Совокупный таможенный платеж, состоявший из пошлины, акциза и налога на добавленную стоимость, равнялся теперь ста пятидесяти процентам от закупочной цены автомобиля. И по ту сторону границы стояли инфокаровские машины на двадцать миллионов долларов.Льготники Будто с неба свалились эти люди. Как манна небесная. Не успел Виктор появиться на работе, как Пола протянула ему телефонную трубку:— Вас, Виктор Павлович. Из Ассоциации содействия малому бизнесу.— Нет ли у вас проблем с таможней? — поинтересовалась трубка. — Имеем серьезное предложение.— Можно обсудить, — осторожно ответил Виктор. — Скажите, куда подъехать.Трубка помолчала, потом ответила:— Мы сами приедем. Через час вам удобно? Ровно через час появились двое в зеленых куртках, уселись в переговорной. С левой стороны, у подмышек, куртки сильно топорщились.— Сколько у вас товару? — спросил старший. Его рябое лицо пересекал багровый, мокнущий шрам.— На двадцать с лишним миллионов, — быстро ответил Виктор. — Вас точно интересует?— Да нет, — сказал старший. — Так, для прикидочки. В переговорной воцарилась тишина. Виктор изучал гостей. Несмотря на выпирающие из-под курток пистолеты, пришельцы не походили на бандитов. Старший мог бы сойти за золотоискателя из какого-нибудь рассказа Джека Лондона. Младший, лицо которого обрамляли длинные каштановые волосы, перехваченные черной лентой вокруг головы, и вовсе был похож на музыканта. Его тонкие пальцы лениво барабанили по краю стола. Наконец Виктор прервал молчание:— У вас есть какой-то вариант? Может, расскажете? Старший сделал движение в сторону музыканта. Тот выложил на стол тоненькую красную папку с гербом Советского Союза и вопросительно посмотрел на старшего.— Докладывай, — приказал золотоискатель.— Есть контракт, — высоким чистым голосом сказал музыкант. — На сто миллионов долларов. Зарегистрирован на таможне. Вас интересует?— Можно посмотреть?Контракт был заключен между неизвестной Виктору Ассоциацией содействия малому бизнесу и столь же неизвестной польской фирмой «Полимпекс», которая обещала поставить Ассоциации товаров на сто миллионов долларов с полугодовой отсрочкой платежа. Список товаров — в приложении. Виктор с интересом отметил, что этот список состоял исключительно из иномарок.— Ну и что? — спросил Виктор, изучив контракт, который, вместе с приложением, умещался на двух машинописных страничках. — А как быть с таможней? * * * Из красной папки выполз очередной документ. Это была ксерокопия президентского указа, в соответствии с которым ряду общественных организаций и объединений предоставлялись льготы по внешнеторговой деятельности. Красным маркером были отчеркнуты строки. в которых вышепоименованные организации и объединения освобождались от уплаты таможенных пошлин, акцизов и налога на добавленную стоимость. Список осчастливленных организаций включал в себя общероссийские общества инвалидов, глухих, слепых и ветеранов-афганцев.— А вы здесь где? — спросил Виктор, изучив список. Музыкант достал вторую бумажку. Это было дополнение к указу, в котором к списку льготников добавлялись Национальный фонд спорта и Ассоциация содействия малому бизнесу.Повинуясь кивку золотоискателя, музыкант сказал:— Схема такая. Вы продаете «Полимпексу» все ваши машины. Мы их таможим, перепродаем обратно вам, вы реализуете. Надо нарисовать или так понятно?Было понятно и так.— Каковы ваши условия? — спросил Виктор, не верящими глазами глядя на разбросанные по столу бумажки.— Мы работаем с половины, — сказал старший.— С половины от чего?— От прибыли.У Виктора слегка закружилась голова. Он не в первый раз участвовал в коммерческих переговорах и прекрасно знал, что в специфических российских условиях, когда любая коммерческая сделка по бумагам оказывается убыточной, единственной приемлемой базой для достижения договоренности является объем оборота. Гости отметили замешательство Виктора и переглянулись.— Интересное предложение? — подмигнул старший. — Имей в виду, если пойдешь к «афганцам» или к другим убогим, тебе объявят половину от таможенных платежей.У них конвенция. А мы — сами по себе.