з того достигнуто - сформулирована
система со- и противопоставлений, задающих основ-
ной смысл традицио.нного психологического понятия
переживания.
В рамках этого общего смысла наибольшее рас-
пространение в современной психологии получил ва-
риант этого понятия, ограничивающий переживание
сферой субъективно значимого. Переживание при
этом понимается в его противопоставлении объектив-
ному знанию: переживание - это особое, субъектив-
ное, пристрастное -отражение, причем отражение не
окружающего предметного мира самого по себе,
а мира, взятого в отношении к субъекту, с точки зре-
ния предоставляемых им (миром) возможностей удов-
летворения актуальных мотивов и потребностей субъ-
екта. В этом понимании нам важно подчеркнуть не
то, что отличает переживание от объективного зна-
ния, а то, что объединяет их, а именно, что пережи-
вание мыслится здесь как отражение, что речь
идет о переживании-созерцании, а не о переживании-
деятельности, которому посвящено наше исследо-
вание.
Особое место в психологической литературе по
переживанию занимают работы Ф. В. Бассина [18; 19],
с именем которого в советской психологии 70-х годов
ассоциируются проблематика <значащих пережива-
ний> (термин Бассина) и попытка представить их
как <преимущественный предмет психолопии> [18,
с. 107]. В этих работах понятие переживания полу-
чило, если можно так выразиться, серьезную встряс-
ку, в результате которой границы его были размыты
(но и расширены!) сближением этого понятия с боль-
шой и неоднородной массой феноменов и механизмов
(среди них <комплекс неполноценности> А. Адлера,
эффект <незавершенности действия> Б. Зейгарник,
механизмы психологической защиты, механизм <сдви-
га мотива на цель> А. Н. Леонтьева и т. д. [17; 18]),
что позволило Ф. В. Бассину выдвинуть ряд перспек-
тивных гипотез, выходящих за пределы традицион-
ного понятия переживания, к одной из которых мы
в свое время вернемся. Главное же в работах
. Ф. В. Бассина заключается, по нашему мнению, в на-
метившемся, хотя явно не сформулированном пере-
ходе к <экономической> точке зрения на переживание,
т. е. к усмотрению за поверхностью феноменально
ощущаемого потока переживания проделываемой им
работы, производящей реальные и жизненно важные,
значимые изменения .сознания человека. Если бы та-
кой переход удалось проделать строго и системати-
чески, мы бы имели единую теорию переживания,
объединяющую переживание-созерцание и пережива-
ние-деятельность в едином представлении.
Ни Бассину, ни кому-либо другому сделать это
на урорне целостной теории пока не удалось; иссле-
дования переживания-созерцания, ведущиеся в основ-
ном в русле изучения эмоций, и исследования пере-
живания-деятельности, осуществляемые в теориях
психологической защиты, психологической компенса-
ции, совпадающего поведения и замещения, идут
большей частью параллельно. Однако в истории пси-
хологии существуют образцы удачного сочетания этих
двух категорий в клинических анализах конкретных
переживаний (например, в анализе 3. Фрейдом [155]
<работы печали>, Э. Линдеманном [217] <ра.боты
горя>, в сартровоком понимании эмоции как <маги-
ческого действия> [237]), и это дает повод надеяться,
что рано или поздно объединяющая теория пережи-
вания будет построена.
Введение понятия переживания
в категориальный аппарат
теории деятельности
Построение такой объединяющей теории - дело
будущего. Перед нами стоит куда более скромная
задача - разработка представлений о переживании-
деятельности с позиций деятельностного подхода в
психологии. Вводимое понятие, таким образом, не
претендует на то, чтобы заменить собой или включить
в себя традицио.нное понятие переживания. Оно
вводится не вместо него, а рядом с ним, как само-
стоятельное и независимое полятие.
В зарубежной психологии проблема переживания
активно изучается в рамках исследования процессов
психологической защиты, компенсации, совпадающего
Далее вместо термина <переживание-деятельность> мы бу-
дем пользваться термином <переживание>, помечая <звездочкой>
случаи, когда это слово будет употребляться в традиционном для
психологии значении.
