«
Не видели ли вы моих братьев?»
И всегда до него доносилось: «Нет».
* * *
Четыре вехи было на его пути на восход.
В один жаркий июньский день необъятное плоскогорье отвесно стекло вниз
и скрылось в беспредельной Ц на холод, тепло и восход Ц водной глади. Дол
го метался Волк по берегу в поисках спуска, пока не наткнулся на речушку, к
аскадами сбегавшую вниз, осторожно пробрался по самому краюшку и ступил
на небольшую, усеянную мелкой галькой отмель в устье. Два смешных набиты
х жиром мешка с маленькими, как игрушечными, передними лапками встревоже
нно подняли головы, тонким свистом подзывая двух детенышей, которые белы
ми пушистыми шариками покатились под защиту их тел.
Ц Не волнуйтесь! Я пришел как друг! Ц крикнул им Волк.
Он подошел к самой кромке воды и напился. Вода была очень студеной, необыч
айно чистой и вкусной, как в озерцах на ледниках высоко в горах.
Ц Это Крайнее Море? Ц спросил он у нерпы.
Ц Нет, не Крайнее и даже не море. Есть у него границы и нет из него выхода в
беспредельность океана. И в том наша главная скорбь.
* * *
Все реки несли свои прозрачные воды на холод в окру
жении гор. Лишь одна мутноватым потоком вырвалась на равнину и устремила
сь на восход. И вдоль нее положил свой путь Волк.
Он почуял море задолго, по наполненному простором ветру, чуть сдобренном
у островатым ароматом гниющих водорослей. Низкий, пологий спуск вынес ег
о на отмель, на десяток прыжков от воды покрытую дарами прилива -спутавши
мися клубками водорослей, кусками дерева, проморенными океанской водой
до одинакового темно-коричневого цвета, отмытыми до снежной белизны кос
тями. Легкий туман колыхался над водами, заслоняя горизонт, но к вечеру он
ненадолго поднялся и вновь Волк увидел необъятную водную ширь Ц на холо
д, тепло и восход. Но вскоре туман опять пал на море, спасая Волка от созерц
ания бесконечности.
Вода была горько-соленой и чуть мутноватой, вероятно от близости устья б
ольшой реки.
И здесь, на отмели в бухте чуть дальше на холод, он встретил братьев тех см
ешных мешков с жиром, которых несколько месяцев назад оставил скорбеть н
а прекрасном озере.
Они были чуть другими, буровато-серыми в мелких темных пятнах, и держалис
ь кучкой, залежкой особей на двадцать, не считая детенышей, что почему-то
понравилось Волку.
Ц Я приветствую вашу Стаю. Я пришел как друг, Ц сказал Волк.
Ц Мы тоже рады приветствовать тебя, Ц ответил самый старый из племени л
арга, Ц давно мы не слышали таких почтительных слов. К сожалению, мы не зн
аем, кто ты, и никогда не встречали твоих братьев.
Ц Меня зовут Волк, Последний Волк, и я ищу моих братьев по всей земле.
Ц Да, по всей земле, Ц повторил его слова вожак, Ц в море твоих братьев н
ет.
Ц Но я встречал ваших братьев и все они мечтали о море, которое потеряли и
ли которого не знали. Это Ц море?
Ц Да, это Ц море.
Ц Это Ц Крайнее Море?
Ц Нет, это не Крайнее Море. Старики рассказывали мне, молодому, как они ух
одили на льдинах или по льду, как получалось, на восход. Там лежит благосло
венная земля, там прекрасная охота, там в устьях рек от рыбы не видно дна, с
колько не ныряй, и не встретишь двуногого.
Ц А вы там не были?
Ц Нет. Я слишком стар, а молодые считают, что здесь достаточно добычи и ст
рашно им двинуться в путь навстречу неизвестному.
* * *
Долгие месяцы пробивался Волк на холод, перевалив
ая через хребты, часто скользя по поверхности ледников, дробящихся по кр
аям в крупные, в полкогтя, сверкающие кристаллы, или спускаясь ниже, в сопк
и, покрытые редкими приземистыми деревьями, скорее кустарниками. Часто п
опадались ему странные, но уже виденные им раньше, в другие, счастливые го
ды, сооружения людей, как будто призванные защитить их от своеволия прир
оды Ц высокий, не перепрыгнешь, забор, башенки по углам, глухие, в высоту з
абора ворота. Но жестокий ветер, свободно гулявший между сопок, уже вылом
ал некоторые доски и лишь залетал внутрь тына, пробегал, клубясь поземко
й, между невысокими длинными зданиями и улетал прочь, успокоенный Ц люд
и ушли, будем верить, навсегда, это не их царство.