— Послушайте, — сказал Виктор. — Вы же умные люди. Вы что, никогда не видели, как прячут прибыль? Извините, что я так прямо спрашиваю, мне просто интересно. Вы меня не знаете, так?Гости снова переглянулись.— Тебя не знаем, — согласился старший. — А фирму знаем. У вас бизнес серьезный, в случае чего — найдется, что взять. Да вы и сами мухлевать не станете.— Не станем, — кивнул Виктор. — Но про это знаю я. У вас-то откуда такая уверенность?Старший широко улыбнулся, отчего багровый шрам на его лице спрятался в складках бугристой кожи, и встал из-за стола.— Вот тебе мои телефоны. Это — в офис, это — мобильный. Надумаешь — позвони. Через час служба безопасности «Инфокара» сообщила Виктору, что оставленные золотоискателем телефоны числятся за Старой площадью, за помещениями бывшего Общего отдела ЦК КПСС. Его светлость и их сиятельства Колоссальная дыра, пробитая льготниками в таможенной границе России, мгновенно заполнилась товарами, ввозимыми в страну по баснословно низким ценам.Крупнейшими импортерами водки, табака, автомобилей и прочего подакцизного изобилия в одночасье стали общества слепых, глухих и инвалидов детства. Пивной бизнес пошел через непонятно как примазавшуюся к указу Ассоциацию жертв сталинских репрессий. Коммерческие организации спортсменов протаскивали через границу эшелоны с фальшивым «Абсолютом» и фуры с «Мальборо». Официальный бизнес должен был либо закрываться, либо идти на поклон к льготникам. Десятки миллионов долларов, за которые покупалось право работать в льготном режиме, потекли в швейцарские, кипрские и багамские оффшоры, где они оседали на неведомых номерных счетах, после чего материализовались в виде каменных замков с бассейнами и мавританскими башенками. Ближнее Подмосковье превратилось в грандиозную строительную площадку. Цены на недвижимость взлетели до небес.— Через кого работаешь? — допытывался один коммерсант у другого в ресторане «Ле Шале», макая дольку апельсина в расплавленный шоколад.— Через «слепых». А ты?— Через «афганцев». Валеру Радчикова знаешь? Сколько твои берут?— Половину с таможни. А твои?— Примерно столько же. Совсем оборзели. Еще грозятся поднять.— Как ты думаешь, сколько все это продлится?— Черт их знает. Пока правительство не поумнеет. Ты посчитай, если все платить по закону, сигареты в рознице будут дороже, чем в Нью-Йорке. Это видано? Согласен со мной?— А ну как прикроют лавочку?— Не прикроют. Тут такие бабки крутятся… Знаешь, какая пальба поднимется?Бабки и вправду крутились баснословные. Весь российский импорт ушел в льготное подполье.— Послушай, — сказал Виктору золотоискатель, ловко опрокидывая рюмку водки и бросая ей вслед зажаренную на гриле креветку. — Хочешь стать бароном?— Каким бароном, Саша?— Обычным. Нашим российским бароном. И наследственным дворянином.Виктору стало смешно. За две недели плотного общения с малым бизнесом в лице золотоискателя Саши и музыканта Геры он увидел и услышал многое. Как без пропусков, пренебрежительно махнув рукой, входят в таможенный комитет. Как ленивым голосом делается телефонная выволочка заместителю министра финансов.Как от двух-трех тихо сказанных слов слетает гонор с оборзевших подольских бандитов. Но наследственное дворянство — это было что-то новенькое.— А что для этого нужно? — на всякий случай поинтересовался Виктор.— Да ничего особенного. Скажи, Гера. Рекомендации двух графов.— С этим плохо, — признался Виктор. — У меня столько знакомых графов нету.— Как это нету! А мы на что? Граф Александр Пасько и граф Герман Курдюков.Ну так как, хочешь?Дня через два графья Пасько и Курдюков притащили Виктору свернутую в трубку бумагу и продолговатый деревянный ящик. Из трубки свисало что-то круглое на витом желтом шнуре.— С баронством промашка вышла, — сокрушенно признался граф Пасько. — Пошли мы договариваться, а нам — по соплям, чтобы не жмотничали. Такой, говорят, уважаемый человек, а вы его — в бароны. Так что поздравляем тебя с княжеским достоинством.Трубка оказалась свернутой грамотой. На документе, изукрашенном портретами всех царей и императоров, было множество печатей и витиеватых подписей. В деревянном ящике находилась сабля, на клинке которой Виктор прочел надпись славянской вязью: «Его светлости князю Виктору Сысоеву за заслуги перед Отечеством».