Он, как и обещал, применил душистые масла, твердо и чувствительно растирая ее плечи, спину и копчик. И, растирая, сдвигал полотенце все ниже и ниже, пока совершенно естественным движением не сдернул его, открыв кружевные трусики, которые она благоразумно не сняла.– Элейн, – сказал он с упреком, – при таком массаже надо снимать все. Масло не отстирывается, и мне не хочется испортить штанишки, которые стоят пятьдесят долларов.Она удивилась: откуда он знает, сколько они стоят?– Ничего, пусть, – сказала она быстро.– Нет, не пусть. Снимайте. Или вы такая стеснительная?Она замялась на секунду, а потом решила, что не хочет выглядеть неискушенной простушкой. Девочка Этта из Бронкса.– Естественно, нет.– Ну, так давайте.Она все-таки чуть не уперлась, но это выглядело бы так глупо: ведь увидит он только ее задницу, причем очень даже симпатичную, как признавал даже Росс. Она осторожно закинула руки и избавилась отлипшей одежды.Рон Гордино помог ей, сдернув трусики с небрежной властностью.– Так-то лучше, – сказал он, выжимая масло на ее обнаженные ягодицы.Она поежилась – он и Биби Саттон так обслуживает? – а потом подчинилась круговому движению его мнущих пальцев.Какое ощущение! Мгновенный прилив желания. А когда масло начало сползать между ягодицами, и пальцы Рона Гордино нажали особое место под копчиком, она невольно ахнула от наслаждения.– Хорошо, а? – протянул он уверенно.– Очень, – ответила она, не доверяя собственному голосу.– Перевернитесь.Перевернуться? Она же совсем нагая, беззащитная, в сильнейшем сексуальном настрое. Перевернуться – а дальше что?Половой акт? С инструктором по гимнастике? Неужго она не заслуживает кого-то получше, пусть он сейчас и последний крик?А твой дантист, Элейн? А дешевый актеришка? Что это ты вдруг выпендриваешься?И она перевернулась. Вот так это и началось, Три-четыре раза в неделю они встречались у него в кабинете, и он снимал ее напряжение заодно со своим собственным. Разговоры были очень ограниченны – в отличие от сексуальной акробатики. Рон Гордино свято веровал, что тело следует растягивать до пределов его возможностей. Элейн была усердной ученицей. Два года ею сексуально пренебрегали, и внезапно она уподобилась заблудившемуся в пустыне путешественнику, который, добравшись до оазиса, пьет и никак не может утолить жажду.– Даты прямо сумасшедшая, Элейн, – протянул Рон.Он был абсолютно прав. Сумасшедшая, что связалась с ним.Но каждая минута тайного сладострастия была наслаждением.Естественно, Карен сразу заметила.– Что там у тебя с шейхом гимнастики? – спросила она игриво. – Ты торчишь у него в кабинете больше времени, чем он сам.Карен была одной из самых близких ее подруг, но правило выживания в Голливуде гласит: «Не доверяй никому, а близким друзьям – особенно».– Он изумительный массажист, – невинно ответила Элейн. – Помнишь, что у меня было со спиной? Так, по-моему, он ее почти вылечил.– А что у тебя было со спиной?– Диск сместился – очень давно. И с тех пор боли бывали страшные.– Хм-м-м… – Карен смерила ее скептическим взглядом.Список принявших приглашение не оставлял желать ничего лучшего. Возглавляла его Сейди Ласаль, ради которой – хотя она это не знала – и устраивался вечер. Элейн была в восторге – если и дальше все пойдет так, жизнь снова станет прекрасной.Уже многое заметно улучшилось.
