Свечин. Мы не хотим вступать ни в полемику, ни возражать автору отличного труда «Стратегия», но позволим лишь напомнить нашему читателю «младотурок» французского генерального штаба, «дружными выступлениями достигших переломов в доктрине» и пожавших первые неудачи в начале войны 1914 года. Если перевернуть несколько страниц назад и прочитать о французском генеральном штабе перед мировой войной, то мы не найдем разницы с высказанными А. Свечиным мыслями Мы не возводим «бревете» тех времен в образец для современного генерального штаба, ибо люди, «дружными выступлениями достигающие переломов в военном строительстве» и «связавшие себя круговой ответственностью», не всегда могут устанавливать правильные и верные прогнозы военного строительства и самой войны. В таком генеральном штабе мы видим прежних «полубогов» и «интимные кружки», но с более расширенным числом членов.
«Армии, окончательно освободившейся от феодальных предрассудков и с удовольствием приемлющей командование молодых вождей, вне всякой линии старшинства», такой генеральный штаб не нужен вообще, а в ином начальник штаба, весьма вероятно, тоже будет из «молодых вождей», для коего окажутся излишними лица, «связавшие себя круговой порукой» и буреломы. Современному полководцу нужен работоспособный аппарат управления и не больше.
Отвергнув, таким образом, необходимость наличия интимных кругов. советчиков при полководце или начальнике генерального штаба, мы подходим к другому вопросу, а именно: «авторству» в работе. Поскольку значение деятельности самостоятельных органов военного управления поднялось, вопрос об авторстве в работе становится злободневным. Мы видели, как «дядя» Мольтке признавал только «одно» мнение, которое составлялось у него после предварительного обсуждения с подчиненными, и только он «один» докладывал это мнение, неся за него и всю ответственность. На наших же глазах племянник Мольтке признал «авторство» Людендорфа в проекте об усилении армии, за который все беды посыпались не на начальника генерального штаба, а на «автора». Конрад нам говорит, что в этом случае он, следуя взглядам Мольтке-старшего, брал всю ответственность на себя, но зато «автор» оставался в тени. Иными словами, должен ли каждый из работников генерального штаба иметь свой «Тулон» или предоставлять все лавры и огорчения за него своему начальнику.
«Авторское право» в службе генерального штаба давно являлось темой обсуждения и практического разрешения. Можно сказать, что оно возникло с признанием дуумвирата, как системы управления, т.е. в начале XIX столетия. Мы говорим о взаимоотношениях генерального штаба с их строевыми начальниками. Не вдаваясь в мотивы решения этого вопроса в германской армии, бывшего долгое время спорным, мы ограничимся указанием, что «авторское право» было оставлено за командным составом. Как видно, Каприви не претендовал на «авторство» в атаке Бредова, отчасти, по-видимому, потому, что «полубогу» не особенно было лестно оглашение тех методов, коими он насаждал это авторство. Но нельзя умолчать о том, что «авторство» скрывалось лишь наружно, внутри же генерального штаба знали этих авторов и заносили в соответствующие списки. В других генеральных штабах, по прусскому образцу или же в силу твердого признания принципа единоначалия, авторское право нашло такое же разрешение. Хотя нужно сказать, что после мировой войны представители генерального штаба с берегов Шпрее держатся другого, по-видимому, взгляда и рядом с именами строевых начальников всегда упоминают об их начальниках штабов, что можно отчасти объяснить стремлением увековечить память работников генерального штаба, ныне вычеркнутого рукой Антанты из списков живых.
В бывшей русской армии «авторское» право генерального штаба признавалось и даже награждалось, но лишь в том случае, если начальник засвидетельствует, что успех достигнут благодаря плану, разработанному его начальником штаба.
Таков был закон, но обычай во всех армиях ввел в употребление наряду с командной линией и так называемую линию генерального штаба. «Полубоги» имели свое «божественное» подчинение, и нередко играли им не только перед своими непосредственными строевыми начальниками, но и способствовали их смещению с должностей. «Линия генерального штаба» свято блюлась друидами сверху донизу. Едва ли, конечно, нужно доказывать весь вред такой «линии поведения» – ясно и без нас, особенно для «армии, окончательно освободившейся от феодальных предрассудков и с удовольствием приемлющей командование молодых вождей». Однако, к нашему глубокому сожалению, то же рекомендуется и для нее.
