Настя достала ее, улыбнулась Сергею, отбросила с лица мокрые волосы, поднесла свирель к губам и заиграла.Великий город, вызванный к жизни волей великого императора… Выстроенный на гиблом месте и унесший жизни сотен тысяч людей, которые легли в фундаменты православных храмов и перенесенных с далеких берегов Адриатики палаццо.Проклятое место, где ночами, по продуваемым морскими ветрами проспектам блуждают тени запоротых, повешенных, посаженных на кол. Где задушенный император все еще взывает об отмщении, поименно перечисляя своих убийц. Где окровавленный топор Родиона Раскольникова открыл для человечества новую эру и где впервые было сказано: «Бога нет. Все позволено». Город красного террора и голодных смертей, город призраков и легенд, город белых ночей, где тьма все еще не отделена от света. Сумасшедший, немыслимый город, в котором все люди и здания куда-то исчезли, остался один только дом без крыши, и в этом доме, посреди накопившейся за много лет грязи и мерзости, совершенно мокрая, удивительно красивая девочка играет на старой свирели в столбе солнечного света…— Вот, — сказала Настя, доиграв и спрыгнув вниз к Сергею. — Так мы и живем. Надо поцеловать.И она, зажмурившись, подставила Сергею щеку.Точно так же и с той же интонацией произнесла когда-то эти слова Лика в самое первое утро, когда, ощущая припрятанный под подушкой молоток, она проснулась на квартире Терьяна. Целуя Настю, Сергей вдруг понял, что длинная дорога, начавшаяся четыре года назад, подходит к концу…Девочка Настя — Ты только не думай ни о чем, — неразборчиво шептала Настя, чуть шевеля щекочущими его плечо губами. — Тебе не нужно ни о чем думать. Пусть все будет как будет. Мне Лика про тебя много рассказывала. И я все время завидовала ей.Надо же, думала, все у нее есть — и старшая, и родители ее больше любят, и красивая, и муж вот такой попался…— Какой? — спросил Сергей, поправляя ее волосы.— Такой. — Настя, свернувшись в клубок, спрятала лицо в подушку. — Я, еще в школе, все хотела, чтобы у меня был такой же… Нет, нет, — заторопилась она, заметив, что Сергей пошевелился, — я ничего больше не буду говорить, пусть будет как будет. Все равно ты у меня уже есть. Я сама этого очень хотела. И больше мне ничего не надо.— Не надо, — повторил задумчиво Сергей. — Или надо. Смотри, я здесь еще немного побуду — может, месяц, может, чуть больше, — а потом мы все равно переберемся в Москву. И ты будешь моей женой. Я этого очень хочу.Настя чуть слышно сказала «спасибо», замолкла, перебирая пальцами у него на груди, а потом стала очень быстро, одно за другим, сыпать слова:— Ты хорошо подумал? Ты правда хочешь? Ты же меня не любишь, ты Лику любишь, я ведь знаю, я чувствую, а со мной это потому, что я на нее похожа… И у нас детей не может быть, я же говорила… Помнишь? И у меня другие мужчины были. Помнишь, я говорила? За деньги. Ты же все это будешь помнить, да? Ты не сможешь любить меня как Лику, ну скажи, ведь не сможешь, да? Ты потом пожалеешь, а я уже буду твоей женой. Ты пожалеешь потом, да?— Я — не — по — жа — ле — ю, — выговорил Сергей, делая ударение на каждом слоге. — Выброси эту ерунду из головы. Это я должен тебе дурацкие вопросы задавать, все-таки я тебе по возрасту в отцы гожусь.— Ой, — сказала Настя. — Папочка. Прелесть какая. Тогда вылезай отсюда и делай мне настоящее предложение. С цветами и шампанским. В смокинге и бабочке.А то взяли моду — затащат бедную и доверчивую в постель и думают, что уже насовсем победили.Через час, несмотря на глухую ночь, безотказный Алик, в костюме и галстуке, уже звонил в дверь с огромным букетом роз и бумажным пакетом, из которого выглядывали два затянутых серебряной фольгой горлышка. Спросив, в котором часу утром подавать машину, он без всякого удивления выслушал ответ и отбыл досыпать.Больше в эту ночь не ложились. И утром Сергей в черном, ни разу до того не надеванном костюме, торжественно вывел Настю из подъезда к поджидавшей их машине. По дороге Сергей попросил остановиться, скупил у бабушек все имевшиеся в наличии белые хризантемы и положил их Насте на колени.