Ангель исчезла из его жизни бесследно, и Бадди это нисколько не обрадовало. А наоборот, чертовски напугало. Конечно, ей двадцать, но она по-прежнему совсем младенец, а улицы Голливуда кишат сводниками и мошенниками, которые все сделают, чтобы наложить лапу на такую девушку, как Ангель.Он содрогнулся от одной только мысли и постарался внушить себе, что она улетела в родной город, хотя прекрасно понимал, насколько это маловероятно. Тем не менее он заставил Шелли позвонить в Луисвилл.– Какая-то женщина ответила, что она в Голливуде, – сообщила Шелли, кладя трубку.– Может, она поехала на поезде и еще не добралась туда, – предположил он.– Ага. А может, она все еще здесь. Посмотри правде в глаза: в этом городе можно найти что-нибудь кроме Бадди Хадсона.Он пропустил ее слова мимо ушей. Что она понимает!В уме он составлял сценарий. Ангель в Луисвилле у своих приемных родителей. Бадди в Голливуде подписывает замечательный контракт на главную роль в «Людях улицы». Потом летит – первым классом, естественно, – в Луисвилл. Его встречает лимузин – длиной в шестнадцать футов с телевизором и с баром сзади. Подкатывают к дому Ангель. Шофер открывает дверцу, он вылезает, и она выбегает навстречу ему. Красавица Ангель, беременная его ребенком! И пусть они все полопаются от зависти.– А что с твоей пробой? – спросила Шелли.Его мысли сразу обратились на другое. Настроение изменилось. Он схватил трубку и набрал номер Инги.– Какие новости? – спросил он с тревогой.– Бадди! Ты мне сегодня звонишь уже в третий раз! Пробовался ты всего четыре дня назад, и я же тебе сказала, что позвоню, как только что-то узнаю.Это его не устраивало. А рассказывает ли ему Инга все, что ей известно?– Поужинаем сегодня? – спросил он внезапно. Немножечко личного внимания никогда не помешает.Инга даже растерялась. Сколько времени она пыталась выудить у него приглашение!– Договорились! – сказала она поспешно, пока он не передумал. – Когда и где?– Заеду за тобой на работу. Ты когда кончаешь?– Впять.– В пять, – повторил он. – Буду в пять.А вдруг он увидит Монтану Грей и разберется, что там происходит на самом деле?Он совсем забыл про Шелли.– Уже свидания назначаешь? – ехидно осведомилась она. – Вы, мальчики, быстро умеете забывать.– Ты мне не одолжишь пятьдесят монет, Шелли? – вкрадчиво сказал он.Она взбесилась.– Я тебе одолжила пятьдесят два дня назад! Займи у Рэнди, это у него водятся лишние. А я трудящаяся девочка и хочу получить еще и за пользование моим телефоном, а не только мои пятьдесят.– Об этом не беспокойся! – Бадди направился к двери.– Тебе-то легко говорить. Ты же у нас большая шишка.
– По-моему, Элейн играет в доктора, – объяснила Карен Ланкастер.– Что-о? – переспросил Росс, лениво защемив один невероятный сосок между большим и указательным пальцем.– Ой! – пискнула она и перекатилась по своей огромной круглой кровати подальше от его рук.– Вернись, женщина! – скомандовал он.– А ты попробуй заставь, мужчина! – отозвалась она.Он пополз через смятые простыни, рыча как тигр, и рухнул на; нее. Его язык немедленно вступил в действие, а член вздыбился.Она засмеялась, смакуя каждую секунду.– Ты становишься ненасытным, Росс!– Ну да и ты не совсем Дева Мария.Они занимались любовью шумно, зная, что их пыхтение и стоны не будут никем услышаны в уединенном пляжном домике.А потом Карен снова сказала:– По-моему, Элейн играет в доктора.И Росс повторил:– Что?А Карен сказала:– Она трахается с прислугой. Она завела себе мальчика для любви. Она вступила в любовную связь.Он весело фыркнул.– Ты свихнулась! Элейн секс не интересует даже дома, а уж чтобы искать его на стороне – никогда.– Поспорим?– Ты попала пальцем в небо.– Что с тобой, детка? Тебе не нравится, что женушка получает свое от кого-то другого?В его голосе появилось раздражение.– А кто же, по-твоему, так называемый любовник Элейн?– Рон Гордино! – ответила она с торжеством.– Какой еще хреновый Рон Гордино?– Бывший двадцативосьмилетний спасатель шести футов двух дюймов роста, а теперь самый модный инструктор по гимнастике в Беверли-Хиллз, лично рекомендуемый Биби Саттон.– Этот педик! – Росс захохотал.– И то и другое, милый. Есть большая разница между голубыми и работающими на два фронта. Наш Рон, бесспорно, работает на все фронты, включая и тылы, могу тебя в этом заверить.А в данное время он обеспечивает Элейн всем, что, по-твоему, дома ее не интересует. Ее обрабатывают по-царски, Росс. Просто погляди на нее, если сомневаешься. Она прямо вся светится.– Элейн не трахается направо и налево, – ответил он резко, пытаясь вспомнить, когда в последний раз обращал внимание на то, как выглядит его жена.Карен грациозно спрыгнула с кровати.– Ну, как хочешь, – нежно проворковала она. – Я еще не встречала мужчину, который искренне верил бы, что жена может ему изменять. Даже если сам бросается на все, что дышит.Элейн? Изменяет?Чушь собачья.Элейн занята домом, одеждой, приемами, светской жизнью.Секс ей просто не по нутру.– Послушай, – сказал он убежденно. – Я знаю, что Элейн не способна так со мной поступить.– Но ты же с ней поступаешь так!– Это совсем другое.Карен вытянула губы и выразительно чмокнула.– Собственник и шовинист!– Корова!Она выбрала патрончик из серебряной коробочки, прыгнула назад на кровать и, сев по-турецки, закурила. Росс следил за ней, и у него чесались пальцы вновь взяться за соски.– И ты бы принял к сердцу? – спросила она невинно, затянулась и вручила патрончик ему.Он вдохнул глубоко, расслабляясь.– Да, принял бы!А что? Он оплачивает счета. Он оплачивает ее ногти, ее волосы, ее одежду, ее гимнастический класс. Она – миссис Росс Конти. И если трахается на стороне (в чем он искренне сомневается), то ведь это прямой вызов его мужской силе!– А почему? – спросила Карен.– Может, хватит вопросов? Кого это трогает?– Тебя. И очень заметно.Семя было брошено в борозду. Что и требовалось.
