— Вы называете «ничем» записку от любовника? — прогремел Лайон и с потемневшим лицом швырнул клочок бумаги ей в лицо. Приехав домой в хорошем расположении духа, он собирался взять жену на верховую прогулку, а сейчас осознал, что находится в таком состоянии, что для него ничего не стоит совершить насилие. — Буква, нацарапанная в углу, говорит, что записка от лорда Эдрика.
— У меня нет любовника, — оскорбленно возразила Ариана, не став, однако, отрицать, что записку прислал Блэкхит.
— И никогда не будет, — грозно пообещал норманн. — Чего хочет от вас лорд Эдрик? Что вы задумали, жена моя?
— Н… ничего, милорд.
— Тогда объясните, что означают эти слова? Девушка с трудом проглотила слюну и отрицательно покачала головой.
— Не могу, милорд.
— Не можете или не скажете?
— И то, и другое. Убейте меня, если хотите, но я ничего вам не скажу. Записка является для меня такой же загадкой, как и для вас, — солгала она, но не очень убедительно. Лайон взглянул на нее, чувствуя, что вот-вот взорвется. Ариана принадлежит ему. Как может лорд Эдрик посягать на чужое? Если бы не король Вильгельм, он бы домчался в Блэкхит и разрубил бы дерзкого сакса на куски.
Супруга стояла перед ним, невинно моргая глазами, будто издеваясь и насмехаясь над ним. Неужели она считает его последним идиотом? Ариана прекрасно знает, что означает это послание, но скорее умрет, чем откроет ему правду. А вот о том, какое влияние на мужа оказывают ее изумительные зеленые глаза, в которых смешались отвага и страх, она понятия не имела. Не знала она и о том, что телом супруга овладело желание. Его возбуждали ее небольшая упругая грудь, отведенные назад плечи и сжатые кулачки у округлых бедер. Господи, Лайон желал ее, эту маленькую лгунью!
— Я даю вам последний шанс, Ариана, — предупредил рыцарь. — Скажите, что означает это послание, поклянитесь мне в верности, и вы не будете наказаны. А если станете упорствовать, испытывать мое терпение, лгать, то расплата не заставит себя долго ждать. Десять ударов плетью помогут вернуть вам память и немного смирить дух.
Лайон лишь грозил, но бить жену вовсе не собирался, но Ариана не могла об этом знать. Мужчина никогда не сумел бы поднять руку на женщину, даже на свою жену, однако надеялся, что страх перед наказанием развяжет ей язык. Видя, что ее лицо побледнело, тело обмякло, Лев понял, что его слова подействовали. Но потом он разочарованно вздохнул, наблюдая, как быстро оправилась Ариана и вновь обрела мужество.
— Избейте меня, милорд, если хотите, но я никогда не покорюсь вам. Я повторяю: это послание такая же загадка для меня, как и для вас. И я понятия не имею, что оно означает.
Сдерживаясь из последних сил, Лайон стиснул зубы. Черты его мужественного лица заострились, резко обозначились скулы и подбородок. Ариана обладала удивительным мужеством, которое никак не сочеталось с ее телом. Десять ударов плетью сломят любого мужчину, а что же говорить о таком хрупком создании, которое умрет от третьего удара? Но она предпочтет скорее смерть, чем выдаст своего саксонского любовника или покорится норманну. Рыцарь понимал, что ему следует как можно скорее покинуть спальню, иначе гнев, накопившийся в душе, вырвется наружу, причинив много бед. Будь проклята Ариана со своим упрямством!
— Вам требуется время для размышления, — проговорил Лев, подождав, пока ярость немного утихнет. Неужели она не знает, что он лучше исследует ее нежное тело руками и губами, нежели будет изучать его с помощью плети? — Я оставлю вас наедине с вашими мыслями и позже приду за ответом.
Ариана, затаив дыхание и дрожа от страха, ждала, пока Лайон не уйдет. Конечно, ей приходилось терпеть побои от аббатисы, но разве может сравниться тонкий прут с сыромятной плетью, которая окажется в руках человека такой силы, как Норманнский Лев?
Выживет ли она? Есть ли у нее выбор? Признание об истинном смысле записки и о яде повлечет за собой, несомненно, еще большее наказание или даже смерть. Слава Богу, что рыцарь не нашел спрятанный флакон… Внезапно Ариана оглянулась и едва не лишилась чувств, видя, что ее супруг не ушел, а все еще смотрит на нее:
— Что… что еще, милорд?