Мы слышали мнение А. Свечина, что современный генеральный штаб – «доверенные агенты», «сознательные представители высшего командования», что это «собрание людей» должно быть «предварительно настроено опытным в стратегии и в оперативном искусстве мастером», что «генеральный штаб должен говорить на одном языке».
Наконец, А. Свечин подчеркивает: «особенно важна роль генерального штаба по преодолению местных, колокольных интересов». Указывая, что эти колокольные интересы свойственны высшим начальникам, ибо «высший командный состав поддается дисциплинированию несравненно туже, чем красноармейцы», А. Свечин приходит к определенному выводу: «Генеральный штаб-это агенты одного целого, не связанные с местными интересами данной части, с данными традициями, а связанные с идеей победы на вооруженном фронте в целом. Его обязанность – выдвигать эти общие цели и бороться с колокольными уклонами».
Ну, чем не «божественная линия поведения», та – прежняя, неписаная линия генерального штаба, о которой мы только что говорили? Ну, а если высший командный состав сам вышел из недр генерального штаба? По-видимому, и он, помимо командной линии, должен быть «доверенным агентом целого», ибо он «предварительно настроен опытным в стратегии и в оперативном искусстве мастером». При всем нашем уважении к автору «Стратегии» мы решительно отказываемся присоединиться к его взглядам и скорее примкнем к Наполеону в его оценке генерального штаба. От «божественной линии поведения» генерального штаба недалеко и до «генерально-штабного чванства», и смеем заверить, что крепкий строевой командир не потерпит подобного «шефства» над собой, решительно положив предел власти «доверенного агента», или просто удалив его от себя.
Генеральный штаб не может быть толкователем или разъяснителем приказов высшей инстанции для своего начальника, «настроенным аппаратом Юза», так как прежде всего единое понимание военных явлений должно быть установлено среди высшего командования, приказы должны быть написаны так, чтобы в них ясно выражали свою мысль не только для генерального штаба, но и для строевого командира. Не нужно забывать, что ответственным за успех или неудачу все же является начальник, а не его «шеф», и плох тот строевой командир, который, подобно Мольтке, будет искать виновников в своих подчиненных, а не в самом себе.
Отвергнув вмешательство «сознательных представителей высшего командования» в круг ведения строевых начальников, мы остановим внимание на «авторском праве» в среде самого генерального штаба, в виду наличия прецедентов его «фактического» признания. Выше отмечалось, что бывший начальник австрийского генерального штаба всегда считался с мнениями и докладами своих сотрудников, принимал целесообразные из них, требовал инициативной работы, даже менял свои основные предположения, но это, однако, не вело его к узаконению «авторского права» своих сотрудников и взваливанию вины на них в случае неудачи, как это сделал Мольтке (младший). Нет слов, каждому лестно иметь свой «Тулон», но не нужно забывать, что слава его должна принадлежать тому, кто несет ответственность. Обратимся к «Тулону» Людендорфа. Казалось бы, что прежде всего начальник генерального штаба ответственен за своевременное усиление армии, и от него должны исходить соответствующие проекты, так как более, чем кому-либо из его подчиненных, ему могла быть известна политическая и экономическая конъюнктура настоящего и перспективы ее развития в будущем. Если начальник оперативного отделения первый поднял об этом вопрос и разработал проект, то это означает, что начальник штаба вовремя не оценил обстановки, а лишь последовал за своим подчиненным. Но если бы это было и так, то санкция проекта для внесения его в высшие инстанции должна была исходить от высшего начальника, а, таким образом, и вся ответственность возлагалась на плечи начальника штаба. Кто знает – не встретила ли бы Германию лучшая судьба на полях сражений, если бы своевременно был удален из генерального штаба не Людендорф, а сам Мольтке, ибо в должности начальника оперативного отделения Людендорф, возможно, оказался бы более полезным, чем на самостоятельном месте первого генерал-квартирмейстера. Мольтке же, как известно, вторично потерпел неудачу, но уже не перед рейхстагом, а… перед французами. Злая ирония судьбы – «автором» этой неудачи был снова не Мольтке, а плачевной памяти Хенч, но только на этот раз и начальнику генерального штаба это «авторство» не сошло с рук так легко, как эпизод с Людендорфом. Если мы отрицаем за генеральным штабом вообще, а в его среде за подчиненными в частности, «авторство», то совершенно далеки от того, чтобы угнетать их инициативу в работе или пригибать их самолюбие. Как первое, так и второе следует в своих подчиненных уважать, ценить и развивать, выделяя по заслугам их работу, когда это нужно, но не перекладывая всю ответственность за нее исключительно на них же. Мнение об этом Конрада нам по душе. Но «Тулон»!? Как же «Тулон»!? Каждый его носит в своем ранце! Указание справедливое, но в штабной работе неприменимое, ибо здесь нужно «более быть, чем казаться». Слава же об отличной деятельности «молчаливого» сотрудника и на этом поприще так же незаметно, но верно пройдет в толщу армии. Судьба Мецгера в этом порукой сомневающемуся. Конрад, вся армия, собственная страна и даже союзники немцы знали и ценили этого человека, называя его «правой рукой» Конрада, но сам Мецгер до конца дней своих не предъявлял «авторского права», что наглядно видно по его работе в V томе Шварте «Мировая война», написанной уже после таковой. Его «Тулон» от него не ушел!
