Евреи в слове, договоре – прямы, верят. Зато в чувствах лукавы, с трещинкой иронии: смеются, а взгляд грустный, плачут, а глаза лукаво жмурятся, прячутся. Релятивизм чувства и релятивизм слова. Предательство сердца и измена ума, рассудка. Поцелуй Иуды и слово Ивана. Очень интересно проследить, как эти два столь двуличных и коварных народа начали «взаимодействовать», делить народы, страны, материки, земной шар. Космос. Иуда и Антихрист. Два народа-юрода, два народа-паяца.
466
Примечание к №438
Его (Николая II) мученичество смысл и ритм дало России.
В революции и гражданской войне, столь переполненных всевозможными «событиями», действительных событий произошло только два (сливающихся в одно): отречение и мученичество Николая II. Это – Поступки.
Бердяев в «Смысле творчества», книге, опубликованной за два года до Екатеринбургской трагедии, утверждал:
«Славянофильская концепция самодержавия, как государственности аскетической и жертвенной, была мечтой, ничем не связанной с самодержавием историческим, всего менее аскетическим и жертвенным, столь же буржуазным, как и все государственности мира».
После гибели Николая произошло удивительное. Бердяев – банкрот. Понимаете ли вы, что это такое? Если бы всё осталось в русской истории на своих местах, но с одной небольшой частностью: Николай II был убит в 1918 году при попытке к бегству, в спину, и у него нашли бы дневник, где он по матерну ругает своих мучителей и всю эту проклятую страну, столь подло предавшую его, – то Бердяев остался бы всё равно нормальным, порядочным человеком. А так ведь не Бердяев даже, и не бердяевы, а «бердяевы». Иначе всё бы получилось. Ну, был убеждённым социалистом, но это по наивности, по неведению, трогательной доброте. Ну, книги его неоригинальны – да что такое вообще оригинальность? Бердяев известен и трудолюбив. Ну там Дзержинского постоянно хвалил, умилялся его «романтизму». Но ведь действительно сильная, мужественная фигура. Следуют ведь учитывать, где он жил и когда, в этой, извините, «Империи Российской». Во что верить, за что уцепиться? А Дзержинский рыцарь, герой. Но вот Бердяев убежал. Кто он и иже с ним? На фоне смерти-то мученической? Да после этого скрываться, молчать. Тихо умирать никому не известным иностранцем в пригороде Буэнос-Айреса. А он, они, кричали, писали книги. Горы книг написали. И чем больше писали, – вот сердцевина-то где – тем площе, смешнее, понятнее становилось. Каждая новая книга – новый шлепок в ту же лужу. Не надо вас, чего вы всё говорите. Всё уже. Поезд давно ушёл. В деле себя вы уже показали. Вас НЕ НАДО. Ситуация стала однозначной. Классическая трагедия. Розанов сказал ещё в «Легенде»:
«Умирая, всякая жизнь, представляющая собою соединение добра и зла, выделяет в себе, в чистом виде, как добро, так и зло».
Великий поступок Николая II, великое добро, которое он сделал для России, оконтурило зло, выявило зло, сделало его совершенно однозначным и следовательно – бессильным. Судьба России взяла Бердяева за ухо и поставила перед простой дилеммой. Просил – и получил.
Об этом не следует писать. И не будут писать. Но это всегда вольно или невольно будут подразумевать. Теперь сама вселенная духовного мира России так устроена. С «царским комплексом». Мистически Россия теперь вечная монархия.
467
Примечание к №290
И нигде явно ткань сглаза не прерывается. Ни одного явного доказательства.
Вязь розановского мышления удивительна. Все свои основные мысли он продумал в 80-х годах, а изложил в 90-х. Дальше, 900-е и 10-е – инерция, злорадно кривящаяся и закругляющая монотонные темы. Содержание книг Розанова равно нулю. Он действительно НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛ и ушёл в иной мир великим молчуном.
