Нечто специфическое для твоего обонятельного органа, поступающее непосредственно в гипоталамус и заставляющее мокнуть твою промежность, ведь, так? Чувства словно обострились, когда Среда склонилась к нему. – Пойдем, – выдохнула она ему в ухо, думая, как же выбраться из этой кутерьмы. Сердце билось так, словно это именно оно чувствовало либо похоть, либо ужас, либо и то и другое одновременно. Она прижалась к нему с отчего-то ослабевшими коленями. «Нейротоксин? – предположила она, но нет: было бы слишком прилюдно, если он тот, кем, по мнению Среды, может быть. – Скорее всего, просто блокиратор феромоновых рецепторов». – Пойдем.
На лестнице Лео чуть приостановился и прижал ее к себе.
– Позволь мне тебя понести, – прошептал он ей на ухо. Среда кивнула. Голова кружилась от напряжения. Лео поднял ее, и их волосы соприкоснулись, когда он взбирался по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Вот и палуба, кольцо капсул «сиб»-класса. – И где здесь твоя?
– Стой. Опусти меня, и я ее найду. – Среда улыбнулась парню и прижалась еще теснее. Коридорное освещение неяркое, большинство пассажиров предпочитало проводить перелет в дремоте. Он почувствовал запах свежего пота и чего-то мускусоподобного, предательски отравляющего. Герман учил ее этому: Венерина ловушка. Она обхватила парня и впилась губами в его губы в поцелуе, на который он ответил с энтузиазмом. Их бедра соприкоснулись.
– Черт. Не здесь. – Среда потянула его по коридору. Нервы натянуты. – Вот здесь.
Она надавила на дверную панель.
– Мне нужно в туалет. А ты чувствуй себя как дома. Я скоро.
– Точно? – спросил парень, заходя внутрь.
– Ну да. – Она приникла к нему, нежно ткнувшись ему в шею. – Минуты не пройдет.
Сердце бешено колотилось, когда она отступила и нажала кнопку дверного запора. Потом другую – уединение.
«Действительно ли я хочу этого?» – спрашивала она себя.
– Вендиго. Каюта, слышишь меня?
– Приветствую вас, пассажир Строуджер! Слушаю вас. – Слабый голос исходил из внешней панели управления.
– Запри, пожалуйста, входную дверь. И не открывай, пока не пройдет час после прибытия. Я хочу спать. Отклонить все входящие вызовы, отменить все исходящие рассылки материапов. Максимальное звукопоглощение. Возврат к полному уединению с дополнением голосового опознания к паролю.
Настроенный на простейшее мышление агент каюты проглотил это.
– Предупреждение! Уединение может быть отменено уполномоченными членами экипажа в аварийной ситуации или при необходимости оказания медицинской помощи…
– Сколько таких членов команды в этом рейсе? – Желудок заурчал, в нем заплескался холодный бульон.
– В данном полете – ни одного.
– Выполнять указания. А теперь заткнуться и ни с кем не болтать.
Изнутри послышался неуверенный стук, почти неразличимый через крепкий пеноматериал. Потом глухой удар, будто нечто массивное отскочило от внутренней стороны двери. Среда ухмыльнулась и направилась к лестнице, борясь с готовностью с извинениями вернутся назад и обычным своим рассудком. Секс по дороге, предлагаемый только мне? Где ты был на вечеринке у Сэмми? «Угробил папу с мамой, – пробормотала она про себя, полуослепшая от злости и утраты, пока искала палубу С, чтобы занять там удобное место в ряду. – Если только он не лучший дружелюбный хрен и я не допускаю ошибку…» Она спорила сама с собой, пока не уснула, и ко времени, когда проснулась, челнок выполнил разворот и был почти готов к стыковке.
Ладно, я здесь. Что теперь?
Вестибюль «Ноктис» не был спроектирован максимально безопасным изначально. Продукт кипучего экономического чуда Септагона был оптимистичным: предполагалось, что ничего плохого случиться просто не может. Гравитация поблизости варьировалась в любом векторном направлении, куда пожелали создатели. На стенах – джунгли, на потолке – песчаные дюны, по которым извивались мебиусные проходы для усиления визуального воздействия.