В тот день все заходили в кабинет к Сергею с одним и тем же идиотским вопросом: «У вас событие, Сергей Ашотович, можно поздравить?» Терьян краснел, как мальчишка, и бурчал в ответ что-то неразборчивое. Настю, похоже, тоже достали расспросами, потому что около пяти она отпросилась у Сергея и сбежала домой.Информация расходилась кругами. К вечеру заехал Лева, вроде бы по делу, долго обсуждал то да се, ходил кругами, косился на Сергеев костюм, спросил, как вообще жизнь, выпил три чашки кофе, не задал ни одного прямого вопроса и уехал.Потом начались звонки из Москвы. Первой на связь вышла Ленка.— Привет, — сказала она. — Как живешь?— Нормально, — ответил Сергей. — А что?— Ничего, — рявкнула в трубку Ленка. — Вижу, что нормально.И шмякнула трубку на рычаг.Через десять минут позвонил Марк.— Ну как ты там? — поинтересовался он, и по его бархатному голосу Сергей понял, что Марк тоже в курсе дела. — Тут слухи ходят… Говорят, ты наконец-то делом занялся. А то все стройка, стройка, о простом человеческом счастье подумать некогда. Я всегда знал, что ты настоящий русский интеллигент, они в былые времена тоже на прислугах женились. И поднимали их до своего уровня. Так что принимай поздравления. Нет, я искренне говорю, — заторопился он, почувствовав в молчании Терьяна неладное, — я рад, что у тебя все складывается.От души поздравляю и желаю всего наилучшего. Что молчишь?— Я не молчу, — ответил Сергей. — Я слушаю. За поздравления спасибо.Только немного рановато. Еще ничего не произошло.— Ну да, — хохотнул Марк. — Тебе виднее. На работу вместе, с работы вместе. Конечно, не произошло, просто некогда было. Ладно, ты давай заканчивай дела в Питере и приезжай. А то замотаешь свадьбу, с тебя станется. Ну бывай.После Марка позвонил Муса.— Послушай… — начал Тариев, и по голосу было слышно, что он улыбается. — Мне тут сказали… Это правда?— Не знаю, что тебе сказали. Но, наверное, правда.— Старик, ты даешь! Когда только успеваешь? Мы тут вкалываем сутками, вся личная жизнь побоку, а у тебя, видать, свободного времени до черта. Надо же, еще кричал — не справлюсь, не справлюсь… А тут не просто справился, даже план перевыполнил. Слушай, это правда, что вы уже заявление подали?— Нет.— А мне сказали, что уже все. Так ты женишься или нет?— Женюсь. Но в Москве. А кто вас всех информирует, интересно знать. Лева?— Есть люди, — уклончиво ответил Муса. — Ладно, привози молодую жену, обмоем в Москве. Привет тебе от Тошки. Обнимаю.Последним был Ларри.— Послушай, — протянул он в трубку, — я хотел выяснить… Как у тебя «мерседесы» продаются?— На прошлой неделе ушли три штуки, — отчитался Сергей. — А что?— Разве деньги за них ты в Москву не переводишь? — недоуменно спросил Ларри.— Я договорился с Мусой, что деньги остаются у меня. В счет финансирования стройки.— Погоди, погоди. Ведь машины я даю. Как это ты договорился?— Не знаю, как. Я сказал Мусе, что у меня кончаются деньги, и он разрешил пустить выручку за машины на строительство. Разве он с тобой не согласовал?— Я вообще ни фига не понимаю, — раздраженно сказал Ларри. — Просто ни фига. Мне звонят немцы, спрашивают, где оплата за машины, я не знаю, что отвечать, а тут все между собой договариваются. Почему за твою стройку надо моими бабками платить?— Ларри, дорогой, — начал оправдываться Сергей, — я откуда знаю, какие там у вас отношения? Стройка, между прочим, не моя, она инфокаровская. Мне обещали деньги и не дают. Я спросил, как быть, мне ответили. Значит, Муса тебе из какого-нибудь другого места отдаст.— Вот именно. Из другого места. Откуда же еще он может отдать, если все деньги в машинах?— Ну так скажи мне, что надо делать. У меня еще порядка ста тысяч осталось, я могу перевести…— Зачем? Не надо. Если ты с Мусой договорился, оставь деньги на свою стройку. Я здесь разберусь. Послушай… Правда, что ты там семьей обзавелся?Дурацкий сон наконец-то оставил Сергея в покое. Он больше не видел ни Платона, вращающего барабан кольта, ни расплывчатую фигуру в затянутом дымом коридоре офиса. Тихо и незаметно Сергей уплывал куда-то в теплую и беззаботную страну, где не было места врагам и бизнесу, где ему были рады друзья, где ждали его выросшие дочки и где, взявшись за руки, ему улыбались две сестры — старшая и младшая. Так же тихо он приплывал обратно и встречал взгляд Насти.