты был в отключке. Я помню, что ты, Ник, член семьи.
— В такой семье это один черт.
Кевин кивнул.
— Во-вторых, ничего личного в этом нет. Банни считает, что ты отличный парень. Твой сын, Лео, — наполовину Риччи. Но ты здесь из-за второй половины своего имени. Понятно?
— Похитили кого-то из ваших? — спросил Никки.
— Мне говорили, что ты толковый парень, — не без сарказма заметил Кевин. — Но не предупредили, что ты блестящий мыслитель.
Он захлопнул тяжелую дверь подвала за своей спиной.
Никки прикрыл глаза, спасаясь от пронзительного света.
— Что ты собираешься делать, Керри? Вытряхивать из меня пыль, пока не заговорю?
— Ты заложник. Тебе придется побыть под присмотром какое-то время. Разумеется, в полном здравии. Но это вовсе не значит, что все зубы у тебя останутся на месте. Я обнаружил это в твоей сумке.
Кевин швырнул ему листок бумаги.
Никки подобрал бумагу и увидел зашифрованную сводку, которую вез на юг. Он принял причастие кровью, окропился ею достаточно, чтобы отрапортовать отцу о полном успехе манхэттенских акций. Около ста человек прикончили они с Чоем вдвоем. Бакстер попросил его отвезти данные отцу. Зная характер Шана, он нашел нужным записать ключевые цифры.
— Многовато чисел? — спросил Никки.
— Как тебе это — В14? В — вторая буква алфавита. Февраль второй месяц года. Обычный компьютерный код. Детоксикационный центр на углу Сто семнадцатой и Бродвея взлетел на воздух как раз в Валентинов день, Четырнадцатого февраля. Еще один, В Гринвич-Виллидж, вспыхнул девятнадцатого — что и означает следующая строчка, В19. И так далее, верно? — Он нагнулся и вырвал листок из пальцев Никки. — Интересная приписка внизу — 50 и 150 — килограммы чего-то, конечно. Никаких призов за догадку, вот досада. Тебя считают членом семьи — вопрос только, какой семьи?
— Все это для меня новости, Керри.
Кевин кивнул.
— Конечно. Знаешь, прошло уже два часа после нашего возвращения из Ла-Гардиа. Мы успели распечатать твои фотографии. Три парня узнали в тебе мотоциклиста, бросавшего бомбы. Единственное, что отделяет тебя от пули, — статус заложника. Поэтому воздержись от глупых реплик, о'кей? А теперь — вопросы есть?
— Думаю, ты знаешь, что делаешь.
— А ты знаешь, что я не могу тебя прикончить, поскольку ты — предмет торговли. Но я нуждаюсь в сотрудничестве. Я хочу знать, какого черта вы решили наехать на нас.
Подвижное лицо Кевина застыло, стало тяжелым, грубым.
— Итак, как в игре, «бей-и-беги». Вы задали нам хорошую трепку — и исчезли. Что за этим кроется?
Медленно, словно чтобы не вспугнуть его, Никки встал и сел на сундук.
— Ты же не поверишь, если я скажу, что это было тренировкой? — Кевин отрицательно покачал головой. — Даже если это правда?
— Это звучит не особенно ловко. Там, наверху, есть человек, которому это не понравится.
Никки ткнул пальцем в потолок.
— Наверху? Значит, мы не одни?
— Такие, как мы с тобой, — прочувствованно произнес Кевин, — никогда не бывают одни.
* * *
Обмороки и возвращения в сознание чередовались жестокими взрывами. Напряжение и изогнутом теле грозило медленной смертью от удушья. Он будил себя, прибегнув к мелким хитростям. Сознание. Тьма. Удушье. Сознание. Тьма. Он больше не мог тревожиться ни о чем, кроме смерти. О смерти — его смерти — говорили два скота в комнате. Даже страшная боль в позвоночнике была ничем по сравнению с ужасным предчувствием смерти.
