Она вздохнула и засунула аппарат обратно. Потом подняла телефон.
«Голосовая почта Мартину, копия Транху. Мне часа четыре нужно отдохнуть, после снова приступаю к обязанностям. Вызывайте меня, если что-то произойдет. Если нет, встретимся завтра – обсудить стратегию, после того как выберу время поговорить с капитаном. Мартин, не стесняйся, заходи после окончания своей встречи. Отбой».
В заключение она проверила дверь. Заперта. «Как хорошо», – подумала она. Подошла к кровати, установила на кольцах сигнал подъема и рухнула, не раздеваясь. Она отрубилась, едва коснувшись головой подушки, и пришедшие сны были так же скверны, как и страшны.
* * *
Огни, сирены и ночь. Сумбур впечатлений навалился на Среду, чтобы затянуть и бросить плыть по течению пищи кошмаров. Свенгали, покачиваясь, сидел рядом и баюкал свою руку. Медик посветил ей в лицо фонариком. Она отвела его в бок.
– Требуется помощь! – крикнула Среда, стараясь удерживать клоуна прямо. Она наблюдала, как медик перевязывал Свену руку, проводил терагерцевым сканером по его голове для проверки целостности черепа, обрабатывал его разбитый лоб, но было трудно сосредоточиться.
Через неопределенное время Среда уже стояла на ногах.
– Нам нужно в порт, – объясняла она всю безысходность медленного движения полицейскому офицеру, который, казалось, не понимает. – Наш корабль улетает через два часа.
Она повторялась. Зачем она повторяется? Никто не слушает. Огни, сирены. Снова села. И огни проносились мимо, и сирены над головой…
«Я в полицейской машине», – смутно догадалась она. Она сидела между Свенгали и Фрэнком. Фрэнк положил ей руку на плечи, защищая ее. Их арестовали? Но это было неправильно. Они ничего плохого не сделали, не так ли? Можем пропустить отлет…
– Идите сюда
Дверь открылась. Фрэнк выбрался и подал девушке руку, помогая выйти из машины.
– Мы держим для вас капсулу. Вон там.
И верно. Среда почувствовала слезы облегчения на глазах и оперлась на Фрэнка. Сзади Свенгали и два фургона: полиция помогала – отправляла людей другого мира за пределы своего. Полное VIP-обхождение. Почему? Затем мысли моментально обратились к дому: «Что-то важное для дипломатов…»
Среда начала приходить в себя в шестидесяти километрах над экватором, когда магнитный боб начал разгоняться от дозвукового круиза до полного орбитального ускорения подъема.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она Фрэнка, собственный голос казался глухим и плоским из-за звона в ушах.
– Дерьмово. – Он скривился. Его голова была обмотана чем-то напоминающим полупрозрачный голубой панцирь черепахи, сам же Фрэнк смотрелся как обдолбаный после обезболивающих, которыми его напичкали. – Посоветовали идти прямо в лазарет. – Он с интересом посмотрел на девушку. – Вы что-то сказали?
– Нет.
– Говорите громче, плохо слышу.
– Что произошло?
Свенгали, сидевший рядом с Фрэнком, взял ответ на себя.
– Кто-то пытался убить посла, – медленно произнес он. – Дрезденское правительство лопухнулось. Не пойму, почему нас отпустили…
– Из-за нее, – бесцветно произнес Фрэнк. – Потому что вы с Москвы. Не так ли?
– Да, – неуверенно кивнула Среда. – Как бы то ни было, это означает…
– Так. – Фрэнк устало кивнул. – Они предположили, что ваши гости – тоже. Когда посольскую сеть уничтожили, по идее, они должны были проверить у всех паспорта, не взирая на лица. Вы путешествуете по идентификации Септагона, но вы еще не гражданка, верно?
– Ох. – Среда медленно поводила головой, шейные мышцы ныли от непривычной гравитационной нагрузки. – Ох! Кто это мог быть? – нерешительно спросила она. – Мне показалось, вы сказали, кто-то, сидящий за мной?
– Кто за вами? – спросил Свенгали, явно озадаченный.
– Я был уверен. – Фрэнк выглядел разочарованным. – Повышенные меры безопасности. Отменили мое интервью. В самом деле, ведь это только первое публичное появление посла после нашего прибытия сюда. А вы заметили, что она не вышла наружу? Даже не сдвинулась с того подиума с отражательной защитой? Но окна и двери оставались открытыми. И повсюду повылезли полицейские, едва бомба взорвалась. А разве она не была с подложными…
– Посол симулировала речь, – сообщила Среда.
