Мэтью замер на крыльце, гадая, кому может принадлежать столь очаровательный голос и что вообще женщина может делать в их доме. Само собой, это не Роза. Голос у нее неплохой, но она до сих пор не избавилась от привычки вставлять испанские словечки. Однако кто бы ни была эта девушка, пела она как соловей. Шериф узнал один из известных спиричуэлс.
Элизабет всегда любила петь, и сейчас, уверенная, что вокруг нет ни души, пела во весь голос. Дома, в Теннесси, они пели всей семьей. И у мамы, и у братьев голоса были чудесные. Да и потом, по дороге в Калифорнию, сидя вечером у костра, они частенько пели гимны. А потом мама умерла и все кончилось.
Элизабет, правда, петь не разлюбила. А сегодня ей тем более хотелось петь - ведь Джеймс возвращался домой. Она впервые проснулась с улыбкой на устах и день-деньской хлопотала по дому, чтобы к его возвращению повсюду были чистота и порядок Да уж, на этот раз она встретит его как полагается. И не расплачется как ребенок, как случилось, когда он уезжал. В тот раз ей пришлось убежать в дом, чтобы скрыть свой позор.
Судя по всему, пение доносилось из кухни. Мэтью решительно толкнул дверь. Но стоило ему перешагнуть порог, как он, забыв обо всем, в растерянности заморгал.
- Бог ты мой?! Что тут стряслось? Элизабет сначала не поняла кто это.
Джеймс, вдруг с ужасом решила она. Так скоро! А она еще ничего не успела!
Поспешно поправив волосы, она схватилась за фартук, потом опять за волосы и, опомнившись, ринулась к дверям.
Мэтью так никогда и не мог сказать, кто из них двоих был более ошарашен.
На пороге вдруг выросла миниатюрная темноволосая девушка, и внезапно на лице ее отразилось такое изумление, что поспорить с ним сумела бы только его собственная удивленная физиономия.
- Э... привет, мисси. А мама дома? - Это было первое, что пришло ему в голову, - скорее всего Джимми наконец подыскал себе экономку, а перед ним ее дочка. Тем более что Роза вот-вот должна была родить.
- Ох! - отшатнулась она как испуганный кролик, так что Мэтт и сам перепугался.
Но замешательство длилось всего лишь краткий миг. Он и опомниться не успел, как девушка молнией кинулась в кабинет.
Довольно странно, подумал он и тут же решил, что перепуганная девчушка помчалась за матерью.
Элизабет же твердо знала, что ей делать. Ворвавшись в кабинет, она кинулась к шкафу, где Джеймс хранил винтовки, и выбрала самую внушительную. Она оказалась довольно тяжелой, и все же, решив защищать свой дом пусть даже ценой собственной жизни, Элизабет вскинула ее на плечо и зашагала назад с твердым намерением разделаться с этим чудовищем, нарушившим покой Лос-Роблес.
Голубые глаза шерифа широко раскрылись, когда девушка вновь появилась на пороге: судя по всему, крошка была настроена весьма решительно, твердо рассчитывая вышвырнуть его вон. И это при том, что сама она тряслась от страха так, что винтовка ходила ходуном.
«Боже ты мой!» - мысленно ахнула Элизабет. Такого великана она еще не видела - точь-в-точь гигантский гризли, вставший на дыбы. А вид-то какой грозный!
«Будь я проклят!» - растерянно подумал Мэтью. Ему не раз приходилось мериться силой и с закоренелыми преступниками, и с наемными убийцами, но еще ни разу в жизни не доводилось видеть, чтобы такая кроха брала на мушку здоровенного детину ростом едва ли не вдвое больше ее самой!
- Эй вы... ну-ка руки вверх, сэр! - дрожащим голосом потребовала она, переминаясь с ноги на ногу и целясь ему прямо в лоб. - Живо!
- Но, мисси... послушайте!..
