– Он остановился перевести дух. – Уф. Учить тебя я не намерен. Это твоя специализация. – Он сказал это с таким тревожным взглядом, что не мог не растрогать ее. – Уверена в безопасности?
– Не надо напоминать мне последние слова Уильяма Палмера. Конечно же нет. – И, защищаясь, скрестила руки. – Это настолько безопасно, насколько я способна обеспечить, и, уверена, куда безвреднее запуска безумного сигнала исполнения приговора над восемьюстами миллионами в основном неповинных людей. Теперь, если ты закончил с материнской опекой, взгляни на дерево угроз и укажи на то, что можно упустить.
– Дерево угроз… – Мартин почти свел к переносице глаза, пытаясь уложить все в голове. – Рашель?
– О черт! – Во взгляде смесь любви с раздражением. Два года замужества не притупили прежних чувств, но до Мартина Рашель уже стала большой девочкой, – ив его почти семьдесят, несмотря на тридцатилетний вид, он был лишь мгновением в ее материнском взоре. Порой она чувствовала себя старой женой молодого мужа. Он еще не испытывал холода отчужденности, которая приходит после смерти ребенка или при приближении неминуемой старости, по причине религиозных убеждений или обыкновенной старомодной скуки от жизни. Может, он никогда таким и не будет, но она любила его от этого не меньше. Он же порой превращался в глухую твердыню, чтобы продолжать с ней жить.
– Ты действительно считаешь мои действия столь безрассудными? – Она сделала два шага вперед и уткнулась подбородком ему в шею. Его руки непроизвольно обхватили ее.
– Знаю, ты должна, Рашель. Все знаю о тебе и твоей донкихотской кампании излечения всех этих долбаных планет.
– Лишь потому, что ты делал то же самое, – шепнула она ему на ухо.
– Да, но я работал строго за деньги. И с наиболее возможным благоразумием!
– Знаешь, в этой свихнувшейся вселенной однажды раздастся звонок богу с вопросом, сколько тот заплатит за саботаж создания машины времени, ведь психи, которые их создали, смогут их запустить и нарушить историческую последовательность, включая цепь событий, приведших к возникновению самого бога, поставив саму суть под вопрос.
– У тебя проявляется тенденция сделать это, когда ты демонстрируешь сверхэнтузиазм.
– Нет, только когда я злюсь, – ответила Рашель и подтолкнула его. Мартин чертыхнулся. – Не нравлюсь, когда становлюсь злой?
– Нет-нет, ты мне очень нравишься. – Он вздохнул, а она рассмеялась – не сумела справиться с собой. Мартин спустя секунду присоединился, обнимая ее за плечи.
– Я не уверена, есть ли там что, но ты выяснишь. Возможно, ничего особенного, если ты сможешь раздобыть у капитана полную пассажирскую декларацию, включая выходы на остановках, и поспрашиваешь, не вел ли кто-нибудь себя странно. Я имею в виду, есть ли пассажир в первом классе, никогда не появляющийся на обедах, поскольку голоса в его голове советуют ему оставаться у себя в каюте и чистить пистолеты…
– Проверка. – Он вздохнул. – Корабль линий «ВайтСтар»?
– Да. Это хорошо или плохо?
– Накладно, очень накладно. Надеюсь, у твоих ребят найдется что-нибудь в загашнике, чтобы предложить капитану, или он не будет слишком заинтересован тратить время попусту на кого-то вроде меня.
– Не он – она. Капитан Назма Хусейн. И она не должна тявкать слишком громко. Почему, ты думаешь, Джордж включил тебя в платежную ведомость? Ей не нужно знать, что ты внесен в список как неоплачиваемый интерн; просто вытащишь свой диппаспорт, помашешь им перед ее носом и будешь действовать вежливо, но твердо. Раскопаешь любое дерьмо, передашь его Джорджу. – Рашель усмехнулась. – Это насчет надбавки.
– Ты, должно быть, беспокоишься, не так ли?
– Еще бы.
– Ладно. – Мартин придвинулся, и Рашель обхватила его обеими руками. Он нагнулся поцеловать ее в лоб. – Позволь надеяться, что ты пригвоздишь это, так как нам скоро нужно домой.
– Уверена, отправимся. – Она обняла его крепче. – Я не собираюсь рисковать, Мартин. Хочу прожить довольно долго, чтобы видеть рождение нашего ребенка.
* * *
Три дня бешеной подготовки пролетели как скоростной поток по сточному желобу.
