— Мне очень жаль, что это случилось из-за вашей болезни.— Ах, перестань. Не упускай возможностей и будь за них благодарна. А откуда они на тебя свалились — какая разница.На этом мы и разошлись по своим комнатам.На следующее утро сообщений в газетах было немного — всего лишь несколько строчек о том, что Дезире больна и что ее заменяла дебютантка Лайза Феннел. Комментариев к ее выступлению не было.К нам заглянул Долли, и мне не терпелось услышать его приговор.— Она прилежно выполнила все, что нужно, — сказал он. — Но должен вам сказать, она — не Дезире.— Зрители хлопали, — заметила я.— Они всегда хлопают дебютантам. Даже зрители изредка бывают сентиментальны.— Вы думаете, дело только в этом?Он кивнул и повернулся к маме:— А что касается вас, мадам, впредь будьте осторожнее в выборе еды. Чтобы больше такого не случалось. Зрители этого не простят. И если замена повторится еще хоть раз, не позднее чем через неделю «Мауд» сойдет со сцены.Таким образом, подумала я, на этом маленький триумф Лайзы закончился.Мы с Родериком сидели на скамейке в парке. Прошла неделя с того вечера, как Лайза Феннел заняла мамино место в «Графине Мауд», и я рассказывала об этом Родерику.— Полагаю, такое не редкость в театре?— О, да. Это обычное дело. Но все равно, каждый раз поднимается большой переполох, если приходится заменять примадонну.— У этой девушки хватает мужества выступать перед зрителями, которые наверняка предпочли бы видеть на ее месте другую.— Лайза просто в восторге. Она изо всех сил старается показать, что встревожена болезнью мамы и, конечно, она и в самом деле встревожена, но ей не удается скрыть свою радость. Надеюсь, у мамы был всего лишь приступ разлития желчи. Это довольно неприятно, но быстро проходит. Можешь себе представить, какие трагедии разыгрывал по этому поводу Долли, то есть Дональд Доллингтон. Я думаю, в глубине души он даже радовался, что ему представилась возможность проявить свои актерские способности.— А как прошел спектакль?— Очень неплохо. По-моему, у Лайзы достаточно данных для этого. Но моя мама — это совсем другое дело, в ней есть нечто особенное. Она не просто хорошо поет и танцует. Она сама — личность.— В этой девушке тоже есть своя привлекательность.— Нет, это совсем не одно и то же. Жаль, что Лайзе пришлось подражать такой актрисе, как мама.— Прошлый раз, когда Лайза подошла к нам, мы тогда разговаривали… Ты помнишь?— Помню.— Мы говорили об этой ситуации. Так что же мы будем делать, Ноэль?— В нашем доме тебе всегда будут рады, ты знаешь. Я говорила маме, что мы встречались, по-моему, она не нашла в этом ничего особенного.— Нет, ситуация совершенно нелепая. Только из-за того, что твоя мама и мой отец связаны чем-то вроде романтической дружбы, мы с тобой не можем свободно встречаться.— Но мы же встречаемся. Может быть, все это только в нашем воображении, а на самом деле ничего такого нет.— Отец был смущен моим появлением в вашем доме. Но прямо он мне об этом никогда не говорил, что тоже странно. Мне кажется, он как бы отгораживает дружбу с твоей мамой от своей жизни дома.— Из этого следует, что это не совсем обычная дружба.— А твой отец? Он, должно быть, давно умер?— Я точно не знаю. Мама не часто рассказывает о нем. Она обычно дает понять, что ей этого не хочется. Все, что мне от нее удалось узнать, это, что он был прекрасным человеком и что я могу им гордиться.— И она никогда не упоминала, когда и где он умер?— Нет. Дезире, когда захочет, может проявить твердость, хотя обычно она очень мягкая и покладистая. Она ясно дала понять, что не хочет о нем говорить. Я иногда думаю, может быть, они расстались. Понимаешь, в ней было это страстное честолюбивое желание добиться успеха на сцене. Возможно, все объясняется этим. Я часто думаю, может быть он еще жив, и когда-нибудь я увижу его. Но одно совершенно ясно — говорить о нем она не хочет.Он кивнул.— И значит, у нее есть только друзья… Такие как отец.— Есть еще один француз. Он тоже приезжает и уезжает, как твой отец. Сколько себя помню, эти двое всегда приезжали и уезжали. И я всегда знала, что они ее особые друзья.— Разумеется, она очень привлекает к себе людей, и жизнь ее не подчиняется привычным условностям.