Каждый выбор здесь траги-
IH, поскольку решает дилемму между мотивами.
1>агизм в том, что субъект стоит пере задачей, с
иной стороны, жизненно важной, а с другой-логи-
1ски неразрешимой. Раз задача выбора стала перед
(jHM, ее нельзя не решать, а решить ее невозможно.
1очему? Во-первых, потому, что каждая альтерна-
>ва является в данном случае жизненным отйоше-
ием или мотивом, словом, тем, что не случайно, как
Овкретное средство или способ, действия, а органи-
ски и необходимо входит в данную форму жизни
?от положительной реализации чего-можно, следо-
йтельно, отказаться только ценой дезинтеграции или
а)ке полного распада этой формы ; а во-вторых,
этому, что для предпочтения одного отношения
али мотива) другому нет и не может быть рацио-
нально убедительного основания. Последнее возмож-
Ю только там, где есть общая мера вещей, а ведь от-
дельные жизненные отношения и мотивы принципи-
ально разнородны, у них нет ничего общего, кроме
Ьго внешнего их содержанию обстоятельства, что
ни принадлежат одному субъекту. Сознание, таким
>бразом, вынуждено рещать парадоксальные с логи-
1еской точки зрения задачи, сопоставлять несопоста-
вимое, соизмерять не имеющее общей меры.
1- Подлинный выбор, чистая культура выбора-это
Лишенный достаточного рационального основания,
" Дезинтеграция сломившейся фермы жизни отнюдь не все-
.да событие отрицательное, например с точки зрения нравствен-
ного совершенствования, но психологачески она всегда тяжела,
Поскольку существует (как мы уже говорили со ссылкой натео-
егические идеи А. Г. Асмолова) мощная инерция, стремящаяся
охранить наличную форму жизни.
рискованный, не вытекающий из прошлого и настоя-
щего акт, действие, не имеющее токи опоры.
Разумеется, таково лишь предельное выражение
выбора. В конкретной действительности психологиче-
ская ситуация выбора всегда насыщена многочислен-
ными <аргументами> <за> и <.против>. Это и ситуа-
тивные соблазны, и искушения, и ходячие представ-
ления о моральности и нормальности поведения, и
универсальные императивы, и <исторические> образ-
цы и социальные нормы поведения. Но. выбор тем бо-
лее приближается к своей сущности, чем меньше че-
ловек перекладывает груз ответственности за него
на все эти перечисленные <подсказки> или уже гото-
вые решения. Все они в подлинном выборе должны
быть не более че ответом в конце задачника, кото-
рый нельзя взять готовым-к нему нужно прийти
решением самой задачи.
Главная проблематичность и устремленность
внутренне сложной жизни состоит в том, чтобы из-
бавиться от мучительной необходимости постоянных
выборов, выработать психологический <орган> овла-
дения сложностью, который обладал бы мерой изме-
рения значимости мотивов и способностью скреплять
жизненные отношения в целостность индивидуальной
жизни. Этот <орган> не что иное, как ценностное со-
знание, ибо ценность -единственная мера сопостав-
ления мотивов. Принцип) ценности есть, следователь-
но, высший принцип сложного и легкого жизненного
мира.
Ценностное сознание связано с выбором сложно
и неоднозначно. Однако в качестве отправного пунк-
та обсуждения этого вопроса можно взять простей-
шее рационалистическое представление: сознание,
обладающее некоторой системой ценностей, в ситуа-
ции выбора подводит альтернативы под одно цен-
ностное основание, в результате каждая альтернати-
ва получает свою оценку, и та из них, которая оце-
нена выше, избирается сознанием. Именно так, ка-
залось бы, и должно быть-в действительности. Но
мы прекрасно знаем, что действительность реальных
выборов очень часто расходится этой схемой. Од-
на из причин этого расхождения состоит в, отсутствии
у субъекта ясного сознательного представления о
своих конкурирующих мотивах. Однако опыт показы-
122
ет, что даже при наличии такойого из того, что
1.бъектом в ситуации выбора было признано цен-
нстное преимущество одного из мотивов, вовсе не
йдует с необходимостью, что он будет реально вы-
1ан. Чем можно объяснить это нелепое с рационаЛь-
точки зрения отсутствие однозначной зависимо-
й между оценкой и выбором?