В комнате звякнул телефон. Один из калабрийцев с ворчанием снял трубку. После короткого обмена репликами он сказал своему сообщнику:
— Tomaso e qua.
— Ты узнал его голос?
— Змеиный голос. Хитрый, гордый голос сицилийца. Что еще нужно?
— Я даже не помню, как он выглядит.
Постучали в дверь. Один из калабрийцев пошел открывать.
— Tu non sei Tomaso, — сказал он молодому китайцу, стоявшему на пороге.
— Buon giorno. — Два сухих хлопка — словно переломили деревянный прут через колено. Два глухих звука — чьего-то падения. Дверь шкафа скользнула в сторону. Над ним навис кто-то с плоскогубцами в руках. Мгновение — и исчезла страшная боль в спине и вокруг шеи. Чарли окунулся в блаженное беспамятство.
Когда он пришел в себя, комнату заливало зимнее холодное солнце. Скорчившись на боку, Чарли разлепил веки и встретился взглядом с мертвыми глазами Мимо и Пино. Их открытые глаза казались пустыми, но зато третий — в центре лба у каждого — распускался прекрасным живым цветком. На удивление мало крови, подумал Чарли. Если Томазо Молло и вправду был змеей, его жало почти не оставляло следа. На их лицах застыло выражение удивления, словно такая ловушка была чем-то неслыханным для людей ндрангетты.
Застывший в позе мороженой креветки, Чарли смотрел на своих похитителей. Это работа специалиста, отметил он. Может быть, англичанина? Англичане — опытные убийцы. Но что делать англичанину на ионическом побережье Калабрии, что могло объединять его с человеком, прибравшим к рукам Корлеоне?
Чарли со стоном попытался пошевелиться. Его спину пронзила боль, как от удара током. Он снова посмотрел на мертвые глаза калабрийцев и подумал, что быть жестоко связанным — это намного лучше, чем быть мертвым. Он застонал и снова провалился в беспамятство. Шло время.
Он очнулся и увидел перед собой лицо Кевина. Или Керри.
— Т-ты?..
— Чарли, ты в порядке?
Чарли поискал глазами синее пятнышко — его не было.
— Керри?..
Сын Стефи бросился к телефону. Чарли прислушался.
— Я должен отвезти его к врачу. Кто у тебя есть в Вашингтоне? — Пауза. — Позвони ма. Ciao. — Он повернулся к Чарли. — Послушай...
Но Чарли уже снова отключился.
* * *
В темноте она безумно вцепилась в трубку.
— Да?.. Алло?..
— Его нашли. Он будет в порядке, — сказала Уинфилд.
Гарнет рухнула на стул, словно отброшенная ударом.
— Вы уверены, что с ним все в порядке?..
— Керри сказал, что все будет в порядке.
— Что это зна...
— Мне нужно бежать, — перебила Уинфилд. — Свяжусь с вами позже. — И повесила трубку.
Гарнет вскочила, все еще сжимая в руках телефон. Наклонившись, чтобы поставить его на место, она вдруг сообразила, что боль в спине исчезла.
* * *
— Классная берлога, угу? — спросил Чой.
Он привел Лемнитцера в свою квартиру на Виллидж, недалеко от Пятой авеню, и сказал, что это квартира его подружки.
— Ну что, еще по глоточку?
— Искушение винной ягодой... — Лемнитцер утонул в глубоком кресле с подлокотниками, испустив протяжный, вздох. Семинар — дело дохлое. Никому не нужны программисты. По Уолл-стрит толпами бродят безработные программисты. Никто не предлагает работу, все ищут. Это был уже четвертый «глоточек» виски после окончания семинара. Лемнитцер уже не чувствовал боли, но был еще способен удержать в голове разбегающиеся мысли.
— Твое здоровье. — Чой поднял свой стакан.
— М-м, — отозвался Мервин и спохватился, что успел отхлебнуть из своего стакана еще до того, как был произнесен тост.
