Это противоречие, как ив предыдущих слу-
чаях, .разрешается некоторыми компромиссными
формами: во-первых, тягой к общению с незнакомы-
ми или малознакомыми людьми, во-вторых, косвен-
ными <публикациями> тайны. Рассольников болез-
ненно стремится ко всякой беседе, в которой возмож-
но хоть косвенное, непрямое обсуждение его престу-
пления (наиболее показателен в этом отношейни
разговор с Заметовым в трактире).
Мы видим, что всякая попытка решения любого
из конфликтов в конечном счете ухудшала общее
положение дел, давая росток .нового конфликта, так
что в итоге образовалась многократно переплетенная
конфликтная сеть, движение сознания в которой
только наводило дополнительное напряжение ее,
усиливая страдания героя и все дальше отодвигая
реальный выход, действительное разрешение ситуа-
ски отличается от секрета тем, что в ней скрывается и некото-
рое содержание, и сам факт его сокрытия, в то время как при
секрете известно (или даже нарочито извещается), что нечто
скрывается, но неизвестно, что именно). Если происходит даль-
-нейшее углубление общения, оно ведет к полному выталкиванию
тайны на поверхность. Можно сказать, что в стихии общения
тайна тяготеет к постепенному. обнаружению, которое в конце
концов отливается в различные культурные формы явленности
тайны - от интимного признания вплоть до полной публикации,
когда она органически входит во все поле общения человека, не
требуя больше специальных усилий по ее сокрытию, постоянному
заслону от света общения. Катарсис исповеди и признания и
заключается отчасти в этом очищающем тело общения превра-
щении чужеродных ему ингредиентов в сродственные ему. Сохра-
нить тайну в душной замкнутости изолированного индивидуаль-
ного сознания можно только ценой отказа от подлинного, про-
никновенного человеческого общения.
рш. В плоскости этой сети выхода не было, жизнец
;ая задача была неразрешимой. Для того чтобц
<ешить эту жизненную апорию, пережить создавшую-
я психологическую ситуацию, необходимо было ра-
омкнуть ее в какое-то другое измерение, вырваться
13 порочного круга внутренних конфликтов.
Среди жизненных движений героя мы обнаружи-
ваем особый ряд действий и ситуаций, которые .хотя
5ы на минуту излечивают его, зажигают в нем утра-
ченный смысл существования. Это акты служения -
дюдям. Самым знаменательным из них была помощь
еемье умершего Мармеладова. Отдав все свои деньги
р обещав назавтра зайти, Раскольников, уходя, ощу-
1ил себя полным <одного, нового, .необъятного ощу-.
1цения вдруг прихлынувшей полной и могучей жизни.
то ощущение могло походить на ощущение приго-
воренного к смертной казни, которому вдруг и нео-
жиданно объявляют прощение>. Но почему именно
1>ти акты оказываются целительными для души Рас-
кольникова? Потому, очевидно, что они по своему
смыслу и объективным психологическим следствиям
противостоят преступлению и шире - всему .психо-
погическому миру, в который он был помещен пре-
ступлением. Конкретно: убийству и грабежу противо-
стоит нечто прямо противоположное - милосердие
и милостыня. В одном случае - корыстное отнятие,
в другом - бескорыстный дар. В одном случае дру-
гой человек - средство, в другом - цель. В первом
лучае единственная безусловная ценность, и вообще
Подлинная реальность - это Я сам: Я утверждает-
ся вне отношения к Другому, отъединяет себя от
всего и всех; во втором ценностный акцент перене-
сен на Другого. Эмоциональный строй первого дей-
ртвия - злоба, ненависть и пр., второго - любовь.
Гакова противоположность внутреннего смыслового
ростава этих действий. Не менее важна и противо-
положность их последствий. Преступление, объектив-
но отъединяя преступника от людей, еще и утаивает-
ся им и поэтому связано со стремлением еще более
Отгородиться, замкнуться (Раскольников не раз вы-
ражает желание остаться один); дар, наоборот, от-
крывает человека навстречу Другому, вызывает бла-
годарность с его стороны, а любовь и благодарность
l.co стороны Другого и их внешние выражения -
Василюк Ф. Е. 1-
объятие и поцелуй, есть то, что извне оцельняет, цен-
ностно утверждает Я, придает ему действительность
и жизнь [ср.: 23, с. 39]. Поленька, догнав Раскольни-
кова, обнимает его и обещает молиться о нем. <Че-
рез пять минут он стоял на мосту ровно на том са-
мом месте, с которого давеча бросилась женщина.