Но вот студеное море, густым туманом стоявшее на восходе, ушло на тепло, по
том на закат и Волк, постоянно державший его с правой стороны, наконец пов
ернулся к нему спиной и продолжил свой путь на восход.
Необычная это была страна! Вдруг в окружении сопок взмывал вверх, упирая
сь в облака, идеальный конус с легкими серебристыми морщинами ледников,
или в нескольких долинах, окутанных горячим, немного удушливым паром, вд
руг из прозрачного, со светло-коричневым дном озерца размером в пару пры
жков, взметался вверх фонтан бурлящей, выдыхающей из себя пар воды, и опад
ал мириадом брызг, и перетекал в соседние озерца, уже спокойные, все менее
клубящиеся паром по мере удаления от фонтана, и если окунуться в эти, не та
кие горячие, и полежать расслабленно, то потом чувствуется такая сила и т
акой голод, что никакая охота, никакая добыча не могут их удовлетворить. И
часто около этих огромных конусов гор вдруг начинала подрагивать земля,
немногочисленные птицы и звери в безотчетном ужасе уносились прочь, но В
олк спокойно продолжал свой путь Ц он не ждал от земли ничего плохого.
Это была она, благословенная страна старика-ларги! За несколько дней пут
и он не встретил ни одного человека, даже более-менее свежего следа. Кого
было много, так это рыбы в реках Ц она пришла из моря, чтобы освоить эту зе
млю, так понимал Волк, кого не было вообще, так это мелких пичуг, и без них ле
с безмолвствовал. Животных было мало, пару-тройку раз находил Волк на скл
онах сопок кучи больших рогов Ц наверно, олени приходили сюда по весне и,
отвоевав себе самок, отбрасывали ненужное оружие. Пустота царила на этой
земле. Но это была не пустота выжженного ветром и холодом края, оставшего
ся у него за спиной, а пустота рождающейся земли.
Ц Наверно, из этого грохота, из этой рвущейся на свободу силы родилось мо
е племя. И придет время, оно возродится.
Но вот до Волка донеслось и уже не умолкало два шума. Первый Ц шум морског
о прибоя, равномерно отсчитывающий время от создания мира, и второй Ц ме
рный рокот, в котором иногда вспыхивали крики битвы.
Огромное стадо морских котиков Ц не пересчитать Ц заполнило берег. Бол
ьшие пышноусые секачи возвышались над своей, кишащей самками и сеголетк
ами территорией, зорко наблюдая за своим гаремом и «холостяками», обосно
вавшимися на краях лежбища и нетерпеливо ожидавшими возможности сбить
секача с его места и воцариться в женском царстве. И вот самый горячий вры
вается в круг и бросается на старика с воинственным гортанным криком, но
после скоротечной битвы возвращается обратно, побитый, и самки легким по
целуем в кончик морды успокаивают царственного супруга Ц ты великолеп
ен и мы навсегда останемся с тобой.
Трудно было Волку перекричать этот гомон, но донесся до него ответ.
Ц Это Крайнее Море. Есть на восход несколько небольших островков, но это
чисто наша территория и нет там твоих братьев. А дальше Ц беспредельная
ширь и никому не дано пересечь ее.
Волк бросил последний взгляд на неустанно колыхающиеся свинцовые воды,
вобрал в себя их бесконечность и двинулся в обратный путь.
* * *
Зима навалилась внезапно и жестоко. Еще, казалось, д
ень был равен ночи и впереди две луны, чтобы нагулять жирок перед зимней б
ескормицей, но нет, задул ветер с холода и белые мухи стали безжалостно жа
лить задние лапы, спину, уши. И лишь оранжевые капли морошки на враз поседе
вшей земле напоминали о разноцветье короткого лета.
Он убегал от холода и перевел свой дух только тогда, когда природа вновь р
аскрылась навстречу солнцу.
Все здесь было не так, как на его Территории. Травы заслоняли небо и все де
ревья застыли в собственнических объятьях жен-лиан. Огромные бабочки вд
руг разлетались брошенным в небо букетом, и змеи, недовольно шипя, отполз
али в сторону с нагретых солнцем камней.
И вот, когда Волк остановился, завороженный этим буйством природы, из зар
ослей, неслышно ступая большими мягкими лапами, вышла гигантская кошка,
много больше Волка, с яркими черными полосками на рыже-палевой шкуре.
Ц Извини, что я нарушил границу твоей территории, Ц сказал Волк, предупр
еждая прыжок, Ц я не претендую на твою добычу. Я хочу пройти на тепло. Я ищу
своих братьев.
Да, Последний Волк, ты блюдешь Закон. Все правильно.
Ты слышал обо мне?
Вести в лесу разносятся быстро Ц ты знаешь.
Да, кроме одной. Весть о моих братьях давно затерялась в шуме деревьев и ни
кто не может подхватить ее и вынести на простор.