- Иначе пристрелю!
Мэтью и бровью не повел. Во-первых, винтовка не заряжена, он прекрасно это знал. Но даже будь она заряжена, бедняжка тряслась так, что не попала бы и в стену амбара. Чего доброго, она еще со страху уронит проклятую штуку себе на ногу!
- Успокойтесь, милая леди, и дайте мне...
- Руки, я с-сказала!
Господи, сейчас уронит! Чувствуя себя последним идиотом, Мэтью поднял руки, с горечью подумав, что за все годы служения закону такое с ним впервые.
И кто же заставляет его пережить подобное унижение?! Хрупкая девчонка, которая трясется от страха и при этом тычет в него разряженной винтовкой!
У Элизабет тем временем разом взмокли ладони. Теперь, с поднятыми над головой руками, мужчина походил на гризли, вставшего на дыбы.
- Мисси, - с убийственным спокойствием вдруг проговорил незнакомец, - если зрение меня не обманывает, то сейчас вы угрожаете мне тем самым мушкетом, из которого во время революции стрелял мой собственный прапрапрадедушка! - Элизабет в растерянности уставилась на него. - А если это так, то он давно уже сломан. Разве вы этого не знали?
- О Боже! - слабо простонала Элизабет. - Боже правый!
- И давным-давно. Отец повесил его в кабинете просто так, на память.
- Господи!
Гигант весело улыбнулся:
- Все в порядке, мисс. А теперь положите его, только осторожно, и сбегайте за мамой. - Мэтью успел подхватить ее как раз в тот момент, когда она без сил повалилась на пол. - Ну вот, сами видите, милая леди, он слишком тяжел для вас. - Отобрав мушкет, Мэтью легко поставил ее на ноги. - Держу пари, я вас напугал! Но вы храбрая малышка!
Боже милостивый, Джеймс будет в ярости! Элизабет тотчас спрятала в ладонях загоревшееся лицо. Наставить ружье на его собственного брата! Какой кошмар!
- Почему бы вам не присесть? - разволновался Мэтью. Его напугала ее бледность. - И не волнуйтесь насчет Джимми, - сказал он, усаживая ее в кресло. - Держу пари, он будет хохотать как сумасшедший!
Она с несчастным видом покачала головой. Мэтью похлопал ее по плечу.
- Говорю вам, он не рассердится! И ему и в голову не придет рассчитать вашу матушку из-за такого пустяка!
Сбросив его руку, девушка захлопала глазами.
- Мою матушку?!
- Ну конечно, детка. Ведь она здесь экономка, верно?
- Господи, что за вздор! - охнула она. - Я здесь экономка, понимаете?! Я! То есть, - Элизабет помотала головой, - я его жена. И слежу за домом.
Выпрямившись во весь свой исполинский рост, Мэтью теперь смотрел на нее во все глаза. Казалось, земля уходит у него из-под ног.
Смущенно закашлявшись, он спустя мгновение спросил:
- Боюсь, милочка, я ослышался. Вы сказали, что замужем за Джимми?!
- Да. - Элизабет встала. - Прошу простить меня, братец Мэтью. Как глупо все вышло! Меня зовут Элизабет. - Она протянула ему руку, но Мэтью только молча уставился на нее. - Вы ведь Мэтью Кэган, я угадала?
- Э... да, мэм. Я Мэтью... хм... Кэган. - Чувствуя себя полным идиотом, он осторожно пожал протянутую ему руку и без сил рухнул в кресло, жалобно застонавшее под весом его гигантского тела. - Боже милостивый! - выдохнул он. Девушка же молча опустилась на стул, и только теперь Мэтью заметил узенькое золотое кольцо у нее на пальце. - Дьявольщина, когда вы успели обвенчаться?! Последнее, что я слышал, - это то, что он отправился в Денвер. Да как вам вообще удалось его подцепить?