Одна из первых работ Розанова – «Место христианства в истории». Схема этой работы точна, логика выверена. В центре взаимодействие светлого арийского и тёмного семитского начала. Арийское начало – объективно, семитское – построено на крайнем субъективизме. Субъективация арийства (Сократ) есть его семитизация, а объективация семитства (абстрактный и светлый Новый завет) есть его ариизация. Эта переплетённость обеспечила грандиозный успех христианской цивилизации.
Но что такое в контексте этой схемы творческая эволюция самого Розанова? Его последующие высказывания о крахе христианства, а светлом семитском и тёмном арийском начале? И наконец, чисто христианская кончина Розанова? Мысль его дважды обернулась, совершила полный круг и всё. Сама по себе, вне своей динамики, она, как и все другие розановские мнения, значения не имеет. Круг. Стиль. (528) То есть он сказал всё. И сказанное – пережил. Железная логика – и полная свобода. И внутри – глубокая обречённость. Возможно лёгкость, возможно фантазия, возможно азарт, но при этом глубоко внутри – обречённость.
468
Примечание к №434
«Выдам тебе зипун, ферязь, штаны, сапоги нарядные … Боярыню одну надо ублаготворить». (А.Толстой)
Розанов писал:
«Между эсерами есть недурненькие „первые любовники“; и тогда они очень хорошо устраиваются (2 случая на глазах)».
Или:
«У социал-демократа одна тоска: кому бы угвоздиться на содержание. Старая барыня, широко популярный писатель, „нуждающийся в поддержке молодёжи“, певец – все годится».
469
Примечание к №403
теософия сконструировала коммунизм
Коммунизм понятен, элементарен. Он интересен только в одном – в своих истоках. Кто, когда, где, назовите фамилии и адреса. Кто придумал социализм-коммунизм, для чего, как конкретно его ввинчивали в реальность? Маркс не интересен. Но брат его жены оч-чень интересен. (480) Фердинанд Отто Вильгельм Хеннинг фон Вестфален был министром внутренних дел Пруссии. Пруссии – «полицейского государства».
470
Примечание к №403
Однако надо понимать психологию истероидного типа.
«Видения» Соловьёва не были просто шарлатанским издевательством над окружающими. Эти «видения» действительно наличествовали, но лишь в той форме, в какой это возможно для истерика. Блестящую характеристику этого типа личности дал П.Б.Ганнушкин. И я не откажу себе в злорадном удовольствии сделать обширную и исчерпывающую выписку из его труда по психопатологии.
Ганнушкин пишет:
«Главными особенностями психики истеричных являются: 1). стремление во что бы то ни стало обратить на себя внимание окружающих и 2). отсутствие объективной правды как по отношению к другим, так и к самому себе … Во внешнем облике (истериков) особенно обращают на себя внимание ходульность, театральность и лживость. Им необходимо, чтобы о них говорили, и для дости-жения этого они не брезгуют никакими средствами. В благоприятной обстановке, если ему представится соответствующая роль, истерик и на самом деле может „отличиться“: он может произносить блестящие, зажигающие речи, совершать красивые и не требующие длительного напряжения подвиги, часто увлекая за собой толпу; он способен и к актам подлинного самопожертвования, ес-ли только убеждён, что им любуются и восторгаются. Горе истерической личности в том, что у неё обыкновенно не хватает глубины и содержания для того, чтобы на более или менее продолжительное время привлечь к себе достаточное число поклонников. Их эмоциональная жизнь капризно неустойчива, чувства поверхностны, привязанности непрочны и интересы неглубоки; воля их не способна к длительному напряжению во имя целей, не обещающих им немедленных лавр и восхищения со стороны окружающих … Каждый поступок, каждый жест, каждое движение рассчитаны на зрителя, на эффект: дома в своей семье они держат себя иначе, чем при посторонних; всякий раз как меняется окружающая обстановка, меняется их нравственный и умственный облик. Они непременно хотят быть оригинальными, и так как это редко удаётся им в области положительной, творческой деятельности, то они хватаются за любое средство, подвё-ртывающееся под руку, будь то даже возможность привлечь к себе внимание необычными явлениями какой-нибудь болезни. Отсюда – сцены припадков и обмороков, загадочные колебания температуры, продолжительные отказы от пищи с тайной едой по ночам, причинение себе всевозможных повреждений, кото-рые затем выдаются за сами собой появившиеся и т. д. … Духовная незрелость истерической личности, не давая ей возможности добиться осуществления своих притязаний путём воспитания и развёртывания действительно имеющихся у неё способностей, толкает её на путь неразборчивого использования всех средств воздействия на окружающих людей, лишь бы какой угодно ценой добиться привилегированного положения. Некоторые авторы особенно подчёркивают инфантильное строение эмоциональной жизни истериков, считая его причиной не только крайней поверхностности их эмоций, но и часто недостаточной их выносливости по отношению к травмирующим переживаниям. Надо только от-метить, что и в области реакции на психические травмы нарочитое и выдуманное часто заслоняет у истериков непосредственные следствия душевного потрясения…»
Мне кажется, что даже самый ярый поклонник Соловьёва не может не признаться, что многие факты биографии философа прекрасно иллюстрируют эту характеристику. Слишком многие.