"-.поведения. Здесь описана масса фактов, создана раз-
r витая техника теоретической работы сними, накоплен
большой методический опыт практической работы
с личностью, находящейся в критической жизненной
, ситуации. В последние годы эта область, стала пред-
метом пристального внимания многих советских пси-
хологов и психиатров. Теория же деятельности оста-
валась несколько в стороне от этой проблематики.
;А между тем, раз эта теория претендует на роль
общей психологии, она не может безучастно смотреть
на существование целых пластов психологических
фактов (известных другим психологическим систе-
мам) и целых областей практической психологичес-
кая работы без того, чтобы попытаться теоретически
ассимилировать эти факты и соответствующий им
интеллектуальный и методический опыт.
Нельзя, разумеется, утверждать, что психологиче-
ская теория деятельности до сих пор совсем не заме-
: чяа этой сферы психологической реальности. Ход
исследования не раз приводил многих авторов, раз-
. вййающих теоретико-деятельностный подход, к проб-
леме переживания. Мы обнаруживаема их трудах-
айализ конкретных случаев переживания (вспомним,
например, описание А. Н. Леонтьевым [86, с. 22] <пси-
жологичеокого выхода>, который нашли узники Шлис-
. ОёЛьбургской крепости, чтобы пережить необходи-
-иость исполнения бессмысленного принудительного
.-труда); разработку представлений о психологических
ситуациях и состояниях, являющихся причинами про-
весов переживания (к ним относятся: <дезинтегри-
ова.нность сознания> [87], кризис развития личности
68], состояние психической напряженности [105; 106;
iQ], конфликт личностных смыслов [139; 142]). К идее
:нреживания приходят и при исследовании отдель-
.Нйх психических функций (назовем представление
В. К. Вилюнаса [44, с. 128-130] об <эмоциональном
способе разрешеция ситуаций>, попытку объяснить
такие феномены восприятия, как перцептивная за-
щита и др. с помощью понятия личностного смысла
[139]), и при изучении общих механизмов функциони-
рования психики (например, при изучении с деятель-
йостных позиции феномена установки [14]). Кроме
того, мы находим в теории деятельности ряд общих
Понятий, которые могут быть непосредственно исполь-
зоваяы для развития представлений о переживании.
Среди них следует особо выделить понятие <внутрен-
ней работы>, или <работы сознания> [68, с. 139; 89,
с. 206,222].
Однако все эти, сами по себе ценные, идеи и пред-
ставления носят разрозненный относительно нашей
проблемы характер, поскольку они выдвигались, так
сказать, попутно, при решении совсем других теоре-
тических задач, и их, конечно, совершенно .недоста-
точно для теоретического освоения такой важной
темы, какой является переживание. Чтобы это ос-
воение носило систематический характер, чтобы оно
не было механическим пересаживанием полятий из
других концептуальных систем на новую теоретичес-
кую почву, а было осуществлено за счет органическо-
го роста самой теории деятельности, необходимо
ввести в нее новую категорию, вокруг которой груп-
пировалась бы разработка этой проблемы. В качестве
таковой мы и предлагаем категорию переживания.
Но что значит ввести новую категорию в сложив-
шуюся понятийную систему? Это значит, во-первых,
показать такое состояние или качество объекта, изу-
чаемого этой системой, перед описанием и объясне-
нием которого она становится в тупик, т. е. продемон-
стрировать внутреннюю нужду системы в новой кате-
гории, а во-вторых, соотнести ее с основными катего-
риями этой системы.
Достаточно взять одну из классических для тео-
/рий психологической защиты и совпадающего пове-
дения ситуаций, скажем, ситуацию смерти близкого
человека, чтобы обнаружить, что теория деятельности
относительно легко может ответить на вопросы, по-
чему при этом возникает психологический кризис и
как он феноменологически проявляется, но она даже
не задаст самого главного вопроса - как человек
выходит из кризиса?