– Что? – удивился Свенгали. – Что значит симулировала?
– Я смотрела на нее. Сидела в первом ряду. Манера речи. И у нее был наушник. С моего места я разглядела его. И бронежилет тоже, полагаю. Думаю, они ожидали чего-то подобного, только не знали, что конкретно произойдет. Возможно, охотились за мной.
– Попытка убийства. Неудачная. – Голос Фрэнка звучал почти сонно. – Другая цель. Не вы, Среда. – Он слегка сжал девушке руку. – Другой убийца. Свен, а вы что там делали?
– Меня наняли на это сраное шоу после обеда! – огрызнулся тот. – А вы что подумали? Для меня это не отпуск, весельчак.
– Это хорошо. – Фрэнк закрыл глаза и откинулся в кресле.
– Сожалею, – проворчал Свенгали.
– Отдохнете дома, который вы планируете купить после выхода на пенсию, – произнесла Среда, холодный пот струился по позвоночнику.
– Да уж, – почти благодарно согласился Свенгали.
– Надеюсь, вы этого дождетесь, – сказала она сконфуженно.
– А я надеюсь, что ублюдков, взорвавших прием, найдут, – сердито буркнул Фрэнк.
Среда, безмолвно успокаивая его, погладила его ладонь и прислонилась к плечу.
Оставшаяся часть поездки к орбите прошла не отмеченная событиями.
ИНТЕРЛЮДИЯ 3
На Новом Дрездене «Романов» принял еще несколько пассажиров. Один из них занял «королевский» номер на палубе А, прочих разместили в каютах класса «бизнес» и «турист», но все они были связаны: заказали места на лайнер приблизительно через день после краткосрочной остановки частной яхты «Хайдеггер» на Новом Дрездене и путешествовали с фальшивыми паспортами.
Шикарный номер был не блажью, а необходимостью. Как и обязанность Ларса прочесывать его регулярно в поисках трансмиттеров и различных видов жучков, которые могли быть установлены в каюте, забронированной торговцем оружия с Хат Брейзил. Поршии требовалась достаточная вместительность для оперативной базы и проведения совещаний, а нынешняя идентификация оправдывала более чем тревожащее содержимое ее багажа. Матильда, отвечая на приглашение зайти в «королевский» номер, была готова обнаружить за дверью вооруженного охранника, а хозяйку сидящей в шезлонге перед раскрытым ящиком с самоходной пусковой установкой.
– U.Матильда Тодт. Входите. – Хойст наклонила голову. – У вас смущенный вид.
– Ах. Я ожидала…
– Строгий режим? – лучезарно улыбнулась Хойст и встала. – Да, но ведь нужно сохранять инкогнито. И почему бы богатому торговцу оружием не путешествовать «королевским» классом?
Маркс закрыл за женщиной дверь. Та, словно слепая, шагнула вперед.
– Я вас давно ждала.
– Считайте себя снова под подчинением, – кивнула Хойст.
Матильда потерла лицо.
– Вы мой новый руководитель? Лично? – В ее голосе промелькнула нотка радостного удивления.
– В отличие от U.Скотта, я стараюсь не пускать дело на самотек, – сухо произнесла Хойст. – Я бесцельно потратила почти два месяца, пытаясь заткнуть течь. Теперь ваша очередь. Расскажите, как все идет.
– Так, – облизала губы Матильда. – Я получила все для исполнения обоих сценариев, которые мне дали: похищение или что-то другое. Все, за исключением основной ударной группы. Мы обследовали все критические точки и необходимое оборудование на борту звездолета. Мы подкупили трех грузчиков и посыльного, чтобы добиться этого, но дело сделано, и они проглотили легенду, нет надобности применения к ним техники.
Применение техники – эвфемизм для обозначения вонзания ствола наноэлектродов в мозговой ствол и превращения людей в марионеток из плоти. Что оставалось после, не интересовало никого, кроме Селекционеров.
– Петер, мой номер два, отвечает за линейные отделы, а Марк подготовлен к астронавигационной стороне дела. Таким образом, мы готовы отправиться куда скажете.
– Хорошо. – Хойст больше не улыбалась. – Теперь давайте о плохом. Я хочу знать все.
– О плохом? Ничего…
– Нет. Я имею в виду все. Малейший намек, который мог привлечь к вам внимание.