И вот «видения» Соловьёва. Они были, но это видения не экзальтированного мистика, а больного человека, причём не шизофреника, не маньяка и даже не алкоголика, а истерического психопата. Соловьёв выдумал, конечно, все свои контакты с потусторонним миром. Да и смешно было бы предполагать внутренний опыт Франциска Ассизского, Мартина Лютера или Серафима Саровского у сотрудника «Русской мысли». Но он сам почти верил в свои галлюцинации. Это был обман, но сама форма и интенсивность обмана была следствием объективного заболевания, психической аномалии. Истерик, падая в обморок, отлично понимает, что это обморок не настоящий. Но тем не менее обморок есть, и вызван он объективными причинами. Это ОДНОВРЕМЕННО и искренне патологическое состояние и обман, мистификация, ломание.
Внутренне вызванное другими (более страшными) причинами, но внешне очень схожее поведение было у Гоголя. То же ломание перед благоговейными поклонниками, доходящее до замирания за столом с вытянутой вилкой (тише-тише, Гоголь думает, творит, у него «видения») или до демонстративного засыпания в переполненной гостиной (тише-тише, Гоголь спят – на цыпочках, на цыпочках отсюда).
Из более молодого поколения к Соловьёву психологически ближе всего Блок – трус «себе на уме», женившийся на вечной женственности.
Вернёмся к «видениям». Тут уже совсем немного осталось. Поехал Владимир Сергеевич в имение к Толстой и семейству Хитрово писать свою «Теократию». А места эти под Петербургом красивые. Речка, сосны. Вот сидел однажды он на берегу речки около валуна, который окрестил «святым камнем», мечтал. А кругом-то как хорошо: птички поют, ветерок, облака. А хорошо бы, подумал философ, пришли бы сейчас все святые православные, все участники церковных соборов первых веков христианства и сказали: «Благословляем тя, Владимир, на великий труд оправдания веры отцов». Сказано – сделано. Сообщил радушным хозяевам-спиритам – было-де видение такое. Те испуганно закивали, бросились по дневникам записывать. «Факт».
Истерическая выходка произошла внутри больной истеризмом СРЕДЫ и воспринялась поэтому как нечто реальное и вполне естественное. И тут уже заглушка. Положим, книга-то Соловьёва плохая, слабая. – Так вы неправильно понимаете. Вам русским языком говорят – было видение! Что, не ясно?! Нужно, батюшка, видеть за внешней мишурой великий смысл. Как пишет Мочульский:
«Для Соловьёва цельность познания – не философское понятие, заимствованное у Шеллинга и Ивана Киреевского, а собственное мистическое переживание. „Всеединое“ явилось ему ещё в детстве, как „цельная и живая истина“, как „единый образ женской красоты“. Он и философствовать начал для того, чтобы рассказать на понятном, то есть логическом языке о своих видениях».