Разумеется, это не принципиальная неспособность
теории; просто исторически сложилось так, что ее
основные интересы лежали до сих пор в другой плос-
кости - в плоскости предметно-практической деятель-
ности и психического отражения. Эти категории и оп-
ределяли характер основных вопросов, с которыми
исследователь подходил к психологическому анализу
реальности. Но в самой этой реальности, в жизни,
существуют ситуации, главная проблема которых не
может быть решена ни самым оснащенным предмет-
но-практическим действием, ни caiMUM совершенным
психическим отражением. Если человеку угрожает
опасность, пишет Р. Питере, он может попытаться
спастись бегством, <ни если он охвачен горем: у него
умерла жена, то каким особым действием можно ис-
править эту ситуацию?> [230, с. 192]. Такого действия
не существует, потому что нет такого пред1метного
преобразования действительности, которое разрешало
бы ситуацию, и соответственно невозможна постанов-
ка внутренне осмысленной и в то же время внешне
адекватной ситуации (т. е. осуществимой) цели. Зна-
чит, предметно-практическое действие бессильно. Но
также бессильно и психическое отражение, как ра-
циональное (что очевидно), так и эмоциональное.
В самом деле, эмоция, коль скоро она является осо-
бым отражением , может только выразить субъектив-
ный смысл ситуации, предоставив субъекту возмож-
ность рационально осознать его, смысл, молчаливо
Предполагающийся маличным до и независимо от
этого выражения и осознания. Иначе: эмоция только
констатирует отношение между <бытием и дол-
женствованием>, но не властна изменить его. Так
мыслится дело в теории деятельности. -Не обладает
способностью разрешить подобную психологическую
ситуацию и развертывающийся на основе эмоции про-
цесс решения <задачи на смысл>, поскольку он как
бы продолжает на другом уровне отражение, начатое
эмоцией.
Не случайно А. Н. Леонтьев, обсуждая перспективные проб-
лемы советской психологии, писал о том, что вопросы о конф-
ликтных переживаниях и психологической компенсации до сих
пор незаслуженно игнорировались [85].
А в теории деятельности эмоция рассматривается именно
так и только так. Хотя среди авторов, исследовавших эмоции,
существуют разногласия по вопросу об их функциях, то, что
эмоция - это отражение, пусть особое, имеющее особый объект
(не внешнюю действительность, а отношение ее к потребностям
субъекта), особую форму (непосредственного переживания или
так называемой <эмоциональной окраски>), но все-таки отраже-
ние и ничто иное - в этом пункте все они едины [32, с. 157;
44: 66, с. 64; 89, с. 198].
23
Итак, предложенная нами <экэаменац.ио>ная> си-
туация оказывается неразрешимой ни для процессов
предметно-практической деятелыности, ни для процес-
сов психического отражения. Как далеко бы мы ни
шли по линиям этих процессов, нигде не наступит
такой момент, когда благодаря им человек справится
с непоправимой бедой, вяовь обретет утрачелный
смысл существовалия, <духовно оправится>, по вы-
ражению М. Шолохова. Он может в лучшем случае
очень точно и глубоко осознать, что произошло в его
жизни, что значит для него это событие, т. е. осознать
то, что психолог назовет <личностным смыслом> со-
бытия и что сам человек в данной ситуации может
ощутить как лишение смысла, как бессмыслицу.
Подлинная проблема, стоящая перед ним, ее крити-
ческий пункт состоят не в осозналии смысла ситуации,
не в выявлении скрытого, но имеющегося смысла, а
в его созидании, в смыслопорождении, смыслострои-
тельстве.
Процессы этого рода и составляют то искомое
измерение психологической реальности, для которого
в теории- деятельности .нет соответствующей катего-
рии. Предлагая на это место понятие переживания
Ї Здесь необходим небольшой экскурс в область представле-
ний о смысле. Это понятие в концепции А. Н. Леонтьева неод-
нозначно. Для наших целей важно различить три его значения,
которые задаются тремя оппозициями: 1) смысл - значение;
2) смысл - эмоция; ) наличие смысла (осмысленность) - от-
сутствие его (бессмысленность). Первая из них является про-
изводной от фундаментальной оппозиции знания и отношения
[89; 123]: как значение - единица объективного знания о дей-
ствительности, так смысл - единица субъективного (пристраст-
ного) отношения к ней. Это первое значение понятия смысла аб-.