Было бы ошибочным придти к выводам, что в эпоху Наполеона не предъявлялось высоких требований к штабным работникам. Они в то время главным образом сосредоточивались на технике этой службы.
Начиная с эпохи Мольтке от штабных работников требуется участие в идейной стороне подготовки войны и се ведения, при чем с каждым годом это требование все более и более повышается настолько, что без хорошо налаженного, идейно работающего аппарата военного управления ныне нельзя ни подготовиться к войне, ни провести ее.
Поэтому ясно, что для руководства отдельными органами этого управления должны быть призваны люди, хорошо образованные, с энергией и инициативой, работоспособные, самостоятельные в своих суждениях и действиях, но в то же время тактичные и скромные в общежитии.
Мы видели, какие требования в этом предъявлялись Конрадом и другими начальниками штабов, и повторять их здесь не будем. О качествах сотрудников генерального штаба скажем несколько ниже, а ныне только снова отметим, что следует обращать особое внимание на их подбор, что, конечно, составляет одну из важнейших забот начальника штаба. Мы бы только предостерегли от одного – это от составления штаба по признакам родственным и приятельским, ибо в таком случае лучше совсем не иметь никакого штаба.
Остановимся сейчас на взаимоотношениях начальника штаба с его подчиненными. На примерах выше показано, что со стороны начальника штаба должно следовать лишь общее руководство работой своих подчиненных органов, не вмешиваясь в ее детали. Сказанное отнюдь не означает, что деталей работы начальнику штаба знать не нужно – нет, их следует порой просмотреть, но не браться самому за их осуществление, предоставив эту область своим подчиненным. Мелочность Шлиффена в напоминании прежних докладов при разногласии с позднейшими обменяется именно этим, и мы не рассматриваем «мелочность», как придирку со стороны начальника штаба, но как известный контроль. Затем не нужно забывать, что детальная проработка того или иного вопроса может повлечь за собой и изменение даже идейной его части.
Таким образом, давая общее направление работе своих подчиненных органов, начальник штаба не может считать преподанные им директивные указания незыблемыми и неподлежащими изменению. Мы видели, что Мольтке (старший) и Конрад подвергали их обычно предварительному анализу. Начальник австрийского генерального штаба и даже жесткий Людендорф признавали, что только окончательное решение остается за ними, по предварительные их указания всегда могут быть изменены. Позволим себе лишь снова повторить, что современное управление требует детального обдумывания принимаемого решения, а так как это не под силу одному начальнику штаба, то без предварительной детальной проработки проекта решения подчиненными органами нельзя поручиться за его целесообразность. Конрад указывает, что после такой проработки ему приходилось менять и основания принятого ранее решения.
Не приходится много говорить, что инициатива в работе подчиненных органов должна не только приветствоваться начальником штаба, но даже требоваться им. В этом случае необходимо проявить уменье и такт, чтобы, с одной стороны, ввести инициативную работу в постоянный обиход, а с другой – резким отклонением неудачных предложений подчиненных не оборвать их стремления к плодотворной деятельности. Бывший начальник австрийского генерального штаба справедливо счел нужным это отметить в своих мемуарах, подчеркивая одновременно, что он никогда не вносил нервности в работу своих подчиненных. «Сарказмы» Шлиффена, может быть, и выявляли его ум, но, с другой стороны, могли вредно отразиться на работе подчиненных, почему мы не вводили бы их в повседневный обиход.
