Воцарилась гробовая тишина, и Джеймсу показалось, что сердце его оборвалось. Глаза его чуть не вылезли из орбит.
- В качестве моей жены?! - Ему показалось, он ослышался.
- Так, так. Ты меня понял. - Робелардо тотчас подмигнул парнишке за спиной Джеймса: - Лопе, сбегай-ка за падре. Скажи, чтобы пришел сюда, слышишь? И пусть поторапливается!
- Погодите! - отчаянно завопил Джеймс, вцепившись ему в рукав. - Что это вы затеяли?! Совсем с ума сошли! Чтобы я женился на этой девушке?! Да я ее знать не знаю... впрочем, и она меня тоже! Господи, спаси и помилуй, а вдруг она немая?
- Хочешь забрать ее отсюда живой, - холодно процедил Робелардо, - соглашайся! Будет так, как я сказал!
- Но это незаконно! - в ужасе воскликнул Джеймс, с большим трудом удерживаясь от соблазна вцепиться ему в глотку. Может, схватить девушку в охапку и попытаться прорваться к выходу? Вряд ли получится. Скорее всего один из них непременно нарвется на пулю. - Послушай, друг, - едва владея собой, сказал он, - ты ведь понимаешь, что брак этот не будет иметь силы, так для чего заставлять нас обоих, особенно эту бедняжку, - он ткнул пальцем в сторону безмолвной девушки, - проходить через подобное унижение?
Бандит невозмутимо пожал плечами:
- Может быть, в глазах властей ваш брак и не будет иметь законной силы, сеньор Кэган, но только не перед лицом Всевышнего. А потом... даже у тебя, хоть ты и американец, вряд ли хватит совести прогнать женщину, которую ты поклялся любить и лелеять, пусть и под дулом пистолета! Все ж таки ты мужчина и слово «честь» для тебя кое-что да значит!
- Дьявольщина! - Глаза Джеймса сузились. - Просто не верится. Кто бы говорил о чести! Ублюдок паршивый, попробуй только повтори - живо познакомишься с Мэттом! Уж он позаботится, чтобы ты навсегда запомнил этот день! А если ты имеешь зуб на меня, так нечего припутывать сюда ее! - рявкнул он, стукнув себя кулаком в грудь. - Бедняжке и так досталось, а ты!.. Совести у тебя нет, вот что!
- Довольно! - прорычал Робелардо, и кулак его со свистом рассек воздух. - Чертовы гринго! Сначала угрозы, а теперь еще и оскорбления! Чтоб я сдох, если стану выслушивать такое! Да еще от кого? От моего же пленника! Да стоит мне только мигнуть, и из тебя вышибут дух без дальнейших разговоров. - Собравшиеся одобрительно зароптали. - Все, хватит! Будет как я сказал! А теперь слушай внимательно, гринго! Либо обвенчаешься с ней и тогда вы оба свободны, как ветер, либо девчонка завтра же станет женой Эстефано, а тебя отвезут туда, где нашли, - на ранчо Ангелов. Только при этом обчистят до нитки. А теперь решай сам, гринго. Падре ждет.
Элизабет в жизни не чувствовала себя такой усталой. И даже теперь, когда двое незнакомцев в ожесточенном споре решали ее участь, она, к своему изумлению, вовсе не волновалась. Конечно, она прекрасно понимала, что речь идет о ней. Главарь бандитов, тот самый, который помог ей похоронить отца, а потом привез ее в это Богом забытое место, кипя от ярости, требовал, чтобы высокий белокурый незнакомец, который появился в салуне только пару минут назад, обвенчался с ней. Это было совершенно ясно. Так же ясно, как и то, что парню такой оборот дела был явно не по душе.
Казалось, Элизабет должна была чувствовать себя оскорбленной, но, как ни странно, ничего подобного она не испытывала. Единственное чувство, которое ею владело, - это усталость. Страшная усталость. И еще какое-то неясное смущение.
Неужели папа умер только вчера? Или это случилось раньше? Она ничего не помнила.
В памяти сохранилась только дорога сюда, такая долгая, что этому не видно было конца. Теперь ей не верилось, что когда-то и у нее был родной дом. Порой что-то мелькало в ее памяти, но так смутно, что можно было подумать - она вспоминает старый сон. Давний сон, в котором много-много лет назад она жила в волшебной стране Теннесси, где холмы и долины вокруг были покрыты ковром свежей зеленой травы и где было полным-полно воды... достаточно пройти полмили, чтобы окунуться в ее прохладную глубину. Там жили папа и мама, и Грейс, и Джон, и Фрэнк... все они тогда еще были живы...