- Мистер Кэган! - вдруг неожиданно резко одернула его Элизабет. - Я не позволю вам богохульствовать в этом доме! Если вы не будете вести себя как добрый христианин, то вам придется уйти! - Указав пальцем на дверь, она смерила его таким гневным взглядом, что он совсем растерялся. Неужели это она еще пару минут назад тряслась от страха? - И, - добавила она прежде, чем Мэтью успел извиниться, - я совершенно уверена, что ваша добрая матушка была бы очень недовольна!
- Да, мэм, вы правы. Конечно, - смиренно кивнул он. - Прошу прощения, мэм. Как-то вылетело из головы! Виноват... клянусь, такое больше не повторится!
Казалось, она немного смягчилась. Но стоило ей заговорить, и Мэтью снова почувствовал себя расшалившимся ребенком, которого отчитывает строгая мать.
- Я была бы весьма вам признательна, если бы вы следили за своим языком, братец Мэтью. А теперь, раз вы спросили... мы с Джеймсом женаты уже почти четыре месяца. Я и в самом деле нездешняя... из Теннесси.
- Южная леди. - Шериф покачал головой. - Так и есть. Достаточно послушать, как вы говорите. М-да... - в растерянности протянул он и надолго замолчал. - М-да... - И только сейчас в первый раз Мэтью с интересом взглянул на нее. Его невестка. Как, она сказала, ее зовут? Элизабет? Совсем молоденькая, почти девочка. И при этом чопорная и добродетельная, как старая дева. Господи, да как же Джимми угораздило жениться на такой?!
- Не хотите ли чаю, братец Мэтью? - вежливо спросила Элизабет.
«Уж если я что и хочу, так это сделать добрый глоток виски, - угрюмо подумал Мэтью. - А еще лучше два».
- А Джимми где? - спросил он. - Где-нибудь на пастбище?
- Нет, помогает приятелю строить дом. Впрочем, вы, должно быть, его знаете... Натана Киркленда.
- Еще бы мне не знать Ната! Так, стало быть, Джимми в Колд-Спрингс?
- Да, но вечером вернется. Вы не голодны? К ужину будут цыплята, а сейчас я могла бы приготовить вам пару сандвичей, если хотите.
- Сестрица Элизабет, - в тон ей ответил Мэтью, - вы так добры, что у меня просто нет слов! Пожалуй, приготовьте, пока я отнесу на место эту ржавую железку, которую вы, судя по всему, приняли за ружье.
- Прекрасно, - одобрительно кивнула она. - И... и я была бы крайне вам признательна, если бы вы ничего не рассказывали Джеймсу... Он придет в ярость, когда узнает.
Мэтью переминался с ноги на ногу, мечтая только об одном - скорее бы она ушла. Он отлично знал, что Джимми всегда держал в кабинете бутылку виски.
- Отлично, мэм. Все останется между нами. - Еще бы! Да он скорее отрежет себе язык, чем проговорится о своем позоре! Тем более собственному брату. Тот ведь будет дразнить его до самой могилы. - И если Джимми когда-нибудь осмелится обидеть вас, - проворчал он, - только скажите, и я задам ему такую взбучку, что он навсегда запомнит этот день.
Когда пару часов спустя явился Джеймс, глазам его представилась невероятная картина: его жена и вечно где-то пропадавший брат, устроившись в гостиной, мирно попивали чай и заливисто хохотали. При этом ни тот, ни другая не заметили застывшего на пороге Джеймса.
- Вот тогда я и велел старому койоту убрать свою паршивую собачонку из гостиницы, - еле выдавил Мэтью, заходясь от смеха, - и он...
- О Господи, Мэтт, с чего это тебе вздумалось потчевать мою жену всеми этими байками?!
Сидевшие мгновенно вскочили, но Джеймс успел заметить, как разом изменились их лица. При виде брата Мэтью расплылся до ушей, тогда как улыбка Элизабет как-то сразу увяла, сменившись багровой краской смущения и страхом, который Джеймс уже не раз подмечал в ее глазах при взгляде на него.