Я понимаю тебя. Я Ц друг. Отведай моей добычи. Это здесь, рядом.
Они лежали рядом, у ручья, после плотного обеда, блаженно рыгая и изредка п
одбегая к воде, отпиваясь.
Ц Интересно, как получается в жизни, Ц проговорил Тигр, Ц ты, рожденный
в неволе, вернул в мир свободу, а мы, рожденные в свободе, благодушествуем
в неволе.
Ц Я не готов ответить тебе. Просто никогда не задумывался над этим. Я, нав
ерно, родился с этим чувством, с этой жаждой свободы и мне кажется, что все
м вокруг оно должно быть свойственно. Я часто ошибался, Ц признался Волк.
Ц Ты еще молод и твои ошибки движут мир.
Ц Я ведь тоже один, Ц проговорил после долгого молчания Тигр, Ц один на
этой огромной Территории, где все подчиняются мне, даже двуногие в трепе
те убегают, лишь завидев мой застарелый след. Но некому передать мне свои
владения. Нет, я Ц не Последний. Там, далеко на тепло, есть мои братья. Орлы
донесли мне весть о них.
Ц Так чего ты здесь сидишь! Вперед! Я готов идти с тобой, может быть, и мне п
овезет, и я тоже найду своих братьев.
Ц Там нет твоих братьев. Там долгая жара и очень много двуногих. Что ж до м
еня… Ты принес свободу в этот мир, но не все готовы воспринять ее. Я не могу
уйти отсюда, со своей Территории, понимаешь, не могу. Духу не хватает, Ц вы
давил Тигр.
Ц Чего же ты ждешь?
Ц Чего? Что родится молодой, такой, как ты, и вспомнит зов предков, и вернет
ся на их землю, и упокоит мой дух. Ты кинул клич, но мы боимся услышать его, н
е можем откликнуться твоему порыву. Великая Сказка о тебе только начала
складываться и лишь новое поколение, от рождения внимающее ей, последует
за тобой.
Ц Ты сказал мне много нового, непонятного. Но у меня впереди долгий путь,
я успею обдумать.
Ц Куда ты, Волк? Оставайся! Моя Территория Ц твоя Территория.
Ц Я дошел до Крайнего Моря на восходе, но не нашел своих братьев. Теперь я
пойду к Крайнему Морю на закате. Может быть, там мне повезет больше.
Ц Прощай. Удачи тебе, Ц крикнул Тигр в спину удаляющегося Волка и тихо п
рошептал, Ц я тебе не сказал, что дело твое воссияет тогда, когда от тебя о
станется только Великая Сказка. Тебе не дано этого понять.
* * *
И вот в своем беге на закат он попал в знакомые мест
а: вот она, та поляна, на которой они загнали косулю с Лобастиком и Ушастик
ом, а вот если пробежаться по той еле заметной тропке, да у корявого дуба в
зять вправо, то в двадцати прыжках откроется поворот на лужайку возле ло
гова. Все здесь знакомо, все памятно!
Волк остановился, присел, оглянулся, взгрустнул.
Ц Эй, друг, Ц крикнул он сидящему на березе Ворону, Ц ты не помнишь ли, зд
есь жила когда-то семья волков, что с ними сталось?
Ц Здесь когда-то жил Волк и он вернулся, если не ошибаюсь, Ц ответил Воро
н.
Ц Да, это я. Ответь мне, что случилось с остатками моей Стаи?
Ц Помнится, ты ушел с симпатичным парнем. Он обещал вырасти в хорошего ох
отника и, несмотря на молодость, знал Закон, Ц ответил Ворон.
Ц Он погиб на охоте, Ц коротко ответил Волк.
Ц Достойная смерть, Ц сказал Ворон и почему-то добавил, Ц ты не должен в
инить себя.
Ц Я задал тебе вопрос, Ц напомнил Волк.
Ц Успокойся, я не так стар, чтобы забывать заданные мне вопросы, и не так м
олод, чтобы отвечать на них не подумав. После твоего ухода, через пару лун,
твоя подруга родила. Как я понимаю, это были твои дети. Хорошие получились
, крепкие. Шесть серых, двое черных. Потом один серый и один черный умерли, п
огибли, да не суть, дело прошлое, остальных она подняла. Мне, к сожалению, ни
когда такого не удавалось, двоих-троих, не больше, да и то давно, я уж и сам з
абыл Ц когда. Но при ней был тот, второй, который остался. Ты многому его на
учил, почтительный сын и хороший охотник. Не знаю, как бы они без него выжи
ли. Он собирал щедрую дань с Леса и его обитатели, плача, отдавали положенн
ое.
Ц Где они? Ц прохрипел Волк.