— Тебе хорошо со мной? — спрашивала Настя шепотом.— Мне с тобой счастье, — тоже шепотом отвечал Сергей. — Ты сама не знаешь, что ты для меня сделала.— Я ничего для тебя не сделала, — возражала Настя. — Я для себя сделала. Я тебя просто очень люблю. А ты меня любишь?— Не знаю. Я просто очень счастлив. Не обиделась?— Нет, что ты! Я как раз этого и хотела. Чтобы ты был счастлив. Со мной.Мы всегда будем вместе?— Всегда. Пока живы.— Почему ты со мной никогда не разговариваешь о работе? — спросил Сергей за завтраком.Настя помедлила, наливая кофе, а потом ответила лаконично:— Не хочу.— Почему?Она уселась с чашкой в кресло, подумала и сказала:— Не знаю, как тебе объяснить. Мне кажется, что все это ненадолго. Эта работа, она не для тебя. Нет, нет, ты не подумай, — заторопилась Настя, боясь обидеть, — не потому, что у тебя не получается. Тебя слушаются, уважают, просто ты… как сказать… ты им всем веришь. Ты думаешь, что они все хотят того же, что и ты. А у них своя жизнь. Мне иногда даже страшно бывает, когда я вижу, что ты веришь человеку, а он совсем не такой…— Ты про этого, по строительству? Да с ним все ясно. С чего ты взяла, что я ему верю?— Нет, я не про него. Он смешной. Я про других.— Про Алика, что ли? Я давно заметил, что он тебе не нравится.— Не скажу, — Настя допила кофе, спрыгнула с кресла и, убежав одеваться в спальню, крикнула оттуда:— Я сегодня пораньше уйду, ладно? Я мастера вызвала.— Какого мастера?— Поменять замки на входной двери. Ключ заедает.Когда Сергей вернулся вечером, мастер еще возился у двери. Сергей прошел мимо него, увидел, что Насти нет дома, и вернулся.— А где девушка? — спросил он.— Выскочила за хлебом, — ответил слесарь. — Слышь, хозяин, давай я тебе сейчас одну штуку покажу.На кухне он аккуратно постелил на стол газету, положил на нее личинку извлеченного из двери замка и стал быстро развинчивать ее черными от масла пальцами.— Посмотри сюда, — сказал слесарь, закончив операцию по разборке.Из личинки высыпалось немного странного светло-коричневого песка.— Что это? — равнодушно поинтересовался Сергей.— Кто-то с твоего замка слепок делал. Только не получилось. Потому и заедало. У тебя квартира на сигнализации?— Нет, — ответил Сергей, чувствуя смутную тревогу. — А может, это просто грязь?— Не бывает такой грязи, — объяснил слесарь. — Так что имей в виду. Сейчас я новый замок врезал, он похитрее будет. Но против лома — сам понимаешь. Если заинтересовались квартирой, жди гостей.— Так, — сказал Сергей шепотом, заметив, что Настя входит в квартиру. — При ней молчим. Спасибо. Я разберусь.Вечером, когда Настя была в ванной, он позвонил Илье Игоревичу.— Вас понял, — медленно произнес тот. — Я должен подумать. Вы там, на всякий случай, поосторожнее. По сторонам почаще оглядывайтесь.Но воспользоваться предостережением Ильи Игоревича Сергей не успел.Случилась беда… Как создаются вакансии Зам по строительству, близко принявший к сердцу происшедшее, сделал так, что беседа между Сергеем и следователем из соседнего отделения милиции состоялась в офисе станции. Был уже первый час ночи, следователь неукротимо зевал и фиксировал на бумаге ответы белого от волнения Терьяна.— Значит так, гражданин. В котором часу машина выехала со станции?— Около семи вечера. Примерно в семь пятнадцать. Или без четверти семь. Не помню.— Так. Запишем, что в семь. Когда вы обнаружили, что машина не вернулась?— В девять ровно.— Что вы предприняли?— Я позвонил домой. Там никто не ответил. Тогда я поехал домой на дежурной машине.— Хорошо. Вернемся назад. В каких отношениях вы находитесь с гражданкой Левиковой Анастасией Николаевной?— Она моя невеста. Мы собирались пожениться.— Сколько времени вы знакомы?— Два месяца. Чуть больше.Следователь едва заметно ухмыльнулся и почесал нос.— Что вы предприняли, когда выяснилось, что гражданка Левикова домой не возвращалась?— Поднялся наверх, в ее квартиру. Там ее тоже не было. Вернулся к себе, подождал час, потом вызвал дежурку и поехал сюда.— Почему вы не обратились в отделение по месту жительства?— У меня все документы на работе. Номер машины я не помнил. Адрес водителя — тоже. Только домашний телефон. Я позвонил туда, там никто не ответил. И я вернулся на работу.