Другое дело – заинтересовать читателя в исследовании тех причин и связанных с ними недостатков, которые повели к военным неудачам. Здесь самый факт последних не прельщает честолюбивое сердце воина, и лишь красочность изложения или обычная жалость к герою повести могут заставить читателя углубиться в изучение деяний незадачливого полководца иди же пагубной военной системы.
Отнюдь не можем претендовать на то, чтобы привлечь внимание читателя блестками своего пера – мы далеки от такого самообольщения. Мы взываем, с одной стороны, к его «доброму сердцу» выслушать рассказ о покойном австро-венгерском генеральном штабе, а с другой, приглашаем его убедиться, что и в изучении этого «выродка» может быть почерпнута большая польза для нашей практической работы.
«Хорошим тоном» считалось о «покойниках» не говорить, но мы не сторонники «хорошего тона» в своей жизни, а тем более в литературе, и в данное время наполнены стремлением извлечь пользу и из покойника, чем, по обычаю наших предков, стащить его на кладбище, дать ему там время перегнить, а затем уже заняться раскопками в качестве любителя старины. Предпринимаемая ныне нами операция даст возможность использовать ее для практической деятельности, а работа над мумиями ввергнет нас в область археологии, к которой не чувствуем склонности.
Не смеем заверить читателя, что окажемся опытным оператором и не «искромсаем» трупа, будучи не в силах извлечь из него все то, что он может дать. Лавры профессора Павлова в его научных работах над мозгом человека отнюдь не могут быть нами оспариваемы.
Существо нашего исследования относится к «высшей стороне» познания «сути войны», являясь одной из главных основ «теории большой войны». Не скроем, что нас охватывает ряд сомнений и колебаний, неуверенность в своих силах испытать наше перо в изысканиях этой «теории».
Мы всегда с восхищением останавливаемся перед скромностью такого философа войны, как Клаузевиц, который расценивал свой бессмертный труд лишь, как «бесформенную массу идея», как «зерна благородного металла», и надеялся, что, «быть может, явится голова более могучая, которая эти единичные зерна сплавит в один слиток благородного металла». Немало после смерти этой скромной, но подлинно могучей головы находилось честолюбцев, пытавшихся стать выше Клаузевица – таких мы замечали но раз на протяжении нашей жизни и не так давно. Нельзя сказать, чтобы они преуспевали в своем стремлении, становясь зачастую в смешное положение.
Хотя честолюбие свойственно и нам, однако, не в такой мере, чтобы мы могли высказывать претензии на безаппеляционность своих суждений в исследовании работы генерального штаба. Заранее предупреждаем, что наши положения могут быть ошибочны, что мы мало опытны в делах военных, а особенно в «теории большой войны».
Нами хорошо усвоено суждение того же Клаузевица о «незрелых критиках», кои думают, что «в этих делах всяк, взявшийся за перо, полагает не подлежащим сомнению, как дважды два четыре, и достойным печати все то, что ему как раз взбредет тогда в голову». «Но если бы он. – продолжает старик, – подобно мне, годами раздумывал о предмете, сличая его постоянно с военной историей, то он, конечно, был бы с критикой поосторожнее».
За нами нет ни долголетнего раздумывания о «предмете» (военном), ни достаточного опыта, ни широкой эрудиции в военной истории, а потому не можем и претендовать, что наш труд вполне удовлетворить того, кто будет перелистывать его страницы.
Поставленная нами себе задача обширна, и по техническим причинам не считаем ее возможной уложить в одну книгу.
Правда, мы слышали, что с «некоторым жутким чувством» принимаются за чтение «гроссбухов» и бывают «с места настроены иронически к их содержанию». Мы не закрываем глаза на то, что наш труд постигнет та же участь, тем более, что он написан пером, кое в наших рецензиях литературными «браво» оценено, как инструмент для создания памфлетов, полных сарказма.
Не мним себя ученым и но придерживаемся особого эпического спокойствия в порядке изложения наших мыслей, ибо у каждого свой жанр не только вести войну, но и владеть пером. В нашем труде читатель не найдет ни эпоса «чистых историков», ни «деликатных» фраз, ни заимствования чужих мыслей, без ссылки на авторов их. Наши страницы набросаны в порыве чувств и волнений, коими мы были охвачены, при их творении.