…Нет, господа, так не будет. Несерьёзно это. Угодно вам называться философами, давайте рассматривать ваши произведения в контексте исторической традиции. Это для вас же будет ЛУЧШИЙ вариант. Потому что, если переходить на личности, на субъективный опыт, то от Соловьёва вообще и мокрого места не останется. Ведь как сказал Ганнушкин:
«Духовная незрелость истерической личности, не давая ей возможности добиться осуществления своих притязаний путём воспитания и развёртывания ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИМЕЮЩИХСЯ У НЕЁ СПОСОБНОСТЕЙ, толкает её на путь неразборчивого использования всех средств воздействия на окружающих людей…»
«Мистический опыт» Соловьёва это как раз «неразборчивое использование». А вот его философские работы это, конечно, продукт «действительно имеющихся способностей» и способностей, прямо скажем, неординарных. Написать в возрасте 21 года «Кризис западной философии» – 150-страничный труд, свидетельствующий о глубокой профессиональной компетентности… И притом в России, в середине 70-х годов… Это вещь удивительная. Конечно, трудно, да и невозможно ожидать в юношеском возрасте абсолютной оригинальности, да ещё при рациональной, академической форме изложения. Но здесь даже элементарная компиляция требует очень серьёзной подготовки, профессионального понимания философской терминологии и самих приёмов последовательного западноевропейского мышления. И вот человек загубил себя, связался с бабами-истеричками, с какой-то литературной богемой. Много воли дали, много свободы. Разменял свой талант на популярность. В Соловьёве сказался он сам. А сам он был неинтересный. Интересен был его неожиданный нерусский талант. Он полукровка. Мозг русский, но с польско-еврейской корой. Не ерунда с художеством, а ерунда с логосом. А он полез в художество. И получилась ерунда. Ну зачем он, например, полез в русскую литературу? (476)
А с другой стороны, конфликт его был, видимо, неразрешим. Так что это личность-то, что там ни говори, трагическая. Просто и Мочульский, и братья Трубецкие, и Лопатин – это такие позитивисты, такие русские глухари, что они увидели тайну как раз в наиболее объяснимой и понятной части соловьёвской темы. Феномен Соловьёва посильнее будет. Пострашнее.
Вернёмся на последнем обороте этой пластинки к Ганнушкину. Объяснять Соловьёва «по Ганнушкину», конечно, нелепо. И чтобы нейтрализовать эту нелепость, я «объясню» сейчас точно так же самого себя. Что ж, «любишь кататься, люби и саночки возить». Я никогда не тормозил кристаллизацию своих фантазий (чувствовал – иначе будет хуже). Но после акта выговаривания уже спокойно и немного устало спрашивал себя: почему? Почему так пошло, в эту сторону? Почему я ненавижу Соловьёва? (591) А ведь ненавижу, это ясно. Ну что это: бесит смех его, манера шутить. Какая уж тут философия. Очевидно, дело в биологической полярности. Кто я «по Ганнушкину»? Конечно, шизоид:
«Больше всего шизоидов характеризуют следующие особенности: аутистическая оторванность от внешнего, реального мира, отсутствие внутреннего единс-тва и последовательности во всей сумме психики и причудливая парадоксальность эмоциональной жизни и поведения. Они обыкновенно импонируют (исходя из собственного опыта замечу, что так же обыкновенно они раздражают – О.), как люди странные и непонятные, от которых не знаешь, чего ждать. Уже самая манера держать себя, движения, жесты шизоидов нередко производят впечатление большого своеобразия. Общей чертой моторики шизоидов на-до считать отсутствие естественности, гармоничности и эластичности. Обыкно-венно они обращают на себя внимание тугоподвижностью и угловатостью дви-жений, отсутствием плавных и постепенных переходов между ними, причём у одних, кроме того, бросается в глаза манерность и вычурность, у других – стремление к стилизации и, наконец, у третьих – просто крайнее однообразие и ску-дность движений … Их эмоциональная жизнь вообще имеет очень сложнее строение; аффективные разряды протекают у них не по наиболее обычным и ес-тественным путям, а должны преодолевать целый ряд внутренних противодейс-твий, причём самые простые душевные движения, вступая в чрезвычайно запутанные и причудливые ассоциативные сочетания со следами прежних пережива-ний, могут подвергнуться совершенно непонятным на первый взгляд превращениям. Благодаря этому шизоид, будучи отчуждён от действительности, в то же время находится в постоянном и непримиримом внутреннем конфликте с самим собой. Может быть, это и служит причиной того, что непрерывно накаплива-ющееся от времени до времени находит себе исход в совершенно неожиданных аффективных разрядах … Сквозь очки своих схем шизоид обыкновенно и смотрит на действительность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
466
Примечание к №438
Его (Николая II) мученичество смысл и ритм дало России.
