Будем продавать бумаги, удостоверяющие, что их владелец имеет право в любое время обменять эти бумаги на акции, причем свободно и бесплатно. Уловили? Про такие бумаги в законе не сказано ни слова. А что не запрещено, то — ?.. Правильно — разрешено. И обращаться на рынке будут именно эти бумаги, а не какие-либо иные. Причем важен вот какой момент, прошу внимания: человеку должно быть выгодно не менять наши бумажки на акции как можно дольше. Как этого добиться? Ну, то, что человек в любой момент может свободно избавиться от бумажек и получить деньги, — это само собой. Однако невредно сразу обусловить следующее: поменял он бумажку на акции, не поменял — на выплату дивидендов это никак не повлияет. Подошел срок — шлепает клиент, к примеру, в сберкассу, показывает наш фантик и получает свою долю в прибылях.Можно даже среди владельцев фантиков лотерею проводить. Скажем, машины разыгрывать. Но с условием: машины-только по фантикам. Поменял фантик на акцию — все, халява кончается. Это значит, что акционеров у нас будет — ты да я, да мы с тобой. Плюс Завод, когда операция завершится. Мы-то и будем принимать решения. А остальные пусть до этого времени посидят с фантиками. Лучше всего, если наши бумажки так при них и останутся.Есть один принципиальный момент. Никаких обещаний о выплате невероятных дивидендов. Наоборот, кричать на всех углах, что скорой прибыли не обещаем. И второе. Собранные деньги должны быть целы. В любой момент времени. Целее, чем в швейцарском банке. Иначе никогда не отмоемся.Если по этим позициям мы договариваемся, можно начинать работать.Договорились мгновенно.Даже удивительно, с какой легкостью эта схема проскочила через все мыслимые инстанции. Через Минюст — за неделю. Через Минфин-за неделю. Там, правда, поежились. Вы представляете, сказали, ребята, какую брешь вы открываете? А ну как у вас идею скопируют и начнут с народа деньги стричь? Черт с ними, пусть копируют. А милиция на что? Прокуратура? Вы вот здесь черканите, что закону не противоречит. Пожалуйста.Дольше всего мурыжили в Центробанке. Какой-то умник додумался до того, что в стране создается валюта, имеющая параллельное хождение. И уперся, как баран.Пришлось дождаться момента, когда умник ушел или был отправлен в заслуженный отпуск. Он, конечно, вернулся, да уже поздно было.А вот с самими бумагами пришлось повозиться — не приведи господь.Решили, что они должны быть красивыми, солидными, со всех сторон защищенными, — словом, в лучших традициях. Специально проштудировали книгу «Ценные бумаги Государства Российского». Наконец, договорились, что для фантиков сделают специальную бумагу, где-то во Франции. Такую бумагу, на которой любые деньги можно печатать. И чтобы ни в прошлом, ни в будущем ни у кого такой бумаги не было. Спецзаказ! Только для данного случая! А на самих бумагах чтобы были портреты всяких капиталистов и просто известных людей. Генри Форд. Алексей Путилов. Альфред Нобель. Христофор Колумб. Натан Ротшильд. И так далее. Художник нужен! Где художник?Нашли случайно.В рекламное агентство Платон забрел потому, что ко всем вопросам, связанным с фирменным стилем, относился архисерьезно: стиль — это лицо компании. На переговоры был приглашен какой-то мальчишечка с косичкой, который скромно сидел у стены, внимательно прислушивался и что-то чертил у себя в блокноте. А когда разговор закончился, мальчишечка подошел к Платону и сунул ему листок с набросками.Платон посмотрел на рисунки и расхохотался.Мальчишечка со смешным именем Лелик изобразил Платона на броневике с вытянутой рукой, в которой была зажата кепка, потом на трибуне и еще на субботнике, с бревном. Было забавно и очень похоже.— Ленин-то здесь при чем? — отсмеявшись, спросил Платон. — Потому что СНК?Лелик пожал плечами.— Не знаю. Так нарисовалось. Возьмите, это вам на память.В офисе Платон показал рисунки Ларри. Тот покрутил листок в руках, хмыкнул и вернул Платону.Через две недели глубокой ночью в квартире Лелика раздался звонок, оторвавший юного художника от еще не протрезвевшей, а потому особо активной сослуживицы. Чертыхнувшись, Лелик снял трубку.— Здравствуйте, — сказали на другом конце провода. — Платон Михайлович хотел бы переговорить.