Если взявший в руки наш труд согласен с нашими предпосылками, то мы приглашаем его последовать за нами, пожертвовав временем, и ему предоставляем судить о всех недостатках и скромных достоинствах наших рассуждений о генеральном штабе.
Глава I
Австро-Венгрия в начале XX столетия
Территория и население Австро-Венгрии. – Занятие населения монархии. – Экономика страны. – Военная промышленность. – Торговля Австро-Венгрии. – Бюджет. – Австрийский империализм. – Внутреннее положение монархии – борьба национальностей. – Рабочее движение. – Государственное устройство. – Буржуазия и чиновничество. – Личность Франца-Иосифа. – Франц-Фердинанд: его характер и взгляды. – Внешняя политика Австро-Венгрии. – Союз с Германией. – Союз и отношения с Италией. – Балканский вопрос. – Австро-Венгрия и Россия. – Австрия и Италия на Балканах. – Безвыходное положение Австро-Венгрии и ее неминуемая смерть.
«Огонь выстрелов в Сараеве, точно молния в темную ночь, на мгновенье осветил грядущий путь. Стало ясно, что дан сигнал к распадению монархии» – так образно пишет в своих воспоминаниях бывший премьер австро-венгерской монархии Чернин.
Предчувствие не обмануло этого дипломата, и монархия, как государственное объединение, сошла со сцены и отошла в область истории. Пройдет еще немного лет, и память об этой, когда то могущественной, монархии все больше будет стираться, уходя в даль веков.
Будущее человечество, конечно, немного потеряло с исчезновением этого остатка мрачного средневековья и едва ли с сожалением будет вспоминать о его былой жизни. Мы сами не хотели бы будить в памяти современников мыслей о бывшей монархии Габсбургов, если бы только не поставленная нами себе задача исследования «мозга армии». Нельзя, конечно, исследовать «мозг», не затронув самого трупа-империи Габсбургов, ибо уклад этого государства отражался на армии, а, следовательно, и на ее «мозговом веществе» – генеральном штабе.
В седой старине зародилась монархия Габсбургов, переживала период возрождения, высшего подъема своей славы и, наконец, к средине XIX века начала терять блеск.
Мы не собираемся писать истории австро-венгерской монархии, а познакомимся с ее состоянием к началу XX века, и если уклонимся в исторические времена, то только лишь с целью внести ясность в тот или иной вопрос.
На территории в 675.887 кв. километров бывшей империи Габсбургов жил целый конгломерат различных народностей. 47.000.000 немцев, венгров, чехов, славян, румын и других национальностей были включены ходом истории в одно государственное объединение.
По данным 1900 года население по признаку родного языка распределялось, как указано в таблице № 1.
Кроме того, из 1.737000 жителей оккупированных в 1878 году Боснии и Герцеговины было: 690.000 сербов, 350.000 кроатов Хорваты
, 8.200 евреев и 689.000 магометан.
Приведенные данные характеризуют тот разнообразный состав населения, каковой уже с давних времен был отличительным признаком Австро-Венгрии. Наименование «лоскутной» монархии как нельзя более верно подходило к бывшей империи Габсбургов.
Нельзя сказать, чтобы все «лоскуты» были равноценны. Монархические принципы построения государства на берегах Дуная не могли, конечно. признать самоопределения каждой из национальностей. В исторической борьбе за это самоопределение лишь венграм удалось отстоять свою самостоятельность и не только вырваться из-под немецкого гнета, но и самим пойти по стопам своих угнетателей. Остальные же национальности были рабами этих двух носителей культур Австро-Венгрии.
Таблица № 1
«Промышленный переворот», положивший в XVIII веке начало образованию нового капиталистического общества в странах Западной Европы, медленно проникал в жизнь Австро-Венгрии. Она долго сохраняла свой аграрный характер, предпочитая получать изделия промышленности извне, чем развивать производство их у себя. Однако, промышленность все же властно вторгалась в консервативное общество Австро-Венгрии и хотя медленно, но завоевывала себе все больше и больше места.