Среда поспешно двигалась по полосе, настроенной на половинную силу тяжести, по следу светового зайчика. Она прошла мимо других путешественников – эмигрантов, торговцев, молодежи, проводящей в годовом странствии Большой Тур, составлявших длинный караван-сарай, – и разнообразия соблазнительных, но надоедливых магазинчиков, оформленных в соответствии с экзогенными особенностями. Бабочки размером с обеденную тарелку неторопливо порхали над головой, их крылья мелькали историческими докудрамами. Мелкая тороидальная дождевая тучка медленно кружилась над ярко-малиновым гнездом грязе-корневых мангров, сверкали маленькие молнии. Среда смотрела на него через просвет в художественно разбросанной листве, выводящий на внезапную смену перспективы: сияние звезд в бриллиантовых окнах, растянувшееся на километры. Это был подлинный Септагон, жизнь, презирающая вакуум, и на мгновение на Среду, ныряющую в омут глубокой депрессии, обрушилась ностальгия, притаившаяся за тоненьким льдом ее самоконтроля. Если бы мы не прилетели сюда, мама с папой были бы живы. Если. Если.
– Следуй за световым зайчиком к лайнеру «Романов». Достигнув дока «Романова», поднимайся на борт и оставайся в своей каюте до отправления, которое ожидается в течение ближайших шести часов. Могу скрыть тебя на некоторое время. Если рискнешь пойти по терминалу, возможно, полицейский агент тебя обнаружит и арестует. Есть высокая вероятность, что не будет дозагрузки, и ты можешь пропустить отправление. Также существует риск, что преследующие тебя типы смогут определить твое местоположение и совершить повторную попытку покушения. Но вряд ли они в состоянии возобновить твою блокировку. У тебя прекрасная каюта, кстати.
– Так что я должна делать? – нервно потребовала она ответа, вступая в гогот нелетающих птиц, решивших устроить ночлег на тротуаре.
– Как только окажешься на лайнере, они не смогут усилить наблюдение. Полагаю, они накрыли орбиту «Центрис Дельта». На корабле тоже может быть кто-нибудь, но ты постарайся не столкнуться с ними. Используй свой счет для покупки предметов первой необходимости на корабле. Будь настороже. Следующий порт захода – Новый Дрезден, и у меня будет время для полной идентификации твоих преследователей.
– Постой. Ты имеешь в виду, что не знаешь, кто они? Как это? – Она повысила голос.
– Думаю, они принадлежат к группе, называющей себя РеМастированными. Одно из двух – они либо официальная фракция, либо группа отколовшихся мошенников. Они даже могут использовать РеМастированных как прикрытие: очень эффективно прячут свой хвост. Станешь придерживаться моих советов, вынудишь их раскрыться. Поняла? Буду помогать, ожидая тебя на Новом Дрездене.
– Корабль идет к Новому Дрездену? Я… – Она обнаружила, что говорит в тишину. – Черт. РеМастированные.
Кем бы они ни были, по крайней мере теперь у нее есть их имя. Имя для ненависти. Впереди показалась развилка, и световой зайчик помчался в сторону. Среда устало направилась за ним. По ее личному времени было уже за полночь, и она крайне нуждалась в чем-нибудь, что поддержит ее форму. Здесь вестибюль обретал более привычный вид. Растительность поредела, сменилась кроваво рубиновыми кафельными лоскутами размером со ступню. Из пола и стен выпирали громоздкие конструкции. Грузовые лифты, лестничные колодцы, уходящие вниз к стыковочным тоннелям, подводили к пристыкованным звездолетам. Некоторые корабли сохраняли собственную гравитацию. Среда не была уверена, что полетит на таком – разве он не со Старой Земли? Она с трудом припоминала лекции об экодрамах. Все это звучало смущающе трудным для понимания и запоздалым, и она пыталась завоевать Приз Топора, играя на своем планшете, вместо того чтобы слушать профессора. Была ли Земля местом высокого уровня или же задворками вроде ее дома?
Световой зайчик остановился, затем нырнул в темноту.
– Добро пожаловать на посадку к пункту четыре, – приглушенно пискнул путеводитель из кармана куртки. – Пожалуйста, имейте при себе ваш путеводитель и документы. Подготовьтесь к дактилоскопической проверке!
Световой зайчик возник снова, метнулся взад-вперед между Средой и силовым проходом к уровню ниже вестибюля.
– Ладно. – Среда расстегнула карман. – Так, идентификация. М-да. – Она покрутила кольца. – Герман, – прошипела она. – Кольца меня идентифицируют?
