— А зачем ему? — искренне удивился граф Курдюков. — ин побли же строится.Сюда в лучшем случае да на хорошей тачке час с лишним пилить… На фига козе баян?— Продавать не думает?— Пока нет. Ему не надо. У Жорика бабок — море. Да и кто этот дом купит?Те, у кого есть деньги, сюда не поедут. А остальные… разве только подарить кому.— Может, он тебе и подарит?— А мне зачем?— Мало ли, — загадочно сказал Пасько. — Как здесь с безопасностью, по-твоему?С безопасностью в доме дела обстояли здорово. Он был сооружен сразу же после войны каким-то генералом, получившим в награду за боевые заслуги участок в полгектара. Для строительства особняка генерал нагнал сюда без малого две роты солдат. Дом был построен по всем правилам фортификационного искусства и при желании превращался в глухую консервную банку, вскрыть которую, не зная правил, было практически невозможно. Окна закрывались снаружи бесшовными металлическими щитами сантиметровой толщины — эти ставни впритирку входили в проемы, окаймленные вмурованными в стены швеллерами. В ставни были вделаны стальные болты, которые проходили сквозь стену внутрь дома, и с той стороны на них навинчивались стальные поперечины. Бронированную входную дверь снаружи закрывала железная занавеска, в которой при всем желании нельзя было найти никаких признаков замочной скважины. Чтобы поднять занавеску, надо было додуматься проникнуть под крыльцо и там, в кромешной темноте, открыть два сейфовых замка. Замки эти, в свою очередь, были скрыты под стальной полосой. С чуть меньшими предосторожностями, но столь же надежно, были заперты и все двери внутри.Достаточно сказать, что операция запирания дома, когда Гера и его гости готовились уезжать, занимала не меньше часа. При этом гости тосковали в машине за воротами, а Гера громыхал железом, завинчивал гайки и ковырялся под крыльцом, поминая изобретательного генерала недобрым словом.Именно эта система безопасности и привлекла внимание сначала графа Пасько, а потом уже и полковника Беленького. Лучшего места для проведения гарантированно секретных переговоров и хранения документов придумать было нельзя. Приехавший из Москвы с целью осмотра Паша Беленький обошел дом, потребовал дважды его законсервировать и расконсервировать, после чего сказал:— Эту халупу из пушки не развалить. Посмотрите, какие стены. И ни один дурак сюда не полезет. Классное место. Хорошо, что дом ни за кем из нас не числится. Берем. Надо будет только сейф сюда притащить.— А что, на Старой площади бумаги хранить негде? — спросил Гера.— Ты бы их еще на Красной площади хранил, — посоветовал полковник. — В центре ГУМа у фонтана. Откуда я знаю, кто их читает, когда мы уходим. Думаешь, у «папы» врагов нет?Сейф, чтобы не светиться, купили за наличные в отделении Сбербанка в городе Чехове. Затем привезли на грузовике на дачу, и Саша с Герой, чертыхаясь, перетащили его в дом. Полковник сидел на травке и потягивал баночное пиво.Когда сейф установили на место, он с трудом поднялся с земли, вскарабкался на крыльцо, открыл металлический ящик огромным ключом, торжественно положил туда оригинал контракта с «Полимпексом», снова запер сейф и протянул ключи Гере.— Пусть у тебя будут. Понял, что это значит?Это значило, что в любую минуту дня и ночи Гера должен быть на связи.Когда Гера проезжал Подольск, его мобильный телефон отрубился, и он выматерился, пожалев, что в спешке не успел набрать Саньку. Едут они или нет? И как там Паша — жив ли еще? Семь пуль, сказал Санька. Две в голову. И после этого полковник еще смог завести машину и доехать до проспекта Мира. Мужик!Гера сильно уважал полковника Беленького. Когда Пасько, узнав, что Герина торговля дамскими зонтиками накрылась, взял его под крыло и привез на встречу к Беленькому, Гера не сразу понял, с кем его знакомят. Понимание пришло позже, в Кремле, когда он увидел, с каким уважением относятся к Паше подчиненные «папы».А потом Беленький учил Геру стрелять, и Гера, испытывавший перед оружием мальчишечий восторг, смотрел на полковника, как на бога.— Брось ты эту херню, — приказывал полковник, отнимая у Геры пистолет, когда тот пытался применить увиденные в вестернах приемы. — Ты свой приборчик таким манером вытаскивай, когда с бабой ложишься. Смотри сюда. Целиться надо — словно пальцем показываешь. Понял? На-ка, попробуй еще раз.