По роду занятий, согласно таблице № 2, на 10.000 жителей оказывалось занятыми в 1900 году:
Приведенная таблица без излишних комментарий характеризует собою экономику Австро-Венгрии. Как видно, промышленность была более развита в австрийской половине государства. Крупное фабричное производство получило развитие, главным образом, в Нижней Австрии, Богемии, Моравии, Силезии и Форальберге, в местностях за то лишенных соли, нефти и топлива. Производство железа сосредоточивалось в Нижней и Верхней Австрии, Штирии, Каринтии, Крайне, Богемии, Моравии и Силезии; машиностроение же по преимуществу в Вене, Венеком Нейштадте, Праге, Брюнне и Триесте. В Венгрии промышленность менее развита, однако, и здесь ее продукция постепенно начала удовлетворять запросам местного рынка.
Горное дело как в Австрии, так и в Венгрии постепенно развивалось, вполне обеспечивая промышленность сырьем и топливом. Однако, распределение горных богатств, особенно топлива, не соответствовало промышленным центрам и потому было затруднено снабжение последних топливным материалом.
Земледелие и скотоводство было развито преимущественно в Венгрии, и эта половина монархии являлась ее житницей. Хотя и австрийские земли развивали сильно земледелие, но все же в пищевых продуктах без помощи Венгрии или ввоза из-за границы они обойтись не могли, и Россия с Румынией были не последними поставщиками хлеба для Австро-Венгрии. Что касается чисто военной промышленности, то таковая в Австро-Венгрии, по мере своего развития, постепенно подпадала под власть германского, а затем и английского капитала.
Таблица № 2
Крупнейшим военно-промышленным предприятием Австрии являлся завод Шкода в Пильзене (в Моравии). Основанный в 1869 году, как сталелитейный завод, и оставаясь чисто коммерческим предприятием до 1886 года, завод Шкода начал свое военное производство с броневых плит для сухопутных укреплений, а затем в 1888 году выпустил свою первую гаубичную установку для 5,9» мортиры и взял патент на новый пулемет.
В 1889 году Шкода начал производство полевой и прочей артиллерии для австро-венгерской армии, и в 1896 году, соорудив новые пушечные мастерские, приступил к производству морской артиллерии. В 1900 году фирма Шкода превращается при помощи Кредитного учреждения и Богемского учетного банка в акционерное общество.
В 1903 году поддерживавшаяся и ранее связь с Крупном была закреплена обменом патентами, и Шкода фактически превратился в отделение Крупна, поставляя вместе с ним сталь для нашего Путиловского завода.
В 1908 году Шкода поставляет уже орудия для испанских военных судов, а в 1912 году совместно с «Хартенбергской патронной компанией» и «Австрийской оружейной фабрикой» получает от Китая заказ на артиллерию и ручное оружие, взамен займа, устроенного ему венскими банкирами. Фирма Шкода становится такой же вездесущей, как сам Крупп.
В 1909 году, после боснийского кризиса, завод в Пильзене был значительно расширен и получил казенные заказы на сумму 7.000.000 крон со сроком сдачи к 1914 году. В 1912 году орудийные и механические мастерские были снова расширены, а в следующем году компания заключила с венгерским правительством соглашение о постройке большого орудийного завода в Гиоре, в который венгерская казна должна была вложить 7 милл. крон, а фирма – 6 милл. крон.
Связанная тесно с «Австрийским обществом моторов Даймлера», в 1913 г. фирма Шкода начала устанавливать на автомобили Даймлера свои тяжелые гаубицы (28 сантиметровые).
Другим крупным австрийским военно-промышленным предприятием была «Каменноугольная и железная компания Витковица» в Моравии, вырабатывавшая броню, орудийные стволы, снаряды, броневые куполы и орудийные установки. Эта компания входила в состав акционерного общества «Никкельный синдикат стальных заводчиков» со штаб-квартирой в Виккерс-Хаузе в Уэстминстере.