– Так, ладно. Мы не работали скрытно, под видом смертных, и, полагаю, сперва допустили пару ошибок. К счастью, наше прикрытие великолепно; поскольку все знают, что мы РеМастированные, то принимают в расчет нашу некоторую странность. Удивительно, с какой охотой они верят, что мы безобидные пассажиры. Никто даже не заинтересовался, что такое молодежная просветительская миссия. Похоже на абсурд…
Поршия многозначительно прочистила горло. Матильда чуть не выпрыгнула из кожи.
– Давайте напрямую. – Хойст буравила взглядом молодого лидера группы, проверяя ее. – Если вы справились с работой хорошо, бояться вам нечего. Если допущены обычные, не критические, ошибки и вы признаете их и поможете исправить ситуацию, боятся тоже нечего. А вот чего вам бояться следует, так это последствий сокрытия. Я понятно изъясняюсь? Поэтому прекратите нервную трепотню и рассказывайте. Что идет не так? О чем я должна быть предупреждена?
– Ох. – Матильда смотрела на нее так, словно у Хойст выросла вторая голова. Потом расслабленно опустила плечи. – В нашу первую ночь на корабле Ганс устроил сцену с одним из пассажиров. Мы все сидели в одном общественном месте – бар, так они их, кажется, называют, – когда один из смертных пытался отравить его каким-то токсичным веществом. Хотя никто не пострадал. Там была маленькая, но шумная группка пассажиров, по какой-то причине проявившая к нам неприязнь. Кроме этого, все остальное я не могу определить как неблагоприятное. Ганса я призвала к дисциплине и посчитала дело закрытым. Прочее… – Она пожала плечами. – Я не могу контролировать мысли смертных о нашей программе. И не была уверена, стоит ли на это обращать ваше внимание.
– Мне все совершенно понятно. – Хойст склонила голову над ящиком, изучая содержимое черного пластикового параллелепипеда. – Боюсь, невоздержанность некоторых наших предшественников представляет нас в очень невыгодном свете, и декларирование нашей общей цели – распространение всеобщей гармонии, – может привести к еще большей подозрительности. Я не намерена ухудшать ситуацию. – Она подняла глаза и встретилась взглядом с Матильдой. – В результате данной проверки не будет докладов о промахах и перегибах. Так или иначе.
Матильда с трудом улыбнулась.
Среда мчалась по покинутому пространству станции в кольца с повышенной силой тяжести. Дверные проходы по обе стороны от нее щерились пустыми глазницами, пол засасывал каблуки, как черная патока, утягивая ее назад. За ней, словно ночной кошмар, гналось что-то невидимое – скрежет когтей, стук каблуков. Она знала, это для нее наточены ножи, но не могла вспомнить, почему, – все остававшееся сзади было пустым. А впереди – тоже скверное: что-то сокрытое, поджидающее. Преследователь нагонял, и, когда схватил ее, в лицо брызнул фонтан красной пульпы. Среда находилась у входа в туалетный блок на административной палубе, и здесь лежал мертвец, и, когда девушка, потянув его, сказала: «Пойдем, папа», он повернулся, но оказался не отцом с синим от асфиксии лицом, а ухмыляющимся клоуном Свеном.
Среда вскочила, ловя ртом воздух. Сердце было готово лопнуть, а простыня была мокрой от холодного пота. Левая рука под тяжестью веса Среды онемела, потому что девушка лежала на боку и… Хрюкающее сопение, которое могло означать храп. Среда отодвинулась, и он привалился к ее спине, заключив в объятия. Она закрыла глаза и откинулась назад. «Вспомнила», – сонно подумала она и вздрогнула…
Еще ощущались горячий металлический вкус крови на губах и вонь разорванных кишок. Среда ушла в свою каюту и полчаса скреблась под душем, но все равно чувствовала себя изгаженной фекалиями. Фрэнк при выходе из лазарета позвонил ей. Она сказала, что хочет видеть его, и репортер пришел. Среда открыла дверь, втащила его внутрь и повалила на пол, словно животное. Его желание оказалось таким же сильным, как и ее.
Среда все еще сонно улыбнулась и принялась тереться о него бедрами, пока не почувствовала его пенис у своего зада.
– Фрэнк, – тихонько позвала она.
Еще один бормочущий всхрап. Он во сне придвинулся к ней. Он был очень осторожен, помнил о своей комплекции. Не то, что она ожидала, но то, в чем нуждалась. Потом они, будто тонущие, вцепились друг в друга, и он застонал. «Разумно ли это? – подумала она. – Кого это касается?»