В революции и гражданской войне, столь переполненных всевозможными «событиями», действительных событий произошло только два (сливающихся в одно): отречение и мученичество Николая II. Это – Поступки.
Бердяев в «Смысле творчества», книге, опубликованной за два года до Екатеринбургской трагедии, утверждал:
«Славянофильская концепция самодержавия, как государственности аскетической и жертвенной, была мечтой, ничем не связанной с самодержавием историческим, всего менее аскетическим и жертвенным, столь же буржуазным, как и все государственности мира».
После гибели Николая произошло удивительное. Бердяев – банкрот. Понимаете ли вы, что это такое? Если бы всё осталось в русской истории на своих местах, но с одной небольшой частностью: Николай II был убит в 1918 году при попытке к бегству, в спину, и у него нашли бы дневник, где он по матерну ругает своих мучителей и всю эту проклятую страну, столь подло предавшую его, – то Бердяев остался бы всё равно нормальным, порядочным человеком. А так ведь не Бердяев даже, и не бердяевы, а «бердяевы». Иначе всё бы получилось. Ну, был убеждённым социалистом, но это по наивности, по неведению, трогательной доброте. Ну, книги его неоригинальны – да что такое вообще оригинальность? Бердяев известен и трудолюбив. Ну там Дзержинского постоянно хвалил, умилялся его «романтизму». Но ведь действительно сильная, мужественная фигура. Следуют ведь учитывать, где он жил и когда, в этой, извините, «Империи Российской». Во что верить, за что уцепиться? А Дзержинский рыцарь, герой. Но вот Бердяев убежал. Кто он и иже с ним? На фоне смерти-то мученической? Да после этого скрываться, молчать. Тихо умирать никому не известным иностранцем в пригороде Буэнос-Айреса. А он, они, кричали, писали книги. Горы книг написали. И чем больше писали, – вот сердцевина-то где – тем площе, смешнее, понятнее становилось. Каждая новая книга – новый шлепок в ту же лужу. Не надо вас, чего вы всё говорите. Всё уже. Поезд давно ушёл. В деле себя вы уже показали. Вас НЕ НАДО. Ситуация стала однозначной. Классическая трагедия. Розанов сказал ещё в «Легенде»:
«Умирая, всякая жизнь, представляющая собою соединение добра и зла, выделяет в себе, в чистом виде, как добро, так и зло».
Великий поступок Николая II, великое добро, которое он сделал для России, оконтурило зло, выявило зло, сделало его совершенно однозначным и следовательно – бессильным. Судьба России взяла Бердяева за ухо и поставила перед простой дилеммой. Просил – и получил.
Об этом не следует писать. И не будут писать. Но это всегда вольно или невольно будут подразумевать. Теперь сама вселенная духовного мира России так устроена. С «царским комплексом». Мистически Россия теперь вечная монархия.
467
Примечание к №290
И нигде явно ткань сглаза не прерывается. Ни одного явного доказательства.
Вязь розановского мышления удивительна. Все свои основные мысли он продумал в 80-х годах, а изложил в 90-х. Дальше, 900-е и 10-е – инерция, злорадно кривящаяся и закругляющая монотонные темы. Содержание книг Розанова равно нулю. Он действительно НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛ и ушёл в иной мир великим молчуном.
Одна из первых работ Розанова – «Место христианства в истории». Схема этой работы точна, логика выверена. В центре взаимодействие светлого арийского и тёмного семитского начала. Арийское начало – объективно, семитское – построено на крайнем субъективизме. Субъективация арийства (Сократ) есть его семитизация, а объективация семитства (абстрактный и светлый Новый завет) есть его ариизация. Эта переплетённость обеспечила грандиозный успех христианской цивилизации.