Щелк. «Идентификация по умолчанию, Виктория Строуджер. Сообщение от владельца: поразвлекайся с ними и не забывай проверять файлы, которые я сохранил в них под твоим прозвищем». Щелк.
Среда, озадаченная, заморгала.
Внизу, под диким цветением вестибюля, она очутилась в холодном, хорошо освещенном зале отправления перед посадочным тоннелем. Рыжеволосая женщина в какой-то вычурной сине-золотой униформе стояла у входа.
«Как необычно!» – подумала Среда.
– Вики Строуджер. – Она приподняла путеводитель. – Могу я пройти к своему месту?
Женщина искоса посмотрела на какой-то сопроводительный список.
– Да, мы ждем вас. – Она улыбнулась с профессиональной легкостью. – Вижу, у вас гид-компаньон. Хотите, я подкорректирую его для использования на корабле?
– Конечно. – Среда передала женщине мохнатого голубого надоеду. – Если не возражаете, хочу поинтересоваться: кто вы и что дальше?
– Хорошие вопросы, – проговорила женщина, поглаживая голову гида, пока тот дергался в подгонной загрузке. – Меня зовут Елена, я из офиса старшего стюарда. Если в дальнейшем возникнут вопросы, свободно обращайтесь в обслуживание номеров, чтобы вызвали меня. Мы вне расписания отправления в ближайшие пять с половиной часов, но большинство пассажиров уже на борту, который… А, привет! Мистер Хобсон? Вы раньше, чем обычно, сэр. Если вы подождете секундочку… Здесь, Виктория. Можете пройти к лифту, он доставит вас прямо на жилой уровень. У вас есть багаж? – Она изогнула бровь, когда Среда едва мотнула головой. – Все верно. Вы в «сибарит»-классе, четвертый ряд, коридор С. Там фабрикатор, который можно использовать для удовлетворения основных потребностей, и ряд бутиков на два уровня ниже и один коридор от вас, если позже захотите приобрести что-то дополнительно. Захотите что-нибудь узнать, спрашивайте меня. Всего хорошего.
Женщина вернулась к разговору с необычно ранним мистером Хобсоном, когда Среда возвращала говорливого, гида назад в карман. Покачала головой. Слишком много и чересчур быстро. Значит, на Земле есть фабрикаторы. Тогда это не задворки вроде Нового Дрездена или дома, и ей не придется целую неделю ночевать под открытым небом в подвале для беженцев. Путешествие может оказаться неплохим, особенно если Герман предоставит обычную детальную карту служебных объектов…
ИНТЕРЛЮДИЯ 2
Темный склад оборудования грузового отсека. Вытяжная труба кондиционера в виде буквы «J» обычно пахнет пакующей пеной и влагой. Сейчас это сточная канава силиконовой смазки и страха.
Тихий голос зачитывал список грехов:
– Позвольте мне перечислить. Вы наняли обычных головорезов, которые отследили ребенка до мертвой зоны, но потеряли ее внутри заброшенного жилого модуля. Она шла на сраную вечеринку, но никто даже не подумал проследить за ее друзьями, выяснить, где все проходит, и пойти туда. Другие ваши люди ликвидировали ее семью, тем оборвав все возможные ниточки и одновременно предупредив, что ее жизнь в опасности. Объясните мне, Франц, каким образом девятнадцатилетняя беженка сумела перехитрить пару даже пусть отдаленно напоминающих профессионалов гангстеров? И почему следы ее кожных отпечатков выявлены над внутренним аварийным шлюзом, ведущим в разгерметизированный отсек?
Пауза.
– Понимаете ли вы, какая хрень случилась? Длительная пауза.
– Бандиты отслеживали беженку непосредственно через ее интерфейс-кольца, но она оказалась очень опытной. Я ожидал, что это будет прямонаправленный след – и конец. Когда она отключила…
U. Поршия Хойст вздохнула.
– Дайте свет, Джамиль. Внутренности служебного отсека осветились.
– Вы убьете меня? – спросил Франц. Он выглядел несколько встревоженным, словно набирался мужества для предстоящей стоматологической процедуры.
Выбор небольшой. Охранник Поршии Маркс основательно потрудился, привязав его к двум анкерным балкам.
