Герой нашей повести, – Конрад, мыслил себе несколько иначе «вооруженный народ». Сильна своей моральной сплоченностью. Это свойство армии учитывалось всегда всеми полководцами, и на «моральные» качества армии все они обращали особое внимание, думая даже армией воспитать нацию. В противоположность таким взглядам начальник австрийского генерального штаба требует, чтобы общество поставляло ему в армию уже политически воспитанных граждан. На этом главным образом обосновываются его требования к внутренней политике государства.
Поклонник «вооруженного народа» – Конрад, как увидим ниже, задавался даже мыслью о переходе в Австро-Венгрии к милиционной системе строительства вооруженных сил, как наиболее отражающей «вооруженный народ». Однако, по тем же условиям внутренней политики, преследуя интересы династии и господствующих классов монархии, начальник генерального штаба вынужден был сдать милицию в архив, продолжая оставаться на кадровой системе армии, но с возможно большим пропуском через нее военнообязанных.
Учитывая особенности государственного устройства империи, Конрад справедливо замечал, что на нее не может быть надет военный прусский мундир, а необходимо сшить таковой по мерке Австро-Венгрии. Причину этого он видел в той внутренней политике, которая больше всего довлела в государстве на берегах Дуная.
Нами отмечалось, что для Австро-Венгрии наступили «критические» дни, на протяжении которых горела и все больше разгоралась национальная вражда, а затем с каждым днем углублялось и классовое расслоение.
Этими двумя факторами определялась внутренняя политика, следовательно, и политическое настроение армии Габсбургов. Мы снова отмечаем, что за всем этим Конрад, конечно, не видел экономической базы, а усматривал лишь ее надстройку – психологию борющихся национальностей и партий.
Лечить армию, которая была больна политически, по мнению Конрада, необходимо было извне, т.е. соответствующим переломом психологии военнообязанных до поступления их в армию, а затем продолжать эту работу в самой армии. В этом видны противоположные и более правильные методы подхода к разрешению вопроса, нежели у Бонапарта или Мольтке (старшего), желавших сделать воспитательницей нации казарму.
Однако, австрийский начальник генерального штаба отнюдь не был склонен последовать за Энгельсом и не думал круто менять внутреннюю политику правящих классов, а во внешней вступал на путь завоеваний. Австрия должна остаться Австрией, с ее политикой абсолютизма, с ее захватническими планами на внешнем поле, а для этого необходима крепкая и единая армия. Наличие такой армии ставится Конрадом первейшей задачей для государства, и ради этой цели можно ввести и параграф 14, и разогнать кабинет министров, и принять самые репрессивные полицейские меры» и т. д., и т. п.
Если Конрад признавал «равноправие» отдельных национальностей как в армии, так и в государстве, то только как необходимую уступку требованиям жизни, выдвигая сейчас же предложения бороться с требованиями оппозиции отдельных национальностей по расширению прав.
Читающий эти строки знает, что социально-экономическая политика буржуазных правящих слоев монархии резко расходилась со стремлениями отдельных национальностей государства и трудящихся классов. Понятно. без дальнейших пояснений, что армия была частично не с правительством, и отражала в себе те внутренние противоречия, которые существовали в монархии.
Таким образом, мы устанавливаем: 1) современная армия не живет вне внутренней политики, 2) армии – слепок с государства, 3) политическое настроение армии требует особой над собой работы, идентичной с проводимой внутренней политикой в государстве; 4) не армия воспитательница общества, а, наоборот – общество воспитывает армию.
Австро-венгерская армия является интересной попыткой разрешения рукой буржуазии принципа самоопределения национальностей. Если вспомним все рассуждения Конрада по этому вопросу, то увидим тот же путь противоречий, которым он вообще следовал, трактуя одновременно об «единстве» армии и «равноправии» национальностей в государстве и в армии. Истинного равноправия ни в стране, ни в системе вооруженных сил начальник австрийского генерального штаба не хотел. Нельзя, конечно, отрицать справедливости его доводов о необходимости единого «служебного языка», который должен приниматься национальностями в крупных войсковых очертаниях, а не проникать до наименьших соединений, сведя почти на нет значение «родного» языка. Затем чуждый национальной части командный состав, на чем настаивал Конрад, не будет способствовать соответствующему ее политическому настроению, так как всегда может допустить ошибки в отношении чутко настроенной национальности. При всем сказанном главный залог успеха в образовании национальных частей лежит прежде всею, конечно, в отвечающей самоопределению национальностей внутренней политике, проводимой в государстве. Политика Габсбургов была далека от этого и настолько к началу мировой войны безнадежна, что известный Чернин выражал сомнение, можно ли было вообще говорить о выздоровлении «больного человека», каким была Австро-Венгрия. Она уже давно вышла из «политического застоя» внутри себя, и не «старомодными» методами буржуазия могла спасти это разваливающееся государство, а с ним и армию. Переход в «небытие» как первого, так и второй был предопределен уже до мировой войны, и старания начальника генерального штаба задержать этот процесс можно было заранее считать бесплодными.