— Это кто же такие шутки шутит? — спросил Виктор, изумленно изучая саблю.— Есть один придурок, — уклончиво ответил граф Саша. — Он уже многих произвел. И Ельцин у него князь, и Алла Пугачева. Так что не сомневайся.— Давай, ваша светлость, наливай, — вмешался граф Курдюков. — Чай, не побрезгуешь отметить это дело с нашими сиятельствами.— А это, — сказал Саша, выпив за здоровье новоиспеченного князя и дворянина, — передашь своему шефу. — Он показал на еще один рулон и второй ящик, поставленные гостями в угол. — Ему тоже обломилось. Да, кстати. У тебя жена есть?— В разводе, — признался Виктор. — А что?— Жаль, — огорчился Саша. — И к ней относится. Была бы теперь княгинюшка.Так что имей в виду. Будешь снова жениться, выбирай тщательнее. Не дворняжку.Графья-дворяне оказались веселыми ребятами. К документам, которые сочинял Виктор, чтобы придать торговле таможенными льготами юридически безупречный вид, они относились легко перебрасывали их друг другу через стол, перешучивались.— А можем мы здесь использовать, например, вексель? — спрашивал Виктор, морща лоб.— Можем, — охотно соглашались графья. — Можно вексель. Можно шмексель. Нам все едино.Когда же Виктор начинал изображать на бумаге схемы передвижения товарных потоков и денег, графья придвигались поближе и умолкали, внимательно наблюдая за квадратиками и стрелочками и тщательно изучая проставляемые в кружках цифры прибыли, оседавшей в разнообразных местах. Иногда дворяне переглядывались, кто-нибудь из них брал мобильный телефон, отвернувшись, набирал номер и, отойдя к окну, что-то еле слышно бормотал в трубку. Возвращаясь, кивал, и обсуждение продолжалось. Или говорил: «Хватит на сегодня. Завтра докуем», — и назавтра в сысоевские схемы вносились некоторые уточнения.Самая большая проблема упиралась в счет, на котором должна была концентрироваться вся выручка за машины. Виктор настаивал, чтобы этот счет принадлежал «Инфокару».— Поймите, — убеждал он, — если хоть копейка уйдет мимо нас, меня никто не поймет. Мне просто не разрешат этого сделать. У нас за всю историю не было случая, чтобы мы работали с чужих счетов.Графья стояли насмерть.— Ты вот это видишь? — Граф Гера тыкал пальцем в таможенный штамп на контракте с «Полимпексом». — Контракт зарегистрирован. И никто больше в таможню ни с какими исправлениями или дополнениями не сунется. Понял? Нарушать законы мы тоже не будем. Мы их уважаем. — Он подмигивал Виктору. — Пойми, чудак, если мы сделаем точно так, как написано, у нас потом проблем вовсе не будет.В чистоту намерений обоих графов Виктору очень хотелось верить. Но было боязно. Фактически речь шла о том, что на счете Ассоциации содействия малому бизнесу в некоторый момент должна оказаться астрономическая сумма денег. И исключительно от подписи какого-то Горбункова, которого Виктор в глаза не видел и о котором сами графья пренебрежительно говорили как о зиц-председателе, зависело, будет ли эта сумма конвертирована в валюту и отправлена по указанному Виктором адресу или же, как это много раз случалось, бесследно пропадет.«Никакого бизнеса на доверии», — стучала в мозгу у Виктора чеканная фраза Платона.— А вот у «слепых», — начинал Виктор, уже обогатившийся кое-какими сведениями, — у «слепых» можно по их поручению платить за рубеж со своего счета…— Ну и иди к «слепым», — разводил руками Гера. — Через год тебя возьмут за… за это самое место.— Так с ними же черт знает сколько народу работает!— Всех и возьмут. Можешь не сомневаться.— Как же быть?— Думай. И мы думать будем.Наконец к Виктору пришла спасительная мысль.— Ребята, мне нужны гарантии, — сказал он графьям, пригласив их как-то вечером в «Метрополь». — Вы ведь не сами по себе. Кто-то же за вами стоит. Тот, кто все это устроил. Познакомьте.— Это тебе не нужно, — категорически заявил Гера. — Забудь. И вообще, мы уже с тобой кучу времени потеряли. Пока мы тут возимся, люди вовсю бабки делают.Саша молчал, поглядывая на Виктора через стол, а в конце ужина неожиданно спросил;— Так что, хочешь с нашим домовым поговорить?— Хочу, — признался Виктор. — А почему с домовым?— Да так, прозвали… Вроде как нечистая сила, но одомашненная. Я ему скажу.