— Что вы предприняли, приехав на работу?— Продолжал звонить домой и водителю. Около одиннадцати стал звонить в ГАИ и «скорую». Потом уже вам.— Как давно у вас работает Дружников Александр Иванович?— Месяц. Около того. Не помню.— Вам его рекомендовали? Кто?— Нет. Он пришел по объявлению. Я объявление в газету давал.Следователь бросил взгляд на приклеенную к анкете фотографию Алика и снова ухмыльнулся.— Видный парень. Женат?— Вроде нет.— Понятно. Кого из знакомых гражданки Левиковой вы знаете?— Никого. Она никогда о своих знакомых не говорила. К нам никто не приходил. И не звонил.— Интересно получается, — сказал следователь. — А что вы о ней знаете?Конкретно? Где бывает, чем интересуется? С кем встречается? Этого, впрочем, вы не знаете. А все-таки?— Мы все время вместе… Здесь. Или дома. Больше нигде.— М-да. — Следователь снова зевнул и потер затылок. — Короче, я вам так скажу. Не волнуйтесь. Никуда ваша красавица не делась. Ездит где-нибудь.— Вы поймите, — начал объяснять Сергей, — этого не может быть. Она мне точно сказала, что направилась домой. Сначала в магазин по дороге, а потом сразу домой. Понимаете?Следователь с сочувствием посмотрел на Сергея.— Понимаю. Знаете, сколько у нас таких случаев? То жена пропадет неизвестно куда, то муж, то сын пойдет погулять — и с концами. К утру все находятся. Или к вечеру. Так что вы зря дергаетесь.— Как мне вам объяснить! Понимаете, она никуда не могла деться. Неужели нельзя какой-нибудь запрос, что-то официальное… Я сейчас заявление напишу.Услышав о заявлении, следователь подтянулся и напустил серьезный вид.— Насчет заявления, гражданин, разъясняю вам, что мы принимаем подобные заявления по истечении трех дней с момента пропажи человека. Исключительно. Что же касается запросов, то органы ГАИ и отделения «скорой помощи», равно как и больницы, имеют четкую инструкцию немедленно реагировать на обращения граждан и обеспечивать их необходимыми сведениями.Посмотрев на Терьяна, следователь сменил гнев на милость.— Бросьте вы так убиваться. Я вам скажу, к нам почти каждый вечер бегут — ах, найдите, ах, спасите, ах, человек пропал. Знаете, почему три дня на прием заявлений выделено? Потому что через три дня уже никто не приходит. Как-то само собой все находятся. Заехала ваша дама в магазин, потом — вы же бизнесмен? — в какую-нибудь сауну-люкс или в массажный салон, сейчас сидит, сохнет в парикмахерской. Или сама бегает по отделениям, вас разыскивает.— Я вам одну вещь скажу, — вспомнил Сергей. — Вчера мы слесаря вызывали, дверной замок чинить. Он сказал, что кто-то пытался сделать слепок. А сегодня вот это…Следователю явно надоело разговаривать.— А какая связь-то? Ну пытался кто-то в квартиру влезть… При чем здесь ваша невеста? В квартиру за деньгами лезут, за золотишком. За техникой, в конце концов. Или вы думаете, что кто-то специально за вашей невестой лез?— А что мне делать, если она так и не появится?— Я же сказал. Приходите через три дня, подавайте заявление. По месту жительства. Да не дергайтесь вы, вот же черт! Спорить готов, что она уже дома.Или вот-вот будет.Дома Насти не было. Ее не было всю ночь. А утром Сергей нашел в почтовом ящике записку.Поиск — Алло, Федор Федорович, это Илья. Как у вас там, в столице?.. Так…Так… А что у наших?.. Это не здорово… Творят, что хотят… Да… Да…Федор Федорович, вы просили меня позвонить? Какое-то дело?.. А, вы про это…Скажу честно, плохо все… Ну давайте расскажу по порядку. В среду вечером Сергей мне позвонил, сказал, что пытались забраться в квартиру… Нет, у них что-то с замком было, вызвали слесаря, он и заметил… А на следующий день и случилось… Подробно? Ну пожалуйста. Около девятнадцати она уехала домой на служебной машине. В двадцать один ноль-ноль машина на станцию не вернулась.Тогда Терьян поехал домой на другой машине, увидел, что никого нет, начал звонить водителю — телефон не отвечал. Вернулся на работу. Сперва, как водится, обзванивал морги, потом ему помогли вызвать следователя из соседнего отделения.Я был проинформирован уже ночью. Утром появилась записка. Что?.. У меня сейчас нет текста перед глазами, но там примерно так — спаси меня, сделай, что скажут, нечем дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84