Третья крупная фирма – это Австрийская оружейная фабрика в Штейере, во главе которой стоял Манлихер. Фабрика снабжала австро-венгерскую армию винтовкой этого наименования. Завод был основан в 1830 году, и в 1867 году была принята его винтовка. В 1869 году было образовано акционерное общество, а в 1878 г. производительность Штейеровского завода уже достигала 500.000 винтовок в год, и на нем работало свыше 3.000 человек. Завод точно также входил в объединение с «Германской оружейной и снарядной фабрикой» и «Бр. Боллер и К°».
В Праге имелся динамитный завод из объединения Нобеля, широко раскинувшего свои путы в странах Европы.
Наконец, в Фиуме Армстронг и Виккерс имели завод по изготовлению торпед.
Нет слов, что вступать в какую-либо конкуренцию с мировыми державами промышленность Австро-Венгрии не могла, но, во всяком случае, ее развитие подвигалось быстро вперед. Используя собственные капиталы, синдицируясь с иностранными, тяжелая индустрия габсбургской монархии с каждым годом вставала на ноги, и, если бы только но затруднения во внутренней политике, развитие промышленности было бы быстрее, чем это оказывалось на самом деле.
Из сказанного о развитии промышленности явствует, что в Австро-Венгрии, с одной стороны, образовывался класс крупных капиталистов, а с другой, нарастал пролетариат.
Что касается торговли, то Австро-Венгрия, по данным 1912 года, в мировом масштабе торговала всего на 5.600 милл. марок, что составляло 3,3% всей мировой торговли. Наибольший товарообмен совершался с Германией, Англией, Италией, Соединенными Штатами Америки и затем с балканскими государствами (Сербией, Румынией, Болгарией и Грецией). Необходимо отметить, что торговля с последними наталкивалась на сопротивление, оказываемое венгерскими аграриями, видевшими в развитии товарообмена с заграницей подрыв собственного благосостояния. Были введены особые запретительные и высокие пошлины, которые, с одной стороны, помогали развитию венгерского земледелия, однако, с другой, удорожали стоимость продуктов, создавая нередко кризисы и ставя Австрию в зависимость от Венгрии, не говоря уже об озлоблении против Дунайской монархии, создававшемся в соседних славянских странах.
Бюджет Австро-Венгрии образовался из четырех бюджетов: общеимперского, австрийского, венгерского и боснийского. Общеимперский бюджет предназначался, главным образом, на содержание общеимперской армии, общеимперских правительственных учреждений и на покрытие расходов, связанных с оккупацией Боснии и Герцеговины. Согласно конституции, Австрия и Венгрия уплачивали определенные долги в общеимперский бюджет, при чем взнос Австрии в значительной мере превышал венгерский. По сравнению с другими державами Европы, бюджет Австро-Венгрии в миллионах франков, как показано на таблице № 3, был таков:
Таблица № 3
Таким образом, только одна Италия имела бюджет меньший, чем Австро-Венгрия, прочие же державы обгоняли бывшую империю Габсбургов.
Рост бюджета не соответствовал развитию производительных сил Австро-Венгрии, вследствие чего государственный долг нарастал с каждым годом и в 1911 году выражался суммой в 18.485.000 крон, что на одного жителя составляло 359 крон. По тяжести государственного долга, правда, Австро-Венгрию обогнали в этом году Франция, Италия, Германия, и только в Англии и России население менее было обременено долгом. Однако, если учесть, что каждый француз и немец имели больший доход, чем подданный Австро-Венгрии, то станет ясным, что габсбургская империя форсировала силы своего населения. Какие были причины этому, мы пока раскрывать не будем, так как вернемся к этому вопросу еще дальше.
Мы не имеем права делать дальнейшие поиски в область экономической статистики, так как уклонились бы от нашей задачи. Изложенное нам необходимо, как база для дальнейших суждений о Дунайской империи.
Разноплеменный состав ее населения и медленное развитие производительных сил говорят за то, что этому государству был не по плечу империализм его европейских соседей. Если можно говорить об австрийском империализме, то лишь как о системе со слишком ограниченными мечтаниями и целями, далекими от захвата тех колоний, борьба за которые велась прочими великими европейскими державами, а в частности, союзниками – Германией и даже Италией.