Про Афганистан полковник вспоминал неохотно. Иногда, сильно выпив, рассказывал одну и ту же историю про штурм дворца Амина. Но на этом воспоминания неизменно заканчивались. К известности ов не стремился и частенько говаривал:— Я человек необщественный. Хочешь поговорить — иди к другим. Там тебе расскажут.Первое время за полковником охотились журналисты. Он мастерски от них уворачивался, а потом они и сами отстали, когда Паша предложил особо ретивой журналистке с телевидения в обмен на интервью помыть у него дома пол.Журналистка сперва не поняла, но полковник объяснил:— Обычное дело. Швабры у меня нету. Тряпочку в ручки возьмешь и вымоешь. А я посижу, посмотрю. Понравится — может, и сговоримся.Гера присутствовал при встрече полковника с Сережей Красивым, когда тот рассказывал, как чечены, прикрывающие «слепых», наехали на его ребят. Одного из Сережиных бойцов, того, кто уцелел, Паша знал лично. По лицу полковника, залившемуся краской, Гера понял, что он этого так не оставит. Попрощавшись с Сережей, Беленький тут же созвонился с «папой», договорился о встрече и рванул в Кремль. Его не было часа три. Потом он вернулся, довольный, и сказал:— Порядок. Завтра им начнут кишки мотать. Жаль, что посмотреть не удастся. * * * Но, видно, до конца кишки не домотали, И теперь Гера приближался к воротам дачи, а где-то там, далеко позади, по трассе летела чудо-машина, в которой истекал кровью человек, научивший его стрелять. Чуть-чуть не дождавшийся, пока домотают кишки тем, кто прикрывал «слепых».Осень… Темно, холодно, под ногами чавкает, шуршат опавшие с березы листья. Слышен шум поезда. Пахнет грибами, гниющими яблоками и водой. Чуть впереди виден край спускающегося к Оке обрыва. За забором, в глубине участка, чернеет громада генеральского дома. Ни души…Гера открыл ворота, загнал «вольво» на участок и поставил в стороне, чтобы Саньке было где встать. Доставая на ходу фонарик, пошел к крыльцу. Значит, порядок такой. Открыть люк слева от крыльца. Пролезть внутрь. Отвернуть стальную полосу, прикрывающую замки. Отпереть замки. Вылезти из-под крыльца.Поднять железную занавеску. Отпереть бронированную дверь. Отпереть вторую дверь. Открыть дверцу распределительного щита, включить свет. Потом можно будет заняться печкой. Ставни лучше не открывать — деревья уже почти голые, и свет в окнах будет видно издалека. А береженого бог бережет. Приготовить для Паши постель. Начистить картошки. Поехали.Стоп! Надо позвонить в машину. Спасибо генералу, протянул-таки сюда телефон. Интересно, сколько стоил тогда, в начале пятидесятых, городской московский номер в ста километрах от столицы? Гера сбросил старые пальто, которыми был заботливо укутан аппарат, и набрал номер телефона в машине полковника. Никто не ответил — трубка сообщила, что аппарат абонента отключен или находится вне зоны обслуживания. Это было странно, но, поразмыслив, Гера решил, что при расстреле полковника вполне могли угодить и в телефон. Или повредить антенну. Отсутствие связи его встревожило. Интересно, успели они позвонить «папе», в Кремль? У Геры имелся какой-то номер, но уверенности, что его соединят, не было. Лучше подождать, пока приедет Саша с полковником. Там разберемся.Гера набросал в печку загодя наколотые дрова, чиркнул спичкой. Посмотрел, как занявшийся огонь начал ерзать между поленьями. Потом вышел на веранду, набрал в котелок воды, постелил на стол газету, взял Пашину финку и принялся снимать с картофелин узкий слой кожуры. Гере нравилось приезжать сюда, он любил вечера в этом доме, особенно осенью или зимой. Когда за окнами гулял ветер и шумел лес, дом жил своей жизнью. Он скрипел, кряхтел, потрескивал дровами, под полом шуршали мыши. Эти звуки, в отличие от тех, что доносились снаружи, были родными. От них становилось тепло и спокойно. Вот и сейчас, отходя от нецельного небрежения, дом потихоньку прогревался, из комнат на веранду вытекало приятное тепло. Старое дерево, почувствовавшее приезд человека, начинало добродушно ворчать.