Потрясающе скверные манеры, подумал Чой. Парень хорошо относится к китайцам и пьет, как лошадь. Но годится ли он для работы?
Чой был одет, как всегда, франтовато: джинсы, ярко-желтая рубашка, жилет темно-синего цвета с алой отделкой на четырех накладных карманах. На глазах у Лемнитцера он выудил из жилетного кармана желатиновую капсулу.
— Что это?
— Это? — Чой сделал глубокий вдох, его лицо расплылось в счастливом предвкушении. — Это рай, Мерв. Это бесконечный взлет по параболе. Это... — Он сунул капсулу в рот и запил виски. — Это МегаМАО.
Мервин моргнул.
— Храни меня Господь от такого рая.
Чой в жизни не принимал МегаМАО. В жилетном кармане у него лежали капсулы, наполненные сахарной пудрой. Из другого кармана он достал еще одну капсулу, на вид — такую же.
— Смотри. Рай приглашает тебя, мой друг-поденщик.
Он подбросил капсулу. Мервин, заинтригованный, поймал ее на лету и уставился на свою ладонь.
— С виски пойдет?
— Пойдет с чем угодно, — заверил его Чой, глядя, как он проглатывает капсулу и запивает остатком виски. — Ну что, еще по глотку вытяжки из шотландских зернышек?
— И не думай. Держи голову ясной. — Длинное, узкое лицо Мервина с полузакрытыми глазами качнулось от плеча к плечу, повторяя отказ. Потом движение изменилось — вверх-вниз.
— Почему нет?
Чой с удовольствием рассмеялся. Он знал, конечно, как действует МегаМАО, но ему никогда не надоедало наблюдать за этим чудесным превращением.
— А теперь, — сказал он, смешивая воду и скотч для своего гостя, — поговорим о подходящей работе для тебя. Ты никогда не пробовал силы в области промышленного шпионажа?
Мервин моргнул.
— Отличное название. Шп...ионаж, — выговорил он. Н-наравится.
— И, о Боже, как здорово за это платят!
* * *
Хотя ему всегда нравилось изображать Этну за полсекунды до извержения, Итало знал, что всему есть свое время — и драматическим эффектам, и тихим рассуждениям. В данный момент подходило скорее второе.
Что Шан — злейший враг, каким-то образом стакнувшийся с калабрийцами, было теперь совершенно ясно. Малейшие сомнения на этот счет можно было отбросить, потому что Чарли Ричардса освободили сразу же после похищения Никки.
Чарли предстоит провести порядочно времени в больнице. Итало Риччи знал, что его вздорный племянник будет нуждаться не только в физиотерапии: такое грубое насилие отражается на душе еще в большей степени, чем на теле. В особенности если речь идет об Эль Профессоре. То, что он задержится на больничной койке, наверняка отразится и на его отношениях с Эйприл Гарнет. Если б не эта баба, Чарли б в жизни не хватило духу так напакостить Риччи.
Никто лучше Итало не понимал слабую сторону Чарли — вирус сверхзащищенности. Любой, а в особенности толковый и симпатичный парнишка вроде Чарли, должен почувствовать сопротивление этого мира — для закалки костей. Но Чарли освободили от этого. Как бизнесмен, он с самого начала располагал такими средствами, что любой другой мог бы об этом только мечтать. Любые препятствия на его пути Чио Итало устранял, даже не дожидаясь просьбы, — забастовки, рекламации на сырье, выходки конкурентов, короче, все, что было чумой для других. Чарли избаловали, изнежили. Настоящий бизнесмен — в душе убийца и всегда готов преодолеть тот последний дюйм, от которого шарахается Чарли. Когти и зубы всегда были ему ни к чему. И единственный человек, кроме Итало, который об этом догадывается, — проклятая индейская скво. Чем трудней ей будет добраться до Чарли, тем лучше. У Итало уже было достаточно неприятностей из-за нее. Если б он не успел в последний момент вцепиться в неувязку с «Ричтроном», Чарли благополучно упорхнул бы от него.