— О, да. Она не в ладу с общепринятыми правилами. Я уверена, она понимает, что твоя мама и жена Робера — а я полагаю, у него есть жена — не одобрили бы ее дружбу с ними. Скорее всего, она считает, что им лучше ничего не знать. Она уважает их взгляды и ни в коем случае не хочет их огорчать. Она никогда ничего не требует от своих друзей. Она всем в них довольна. Понимаешь? Таков ее образ жизни.— Все это я понимаю, но я думаю о том, как это отражается на нас.— Но пока ведь никто не требует, чтобы мы перестали встречаться. Подождем, что будет дальше.Родерик не был вполне удовлетворен таким решением, а я подумала, что этот разговор показывает, в каком направлении развиваются наши отношения. Мы с ним уже не просто знакомые.Мы стали разговаривать о другом, но я знала — его не оставляет мысль о том, что из-за наших родителей, мы оказались в ситуации, которую, по его мнению, нужно менять.Когда я вернулась домой, то застала там всех в большом волнении.Мама опять слегла в постель с приступом, похожим на предыдущий.Долли был уже здесь. Он находился в маминой спальне. Совершенно обессиленная, мама лежала на кровати. Она была очень бледна.— Ах, вот и Ноэль, — сказала она. — Слава Богу, ты здесь, дорогая. Мне лучше, когда ты рядом. Снова этот приступ. Наверное, опять что-то съела.В смятении я посмотрела на нее. Нет, не может быть. Но тогда, значит, это что-то другое, что-то серьезное. Я почувствовала, как страшная тревога охватила меня. Мама, она всегда казалась мне такой молодой, такой полной жизненных сил.— Я считаю, нужно привезти доктора, — сказала Марта.— Нет, нет! — запротестовала мама. — Это все из-за моего дурацкого пищеварения. Должно быть переела вчера за ужином. Это послужит мне уроком.Лайза тоже была здесь — встревоженная, она мучалась неизвестностью. Казалось, она пытается сама себя успокоить.— Если мне завтра не станет лучше, обещаю, я обращусь к доктору, — сказала мама. — Но сейчас меня волнует сегодняшний спектакль.Долли повторил еще раз уже виденное нами представление с упреками Господу всемогущему, с требованием объяснить, чем он заслужил такую кару. «Графиня Мауд» идет с небывалым успехом. Ну почему каким-то силам нужно все разрушить? Именно Дезире должна играть графиню Мауд. И вот, пожалуйста, за такое короткое время ему вновь придется выпускать дублершу. Куда они там смотрят, на небе? Не прошло даже хоть сколько-нибудь приличного срока и вот, опять.— Давайте-ка лучше подумаем, в чем причина, — сказала Марта, — и что мы должны делать.Дальше все было как и в первый раз — маму заменяла Лайза. Я на спектакле не была, но слышала, что в этот раз она играла лучше. Это уже не было таким очевидным копированием Дезире. Тем не менее, зал принял ее прохладно. А чего еще можно было ожидать? Они пришли на Дезире, а им подсовывают Лайзу Феннел.Я видела Лайзу после спектакля. Она выглядела очень усталой и не такой радостной, как в прошлый раз.— Я все смогла бы, — почти раздраженно сказала она. — Но нужна практика. Если бы я играла хотя бы неделю, все было бы хорошо.— Ты прекрасно играла, особенно, если учесть, что ты узнала о замене почти перед самым спектаклем. Да и в самом деле у тебя нет большого опыта выступлений на профессиональной сцене. Все прошло замечательно, и все это понимают. Хотя и не говорят об этом. Ты же знаешь характер Долли. Он даже маме иногда говорит колкости.Мне было жаль Лайзу. Она так старалась, и у нее очень неплохо получалось. Просто она не могла соперничать с мамой.Сомневаюсь, чтобы во всем Лондоне нашлась актриса, которой это было бы под силу.На следующее утро, несмотря на протесты мамы, мы вызвали доктора.Марта сказала, что это слишком странное совпадение — чтобы она съела что-то испорченное два раза почти подряд, и при этом никто другой не пострадал. Поэтому доктор необходим.Мама уже вполне поправилась и даже извинилась перед доктором Грином, когда он приехал.— Думаю, в вашем визите не было необходимости, — сказала она. — Это они настояли, чтобы вас привезти. Все дело в том, что я съела что-то плохое, и это вызвало тошноту и головокружение, так что вчера я не смогла поехать в театр.— Такое уже было недели две назад, — добавила Марта.Мне показалось, после этих слов доктор помрачнел. Меня отослали из комнаты, но Марта осталась.