В первую очередь тем, что ценности-не облипают
ми по себе побудительной энергией и силой и по-
иу не способны прямо заставить подчиниться себе
тивы.
-Однако, с другой стороны, ценность обладает
Ьеобностью порождать эмоции, например, в слу-
е, когда тот или иной выбор явно противоречит
. А это означает, что ценность (в рамках теорети-
1-деятельностного подхода) должна быть подведена
1Д категорию мотива, ибо эмоции релевантны от-
1льной деятельности, отражают ход реализации ею
Которого мотива [86; 87; 88].
1 Выходит, что, с одной стороны, ценности не об-
(дают побудительностью, а с другой-должны
in признаны мотивами. Дело объясняется тем, что
теории деятельности выделяются различные виды
этивов. Можно предположить, что в ходе развития
1чности ценности претерпевают определенную эво-
оцию, изменяясь не только по содержанию, но и по
оему мотивационному статусу, по месту и роли в
;руктуре жизнедеятельности. На первых порах цен-
1сти существуют только в виде эмоциональных по-
1едствий их поведенческого нарушения или, наобо-
Ь.т, утверждения (первые чувства вины. и гордости)..
Йтем ценности обретают форму <знаемых> мотивов,
ITOM мотивов смыслообразующих и, наконец, моти-
IB одновременно и смыслообразующих и реально
1йствующих. При этом ценность на каждом этапе
огащается новым мотивационным качеством, не
1рачивая предыдущих.
.Это не следует понимать так, что ценности и есть,
>бственно говоря, мотивы или некоторый род моти-
IB и ничего больше. Полностью отождествить цен-
с,ти и мотивы значило бы заведомо отказаться от
зможного обогащения схемы теории деятельности
не" одной категорией. Характеристика эволюции
Биностей на языке мотивов - просто средство по-
казать, как могут измениться их (ценностей) отно-
шения с поведением. Иначе говоря, то содержание
сознания (и жизни), которое, составляет ценность,
может выполнять функции мотива, т. есмыслообра-
зовывать, направлять и побуждать воображаемое
или реальное поведение, но отсюда, разумеется, не
следует, что в рамках психологии -ценность следует
свести к мотиву. В отличие от мотива, который все-
гда, будучи моим, твоим ии его мотивом, обособ-
ляет индивидуальный жизненный мир, ценность есть
то, что, напротив, приобщает индивида к некоторой
надындивидуальной общности и .целостности.
Хотя ценность как некое содержание сознания
не обладает изначально энергией, по мере внутрен-
него развития .личности она может заимствовать ее
у реально действующих мотивов, так что в конце
концов она из содержания сознания становится со-
держанием жизни и сама получает силу реального
мотива. Ценность-это не любое знаемое содержа-
ние, способное стать мотивом, а только такое, кото-
рое, став реальным мотивом, ведет к росту и совер-
шенствованию личности. При этом превращении цен-
ности из мотива-заданности в реальную, наличную
мотивационную силу происходит трудно объяснимая
энергетическая метаморфоза. Став реальным моти-
вом, ценность вдруг оказывается обладателем тако-
го мощного энергетического потенциала, который
нельзя отнести за счет всех тех заимствований, ко-
торые .могли иметь место в ходе ее эволюции. Одно
из предположительных объяснений этого факта со-
стоит в том, что при подлинном жизненном обрете-
нии ценности происходит подключение к энергиям
Ї Так называемый <знаемый> мотив, по нашему мнению, это
не просто известное субъекту содержание, которое может стать
реальным мотивом, но пока таковым не является. <Знаемый> мо-
тив - это мотив, реально побуждающий и смыслообразующий
воображаемое поведение субъекта, не будь которого не имело бы
смысла вообще говорить в данном случае о мотиве.
" Но, подчеркнем, rie растворяет его в этой общности, а па-
радоксальным образом индивидуализирует его [ср.: 145, с. 16J,
162].
" То, что мы именуем здесь энергией, или энергетическим по-
тенциалом, феноменологически проявляется в воодушевленности,
бодрости, приподнятости, ощущении прилива сил и связанной с
ними радостной осмысленности существования.