– Четыре часа тому назад? Когда первые пассажиры попадут в терминал? Хорошо. Спасибо. Буду готова. – Рашель захлопнула крышку телефона и попыталась унять свой скачущий пульс. – Начинается, – крикнула она через открытую дверь.
– Подойдите сюда. Даю последний прогон.
Рашель прошла по ковру ручной выделки и остановилась в дверном проеме.
– В какой манере разговаривают с иностранным послом? – спросила она, стараясь держать ноги чуть расставленными – на манер Элспет.
Транх ждал в спальне посла вместе с Гейл и взволнованной Джейн, все еще занятой установкой мобильного коммуникационного переключателя на столе Морроу. Как и Рашель, Гейл была одета для официального дипломатического приема: в темном жакете и платье канцелярии прелата, но, в отличие от Рашели, со своим лицом.
Транх сосредоточенно осмотрел ее.
– Волосы, – указал он.
– Дайте посмотрю. – Гейл подошла к Рашели, держа щетку как пистолет. – Нет, по-моему, все в порядке. – Она вытянула руку поправить выбившуюся прядь. – Как она ощущается?
Рашель скривилась.
– Как натянутая резиновая маска, а как еще?
– Пока можете ее носить комфортно? Не соскальзывает?
– Нет. Мембранные компрессоры, кажется, в порядке.
Многослойный грим пронизывали осмотические компрессоры, способные отводить пот и выделять его через специальные, якобы естественные поры.
– Прочие материалы?
– В норме. – Рашель медленно сделала поворот. – Не получается легко развернуться. Бронежилет тоже потеет.
– Ваш пистолет выпирает. Лучше, если одежда спадает свободно.
Рашель поправила оружие.
– Теперь, на мой взгляд, порядок. Проводной тест. Никаких проводов, конечно. Только сложный комплекс соединений умных коммуникаторов военной разработки, связывающих вместе группу засады.
– Проверка, проверка. – Транх поднял руку. – Все в норме. Слышно меня? – Мигнула лампа, и Транх поспешно подтолкнул ползунок. – Так лучше?
Рашель кивнула. В облегающей маске и чужой одежде поверх защитного каркаса на теле, пытающаяся скрыть пистолет, Рашель чувствовала себя как угодно, только не лучше. По крайней мере хоть Мартин не видел эту картину, он направлялся на разведку на лайнер, находящийся на геосинхронной орбите.
– Гейл, напомните мне боевой порядок.
– Порядок… о. – Она прочистила горло. – Готовность – 17:30. Двери открыты – 18:00. Мы ожидаем помощника министра культуры Ивана Гашека, дюжину или около того культурных атташе, представителей послов, шестнадцать различных бизнес-сановников, включая шестерых, обеспокоенных разрешением судебных репарационных процессов, троих с Септагона, озабоченных торговым будущим в свете возможного будущего дефицита дрезденцев в торговле с ними, и шесть экспортных агентов почивших московских фирм. А также полковника Гхова из Министерства образования, профессора Франка из Министерства внутреннего просвещения, примадонну Рону Гейс, которая, видимо, споет для нас, журналистов немерено – четверо в действительности – и несколько дюжин иммигрантов, проживающих здесь или пролетающих мимо, кто получил приглашение. Плюс обслуга, квартет музыкантов, восемь танцоров, трое конферансье, одиннадцать официантов, студенты из группы по культурному обмену, видеобригада документалистов по съемке хроник о судьбе наций после гибели их планет и куропатка на груше. Я дважды проверила список вместе с Приткиным и послом, у вас чистое поле – никаких старых знакомых согласно вашему служебному формуляру.
– Великолепно. – Рашель поморщилась. – Горизонт свободен пять часов. У кого-нибудь есть для меня пилюли крысиной печени?
Гейл вытащила упаковку таблеток и помахала ею, чуть улыбаясь.
– У меня.
Рашель заглотила первую таблетку, примиряясь с вечерней трезвостью.
– Туалет?
– В холле, дверь под основной лестницей слева. Кабинки все на связи, конечно.
– Охрана?
– Двое спереди, двое сзади и по двое на каждой лестничной площадке. Они проинструктированы. Пароль…
– Я его получила – «призраки». «Псы» – для незваных гостей.
– Верно. – Транх встал. – Довольна?
– Так… – Рашель чуть задумалась… – как и любой другой на моем месте. Как Элспет с этим справляется?
– Можно ей позвонить, если есть желание.