Говоря об отношениях со своими подчиненными, Конрад указывает, что он никогда не сносился с подчиненными через голову их непосредственных начальников. Думается, что против такого порядка работы возразить ничего нельзя, его нужно только приветствовать, но без сомнения будут и изъятия, когда сам подчиненный начальник будет докладывать в присутствии своего ближайшего помощника, непосредственно ведущего ту или иную отрасль работы. При точной и детальной работе, каковой должна быть ныне служба генерального штаба, приведенное исключение может превратиться в правило. Снова повторяем, что «Тулоны» в службе генерального штаба не находят себе места.
Известный подбор сотрудников генерального штаба, хотя бы произведенный самым тщательным образом, не является еще гарантией отличной работы штаба. Для последней потребуется: 1) идейная связь всех сотрудников в одинаковом понимании различных явлений военной деятельности; 2) совершенствование самих работников в военном деле, быстро идущем вперед; 3) воспитание их в смысле выработки характера; 4) совершенствование в технике штабной службы; 5) укрепление их физических качеств, так как штабная служба требует отличного здоровья и выносливости.
Из сказанного выше видно, что со стороны всех начальников штабов, коих мы представляли, на это обращалось особое внимание. Решение индивидуальных тактических задач, военные игры, полевые поездки с обменом на них мнениями начальника штаба со своими подчиненными и исторические работы служили средством к этому. К приведенному циклу занятий с сотрудниками генерального штаба мы должны ныне обязательно добавить политическую подготовку и соответствующее политическое воспитание штаба. Для физического укрепления сотрудники вовлекались в спортивные кружки, для них устраивались специальные конные пробеги, экскурсии и т. д. Позволим себе сейчас не вдаваться в подробности проведения подготовки сотрудников генерального штаба, так как сделаем это в главе о подготовке генерального штаба в целом.
Выше мы подчеркнули, что в чисто служебных отношениях сверху должны соблюдаться такт, терпимость к чужим мнениям и взглядам, отсутствовать дергание в работе и… поменьше «сарказмов». Нас не прельщает в обращении с подчиненными манера Жоффра. Нет слов, начальник штаба никогда не должен терять свой авторитет, но, как указано ранее, таковой создается не строгостью и неприступностью, а духовными и нравственными качествами. «Мандаринат» отжил свой век даже в Китае! Наоборот, чем больше простоты и сердечности будет проявлено с обеих сторон, когда установится полная гармония между начальником и подчиненными, тем больше шансов за то, что работа пойдет без трений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
«Армии, окончательно освободившейся от феодальных предрассудков и с удовольствием приемлющей командование молодых вождей, вне всякой линии старшинства», такой генеральный штаб не нужен вообще, а в ином начальник штаба, весьма вероятно, тоже будет из «молодых вождей», для коего окажутся излишними лица, «связавшие себя круговой порукой» и буреломы. Современному полководцу нужен работоспособный аппарат управления и не больше.
Отвергнув, таким образом, необходимость наличия интимных кругов. советчиков при полководце или начальнике генерального штаба, мы подходим к другому вопросу, а именно: «авторству» в работе. Поскольку значение деятельности самостоятельных органов военного управления поднялось, вопрос об авторстве в работе становится злободневным. Мы видели, как «дядя» Мольтке признавал только «одно» мнение, которое составлялось у него после предварительного обсуждения с подчиненными, и только он «один» докладывал это мнение, неся за него и всю ответственность. На наших же глазах племянник Мольтке признал «авторство» Людендорфа в проекте об усилении армии, за который все беды посыпались не на начальника генерального штаба, а на «автора». Конрад нам говорит, что в этом случае он, следуя взглядам Мольтке-старшего, брал всю ответственность на себя, но зато «автор» оставался в тени. Иными словами, должен ли каждый из работников генерального штаба иметь свой «Тулон» или предоставлять все лавры и огорчения за него своему начальнику.