Австрийский империализм, как таковой, разбрасывал свои сети лишь на близь расположенные Балканы и крайним его стремлением был выход к Эгейскому морю, а затем попытки получить гавани в Малой Азии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Отнюдь не можем претендовать на то, чтобы привлечь внимание читателя блестками своего пера – мы далеки от такого самообольщения. Мы взываем, с одной стороны, к его «доброму сердцу» выслушать рассказ о покойном австро-венгерском генеральном штабе, а с другой, приглашаем его убедиться, что и в изучении этого «выродка» может быть почерпнута большая польза для нашей практической работы.
«Хорошим тоном» считалось о «покойниках» не говорить, но мы не сторонники «хорошего тона» в своей жизни, а тем более в литературе, и в данное время наполнены стремлением извлечь пользу и из покойника, чем, по обычаю наших предков, стащить его на кладбище, дать ему там время перегнить, а затем уже заняться раскопками в качестве любителя старины. Предпринимаемая ныне нами операция даст возможность использовать ее для практической деятельности, а работа над мумиями ввергнет нас в область археологии, к которой не чувствуем склонности.
Не смеем заверить читателя, что окажемся опытным оператором и не «искромсаем» трупа, будучи не в силах извлечь из него все то, что он может дать. Лавры профессора Павлова в его научных работах над мозгом человека отнюдь не могут быть нами оспариваемы.
Существо нашего исследования относится к «высшей стороне» познания «сути войны», являясь одной из главных основ «теории большой войны». Не скроем, что нас охватывает ряд сомнений и колебаний, неуверенность в своих силах испытать наше перо в изысканиях этой «теории».
Мы всегда с восхищением останавливаемся перед скромностью такого философа войны, как Клаузевиц, который расценивал свой бессмертный труд лишь, как «бесформенную массу идея», как «зерна благородного металла», и надеялся, что, «быть может, явится голова более могучая, которая эти единичные зерна сплавит в один слиток благородного металла». Немало после смерти этой скромной, но подлинно могучей головы находилось честолюбцев, пытавшихся стать выше Клаузевица – таких мы замечали но раз на протяжении нашей жизни и не так давно. Нельзя сказать, чтобы они преуспевали в своем стремлении, становясь зачастую в смешное положение.
Хотя честолюбие свойственно и нам, однако, не в такой мере, чтобы мы могли высказывать претензии на безаппеляционность своих суждений в исследовании работы генерального штаба. Заранее предупреждаем, что наши положения могут быть ошибочны, что мы мало опытны в делах военных, а особенно в «теории большой войны».
Нами хорошо усвоено суждение того же Клаузевица о «незрелых критиках», кои думают, что «в этих делах всяк, взявшийся за перо, полагает не подлежащим сомнению, как дважды два четыре, и достойным печати все то, что ему как раз взбредет тогда в голову». «Но если бы он. – продолжает старик, – подобно мне, годами раздумывал о предмете, сличая его постоянно с военной историей, то он, конечно, был бы с критикой поосторожнее».
За нами нет ни долголетнего раздумывания о «предмете» (военном), ни достаточного опыта, ни широкой эрудиции в военной истории, а потому не можем и претендовать, что наш труд вполне удовлетворить того, кто будет перелистывать его страницы.
Поставленная нами себе задача обширна, и по техническим причинам не считаем ее возможной уложить в одну книгу.
Правда, мы слышали, что с «некоторым жутким чувством» принимаются за чтение «гроссбухов» и бывают «с места настроены иронически к их содержанию». Мы не закрываем глаза на то, что наш труд постигнет та же участь, тем более, что он написан пером, кое в наших рецензиях литературными «браво» оценено, как инструмент для создания памфлетов, полных сарказма.
Не мним себя ученым и но придерживаемся особого эпического спокойствия в порядке изложения наших мыслей, ибо у каждого свой жанр не только вести войну, но и владеть пером. В нашем труде читатель не найдет ни эпоса «чистых историков», ни «деликатных» фраз, ни заимствования чужих мыслей, без ссылки на авторов их. Наши страницы набросаны в порыве чувств и волнений, коими мы были охвачены, при их творении.