надындивидуальной сущности, с которой эта
1ость связывает индивида.
Ейо каковы бы ни были действительные причины
ого энергетического обогащения, нам важно здесь
что при достижении этого психологического со-
яния становится полностью отвечающей реально-
1та исходная рационалистическая модель отноше-
1 между ценностью и "выбором, которая приводи-
1ь выше. Выбор теряет свою трагическую напря-
мость, потому что вся жизненная энергия и весь
зненный смысл фиксируются в ценности, и в ее
те .становится хорошо видна подлинная направ-
вность того или другого намерения, легко опреде-
ма его <цена>, и властью ценности относительно
№о может быть отказано неподходящему намере-
ю. Для человека, проникнутого высшей духовной
Циостью,, выбор перестает быть животрепещущей
1облемой, поскольку он уже, .так сказать, раз и
всегда выбрал свой жизненный путь, нашел себя,
1)ю главную устремленность, обнаружил источник
рйысленности бытия и некую жизненную, истину и
IM самым как бы предрешил (не в деталях, а в
1инципе, не со стороны внешней, а с внутренней
IHHOGTHO-СМЫСЛОВОЙ стороны) все возможные по-
Юдующие выборы. Ценность внутренне освещает
IK) жизнь человека, наполняя ее простотой и под-
1нной свободой - свободой от колебаний и стра-
к, свободой творческих возможностей.
г Если первый источник несовпадений реальных
1учаев выбора с исходной рационалистической мо-
1лью отношений между ценностью и выбором со-
юял, как мы видели, в том, что ценность не всегда
ладает достаточным мотивационным статусом, то
" Речь здесь идет именно о непосредственно переживаемом
Стоянии живой приобщенности к ценности. Это состояние мо-
iT, конечно, прерываться, и тогда возникшее сомнение возрож-
?ет жизненные колебания, трагичность выборов и т. д.
" Это, разумеется, не та <простота>, которая характеризует
"рвые два типа типологии, а простота внутренней ясности, о ко-
1.рой в старину говорили: <Простота да чистота - половина
1асенья> [60, с. 513].
11 " Один из героев Л. Н. Толстого осознает этот психологи-
1ский момент так: <...Нет во мне больше прежнего раздирания
1я не боюсь уже ничего. Тут уж совсем свет осветил меня, и я
fan тем, что есть> (<Записки сумасшедшего>).
второй источник этих несовпадений заключается в
том, что ценность может также изменяться по пара-
метру известности субъекту, четкости выраженности
ее в сознании.
Если вновь прибегнуть к генетической перспекти-
ве, окажется, что процесс в этом измерении почти
параллелен ранее проведенной линии мотивационных
превращений ценности, совпадая с ней в крайних
точках.
Первое совпадение происходит в период, когда
ценность проявляет себя только в эмоциональной
форме и лишь после того, как выбранное ребенком
поведение прямо столкнется с социальной оценкой со
стороны взрослых (вспомним феномен <горькой кон-
феты>). Собственно говоря, ценности в это время еще
нет, она только зарождается и впервые начинает
опознаваться в неспецифической для нее форме, в
форме правила поведения в подобных ситуациях
(например: <Никогда больше не буду- врать>). Но
правила бывают разными. В этом виде правил, о ко-
тором идет речь, проглядывает возможность будущей
ценности, залогом чего является то, что оно форму-
лируется самостоятельно, исходя из собственного,
порой горького жизненного опыта, опыта столкнове-
ния с ценностным сознанием значимых для ребенка
людей. Это первые в онтогенезе правила, идущие не
извне, а изнутри, и психологически закрепляемые не
в форме обращенных к Другому обещаний, а в фор-
ме обращенных к себе обетов.
Это очень тонкий момент в развитии (и воспита-
нии) личности ребенка: оно может пойти по пути по-
ложительного ценностного совершенствования, а мо-
жет пойти и по линии непосредственного социально-
го приспособления. Ведь одно и.то же правило, <не
лгать>, например, может содержать в себе искорку
будущей ценности и воспитывать в человеке любовь
к Правде, а может мотивироваться страхом разобла-
чения и наказания.