Бросив в котелок очередную картофелину, Гера поднял глаза к висевшему над столом зеркалу. В нем отражались закрытые наглухо окна веранды, край висящего над столом абажура и верхняя часть лестницы, ведущей на второй этаж. На этой лестнице Гера увидел человеческие ноги.Какое-то время он сидел неподвижно, чувствуя, как по спине стекает холодный пот, и боясь пошевелиться. Потом он увидел, как ноги на лестнице очень медленно сделали несколько шагов вверх и исчезли из виду. Гера перевел взгляд на свои руки. Они тряслись, знаменитая Пашина финка ходила ходуном. Гера перевел дух, аккуратно положил финку на стол, вытер мокрые ладони о газету и сказал громко:— Что-то не едут… Сходить, что ли, в сортир…Он встал из-за стола и нарочито медленно сделал несколько шагов к двери в комнату. По мере того как дверь приближалась, но ничего не происходило, ужас овладевал им все сильнее, и последний метр Гера преодолел прыжком. Куда же он бросил куртку? Здесь? Нет. Где? А, вот она… Ощутив в ладони тяжесть подаренного Пашей полицейского кольта, Гера почувствовал некоторую уверенность.Это он знает, что в доме есть чужие. А они не знают, что он знает… «Иль думал, что я думала, что думал он-я сплю», — усмехнулся Гера, хотя понимал серьезность ситуации. Интересно, сколько их? Двое? Трое? Если гости не догадываются, что он их раскрыл, можно положить одного или двух, прежде чем начнется ответная пальба.Гера включил фонарик и быстро прошел по комнатам первого этажа. Внизу — никого. Значит, все наверху, и, возможно, на улице отирается еще несколько человек. Но те, кто на улице, неинтересны. Входную дверь он запер за собой автоматически. Черта с два кто-нибудь пролезет в этот дзот. Стоп! А как же эти, которые уже внутри? Они-то каким образом просочились через наглухо запечатанные двери?Гера задумался. Появление в доме чужих противоречило всем законам природы, и это тревожило. Он не понимал, как такое могло произойти. Но факт есть факт — чужого он видел сам. Значит, дом его не защитит. Надо попытаться понять, что они собираются предпринять. Скорее всего, будут ждать, когда подъедут Саня с Пашей, чтобы взять всех вместе. Гера схватился за телефон, уже зная, что это бессмысленно. Трубка была мертва. Но в то же мгновение он услышал где-то наверху зуммер мобильного телефона, и вслед за этим — через полминуты, не более — по лестнице загромыхали уже не таящиеся шаги нескольких человек.Когда, сжимая в правой руке кольт, Гера вышел на веранду, его уже ждали Их было трое — в черных джинсах, свитерах, беретах. С удивлением Гера заметил, что все трое были русскими. Какие, к черту, чеченцы! Паша что-то напутал. У высокого в руках был автомат Калашникова, но он уставил его дулом в потолок и стрелять вроде бы не собирался. Остальные двое держали руки в карманах курток.— Положи-ка ты свою артиллерию на стол, — досадливо проговорил кто-то невидимый.Оглянувшись, Гера увидел за своей спиной невысокого человечка в куртке.Человечек досадливо морщился, прыскал в нос из аэрозольного баллончика и строил гримасы:— Положи, как человека тебя прошу. Еще пальнешь ненароком. Или убери в карман. Мы к тебе с серьезным делом…Гера помедлил, посмотрел на парней и заткнул кольт за брючный ремень. Тот, кто был с автоматом, нагнулся и поставил оружие в угол. Остальные двое расслабились, вынули руки из карманов.— Ну вот и ладненько. — Человечек с аэрозолем подошел к столу и сел. — Прохватило где-то, черт. Слушай, у тебя аспиринчику здесь не найдется? Свалюсь еще. Дай пару таблеток заради Христа.— Сейчас, сейчас, — засуетился Гера, чувствуя невероятное облегчение от того, что никто не собирается его убивать. — Где-то была аптечка.Он кинулся в комнату, захлопнув за собой дверь, и ему стало еще легче и радостнее от того, что никто его не окрикнул, никто из парней не двинулся следом.«Господи, сделай так, чтобы все обошлось, — приговаривал Гера про себя, — господи, прошу тебя, сделай так, чтобы обошлось…»Но сегодня был не его день. Когда, держа в руках упаковку аспирина, он распахнул дверь на веранду, на пороге стоял простуженный человечек, а рядом с ним возвышался один из парней. Дуло ТТ смотрело Гере прямо в живот.— Здорово как, — обрадовался человечек, отбирая из Гериной руки аспирин. — Сейчас приму — полегче будет. Покажи дом-то. Отодвинув Геру в сторону, он вошел в комнату и огляделся.