Мужчина не ответил, продолжая сверлить ее взглядом своих холодных, как две льдинки, колючих голубых глаз. Когда он подошел ближе, девушка, подавив крик, отступила. Норманн схватил ее за руку и рывком притянул к себе.
— Вы околдовали меня, Ариана, опоили приворотным зельем. Вы заслуживаете наказания, но я сгораю от желания целовать ваши губы и ласкать ваше тело.
С этими словами мужчина впился в ее губы, и в его поцелуе слились воедино гнев, желание, страсть и нежность. Действуя языком как мечом и понимая, что не должен поступать подобным образом, пока не остынет, Лайон ничего не мог с собой поделать. Там, где дело касается Арианы, разум бессилен.
У девушки подогнулись колени, и она вынуждена была обхватить шею рыцаря руками, чтобы не упасть. Тот поднял ее и понес на кровать. Мужчина даже не удосужился раздеть ни себя, ни ее, а просто поднял ей платье до пояса, спустил брюки и рухнул на жену. Ариана ощутила на своем теле его руки, доводящие ее до такого состояния, когда перестают существовать пространство и время. Однако, почувствовав его твердую плоть, она попыталась увернуться. Лучше уж быть избитой до полусмерти, чем испытывать такое унижение, настоящее надругательство.
Мужчина действовал в бешеном ритме, понимая, что вот-вот взорвется. Гнев затмил все остальные ощущения, лишил его воли и рассудка. Любовь не должна служить наказанием, но он ничего не мог с собой поделать. Наконец Лайон стал приходить в себя, его ярость утихла, губы смягчились, руки стали нежнее, однако было слишком поздно. Мужчина чувствовал, что один вознесется на вершину блаженства, и корил себя за это.
Ариана, сжав зубы, молча терпела, как его губы целуют ее, как он терзает ее тело. Как хорошо, что норманн не знает, какие ощущения вызывают в ней его ласки, какие безумные чувства испытывает и как страстно она желает его. Затем девушка ощутила напряжение его тела, услышала его хриплый крик. Все-таки Лайон наказал ее, причем наказал, оскорбив и унизив. Оставить ее неудовлетворенной, пожалуй, еще хуже, чем избить плетью.
Как же ненавидела Ариана норманнского выродка, однако дошла ли ненависть до такой степени, чтобы отравить его? Наверное, именно сейчас ее рука не дрогнула бы.
Лайон, извергнув семя, сразу же лег рядом с женой. Физически ему стало легче, но морального удовлетворения он не получил. Рыцаря мучила совесть. Ему больше нравилось слышать ее стоны, ощущать под собой движения ее тела, отданного в его власть, чувствовать ее горячие руки на плечах, видеть полуоткрытые губы, зовущие к поцелую… К сожалению, сейчас уже поздно что-либо сделать. Если он покажет, что раскаивается, Ариана сочтет его слабым, безвольным подкаблучником, и это повлияет на всю их дальнейшую жизнь. Нет, нельзя ни жалеть ее, ни отменять наказание. Пусть супруга считает, что ее ждет плеть.
Лайон встал с постели, натянул брюки и взглянул на Ариану. Растерянное, измученное лицо жены вновь вызвало угрызения совести. Однако мужчина сдержался.
— Я вернусь за ответом, миледи. Покоритесь мне, принесите клятву верности, объясните значение записки, и мы забудем это маленькое недоразумение. А если будете продолжать молчать, то сильно пожалеете. Мне вовсе не хочется бить вас, но я накажу вас, если придется.
Жена молчала, и Лайон, резко повернувшись, вышел из спальни, надеясь, что достаточно напугал ее, чтобы узнать правду, ибо ничто на свете не могло его заставить изуродовать ее изумительное тело.
Ариана лежала на постели, раскинув руки и ноги, и смотрела на дверь. Она так и не опустила юбки, смятые и потерявшие форму. Господи, как ей было больно. Она сгорала от стыда, она ненавидела! О, какая ненависть затопила сердце! Норманнский ублюдок оскорбил ее, унизил, надругался над ее телом и растоптал душу. Если бы представилась возможность, Ариана убила бы его… Убить… убить…
Девушка застыла, внезапно вспомнив о флаконе с ядом, спрятанном в сундуке. Убить Лайона. Да, он заслуживает смерти. Норманн хочет избить ее, когда вернется. Десять ударов плетью. Более пяти она не выдержит. А Лайон получит Крэгмир и возможность жениться на женщине, которую выберет сам. Именно этого он и желает и именно поэтому назначил десять ударов, а не другое, более легкое наказание.