Лелик терпеливо держал трубку, поощрительно поглаживая сослуживицу по голове. Через минуту он услышал знакомый голос. Платон Михайлович приглашал его немедленно явиться на встречу. Судя по всему, категория времени имела для СНК чисто умозрительное значение.Вырвавшись из объятий недовольной девушки, Лелик пообещал скоро вернуться и наверстать упущенное, быстро оделся, поймал такси и прибыл по нужному адресу. * * * Там он узнал, что СНК намеревается выпустить собственные ценные бумаги.Изготавливаться они будут в Швейцарии, на фабрике, которая находится под Цюрихом и печатает, ни много ни мало, настоящие швейцарские франки.Предполагается выпустить десять номиналов этих бумаг — они будут отличаться друг друга изображенными на них портретами великих людей. Лелику поручается чрезвычайно важная миссия. Он должен сделать все десять макетов, записать их на компьютерную дискету, слетать на два дня в Швейцарию, вставить эту дискету куда положено, получить пробные оттиски и вернуться с ними в Москву. За каждый макет — тысяча, пребывание в Швейцарии — за счет СНК, плюс премиальные, о которых будем разговаривать отдельно.Годится?Когда художник поинтересовался, кто будет договариваться о командировке с его начальством, ответ был довольно резким: «Это ваша проблема». Подумав, Лелик согласился. Такие деньги плюс Швейцария… В общем, можно и заболеть на два-три дня. А чьи портреты надо рисовать?Ему дали список и поинтересовались, когда будет готово.Лелик начал размышлять. День-другой на то, чтобы где-то добыть их изображения. По два дня на портрет, меньше не получится. Дня четыре на изготовление дискеты. Короче, за месяц можно уложиться.Как ты сказал? Месяц? Ты что, сдвинулся? Неделя на все! Найми десять человек, пусть рисуют.Лелик попытался объяснить, что в таком случае портреты могут оказаться разностилевыми, нехорошо-с, но ему ответили — хрен с ними, со стилями, не об этом сейчас думать надо, договорились или нет? Если договорились, то вот комната, в которой он будет работать, вот администратор — он будет исполнять все поручения Лелика, вот официанты, которые будут его кормить и поить днем и ночью, а вон там, по лестнице, — спальня, где он сможет отдыхать. Три тысячи задатка. Виза есть? Нет? Давай сюда паспорт, начнем оформлять.Только на третий день, потея над портретом древнегреческого бога Гермеса, покровителя коммерсантов, Лелик вспомнил, что дома его дожидается подруга, так и не добившаяся искомого удовлетворения, и ему стало тревожно. Но потом он отвлекся.К середине недели портреты были готовы. Ничего, кроме отвращения, продукт коллективного творчества у Лелика не вызвал. Известный меценат и капиталист Савва Морозов производил впечатление много и тяжело пьющего человека. Колумб был изображен в виде профиля на медали. А Билл Гейтс, один из основателей корпорации «Майкрософт», выглядел совершеннейшей копией покойного киноактера Юрия Богатырева. На всякий случай Лелик показал портреты Платону Михайловичу.Тот жутко расстроился.— Что можно сделать? — спросил Платон, озадаченно взирая на испитое лицо Саввы Морозова.— Нужно еще время, — боязливо вякнул Лелик. — Хотя бы дня три. Платон задумался.— Это плохо, — сказал наконец он. — Очень плохо. Два дня максимум.Договорились? Я прямо сейчас говорю, чтобы брали билет на Цюрих. Там тебя встретят.Когда до самолета оставалось три часа, Лелик все еще сидел за компьютером.Платон поначалу каждые двадцать минут выскакивал из кабинета, смотрел на часы, бурчал что-то под нос, затем начал подсылать к Лелику администратора, который стоял у художника за спиной и действовал ему на нервы. Когда же Лелик наконец вынул из компьютера последнюю дискету и потянулся за сигаретой, его тут же подхватили под руки, запихнули в машину, бросили в открытое окно паспорт, деньги и билет на самолет и отправили в аэропорт.Все облегченно вздохнули. Но, как оказалось, напрасно.— Кто его провожал? — бушевал Платон, когда на следующий день Лепик позвонил из Цюриха и сообщил, что шереметьевская таможня отобрала у него все десять дискет с макетами, а без них Лелик ничего сделать не может. — Кто контролировал? Выгоните его отсюда к чертовой матери. Немедленно! Чтобы я его больше не видел! Кто у нас есть на таможне? Срочно соедините меня с… ну с этим… С Федором Федоровичем! Быстро!