– Не исключено. – Поршия рассматривала его, задумчиво постукивая кончиком пера по зубам. Она прищурилась. – В нашей организации существует культ неприемлемости слабости.
Франц открыл рот, будто пытался что-то произнести, затем медленно закрыл. На его лбу выступили капельки пота. Становясь все больше, подметила Поршия, они не падают, а удерживаются поверхностным натяжением, не в силах скатиться при малой гравитации в тысячные g.
– Что вы сделали потом? – спросила она почти дружелюбно.
– Ну, я заключил, что она сбежала. Или под защиту властей, или куда-то за пределы хаба. Поэтому я послал Барра, Самова и Кергелена занять места на ближайших отбывающих к другим хабам шаттлах с приказом проведения всей необходимой рутины в случае ее обнаружения, а я сам и Эрика направились к местному полицейскому участку, чтобы с помощью марионеток проникнуть в их жилье, если она вернется домой. Поскольку мы имеем во всей системе только один-единственный комплект для марионетизации… – Его голос увял.
– Какие еще вы использовали ресурсы? Вы лишь накрыли три челнока, по одному пальцу на каждый. Не маловато? – Ее голос стал почти вежливым.
– Я был полностью связан. – Голос Франца стал напряженным. – У меня только шесть резидентов, включая меня! Этого отнюдь не достаточно для поддержки двадцати четырех умножить на семь хвостов на одного индивидуума, значительно меньше, чем необходимо для проведения полного прорыва или зачистки. Почему, вы думаете, мне пришлось привлекать наемные силы, вместо использования должным образом запрограммированных марионеток? Я в течение многих месяцев требовал пополнить резерв, но все что получил – лишь приказы лучше использовать собственные ресурсы да десятипроцентное сокращение бюджета. Теперь ваша группа… – Он опять смолк.
– Ваши требования. Были ли они официально заявлены?
– Да. – Он осторожно рассматривал ее, не понимая, куда ведет эта цепь выяснений.
Женщина, глядя на него, наблюдающего за ней, размышляла. Франц был резидентом на станции «Центрис», стоящим в стороне от операции U.Ванневара Скотта и тем не менее автоматически подозреваемый. Но он также был и единственным руководителем в целой системе, комплексе орбитальных хабов, вращающихся в аккреционном поясе вокруг красного карлика в сердце Септагона «В». Прежде всего, вообще большая удача, что ему удалось направить свою команду в нужный хаб. Если он говорил правду, вывешенный сушиться с шестью штатными единицами персонала, чтобы связать триста миллионов человек, разбросанных по почти пятистам орбитальным местам проживания и неисчисляемым мелким станциям и кораблям, то явно испытывал жажду поддержки. В то время как Скотт вливал фонды в центральные тайные группы, сующие нос в дела его противников в Директорате.
Поршия заявила:
– Я расследую это, вы знаете.
Франц решительно глядел на нее, даже не удостаивая вниманием Маркса. Хотя Маркс именно тот, кто проткнет ему позвоночник, если дойдет до этого, или даже убьет его, просто лишив воспоминаний, оставляя высушенным ничто.
– Ваша команда докладывала о потерянном конце? Теперь выражение его лица изменилось: раздражение, даже искра открытого мятежа.
– Я бы мог сказать вам, если бы вы развязали меня и дали шанс выяснить, – раздраженно произнес он. – Или спросите Эрику. Полагаю, вы еще не пришли к выводу, что она испорченный инструмент, и не разрядили ее.
Поршия приняла решение. Рискованное предприятие, но такова жизнь.
– Освободи его, – приказала она Джамилю.
– А это умно? – Маркс нахмурился, уставившись на лоб Франца. – Мы могли бы изменить его цели…
– Предпочитаю свободное волеизъявление своих подчиненных. – Улыбка внезапно пропала. – У тебя с этим проблема?
– Просто забочусь о вашей безопасности, босс.
– Я совершенно уверена, что U.Франц Бергман вспомнит, чьим целям он служит теперь, когда Внешний Контроль Охраны Окружения Четыре был… а-а… был поглощен Группой Шесть.
Джамиль вытащил нож и рассек веревку, привязывающую руки Франца к опорным балкам. У Франца округлились глаза.
– Вы сказали «поглощен»? А что случилось с Контролем Четыре?