– Не думаю.
Рашель окинула все мысленным взором. Скука безопасного дома на другой стороне города. Посол Морроу, окруженная королевским эскортом тайной полиции, пытается расслабиться в компании с Джорджем Чо и помощниками из Министерства иностранных дел и секретарем как-там-его-зовут.
Нарастающее напряжение присутствовало в дипкорпусе Земли, играющим мускулами в неразберихе: Земля оказалась стороной, потенциально втянутой в конфликт, благодаря выбору убийцей транспорта. Единственное, почему дрезденские «невидимки» не занимались этим, была, вероятно, реакция московского дипкорпуса, если они пропустят мяч. Боязнь: Что если они правы? Неопределенность: А что, если нет? И паранойя: И что если за всем этим стоят люди с Земли? Этого хватало для изжоги у Рашели – не самое хорошее начало долгого и напряженного вечера.
Она на время сосредоточилась на своих имлантатах. Дрезденские власти имели предубеждение против персонального увеличения и беспорядочного использования умного материала: способности Рашель оседлать свой таламус, ускорить рефлексы и видеть в темноте могли потребовать отключить, приспустить, как управляемый дирижабль, если о них станет известно. Но не должны, нет, пока кто-то не объявится и не попытается ее убить. У этого события очень высокая вероятность, и теперь его ограничивали восемьдесят часов от прибытия «Романова» до его очистки от бобового стебля орбитального дока для отлета.
У Рашели были причины нервничать. Кто-то сумел проникнуть в резиденции трех дипломатов, одна из которых обладала статусом «охраняемой по высочайшему уровню», совершить три убийства и уйти незамеченными. Такое предполагало либо очень высокий интеллект, либо помощь изнутри, либо то и другое одновременно. А изнутри оповещены насчет замены…
– Сверка времени, – сказал Транх. – Первые гости, – он посмотрел на часы, – уже должны прибыть.
Раздался прерывистый стук в дверь.
– Я проверю, – подошла ко входу Гейл.
Рашель ускользнула от взгляда за внутреннюю дверь, пока Гейл шепотом вела краткую беседу.
– Это Кристофф, – сообщила она, и Рашель несколько расслабилась. Охранник Морроу числился одним из немногих в списке благонадежных, и если бы он был убийцей, они бы проиграли еще до того, как начали.
– Хорошо. – Она снова вышла в центр комнаты и, перехватив взгляд охранника, поинтересовалась: – Нормально?
– Нет. – Он вернулся к изучению. – Но вы… это опасно. – Он выглядел напряженным. – Вы не та, за кого я волнуюсь.
– Несомненно. – Она здравомысляще кивнула. – Мне нужно спускаться и встречать гостей. Я действительно не жду, что наш гипотетический убийца рискнет пойти на дело при свидетелях, поэтому, пока я остаюсь вне видимости снаружи, у нас должно быть все хорошо. Забава начнется, если кто-то из гостей выйдет за ограждения, или убийца уклонится от сценария. Готовы?
Кристофф на момент замер и чуть заметно кивнул.
– Тогда дадим наше гастрольное представление.
ГАСТРОЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
С постановкой в док, пополнением запасов и дозаправкой корабля на Штефи навалилось много неприятных хлопот. В дополнение к присмотру за Средой – девица с проблемами, и ей требовалось плечо, на которое можно опереться, но находиться на линии огня сильно изматывало – Штефи подменяла Макса и Эвана и была на побегушках между мостиком и инженерной службой, в основном выступая в качестве дублера и «пойди-принеси» для корабельного экипажа, и вообще «присматривала за лавочкой», пока ее начальство вело дела с портовым руководством. Коль скоро так будет продолжаться, ей очень повезет, если удастся хоть какое-то время провести на поверхности – после трех недель непрерывной работы возможность покинуть корабль оставалась маловероятной. Если она не выполнит свою часть дела на поверхности, Свенгали отыщет для нее грубые слова, в этом она не сомневалась. Вот почему вызов Елены из офиса старшего стюарда стал крайне нежелательным.
– Лейтенант? У нас непредвиденная ситуация. Я в четвертом стыковочном тоннеле, северная сторона. Можете срочно подойти?
Штефи посмотрела на двух техников, подключавших внешние силовые кабели корабля, чтобы отсоединить второй генератор и шифратор для выгрузки объемной почтовой бобины.
– Могу уделить пять минут. Это все. По пути. Что за ситуация?
– Не могу сказать, пока вы не придете сюда.