Поднявшись, девушка вспомнила слова Эдрика: «Не подведите меня». Двигаясь как во сне, Ариана направилась к сундуку, открыла крышку и начала шарить руками среди вороха белья, ничего не видя затуманенным взором. Отыскав флакон, она поднесла его к свету и долго рассматривала ничем не примечательную жидкость. Кто бы мог подумать, что в пузырьке притаилась смерть.
Повернувшись, Ариана внимательно оглядела комнату, и взор ее упал на кувшин с вином, который принесла Терза. У Лайона вошло в привычку выпивать кубок вина перед сном. Иногда он настаивал, чтобы жена присоединилась к нему. Плохо соображая, что делает, девушка медленно направилась к кувшину. Дрожа всем телом, Ариана отвинтила пробку и наклонила флакон над вином.
Нет, она не могла убить! Невзирая на ненависть, девушка чувствовала, что некие таинственные, непонятные узы связывают ее с Лайоном. Любовь и ненависть вели в ней междоусобную войну, войну между раем и адом. Нет, у ее чувств нет названия. Лайон одновременно и мучил ее, и давал неземное наслаждение.
«Он же собирался избить меня, — в мозгу появился бесенок, — может, даже убить».
Да, Ариана ненавидела его. Рыцарь достоин смерти за то, что только что сделал с ней: использовал любовь как наказание, оскорбив и унизив в ней женщину.
Девушка наклонила флакон, и две большие капли упали в вино, растекшись по поверхности. Она потрясла кувшин, затем осторожно капнула еще яда. Помня предупреждение Эдрика о силе отравы, Ариана закрыла флакон пробкой и спрятала в потайной карман платья. Неспособная думать, девушка вернулась к постели, села, сложив руки на коленях, и оставалась в таком положении вплоть до возвращения Лайона.
Услышав скрип открываемой двери, баронесса подняла голову. Мужчина уже стоял в комнате, держа в руках плеть. Она содрогнулась от отвращения, смешанного со страхом. Неужели он собирается бить ее здесь, в спальне?!
Рыцарь, прищурившись, смотрел на жену, будто пытался прочесть ее мысли, затем отвел глаза. Его блуждающий взор остановился на кувшине с вином, который стоял на маленьком столике у постели. Ариана побледнела. Вдруг супруг догадался? Лайон опустил плеть, направился к постели и остановился в нескольких шагах от девушки. Та опустила глаза, опасаясь заглянуть в холодную бездну его взора, словно боясь выдать себя.
— Вы покоритесь мне и поклянетесь в верности, миледи? — как-то слишком мягко, что не вязалось ни с устрашающей плетью, ни со свирепым выражением лица, спросил он. — Расскажете мне, что означает послание лорда Эдрика?
— Нет, — ответила супруга, по-прежнему не поднимая глаз. — Я не могу.
Сжавшись в комок, Ариана ждала, когда на плечи опустится плеть, со свистом рассекая воздух и кожу.
Лайон впился взглядом в нежное, белое, как у ребенка, тело жены. На ее шее дрожал маленький завиток волос. Мужчина испытывал непреодолимое желание коснуться его, но не осмелился. Интересно, теперь, зная все, сможет ли он когда-нибудь доверять ей? Странно, что у такого коварного создания с черным сердцем такая невинная внешность, лицо ангела с серебристыми волосами, спускающимися на плечи и создающими светящийся ореол вокруг головы.
— Вы готовы принять наказание? — рука муж чины крепче сжала плеть. Ариана задрожала. С трудом поднявшись, побледнев и плохо видя сквозь завесу слез, девушка повернулась к нему спиной.
— Да, милорд, — и голосом, дрожащим от ужаса, продолжала: — Если мне доведется умереть под ударами вашей плети, похороните меня между отцом и братьями.
Сжав кулачки, Ариана застыла в ожидании.
— Я хочу пить, — внезапно прогремел Лайон. — Может, вино придаст мне смелости сделать то, что я задумал.
Господи! Ариана почувствовала, как кровь отлила от лица. Обернувшись, она увидела, что рыцарь налил полный кубок вина, и ужас сковал ее. Девушка поднесла руку ко рту. Нет! Нет! Она не хотела смерти Лайона! Он слишком молод, слишком горяч и слишком хорош для того, чтобы умереть. Должно быть, на нее нашло затмение, если она могла поступить подобным образом.
Мужчина поднес кубок к губам, и Ариана, пронзительно закричав, бросилась вперед и попыталась выбить чашу из рук Льва, но это ей не удалось. Несколько капель темной жидкости пролилось на ее платье, оставив кроваво-красные следы на небесно-голубой ткани. Лайон смотрел на нее, как на сумасшедшую.