Одним словом, в первой фазе своего психологиче-
ского развития ценность как таковая неизвестна со-
знанию, она замещается здесь двумя связанными
между собой формами-эмоцией вызываемой на-
рушением некоторого правила поведения, за которым
скрывается ценность) и правилом (выдвигаемым, ис-
дя из эмоционального опыта соприкосновения с
1нностным сознанием значимого Другого).
Второе совпадение названных выше генетических
Пий приходится на .точку, в которой ценность обре-
IT свою максимальную энергетическую мощь. Со
1пенью осознанности ценности в этой точке проис-
ят метаморфозы, родственные тем, которые про-
ходят здесь же в рамках мотивационного измере-
Я эволюции ценности. Достижение высшей фазы
йхологического развития ценности сопряжено не с
гепенным ростом ясности и отчетливости осозна-
ее содержания и значения, а со своего рода скач-
, в результате которого ценность из <видимого>,
объекта превращается в то, благодаря чему ви-
1тся все остальное,-во внутренний смысловой
l-
1 Между этими двумя крайними точками происхо-
IT долгое развитие ценностей, которое особенно ин-
IHCHBHO протекает в периоды значимых для лично-
IH выборов и решений. Когда внутренняя ценност-
1я система еще не утвердилась и не прояснилась,
1ждый выбор-это одновременно существенный мо-
IHT во внутреннем ценностном строительстве.
Г Если в начальной тчке ценностного развития со-
рания ценности, как мы видели, появляются на сце-
1 после уже произведенных действий, во время их
1енки, а в конечной точке этого развития они пред-
ствуют выбору, сразу определяя его, то понятно,
1о общее направление изменений, происходящих в
1де этого развития, состоит в том, что ценности
1тупают в игру все раньше и раньше, сначала вкли-
рваясь между уже сделанным выбором, но еще не
чавшимся действием, а затем, входя в саму <кух-
р> осуществляющегося выбора.
1 До сих пор при обсуждении жизнедеятельности,
1>ответствующей легкому и сложному психологиче-
1ому миру, речь у нас шла в основном об активно-
1и до внешнего действия. Теперь мы обратимся к
тивности, которая в обычном жизненном мире осу-
1ствляется после действия.
Согласно условиям легкого и сложного жизнен-
йго мира только субъект успел начать некоторую
йятельность, как она уже завершена, уже стали фак-
рм ее результаты и непосредственные эмпирические
127
воздействия, которые она оказала на другие сферы
жизнедеятельности. Субъект стоит перед лицом ре-
ально произошедших изменений своего бытия.
Если бы все эти изменения были прёдучтены им
в акте выбора, входили бы в его замысел, то они не
представляли бы для него никакой проблемы. Но в
том-то и дело, что выбор всегда сомнителен, всегда
отчасти рискован, и не только потому, что невозмож-
но заранее учесть всех связей и зависимостей внеш-,
ней реальности, а и потому, что, по крайней мере до
достижения высших ступеней ценностного совершен-
ствования, всегда остается не вполне понятной (а то
и вообще непонятной) собственная становящаяся
мотивационно-ценностная система и, стало быть, не-
возможно наперед внутренне прочувствовать подлин-
ное жизненное значение для своей личности даже
предвосхищаемых событий до тех пор, пока они ре-
ально не войдут в бытие, не столкнутся с мотивами
и не вызовут изменения -жизненных отношений. При-
чем в легком жизненном мире речь может идти толь-
ко о необратимых событиях и последствиях, ибо об-
ратимые изменения жизненных отношений всегда
связаны с временными затруднениями, которые здесь
устранены предположением легкости внешнего мира.
А необратимые изменения не могут быть исправлены
даже в легком мире, ибо легкий мир хотя и берет на
себя все трудности осуществления деятельности, как
бы велики они ни были, но против невозможности
он бессилен: эти изменения должны быть пережиты.
ЦЕННОСТНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ
Каковы конкретно типы событий, подлежащих пе-
реживанию в легком и сложном мире? Это, во-пер-
вых, внутренний конфликт. Мы рассматриваем кон-
фликт не просто как противоречие побуждений, а как
противоречие, неразрешимое в данном виде. В си-
туации конфликта невозможно ни отказаться от
реализации противоречащих жизненных отношений,
ни выбрать одно из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
IH, поскольку решает дилемму между мотивами.