– Что значит «не могу»? – Штефи уже шла к ближайшей капсюле служебного лифта. Получить сигнал сцепки, потом проследить, как доктор Льюис получает транспорт для нового хирургического оборудования…
– Все кувырком. – В голосе Елены слышалось извинение. – У меня прибытие В-5.
– А… – Штефи мигнула. – Уже иду. – Она покрутила кольца, меняя настройку, и попросила лифт доставить ее до шлюзового отсека. – Макс, это Штефи. У меня проблема. Знаешь что-нибудь о прибытии В-5?
– В-5? – озадаченно переспросил Макс. – Не слышал. Попытайся взять это на себя, если сможешь. Если тебе сложно – переправляй мне. Я сейчас заменяю Чи, и у меня заняты руки.
– Ладно. – Штефи покачала головой. – Разве это не дипломатическое исключение?
– Дипломатическое, таможенное, полицейское – любое. Если у них ордер на пассажира, то – в канцелярию старшего стюарда, если связано с судовыми отделами – ко мне.
– Хорошо. Конец связи.
Лифт затормозил и открыл двери в пассажирское отделение стыковочного тоннеля четыре. Этот уровень – диаметром с фюзеляж околозвукового реактивного перевозчика – представлял собой широкий коридор с уклоном вверх, ведущий в зал прибытия станции. В конце корабля из него открывались различные двери шлюзов и грузоподъемников, через которые люди попадали в порт. Елена и член команды из офиса старшего стюарда ждали у барьера вместе с пассажиром – нет, подождите, он был не с той стороны, не так ли?
– Привет, Елена. Сэр. – Профессиональная улыбка. – Чем могу помочь?
Штефи наскоро оценила его: темноволосый, молодо выглядящий, но с самоуверенностью, приходящей с возрастом, в сандалиях, удобном килте и рубашке стиля «на все случаи жизни». В руках маленький буклет. В белом переплете.
– Меня зовут Мартин Спрингфилд, – представился он застенчиво. – Я временно прикомандирован к особой дипломатической миссии Объединенных Наций в Сараево. – Он слегка улыбнулся. – Ники так не выглядела, когда я в прошлый раз был на борту, должен сказать.
– Ники? Извините? – Елена попыталась привлечь к себе внимание, но безуспешно.
– Так мы называли ее в верфи. Восемь или девять лет назад. – Спрингфилд кивнул сам себе, будто что-то подтверждая. – Прошу прощения за беспокойство, но я здесь из-за того, что послу Чо срочно требуются ответы на некоторые вопросы. Найдется уединенное место для разговора?
– Уединенное… – Глаза Штефи почти съехались к переносице от попытки примирить конфликтующие инстинкты: прогнать назойливого штатского и вернуться к работе, и о черт, правительственная штучка, что мне теперь делать? – Да, полагаю, найдется.
Она предупреждающим взглядом посмотрела на Елену, которая пожимала плечами и выглядела совершенно беспомощной.
– Не будете ли так любезны пройти сюда. Можно взглянуть на это, сэр?
– Настоящее, – помогла Елена. – Карт-бланш. Он тот, за кого себя выдает. Я уже проверила.
Штефи заставила себя снова улыбнуться.
– Не сомневаюсь, иначе вы бы не вызвали меня сюда. – Она взглянула на Мартина. – Следуйте за мной.
Она развернулась и двинулась вперед, несмотря на то, что проход не позволял комфортно разминуться с небольшой группой людей, спускавшихся по тоннелю: пара, принимающая гостей, два бизнесмена, группа измотанного вида недавно оттаявших пассажиров четвертого класса с перевозочными сундуками и Среда. Девушка тоже заметила Штефи.
– Лейтенант Грейс? Вы заняты? Я просто хотела извиниться по поводу того дня…
– Все хорошо, – устало ответила Штефи. – А вы в порядке? Вижу, идете на землю – что-то надумали? Осматривать достопримечательности?
Среда слегка просветлела.
– Да. – И внезапно погасила эмоции. – Завтра в посольстве мемориальная церемония. В столице. Приглашены все московские, кто находится в системе. Приглашение поступило в мой почтовый ящик сегодня утром. Думаю, нужно сходить. Прошло пять лет по имперскому времени.
– Конечно, сходите, – поспешно произнесла Штефи, удивляясь, что может одновременно говорить и пробираться через толпу. – Захочется по возвращении поделиться новостями, не стесняйтесь, зовите меня. Сейчас я немного занята.