– U.Ванневар Скотт оказался кр-райне пор-рочным пар-рнем, – програссировала Поршия. – Настолько порочным, что обердепартаментсекретарь решил отобрать у него все игрушки. – Слегка выделив «все», она изогнула бровь и надула губы. – Вы – в сером списке.
Серый, в противоположность черному, определяющему, чей статус – прокалывание спинного мозга и утилизация с экстремальной процедурой.
– Он не очень большой, но вы в нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
На лестнице Лео чуть приостановился и прижал ее к себе.
– Позволь мне тебя понести, – прошептал он ей на ухо. Среда кивнула. Голова кружилась от напряжения. Лео поднял ее, и их волосы соприкоснулись, когда он взбирался по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Вот и палуба, кольцо капсул «сиб»-класса. – И где здесь твоя?
– Стой. Опусти меня, и я ее найду. – Среда улыбнулась парню и прижалась еще теснее. Коридорное освещение неяркое, большинство пассажиров предпочитало проводить перелет в дремоте. Он почувствовал запах свежего пота и чего-то мускусоподобного, предательски отравляющего. Герман учил ее этому: Венерина ловушка. Она обхватила парня и впилась губами в его губы в поцелуе, на который он ответил с энтузиазмом. Их бедра соприкоснулись.
– Черт. Не здесь. – Среда потянула его по коридору. Нервы натянуты. – Вот здесь.
Она надавила на дверную панель.
– Мне нужно в туалет. А ты чувствуй себя как дома. Я скоро.
– Точно? – спросил парень, заходя внутрь.
– Ну да. – Она приникла к нему, нежно ткнувшись ему в шею. – Минуты не пройдет.
Сердце бешено колотилось, когда она отступила и нажала кнопку дверного запора. Потом другую – уединение.
«Действительно ли я хочу этого?» – спрашивала она себя.
– Вендиго. Каюта, слышишь меня?
– Приветствую вас, пассажир Строуджер! Слушаю вас. – Слабый голос исходил из внешней панели управления.
– Запри, пожалуйста, входную дверь. И не открывай, пока не пройдет час после прибытия. Я хочу спать. Отклонить все входящие вызовы, отменить все исходящие рассылки материапов. Максимальное звукопоглощение. Возврат к полному уединению с дополнением голосового опознания к паролю.
Настроенный на простейшее мышление агент каюты проглотил это.
– Предупреждение! Уединение может быть отменено уполномоченными членами экипажа в аварийной ситуации или при необходимости оказания медицинской помощи…
– Сколько таких членов команды в этом рейсе? – Желудок заурчал, в нем заплескался холодный бульон.
– В данном полете – ни одного.
– Выполнять указания. А теперь заткнуться и ни с кем не болтать.
Изнутри послышался неуверенный стук, почти неразличимый через крепкий пеноматериал. Потом глухой удар, будто нечто массивное отскочило от внутренней стороны двери. Среда ухмыльнулась и направилась к лестнице, борясь с готовностью с извинениями вернутся назад и обычным своим рассудком. Секс по дороге, предлагаемый только мне? Где ты был на вечеринке у Сэмми? «Угробил папу с мамой, – пробормотала она про себя, полуослепшая от злости и утраты, пока искала палубу С, чтобы занять там удобное место в ряду. – Если только он не лучший дружелюбный хрен и я не допускаю ошибку…» Она спорила сама с собой, пока не уснула, и ко времени, когда проснулась, челнок выполнил разворот и был почти готов к стыковке.
Ладно, я здесь. Что теперь?
Вестибюль «Ноктис» не был спроектирован максимально безопасным изначально. Продукт кипучего экономического чуда Септагона был оптимистичным: предполагалось, что ничего плохого случиться просто не может. Гравитация поблизости варьировалась в любом векторном направлении, куда пожелали создатели. На стенах – джунгли, на потолке – песчаные дюны, по которым извивались мебиусные проходы для усиления визуального воздействия.