1>агизм в том, что субъект стоит пере задачей, с
иной стороны, жизненно важной, а с другой-логи-
1ски неразрешимой. Раз задача выбора стала перед
(jHM, ее нельзя не решать, а решить ее невозможно.
1очему? Во-первых, потому, что каждая альтерна-
>ва является в данном случае жизненным отйоше-
ием или мотивом, словом, тем, что не случайно, как
Овкретное средство или способ, действия, а органи-
ски и необходимо входит в данную форму жизни
?от положительной реализации чего-можно, следо-
йтельно, отказаться только ценой дезинтеграции или
а)ке полного распада этой формы ; а во-вторых,
этому, что для предпочтения одного отношения
али мотива) другому нет и не может быть рацио-
нально убедительного основания. Последнее возмож-
Ю только там, где есть общая мера вещей, а ведь от-
дельные жизненные отношения и мотивы принципи-
ально разнородны, у них нет ничего общего, кроме
Ьго внешнего их содержанию обстоятельства, что
ни принадлежат одному субъекту. Сознание, таким
>бразом, вынуждено рещать парадоксальные с логи-
1еской точки зрения задачи, сопоставлять несопоста-
вимое, соизмерять не имеющее общей меры.
1- Подлинный выбор, чистая культура выбора-это
Лишенный достаточного рационального основания,
" Дезинтеграция сломившейся фермы жизни отнюдь не все-
.да событие отрицательное, например с точки зрения нравствен-
ного совершенствования, но психологачески она всегда тяжела,
Поскольку существует (как мы уже говорили со ссылкой натео-
егические идеи А. Г. Асмолова) мощная инерция, стремящаяся
охранить наличную форму жизни.
рискованный, не вытекающий из прошлого и настоя-
щего акт, действие, не имеющее токи опоры.
Разумеется, таково лишь предельное выражение
выбора. В конкретной действительности психологиче-
ская ситуация выбора всегда насыщена многочислен-
ными <аргументами> <за> и <.против>. Это и ситуа-
тивные соблазны, и искушения, и ходячие представ-
ления о моральности и нормальности поведения, и
универсальные императивы, и <исторические> образ-
цы и социальные нормы поведения. Но. выбор тем бо-
лее приближается к своей сущности, чем меньше че-
ловек перекладывает груз ответственности за него
на все эти перечисленные <подсказки> или уже гото-
вые решения. Все они в подлинном выборе должны
быть не более че ответом в конце задачника, кото-
рый нельзя взять готовым-к нему нужно прийти
решением самой задачи.
Главная проблематичность и устремленность
внутренне сложной жизни состоит в том, чтобы из-
бавиться от мучительной необходимости постоянных
выборов, выработать психологический <орган> овла-
дения сложностью, который обладал бы мерой изме-
рения значимости мотивов и способностью скреплять
жизненные отношения в целостность индивидуальной
жизни. Этот <орган> не что иное, как ценностное со-
знание, ибо ценность -единственная мера сопостав-
ления мотивов. Принцип) ценности есть, следователь-
но, высший принцип сложного и легкого жизненного
мира.
Ценностное сознание связано с выбором сложно
и неоднозначно. Однако в качестве отправного пунк-
та обсуждения этого вопроса можно взять простей-
шее рационалистическое представление: сознание,
обладающее некоторой системой ценностей, в ситуа-
ции выбора подводит альтернативы под одно цен-
ностное основание, в результате каждая альтернати-
ва получает свою оценку, и та из них, которая оце-
нена выше, избирается сознанием. Именно так, ка-
залось бы, и должно быть-в действительности. Но
мы прекрасно знаем, что действительность реальных
выборов очень часто расходится этой схемой. Од-
на из причин этого расхождения состоит в, отсутствии
у субъекта ясного сознательного представления о
своих конкурирующих мотивах. Однако опыт показы-
122
ет, что даже при наличии такойого из того, что
1.бъектом в ситуации выбора было признано цен-
нстное преимущество одного из мотивов, вовсе не
йдует с необходимостью, что он будет реально вы-
1ан. Чем можно объяснить это нелепое с рационаЛь-
точки зрения отсутствие однозначной зависимо-
й между оценкой и выбором?