Ангель сразу стала всеобщей любимицей в парикмахерском салоне Коко. Она сидела за своим столом – наивные огромные глаза, нежная кожа, распущенные по плечам шелковистые золотые волосы. Какая чудесная перемена после отлакированной Дарлены, верховной жрицы по части зло-ехидства.«Кто она? – спрашивали все у Коко. – Где вы ее выкопали?Такая милая, такая вежливая!»«Знаю, знаю!»– прищелкивал языком Коко, оберегая ее, точно ревнивый сводник, пугаясь мысли, что ее похитит у него рыскающий разведчик талантов. Впервые в его салоне воцарились мир и тишина. Ни взбешенных истеричек, ни жестоких схваток из-за путаницы в записях. Ее присутствие успокаивало даже Раймондо, самого темпераментного из его мастеров. И он держался на почтительном расстоянии – то есть не щипал ее за задницу, когда она проходила мимо.Ее красота покоряла всех, но она с самого же начала объявила, что замужем и очень счастлива, что ее муж должен был ненадолго уехать по делам за границу. Очень вежливо она отклоняла все приглашения – и сотрудников салона, и клиентов. Она держалась дружески, но чуть отчужденно, ничего не рассказывала о себе, хотя готова была выслушивать часами тех, кому надо было поделиться своими трудностями.Каждый день ей по несколько раз объясняли, что она легко станет манекенщицей или актрисой, а она улыбалась и отвечала, что это ее не интересует. И говорила правду, чувствуя, как в ней растет ребенок Бадди. Оливер Истерн и его экстравагантные обещания забылись. Куда важнее было привести в порядок свою жизнь.Она много думала о Бадди. Он так горько ее обманул! Инстинктивно она чувствовала, что ему надо дать время, хотя бы для того, чтобы он понял, как должен дорожить их отношениями – как они важны.И еще она чувствовала себя очень сильной и гордилась тем, что делала. Быть одной – очень непросто, но все-таки лучше, чем быть с Бадди и видеть, как он себя губит.– Может, хочешь вечерком потанцевать? – оскалился Раймондо, проходя мимо ее столика в десятый раз за день.Она чинно покачала головой.– Нет, не хочет! – отрезал Коко, возникая из своего кабинета. – Верно, греза моя?Она ласково улыбнулась. Заботливость Коко ее трогала. Он все время ее опекал. Она повернулась поздороваться с толстухой в широченном сарафане и в крутых желтых локонах.– Доброе утро, миссис Лидерман. Как вы себя сегодня чувствуете?Миссис Лидерман просияла.– Умираю от жары, вот и Фруи тоже. – Она сгребла с пола миниатюрного пуделя и подала его через стол Ангель. – Напои малыша, будь доброй девочкой!На ее толстых руках сверкнули брильянты.– Рано или поздно вам отрежут пальцы ради ваших колечек! – вздохнул Коко. – Будьте поосторожнее, миссис Л.Толстуха кокетливо хихикнула.– Без моих блестянчиков я буду чувствовать себя совсем голой!Коко испустил притворный вздох.– Если так, не снимайте их! Ни в коем случае!Миссис Лидерман захихикала еще громче. Ангель вежливо улыбнулась, и толстуха вперевалку удалилась отдать себя в заботливые руки Раймондо.– Одна из самых богатых баб в Лос-Анджелесе, – вполголоса сообщил Коко. – А вид такой, словно она до сих пор одевается с вешалок «Мей компани».– Мне «Мей компани» очень нравится, – возразила Ангель.– Естественно! – Он вздохнул. – Греза моя, придется мне все-таки взяться за твое воспитание. С твоей наружностью ты могла бы стать одной из богатейших дам этого города. Но тебе надо столькому научиться!– Чему?– Да всему.