— Если вы хотите вина, нужно просто попросить. Пожалуйста, — произнес он, предлагая ей свой кубок, — я поделюсь с вами.
Девушка в ужасе взглянула на вино. Неужели именно таким образом закончится ее жизнь? Упасть на пол, корчиться в агонии, отравив себя своей собственной рукой? Пусть будет так. Взяв кубок, она бросила последний взгляд на человека, которого при других обстоятельствах могла бы безумно полюбить, и поднесла яд к губам.
Но сильная рука выбила кубок из ее рук, и вино кровавыми брызгами залило пол и стены.
— Маленькая идиотка! Ты могла бы умереть, и ради чего, спрашивается? За дело, которое проиграно? Ради человека, который воспользовался тобой для достижения своих целей?
— Кто вам сказал? — срывающимся голосом спросила Ариана. Лайон вполне мог промолчать, позволив выпить отраву. В этом случае ему не пришлось бы убивать ее собственными руками.
— Колдунья.
— Надия? Как же она… — девушка замолчала, не закончив фразу. Старуха знала обо всем, что происходило в замке. Но зачем она сказала об этом Лайону?
— Не спрашивайте меня, как Надия узнала. Колдунья остановила меня на лестнице, когда я поднимался в спальню, и произнесла всего одну фразу: «Берегись вина». До меня буквально через минуту дошел смысл сказанного ею.
— Надия… — эхом повторила Ариана, словно не веря ушам.
— Надия, — подтвердил Лайон. — Где яд? Или вы вылили в вино все?
Слишком поздно отрицать очевидное, поэтому девушка, вытащив флакон из потайного кармана, отдала его супругу. Тот несколько мгновений разглядывал его, затем, взяв кувшин с вином, направился к окну. С проклятием он вылил содержимое флакона и кувшина в раскрытое окно.
С изменившимся до неузнаваемости лицом мужчина повернулся к супруге.
Ариана понимала, что действовала необдуманно, в пылу страсти, и в то же время знала, что никогда бы не позволила Лайону выпить отравленное вино. Не думая о последствиях, она сказала бы ему правду, даже если бы ей пришлось умереть от его руки.
Теперь же Ариана стояла перед мужем, высоко подняв голову, мертвенно побледнев и глядя ему в глаза. Никогда наследница Крэгмира, истинная саксонка, не преклонит колени перед Норманнским Львом.
— Я готова принять наказание, милорд, — произнесла она, собрав все свое мужество и не отводя глаз.
— Снимите одежду.
Ариана нехотя выполнила его просьбу и осталась абсолютно обнаженной. Рукояткой плети он очертил круги вокруг каждой груди, затем коснулся сосков. Когда они затвердели, сердце Лайона гулко застучало в груди. Девушка задержала дыхание: плеть медленно ползла по животу и опустилась на треугольник светлых пушистых волос. Мужчина неожиданно просунул рукоятку между ее ногами, и Ариана вскрикнула.
— Повернитесь, — хрипло приказал он.
Вид обнаженной красавицы возбудил его, но Лев, собрав волю в кулак, отмел сладострастные мысли. И снова жена исполнила приказание и повернулась спиной.
— Жаль портить такое чудесное тело.
Рукоять вновь пустилась в путешествие, исследуя на этот раз восхитительные ягодицы. Они напряглись, очевидно, от страха, заставив сердце мужчины затрепетать. Ее ноги были длинные и изящные, икры тонкие. Рыцарь вспомнил, как они охватывали его талию во время любовных утех, и почувствовал, как нарастает напряжение в его теле. Ариана осмелилась бросить взгляд через плечо. Супруг стоял, опустив плеть, и глаза его горели огнем желания.
— Я готова, милорд. Я же не могу долго ждать.
— Господи Иисусе, я не могу! Десять ударов убьет вас. Может, вы уже носите моего ребенка, — с этими словами норманн повернул ее к себе, опасаясь смотреть на твердые груди с коралловыми сосками. — Это дело рук лорда Эдрика, не так ли? Он дал вам яд, да? Не имею представления, когда и где вы встретились, но клянусь, эта встреча последняя. Я отдам приказ, чтобы за вами следили день и ночь. Если кто-то из моих слуг не верен мне, он понесет суровое наказание, даже если это мой лучший друг. Что касается клятвы верности, то скажу одно: я не хочу ее слышать от женщины, доказавшей, что ей нельзя доверять.
Мужчина сжал ее руку:
— Предупреждаю вас, миледи, не пытайтесь снова испытывать мое терпение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33