Ц Весной они ушли, как-то резко поднялись Ц и ушли. Но не вместе. Четверо с
ерых, из молодых, два парня, две девчонки, ушли на восход. И что их туда потян
уло? Ц глаза Ворона неожиданно блеснули. Ц А старуха, извини, твоя бывша
я, со старшим сыном и сеголетками, одним черным и одним серым, ушли на зака
т. Почему Ц не знаю, но того двуногого, которого твоя облизывала, я больше
не видел.
Ц Слишком много знаешь! Ц воскликнул Волк.
Ц А я наблюдательный, Ц ответил Ворон и добавил, Ц и пуганый.
Ц Ладно, без обид. Спасибо.
* * *
Волк три дня носился по округе, пытаясь найти следы
тех четырех, молодых, понимая в глубине души, что дождь и время давно смыли
их, но бегал, спрашивал, искал. Уж он-то знал, сколь необъятны леса и поля во
все стороны, куда ни кинь взор, как легко в них затеряться и как тяжело най
ти дорогу к дому. И он успокоился, и продолжил свой путь.
Волк обошел столицу с холода. Он шкурой чувствовал этот ненавистный ему
город, иногда порывы ветра доносили ему его запахи, вовек незабываемые, н
о это лишь ускоряло бег.
Он не мог знать, что в это время, точнее, через несколько лет после его проб
ега, в столице начался род психоза или моды на новую породу собак, крупных
, серых, с белым подшерстком. Эта порода появилась неожиданно, щенки рожда
лись от сук разной породы, лишь потом поняли, но как-то сразу забыли, что вс
е они пропадали из дома в интересный период. Щенки были крепки, росли быст
рее братьев и сестер, радостно урчали, когда им давали свежее мясо, и легко
задавали тон в кругу сверстников. Они были прекрасными охранниками для
тех, кто их вырастил, но по всем статьям, кроме злобы и физической силы, про
валились, когда их попробовали полицейские службы Ц они совершено не по
ддавались дрессировке. Быстро выяснилось, что чаще всего щенки рождаютс
я от немецких овчарок, но строго определенных линий.
Особенной популярностью пользовались собаки немолодого собачника из п
ригорода, интеллигентного, с барскими замашками человека, жившего в окру
жении постоянно сменяющегося молодняка и четверых взрослых собак, одно
й суки, постарше, классической немецкой овчарки с утекающим за пределы ч
еловеческой памяти рядом предков, другой помоложе, совсем серой, и двумя
кобелями приблизительно того же возраста, одним классическим «немцем»,
как две капли воды похожим на мать, но чем-то неуловимо отличающимся, так
что даже специалисты в недоумении разводили руки: «Экстерьер превосход
ный, но что-то есть не то, в выражении глаз что ли?», другой унаследовал от м
атери только длинные уши, а в остальном Ц «Чистый волк. И откуда только вз
ялся?». Приплоды от его собак давали наилучшие результаты, даже от черног
о кобеля получалось один-два серых щенка, что уже почиталось за счастье. Н
о этот человек был очень разборчив, на него не действовали никакие прось
бы, обычно подкрепленные увесистыми пачками денег, никакие звонки, никак
ие записки самых известных людей. Он просто заводил очередника в вольер
со щенками и ждал несколько минут. Если к ногам посетителя подкатывался
серый комочек, он брал его на руки и отдавал со словами: «Он сам вас выбрал.
Будьте счастливы.» А если не подкатывался, то успокаивал: «Сегодня не ваш
день. Очистите ваши помыслы и приходите месяца через три, к следующим.»
Суки работали на износ, кобелей вязали с двухлетнего возраста. Вскоре по
городу ходили гордые серые псы. Они были красивы, их шерсть струилась и бе
г был бесподобен, сочетая легкость и мощь. Они не признавали ошейников и п
оводков и гуляли по аллеям и бульварам свободно, с презрительной невнима
тельностью к окружающим. Собаки их трепетали и обходили стороной, люди ж
е вскоре привыкли и даже не хватали на руки детей при их приближении. Но кр
оме неспособности к дрессировке у них был еще один большой недостаток, к
оторый проявился лишь со временем и не позволил, в результате, зарегистр
ировать эту породу в качестве официальной, «Столичной». Перед полной лун
ой ими овладевало беспокойство, они метались и завывали, а потом некотор
ые на обычной прогулке вдруг исчезали под воздействием неизвестного им
пульса, устремляясь крупными прыжками на север или на восток, и люди прив
етствовали этот побег, благожелательно расступаясь, и машины, когда их в
ыносило на мостовую, резко тормозили, объезжали и останавливались, и все
они, соблюдая ритуал, начинали громко хлопать в ладоши, залихватски свис
теть, жать в клаксоны и кричать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Не видели ли вы моих братьев?»