<Довольно!- произнес он решительно и торжест-
венно, - прочь миражи, прочь напускные страхи,
прочь привидения!.. Есть жизнь!>
Служение людям приводит, таким образом, к ут-
верждению жизни, к переходу от преобладавшего в
сознании Раскольникова после преступления ощуще-
ния смерти (суицидальные намерения, отождествле-
ния своей комнаты с гробом и т.д.) к переживанию
полноты и ценности жизни, или, иначе говоря, мы
имеем здесь переход от ситуации психологической
невозможности жизни к ситуации возможность ее.
В еще более чистом виде этот- переход проявился до
сцены с Поленькой. После одного из актов служения
Раскольников вдруг вспоминает, что где-то чи-
тал, <как один приговоренный к смерти, за час до
смерти, говорит или думает, что если бы пришлось
ему жить где-нибудь на высоте, на скале, и на такой
узенькой площадке, чтобы только две ноги можно
было поставить, - а кругом будут пропасти, океан,
вечный мрак, вечное уединение и вечная буря,. - и
оставаться так, стоя на аршине пространства, всю
жизнь, тысячу лет, вечность, - то лучше так жить,
чем сейчас умирать! Только бы жить, жить и жить!
Как бы ни жить, - только житьЬ. Экая правда!
Господи, какая правда!>
Однако возрождающаяся служением людям
жажда жизни, ощущение возможности жизни, <воли
и силы> - не завершение переживания, а только на-
чало .его. Это лишь общее основание, без которого не
может быть дальнейшего движения, но в самом же-
лании жить не содержится еще ответов на вопросы,
как жить, ради чего, чем, в нем нет содержательных
решений внутренних проблем, нет преодоления тех
причин, которые изнутри разлагали жизнь, лишали
е цельности и осмысленности, делали невозможной.
В испытанном Раскольниковым чувстве возрождения
самом по себе нет гарантий его же собственного
продолжения, они должны быть созданы содержа-
1 . \
дельной переработкой сознания и жизни, и в перв
очередь тех жизненных событий и отношений, кот\
1рые привели к разладу жизни. Эта переработка под-
чиняется в начале у нашего героя принципу реаль-
ности и состоит в попытках принять случившееся в
1его жизни так, как оно есть: <...Есть жизнь! Разве а
1сейчас не жил? Не умерла еще моя жизнь вместе с
старою старухой! Царство ей небесное и - довольно,
матущка, пора на покой!>. Ни в чем так явно не вы-
ражается доминирование в сознании принципа ре-
!;альности, как в культе силы: <Царство рассудка и
света теперь и... воли, и силы... и посмотрим теперь,
померяемся теперь! - прибавил он заносчиво>.
IH дальше: <Сила, сила нужна: без силы ничего не
1 возьмешь, а силу надо добывать силой же...>
\ Такая, <реалистическая> переработка событий не
подхватывает начатое актами служения Расколь-
никова преодоление <разомкнутости и разъединен-
1 ности с человечеством> и даже действует в противо-
положном направлении, вызывая в нем прилив <гор-
дости и самоуверенности>, вновь утверждая в его
осознании установку <быть над людьми>, отгоражи-
вая его от людей и замыкая его психологический
;мир.
1 Кроме актов служения еще два ряда действий в
поведении Раскольникова объективно направлены на
преодоление его <разъединенности с человече-
ством> - - это упоминавшиеся уже косвенные <пуб-
ликации> тайны и импульсивное общение с незнако-
1-мыми людьми. Они тоже вызывают в нем положи-
тельные эмоциональные состояния, которые, впрочем,
1в отличие от радостного и даже блаженного настрое-
1яия, следующего за служением, носят болезненный
рактер (например, после разговора с Заметовым в
Хрустальном дворце> <он вышел весь дрожа от
какого-то дикого истерического ощущения, в котором
1между тем была часть нестерпимого наслажде-
щия...>).