«Авторское право» в службе генерального штаба давно являлось темой обсуждения и практического разрешения. Можно сказать, что оно возникло с признанием дуумвирата, как системы управления, т.е. в начале XIX столетия. Мы говорим о взаимоотношениях генерального штаба с их строевыми начальниками. Не вдаваясь в мотивы решения этого вопроса в германской армии, бывшего долгое время спорным, мы ограничимся указанием, что «авторское право» было оставлено за командным составом. Как видно, Каприви не претендовал на «авторство» в атаке Бредова, отчасти, по-видимому, потому, что «полубогу» не особенно было лестно оглашение тех методов, коими он насаждал это авторство. Но нельзя умолчать о том, что «авторство» скрывалось лишь наружно, внутри же генерального штаба знали этих авторов и заносили в соответствующие списки. В других генеральных штабах, по прусскому образцу или же в силу твердого признания принципа единоначалия, авторское право нашло такое же разрешение. Хотя нужно сказать, что после мировой войны представители генерального штаба с берегов Шпрее держатся другого, по-видимому, взгляда и рядом с именами строевых начальников всегда упоминают об их начальниках штабов, что можно отчасти объяснить стремлением увековечить память работников генерального штаба, ныне вычеркнутого рукой Антанты из списков живых.
В бывшей русской армии «авторское» право генерального штаба признавалось и даже награждалось, но лишь в том случае, если начальник засвидетельствует, что успех достигнут благодаря плану, разработанному его начальником штаба.
Таков был закон, но обычай во всех армиях ввел в употребление наряду с командной линией и так называемую линию генерального штаба. «Полубоги» имели свое «божественное» подчинение, и нередко играли им не только перед своими непосредственными строевыми начальниками, но и способствовали их смещению с должностей. «Линия генерального штаба» свято блюлась друидами сверху донизу. Едва ли, конечно, нужно доказывать весь вред такой «линии поведения» – ясно и без нас, особенно для «армии, окончательно освободившейся от феодальных предрассудков и с удовольствием приемлющей командование молодых вождей». Однако, к нашему глубокому сожалению, то же рекомендуется и для нее.
Мы слышали мнение А. Свечина, что современный генеральный штаб – «доверенные агенты», «сознательные представители высшего командования», что это «собрание людей» должно быть «предварительно настроено опытным в стратегии и в оперативном искусстве мастером», что «генеральный штаб должен говорить на одном языке».
Наконец, А. Свечин подчеркивает: «особенно важна роль генерального штаба по преодолению местных, колокольных интересов». Указывая, что эти колокольные интересы свойственны высшим начальникам, ибо «высший командный состав поддается дисциплинированию несравненно туже, чем красноармейцы», А. Свечин приходит к определенному выводу: «Генеральный штаб-это агенты одного целого, не связанные с местными интересами данной части, с данными традициями, а связанные с идеей победы на вооруженном фронте в целом. Его обязанность – выдвигать эти общие цели и бороться с колокольными уклонами».
Ну, чем не «божественная линия поведения», та – прежняя, неписаная линия генерального штаба, о которой мы только что говорили? Ну, а если высший командный состав сам вышел из недр генерального штаба? По-видимому, и он, помимо командной линии, должен быть «доверенным агентом целого», ибо он «предварительно настроен опытным в стратегии и в оперативном искусстве мастером». При всем нашем уважении к автору «Стратегии» мы решительно отказываемся присоединиться к его взглядам и скорее примкнем к Наполеону в его оценке генерального штаба. От «божественной линии поведения» генерального штаба недалеко и до «генерально-штабного чванства», и смеем заверить, что крепкий строевой командир не потерпит подобного «шефства» над собой, решительно положив предел власти «доверенного агента», или просто удалив его от себя.
Генеральный штаб не может быть толкователем или разъяснителем приказов высшей инстанции для своего начальника, «настроенным аппаратом Юза», так как прежде всего единое понимание военных явлений должно быть установлено среди высшего командования, приказы должны быть написаны так, чтобы в них ясно выражали свою мысль не только для генерального штаба, но и для строевого командира. Не нужно забывать, что ответственным за успех или неудачу все же является начальник, а не его «шеф», и плох тот строевой командир, который, подобно Мольтке, будет искать виновников в своих подчиненных, а не в самом себе.