К ее облегчению Среда кивнула и поспешила присоединиться к группе экскурсантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Не надо напоминать мне последние слова Уильяма Палмера. Конечно же нет. – И, защищаясь, скрестила руки. – Это настолько безопасно, насколько я способна обеспечить, и, уверена, куда безвреднее запуска безумного сигнала исполнения приговора над восемьюстами миллионами в основном неповинных людей. Теперь, если ты закончил с материнской опекой, взгляни на дерево угроз и укажи на то, что можно упустить.
– Дерево угроз… – Мартин почти свел к переносице глаза, пытаясь уложить все в голове. – Рашель?
– О черт! – Во взгляде смесь любви с раздражением. Два года замужества не притупили прежних чувств, но до Мартина Рашель уже стала большой девочкой, – ив его почти семьдесят, несмотря на тридцатилетний вид, он был лишь мгновением в ее материнском взоре. Порой она чувствовала себя старой женой молодого мужа. Он еще не испытывал холода отчужденности, которая приходит после смерти ребенка или при приближении неминуемой старости, по причине религиозных убеждений или обыкновенной старомодной скуки от жизни. Может, он никогда таким и не будет, но она любила его от этого не меньше. Он же порой превращался в глухую твердыню, чтобы продолжать с ней жить.
– Ты действительно считаешь мои действия столь безрассудными? – Она сделала два шага вперед и уткнулась подбородком ему в шею. Его руки непроизвольно обхватили ее.
– Знаю, ты должна, Рашель. Все знаю о тебе и твоей донкихотской кампании излечения всех этих долбаных планет.
– Лишь потому, что ты делал то же самое, – шепнула она ему на ухо.
– Да, но я работал строго за деньги. И с наиболее возможным благоразумием!
– Знаешь, в этой свихнувшейся вселенной однажды раздастся звонок богу с вопросом, сколько тот заплатит за саботаж создания машины времени, ведь психи, которые их создали, смогут их запустить и нарушить историческую последовательность, включая цепь событий, приведших к возникновению самого бога, поставив саму суть под вопрос.
– У тебя проявляется тенденция сделать это, когда ты демонстрируешь сверхэнтузиазм.
– Нет, только когда я злюсь, – ответила Рашель и подтолкнула его. Мартин чертыхнулся. – Не нравлюсь, когда становлюсь злой?
– Нет-нет, ты мне очень нравишься. – Он вздохнул, а она рассмеялась – не сумела справиться с собой. Мартин спустя секунду присоединился, обнимая ее за плечи.
– Я не уверена, есть ли там что, но ты выяснишь. Возможно, ничего особенного, если ты сможешь раздобыть у капитана полную пассажирскую декларацию, включая выходы на остановках, и поспрашиваешь, не вел ли кто-нибудь себя странно. Я имею в виду, есть ли пассажир в первом классе, никогда не появляющийся на обедах, поскольку голоса в его голове советуют ему оставаться у себя в каюте и чистить пистолеты…
– Проверка. – Он вздохнул. – Корабль линий «ВайтСтар»?
– Да. Это хорошо или плохо?
– Накладно, очень накладно. Надеюсь, у твоих ребят найдется что-нибудь в загашнике, чтобы предложить капитану, или он не будет слишком заинтересован тратить время попусту на кого-то вроде меня.
– Не он – она. Капитан Назма Хусейн. И она не должна тявкать слишком громко. Почему, ты думаешь, Джордж включил тебя в платежную ведомость? Ей не нужно знать, что ты внесен в список как неоплачиваемый интерн; просто вытащишь свой диппаспорт, помашешь им перед ее носом и будешь действовать вежливо, но твердо. Раскопаешь любое дерьмо, передашь его Джорджу. – Рашель усмехнулась. – Это насчет надбавки.
– Ты, должно быть, беспокоишься, не так ли?
– Еще бы.
– Ладно. – Мартин придвинулся, и Рашель обхватила его обеими руками. Он нагнулся поцеловать ее в лоб. – Позволь надеяться, что ты пригвоздишь это, так как нам скоро нужно домой.
– Уверена, отправимся. – Она обняла его крепче. – Я не собираюсь рисковать, Мартин. Хочу прожить довольно долго, чтобы видеть рождение нашего ребенка.
* * *
Три дня бешеной подготовки пролетели как скоростной поток по сточному желобу.