Домовым оказался герой Афгана полковник Беленький. Скрипя протезами и морща покрытое красными пятнами ожогов лицо, он слушал сбивчивые объяснения Сысоева.— Ну и что? — спросил он. — И вся проблема? Да хрен с ним! Гера! Сколько у нас сейчас на счете? В Швейцарии? Запузырь ему двести штук куда скажет. Вот и будет ему гарантия. А из Ассоциации гони деньги траншами тоже по двести штук.Понял, Витек? Я тебе вроде как кредит даю. Ну, скажем, под десять процентов годовых. Ежели тебе в течение двух дней из Москвы деньги не поступили, эти двести тысяч твои. И разбегаемся. А если все в порядке, то, когда все закончим, вернешь мне двести двадцать. Тебе гарантия нужна? Бери, пожалуйста. Не бесплатно, конечно. Ну что, сиятельства хреновы? — обратился он к графьям. — Учитесь коммерции. Вы там две недели ковыряетесь и ни хрена, а я за пять минут двадцать штук срубил, — Паша, — обратился к нему Виктор, перешедший с полковником на «ты» с первой же минуты, — у меня один вопросик есть. Ответишь?— Валяй.— Ты ведь афганец? Почему ты в этой Ассоциации, а не в их фонде?— Жить хочу, — лаконично ответил полковник Беленький. — Они там еще работать не начали, а уже перегрызлись. Каждый на себя одеяло тянет. Я говорил там, — он потыкал пальцем вверх, — чтобы им льготы не давали, пока между собой не договорятся. Не послушались. Хотели меня туда старшим поставить, да я отказался. Я эту братву хорошо знаю — и Валеру Радчикова, и Мишку Лиходея. Это все добром не кончится.— А ты мне не можешь объяснить, какой смысл, вообще говоря, в этих льготах? На кой черт надо таможенные пошлины вздувать до неба, а потом льготы раздавать?— Если я тебе скажу, что государство вдруг вспомнило про Пашу Беленького и решило дать ему подзаработать, ты ведь мне все равно не поверишь, — резонно заметил полковник. — А других объяснений у меня для тебя нет. Если сам придумаешь, будешь молодец. Имей в виду, каждая копейка у меня под контролем.Да еще под каким! Понял? Еще одну вещь я тебе хочу сказать. Про то, что ты меня видел, забудь. Если твои умники обо мне узнают… В общем, есть Ассоциация, и все тут.Когда Виктор вернулся в «Инфокар», то у дверей бывшего платоновского кабинета столкнулся с Федором Федоровичем.— Как здоровье, Виктор? — дружелюбно поинтересовался Эф Эф. — Ничего? Ну и ладно. А бизнес? Я слышал, вы теперь автомобилями занимаетесь.— Вроде бы идет потихоньку, — осторожно ответил Виктор. — Совет не дадите, Федор Федорович?— Если смогу. — Эф-Эф распахнул дверь в платоновский кабинет, пропуская Виктора вперед.— Ситуацию на таможне знаете? — спросил Виктор, усаживаясь в кресло.Дождавшись кивка, продолжил:— Хочу воспользоваться льготниками. Как вы на это смотрите?— Весь вопрос в том, какие льготники. — Взор Федора Федоровича слегка затуманился. — Если «афганцы», то на это я смотрю однозначно плохо. И со «слепыми» тоже не советую связываться.— Есть одна организация. Ассоциация содействия малому бизнесу. Федор Федорович чуть заметно дернулся.— А откуда вы про них знаете?— Сами пришли.Федор Федорович взял листок бумаги и подвинул его Виктору.— Напишите фамилии. Кто приходил. Виктор написал фамилии графьев. Федор Федорович прочитал, кивнул, аккуратно сложил бумажку и убрал в карман.— Так в чем вопрос?— С ними можно иметь дело?— С ними можно, — ответил Федор Федорович. — Только не надо никому говорить, что это я сказал. Ладно?— Договорились. Спасибо, Федор Федорович.— Погодите. Теперь у меня вопрос. Вы, кроме этих двоих, еще кого-нибудь оттуда знаете?Виктор замешкался с ответом, потом кивнул.— Понятно. Об этом тоже лучше помалкивайте. И вообще, имейте в виду — это очень серьезно. Если, не дай бог, вы этих людей подведете — понимаете, о чем я?— будут крупные неприятности. Очень крупные.— Так, может, имеет смысл с кем-нибудь другим договориться? С теми же «глухими» или со «спортсменами»?— Может, и имеет, — согласился Федор Федорович. — Только здесь понадежней будет. Насколько я знаю. Впрочем, это вам решать. А насчет того, что я сказал, еще раз прошу вас — никому.Через минуту после того, как Виктор оказался у себя в кабинете, к нему вкрадчивой походкой забрел Марк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84