Итало затягивал передачу «Ричтрона», потому что это было для него последней возможностью проучить Чарли. Если б его нипоти Чарли был нормальным Риччи, происшествия с пикапом или взрыва газа было бы достаточно, чтобы наставить его на ум. Кто-то должен постоянно наставлять его на ум, несмотря на то, что эта баба вцепилась в его яйца. Но теперь — довольно. Basta е basta!
Нет лучше места, чтобы обеспечить себе кусок пожирнее, чем Вашингтон, департамент коммерции, столица всего на свете, включая уличную преступность. Эти проститутки в конгрессе — пора заставить из отрабатывать свое содержание.
Итало сунул в свой компьютер диск с материалами Эдгара Дж. Гувера. Занесение архива в память почти завершено, теперь, сверяясь с датами, он уничтожал компромат на тех, кто уже умер. Время злодейски подтачивало его богатства. Итало, Скупой Рыцарь, с наслаждением просматривал досье на мониторе, пропускал золотые сквозь скрюченные артритом пальцы, побрякивал монетами. Он всегда начинал лучше соображать после этого развлечения.
Именно «Ричтрон» сорвал маску с истинного врага семьи Риччи. Но хотя удалось определить цели Шана, его стратегия оставалась туманной. Не важно. Последний поступок Чарли перед похищением — ночной звонок Керри — обеспечил «Ричтрону» безопасность от захвата со стороны. Молодец. Военным капо ему не быть, но в мирное время его инстинкт неоценим.
Итало лениво смотрел на запись: «Паркинсон Э. Ральф, сенатор США». Его пальцы коснулись клавиш компьютера. Приставания к малолетним. В настоящее время все вычеркнуто из полицейских архивов родного городка, сохранилось только досье Гувера. Времена меняются. Сейчас слабинку по части недозрелой плоти легко удовлетворить, повысив цену. В досье была фотография: Паркинсон, содомирующий девятилетнего мальчика. Ребенка удерживала в удобной позе мать. Итало вздохнул и снова посмотрел на экран: «Комитеты: финансовый, промышленный, иностранных дел».
Внезапно в оливковых, глубоко посаженных глазах Итало вспыхнул огонь. Позорные тайны Вашингтона у него в руках. Вашингтона и любого мало-мальски заметного на карте города Америки. Страны, которую захватчики вроде Шан Лао надеются купить или украсть. Слава Богу, что эта разрушительная информация находится в руках патриота-американца, а не той дикой орды, которая, щелкая зубами, ломится через границы Америки, чтобы разрушить величайшую демократию мира. Слава Богу, ключ к власти в руках Итало Риччи, а не какого-нибудь выскочки вроде Шан Лао.
Наступило время расправиться с захватчиками — раз и навсегда. Тонкая, изогнутая, как ятаган, улыбка, искривила углы рта Итало.
Шан Лао труп, хотя еще не догадывается об этом.
Глава 65
Про Винса можно было бы сказать так: после недели, проведенной в любой точке земли, ему хотелось оказаться где-нибудь еще. После двух недель в Манхэттене, когда он собирал воедино свою разрушенную, взорванную, разлетевшуюся на куски империю, Винс с удовольствием смотался бы на Сатурн. Он уже перестал извиняться перед Ленорой за то, что не возвращается домой каждую проклятую ночь. Но только он один мог разобраться в хаосе, оставленном Никки и Бакстером Моем, разобраться и на обломках построить новое.
— Децентрализация, — сказал Баз Эйлер, — вот как это называется, Винс.
— В общем, делаем двенадцать центров там, где их было пять. И пусть ублюдки придумают что-нибудь новенькое.
Чтобы сохранить разум в эти недели, он то и дело заглядывал к Базу в его клинику в Виллидже на Макдугал-стрит, перекусить и подремать, пока МегаМАО держит его на плаву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57