— Нормально, — одобрил человечек. — Усадьба целая. А это что? Сейф, что ли? Его сузившиеся глаза просверлили Геру насквозь.— Садись сюда, на стульчик, — пригласил он Геру, ложась на приготовленную для раненого Паши кровать и закидывая руки за голову. — Поговорим. Ключи от сейфа у тебя? Или у приятелей? Только не ври. Я этого не люблю.Дуло ТТ уперлось Гере в затылок. Он посмотрел в глаза лежащего на кровати человека и понял, что сейчас умрет. Сейчас. Или через десять минут. Или через час. Гера подвинул правую руку ближе к пряжке ремня, почувствовал колебание воздуха, и на голову его обрушился страшной силы удар. Свет погас.Когда он пришел в себя, пистолета за поясом уже не было Не было пояса, не было брюк. Гера лежал голый на постеленной для Пашки кровати, а рядом сидел мордатый парень и держал в руках два зачищенных с концов провода.— Голуба моя, — сказал простуженный голос, — ты уж сам решай. Либо сразу скажи, где ключи тебе ж легче будет, либо… — Человечек сделал знак в сторону мордатого.Судорога невероятной боли изогнула тело Геры. Это продолжалось всего долю секунды, но, когда затих крик, от которого зазвенели стекла, перед глазами истязаемого побежали радужные круги, а в протопленной комнате резко запахло калом.— Голуба, — продолжил простуженный, — говори быстренько. Нам ведь недосуг.Да и мучить тебя нету никакой охоты. Опять же посмотри, ты у нас тут обделался немножко, прямо как маленький. А ведь мы еще и не начинали как следует. Где ключики-то? Скажи — и мы уйдем. А то придется дружков твоих подождать. Не по-товарищески получится. Ну так как?Еще трижды Гера, продолжавший цепляться за жизнь, которая стоила ровно столько же, сколько информация о спрятанных за иконкой ключах, дергался под ударами тока. А потом жизнь перестала быть для него интересной.— Т-т-там, — провизжал он, мотая разламывающейся от боли головой, — там, за и-и-и….Человечек понял, достал ключи, бережно поправив покосившуюся икону.— Вот и ладно, — по-доброму сказал он, присев на кровать и погладив Геру по мокрым, спутавшимся волосам, — вот и ладно, милый ты мой. Спасибо тебе.Водички попьешь? Валюша, дай водички. Видишь, дрожит весь.— К-как в-вы в д-дом по-п-пали? — спросил Гера, клацая зубами. Почему-то ему казалось, что важнее этого вопроса ничего нет.— Как попали? — человечек пожал плечами. — Обыкновенно. Крышу разобрали на хер и попали. Чего тут сложного? Ты мне другое, голуба, скажи. Ты крещеный?Православный?— Нет, — прошептал Гера.— Это плохо, — человечек расстроился. — Как же нам быть-то? Повторяй за мной, что ли… Отче наш… иже еси на небесех… Повторяй, милый человек. А то не по-людски будет. Да святится имя твое… Да приидет царствие твое…Через некоторое время сквозь разобранную крышу к небу взметнулись языки пламени.Машин на трассе практически не было. Полковник на заднем сиденье лежал тихо — наверное, заснул или потерял сознание. Пасько гнал бронированный джип на предельной скорости, притормозив только дважды — за Подольском и у третьего кольца. Свой пистолет он засунул в бардачок На кой черт нужен пистолет при таком арсенале! Вдавливая в пол педаль газа, Саша изучал расположенные перед ним кнопки и рычаги управления хитроумными приспособлениями. Из всего, что есть в машине, самое практичное — это автоматические винтовки в ружейных портах: попасть, скорее всего, не попадешь, но пугануть получится. А вот против кого могут понадобиться две ракеты, Пасько даже не представлял. Молодец полковник!Они, дураки, еще смеялись, когда Паша пригнал это чудовище. Зато теперь можно плевать на все. При таком доме и при такой тачке никто даже близко подойти не сможет.У разграбленного ларька, громыхающего на ветру оторванными листами жести, Пасько свернул направо на бетонку. До дачи оставалось километров десять. Он сбросил скорость, сунул в рот сигарету и тихо включил радио.Вдоль бетонки слева и справа тянулся черный лес. Летом здесь было грибное раздолье. Неподалеку находилась воинская часть, поэтому садовых участков тут не раздавали. Да и в самом лесу можно было без труда напороться на патруль или уткнуться в колючую проволоку, огораживающую участки с надписями «Запретная зона».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84