Но что такое в контексте этой схемы творческая эволюция самого Розанова? Его последующие высказывания о крахе христианства, а светлом семитском и тёмном арийском начале? И наконец, чисто христианская кончина Розанова? Мысль его дважды обернулась, совершила полный круг и всё. Сама по себе, вне своей динамики, она, как и все другие розановские мнения, значения не имеет. Круг. Стиль. (528) То есть он сказал всё. И сказанное – пережил. Железная логика – и полная свобода. И внутри – глубокая обречённость. Возможно лёгкость, возможно фантазия, возможно азарт, но при этом глубоко внутри – обречённость.
468
Примечание к №434
«Выдам тебе зипун, ферязь, штаны, сапоги нарядные … Боярыню одну надо ублаготворить». (А.Толстой)
Розанов писал:
«Между эсерами есть недурненькие „первые любовники“; и тогда они очень хорошо устраиваются (2 случая на глазах)».
Или:
«У социал-демократа одна тоска: кому бы угвоздиться на содержание. Старая барыня, широко популярный писатель, „нуждающийся в поддержке молодёжи“, певец – все годится».
469
Примечание к №403
теософия сконструировала коммунизм
Коммунизм понятен, элементарен. Он интересен только в одном – в своих истоках. Кто, когда, где, назовите фамилии и адреса. Кто придумал социализм-коммунизм, для чего, как конкретно его ввинчивали в реальность? Маркс не интересен. Но брат его жены оч-чень интересен. (480) Фердинанд Отто Вильгельм Хеннинг фон Вестфален был министром внутренних дел Пруссии. Пруссии – «полицейского государства».
470
Примечание к №403
Однако надо понимать психологию истероидного типа.
«Видения» Соловьёва не были просто шарлатанским издевательством над окружающими. Эти «видения» действительно наличествовали, но лишь в той форме, в какой это возможно для истерика. Блестящую характеристику этого типа личности дал П.Б.Ганнушкин. И я не откажу себе в злорадном удовольствии сделать обширную и исчерпывающую выписку из его труда по психопатологии.
Ганнушкин пишет:
«Главными особенностями психики истеричных являются: 1). стремление во что бы то ни стало обратить на себя внимание окружающих и 2). отсутствие объективной правды как по отношению к другим, так и к самому себе … Во внешнем облике (истериков) особенно обращают на себя внимание ходульность, театральность и лживость. Им необходимо, чтобы о них говорили, и для дости-жения этого они не брезгуют никакими средствами. В благоприятной обстановке, если ему представится соответствующая роль, истерик и на самом деле может „отличиться“: он может произносить блестящие, зажигающие речи, совершать красивые и не требующие длительного напряжения подвиги, часто увлекая за собой толпу; он способен и к актам подлинного самопожертвования, ес-ли только убеждён, что им любуются и восторгаются. Горе истерической личности в том, что у неё обыкновенно не хватает глубины и содержания для того, чтобы на более или менее продолжительное время привлечь к себе достаточное число поклонников. Их эмоциональная жизнь капризно неустойчива, чувства поверхностны, привязанности непрочны и интересы неглубоки; воля их не способна к длительному напряжению во имя целей, не обещающих им немедленных лавр и восхищения со стороны окружающих … Каждый поступок, каждый жест, каждое движение рассчитаны на зрителя, на эффект: дома в своей семье они держат себя иначе, чем при посторонних; всякий раз как меняется окружающая обстановка, меняется их нравственный и умственный облик. Они непременно хотят быть оригинальными, и так как это редко удаётся им в области положительной, творческой деятельности, то они хватаются за любое средство, подвё-ртывающееся под руку, будь то даже возможность привлечь к себе внимание необычными явлениями какой-нибудь болезни. Отсюда – сцены припадков и обмороков, загадочные колебания температуры, продолжительные отказы от пищи с тайной едой по ночам, причинение себе всевозможных повреждений, кото-рые затем выдаются за сами собой появившиеся и т. д. … Духовная незрелость истерической личности, не давая ей возможности добиться осуществления своих притязаний путём воспитания и развёртывания действительно имеющихся у неё способностей, толкает её на путь неразборчивого использования всех средств воздействия на окружающих людей, лишь бы какой угодно ценой добиться привилегированного положения. Некоторые авторы особенно подчёркивают инфантильное строение эмоциональной жизни истериков, считая его причиной не только крайней поверхностности их эмоций, но и часто недостаточной их выносливости по отношению к травмирующим переживаниям. Надо только от-метить, что и в области реакции на психические травмы нарочитое и выдуманное часто заслоняет у истериков непосредственные следствия душевного потрясения…»
Мне кажется, что даже самый ярый поклонник Соловьёва не может не признаться, что многие факты биографии философа прекрасно иллюстрируют эту характеристику. Слишком многие.