Единственным человеком, у которого была многократная швейцарская виза и который мог без особых проблем немедленно вылететь в Цюрих, оказался Сысоев.— В Цюрихе встретишь этого парня в аэропорту, — инструктировал Виктора Платон, крутя в руках пакет с дискетами, спасенными Федором Федоровичем. — Отдашь ему. Скажи, что у него два дня. Потом садись на поезд до Берна, тебя встретит Штойер. Пусть подпишет вот эти бумаги. Позвони мне из гостиницы и утром вылетай в Москву.— А как я через таможню пройду? — поинтересовался Виктор, отбирая у Платона конверт.— Тебя Федор Федорович проводит, — отмахнулся Платон. — Через депутатский зал. Там все будет нормально.В аэропорту Цюриха Виктора встретил пьяный в дым Лелик, который с трудом узнал московского эмиссара, а узнав, полез целоваться.— Я о-фи-ге-ваю, — молол Лелик заплетающимся языком. — Просто офигеваю.Самолет — балдеж! Как называется? Свисер? Блеск! Только сел, подходят.Спрашивают — перед взлетом чего будете пить? Потом опять подходят — чего на аперитив будете? Перед правым поворотом. Перед левым поворотом. Перед посадкой.Балдеж. В гостинице поселили, номер — три комнаты, все бесплатно. Ну, мужики, вы даете! Ну вы крутые! Дискеты привез?Виктор передал Лепику конверт с дискетами. Тот небрежно сунул его в карман куртки и помахал рукой двум намазанным девицам, сидевшим в баре.— А это кто? — спросил Виктор, с недоверием покосившись на девиц.— Это наши, — махнул рукой Лелик. — Студентки из Казани. Отстали от группы. Голодают. Я их у себя поселил, пусть подхарчатся немного. А чего — три комнаты же… Слушай, ты мне долларов сколько-то не подбросишь? На кисточки, краски… Хочу пару пейзажей написать.Вернувшись в Москву с подписанными у Штойера бумагами, Виктор обрисовал Платону впечатления от встречи с Леликом. Платон встревожился.— Говоришь, пьет? И девки? Черт! Надо срочно связаться с фабрикой, узнать, чем он там занимается.На фабрике ответили, что господин художник заходил утром, побыл полчаса и обещал к вечеру появиться снова. С дискетами все в порядке, но они сделаны не совсем по стандарту, поэтому пришлось пригласить специального программиста, который их переделывает. А господин художник контролирует процесс. Что ему передать?— Что! — взвыл Платон. — Процесс контролирует? Найдите его в гостинице!Отыскать Лелика в гостинице удалось только на третий день, а до этого на звонки отвечал игривый девичий голос. Лелик был трезв и сумрачен.— Ну что я могу сделать, Платон Михайлович? — осведомился он, дослушав Платона до конца. — Я же не виноват, что у них стандарт другой. Он у них уже сто лет другой. Откуда я знал? Они взяли человека, он ездит за пятьдесят километров. Я вообще тут обалдеваю. С восьми до десяти они пьют кофе. Не моги тронуть. Так что я прихожу к десяти, когда этот тип садится за компьютер.Полтора часа посидит — обед. Это у них святое. До полвторого обедают. Потом опять кофе пьют. Еще час поработают, и шабаш. Четыре часа — конец рабочего дня.В одну секунду пятого уже ни одного гада нет. Я ему намекнул, что хорошо бы вечерком посидеть, за два дня все и забацали бы.Так он на меня посмотрел как на недоделанного. Откуда я знаю, когда закончим При таких темпах, Платон Михалыч, еще неделя как минимум. Платон Михалыч! Тут такое дело. Они мне говорят, что с завтрашнего дня я за гостиницу должен сам платить. А у меня… Понял… Понял… Спасибо, Платон Михалыч.Большое спасибо. Как зовут? Штойер? Большое спасибо.Но когда Ронни Штойер, швейцарский партнер «Инфокара», появился в Арау, чтобы заплатить за гостиницу Лелика, ему сказали, что господин художник выехал и не сказал куда. Штойер тут же позвонил на фабрику. Ему сообщили: господин художник перебрался в Цюрих и появляется дважды в день, утром уже был, теперь ждем к вечеру. Ронни посмотрел на часы, плюнул и вернулся в Берн, оставив на фабрике свои телефоны, Лелик прорезался через десять дней. Он позвонил в «Инфокар» из Шереметьево и заявил, что все готово, пробные оттиски он привез, но нет ни копейки, чтобы выбраться из аэропорта. За Леликом послали дежурную машину.