Если взявший в руки наш труд согласен с нашими предпосылками, то мы приглашаем его последовать за нами, пожертвовав временем, и ему предоставляем судить о всех недостатках и скромных достоинствах наших рассуждений о генеральном штабе.
Глава I
Австро-Венгрия в начале XX столетия
Территория и население Австро-Венгрии. – Занятие населения монархии. – Экономика страны. – Военная промышленность. – Торговля Австро-Венгрии. – Бюджет. – Австрийский империализм. – Внутреннее положение монархии – борьба национальностей. – Рабочее движение. – Государственное устройство. – Буржуазия и чиновничество. – Личность Франца-Иосифа. – Франц-Фердинанд: его характер и взгляды. – Внешняя политика Австро-Венгрии. – Союз с Германией. – Союз и отношения с Италией. – Балканский вопрос. – Австро-Венгрия и Россия. – Австрия и Италия на Балканах. – Безвыходное положение Австро-Венгрии и ее неминуемая смерть.
«Огонь выстрелов в Сараеве, точно молния в темную ночь, на мгновенье осветил грядущий путь. Стало ясно, что дан сигнал к распадению монархии» – так образно пишет в своих воспоминаниях бывший премьер австро-венгерской монархии Чернин.
Предчувствие не обмануло этого дипломата, и монархия, как государственное объединение, сошла со сцены и отошла в область истории. Пройдет еще немного лет, и память об этой, когда то могущественной, монархии все больше будет стираться, уходя в даль веков.
Будущее человечество, конечно, немного потеряло с исчезновением этого остатка мрачного средневековья и едва ли с сожалением будет вспоминать о его былой жизни. Мы сами не хотели бы будить в памяти современников мыслей о бывшей монархии Габсбургов, если бы только не поставленная нами себе задача исследования «мозга армии». Нельзя, конечно, исследовать «мозг», не затронув самого трупа-империи Габсбургов, ибо уклад этого государства отражался на армии, а, следовательно, и на ее «мозговом веществе» – генеральном штабе.
В седой старине зародилась монархия Габсбургов, переживала период возрождения, высшего подъема своей славы и, наконец, к средине XIX века начала терять блеск.
Мы не собираемся писать истории австро-венгерской монархии, а познакомимся с ее состоянием к началу XX века, и если уклонимся в исторические времена, то только лишь с целью внести ясность в тот или иной вопрос.
На территории в 675.887 кв. километров бывшей империи Габсбургов жил целый конгломерат различных народностей. 47.000.000 немцев, венгров, чехов, славян, румын и других национальностей были включены ходом истории в одно государственное объединение.
По данным 1900 года население по признаку родного языка распределялось, как указано в таблице № 1.
Кроме того, из 1.737000 жителей оккупированных в 1878 году Боснии и Герцеговины было: 690.000 сербов, 350.000 кроатов Хорваты
, 8.200 евреев и 689.000 магометан.
Приведенные данные характеризуют тот разнообразный состав населения, каковой уже с давних времен был отличительным признаком Австро-Венгрии. Наименование «лоскутной» монархии как нельзя более верно подходило к бывшей империи Габсбургов.
Нельзя сказать, чтобы все «лоскуты» были равноценны. Монархические принципы построения государства на берегах Дуная не могли, конечно. признать самоопределения каждой из национальностей. В исторической борьбе за это самоопределение лишь венграм удалось отстоять свою самостоятельность и не только вырваться из-под немецкого гнета, но и самим пойти по стопам своих угнетателей. Остальные же национальности были рабами этих двух носителей культур Австро-Венгрии.
Таблица № 1
«Промышленный переворот», положивший в XVIII веке начало образованию нового капиталистического общества в странах Западной Европы, медленно проникал в жизнь Австро-Венгрии. Она долго сохраняла свой аграрный характер, предпочитая получать изделия промышленности извне, чем развивать производство их у себя. Однако, промышленность все же властно вторгалась в консервативное общество Австро-Венгрии и хотя медленно, но завоевывала себе все больше и больше места.