Джина Джермейн прошлепала босыми ногами по пушистому белому ковру и крепко обвила руками шею Нийла Грея.– Тебе правда понравилась моя проба? Честно?Он высвободился из ее хватки.– Да.– Просто «да»? – Она жаждала похвал.– Ты была очень хороша.– А что думают Оливер и Монтана? – спросила она с тревогой. – Я получу Никки? Черт побери, Нейл, я Никки или нет?Он покачал головой, сказал «нет», поднял ладонь и объяснил свои планы насчет нее.Она слушала внимательно, накручивая на палец платиново-белокурую прядь, закусывая пухлую нижнюю губу, не спуская с него выпуклых голубых глаз.В его объяснении все выглядело заманчиво. Нет, она не Никки. У него для нее есть что-то куда лучше. Новый фильм.Особенный. Который действительно создаст ей репутацию серьезной актрисы.– А сценарий у тебя есть? – взволнованно воскликнула она, когда он замолчал.Он улыбнулся про себя. Клюнула!– Практически есть. Во всяком случае, такой, что любая актриса здесь нос бы себе отрезала, лишь бы сыграть эту роль.Она облизнула сладострастные губы, стараясь сохранить хладнокровие, но не сумела совладать с голодной дрожью в голосе, когда спросила:– И съемки начнутся?– Как только я кончу «Людей улицы».Ее взгляд стал еще более сосредоточенным. Не дурачит ли он ее? Сорит обещаниями, чтобы выбраться из ловушки.– А почему я не могу сначала сняться в «Людях улицы»? – спросила она грозно.– Ты что – ничего не поняла? Это все погубит!– Обещаешь мне журавля в небе! – В ее голосе появилась злость.– Я тебе обещаю, дорогая моя, возможность покончить с ролями сексуальнейшей дуры года, возможность стать серьезной актрисой. – Она словно задумалась, и он воспользовался случаем добавить. – И хочу получить видеопленку, на которой мы вместе.Я не допущу, чтобы ты командовала. Ты отдаешься в мое полное распоряжение, и я сделаю тебя самой популярной актрисой – понимаешь? – актрисой! Когда я кончу возиться с тобой, все они примчатся с контрактами высунув языки.– А где гарантия, что ты не врешь? – спросила она быстро. – Звучит все отлично, но я не дура.– Я тебя никогда дурой и не считал. Видишь ли, дорогая моя, я готов подписать с тобой контракт. Оливер Истерн договорится об условиях с твоим агентом. Но не жадничай – тебе этот фильм нужен куда больше, чем мне. – Он помолчал. – И никаких сообщений для прессы, пока я не скажу. Ясно?Она пожевала нижнюю губу и кивнула.– Видеопленку я хочу получить в тот день, когда ты подпишешь контракт. И никаких штучек, Джина. Никаких копий. Потому, что, когда мы начнем съемки, я смогу тебя сделать, но и уничтожить.– Давай приляжем, Нийл, – промурлыкала она, возбужденная его властностью.– Давай не приляжем, – ответил он жестко. – С этой минуты отношения между нами чисто деловые. Ты поняла?
Монтана стащила ковбойские сапоги и позвонила киномеханику.– Прокрути эти пробы для меня еще раз, Джефф.– Сию минуту, миссис Грей.Она откинулась в кресле, чтобы еще раз посмотреть четырех актеров, с которыми работала как режиссер. Четыре актера. Все разные. Во всех что-то есть. Но завораживал ее Бадди Хадсон. Как актер он не был лучшим. Далеко нет, но в нем было то экранное обаяние, которое она ощутила с самого начала, и это она помогла ему раскрыться.Она задумчиво закурила в темноте сигарету. Больше всего ей хотелось поделиться своим открытием с Нийлом. В такой момент им следует быть вместе. Но когда она позвала его посмотреть пробы, он сослался на деловое свидание. Какое свидание? Она не собиралась его расспрашивать, а он не потрудился объяснить сам.Ее лоб пересекла морщина. Что-то менялось в их браке. Что-то, над чем у нее не было власти, и это ей особенно не нравилось.Они всегда были так близки, но вдруг между ними возникла пропасть, и объединял их только фильм. Морщина стала глубже.Может быть, напряжение первой совместной работы? Подготовка съедает почти всю ее энергию. Возможно, Нийл ощущает то же. Но какое-то шестое чувство подсказывало ей, что причина не в этом. Совместная работа должна была бы сблизить их, а не разъединить. Она сердито погасила окурок. Пожалуй, пришло время для долгого разговора.Образ Бадди Хадсона двигался на экране. Нет, в нем правда есть главное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61