В первую очередь тем, что ценности-не облипают
ми по себе побудительной энергией и силой и по-
иу не способны прямо заставить подчиниться себе
тивы.
-Однако, с другой стороны, ценность обладает
Ьеобностью порождать эмоции, например, в слу-
е, когда тот или иной выбор явно противоречит
. А это означает, что ценность (в рамках теорети-
1-деятельностного подхода) должна быть подведена
1Д категорию мотива, ибо эмоции релевантны от-
1льной деятельности, отражают ход реализации ею
Которого мотива [86; 87; 88].
1 Выходит, что, с одной стороны, ценности не об-
(дают побудительностью, а с другой-должны
in признаны мотивами. Дело объясняется тем, что
теории деятельности выделяются различные виды
этивов. Можно предположить, что в ходе развития
1чности ценности претерпевают определенную эво-
оцию, изменяясь не только по содержанию, но и по
оему мотивационному статусу, по месту и роли в
;руктуре жизнедеятельности. На первых порах цен-
1сти существуют только в виде эмоциональных по-
1едствий их поведенческого нарушения или, наобо-
Ь.т, утверждения (первые чувства вины. и гордости)..
Йтем ценности обретают форму <знаемых> мотивов,
ITOM мотивов смыслообразующих и, наконец, моти-
IB одновременно и смыслообразующих и реально
1йствующих. При этом ценность на каждом этапе
огащается новым мотивационным качеством, не
1рачивая предыдущих.
.Это не следует понимать так, что ценности и есть,
>бственно говоря, мотивы или некоторый род моти-
IB и ничего больше. Полностью отождествить цен-
с,ти и мотивы значило бы заведомо отказаться от
зможного обогащения схемы теории деятельности
не" одной категорией. Характеристика эволюции
Биностей на языке мотивов - просто средство по-
казать, как могут измениться их (ценностей) отно-
шения с поведением. Иначе говоря, то содержание
сознания (и жизни), которое, составляет ценность,
может выполнять функции мотива, т. есмыслообра-
зовывать, направлять и побуждать воображаемое
или реальное поведение, но отсюда, разумеется, не
следует, что в рамках психологии -ценность следует
свести к мотиву. В отличие от мотива, который все-
гда, будучи моим, твоим ии его мотивом, обособ-
ляет индивидуальный жизненный мир, ценность есть
то, что, напротив, приобщает индивида к некоторой
надындивидуальной общности и .целостности.
Хотя ценность как некое содержание сознания
не обладает изначально энергией, по мере внутрен-
него развития .личности она может заимствовать ее
у реально действующих мотивов, так что в конце
концов она из содержания сознания становится со-
держанием жизни и сама получает силу реального
мотива. Ценность-это не любое знаемое содержа-
ние, способное стать мотивом, а только такое, кото-
рое, став реальным мотивом, ведет к росту и совер-
шенствованию личности. При этом превращении цен-
ности из мотива-заданности в реальную, наличную
мотивационную силу происходит трудно объяснимая
энергетическая метаморфоза. Став реальным моти-
вом, ценность вдруг оказывается обладателем тако-
го мощного энергетического потенциала, который
нельзя отнести за счет всех тех заимствований, ко-
торые .могли иметь место в ходе ее эволюции. Одно
из предположительных объяснений этого факта со-
стоит в том, что при подлинном жизненном обрете-
нии ценности происходит подключение к энергиям
Ї Так называемый <знаемый> мотив, по нашему мнению, это
не просто известное субъекту содержание, которое может стать
реальным мотивом, но пока таковым не является. <Знаемый> мо-
тив - это мотив, реально побуждающий и смыслообразующий
воображаемое поведение субъекта, не будь которого не имело бы
смысла вообще говорить в данном случае о мотиве.
" Но, подчеркнем, rie растворяет его в этой общности, а па-
радоксальным образом индивидуализирует его [ср.: 145, с. 16J,
162].
" То, что мы именуем здесь энергией, или энергетическим по-
тенциалом, феноменологически проявляется в воодушевленности,
бодрости, приподнятости, ощущении прилива сил и связанной с
ними радостной осмысленности существования.