И всегда до него доносилось: «Нет».
* * *
Четыре вехи было на его пути на восход.
В один жаркий июньский день необъятное плоскогорье отвесно стекло вниз
и скрылось в беспредельной Ц на холод, тепло и восход Ц водной глади. Дол
го метался Волк по берегу в поисках спуска, пока не наткнулся на речушку, к
аскадами сбегавшую вниз, осторожно пробрался по самому краюшку и ступил
на небольшую, усеянную мелкой галькой отмель в устье. Два смешных набиты
х жиром мешка с маленькими, как игрушечными, передними лапками встревоже
нно подняли головы, тонким свистом подзывая двух детенышей, которые белы
ми пушистыми шариками покатились под защиту их тел.
Ц Не волнуйтесь! Я пришел как друг! Ц крикнул им Волк.
Он подошел к самой кромке воды и напился. Вода была очень студеной, необыч
айно чистой и вкусной, как в озерцах на ледниках высоко в горах.
Ц Это Крайнее Море? Ц спросил он у нерпы.
Ц Нет, не Крайнее и даже не море. Есть у него границы и нет из него выхода в
беспредельность океана. И в том наша главная скорбь.
* * *
Все реки несли свои прозрачные воды на холод в окру
жении гор. Лишь одна мутноватым потоком вырвалась на равнину и устремила
сь на восход. И вдоль нее положил свой путь Волк.
Он почуял море задолго, по наполненному простором ветру, чуть сдобренном
у островатым ароматом гниющих водорослей. Низкий, пологий спуск вынес ег
о на отмель, на десяток прыжков от воды покрытую дарами прилива -спутавши
мися клубками водорослей, кусками дерева, проморенными океанской водой
до одинакового темно-коричневого цвета, отмытыми до снежной белизны кос
тями. Легкий туман колыхался над водами, заслоняя горизонт, но к вечеру он
ненадолго поднялся и вновь Волк увидел необъятную водную ширь Ц на холо
д, тепло и восход. Но вскоре туман опять пал на море, спасая Волка от созерц
ания бесконечности.
Вода была горько-соленой и чуть мутноватой, вероятно от близости устья б
ольшой реки.
И здесь, на отмели в бухте чуть дальше на холод, он встретил братьев тех см
ешных мешков с жиром, которых несколько месяцев назад оставил скорбеть н
а прекрасном озере.
Они были чуть другими, буровато-серыми в мелких темных пятнах, и держалис
ь кучкой, залежкой особей на двадцать, не считая детенышей, что почему-то
понравилось Волку.
Ц Я приветствую вашу Стаю. Я пришел как друг, Ц сказал Волк.
Ц Мы тоже рады приветствовать тебя, Ц ответил самый старый из племени л
арга, Ц давно мы не слышали таких почтительных слов. К сожалению, мы не зн
аем, кто ты, и никогда не встречали твоих братьев.
Ц Меня зовут Волк, Последний Волк, и я ищу моих братьев по всей земле.
Ц Да, по всей земле, Ц повторил его слова вожак, Ц в море твоих братьев н
ет.
Ц Но я встречал ваших братьев и все они мечтали о море, которое потеряли и
ли которого не знали. Это Ц море?
Ц Да, это Ц море.
Ц Это Ц Крайнее Море?
Ц Нет, это не Крайнее Море. Старики рассказывали мне, молодому, как они ух
одили на льдинах или по льду, как получалось, на восход. Там лежит благосло
венная земля, там прекрасная охота, там в устьях рек от рыбы не видно дна, с
колько не ныряй, и не встретишь двуногого.
Ц А вы там не были?
Ц Нет. Я слишком стар, а молодые считают, что здесь достаточно добычи и ст
рашно им двинуться в путь навстречу неизвестному.
* * *
Долгие месяцы пробивался Волк на холод, перевалив
ая через хребты, часто скользя по поверхности ледников, дробящихся по кр
аям в крупные, в полкогтя, сверкающие кристаллы, или спускаясь ниже, в сопк
и, покрытые редкими приземистыми деревьями, скорее кустарниками. Часто п
опадались ему странные, но уже виденные им раньше, в другие, счастливые го
ды, сооружения людей, как будто призванные защитить их от своеволия прир
оды Ц высокий, не перепрыгнешь, забор, башенки по углам, глухие, в высоту з
абора ворота. Но жестокий ветер, свободно гулявший между сопок, уже вылом
ал некоторые доски и лишь залетал внутрь тына, пробегал, клубясь поземко
й, между невысокими длинными зданиями и улетал прочь, успокоенный Ц люд
и ушли, будем верить, навсегда, это не их царство.