- Джимми! - радостно проревел Мэтью.
- Джеймс! - в унисон ему испуганно пискнула Элизабет. Мэтью с распростертыми объятиями кинулся к брату.
Элизабет за его спиной нервно комкала фартук.
- Ах ты, щенок! - рявкнул Мэтью. - Что это тебе вздумалось пропадать целую вечность?!
- Было одно дельце, братишка. К сожалению, никак не мог послать тебе весточку.
По-медвежьи облапив брата за плечи, Мэтью лукаво подмигнул Элизабет.
- Знаю, чем ты был занят... Похоже, наша семья увеличилась?
«Смотрит на меня, будто ждет, что я ее ударю», - с досадой подумал Джеймс и, высвободившись, шагнул к жене.
- Что ж, угадал. Привет, милая. Как поживаешь?
Он наклонился поцеловать ее. Страх опять промелькнул в глазах жены, но в следующее же мгновение он почувствовал ее податливые губы. И даже сквозь рубашку ощутил, как дрожат ее пальцы. Быстро поцеловав Элизабет, Джеймс отстранился и увидел ее испуганное лицо. И понял, что ни за что не вернется в Колд-Спрингс. По крайней мере пока.
- Обед уже почти готов, - виновато проговорила она. - Я просто составила компанию Мэтью... всего на пару минут... а вода в ванне уже согрелась... я думала, что ты вначале захочешь помыться... и... и... - С этими словами она попятилась и исчезла за дверью. Джеймс услышал, как хлопнула дверь на кухню.
А Элизабет едва могла сдержать слезы. Вернулся муж, красивее, чем прежде, и что же? Вместо того чтобы увидеть, что она, как добрая жена, хлопочет по дому, он застал ее праздно болтающей в гостиной... Какой позор! Что он о ней подумает? Боже милостивый! Ну почему ей так не везет?!
А в гостиной Джеймс, проводив ее взглядом, украдкой взглянул на Мэтью, увидел удивленно вскинутые брови и тяжело вздохнул, с трудом подавив привычную досаду. Но то ли радость, вызванная неожиданным появлением брата, была слишком велика, то ли на губах чувствовалась сладость ее поцелуя, но Джеймс скоро повеселел.
- Держу пари, ты вот-вот лопнешь от любопытства, Мэтт!
- Ну-у... очень может быть, старина. Правда, Элизабет уже успела рассказать мне о Робелардо и вашей с ним сделке. Только не думай, что я стану молить о прощении. - Почесав в затылке, Мэтт коротко кивнул в сторону кухни. - Тебе, похоже, чертовски повезло, что ты женился на этой малышке. Она мне сразу понравилась.
- Мне тоже. Пошли, посидим на крыльце до обеда. У меня в кабинете есть бутылочка виски, прихватим и ее заодно.
- Разумная мысль. Тем более что виски у тебя что надо. Брови Джеймса взлетели вверх.
- Ах ты негодяй! А я-то считал, что ты распиваешь чаи! Хихикнув, брат умоляюще замахал руками.
- Да уж чая я выпил столько, что он у меня, того гляди, из ушей польется! Ладно, беги за виски, а я подожду тебя на крыльце и поболтаем по душам. Что называется, по-братски!
Они говорили, говорили, говорили, а потом их позвали за стол и оба накинулись на еду, как изголодавшиеся псы. Забывшись, Джеймс вдруг хлопнул брата по плечу, назвал сукиным сыном, и Элизабет тут же взвилась, точь-в-точь как незадолго до этого. Мэтью понимающе хмыкнул, а Джеймсу пришлось извиниться.
После обеда Элизабет подала им кофе и тот самый восхитительный сливовый пирог, рецепт которого унаследовала от матери. Джеймс с удовольствием наблюдал, как Мэтью одобрительно крякнул, запихнув в рот огромный кусок.