1 Причина этой болезненности в том, что этим ак-
1там не присуща радикальная переориентация созна-
ния (а именно перенос ценностного центра тяжести
1на Другого), и поэтому они, решая некоторые част-
1ные конфликты героя, не переводят его в новый пси-
171
хологический мир, в который он хотя бы на минуту
вводится актами служения, а лишь касаются этого
мира, чтобы тотчас вернуть сознание Раскольникова
в старое состояние, нагромоздив дополнительные ду-
шевные осложнения.
Но если оставить в стороне различия между
внутренним содержанием и следствиями <публика-
ции> тайны и импульсивного общения, с одной сто-
роны, и милосердия, с другой, можно сказать, что
все эти действия носили значимый для жизненного
процесса характер: не будь их, пусть в небольшой
степени и на короткое время облегчающих душевные
страдания и смиряющих внутренние противоречия
героя, те могли бы вызвать необратимые изменения
сознания и психики. И одновременно эти действия
носили характер значащий, они намекали, каждое со
своей стороны, на некий один, еще не выявленный
героем, выход из создавшейся жизненной ситуации,
на путь, в котором эти действия будут присутство-
вать, преображенные в рамках новой целостной, син-
тезирующей их формы. (Это были как бы компонен-
ты лекарства, которые порознь, может быть, и могли
оказать небольшое положительное действие, впрочем,
ценой не менее сильных отрицательных <побочных
эффектов>, но только вместе обретали качество изле-
чивающего вещества.)
Эта форма представляла собой <содержательно-
временной ряд> [22]: вина-покаяние-искупле-
ние - блаженство. <Вхождение> и <прохождение>
по этому ряду было для Раскольникова средством
строительства и утверждения того целительного пси-
хологического мира, к которому ему уже удавалось
на мгновение подключаться, почти случайно нащу-
пывая в стихийных поисках разрешения жизненного
кризиса особые действия, служившие своеобразными
символическими входами в этот мир.
Однако одно дело - иногда <попадать> в него и
совсем другое - <поселиться> в нем; для этого необ-
ходимо правильно опознать, внутренне принять и
распространить на всю свою жизнь новую систему
ценностей. Она объективно актуализировалась упо-
мянутыми Действиями (актами служения) в созна-
нии Раскольникова (но, впрочем, субъективно не
сознавалась как таковая, она же лежит в основе
выше упомянутого содержательно-временного ряда.
Но что значит принять новую систему ценностей?
Это значит в первую очередь отказаться от старой,
т. е. отказаться от того, через что Я идентифициро-
вало себя, т. е. отказаться от самого себя. Но это
-невозможно сделать самому, индивидуально, как
невозможно поднять себя за волосы, для этого прин-
ципиально необходим Другой, на которого можно
было бы опереться. Причем опереться безусловно,
полностью положиться на него и довериться ему.
Этим Другим для Раскольникова была Соня Марме-
ладова.
Ее образ изначально противостоит в сознании
Раскольникова преступлению и соответствующей ему
идеологии (<Я тебя давно выбрал, чтобы это сказать
тебе, еще тогда,-когда отец про тебя говорил, и когда
Лизавета была жива...>); она - живое воплощение
мировоззрения и мироощущения, прямо противопо-
ложного тому, в которое он был погружен. Сближе-
ние с Соней - это начало вхождения в новый для
Раскольникова мир, о чем он два раза получает
эмоциональное <предуказание> - сначала он испы-
тал чувство возрождения после упоминавшегося уже
акта милосердия по отношению к семье Сони, а за-
тем, сразу после признания ей, когда Соня <обняла
его и крепко сжала руками>, <давно уже незнакомое
ему чувство волной нахлынуло в его душу и разом
размягчило ее>. Это блаженное ощущение принадле-
жит уже новой структуре сознания. Другими слова-
ми, хотя данный . схематизм <вина - покаяние -
искупление - блаженство> растянут в содержатель-
но-временной ряд, это не значит, что последующие
элементы ряда появляются в сознании только Ьосле
прохождения предшествующих этапов. Они психоло-
гически перекликаются и присутствуют в сознании все
.вместе, как гештальт, правда, с разной степенью
выраженности в различных фазах прохождения ря-
да. Блаженство дается уже в начале искупительного
. пути как бы эмоционально-смысловым авансом, не-
обходимым для его преодоления.