- Милая. - Чей-то тихий голос заставил ее очнуться. Элизабет вздрогнула и подняла глаза. Она и не заметила, как закрыла их. Светловолосый незнакомец присел возле нее на корточки. Она в удивлении уставилась на него, вдруг подумав, что в жизни своей не встречала столь привлекательного мужчины. Его непокорные волосы были цвета спелой пшеницы, а глаза - темно-синие, как вечернее небо в ее родных краях.
И в толпе окруживших его бандитов он выделялся, словно стройное дерево среди низкорослых кустов. Он положил руки на плечи Элизабет и спустя какое-то время привлек девушку к себе, и вдруг она поймала себя на том, что его голос ей нравится. В нем сквозили спокойствие и уверенность. Казалось, достаточно только положить голову ему на плечо, как все сразу образуется.
Юноша чуть заметно ее тряхнул.
- Милая, ничего не поделаешь. Судя по всему, нам придется выполнить их требование. Просто поверь мне, хорошо? Я вытащу отсюда нас обоих. Клянусь тебе. Ты меня понимаешь?
Понимает ли она? Да, конечно. Она кивнула. И почувствовала, что он крепче стиснул ее плечи.
- Хорошо. А теперь пошли. И чем быстрее, тем лучше. Скоро все будет позади и мы уедем.
Джеймс поднял ее на ноги и повел за собой. Сильная загорелая рука незнакомца обвилась вокруг ее талии. Вот и хорошо, вяло подумала Элизабет, машинально ухватившись за его рукав. Если бы он не поддержал ее, она бы наверняка рухнула на пол.
Одетый в монашескую сутану человек, стоя перед ними, заметно покачивался. От него разило, как из бочки. Запинаясь, он произносил фразу за фразой на каком-то непонятном Элизабет языке... наверное, на испанском. Наконец светловолосый незнакомец что-то коротко буркнул, и священник бросил на нее вопросительный взгляд. Почти сразу же у нее над ухом раздался чей-то шепот:
- Теперь твоя очередь, девочка. Скажи «да». Или просто кивни.
Элизабет непонимающе уставилась на красивое мужественное лицо, потом перевела взгляд на священника и послушно кивнула. В комнате тотчас прогремел ужасающий вопль, больше похожий на волчий вой, и Элизабет зажмурилась.
Глава 2
- Сиди здесь, милая, и ни о чем не волнуйся, - Джеймс усадил девушку на огромный валун возле ручья. - Я должен позаботиться о лошадях. Это займет несколько минут, а потому, если тебе нужно... хм, уединиться, так вот там, по-моему, вполне подходящие кустики. Идет?
Она медленно склонила голову, встретила его взгляд и замерла.
Под этим пристальным, неподвижным взглядом Джеймс почувствовал себя неуютно. Девчонка похожа на кусок деревяшки, с досадой подумал он. По крайней мере живости в ней ровно столько, сколько в сухом полене, если не меньше. Он в жизни не встречал никого похожего на нее, кроме разве что одного старого лунатика, но тут дело в чем-то другом, ей-богу. В общем, от взгляда этой девчонки его бросало в дрожь. А может, она тут и ни при чем, а все дело в той идиотской ситуации, в которую он попал. И ничего странного: он провел с ней уже несколько часов, между делом успел обвенчаться, а до сих пор даже не слышал ее голоса. «Господи, - чертыхнулся Джеймс, - ведь я даже не знаю, как зовут мою жену!» И стоило ему только подумать об этом, как на душе стало совсем муторно.
Переступив с ноги на ногу, он неловко стиснул пальцами поля шляпы.
- Э... может, тебе что-нибудь нужно? - На память вдруг пришли припасы, которые Робелардо совершенно неожиданно дал им с собой. - Ты не голодна?
Девушка молча покачала головой. Ее волосы, похожие на густой соболий мех, тотчас рассыпались по плечам.
- Ну ладно, тогда просто отдыхай. Через пару минут я вернусь.
Элизабет еще долго прислушивалась к его удалявшимся шагам по засохшей грязи и, только когда они окончательно стихли, осмелилась сделать глубокий вдох.
Ей надо наконец хорошенько обдумать то, что произошло. И в первую очередь успокоиться. В конце концов, она, слава Богу, жива, и, хотя ей до сих пор невдомек почему, отрицать этот факт нельзя.
Но... Боже милостивый, как же она безумно устала! «Насколько было бы проще, - вдруг подумала она, - снова погрузиться в прохладную темноту, которая окутывала меня последние несколько дней». Там царил покой, и каждая частица ее существа, ее истерзанной, испуганной души молила отпустить ее туда, где Элизабет сможет наконец отдохнуть.
Впрочем, Элизабет страшилась одиночества. Ее пугало то, какой равнодушной она вдруг стала, какой-то опустошенной.