С середины XIX века в истории Европы социальное движение выступает выпукло на арене общественных отношений. Мы слышали, как Мольтке (старший) пугал ужасами Парижской Коммуны и рекомендовал спасать армию от «худших» элементов. Развивающееся с каждым годом социальное движение вносило беспокойство в умы буржуазных политиков и начальников генеральных штабов, видевших, что движение захватывает и армию. 1905 год в России показал на примере, что вооруженная сила не является уже столь надежным орудием в руках буржуазии, как это было ранее. Поэтому начальник австро-венгерского генерального штаба неустанно твердит об опасностях революционной пропаганды, разлагающей армию. В социальном движении Конрад видел лишь силу, лишающую армию Габсбургов се военных доблестей. Трудно, конечно, от начальника генерального штаба, представлявшего собою господствующий класс, требовать иного мышления. Для него непонятно было, что «рабочий социализм таит в себе громадный запас моральных сил», как это предрекал Жорес в своей «Новой армии». По мнению Конрада, социализм, как раз наоборот, разрушал моральные устои армии. Нам, пережившим героическую эпоху Красной армии во время ее революционной борьбы, незачем, конечно, доказывать и развивать мысли Жореса, они ясны и без доказательств.
Одним из средств борьбы как со стороны капиталистических правительств, так и оппозиционно настроенных к ним национальностей и различных партий служила пресса. Это могучее орудие во внутренней политике широко использовывалось обеими сторонами, и мы слышали, как Конрад рекомендовал его правительству Франца-Иосифа.
Оппозиционная печать старалась всеми мерами вскрыть язвы государственного режима, а затем его органов, к числу которых относилась и армия. Со стороны правительственных кругов такое направление печати встречало резкий отпор как в цензуре, так и в соответствующих органах печати. Думается, что не следует дальше развивать этот вопрос, ибо он ясен и без нас.
Мы отметим лишь одно общее явление для всех генеральных штабов – это наличие в их руках общегражданской печати со специальной задачей соответствующего направления общественной мысли о необходимости вооружения, открытая проповедь милитаризма. Одним словом, «мозг армии» пытался и этим путем оказывать влияние на внутреннюю политику, в то же время цинично заявляя о своем «принципиальном» невмешательстве в жизнь страны. Мы еще вернемся к этому вопросу, а здесь отметим, что не всюду линии мышления и поведения генерального штаба во внутренней политике государства совпадали с таковыми у правительства последнего. Отсюда мы слышим обвинения генерального штаба в вырождении в «касту», в образовании особой «военной партии». Герой нашей повести – Конрад, протестует против таких нападок на австро-венгерский генеральный штаб, и в частности на него лично, однако, слава лидера «военной партии» упорно держалась за границей за начальником генерального штаба Дунайской империи и, пожалуй, но без оснований.
Мы останавливались до сих пор на явлениях общественной жизни Австро-Венгрии, направление которых, в желаниях буржуазного класса должно было составить обязанность всех политических его деятелей. Но, кроме этого, в самой армии должна вестись работа по противодействию тем влияниям, кои подрывали власть буржуазных классов.
Такая работа заключалась: 1) в политической работе в армии; 2) в особых мерах по подбору командного состава армии, 3) во внедрении в армию воинской дисциплины; 4) в соответствующем дислоцировании армии.
Политическая работа велась, собственно говоря, всегда в каждой армии. Мы видели ее в армиях Конвента, она же проводилась в армии Наполеона в смысле вытравливания из солдата всякого интереса к внутренней жизни страны. Под «воспитанием» в «послушании» не только солдатской массы, но через нее и всей нации Мольтке (старший) фактически старался провести известную политическую программу, что оставалось принципом в прусской армии до порога мировой войны и, наконец, Конрад требовал этой работы не только в армии, но и во всем государстве в духе «единства» последнего.
Нет слов, что в «органическую» эпоху эта политическая работа была более легкой, но с приближением «критических» дней вопрос о надлежащем руководстве его становился все острее и острее.
В «солдатской» армии Наполеона и заступившей ее армии «псевдовооруженного народа» внутренняя политика находила себе отражение или в культе солдатских добродетелей, или же в «послушании» господствующему буржуазному классу, в каких направлениях и велась политическая работа.
Проводником последней должен был быть никто иной, как командный состав, принадлежавший целиком или к плеяде «героев», или же к господствующему классу. Связанный классовыми интересами с проводимой правительством программой внутренней политики в стране, командный состав безоговорочно внедрял ее в армию.
В революционную эпоху Конвент не обладал таким командным составом, и возложение на него политической работы в армии могло повести лишь к отрыву армии от революции и прямой угрозе последней. Проводя определенную социально-экономическую политику, передовая партия революции-якобинцы, стремилась к спайке армии с пародом и постепенную работу в армии вела через особые органы.