Засыпая, Фрэнк словно обволок ее. Медленный хрип его дыхания и огромная масса тела создавали ощущение безопасности, реальной безопасности, впервые с той ужасной ночной вечеринки. Среда понимала: это всего лишь горькая иллюзия, но добрая и удобная. «Надеюсь, он не захочет притворяться, будто ничего не произошло», – задумалась она.
Некоторое время спустя Среда осторожно выбралась из постели, собираясь в ванную. Едва она встала, ушная мочка завибрировала раздраженной пчелой.
– Алло? – сердито, стараясь говорить мысленно, передала она. – Сколько сейчас времени, чтобы вызывать?
– Среда. – Ее собственный голос, жутковатый и глухой, когда звучит в собственной голове. – Слышишь меня?
– Да. Герман? Сейчас середина ночи по-местному. Я собираюсь спать.
– Я вынужден предупредить тебя. Корабль уже отчалил от дока и сейчас ускоряется к первичной точке прыжка. Как только прыжок произойдет, каузальный канал, который я в настоящий момент использую, разорвется – и ты останешься сама по себе. По расчету полетный план «Романова» пролегает через два прыжка к Новой Праге, но на дрезденской станции к вам подсело еще несколько пассажиров, и ты можешь ожидать диверсии.
– Диверсии? – Среда зевнула с отчаянным желанием либо окончательно проснуться, либо вернуться в постель. Фрэнк возлежал горной грядой на плато кровати. Она мечтательно выглянула из двери ванной.
– Группа РеМастированных, находящихся на вашем судне, обменялась закодированными посланиями с офисом торговца оружием с Хат Брейзил, который вместе с охраной сейчас уже на борту «Романова». В то же самое время торговец организовал информационно-пересылочный трафик с офисом обердепартаментсекретаря Блюмляйна на Новом Порядке, де-факто председателем Директората Планетарного Надзора и высшего руководителя Министерства госбезопасности. У меня мало информаторов там, на месте, но я уверен, торговец оружием – прикрытие высшего чиновника МГБ, который лично контролирует операцию по зачистке, ставшую необходимой в результате их внешнего конфликта по инциденту с Москвой.
– Стоп! Что ты имеешь в виду? МГБ? Какой еще внешний конфликт? – Среда обхватила голову руками. – При чем здесь я?
Хочу назад в кровать.
Герман сохранил манеру разговора. Она осталась такой же неторопливой и терпеливой, как всегда.
– Я углубился в поиски взаимосвязи между уничтожением твоего дома и мотивацией политических убийств. Системы и Москвы и Нового Дрездена лежат на оси экспансии расы РеМастированных. Тонто и Новый Порядок их самые последние завоевания и ближайшие к Земле. Они расположены по соседству и с Москвой, и с Новым Дрезденом, следовательно, рассуждая логически, эти миры должны быть целями для подрывной деятельности и завоевания. Однако РеМастированные имеют склонность к внутренним расколам и ведомственным распрям. Ими могут манипулировать внешние воздействия вроде Эсхатона. Возможно, один из департаментов в составе Министерства госбезопасности на Новом Порядке привлекли для развития растущего влияния на местные политические фигуры, чтобы использовать в качестве полномочных агентств в побочном проекте по разработке оружия, нарушающего причинно-следственные связи. Такие устройства могут представлять опасность не только потому, что Эсхатон вмешается, чтобы предотвратить их развертывание позже по временной линии, но и из-за их нестабильности…
– Позже чего? Эй, я думала, ты и есть Эсхатон! Тогда, что есть ты?
– Может ли лимфоцит в капилляре твоего мизинца претендовать быть тобой? Конечно, я – часть Эсхатона, но я так же не могу претендовать быть им. Эсхатон в основном черпает свою мощь, благодаря способности использовать нарушения причинно-следственных связей. Действия подобных устройств, находящихся в чужих руках – неважно, созданных в виде оружия, машин времени или компьютеров, – могут угрожать временной линии самого Эсхатона. Поэтому существуют подобные мне посредники для отслеживания запросов оракула, чтобы приводить в действие защиту причинно-следственной целостности Эсхатона. В данном случае самое разумное объяснение, что руководство Москвы экспериментировало с оружием разрыва времени и в результате несчастного случая взорвало собственную звезду. Но объяснение, зачем им потребовалась разработка подобного оружия, в ущерб их собственным интересам, абсолютно нерационально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
«Голосовая почта Мартину, копия Транху. Мне часа четыре нужно отдохнуть, после снова приступаю к обязанностям. Вызывайте меня, если что-то произойдет. Если нет, встретимся завтра – обсудить стратегию, после того как выберу время поговорить с капитаном. Мартин, не стесняйся, заходи после окончания своей встречи. Отбой».