И вот «видения» Соловьёва. Они были, но это видения не экзальтированного мистика, а больного человека, причём не шизофреника, не маньяка и даже не алкоголика, а истерического психопата. Соловьёв выдумал, конечно, все свои контакты с потусторонним миром. Да и смешно было бы предполагать внутренний опыт Франциска Ассизского, Мартина Лютера или Серафима Саровского у сотрудника «Русской мысли». Но он сам почти верил в свои галлюцинации. Это был обман, но сама форма и интенсивность обмана была следствием объективного заболевания, психической аномалии. Истерик, падая в обморок, отлично понимает, что это обморок не настоящий. Но тем не менее обморок есть, и вызван он объективными причинами. Это ОДНОВРЕМЕННО и искренне патологическое состояние и обман, мистификация, ломание.
Внутренне вызванное другими (более страшными) причинами, но внешне очень схожее поведение было у Гоголя. То же ломание перед благоговейными поклонниками, доходящее до замирания за столом с вытянутой вилкой (тише-тише, Гоголь думает, творит, у него «видения») или до демонстративного засыпания в переполненной гостиной (тише-тише, Гоголь спят – на цыпочках, на цыпочках отсюда).
Из более молодого поколения к Соловьёву психологически ближе всего Блок – трус «себе на уме», женившийся на вечной женственности.
Вернёмся к «видениям». Тут уже совсем немного осталось. Поехал Владимир Сергеевич в имение к Толстой и семейству Хитрово писать свою «Теократию». А места эти под Петербургом красивые. Речка, сосны. Вот сидел однажды он на берегу речки около валуна, который окрестил «святым камнем», мечтал. А кругом-то как хорошо: птички поют, ветерок, облака. А хорошо бы, подумал философ, пришли бы сейчас все святые православные, все участники церковных соборов первых веков христианства и сказали: «Благословляем тя, Владимир, на великий труд оправдания веры отцов». Сказано – сделано. Сообщил радушным хозяевам-спиритам – было-де видение такое. Те испуганно закивали, бросились по дневникам записывать. «Факт».
Истерическая выходка произошла внутри больной истеризмом СРЕДЫ и воспринялась поэтому как нечто реальное и вполне естественное. И тут уже заглушка. Положим, книга-то Соловьёва плохая, слабая. – Так вы неправильно понимаете. Вам русским языком говорят – было видение! Что, не ясно?! Нужно, батюшка, видеть за внешней мишурой великий смысл. Как пишет Мочульский:
«Для Соловьёва цельность познания – не философское понятие, заимствованное у Шеллинга и Ивана Киреевского, а собственное мистическое переживание. „Всеединое“ явилось ему ещё в детстве, как „цельная и живая истина“, как „единый образ женской красоты“. Он и философствовать начал для того, чтобы рассказать на понятном, то есть логическом языке о своих видениях».