– Четыре часа тому назад? Когда первые пассажиры попадут в терминал? Хорошо. Спасибо. Буду готова. – Рашель захлопнула крышку телефона и попыталась унять свой скачущий пульс. – Начинается, – крикнула она через открытую дверь.
– Подойдите сюда. Даю последний прогон.
Рашель прошла по ковру ручной выделки и остановилась в дверном проеме.
– В какой манере разговаривают с иностранным послом? – спросила она, стараясь держать ноги чуть расставленными – на манер Элспет.
Транх ждал в спальне посла вместе с Гейл и взволнованной Джейн, все еще занятой установкой мобильного коммуникационного переключателя на столе Морроу. Как и Рашель, Гейл была одета для официального дипломатического приема: в темном жакете и платье канцелярии прелата, но, в отличие от Рашели, со своим лицом.
Транх сосредоточенно осмотрел ее.
– Волосы, – указал он.
– Дайте посмотрю. – Гейл подошла к Рашели, держа щетку как пистолет. – Нет, по-моему, все в порядке. – Она вытянула руку поправить выбившуюся прядь. – Как она ощущается?
Рашель скривилась.
– Как натянутая резиновая маска, а как еще?
– Пока можете ее носить комфортно? Не соскальзывает?
– Нет. Мембранные компрессоры, кажется, в порядке.
Многослойный грим пронизывали осмотические компрессоры, способные отводить пот и выделять его через специальные, якобы естественные поры.
– Прочие материалы?
– В норме. – Рашель медленно сделала поворот. – Не получается легко развернуться. Бронежилет тоже потеет.
– Ваш пистолет выпирает. Лучше, если одежда спадает свободно.
Рашель поправила оружие.
– Теперь, на мой взгляд, порядок. Проводной тест. Никаких проводов, конечно. Только сложный комплекс соединений умных коммуникаторов военной разработки, связывающих вместе группу засады.
– Проверка, проверка. – Транх поднял руку. – Все в норме. Слышно меня? – Мигнула лампа, и Транх поспешно подтолкнул ползунок. – Так лучше?
Рашель кивнула. В облегающей маске и чужой одежде поверх защитного каркаса на теле, пытающаяся скрыть пистолет, Рашель чувствовала себя как угодно, только не лучше. По крайней мере хоть Мартин не видел эту картину, он направлялся на разведку на лайнер, находящийся на геосинхронной орбите.
– Гейл, напомните мне боевой порядок.
– Порядок… о. – Она прочистила горло. – Готовность – 17:30. Двери открыты – 18:00. Мы ожидаем помощника министра культуры Ивана Гашека, дюжину или около того культурных атташе, представителей послов, шестнадцать различных бизнес-сановников, включая шестерых, обеспокоенных разрешением судебных репарационных процессов, троих с Септагона, озабоченных торговым будущим в свете возможного будущего дефицита дрезденцев в торговле с ними, и шесть экспортных агентов почивших московских фирм. А также полковника Гхова из Министерства образования, профессора Франка из Министерства внутреннего просвещения, примадонну Рону Гейс, которая, видимо, споет для нас, журналистов немерено – четверо в действительности – и несколько дюжин иммигрантов, проживающих здесь или пролетающих мимо, кто получил приглашение. Плюс обслуга, квартет музыкантов, восемь танцоров, трое конферансье, одиннадцать официантов, студенты из группы по культурному обмену, видеобригада документалистов по съемке хроник о судьбе наций после гибели их планет и куропатка на груше. Я дважды проверила список вместе с Приткиным и послом, у вас чистое поле – никаких старых знакомых согласно вашему служебному формуляру.
– Великолепно. – Рашель поморщилась. – Горизонт свободен пять часов. У кого-нибудь есть для меня пилюли крысиной печени?
Гейл вытащила упаковку таблеток и помахала ею, чуть улыбаясь.
– У меня.
Рашель заглотила первую таблетку, примиряясь с вечерней трезвостью.
– Туалет?
– В холле, дверь под основной лестницей слева. Кабинки все на связи, конечно.
– Охрана?
– Двое спереди, двое сзади и по двое на каждой лестничной площадке. Они проинструктированы. Пароль…
– Я его получила – «призраки». «Псы» – для незваных гостей.
– Верно. – Транх встал. – Довольна?
– Так… – Рашель чуть задумалась… – как и любой другой на моем месте. Как Элспет с этим справляется?
– Можно ей позвонить, если есть желание.
– Не думаю.