В заключение она проверила дверь. Заперта. «Как хорошо», – подумала она. Подошла к кровати, установила на кольцах сигнал подъема и рухнула, не раздеваясь. Она отрубилась, едва коснувшись головой подушки, и пришедшие сны были так же скверны, как и страшны.
* * *
Огни, сирены и ночь. Сумбур впечатлений навалился на Среду, чтобы затянуть и бросить плыть по течению пищи кошмаров. Свенгали, покачиваясь, сидел рядом и баюкал свою руку. Медик посветил ей в лицо фонариком. Она отвела его в бок.
– Требуется помощь! – крикнула Среда, стараясь удерживать клоуна прямо. Она наблюдала, как медик перевязывал Свену руку, проводил терагерцевым сканером по его голове для проверки целостности черепа, обрабатывал его разбитый лоб, но было трудно сосредоточиться.
Через неопределенное время Среда уже стояла на ногах.
– Нам нужно в порт, – объясняла она всю безысходность медленного движения полицейскому офицеру, который, казалось, не понимает. – Наш корабль улетает через два часа.
Она повторялась. Зачем она повторяется? Никто не слушает. Огни, сирены. Снова села. И огни проносились мимо, и сирены над головой…
«Я в полицейской машине», – смутно догадалась она. Она сидела между Свенгали и Фрэнком. Фрэнк положил ей руку на плечи, защищая ее. Их арестовали? Но это было неправильно. Они ничего плохого не сделали, не так ли? Можем пропустить отлет…
– Идите сюда
Дверь открылась. Фрэнк выбрался и подал девушке руку, помогая выйти из машины.
– Мы держим для вас капсулу. Вон там.
И верно. Среда почувствовала слезы облегчения на глазах и оперлась на Фрэнка. Сзади Свенгали и два фургона: полиция помогала – отправляла людей другого мира за пределы своего. Полное VIP-обхождение. Почему? Затем мысли моментально обратились к дому: «Что-то важное для дипломатов…»
Среда начала приходить в себя в шестидесяти километрах над экватором, когда магнитный боб начал разгоняться от дозвукового круиза до полного орбитального ускорения подъема.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она Фрэнка, собственный голос казался глухим и плоским из-за звона в ушах.
– Дерьмово. – Он скривился. Его голова была обмотана чем-то напоминающим полупрозрачный голубой панцирь черепахи, сам же Фрэнк смотрелся как обдолбаный после обезболивающих, которыми его напичкали. – Посоветовали идти прямо в лазарет. – Он с интересом посмотрел на девушку. – Вы что-то сказали?
– Нет.
– Говорите громче, плохо слышу.
– Что произошло?
Свенгали, сидевший рядом с Фрэнком, взял ответ на себя.
– Кто-то пытался убить посла, – медленно произнес он. – Дрезденское правительство лопухнулось. Не пойму, почему нас отпустили…
– Из-за нее, – бесцветно произнес Фрэнк. – Потому что вы с Москвы. Не так ли?
– Да, – неуверенно кивнула Среда. – Как бы то ни было, это означает…
– Так. – Фрэнк устало кивнул. – Они предположили, что ваши гости – тоже. Когда посольскую сеть уничтожили, по идее, они должны были проверить у всех паспорта, не взирая на лица. Вы путешествуете по идентификации Септагона, но вы еще не гражданка, верно?
– Ох. – Среда медленно поводила головой, шейные мышцы ныли от непривычной гравитационной нагрузки. – Ох! Кто это мог быть? – нерешительно спросила она. – Мне показалось, вы сказали, кто-то, сидящий за мной?
– Кто за вами? – спросил Свенгали, явно озадаченный.
– Я был уверен. – Фрэнк выглядел разочарованным. – Повышенные меры безопасности. Отменили мое интервью. В самом деле, ведь это только первое публичное появление посла после нашего прибытия сюда. А вы заметили, что она не вышла наружу? Даже не сдвинулась с того подиума с отражательной защитой? Но окна и двери оставались открытыми. И повсюду повылезли полицейские, едва бомба взорвалась. А разве она не была с подложными…
– Посол симулировала речь, – сообщила Среда.