Отвергнув вмешательство «сознательных представителей высшего командования» в круг ведения строевых начальников, мы остановим внимание на «авторском праве» в среде самого генерального штаба, в виду наличия прецедентов его «фактического» признания. Выше отмечалось, что бывший начальник австрийского генерального штаба всегда считался с мнениями и докладами своих сотрудников, принимал целесообразные из них, требовал инициативной работы, даже менял свои основные предположения, но это, однако, не вело его к узаконению «авторского права» своих сотрудников и взваливанию вины на них в случае неудачи, как это сделал Мольтке (младший). Нет слов, каждому лестно иметь свой «Тулон», но не нужно забывать, что слава его должна принадлежать тому, кто несет ответственность. Обратимся к «Тулону» Людендорфа. Казалось бы, что прежде всего начальник генерального штаба ответственен за своевременное усиление армии, и от него должны исходить соответствующие проекты, так как более, чем кому-либо из его подчиненных, ему могла быть известна политическая и экономическая конъюнктура настоящего и перспективы ее развития в будущем. Если начальник оперативного отделения первый поднял об этом вопрос и разработал проект, то это означает, что начальник штаба вовремя не оценил обстановки, а лишь последовал за своим подчиненным. Но если бы это было и так, то санкция проекта для внесения его в высшие инстанции должна была исходить от высшего начальника, а, таким образом, и вся ответственность возлагалась на плечи начальника штаба. Кто знает – не встретила ли бы Германию лучшая судьба на полях сражений, если бы своевременно был удален из генерального штаба не Людендорф, а сам Мольтке, ибо в должности начальника оперативного отделения Людендорф, возможно, оказался бы более полезным, чем на самостоятельном месте первого генерал-квартирмейстера. Мольтке же, как известно, вторично потерпел неудачу, но уже не перед рейхстагом, а… перед французами. Злая ирония судьбы – «автором» этой неудачи был снова не Мольтке, а плачевной памяти Хенч, но только на этот раз и начальнику генерального штаба это «авторство» не сошло с рук так легко, как эпизод с Людендорфом. Если мы отрицаем за генеральным штабом вообще, а в его среде за подчиненными в частности, «авторство», то совершенно далеки от того, чтобы угнетать их инициативу в работе или пригибать их самолюбие. Как первое, так и второе следует в своих подчиненных уважать, ценить и развивать, выделяя по заслугам их работу, когда это нужно, но не перекладывая всю ответственность за нее исключительно на них же. Мнение об этом Конрада нам по душе. Но «Тулон»!? Как же «Тулон»!? Каждый его носит в своем ранце! Указание справедливое, но в штабной работе неприменимое, ибо здесь нужно «более быть, чем казаться». Слава же об отличной деятельности «молчаливого» сотрудника и на этом поприще так же незаметно, но верно пройдет в толщу армии. Судьба Мецгера в этом порукой сомневающемуся. Конрад, вся армия, собственная страна и даже союзники немцы знали и ценили этого человека, называя его «правой рукой» Конрада, но сам Мецгер до конца дней своих не предъявлял «авторского права», что наглядно видно по его работе в V томе Шварте «Мировая война», написанной уже после таковой. Его «Тулон» от него не ушел!
Было бы ошибочным придти к выводам, что в эпоху Наполеона не предъявлялось высоких требований к штабным работникам. Они в то время главным образом сосредоточивались на технике этой службы.
Начиная с эпохи Мольтке от штабных работников требуется участие в идейной стороне подготовки войны и се ведения, при чем с каждым годом это требование все более и более повышается настолько, что без хорошо налаженного, идейно работающего аппарата военного управления ныне нельзя ни подготовиться к войне, ни провести ее.
Поэтому ясно, что для руководства отдельными органами этого управления должны быть призваны люди, хорошо образованные, с энергией и инициативой, работоспособные, самостоятельные в своих суждениях и действиях, но в то же время тактичные и скромные в общежитии.
Мы видели, какие требования в этом предъявлялись Конрадом и другими начальниками штабов, и повторять их здесь не будем. О качествах сотрудников генерального штаба скажем несколько ниже, а ныне только снова отметим, что следует обращать особое внимание на их подбор, что, конечно, составляет одну из важнейших забот начальника штаба. Мы бы только предостерегли от одного – это от составления штаба по признакам родственным и приятельским, ибо в таком случае лучше совсем не иметь никакого штаба.