Критические дни для Австро-Венгрии наступили ранее, чем для Германии, и в толще армии они отражались как в зеркале. Командный состав армии Габсбургов терял свой авторитет в толковании солдатской массе событий внутренней политики, ибо таковая шла далеко не в интересах отдельных национальностей страны. Да и сам командный состав оказался втянутым в борьбу, близко принимая к сердцу интересы той национальности или того трудящегося класса, из недр которых он вышел. Опираться на такой командный состав в политической работе в армии Конрад не признавал возможным и требовал: 1) его смешения, дабы уничтожить ультранационалистические тенденции в отдельных частях, 2) классового подбора и 3) повышения моральных качеств.
Таким образом, представители правительства Габсбургов уже не могли оставить в руках своего командного состава дело политического воспитании армии, и начальник генерального штаба искал выхода не только в вышеуказанных мерах, но в политической работе вне армии, считая это более важным. Он, может быть, инстинктивно сознавал, что проводить особую политическую пропаганду в армии от таковой же во всей стране нельзя. Отчаявшись в советах выправить внутреннее состояние монархии, Конрад оказывался готовым даже завязать войну на внешнем фронте, лишь бы спасти династию, «единое» государство и свое любимое детище – армию.
Осуществление идеи «вооруженного народа» возможно лишь при внутренней политике, опирающейся на трудящиеся массы. Последние являются воспитателем своих вооруженных кадров, а не наоборот. Иными словами, та задача, которую пытался разрешить буржуазный генеральный штаб, должна быть решена от обратного.
Принципиально нужно признать, что командный состав армии является проводником внутренней политики в армии. Однако, в этом нельзя придерживаться неуклонно голого принципа. Прежде всего, должна быть гарантии единства политической работы в армии и в стране. В направлениях политической работы в армиях Конвента мы видели один путь, который требовался обстановкой, но который не исключал работы командного состава, а лишь направлял ее. В армиях «солдатских» и «буржуазных» перед нами прошел путь «воспитания» нации через армию при помощи командного состава, и мы видели, что в Австро-Венгрии, с приближением «критических дней», этот путь казался негодным начальнику генерального штаба.
Автор настоящего труда не намерен ставить читающего в положение богатыря на перекрестие дорог, раздумывающего о выборе пути к истине. Мы предлагаем крепко держаться принципа единой политики а армии и в стране, тесной связи между последними, для чего считаем необходимым наличие особою органа, проводящего это единение, рука об руку с которым должен работать командный состав армии.
Что для такой деятельности командного состава необходимы соответствующая его политическая подготовка, его моральный авторитет, основанный не только на «беспрекословном», но и на сознательном «послушании», об этом говорить много не придется, ибо ясно и без нас. «Людям, требующим себе полной политической и социальной свободы, нельзя навязывать послушание, дисциплину и даже патриотизм в их устарелых формах» – справедливо говорит Жорес. От командного состава современной армии требуются иные методы завоевания авторитета, чем в старых буржуазных армиях, генеральные штабы которых боялись отойти от традиционно установленных средств и искали выхода в строгости и безоговорочной дисциплине. Видя, что нападки имеют за собой основания и стремясь поддержать падавший авторитет командного состава, генеральный штаб пытался охранить его извне от нападок общества и прессы. Учитывая это, им вносились предложения соответствующего политического и морального подбора командного состава, но коренное излечение лежало не в этом.
По понятным причинам, мы не можем подробно останавливаться на вопросе дисциплины, так как это расширило бы рамки нашего труда. Нет сомнения, что укрепление дисциплины необходимо во всякой армии, но только в наши дни должны быть и соответствующие к этому методы.
Раньше высказывалось, что вопрос дислоцирования армии также тесно связан с внутренней политикой, и отмечалось, что ее требования сталкиваются с чисто военными требованиями быстрой боевой готовности армии. В сущности, такой вопрос остро дает себя чувствовать там, где, по мнению Мольтке, в наличии в населении «худшие» элементы, которых нельзя вооружать, где армия оторвана от страны и предназначена для защиты политики буржуазных слоев населения. В здоровом же государственном организме и здоровой, вследствие этого, армии должны превалировать интересы боевой готовности вооруженных сил, а не их ослабление. Только в таких странах возможно исчерпывающее осуществление идеи «вооруженного народа».
Нам вправе бросить упрек в том, что, увлекшись рассуждениями о значении внутренней политики, мы уклонились от прямой задачи освещения в ней роли генерального штаба. Да не подумают читающие эти страницы, что литературные лавры Людендорф, Краусса и т. п. модернизованных остатков прошлого не дают нам спать. Нет… Мы не охвачены чувством зависти, но считали необходимым установить определенный взгляд на внутреннюю политику и войну, дабы легче разобраться в деяниях генерального штаба в этой области жизни.
Все сказанное выше говорит о том, что внутренние отношения государства накладывают печать на его внешнюю политику и на военную деятельность или, иными словами, в последней отражается, как в зеркале, внутренняя политика страны.
Таким образом, если внутренние отношения государства, проистекающие в свою очередь из экономической его структуры, так широко распространяют свое влияние в иные области деятельности страны, то едва ли допустимо отмежевание от них генерального штаба, того вещества, которое называется и общежитии «мозгом армии».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49