страгируется от конкретной формы его существования в созна-
нии. Второе противопоставление - смысла и эмоции - как раз
и различает две основные формы этого существования. Эмоция-
это непосредственное выражение отношения человека к тем или
иным событиям и ситуациям, а смысл - это уже нечто опосре-
дованное значениями и вообще знанием, познанием самого себя
и своей жизни: смысл - это эмоция с-мыслью, эмоция, просвет-
ленная мыслью. Третья оппозиция (осмысленность - бессмыс-
ленность) имеет совсем другое происхождение. Ее истоком яв-
ляется понятие смыслообразующего мотива. Только когда дея-
тельность субъекта и вообще ход событий развертываются в на-
правлении реализации смыслообразующих мотивов, тогда ситуа-
ция является осмысленной, имеющей смысл. В противном случае
она становится бессмысленной.
и переходя таким образом ко второй, <позитивной>,
фаае его введения, необходимо отвести возможные
йреФензиняа роль этой категории со стороны понятия
смаслообразования. Последнее в том виде, в котором
оно обращается в теории деятельности, часто упот-
- ревляется применительно к процессу возникновения
литого личностного смысла (а ие применительно к
всяикновению осмысленности), т. е. безотносительно
к выделению особых, смыслообразующих .мотивов. Но
гл1вное даже не в этом: смыслообразование рассмат-
рается как функция мотива [77; 78; 89], а когда
миг:.-говорим о смыслопорождении, то имеем в виду
:,.о>бую деятельяость субъекта.
.Специфика этой деятельности определяется в пер-
.вЮ. очередь особенностями жизненных ситуаций, ста-
вших субъекта перед необходимостью переживания.
M№: будем называть такие ситуации критическими.
Е%)га бы требовалось одним словом определить ха-
.piKrep критической ситуации, следовало бы сказать,
вэто ситуация невозможности. Невозможности
адЙцо? Невозможности жить, реализовывать внутрен-
ние необходимости своей жизни.
.-у Борьба против этой невозможности за создание
-еввуации возможности реализации жизненных необ-
"ходимостей и есть переживание. Переживание - это
преодоление некоторого <разрыва> жизни, это некая
)йй<сета,новительная работа, как бы перпендикулярная
.дявнии-реализации жизни. То, что процессы пережи-
.ния противопоставляются реализации жизни, т. е.
Деятельности, не оз.нач.ает, что это какие-то млстиче-
ские внежизненные процессы: по своему психофизио-
логическому составу - это те же процессы жизни
идеятельности, но по своему психологическому смьгс-
: лу и назначению - это процессы, направленные на
самое жизнь, на обеспечение психологической воз-
можности ее реализации. Таково предельно абстракт-
ное понимание переживания на бытийном уровне опи-
сания, т. е. в отвлечении от сознания.
То, что на уровне бытия предстает как возмож-
ность реализации жизлйнныу необходимостей, ка<
жизненных
В теории деятельности, кстати сказать, уже существует
образец подхода к смыслообразованию как деятельности, реали-
зованный на материале псевдоскопического зрения 1116; 117].
возможность жизнеутверждения, то на уровне созна-
ния, точнее одного, самого <низкого> его слоя <бы-
тийного создания> ", . предстает как осмысленность
жизни. Осмысленность жизни есть общее имя (полу-
4iaeMoe на уровне феноменологического описания) для
целого ряда конкретных психологических состояний,
непосредственно опознаваемых в создании в соответ-
ствующем ряде переживаний от удовольствия до
чувства <оправданности существования>, составляю-
щего, по словам А. Н. Леонтьева, <смысл и счастье
жизни> [89, с. 221]. <Невозможность> тайже имеет
свою позитивную феноменологию, имя которой - бес-
смысленность, а конкретные состояния - отчаяние,
безнадежность, несбыточность, неизбежность и пр.
Поскольку жизль (может обладать различными
видами внутренних необходимостей, естественно пред-
положить, что реализуемости каждой из них соответ-
ствует свой тип состояний возможности, а нереализуе-
мости- свой тип состояний невозможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26