– Что? – удивился Свенгали. – Что значит симулировала?
– Я смотрела на нее. Сидела в первом ряду. Манера речи. И у нее был наушник. С моего места я разглядела его. И бронежилет тоже, полагаю. Думаю, они ожидали чего-то подобного, только не знали, что конкретно произойдет. Возможно, охотились за мной.
– Попытка убийства. Неудачная. – Голос Фрэнка звучал почти сонно. – Другая цель. Не вы, Среда. – Он слегка сжал девушке руку. – Другой убийца. Свен, а вы что там делали?
– Меня наняли на это сраное шоу после обеда! – огрызнулся тот. – А вы что подумали? Для меня это не отпуск, весельчак.
– Это хорошо. – Фрэнк закрыл глаза и откинулся в кресле.
– Сожалею, – проворчал Свенгали.
– Отдохнете дома, который вы планируете купить после выхода на пенсию, – произнесла Среда, холодный пот струился по позвоночнику.
– Да уж, – почти благодарно согласился Свенгали.
– Надеюсь, вы этого дождетесь, – сказала она сконфуженно.
– А я надеюсь, что ублюдков, взорвавших прием, найдут, – сердито буркнул Фрэнк.
Среда, безмолвно успокаивая его, погладила его ладонь и прислонилась к плечу.
Оставшаяся часть поездки к орбите прошла не отмеченная событиями.
ИНТЕРЛЮДИЯ 3
На Новом Дрездене «Романов» принял еще несколько пассажиров. Один из них занял «королевский» номер на палубе А, прочих разместили в каютах класса «бизнес» и «турист», но все они были связаны: заказали места на лайнер приблизительно через день после краткосрочной остановки частной яхты «Хайдеггер» на Новом Дрездене и путешествовали с фальшивыми паспортами.
Шикарный номер был не блажью, а необходимостью. Как и обязанность Ларса прочесывать его регулярно в поисках трансмиттеров и различных видов жучков, которые могли быть установлены в каюте, забронированной торговцем оружия с Хат Брейзил. Поршии требовалась достаточная вместительность для оперативной базы и проведения совещаний, а нынешняя идентификация оправдывала более чем тревожащее содержимое ее багажа. Матильда, отвечая на приглашение зайти в «королевский» номер, была готова обнаружить за дверью вооруженного охранника, а хозяйку сидящей в шезлонге перед раскрытым ящиком с самоходной пусковой установкой.
– U.Матильда Тодт. Входите. – Хойст наклонила голову. – У вас смущенный вид.
– Ах. Я ожидала…
– Строгий режим? – лучезарно улыбнулась Хойст и встала. – Да, но ведь нужно сохранять инкогнито. И почему бы богатому торговцу оружием не путешествовать «королевским» классом?
Маркс закрыл за женщиной дверь. Та, словно слепая, шагнула вперед.
– Я вас давно ждала.
– Считайте себя снова под подчинением, – кивнула Хойст.
Матильда потерла лицо.
– Вы мой новый руководитель? Лично? – В ее голосе промелькнула нотка радостного удивления.
– В отличие от U.Скотта, я стараюсь не пускать дело на самотек, – сухо произнесла Хойст. – Я бесцельно потратила почти два месяца, пытаясь заткнуть течь. Теперь ваша очередь. Расскажите, как все идет.
– Так, – облизала губы Матильда. – Я получила все для исполнения обоих сценариев, которые мне дали: похищение или что-то другое. Все, за исключением основной ударной группы. Мы обследовали все критические точки и необходимое оборудование на борту звездолета. Мы подкупили трех грузчиков и посыльного, чтобы добиться этого, но дело сделано, и они проглотили легенду, нет надобности применения к ним техники.
Применение техники – эвфемизм для обозначения вонзания ствола наноэлектродов в мозговой ствол и превращения людей в марионеток из плоти. Что оставалось после, не интересовало никого, кроме Селекционеров.
– Петер, мой номер два, отвечает за линейные отделы, а Марк подготовлен к астронавигационной стороне дела. Таким образом, мы готовы отправиться куда скажете.
– Хорошо. – Хойст больше не улыбалась. – Теперь давайте о плохом. Я хочу знать все.
– О плохом? Ничего…
– Нет. Я имею в виду все. Малейший намек, который мог привлечь к вам внимание.