Рашель окинула все мысленным взором. Скука безопасного дома на другой стороне города. Посол Морроу, окруженная королевским эскортом тайной полиции, пытается расслабиться в компании с Джорджем Чо и помощниками из Министерства иностранных дел и секретарем как-там-его-зовут.
Нарастающее напряжение присутствовало в дипкорпусе Земли, играющим мускулами в неразберихе: Земля оказалась стороной, потенциально втянутой в конфликт, благодаря выбору убийцей транспорта. Единственное, почему дрезденские «невидимки» не занимались этим, была, вероятно, реакция московского дипкорпуса, если они пропустят мяч. Боязнь: Что если они правы? Неопределенность: А что, если нет? И паранойя: И что если за всем этим стоят люди с Земли? Этого хватало для изжоги у Рашели – не самое хорошее начало долгого и напряженного вечера.
Она на время сосредоточилась на своих имлантатах. Дрезденские власти имели предубеждение против персонального увеличения и беспорядочного использования умного материала: способности Рашель оседлать свой таламус, ускорить рефлексы и видеть в темноте могли потребовать отключить, приспустить, как управляемый дирижабль, если о них станет известно. Но не должны, нет, пока кто-то не объявится и не попытается ее убить. У этого события очень высокая вероятность, и теперь его ограничивали восемьдесят часов от прибытия «Романова» до его очистки от бобового стебля орбитального дока для отлета.
У Рашели были причины нервничать. Кто-то сумел проникнуть в резиденции трех дипломатов, одна из которых обладала статусом «охраняемой по высочайшему уровню», совершить три убийства и уйти незамеченными. Такое предполагало либо очень высокий интеллект, либо помощь изнутри, либо то и другое одновременно. А изнутри оповещены насчет замены…
– Сверка времени, – сказал Транх. – Первые гости, – он посмотрел на часы, – уже должны прибыть.
Раздался прерывистый стук в дверь.
– Я проверю, – подошла ко входу Гейл.
Рашель ускользнула от взгляда за внутреннюю дверь, пока Гейл шепотом вела краткую беседу.
– Это Кристофф, – сообщила она, и Рашель несколько расслабилась. Охранник Морроу числился одним из немногих в списке благонадежных, и если бы он был убийцей, они бы проиграли еще до того, как начали.
– Хорошо. – Она снова вышла в центр комнаты и, перехватив взгляд охранника, поинтересовалась: – Нормально?
– Нет. – Он вернулся к изучению. – Но вы… это опасно. – Он выглядел напряженным. – Вы не та, за кого я волнуюсь.
– Несомненно. – Она здравомысляще кивнула. – Мне нужно спускаться и встречать гостей. Я действительно не жду, что наш гипотетический убийца рискнет пойти на дело при свидетелях, поэтому, пока я остаюсь вне видимости снаружи, у нас должно быть все хорошо. Забава начнется, если кто-то из гостей выйдет за ограждения, или убийца уклонится от сценария. Готовы?
Кристофф на момент замер и чуть заметно кивнул.
– Тогда дадим наше гастрольное представление.
ГАСТРОЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
С постановкой в док, пополнением запасов и дозаправкой корабля на Штефи навалилось много неприятных хлопот. В дополнение к присмотру за Средой – девица с проблемами, и ей требовалось плечо, на которое можно опереться, но находиться на линии огня сильно изматывало – Штефи подменяла Макса и Эвана и была на побегушках между мостиком и инженерной службой, в основном выступая в качестве дублера и «пойди-принеси» для корабельного экипажа, и вообще «присматривала за лавочкой», пока ее начальство вело дела с портовым руководством. Коль скоро так будет продолжаться, ей очень повезет, если удастся хоть какое-то время провести на поверхности – после трех недель непрерывной работы возможность покинуть корабль оставалась маловероятной. Если она не выполнит свою часть дела на поверхности, Свенгали отыщет для нее грубые слова, в этом она не сомневалась. Вот почему вызов Елены из офиса старшего стюарда стал крайне нежелательным.
– Лейтенант? У нас непредвиденная ситуация. Я в четвертом стыковочном тоннеле, северная сторона. Можете срочно подойти?
Штефи посмотрела на двух техников, подключавших внешние силовые кабели корабля, чтобы отсоединить второй генератор и шифратор для выгрузки объемной почтовой бобины.
– Могу уделить пять минут. Это все. По пути. Что за ситуация?
– Не могу сказать, пока вы не придете сюда.