Но вот студеное море, густым туманом стоявшее на восходе, ушло на тепло, по
том на закат и Волк, постоянно державший его с правой стороны, наконец пов
ернулся к нему спиной и продолжил свой путь на восход.
Необычная это была страна! Вдруг в окружении сопок взмывал вверх, упирая
сь в облака, идеальный конус с легкими серебристыми морщинами ледников,
или в нескольких долинах, окутанных горячим, немного удушливым паром, вд
руг из прозрачного, со светло-коричневым дном озерца размером в пару пры
жков, взметался вверх фонтан бурлящей, выдыхающей из себя пар воды, и опад
ал мириадом брызг, и перетекал в соседние озерца, уже спокойные, все менее
клубящиеся паром по мере удаления от фонтана, и если окунуться в эти, не та
кие горячие, и полежать расслабленно, то потом чувствуется такая сила и т
акой голод, что никакая охота, никакая добыча не могут их удовлетворить. И
часто около этих огромных конусов гор вдруг начинала подрагивать земля,
немногочисленные птицы и звери в безотчетном ужасе уносились прочь, но В
олк спокойно продолжал свой путь Ц он не ждал от земли ничего плохого.
Это была она, благословенная страна старика-ларги! За несколько дней пут
и он не встретил ни одного человека, даже более-менее свежего следа. Кого
было много, так это рыбы в реках Ц она пришла из моря, чтобы освоить эту зе
млю, так понимал Волк, кого не было вообще, так это мелких пичуг, и без них ле
с безмолвствовал. Животных было мало, пару-тройку раз находил Волк на скл
онах сопок кучи больших рогов Ц наверно, олени приходили сюда по весне и,
отвоевав себе самок, отбрасывали ненужное оружие. Пустота царила на этой
земле. Но это была не пустота выжженного ветром и холодом края, оставшего
ся у него за спиной, а пустота рождающейся земли.
Ц Наверно, из этого грохота, из этой рвущейся на свободу силы родилось мо
е племя. И придет время, оно возродится.
Но вот до Волка донеслось и уже не умолкало два шума. Первый Ц шум морског
о прибоя, равномерно отсчитывающий время от создания мира, и второй Ц ме
рный рокот, в котором иногда вспыхивали крики битвы.
Огромное стадо морских котиков Ц не пересчитать Ц заполнило берег. Бол
ьшие пышноусые секачи возвышались над своей, кишащей самками и сеголетк
ами территорией, зорко наблюдая за своим гаремом и «холостяками», обосно
вавшимися на краях лежбища и нетерпеливо ожидавшими возможности сбить
секача с его места и воцариться в женском царстве. И вот самый горячий вры
вается в круг и бросается на старика с воинственным гортанным криком, но
после скоротечной битвы возвращается обратно, побитый, и самки легким по
целуем в кончик морды успокаивают царственного супруга Ц ты великолеп
ен и мы навсегда останемся с тобой.
Трудно было Волку перекричать этот гомон, но донесся до него ответ.
Ц Это Крайнее Море. Есть на восход несколько небольших островков, но это
чисто наша территория и нет там твоих братьев. А дальше Ц беспредельная
ширь и никому не дано пересечь ее.
Волк бросил последний взгляд на неустанно колыхающиеся свинцовые воды,
вобрал в себя их бесконечность и двинулся в обратный путь.
* * *
Зима навалилась внезапно и жестоко. Еще, казалось, д
ень был равен ночи и впереди две луны, чтобы нагулять жирок перед зимней б
ескормицей, но нет, задул ветер с холода и белые мухи стали безжалостно жа
лить задние лапы, спину, уши. И лишь оранжевые капли морошки на враз поседе
вшей земле напоминали о разноцветье короткого лета.
Он убегал от холода и перевел свой дух только тогда, когда природа вновь р
аскрылась навстречу солнцу.
Все здесь было не так, как на его Территории. Травы заслоняли небо и все де
ревья застыли в собственнических объятьях жен-лиан. Огромные бабочки вд
руг разлетались брошенным в небо букетом, и змеи, недовольно шипя, отполз
али в сторону с нагретых солнцем камней.
И вот, когда Волк остановился, завороженный этим буйством природы, из зар
ослей, неслышно ступая большими мягкими лапами, вышла гигантская кошка,
много больше Волка, с яркими черными полосками на рыже-палевой шкуре.
Ц Извини, что я нарушил границу твоей территории, Ц сказал Волк, предупр
еждая прыжок, Ц я не претендую на твою добычу. Я хочу пройти на тепло. Я ищу
своих братьев.
Да, Последний Волк, ты блюдешь Закон. Все правильно.
Ты слышал обо мне?
Вести в лесу разносятся быстро Ц ты знаешь.
Да, кроме одной. Весть о моих братьях давно затерялась в шуме деревьев и ни
кто не может подхватить ее и вынести на простор.