– Так, ладно. Мы не работали скрытно, под видом смертных, и, полагаю, сперва допустили пару ошибок. К счастью, наше прикрытие великолепно; поскольку все знают, что мы РеМастированные, то принимают в расчет нашу некоторую странность. Удивительно, с какой охотой они верят, что мы безобидные пассажиры. Никто даже не заинтересовался, что такое молодежная просветительская миссия. Похоже на абсурд…
Поршия многозначительно прочистила горло. Матильда чуть не выпрыгнула из кожи.
– Давайте напрямую. – Хойст буравила взглядом молодого лидера группы, проверяя ее. – Если вы справились с работой хорошо, бояться вам нечего. Если допущены обычные, не критические, ошибки и вы признаете их и поможете исправить ситуацию, боятся тоже нечего. А вот чего вам бояться следует, так это последствий сокрытия. Я понятно изъясняюсь? Поэтому прекратите нервную трепотню и рассказывайте. Что идет не так? О чем я должна быть предупреждена?
– Ох. – Матильда смотрела на нее так, словно у Хойст выросла вторая голова. Потом расслабленно опустила плечи. – В нашу первую ночь на корабле Ганс устроил сцену с одним из пассажиров. Мы все сидели в одном общественном месте – бар, так они их, кажется, называют, – когда один из смертных пытался отравить его каким-то токсичным веществом. Хотя никто не пострадал. Там была маленькая, но шумная группка пассажиров, по какой-то причине проявившая к нам неприязнь. Кроме этого, все остальное я не могу определить как неблагоприятное. Ганса я призвала к дисциплине и посчитала дело закрытым. Прочее… – Она пожала плечами. – Я не могу контролировать мысли смертных о нашей программе. И не была уверена, стоит ли на это обращать ваше внимание.
– Мне все совершенно понятно. – Хойст склонила голову над ящиком, изучая содержимое черного пластикового параллелепипеда. – Боюсь, невоздержанность некоторых наших предшественников представляет нас в очень невыгодном свете, и декларирование нашей общей цели – распространение всеобщей гармонии, – может привести к еще большей подозрительности. Я не намерена ухудшать ситуацию. – Она подняла глаза и встретилась взглядом с Матильдой. – В результате данной проверки не будет докладов о промахах и перегибах. Так или иначе.
Матильда с трудом улыбнулась.
Среда мчалась по покинутому пространству станции в кольца с повышенной силой тяжести. Дверные проходы по обе стороны от нее щерились пустыми глазницами, пол засасывал каблуки, как черная патока, утягивая ее назад. За ней, словно ночной кошмар, гналось что-то невидимое – скрежет когтей, стук каблуков. Она знала, это для нее наточены ножи, но не могла вспомнить, почему, – все остававшееся сзади было пустым. А впереди – тоже скверное: что-то сокрытое, поджидающее. Преследователь нагонял, и, когда схватил ее, в лицо брызнул фонтан красной пульпы. Среда находилась у входа в туалетный блок на административной палубе, и здесь лежал мертвец, и, когда девушка, потянув его, сказала: «Пойдем, папа», он повернулся, но оказался не отцом с синим от асфиксии лицом, а ухмыляющимся клоуном Свеном.
Среда вскочила, ловя ртом воздух. Сердце было готово лопнуть, а простыня была мокрой от холодного пота. Левая рука под тяжестью веса Среды онемела, потому что девушка лежала на боку и… Хрюкающее сопение, которое могло означать храп. Среда отодвинулась, и он привалился к ее спине, заключив в объятия. Она закрыла глаза и откинулась назад. «Вспомнила», – сонно подумала она и вздрогнула…
Еще ощущались горячий металлический вкус крови на губах и вонь разорванных кишок. Среда ушла в свою каюту и полчаса скреблась под душем, но все равно чувствовала себя изгаженной фекалиями. Фрэнк при выходе из лазарета позвонил ей. Она сказала, что хочет видеть его, и репортер пришел. Среда открыла дверь, втащила его внутрь и повалила на пол, словно животное. Его желание оказалось таким же сильным, как и ее.
Среда все еще сонно улыбнулась и принялась тереться о него бедрами, пока не почувствовала его пенис у своего зада.
– Фрэнк, – тихонько позвала она.
Еще один бормочущий всхрап. Он во сне придвинулся к ней. Он был очень осторожен, помнил о своей комплекции. Не то, что она ожидала, но то, в чем нуждалась. Потом они, будто тонущие, вцепились друг в друга, и он застонал. «Разумно ли это? – подумала она. – Кого это касается?»