– Что значит «не могу»? – Штефи уже шла к ближайшей капсюле служебного лифта. Получить сигнал сцепки, потом проследить, как доктор Льюис получает транспорт для нового хирургического оборудования…
– Все кувырком. – В голосе Елены слышалось извинение. – У меня прибытие В-5.
– А… – Штефи мигнула. – Уже иду. – Она покрутила кольца, меняя настройку, и попросила лифт доставить ее до шлюзового отсека. – Макс, это Штефи. У меня проблема. Знаешь что-нибудь о прибытии В-5?
– В-5? – озадаченно переспросил Макс. – Не слышал. Попытайся взять это на себя, если сможешь. Если тебе сложно – переправляй мне. Я сейчас заменяю Чи, и у меня заняты руки.
– Ладно. – Штефи покачала головой. – Разве это не дипломатическое исключение?
– Дипломатическое, таможенное, полицейское – любое. Если у них ордер на пассажира, то – в канцелярию старшего стюарда, если связано с судовыми отделами – ко мне.
– Хорошо. Конец связи.
Лифт затормозил и открыл двери в пассажирское отделение стыковочного тоннеля четыре. Этот уровень – диаметром с фюзеляж околозвукового реактивного перевозчика – представлял собой широкий коридор с уклоном вверх, ведущий в зал прибытия станции. В конце корабля из него открывались различные двери шлюзов и грузоподъемников, через которые люди попадали в порт. Елена и член команды из офиса старшего стюарда ждали у барьера вместе с пассажиром – нет, подождите, он был не с той стороны, не так ли?
– Привет, Елена. Сэр. – Профессиональная улыбка. – Чем могу помочь?
Штефи наскоро оценила его: темноволосый, молодо выглядящий, но с самоуверенностью, приходящей с возрастом, в сандалиях, удобном килте и рубашке стиля «на все случаи жизни». В руках маленький буклет. В белом переплете.
– Меня зовут Мартин Спрингфилд, – представился он застенчиво. – Я временно прикомандирован к особой дипломатической миссии Объединенных Наций в Сараево. – Он слегка улыбнулся. – Ники так не выглядела, когда я в прошлый раз был на борту, должен сказать.
– Ники? Извините? – Елена попыталась привлечь к себе внимание, но безуспешно.
– Так мы называли ее в верфи. Восемь или девять лет назад. – Спрингфилд кивнул сам себе, будто что-то подтверждая. – Прошу прощения за беспокойство, но я здесь из-за того, что послу Чо срочно требуются ответы на некоторые вопросы. Найдется уединенное место для разговора?
– Уединенное… – Глаза Штефи почти съехались к переносице от попытки примирить конфликтующие инстинкты: прогнать назойливого штатского и вернуться к работе, и о черт, правительственная штучка, что мне теперь делать? – Да, полагаю, найдется.
Она предупреждающим взглядом посмотрела на Елену, которая пожимала плечами и выглядела совершенно беспомощной.
– Не будете ли так любезны пройти сюда. Можно взглянуть на это, сэр?
– Настоящее, – помогла Елена. – Карт-бланш. Он тот, за кого себя выдает. Я уже проверила.
Штефи заставила себя снова улыбнуться.
– Не сомневаюсь, иначе вы бы не вызвали меня сюда. – Она взглянула на Мартина. – Следуйте за мной.
Она развернулась и двинулась вперед, несмотря на то, что проход не позволял комфортно разминуться с небольшой группой людей, спускавшихся по тоннелю: пара, принимающая гостей, два бизнесмена, группа измотанного вида недавно оттаявших пассажиров четвертого класса с перевозочными сундуками и Среда. Девушка тоже заметила Штефи.
– Лейтенант Грейс? Вы заняты? Я просто хотела извиниться по поводу того дня…
– Все хорошо, – устало ответила Штефи. – А вы в порядке? Вижу, идете на землю – что-то надумали? Осматривать достопримечательности?
Среда слегка просветлела.
– Да. – И внезапно погасила эмоции. – Завтра в посольстве мемориальная церемония. В столице. Приглашены все московские, кто находится в системе. Приглашение поступило в мой почтовый ящик сегодня утром. Думаю, нужно сходить. Прошло пять лет по имперскому времени.
– Конечно, сходите, – поспешно произнесла Штефи, удивляясь, что может одновременно говорить и пробираться через толпу. – Захочется по возвращении поделиться новостями, не стесняйтесь, зовите меня. Сейчас я немного занята.
К ее облегчению Среда кивнула и поспешила присоединиться к группе экскурсантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48