Среда поспешно двигалась по полосе, настроенной на половинную силу тяжести, по следу светового зайчика. Она прошла мимо других путешественников – эмигрантов, торговцев, молодежи, проводящей в годовом странствии Большой Тур, составлявших длинный караван-сарай, – и разнообразия соблазнительных, но надоедливых магазинчиков, оформленных в соответствии с экзогенными особенностями. Бабочки размером с обеденную тарелку неторопливо порхали над головой, их крылья мелькали историческими докудрамами. Мелкая тороидальная дождевая тучка медленно кружилась над ярко-малиновым гнездом грязе-корневых мангров, сверкали маленькие молнии. Среда смотрела на него через просвет в художественно разбросанной листве, выводящий на внезапную смену перспективы: сияние звезд в бриллиантовых окнах, растянувшееся на километры. Это был подлинный Септагон, жизнь, презирающая вакуум, и на мгновение на Среду, ныряющую в омут глубокой депрессии, обрушилась ностальгия, притаившаяся за тоненьким льдом ее самоконтроля. Если бы мы не прилетели сюда, мама с папой были бы живы. Если. Если.
– Следуй за световым зайчиком к лайнеру «Романов». Достигнув дока «Романова», поднимайся на борт и оставайся в своей каюте до отправления, которое ожидается в течение ближайших шести часов. Могу скрыть тебя на некоторое время. Если рискнешь пойти по терминалу, возможно, полицейский агент тебя обнаружит и арестует. Есть высокая вероятность, что не будет дозагрузки, и ты можешь пропустить отправление. Также существует риск, что преследующие тебя типы смогут определить твое местоположение и совершить повторную попытку покушения. Но вряд ли они в состоянии возобновить твою блокировку. У тебя прекрасная каюта, кстати.
– Так что я должна делать? – нервно потребовала она ответа, вступая в гогот нелетающих птиц, решивших устроить ночлег на тротуаре.
– Как только окажешься на лайнере, они не смогут усилить наблюдение. Полагаю, они накрыли орбиту «Центрис Дельта». На корабле тоже может быть кто-нибудь, но ты постарайся не столкнуться с ними. Используй свой счет для покупки предметов первой необходимости на корабле. Будь настороже. Следующий порт захода – Новый Дрезден, и у меня будет время для полной идентификации твоих преследователей.
– Постой. Ты имеешь в виду, что не знаешь, кто они? Как это? – Она повысила голос.
– Думаю, они принадлежат к группе, называющей себя РеМастированными. Одно из двух – они либо официальная фракция, либо группа отколовшихся мошенников. Они даже могут использовать РеМастированных как прикрытие: очень эффективно прячут свой хвост. Станешь придерживаться моих советов, вынудишь их раскрыться. Поняла? Буду помогать, ожидая тебя на Новом Дрездене.
– Корабль идет к Новому Дрездену? Я… – Она обнаружила, что говорит в тишину. – Черт. РеМастированные.
Кем бы они ни были, по крайней мере теперь у нее есть их имя. Имя для ненависти. Впереди показалась развилка, и световой зайчик помчался в сторону. Среда устало направилась за ним. По ее личному времени было уже за полночь, и она крайне нуждалась в чем-нибудь, что поддержит ее форму. Здесь вестибюль обретал более привычный вид. Растительность поредела, сменилась кроваво рубиновыми кафельными лоскутами размером со ступню. Из пола и стен выпирали громоздкие конструкции. Грузовые лифты, лестничные колодцы, уходящие вниз к стыковочным тоннелям, подводили к пристыкованным звездолетам. Некоторые корабли сохраняли собственную гравитацию. Среда не была уверена, что полетит на таком – разве он не со Старой Земли? Она с трудом припоминала лекции об экодрамах. Все это звучало смущающе трудным для понимания и запоздалым, и она пыталась завоевать Приз Топора, играя на своем планшете, вместо того чтобы слушать профессора. Была ли Земля местом высокого уровня или же задворками вроде ее дома?
Световой зайчик остановился, затем нырнул в темноту.
– Добро пожаловать на посадку к пункту четыре, – приглушенно пискнул путеводитель из кармана куртки. – Пожалуйста, имейте при себе ваш путеводитель и документы. Подготовьтесь к дактилоскопической проверке!
Световой зайчик возник снова, метнулся взад-вперед между Средой и силовым проходом к уровню ниже вестибюля.
– Ладно. – Среда расстегнула карман. – Так, идентификация. М-да. – Она покрутила кольца. – Герман, – прошипела она. – Кольца меня идентифицируют?
Щелк. «Идентификация по умолчанию, Виктория Строуджер. Сообщение от владельца: поразвлекайся с ними и не забывай проверять файлы, которые я сохранил в них под твоим прозвищем». Щелк.
Среда, озадаченная, заморгала.