И все-таки она жива. А это главное.
Несмотря ни на что и вопреки здравому смыслу она осталась в живых.
Значит, на то была причина. Стало быть, ей надо как-то жить, не важно, хочет она того или нет. Да и потом, вдруг вспомнила Элизабет, теперь она уже не одна. Этот светловолосый незнакомец... ее муж, он с ней. И обещал о ней заботиться; по крайней мере он отвезет ее туда, где она будет в безопасности.
Конечно, она ничего о нем не знала. Но он хотя бы был добр к ней, и Элизабет чувствовала, что ему можно доверять.
Правда, он какой-то странный. До сих пор ей еще не доводилось встречать таких хладнокровных мужчин. Казалось, этот человек давно научился держать свои чувства в узде. Даже во время свадебной церемонии он прекрасно владел собой. Его приглушенный голос, мягкие движения, даже все его мысли, похоже, были направлены на то, чтобы она не чувствовала себя одинокой.
Впрочем, Элизабет ничуть не огорчилась, сообразив, что это и есть та цена, которую ей, да и ему, придется заплатить за свою свободу. К тому же это был сущий пустяк, ведь их брак абсолютно фальшив с самого начала. Ни он, ни она ничем не связаны, и Джеймс Кэган, захоти он только, волен оставить ее здесь без всяких угрызений совести. «Ладно, не пропаду», - храбро подумала Элизабет.
Самое главное - она жива! И вообще, за последние годы она поняла, что теперь-то уж мало что способно тронуть ее душу.
С привычной легкостью Джеймс расседлал лошадей и отвязал от седел сумки с припасами, окинув взглядом прогалину, где собирался устроить лагерь. Пару раз, искоса взглянув на девушку, он вновь с досадой убедился, что она сидит на том же месте, где он ее оставил, по-прежнему уставившись застывшим взглядом в пространство.
«Ну и влип же я! - вдруг подумал он, впервые пожалев, что рядом нет старшего брата Мэтью. - Уж он бы нашел, что сказать Робелардо! Какого черта он уже давно не покончил с этим хитрым дьяволом?!»
Будь он проклят, этот ублюдок, да и все его люди вместе с ним! Еще час назад все эти мерзавцы готовы были драться за то, чтобы первым перерезать пленнику глотку, а спустя мгновение они уже хлопают его по плечу и радостно смеются, как будто нет ничего естественнее, чем праздновать эту дикую свадьбу!
Все ликовали как дети. Само собой, кроме Эстефано, который забился в угол. Глаза его пылали злобой и жаждой мести.
Как ни странно, после того как все было кончено, сам главарь вел себя будто счастливый отец невесты - целовал девушку, хлопал жениха по плечу с такой силой, что Джеймс едва сдерживался, чтобы не заехать литым кулаком по его сияющей физиономии. Впрочем, бандит на удивление свято сдержал свое слово: все имущество Джеймса было возвращено. Более того, их поджидала прелестная кобыла - свадебный подарок для невесты. Робелардо не забыл вернуть и поистине бесценные вещи - кое-что из прихваченного им в фургоне. На глазах новобрачной тотчас появились слезы - первое и единственное свидетельство того, что она не бездушна. Когда же Робелардо протянул ей простенькую нитку гранатовых бус, из груди ее вдруг вырвался сдавленный крик.
Девушка схватила их так поспешно, точно ничего дороже этого у нее не осталось.
Ко всему прочему Робелардо довольно великодушно снабдил их огромными тюками со съестным - вполне достаточно для того, чтобы благополучно вернуться в Санта-Барбару.
Воскресив в памяти недавние события, Джеймс покачал головой. «Нет, они чокнутые, - подумал он, - точно чокнутые!»
- Мистер Кэган! - Слова прозвучали очень тихо. Джеймсу даже показалось, что он ослышался. Щетка в его руке, дрогнув, застыла возле холеной шеи гнедого жеребца. Раздался чуть слышный кашель, и тот же голос уже немного громче произнес: - Мистер Кэган!
Джеймс обернулся. Девушка стояла рядом: руки висят как плети, непокорные черные волосы разметало по плечам, темные глаза настороженно смотрят ему в лицо.
- Ага, стало быть, у вас наконец прорезался голос! - проворчал он, возликовав в душе.
Коснувшись шеи длинными тонкими пальцами, девушка вдруг вспыхнула.
- Да.
- Вот и хорошо. - Отбросив щетку в сторону, он шагнул к ней и тут же замер, заметив, что она сразу же окаменела. «Видимо, страх еще не исчез, - подумал он. - Надо вести себя поосторожнее». - Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, - еле слышно прошептала она. - Очень хорошо. Благодарю вас, сэр.