Засыпая, Фрэнк словно обволок ее. Медленный хрип его дыхания и огромная масса тела создавали ощущение безопасности, реальной безопасности, впервые с той ужасной ночной вечеринки. Среда понимала: это всего лишь горькая иллюзия, но добрая и удобная. «Надеюсь, он не захочет притворяться, будто ничего не произошло», – задумалась она.
Некоторое время спустя Среда осторожно выбралась из постели, собираясь в ванную. Едва она встала, ушная мочка завибрировала раздраженной пчелой.
– Алло? – сердито, стараясь говорить мысленно, передала она. – Сколько сейчас времени, чтобы вызывать?
– Среда. – Ее собственный голос, жутковатый и глухой, когда звучит в собственной голове. – Слышишь меня?
– Да. Герман? Сейчас середина ночи по-местному. Я собираюсь спать.
– Я вынужден предупредить тебя. Корабль уже отчалил от дока и сейчас ускоряется к первичной точке прыжка. Как только прыжок произойдет, каузальный канал, который я в настоящий момент использую, разорвется – и ты останешься сама по себе. По расчету полетный план «Романова» пролегает через два прыжка к Новой Праге, но на дрезденской станции к вам подсело еще несколько пассажиров, и ты можешь ожидать диверсии.
– Диверсии? – Среда зевнула с отчаянным желанием либо окончательно проснуться, либо вернуться в постель. Фрэнк возлежал горной грядой на плато кровати. Она мечтательно выглянула из двери ванной.
– Группа РеМастированных, находящихся на вашем судне, обменялась закодированными посланиями с офисом торговца оружием с Хат Брейзил, который вместе с охраной сейчас уже на борту «Романова». В то же самое время торговец организовал информационно-пересылочный трафик с офисом обердепартаментсекретаря Блюмляйна на Новом Порядке, де-факто председателем Директората Планетарного Надзора и высшего руководителя Министерства госбезопасности. У меня мало информаторов там, на месте, но я уверен, торговец оружием – прикрытие высшего чиновника МГБ, который лично контролирует операцию по зачистке, ставшую необходимой в результате их внешнего конфликта по инциденту с Москвой.
– Стоп! Что ты имеешь в виду? МГБ? Какой еще внешний конфликт? – Среда обхватила голову руками. – При чем здесь я?
Хочу назад в кровать.
Герман сохранил манеру разговора. Она осталась такой же неторопливой и терпеливой, как всегда.
– Я углубился в поиски взаимосвязи между уничтожением твоего дома и мотивацией политических убийств. Системы и Москвы и Нового Дрездена лежат на оси экспансии расы РеМастированных. Тонто и Новый Порядок их самые последние завоевания и ближайшие к Земле. Они расположены по соседству и с Москвой, и с Новым Дрезденом, следовательно, рассуждая логически, эти миры должны быть целями для подрывной деятельности и завоевания. Однако РеМастированные имеют склонность к внутренним расколам и ведомственным распрям. Ими могут манипулировать внешние воздействия вроде Эсхатона. Возможно, один из департаментов в составе Министерства госбезопасности на Новом Порядке привлекли для развития растущего влияния на местные политические фигуры, чтобы использовать в качестве полномочных агентств в побочном проекте по разработке оружия, нарушающего причинно-следственные связи. Такие устройства могут представлять опасность не только потому, что Эсхатон вмешается, чтобы предотвратить их развертывание позже по временной линии, но и из-за их нестабильности…
– Позже чего? Эй, я думала, ты и есть Эсхатон! Тогда, что есть ты?
– Может ли лимфоцит в капилляре твоего мизинца претендовать быть тобой? Конечно, я – часть Эсхатона, но я так же не могу претендовать быть им. Эсхатон в основном черпает свою мощь, благодаря способности использовать нарушения причинно-следственных связей. Действия подобных устройств, находящихся в чужих руках – неважно, созданных в виде оружия, машин времени или компьютеров, – могут угрожать временной линии самого Эсхатона. Поэтому существуют подобные мне посредники для отслеживания запросов оракула, чтобы приводить в действие защиту причинно-следственной целостности Эсхатона. В данном случае самое разумное объяснение, что руководство Москвы экспериментировало с оружием разрыва времени и в результате несчастного случая взорвало собственную звезду. Но объяснение, зачем им потребовалась разработка подобного оружия, в ущерб их собственным интересам, абсолютно нерационально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48