Я понимаю тебя. Я Ц друг. Отведай моей добычи. Это здесь, рядом.
Они лежали рядом, у ручья, после плотного обеда, блаженно рыгая и изредка п
одбегая к воде, отпиваясь.
Ц Интересно, как получается в жизни, Ц проговорил Тигр, Ц ты, рожденный
в неволе, вернул в мир свободу, а мы, рожденные в свободе, благодушествуем
в неволе.
Ц Я не готов ответить тебе. Просто никогда не задумывался над этим. Я, нав
ерно, родился с этим чувством, с этой жаждой свободы и мне кажется, что все
м вокруг оно должно быть свойственно. Я часто ошибался, Ц признался Волк.
Ц Ты еще молод и твои ошибки движут мир.
Ц Я ведь тоже один, Ц проговорил после долгого молчания Тигр, Ц один на
этой огромной Территории, где все подчиняются мне, даже двуногие в трепе
те убегают, лишь завидев мой застарелый след. Но некому передать мне свои
владения. Нет, я Ц не Последний. Там, далеко на тепло, есть мои братья. Орлы
донесли мне весть о них.
Ц Так чего ты здесь сидишь! Вперед! Я готов идти с тобой, может быть, и мне п
овезет, и я тоже найду своих братьев.
Ц Там нет твоих братьев. Там долгая жара и очень много двуногих. Что ж до м
еня… Ты принес свободу в этот мир, но не все готовы воспринять ее. Я не могу
уйти отсюда, со своей Территории, понимаешь, не могу. Духу не хватает, Ц вы
давил Тигр.
Ц Чего же ты ждешь?
Ц Чего? Что родится молодой, такой, как ты, и вспомнит зов предков, и вернет
ся на их землю, и упокоит мой дух. Ты кинул клич, но мы боимся услышать его, н
е можем откликнуться твоему порыву. Великая Сказка о тебе только начала
складываться и лишь новое поколение, от рождения внимающее ей, последует
за тобой.
Ц Ты сказал мне много нового, непонятного. Но у меня впереди долгий путь,
я успею обдумать.
Ц Куда ты, Волк? Оставайся! Моя Территория Ц твоя Территория.
Ц Я дошел до Крайнего Моря на восходе, но не нашел своих братьев. Теперь я
пойду к Крайнему Морю на закате. Может быть, там мне повезет больше.
Ц Прощай. Удачи тебе, Ц крикнул Тигр в спину удаляющегося Волка и тихо п
рошептал, Ц я тебе не сказал, что дело твое воссияет тогда, когда от тебя о
станется только Великая Сказка. Тебе не дано этого понять.
* * *
И вот в своем беге на закат он попал в знакомые мест
а: вот она, та поляна, на которой они загнали косулю с Лобастиком и Ушастик
ом, а вот если пробежаться по той еле заметной тропке, да у корявого дуба в
зять вправо, то в двадцати прыжках откроется поворот на лужайку возле ло
гова. Все здесь знакомо, все памятно!
Волк остановился, присел, оглянулся, взгрустнул.
Ц Эй, друг, Ц крикнул он сидящему на березе Ворону, Ц ты не помнишь ли, зд
есь жила когда-то семья волков, что с ними сталось?
Ц Здесь когда-то жил Волк и он вернулся, если не ошибаюсь, Ц ответил Воро
н.
Ц Да, это я. Ответь мне, что случилось с остатками моей Стаи?
Ц Помнится, ты ушел с симпатичным парнем. Он обещал вырасти в хорошего ох
отника и, несмотря на молодость, знал Закон, Ц ответил Ворон.
Ц Он погиб на охоте, Ц коротко ответил Волк.
Ц Достойная смерть, Ц сказал Ворон и почему-то добавил, Ц ты не должен в
инить себя.
Ц Я задал тебе вопрос, Ц напомнил Волк.
Ц Успокойся, я не так стар, чтобы забывать заданные мне вопросы, и не так м
олод, чтобы отвечать на них не подумав. После твоего ухода, через пару лун,
твоя подруга родила. Как я понимаю, это были твои дети. Хорошие получились
, крепкие. Шесть серых, двое черных. Потом один серый и один черный умерли, п
огибли, да не суть, дело прошлое, остальных она подняла. Мне, к сожалению, ни
когда такого не удавалось, двоих-троих, не больше, да и то давно, я уж и сам з
абыл Ц когда. Но при ней был тот, второй, который остался. Ты многому его на
учил, почтительный сын и хороший охотник. Не знаю, как бы они без него выжи
ли. Он собирал щедрую дань с Леса и его обитатели, плача, отдавали положенн
ое.
Ц Где они? Ц прохрипел Волк.