По роду занятий, согласно таблице № 2, на 10.000 жителей оказывалось занятыми в 1900 году:
Приведенная таблица без излишних комментарий характеризует собою экономику Австро-Венгрии. Как видно, промышленность была более развита в австрийской половине государства. Крупное фабричное производство получило развитие, главным образом, в Нижней Австрии, Богемии, Моравии, Силезии и Форальберге, в местностях за то лишенных соли, нефти и топлива. Производство железа сосредоточивалось в Нижней и Верхней Австрии, Штирии, Каринтии, Крайне, Богемии, Моравии и Силезии; машиностроение же по преимуществу в Вене, Венеком Нейштадте, Праге, Брюнне и Триесте. В Венгрии промышленность менее развита, однако, и здесь ее продукция постепенно начала удовлетворять запросам местного рынка.
Горное дело как в Австрии, так и в Венгрии постепенно развивалось, вполне обеспечивая промышленность сырьем и топливом. Однако, распределение горных богатств, особенно топлива, не соответствовало промышленным центрам и потому было затруднено снабжение последних топливным материалом.
Земледелие и скотоводство было развито преимущественно в Венгрии, и эта половина монархии являлась ее житницей. Хотя и австрийские земли развивали сильно земледелие, но все же в пищевых продуктах без помощи Венгрии или ввоза из-за границы они обойтись не могли, и Россия с Румынией были не последними поставщиками хлеба для Австро-Венгрии. Что касается чисто военной промышленности, то таковая в Австро-Венгрии, по мере своего развития, постепенно подпадала под власть германского, а затем и английского капитала.
Таблица № 2
Крупнейшим военно-промышленным предприятием Австрии являлся завод Шкода в Пильзене (в Моравии). Основанный в 1869 году, как сталелитейный завод, и оставаясь чисто коммерческим предприятием до 1886 года, завод Шкода начал свое военное производство с броневых плит для сухопутных укреплений, а затем в 1888 году выпустил свою первую гаубичную установку для 5,9» мортиры и взял патент на новый пулемет.
В 1889 году Шкода начал производство полевой и прочей артиллерии для австро-венгерской армии, и в 1896 году, соорудив новые пушечные мастерские, приступил к производству морской артиллерии. В 1900 году фирма Шкода превращается при помощи Кредитного учреждения и Богемского учетного банка в акционерное общество.
В 1903 году поддерживавшаяся и ранее связь с Крупном была закреплена обменом патентами, и Шкода фактически превратился в отделение Крупна, поставляя вместе с ним сталь для нашего Путиловского завода.
В 1908 году Шкода поставляет уже орудия для испанских военных судов, а в 1912 году совместно с «Хартенбергской патронной компанией» и «Австрийской оружейной фабрикой» получает от Китая заказ на артиллерию и ручное оружие, взамен займа, устроенного ему венскими банкирами. Фирма Шкода становится такой же вездесущей, как сам Крупп.
В 1909 году, после боснийского кризиса, завод в Пильзене был значительно расширен и получил казенные заказы на сумму 7.000.000 крон со сроком сдачи к 1914 году. В 1912 году орудийные и механические мастерские были снова расширены, а в следующем году компания заключила с венгерским правительством соглашение о постройке большого орудийного завода в Гиоре, в который венгерская казна должна была вложить 7 милл. крон, а фирма – 6 милл. крон.
Связанная тесно с «Австрийским обществом моторов Даймлера», в 1913 г. фирма Шкода начала устанавливать на автомобили Даймлера свои тяжелые гаубицы (28 сантиметровые).
Другим крупным австрийским военно-промышленным предприятием была «Каменноугольная и железная компания Витковица» в Моравии, вырабатывавшая броню, орудийные стволы, снаряды, броневые куполы и орудийные установки. Эта компания входила в состав акционерного общества «Никкельный синдикат стальных заводчиков» со штаб-квартирой в Виккерс-Хаузе в Уэстминстере.
Третья крупная фирма – это Австрийская оружейная фабрика в Штейере, во главе которой стоял Манлихер. Фабрика снабжала австро-венгерскую армию винтовкой этого наименования. Завод был основан в 1830 году, и в 1867 году была принята его винтовка. В 1869 году было образовано акционерное общество, а в 1878 г. производительность Штейеровского завода уже достигала 500.000 винтовок в год, и на нем работало свыше 3.000 человек. Завод точно также входил в объединение с «Германской оружейной и снарядной фабрикой» и «Бр. Боллер и К°».