Юный художник выглядел довольно жалко. Он весь как-то передергивался, почесывался, был грязен и небрит. Левую щеку украшали три длинные параллельные царапины. Дышать Лелик старался в сторону.— Интересно, как его пустили в самолет? — поинтересовался Лар-ри, когда Лелик, отдав оттиски и подарив Платону пятидесятиграммовую бутылочку водки из гостиничного минибара, отбыл домой.Лелик вернулся в Москву как раз в то время, когда война с несговорчивым клерком из Центробанка была в самом разгаре. Платон плел многоходовые интриги, и смотреть оттиски было некогда и некому. Когда же клерка удалось отвести в сторону и Платону сообщили, что последняя виза получена, а документы понесли руководству на подпись, он развернул оттиски и ужаснулся.Нет, портреты были в полном порядке. Но три заветные буквы — СНК-были написаны не тем шрифтом, который заказывали, не шрифтом первых дней Советской власти, все еще вызывающим романтическую ностальгию, а отвратительными черными готическими буквами с заостренными засечками. Никто, кроме Платона, на такую мелочь не обратил бы и внимания, но для главы «Инфокара» она имела принципиальное значение.— Так, — сказал Платон, отбушевав. — Витька! Ищи этого Дюрера. Полетишь с ним. Глаз не спускай. Даю три дня.Доставленный посреди ночи Лелик объяснил, что нужной гарнитуры в компьютерной библиотеке шрифтов нет и никогда не было. По каковой причине три заветные буквы пришлось бы изготавливать на компьютере вручную — по точечкам. А это совершенно дикая работа, на которую в сверхтяжелых швейцарских условиях не хватило бы никакого времени. Посему он, Лелик, принял решение подобрать хоть сколько-нибудь похожий шрифт. И вообще, Лелик очень признателен и «Инфокару», и лично Платону Михайловичу за интересную работу и возможность побывать в прекрасной стране Швейцарии, но больше он туда не поедет. Ни за какие коврижки.Потому что от всей этой затеи он жутко пострадал. Во-первых, у него серьезные проблемы дома. Когда его первый раз притащили в «Инфокар» и сразу запрягли, Лелик как-то забыл, что у него в квартире осталась девушка. А уезжая, он квартиру машинально запер. В общем, квартиры, считайте, нет. То есть стены еще существуют, и входную дверь он почти починил, но жить там нельзя. Во-вторых, Лелик выпросил на работе неделю, а не было его больше месяца. И его уволили ко всем чертям, даже не заплатив того, что причиталось. Ну да это бог с ним. Дело в том, что сейчас Лелик уже устроился в новое агентство, v американцам, где ему платят втрое больше. И работает он там всего неделю. А что такое три дня по-инфокарски или, если угодно, по-швейцарски, он уже знает и рисковать новым местом никак не хочет. Есть еще третья причина. Лелик не стал о ней распространяться, но было, в общем, понятно, что у него возникла определенная медицинская проблема и он должен регулярно посещать лечебное учреждение.— Ладно, — сказал Платон, терпеливо дослушав Лепика до конца. — Ты мне скажи, есть возможность за три дня поменять шрифт? Принципиально?Лелик подумал и кивнул.— На фабрике не получится. Там в четыре все опечатывают. Но в Цюрихе я познакомился с одним художником, у него дома стоит такой же компьютер. У него можно плотно сесть и все сделать. Ну не за три дня, но за четыре можно.— Вот видишь, — обрадовался Платон, — значит, без тебя никак. Через час, после того как Платон трижды переговорил с новым начальством Лелика, сопротивление юного художника было сломлено. И на следующий день Сысоев и Лелик вылетели в Швейцарию.— Вить, ты программирование не забыл еще? — спросил Платон, когда они прощались. — Нет? Возьми все под свой контроль. Ладно?В самолете Лелик не пил, что-то напряженно обдумывал, а перед посадкой сказал Виктору:— Знаешь, старик, тут есть одна идея. Только пообещай, что ты не начнешь суетиться и требовать, чтобы мы тут же вылетали обратно. Виктор настороженно посмотрел на Лелика.— Мне вот только сейчас в голову пришла одна мысль, — начал объяснять Лелик, получив от Виктора необходимые заверения. — Берем готовый оттиск. Я рисую на бумаге нужный шрифт, потом мы это вводим в компьютер с помощью сканера и совмещаем. Так, вообще-то, не делается, но можно попробовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84