В ее широко раскрытых глазах все еще плескался страх, и Джеймс решил контролировать каждый свой жест.
- Как тебя зовут, милая?
- Элизабет. Элизабет Бек.
Элизабет. Он расплылся в улыбке. Это имя, казалось, было создано для нее! Он и сам бы ее так назвал, если бы был ее отцом.
- Элизабет, - повторил он, будто пробуя слово на вкус. - Славное имя! И тебе идет! А я Джеймс Кэган. Джим.
Она снова покраснела, и Джеймс, забывшись, шагнул к ней, но тотчас спохватился, ибо глаза ее испуганно расширились.
- Да, я знаю. Мне хотелось поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. - Теперь пришла его очередь краснеть. Да его следовало бы высечь за то унижение, которое она испытала, а тут вдруг благодарность! Сердце его екнуло. - За то, что спасли меня, - вдруг добавила она.
- Все в порядке, мисс... Элизабет. И... прошу вас, зовите меня Джим. Мне как-то не по себе, когда люди называют меня «мистер Кэган»! - Ее губы чуть заметно дрогнули. - Так, - бессмысленно повторил он, понимая, что ведет себя как последний дурак. - Э... почему бы вам не посидеть тут, пока я буду разводить огонь? Скоро стемнеет. А нам хорошо бы успеть перекусить.
- Можно, я помогу? - робко попросила Элизабет. - Я знаю... я привыкла жить в лагере. Можно, я распакую вещи? - У нее был чуть хрипловатый, мягкий южный выговор.
Джеймс решительно покачал головой.
- Милая, у тебя был тяжелый день... да и вообще не сладко пришлось, верно? Так что отдохни пока, я сам обо всем позабочусь, хорошо?
- Но день был тяжелый не только для меня, сэр.
- Что делать, - отмахнулся Джеймс. - Ладно, просто посиди, расскажи мне, откуда ты родом. Если хочешь, конечно... У тебя есть какая-нибудь родня в Калифорнии? Нам надо подумать, что с тобой делать.
Поколебавшись, Элизабет вновь уселась на камне. Покорно сложив на коленях руки, она принялась следить, как ее рослый светловолосый спаситель быстро сложил костер и поднес к нему спичку. Все его движения были на редкость точны, а двигался он грациозно, как огромный хищник. Рельефные мышцы так и перекатывались у него на спине, и ей вдруг пришло в голову, что только какая-то дикая случайность бросила его в руки головорезов Робелардо. Сама мысль о том, что кто-то мог застать его врасплох, показалась ей абсурдной.
Так, в молчании, прошло несколько минут, прежде чем Джеймс поднял голову и обнаружил, что она за ним наблюдает. В ее больших темных глазах уже не было страха. Он дружески ей улыбнулся.
- Откуда ты, Элизабет? Я имею в виду: откуда ты родом? Она вздрогнула, будто от удара, и что-то мелькнуло в ее глазах, но так быстро, что он едва заметил это. Джеймс решил, что ему почудилось.
- Из Теннесси, - прошептала она как-то очень уж нерешительно, будто сама не была уверена в этом. - Из Хоэнвальда, штат Теннесси.
Он кивнул:
- То-то я почувствовал южный акцент. Так, значит, вы с отцом приехали в Калифорнию из Теннесси?
На лице ее отразилось смущение.
- Да... мы из Теннесси. Моя семья... Джеймс нахмурился:
- Твоя семья?
- Мама, отец, братья и сестра.
Он ждал, что Элизабет продолжит, но она замолчала. Просто сидела и молча смотрела на него своими огромными глазами.
- А что случилось с твоей семьей? - осторожно поинтересовался он.
- У мамы нашли туберкулез, - прошептала она. - Мы переехали сюда из-за нее. Доктор сказал, что ей нужен такой климат, как в Калифорнии. Но она была уже очень больна. И умерла, когда мы еще были в Техасе.
Девушка вздохнула, и Джеймсу показалось, что она сейчас заплачет, но она таки продолжила тем же ровным голосом:
- Мы путешествовали не одни... Было еще шесть фургонов. Кроме нашего. Когда мы пересекли границу Нью-Мексико, на нас напали индейцы. Многие наши мужчины были убиты, и мои братья тоже, Фрэнк и Джон. Их похоронили вместе с остальными... просто засыпали камнями...
Джеймс на мгновение взглянул ей в глаза.
- Папа держался изо всех сил, но все это было ужасно. Да еще и оба его сына остались в пустыне. И все-таки маму мы похоронили по-христиански. Ее могила осталась в Эбилине.
Джеймс угрюмо покачал головой:
- Держу пари, твоему отцу пришлось тяжело, милая. Да и любому другому... вынести такой удар!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37