Незадолго до ухода доктора я слышала, как Марта разговаривала с ним у двери.Я бросилась в мамину комнату. Она победно взглянула на меня.— Я же тебе говорила, — воскликнула она. — Ничего страшного, просто я что-то съела.— Второй раз?— Да, второй раз. Такое случается, ты знаешь. И в этом нет ничего особенного.— Но, ты уверена?— Абсолютно. Я совершенно здорова. Хоть воду на мне вози.— При чем тут вода. Не о том речь.— Нет, в самом деле, все в порядке. Естественно, при таких приступах бывает головокружение. Мне, наверное, нужно нанять специального человека, чтобы он сначала пробовал еду, как это раньше бывало у королей и королев. Только не проговорись об этом Долли, а то он назначит одну из хористок главной пробовальщицей. Ведь я и правда, вполне здорова. Но мне нужно быть осторожнее с едой.В комнату вошла Марта. Лицо ее выражало огромное облегчение.— Вот видите, я была права, — сказала мама. — А вы мне не верили, ведь так?— Что же, поблагодарим вашу счастливую звезду, что все обошлось. К вам хочет зайти Долли.— Он будет в ярости, что я дважды испортила ему спектакль из-за такого пустяка.— Да он будет рад до смерти, что у вас ничего страшного. Господи, ну и напугали вы меня.— Вы стали слишком пугливой, Марта.— Было чего пугаться. Если бы с вами что-то стряслось…— То для «Графини Мауд» все было бы кончено.— Все было бы кончено не только для нее. Не знаю, что бы стало со всеми нами без вас.Лайза снова присоединилась к нам в парке. Это была чисто случайная встреча, сказала она. Уж не следит ли она за мной, подумала я. В прошлый раз она не на шутку заинтересовалась Родериком. Мне было жаль Лайзу. Я понимала, как ей не хватает друзей, компании. Она постоянно находилась в каком-то промежуточном состоянии между эйфорией и отчаянием.Это было на следующий день после того, как она играла «Мауд». Газеты не пропустили такого события. «Еще одно разочарование постигло тех, кто приехал насладиться искусством несравненной Дезире, так как опять ее здоровье не позволило ей выйти на сцену. Как нам стало известно, приступ разлития желчи стал причиной того, что ей пришлось находиться в постели, а не на подмостках. Ее заменяла дублерша, мисс Лайза Феннел, молодая хористка, которую мы привыкли видеть в кордебалете. Мисс Феннел старалась изо всех сил. Она с боем пробивала себе дорогу, спотыкаясь местами на трудных танцевальных па, но в целом оставила вполне приемлемое впечатление. Не лишенная способностей дилетантка. Ей нужно больше практиковаться. При таком положении дел несчастная „Мауд“ может совсем зачахнуть, так как сам по себе спектакль слабый и его спасает только блистательный талант Дезире. Если у нее войдет в привычку устраивать себе отдых по вечерам, „Графиня Мауд“ не протянет и месяца.»Это была злая заметка, выносящая приговор несчастной Лайзе под видом сомнительной похвалы. Дезире сказала:— Это не так уж плохо, дорогая, совсем не так уж плохо. Ты бы видела, какую чепуху иногда печатали обо мне, когда я начинала! Можно было подумать, что лучше всего для меня — собрать свои вещички и отправиться домой. Они все такие, эти критиканы. Сами ничего не могут и не выносят, когда что-то получается у других. Не обращай внимания на них, вот и все. Большинство из них отдали бы полжизни за то, чтобы играть на сцене. Но этого они не могут, поэтому и срывают злость на тех, кто может. Я всегда это говорила, и уж мне ли не знать.Лайза позволила себя переубедить. Однажды за кулисами кто-то попросил у нее автограф, и это значительно подняло ей настроение.Как и раньше, газетчиков больше занимало отсутствие Дезире, чем присутствие Лайзы. Один приступ разлития желчи мог быть расценен как нечто, что может случиться с каждым, но два уже начали вызывать подозрения. Появились намеки: а не кроется ли причина недомогания Дезире в том, что она злоупотребляет — ну, самую малость — своим любимым напитком.Это заставило маму и Долли буквально кипеть от гнева и негодования и даже прибегнуть к угрозам подать в суд на авторов оскорбительных домыслов. Впрочем, через некоторое время они остыли.— Ничего не поделаешь, — сказала мама. — Приходится с этим мириться.Вскоре, однако, и газетчики видимо решили, что нет ничего нового в том, что дублерша заменяет на один-два вечера знаменитую актрису.