Внизу, под диким цветением вестибюля, она очутилась в холодном, хорошо освещенном зале отправления перед посадочным тоннелем. Рыжеволосая женщина в какой-то вычурной сине-золотой униформе стояла у входа.
«Как необычно!» – подумала Среда.
– Вики Строуджер. – Она приподняла путеводитель. – Могу я пройти к своему месту?
Женщина искоса посмотрела на какой-то сопроводительный список.
– Да, мы ждем вас. – Она улыбнулась с профессиональной легкостью. – Вижу, у вас гид-компаньон. Хотите, я подкорректирую его для использования на корабле?
– Конечно. – Среда передала женщине мохнатого голубого надоеду. – Если не возражаете, хочу поинтересоваться: кто вы и что дальше?
– Хорошие вопросы, – проговорила женщина, поглаживая голову гида, пока тот дергался в подгонной загрузке. – Меня зовут Елена, я из офиса старшего стюарда. Если в дальнейшем возникнут вопросы, свободно обращайтесь в обслуживание номеров, чтобы вызвали меня. Мы вне расписания отправления в ближайшие пять с половиной часов, но большинство пассажиров уже на борту, который… А, привет! Мистер Хобсон? Вы раньше, чем обычно, сэр. Если вы подождете секундочку… Здесь, Виктория. Можете пройти к лифту, он доставит вас прямо на жилой уровень. У вас есть багаж? – Она изогнула бровь, когда Среда едва мотнула головой. – Все верно. Вы в «сибарит»-классе, четвертый ряд, коридор С. Там фабрикатор, который можно использовать для удовлетворения основных потребностей, и ряд бутиков на два уровня ниже и один коридор от вас, если позже захотите приобрести что-то дополнительно. Захотите что-нибудь узнать, спрашивайте меня. Всего хорошего.
Женщина вернулась к разговору с необычно ранним мистером Хобсоном, когда Среда возвращала говорливого, гида назад в карман. Покачала головой. Слишком много и чересчур быстро. Значит, на Земле есть фабрикаторы. Тогда это не задворки вроде Нового Дрездена или дома, и ей не придется целую неделю ночевать под открытым небом в подвале для беженцев. Путешествие может оказаться неплохим, особенно если Герман предоставит обычную детальную карту служебных объектов…
ИНТЕРЛЮДИЯ 2
Темный склад оборудования грузового отсека. Вытяжная труба кондиционера в виде буквы «J» обычно пахнет пакующей пеной и влагой. Сейчас это сточная канава силиконовой смазки и страха.
Тихий голос зачитывал список грехов:
– Позвольте мне перечислить. Вы наняли обычных головорезов, которые отследили ребенка до мертвой зоны, но потеряли ее внутри заброшенного жилого модуля. Она шла на сраную вечеринку, но никто даже не подумал проследить за ее друзьями, выяснить, где все проходит, и пойти туда. Другие ваши люди ликвидировали ее семью, тем оборвав все возможные ниточки и одновременно предупредив, что ее жизнь в опасности. Объясните мне, Франц, каким образом девятнадцатилетняя беженка сумела перехитрить пару даже пусть отдаленно напоминающих профессионалов гангстеров? И почему следы ее кожных отпечатков выявлены над внутренним аварийным шлюзом, ведущим в разгерметизированный отсек?
Пауза.
– Понимаете ли вы, какая хрень случилась? Длительная пауза.
– Бандиты отслеживали беженку непосредственно через ее интерфейс-кольца, но она оказалась очень опытной. Я ожидал, что это будет прямонаправленный след – и конец. Когда она отключила…
U. Поршия Хойст вздохнула.
– Дайте свет, Джамиль. Внутренности служебного отсека осветились.
– Вы убьете меня? – спросил Франц. Он выглядел несколько встревоженным, словно набирался мужества для предстоящей стоматологической процедуры.
Выбор небольшой. Охранник Поршии Маркс основательно потрудился, привязав его к двум анкерным балкам.
– Не исключено. – Поршия рассматривала его, задумчиво постукивая кончиком пера по зубам. Она прищурилась. – В нашей организации существует культ неприемлемости слабости.
Франц открыл рот, будто пытался что-то произнести, затем медленно закрыл. На его лбу выступили капельки пота. Становясь все больше, подметила Поршия, они не падают, а удерживаются поверхностным натяжением, не в силах скатиться при малой гравитации в тысячные g.