надындивидуальной сущности, с которой эта
1ость связывает индивида.
Ейо каковы бы ни были действительные причины
ого энергетического обогащения, нам важно здесь
что при достижении этого психологического со-
яния становится полностью отвечающей реально-
1та исходная рационалистическая модель отноше-
1 между ценностью и "выбором, которая приводи-
1ь выше. Выбор теряет свою трагическую напря-
мость, потому что вся жизненная энергия и весь
зненный смысл фиксируются в ценности, и в ее
те .становится хорошо видна подлинная направ-
вность того или другого намерения, легко опреде-
ма его <цена>, и властью ценности относительно
№о может быть отказано неподходящему намере-
ю. Для человека, проникнутого высшей духовной
Циостью,, выбор перестает быть животрепещущей
1облемой, поскольку он уже, .так сказать, раз и
всегда выбрал свой жизненный путь, нашел себя,
1)ю главную устремленность, обнаружил источник
рйысленности бытия и некую жизненную, истину и
IM самым как бы предрешил (не в деталях, а в
1инципе, не со стороны внешней, а с внутренней
IHHOGTHO-СМЫСЛОВОЙ стороны) все возможные по-
Юдующие выборы. Ценность внутренне освещает
IK) жизнь человека, наполняя ее простотой и под-
1нной свободой - свободой от колебаний и стра-
к, свободой творческих возможностей.
г Если первый источник несовпадений реальных
1учаев выбора с исходной рационалистической мо-
1лью отношений между ценностью и выбором со-
юял, как мы видели, в том, что ценность не всегда
ладает достаточным мотивационным статусом, то
" Речь здесь идет именно о непосредственно переживаемом
Стоянии живой приобщенности к ценности. Это состояние мо-
iT, конечно, прерываться, и тогда возникшее сомнение возрож-
?ет жизненные колебания, трагичность выборов и т. д.
" Это, разумеется, не та <простота>, которая характеризует
"рвые два типа типологии, а простота внутренней ясности, о ко-
1.рой в старину говорили: <Простота да чистота - половина
1асенья> [60, с. 513].
11 " Один из героев Л. Н. Толстого осознает этот психологи-
1ский момент так: <...Нет во мне больше прежнего раздирания
1я не боюсь уже ничего. Тут уж совсем свет осветил меня, и я
fan тем, что есть> (<Записки сумасшедшего>).
второй источник этих несовпадений заключается в
том, что ценность может также изменяться по пара-
метру известности субъекту, четкости выраженности
ее в сознании.
Если вновь прибегнуть к генетической перспекти-
ве, окажется, что процесс в этом измерении почти
параллелен ранее проведенной линии мотивационных
превращений ценности, совпадая с ней в крайних
точках.
Первое совпадение происходит в период, когда
ценность проявляет себя только в эмоциональной
форме и лишь после того, как выбранное ребенком
поведение прямо столкнется с социальной оценкой со
стороны взрослых (вспомним феномен <горькой кон-
феты>). Собственно говоря, ценности в это время еще
нет, она только зарождается и впервые начинает
опознаваться в неспецифической для нее форме, в
форме правила поведения в подобных ситуациях
(например: <Никогда больше не буду- врать>). Но
правила бывают разными. В этом виде правил, о ко-
тором идет речь, проглядывает возможность будущей
ценности, залогом чего является то, что оно форму-
лируется самостоятельно, исходя из собственного,
порой горького жизненного опыта, опыта столкнове-
ния с ценностным сознанием значимых для ребенка
людей. Это первые в онтогенезе правила, идущие не
извне, а изнутри, и психологически закрепляемые не
в форме обращенных к Другому обещаний, а в фор-
ме обращенных к себе обетов.
Это очень тонкий момент в развитии (и воспита-
нии) личности ребенка: оно может пойти по пути по-
ложительного ценностного совершенствования, а мо-
жет пойти и по линии непосредственного социально-
го приспособления. Ведь одно и.то же правило, <не
лгать>, например, может содержать в себе искорку
будущей ценности и воспитывать в человеке любовь
к Правде, а может мотивироваться страхом разобла-
чения и наказания.