Так как после всех этих событий до нашей встречи в парке прошло совсем немного времени, основной темой беседы стало выступление Лайзы во время маминого вынужденного отсутствия.Родерик вежливо слушал, как Лайза пересказывала ему все подробности.Бедная Лайза, подумала я. Вероятно, эти разговоры приносят облегчение ее раненой душе. Она в этот момент описывала ему свое состояние леденящего страха в момент, когда поднимается занавес.— Я знаю все танцевальные номера, все па, я столько раз наблюдала за ними со сцены, когда танцевала в кордебалете, а кордебалет участвует в «Графине Мауд» почти все время. И все же я постоянно спрашиваю себя: «А это я помню? А что идет дальше?» Начинают дрожать коленки, и я уже почти уверена, что перепутаю слова.— Мама всегда говорит, что просто необходимо испытывать нервное напряжение, чтобы хорошо выступить. Очевидно, так с тобой и произошло.— Надеюсь. Но никто этого не заметил.— Долли заметил. В самом деле, он был доволен тобой. Я в этом уверена.— Он сказал, спектакль сойдет со сцены, если с Дезире опять случится приступ.— Ничего такого не случится, ни со спектаклем, ни с мамой. Оттого, что она не выступит один-два раза, зрителям только еще больше захочется ее видеть.Я повернулась к Родерику.— Пожалуйста, извини, что мы постоянно касаемся этой темы. Все это так важно для Лайзы.— Я понимаю, — сказал он и добавил, обращаясь к ней, — жаль, что я не был на этом спектакле.— А я, наоборот, рада этому. Лучше, если вы меня увидите, когда я наберусь побольше опыта.— Надеюсь, опыта в «Мауд» больше не будет, — быстро проговорила я. — Ведь это станет возможно только, если у мамы опять случится приступ, и тогда мы все будем ужасно волноваться.— О, я не это имела в виду. Конечно же, нет, я тоже так считаю. Я и сама разволновалась, когда это случилось во второй раз. Но, разумеется, как сказал доктор, это было простое совпадение. Так бывает.— Может быть, вам дадут ведущую роль в другой пьесе — после того, как вы себя показали в этой. Должно быть, это очень трудно, когда узнаешь о выступлении за несколько минут до спектакля. Всякий это поймет.— Такова работа дублерши. Я должна быть благодарна, что меня вообще взяли в театр. Так трудно куда-либо пробиться без друзей.— Да, но теперь у вас есть друзья, — сказал Родерик.Должно быть, она поняла, что мы слишком много говорим о ее делах и быстро сказала:— Расскажите нам еще об этих необыкновенных находках на ваших землях. Как бы мне хотелось их увидеть!Так мы и беседовали, и я уже почувствовала легкое раздражение против нее за то, что она опять помешала моему свиданию с Родериком.Вместе с мамой мы поехали навестить Дженет Дэар. Она жила в Ислингтоне, где снимала на двоих с подругой небольшой домик. Дженет была рада нашему приезду.Первое, что она сказала:— Смотрите! И никаких костылей!— Замечательно! — воскликнула мама. — Когда ты возвращаешься?— Сначала мне надо разрабатывать ногу. Танцы есть танцы, ты понимаешь. На это потребуется время, но не долго. А если бы не это, я бы вернулась уже через неделю. Надеюсь, все идет хорошо, и мистер Доллингтон на меня не в обиде?— Ну, конечно.— Я так благодарна ему, что он продолжает платить мне жалованье. Не знаю, что бы я без этого делала.Я знала, как все было на самом деле, потому что слышала, как мама спорила с ним об этом. Долли сказал, что компания не может себе позволить платить девушке, которая не работает, особенно учитывая, что нужно оплачивать выступления Лайзы Феннел, заменяющей дублершу.— Долли, не будь скрягой, — сказала мама. — На что будет жить бедная девушка, если ты лишишь ее жалования?— Надо полагать, на то же, на что живут все, когда не работают, — ответил Долли.— Ты черствый человек, Долли.— Дезире, я деловой человек. Я должен получать прибыль от спектакля, иначе мы все останемся без работы.В конце концов они пришли к соглашению: компания выплачивает Дженет половину, а остальное добавляет мама, но Дженет не должна этого знать, потому что ей будет неловко, если она узнает.Меня так и подмывало раскрыть эту тайну, мне всегда хотелось, чтобы люди знали, какая добрая у меня мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41