– Что вы сделали потом? – спросила она почти дружелюбно.
– Ну, я заключил, что она сбежала. Или под защиту властей, или куда-то за пределы хаба. Поэтому я послал Барра, Самова и Кергелена занять места на ближайших отбывающих к другим хабам шаттлах с приказом проведения всей необходимой рутины в случае ее обнаружения, а я сам и Эрика направились к местному полицейскому участку, чтобы с помощью марионеток проникнуть в их жилье, если она вернется домой. Поскольку мы имеем во всей системе только один-единственный комплект для марионетизации… – Его голос увял.
– Какие еще вы использовали ресурсы? Вы лишь накрыли три челнока, по одному пальцу на каждый. Не маловато? – Ее голос стал почти вежливым.
– Я был полностью связан. – Голос Франца стал напряженным. – У меня только шесть резидентов, включая меня! Этого отнюдь не достаточно для поддержки двадцати четырех умножить на семь хвостов на одного индивидуума, значительно меньше, чем необходимо для проведения полного прорыва или зачистки. Почему, вы думаете, мне пришлось привлекать наемные силы, вместо использования должным образом запрограммированных марионеток? Я в течение многих месяцев требовал пополнить резерв, но все что получил – лишь приказы лучше использовать собственные ресурсы да десятипроцентное сокращение бюджета. Теперь ваша группа… – Он опять смолк.
– Ваши требования. Были ли они официально заявлены?
– Да. – Он осторожно рассматривал ее, не понимая, куда ведет эта цепь выяснений.
Женщина, глядя на него, наблюдающего за ней, размышляла. Франц был резидентом на станции «Центрис», стоящим в стороне от операции U.Ванневара Скотта и тем не менее автоматически подозреваемый. Но он также был и единственным руководителем в целой системе, комплексе орбитальных хабов, вращающихся в аккреционном поясе вокруг красного карлика в сердце Септагона «В». Прежде всего, вообще большая удача, что ему удалось направить свою команду в нужный хаб. Если он говорил правду, вывешенный сушиться с шестью штатными единицами персонала, чтобы связать триста миллионов человек, разбросанных по почти пятистам орбитальным местам проживания и неисчисляемым мелким станциям и кораблям, то явно испытывал жажду поддержки. В то время как Скотт вливал фонды в центральные тайные группы, сующие нос в дела его противников в Директорате.
Поршия заявила:
– Я расследую это, вы знаете.
Франц решительно глядел на нее, даже не удостаивая вниманием Маркса. Хотя Маркс именно тот, кто проткнет ему позвоночник, если дойдет до этого, или даже убьет его, просто лишив воспоминаний, оставляя высушенным ничто.
– Ваша команда докладывала о потерянном конце? Теперь выражение его лица изменилось: раздражение, даже искра открытого мятежа.
– Я бы мог сказать вам, если бы вы развязали меня и дали шанс выяснить, – раздраженно произнес он. – Или спросите Эрику. Полагаю, вы еще не пришли к выводу, что она испорченный инструмент, и не разрядили ее.
Поршия приняла решение. Рискованное предприятие, но такова жизнь.
– Освободи его, – приказала она Джамилю.
– А это умно? – Маркс нахмурился, уставившись на лоб Франца. – Мы могли бы изменить его цели…
– Предпочитаю свободное волеизъявление своих подчиненных. – Улыбка внезапно пропала. – У тебя с этим проблема?
– Просто забочусь о вашей безопасности, босс.
– Я совершенно уверена, что U.Франц Бергман вспомнит, чьим целям он служит теперь, когда Внешний Контроль Охраны Окружения Четыре был… а-а… был поглощен Группой Шесть.
Джамиль вытащил нож и рассек веревку, привязывающую руки Франца к опорным балкам. У Франца округлились глаза.
– Вы сказали «поглощен»? А что случилось с Контролем Четыре?
– U.Ванневар Скотт оказался кр-райне пор-рочным пар-рнем, – програссировала Поршия. – Настолько порочным, что обердепартаментсекретарь решил отобрать у него все игрушки. – Слегка выделив «все», она изогнула бровь и надула губы. – Вы – в сером списке.
Серый, в противоположность черному, определяющему, чей статус – прокалывание спинного мозга и утилизация с экстремальной процедурой.
– Он не очень большой, но вы в нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48