…Нет, господа, так не будет. Несерьёзно это. Угодно вам называться философами, давайте рассматривать ваши произведения в контексте исторической традиции. Это для вас же будет ЛУЧШИЙ вариант. Потому что, если переходить на личности, на субъективный опыт, то от Соловьёва вообще и мокрого места не останется. Ведь как сказал Ганнушкин:
«Духовная незрелость истерической личности, не давая ей возможности добиться осуществления своих притязаний путём воспитания и развёртывания ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИМЕЮЩИХСЯ У НЕЁ СПОСОБНОСТЕЙ, толкает её на путь неразборчивого использования всех средств воздействия на окружающих людей…»
«Мистический опыт» Соловьёва это как раз «неразборчивое использование». А вот его философские работы это, конечно, продукт «действительно имеющихся способностей» и способностей, прямо скажем, неординарных. Написать в возрасте 21 года «Кризис западной философии» – 150-страничный труд, свидетельствующий о глубокой профессиональной компетентности… И притом в России, в середине 70-х годов… Это вещь удивительная. Конечно, трудно, да и невозможно ожидать в юношеском возрасте абсолютной оригинальности, да ещё при рациональной, академической форме изложения. Но здесь даже элементарная компиляция требует очень серьёзной подготовки, профессионального понимания философской терминологии и самих приёмов последовательного западноевропейского мышления. И вот человек загубил себя, связался с бабами-истеричками, с какой-то литературной богемой. Много воли дали, много свободы. Разменял свой талант на популярность. В Соловьёве сказался он сам. А сам он был неинтересный. Интересен был его неожиданный нерусский талант. Он полукровка. Мозг русский, но с польско-еврейской корой. Не ерунда с художеством, а ерунда с логосом. А он полез в художество. И получилась ерунда. Ну зачем он, например, полез в русскую литературу? (476)
А с другой стороны, конфликт его был, видимо, неразрешим. Так что это личность-то, что там ни говори, трагическая. Просто и Мочульский, и братья Трубецкие, и Лопатин – это такие позитивисты, такие русские глухари, что они увидели тайну как раз в наиболее объяснимой и понятной части соловьёвской темы. Феномен Соловьёва посильнее будет. Пострашнее.
Вернёмся на последнем обороте этой пластинки к Ганнушкину. Объяснять Соловьёва «по Ганнушкину», конечно, нелепо. И чтобы нейтрализовать эту нелепость, я «объясню» сейчас точно так же самого себя. Что ж, «любишь кататься, люби и саночки возить». Я никогда не тормозил кристаллизацию своих фантазий (чувствовал – иначе будет хуже). Но после акта выговаривания уже спокойно и немного устало спрашивал себя: почему? Почему так пошло, в эту сторону? Почему я ненавижу Соловьёва? (591) А ведь ненавижу, это ясно. Ну что это: бесит смех его, манера шутить. Какая уж тут философия. Очевидно, дело в биологической полярности. Кто я «по Ганнушкину»? Конечно, шизоид:
«Больше всего шизоидов характеризуют следующие особенности: аутистическая оторванность от внешнего, реального мира, отсутствие внутреннего единс-тва и последовательности во всей сумме психики и причудливая парадоксальность эмоциональной жизни и поведения. Они обыкновенно импонируют (исходя из собственного опыта замечу, что так же обыкновенно они раздражают – О.), как люди странные и непонятные, от которых не знаешь, чего ждать. Уже самая манера держать себя, движения, жесты шизоидов нередко производят впечатление большого своеобразия. Общей чертой моторики шизоидов на-до считать отсутствие естественности, гармоничности и эластичности. Обыкно-венно они обращают на себя внимание тугоподвижностью и угловатостью дви-жений, отсутствием плавных и постепенных переходов между ними, причём у одних, кроме того, бросается в глаза манерность и вычурность, у других – стремление к стилизации и, наконец, у третьих – просто крайнее однообразие и ску-дность движений … Их эмоциональная жизнь вообще имеет очень сложнее строение; аффективные разряды протекают у них не по наиболее обычным и ес-тественным путям, а должны преодолевать целый ряд внутренних противодейс-твий, причём самые простые душевные движения, вступая в чрезвычайно запутанные и причудливые ассоциативные сочетания со следами прежних пережива-ний, могут подвергнуться совершенно непонятным на первый взгляд превращениям. Благодаря этому шизоид, будучи отчуждён от действительности, в то же время находится в постоянном и непримиримом внутреннем конфликте с самим собой. Может быть, это и служит причиной того, что непрерывно накаплива-ющееся от времени до времени находит себе исход в совершенно неожиданных аффективных разрядах … Сквозь очки своих схем шизоид обыкновенно и смотрит на действительность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160