Одним словом, в первой фазе своего психологиче-
ского развития ценность как таковая неизвестна со-
знанию, она замещается здесь двумя связанными
между собой формами-эмоцией вызываемой на-
рушением некоторого правила поведения, за которым
скрывается ценность) и правилом (выдвигаемым, ис-
дя из эмоционального опыта соприкосновения с
1нностным сознанием значимого Другого).
Второе совпадение названных выше генетических
Пий приходится на .точку, в которой ценность обре-
IT свою максимальную энергетическую мощь. Со
1пенью осознанности ценности в этой точке проис-
ят метаморфозы, родственные тем, которые про-
ходят здесь же в рамках мотивационного измере-
Я эволюции ценности. Достижение высшей фазы
йхологического развития ценности сопряжено не с
гепенным ростом ясности и отчетливости осозна-
ее содержания и значения, а со своего рода скач-
, в результате которого ценность из <видимого>,
объекта превращается в то, благодаря чему ви-
1тся все остальное,-во внутренний смысловой
l-
1 Между этими двумя крайними точками происхо-
IT долгое развитие ценностей, которое особенно ин-
IHCHBHO протекает в периоды значимых для лично-
IH выборов и решений. Когда внутренняя ценност-
1я система еще не утвердилась и не прояснилась,
1ждый выбор-это одновременно существенный мо-
IHT во внутреннем ценностном строительстве.
Г Если в начальной тчке ценностного развития со-
рания ценности, как мы видели, появляются на сце-
1 после уже произведенных действий, во время их
1енки, а в конечной точке этого развития они пред-
ствуют выбору, сразу определяя его, то понятно,
1о общее направление изменений, происходящих в
1де этого развития, состоит в том, что ценности
1тупают в игру все раньше и раньше, сначала вкли-
рваясь между уже сделанным выбором, но еще не
чавшимся действием, а затем, входя в саму <кух-
р> осуществляющегося выбора.
1 До сих пор при обсуждении жизнедеятельности,
1>ответствующей легкому и сложному психологиче-
1ому миру, речь у нас шла в основном об активно-
1и до внешнего действия. Теперь мы обратимся к
тивности, которая в обычном жизненном мире осу-
1ствляется после действия.
Согласно условиям легкого и сложного жизнен-
йго мира только субъект успел начать некоторую
йятельность, как она уже завершена, уже стали фак-
рм ее результаты и непосредственные эмпирические
127
воздействия, которые она оказала на другие сферы
жизнедеятельности. Субъект стоит перед лицом ре-
ально произошедших изменений своего бытия.
Если бы все эти изменения были прёдучтены им
в акте выбора, входили бы в его замысел, то они не
представляли бы для него никакой проблемы. Но в
том-то и дело, что выбор всегда сомнителен, всегда
отчасти рискован, и не только потому, что невозмож-
но заранее учесть всех связей и зависимостей внеш-,
ней реальности, а и потому, что, по крайней мере до
достижения высших ступеней ценностного совершен-
ствования, всегда остается не вполне понятной (а то
и вообще непонятной) собственная становящаяся
мотивационно-ценностная система и, стало быть, не-
возможно наперед внутренне прочувствовать подлин-
ное жизненное значение для своей личности даже
предвосхищаемых событий до тех пор, пока они ре-
ально не войдут в бытие, не столкнутся с мотивами
и не вызовут изменения -жизненных отношений. При-
чем в легком жизненном мире речь может идти толь-
ко о необратимых событиях и последствиях, ибо об-
ратимые изменения жизненных отношений всегда
связаны с временными затруднениями, которые здесь
устранены предположением легкости внешнего мира.
А необратимые изменения не могут быть исправлены
даже в легком мире, ибо легкий мир хотя и берет на
себя все трудности осуществления деятельности, как
бы велики они ни были, но против невозможности
он бессилен: эти изменения должны быть пережиты.
ЦЕННОСТНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ
Каковы конкретно типы событий, подлежащих пе-
реживанию в легком и сложном мире? Это, во-пер-
вых, внутренний конфликт. Мы рассматриваем кон-
фликт не просто как противоречие побуждений, а как
противоречие, неразрешимое в данном виде. В си-
туации конфликта невозможно ни отказаться от
реализации противоречащих жизненных отношений,
ни выбрать одно из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26