Остановимся сейчас на взаимоотношениях начальника штаба с его подчиненными. На примерах выше показано, что со стороны начальника штаба должно следовать лишь общее руководство работой своих подчиненных органов, не вмешиваясь в ее детали. Сказанное отнюдь не означает, что деталей работы начальнику штаба знать не нужно – нет, их следует порой просмотреть, но не браться самому за их осуществление, предоставив эту область своим подчиненным. Мелочность Шлиффена в напоминании прежних докладов при разногласии с позднейшими обменяется именно этим, и мы не рассматриваем «мелочность», как придирку со стороны начальника штаба, но как известный контроль. Затем не нужно забывать, что детальная проработка того или иного вопроса может повлечь за собой и изменение даже идейной его части.
Таким образом, давая общее направление работе своих подчиненных органов, начальник штаба не может считать преподанные им директивные указания незыблемыми и неподлежащими изменению. Мы видели, что Мольтке (старший) и Конрад подвергали их обычно предварительному анализу. Начальник австрийского генерального штаба и даже жесткий Людендорф признавали, что только окончательное решение остается за ними, по предварительные их указания всегда могут быть изменены. Позволим себе лишь снова повторить, что современное управление требует детального обдумывания принимаемого решения, а так как это не под силу одному начальнику штаба, то без предварительной детальной проработки проекта решения подчиненными органами нельзя поручиться за его целесообразность. Конрад указывает, что после такой проработки ему приходилось менять и основания принятого ранее решения.
Не приходится много говорить, что инициатива в работе подчиненных органов должна не только приветствоваться начальником штаба, но даже требоваться им. В этом случае необходимо проявить уменье и такт, чтобы, с одной стороны, ввести инициативную работу в постоянный обиход, а с другой – резким отклонением неудачных предложений подчиненных не оборвать их стремления к плодотворной деятельности. Бывший начальник австрийского генерального штаба справедливо счел нужным это отметить в своих мемуарах, подчеркивая одновременно, что он никогда не вносил нервности в работу своих подчиненных. «Сарказмы» Шлиффена, может быть, и выявляли его ум, но, с другой стороны, могли вредно отразиться на работе подчиненных, почему мы не вводили бы их в повседневный обиход.
Говоря об отношениях со своими подчиненными, Конрад указывает, что он никогда не сносился с подчиненными через голову их непосредственных начальников. Думается, что против такого порядка работы возразить ничего нельзя, его нужно только приветствовать, но без сомнения будут и изъятия, когда сам подчиненный начальник будет докладывать в присутствии своего ближайшего помощника, непосредственно ведущего ту или иную отрасль работы. При точной и детальной работе, каковой должна быть ныне служба генерального штаба, приведенное исключение может превратиться в правило. Снова повторяем, что «Тулоны» в службе генерального штаба не находят себе места.
Известный подбор сотрудников генерального штаба, хотя бы произведенный самым тщательным образом, не является еще гарантией отличной работы штаба. Для последней потребуется: 1) идейная связь всех сотрудников в одинаковом понимании различных явлений военной деятельности; 2) совершенствование самих работников в военном деле, быстро идущем вперед; 3) воспитание их в смысле выработки характера; 4) совершенствование в технике штабной службы; 5) укрепление их физических качеств, так как штабная служба требует отличного здоровья и выносливости.
Из сказанного выше видно, что со стороны всех начальников штабов, коих мы представляли, на это обращалось особое внимание. Решение индивидуальных тактических задач, военные игры, полевые поездки с обменом на них мнениями начальника штаба со своими подчиненными и исторические работы служили средством к этому. К приведенному циклу занятий с сотрудниками генерального штаба мы должны ныне обязательно добавить политическую подготовку и соответствующее политическое воспитание штаба. Для физического укрепления сотрудники вовлекались в спортивные кружки, для них устраивались специальные конные пробеги, экскурсии и т. д. Позволим себе сейчас не вдаваться в подробности проведения подготовки сотрудников генерального штаба, так как сделаем это в главе о подготовке генерального штаба в целом.
Выше мы подчеркнули, что в чисто служебных отношениях сверху должны соблюдаться такт, терпимость к чужим мнениям и взглядам, отсутствовать дергание в работе и… поменьше «сарказмов». Нас не прельщает в обращении с подчиненными манера Жоффра. Нет слов, начальник штаба никогда не должен терять свой авторитет, но, как указано ранее, таковой создается не строгостью и неприступностью, а духовными и нравственными качествами. «Мандаринат» отжил свой век даже в Китае! Наоборот, чем больше простоты и сердечности будет проявлено с обеих сторон, когда установится полная гармония между начальником и подчиненными, тем больше шансов за то, что работа пойдет без трений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49