Ц Весной они ушли, как-то резко поднялись Ц и ушли. Но не вместе. Четверо с
ерых, из молодых, два парня, две девчонки, ушли на восход. И что их туда потян
уло? Ц глаза Ворона неожиданно блеснули. Ц А старуха, извини, твоя бывша
я, со старшим сыном и сеголетками, одним черным и одним серым, ушли на зака
т. Почему Ц не знаю, но того двуногого, которого твоя облизывала, я больше
не видел.
Ц Слишком много знаешь! Ц воскликнул Волк.
Ц А я наблюдательный, Ц ответил Ворон и добавил, Ц и пуганый.
Ц Ладно, без обид. Спасибо.
* * *
Волк три дня носился по округе, пытаясь найти следы
тех четырех, молодых, понимая в глубине души, что дождь и время давно смыли
их, но бегал, спрашивал, искал. Уж он-то знал, сколь необъятны леса и поля во
все стороны, куда ни кинь взор, как легко в них затеряться и как тяжело най
ти дорогу к дому. И он успокоился, и продолжил свой путь.
Волк обошел столицу с холода. Он шкурой чувствовал этот ненавистный ему
город, иногда порывы ветра доносили ему его запахи, вовек незабываемые, н
о это лишь ускоряло бег.
Он не мог знать, что в это время, точнее, через несколько лет после его проб
ега, в столице начался род психоза или моды на новую породу собак, крупных
, серых, с белым подшерстком. Эта порода появилась неожиданно, щенки рожда
лись от сук разной породы, лишь потом поняли, но как-то сразу забыли, что вс
е они пропадали из дома в интересный период. Щенки были крепки, росли быст
рее братьев и сестер, радостно урчали, когда им давали свежее мясо, и легко
задавали тон в кругу сверстников. Они были прекрасными охранниками для
тех, кто их вырастил, но по всем статьям, кроме злобы и физической силы, про
валились, когда их попробовали полицейские службы Ц они совершено не по
ддавались дрессировке. Быстро выяснилось, что чаще всего щенки рождаютс
я от немецких овчарок, но строго определенных линий.
Особенной популярностью пользовались собаки немолодого собачника из п
ригорода, интеллигентного, с барскими замашками человека, жившего в окру
жении постоянно сменяющегося молодняка и четверых взрослых собак, одно
й суки, постарше, классической немецкой овчарки с утекающим за пределы ч
еловеческой памяти рядом предков, другой помоложе, совсем серой, и двумя
кобелями приблизительно того же возраста, одним классическим «немцем»,
как две капли воды похожим на мать, но чем-то неуловимо отличающимся, так
что даже специалисты в недоумении разводили руки: «Экстерьер превосход
ный, но что-то есть не то, в выражении глаз что ли?», другой унаследовал от м
атери только длинные уши, а в остальном Ц «Чистый волк. И откуда только вз
ялся?». Приплоды от его собак давали наилучшие результаты, даже от черног
о кобеля получалось один-два серых щенка, что уже почиталось за счастье. Н
о этот человек был очень разборчив, на него не действовали никакие прось
бы, обычно подкрепленные увесистыми пачками денег, никакие звонки, никак
ие записки самых известных людей. Он просто заводил очередника в вольер
со щенками и ждал несколько минут. Если к ногам посетителя подкатывался
серый комочек, он брал его на руки и отдавал со словами: «Он сам вас выбрал.
Будьте счастливы.» А если не подкатывался, то успокаивал: «Сегодня не ваш
день. Очистите ваши помыслы и приходите месяца через три, к следующим.»
Суки работали на износ, кобелей вязали с двухлетнего возраста. Вскоре по
городу ходили гордые серые псы. Они были красивы, их шерсть струилась и бе
г был бесподобен, сочетая легкость и мощь. Они не признавали ошейников и п
оводков и гуляли по аллеям и бульварам свободно, с презрительной невнима
тельностью к окружающим. Собаки их трепетали и обходили стороной, люди ж
е вскоре привыкли и даже не хватали на руки детей при их приближении. Но кр
оме неспособности к дрессировке у них был еще один большой недостаток, к
оторый проявился лишь со временем и не позволил, в результате, зарегистр
ировать эту породу в качестве официальной, «Столичной». Перед полной лун
ой ими овладевало беспокойство, они метались и завывали, а потом некотор
ые на обычной прогулке вдруг исчезали под воздействием неизвестного им
пульса, устремляясь крупными прыжками на север или на восток, и люди прив
етствовали этот побег, благожелательно расступаясь, и машины, когда их в
ыносило на мостовую, резко тормозили, объезжали и останавливались, и все
они, соблюдая ритуал, начинали громко хлопать в ладоши, залихватски свис
теть, жать в клаксоны и кричать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23