В любви Сони Раскольников получает надежную
точку опоры, с которой можно, так сказать, произво-
дить работы по ценностной перестройке своего соз-
нания. Ему необходимо было прежде всего пере-
осмыслить с позиции новой ценностной системы свое
преступление. Признание в преступлении - это
только первый, внешний шаг такого переосмысления.
За ним следует покаяние, психологический смысл
которого заключается в проникновении в .мотивы
своего поступка, в отыскании его корней и истоков.
Осуществляемый индивидуально, этот процесс может
быть сколь угодно глубоким, но внутри себя он не
содержит никаких критериев истинности, не знает,
на какой из возможных трактовок остановиться, гро-
зит уйти в дурную бесконечность непрерывных реф-
лексивных обращений, и только в диалогической
форме исповеди он может быть позитивно завершен.
Раскольников предлагает на суд Сони несколько
вполне психологически достоверных объяснений свое-
го преступления, которые она (да и сам он) тем не
менее отвергает, пока дело не доходит до осознания
героем, что он <только осмелиться захотел>:
<Не для того, чтобы матери помочь, я убил -
вздор! Не для того я убил, чтобы, получив средства
и власть, сделаться благодетелем человечества...
И не деньги, главное, нужны мне были, Соня, <огда
я убил... Мне надо было узнать тогда, и поскорей
узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я
переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и
взять или нет? Тварь ли я дрожащая или, право
имею...>
Но почему именно это <осмелиться захотел>
вскриком Сони (<О, молчите, молчите... От бога вы
отошли, и вас бог поразил, дьяволу предал!...>)
признается подлинным и последним - объяснением?
Потому, что <дальше некуда>, потому что в этом
объяснении самое страшное с точки зрения христи-
анского сознания - <гордыня> - начало и источник
всякого греха.
В итоге исповеди герой принимает (хотя и не
окончательно) Сонино отношение к преступлению,
тем самым входя в схематизм уже не со стороны бла-
женства, а со стороны вины и одновременно отделяя
себя от преступления, разотождествляясь с ним
(<...старушенку эту черт убил, а не я>).
Не только само убийство, но и его истоки и след-
ствия - стремление <быть над и вне людей>, преоб-
ладающее ощущение смерти, разложение личности,
замкнутость и скрытность - все это имплицитно
содержится в религиозном представлении о грехов-
ности. Каково значение осознания <греховности> с
психологической точки зрения? Сам факт убийства
был для Раскольникова бессмысленным, от него не
было никакого пути. От осознания его как преступле-
ния был путь к признанию в преступлении и приня-
тию социального наказания. Осознание его как <гре-
ховного> привело к ценностному осуждению поступ-
ка и открыло осмысленную для героя перспективу
преодоления его истоков и следствий.
Поскольку психологической почвой <теории> . и
преступления Раскольникова была установка <быть
над людьми> (= <гордыня>), необходимо было в це-
лях восстановления личности разрушить эту установ-
ку. Отсюда становится понятной вертикальная ориен-
тированность начала искупительного пути Раскольни-
кова от имевшей такие, пагубные последствия возне-
сенности в <над> - <вниз>, символически выразив-
шаяся в трех поцелуях: сначала ноги Сонечки, этого
самого <приниженного существа>, потом ног матери
и, наконец, земли по совету Сони: <Поди.., стань на
перекрестке, поклонись [сверху - вниз. - Ф. В.},
поцелуй сначала землю, которую ты осквернил, а по-
том поклонись всему свету, на все четыре стороны, и
скажи всем, вслух: <Я убил!> Тогда бог опять тебе
жизнь пошлет>. Это одновременно предельное размы-
-кание психологического пространства-тайна должна
быть <опубликована> на <площади>, только отсюда,
из стихии народного низа и возможно подлинное
возрождение к жизни [24].
В результате всех этих действий сознанию Рас-
кольникова удается время от времени подключаться
к <схематизму>, каждый раз все глубже и глубже
проникая в него. Субъективно это проникновение
выражается в <размягчающем душу> чувстве, .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26