- Вы завтра пойдете с нами в церковь, Мэтью? - спросила Элизабет, снова устроившись в кресле.
От неожиданности тот поперхнулся и испуганно вытаращил глаза. Джеймс разразился оглушительным хохотом.
- Господи, - прохрипел шериф, стряхивая крошки с усов, - что за дикая идея?! Конечно же, нет. Я не ходил в церковь с того самого дня, как решил, что уже взрослый! - Элизабет открыла было рот, чтобы ответить, но Мэтью протестующе поднял руку. - Нет-нет, не надо, не то я соберу вещи и сегодня же вечером уберусь из Лос-Роблес.
Украдкой взглянув на жену, Джеймс улыбнулся: он мог бы руку дать на отсечение - она явно что-то замыслила.
В этот вечер братья засиделись допоздна, гораздо дольше, чем рассчитывал Джеймс. Но ведь они так давно не виделись!
Поднявшись в спальню, Джеймс обнаружил, что Элизабет крепко спит, и расстроился чуть ли не до слез. Впрочем, сам виноват - проболтал с Мэтью чуть ли не утра, а ведь сгорал от желания. Ладно, не будить же ее, решил он. И тут вдруг она проснулась. Быстро скользнув в постель, Джеймс поспешно стащил с нее рубашку и прижал податливое тело к себе, зарылся лицом в густые блестящие волосы и вдохнул знакомый божественный запах.
- Я рада, что ты вернулся, - шепнула она. Это было так неожиданно, что сердце Джеймса сладко екнуло.
- Элизабет, - выдохнул он и прижался к ее губам. - Я так скучал по тебе!
Она затихла и вдруг подняла на него мягко заблестевшие глаза.
- Я тоже, Джеймс.
Слова больше были не нужны. Желание, в огне которого он сгорал много дней, подхватило и понесло Джеймса, точно подхваченный ветром листок.
Утром, открыв глаза, он обнаружил, что Элизабет уже встала. Что ж, как всегда. Умывшись, Джеймс оделся и повел носом: тянуло ароматом жареной ветчины. Интересно, проснулся ли Мэтт, подумал он, направляясь на кухню, но увидел такое, от чего не скоро еще оправится, - с самым несчастным видом сидя за столом, Мэтью прихлебывая из кружки горячий кофе.
- Ни слова, - угрожающе прошипел он, заметив, как губы Джеймса растягиваются в ехидной усмешке, - скажи только слово, братишка, и я...
В словах, впрочем, не было нужды - все и так отражалось на лице Джеймса.
Поцеловав жену, он все смотрел и не мог насмотреться на диковинное зрелище - шериф Мэтью Кэган был полностью одет и готов отправиться в церковь.
Глава 9
Мэтью провел в Лос-Роблес целую неделю и вызвал в городе настоящее смятение, когда и в следующее воскресенье покорно отправился в церковь.
Преподобный Тэлбот, на которого деяния Элизабет явно произвели впечатление, догнав ее после службы, рассыпался в похвалах.
- Но Мэтью сам хотел пойти, - простодушно ответила она. - Я всего лишь отутюжила ему костюм, вот и все.
Вспоминая ее слова, Джеймс нет-нет, да и хихикал еще много времени спустя.
Наутро в понедельник Мэтью собрался уезжать, пообещав вернуться к Рождеству. Уже давно привыкший к отъездам брата, Джеймс даже и не пытался выяснить, куда тот направляется, а Элизабет, сколько ни старалась, тоже не смогла ничего из него вытянуть. И сейчас супруги с тяжелым сердцем вышли проводить его в путь.
- Спасибо за все, сестричка Элизабет, - расчувствовался Мэтью. - Особенно за заботу. А после ваших обедов на свою собственную стряпню мне и смотреть не хочется.
Смущенно потупившись, Элизабет протянула ему руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37