В Праге имелся динамитный завод из объединения Нобеля, широко раскинувшего свои путы в странах Европы.
Наконец, в Фиуме Армстронг и Виккерс имели завод по изготовлению торпед.
Нет слов, что вступать в какую-либо конкуренцию с мировыми державами промышленность Австро-Венгрии не могла, но, во всяком случае, ее развитие подвигалось быстро вперед. Используя собственные капиталы, синдицируясь с иностранными, тяжелая индустрия габсбургской монархии с каждым годом вставала на ноги, и, если бы только но затруднения во внутренней политике, развитие промышленности было бы быстрее, чем это оказывалось на самом деле.
Из сказанного о развитии промышленности явствует, что в Австро-Венгрии, с одной стороны, образовывался класс крупных капиталистов, а с другой, нарастал пролетариат.
Что касается торговли, то Австро-Венгрия, по данным 1912 года, в мировом масштабе торговала всего на 5.600 милл. марок, что составляло 3,3% всей мировой торговли. Наибольший товарообмен совершался с Германией, Англией, Италией, Соединенными Штатами Америки и затем с балканскими государствами (Сербией, Румынией, Болгарией и Грецией). Необходимо отметить, что торговля с последними наталкивалась на сопротивление, оказываемое венгерскими аграриями, видевшими в развитии товарообмена с заграницей подрыв собственного благосостояния. Были введены особые запретительные и высокие пошлины, которые, с одной стороны, помогали развитию венгерского земледелия, однако, с другой, удорожали стоимость продуктов, создавая нередко кризисы и ставя Австрию в зависимость от Венгрии, не говоря уже об озлоблении против Дунайской монархии, создававшемся в соседних славянских странах.
Бюджет Австро-Венгрии образовался из четырех бюджетов: общеимперского, австрийского, венгерского и боснийского. Общеимперский бюджет предназначался, главным образом, на содержание общеимперской армии, общеимперских правительственных учреждений и на покрытие расходов, связанных с оккупацией Боснии и Герцеговины. Согласно конституции, Австрия и Венгрия уплачивали определенные долги в общеимперский бюджет, при чем взнос Австрии в значительной мере превышал венгерский. По сравнению с другими державами Европы, бюджет Австро-Венгрии в миллионах франков, как показано на таблице № 3, был таков:
Таблица № 3
Таким образом, только одна Италия имела бюджет меньший, чем Австро-Венгрия, прочие же державы обгоняли бывшую империю Габсбургов.
Рост бюджета не соответствовал развитию производительных сил Австро-Венгрии, вследствие чего государственный долг нарастал с каждым годом и в 1911 году выражался суммой в 18.485.000 крон, что на одного жителя составляло 359 крон. По тяжести государственного долга, правда, Австро-Венгрию обогнали в этом году Франция, Италия, Германия, и только в Англии и России население менее было обременено долгом. Однако, если учесть, что каждый француз и немец имели больший доход, чем подданный Австро-Венгрии, то станет ясным, что габсбургская империя форсировала силы своего населения. Какие были причины этому, мы пока раскрывать не будем, так как вернемся к этому вопросу еще дальше.
Мы не имеем права делать дальнейшие поиски в область экономической статистики, так как уклонились бы от нашей задачи. Изложенное нам необходимо, как база для дальнейших суждений о Дунайской империи.
Разноплеменный состав ее населения и медленное развитие производительных сил говорят за то, что этому государству был не по плечу империализм его европейских соседей. Если можно говорить об австрийском империализме, то лишь как о системе со слишком ограниченными мечтаниями и целями, далекими от захвата тех колоний, борьба за которые велась прочими великими европейскими державами, а в частности, союзниками – Германией и даже Италией.
Австрийский империализм, как таковой, разбрасывал свои сети лишь на близь расположенные Балканы и крайним его стремлением был выход к Эгейскому морю, а затем попытки получить гавани в Малой Азии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49