Хлеба и зрелищ. А тут — два в одном.
Нам принесли счет, и я достала коричневый кошелек «Louis Vuitton», между прочим, подарок Леши.
— Убери деньги. Пусть этот платит. Мы ему еще такие счета выкатим, мало не покажется!
— Ну ладно, всем до свидания! — Я не знала, как поскорее избавиться от неприятной компании.
— Нет, подожди, я тебя домой отвезу! — крикнула мне Мари. — А ты садись в свою хуе... точилу и пез... домой. Я приеду!
Мы с ней сели в машину.
— Можно у тебя курить?
— Да хоть срать — здесь такой гадюшник!
Мы ехали молча. Я взглянула на нее — она, не отвлекаясь, смотрела на дорогу. Неожиданно по ее щеке пробежала слезинка, потом вторая, третья... Она не вытирала слезы, просто держала руль и тихо плакала. Как она боялась потерять этого негодяя...
Мы еще общались какое-то время, встречались в клубах, созванивались, а потом наши пути разошлись. Правильно она поступила, что сделала аборт... Иначе ребенок бы рос без отца, так же, как его дочь... Ведь отца через пару лет убили при странных обстоятельствах ночью у подъезда собственного дома.
Так кому нужна эта чертова реальность?! Неужели не жутко смотреть в ее страшные глаза?
Проще и приятней жить в своем придуманном мире.
Суровую действительность можно выносить только в небольших дозах. К сожалению, в сказки мы верим только в детстве. Но так хочется в ней очутиться...
Глава 6
ПЕРЕВОРОТ
В БАНАНОВОМ
ГОСУДАРСТВЕ
Иногда мучительно ждешь жизненных изменений. Мечтаешь о новом, свежем, неизведанном. Хочется, чтобы «сегодня» было не похоже на «вчера», а «завтра» отличалось от «сегодня».
Но неожиданные перемены меняют нашу жизнь и порой не в лучшую сторону. Обычно мы желаем перемен, но не всегда готовы к ним.
Я приехала в «Romanoff». Был день зарплаты. В дверях бизнес-центра я столкнулась с Катькой. На этот раз она не одарила меня своей фирменной натянуто-приветливой улыбочкой, а сухо проронила: «Привет» и удалилась в неизвестном направлении.
Я заглянула в Катькин кабинет. За ее длинным столом в начальственном кресле нагло восседала Светка.
— Светуль, привет, а что с Катькой?
— Привет, все нормально, — ответила Светка и потупила бегающие глазки в пол.
— У нас сегодня репетиция будет? — поинтересовалась я.
— Да, у нас будет, а у тебя — нет! — издевательски хмыкнула Светка, не поднимая глаз.
— Что это значит, Свет? Я не поняла...
— Катька знает про Рональда, знает, что ты Ирке помогла все это замутить, и еще знает, что ты занимаешься антипиаром ее имиджа.
Это был не упрек, не вопрос, не наезд, а просто сухая констатация фактов — они тут все такие хорошие, а я — дерьмо.
— Послушай, ну это же полная чушь! — рассвирепела я. — Кто будет пилить сук, на котором сидит? А что я могла сделать с Рональдом, если к нему никакого доступа не имею?
Хорошенькое дело! Если Катька действительно считает меня сволочью, то пусть она мне это скажет в глаза, а не через «передаста».
— Ладно, извини, что так получилось — я сама в это не верю. Но... В общем, вот твоя зарплата.
Она придвинула ко мне белый конвертик, по-прежнему не поднимая глаз. Ну что же, она по-своему права. Кому охота лезть в чужие дела?
Я молча взяла деньги со стола и гордо удалилась. Это был полный бред, я не верила своим глазам.
Я приземлилась в кафе «Чайка» по соседству с офисом. Набрала по мобильному номер нашего менеджера Гарика, который всегда в курсе всех интриг не только в нашем заведении, но и в городе.
— Гарик, объясни мне, что происходит?
— Да лажа какая-то. Помнишь Аленку, которую Катька из Харькова привезла? Так вот она с ней сейчас это — чё-как, ну, чикается, в общем.
Сегодня у меня был день открытий.
— Гарик, ты что несешь? У Катьки Светка есть.
— Ну и что, — удивился он. — Она может себе позволить хоть десять Светок сразу. Катька спит со Светкой, нашим корпоративным водилой, а теперь еще и с Аленкой.
— Ты что, хочешь сказать, что эта пятнадцатилетняя дрянь мне за спиной гадит?
— Н-е-ет, не гадит, а срет! У нее на твою должность свои виды. Ведь все схемы показов отработаны, разводки уже сделаны, модели натренированы, нужные связи, салоны, всякие дизайнеры есть. Штат не меняется. В общем, технология в порядке, нужна только координация, а ее каждый дурак слабает.
Из дальнейшей беседы мне стало известно, что Алена предложила Кате делать мою работу за половину моей зарплаты, плюс интимные внеурочно и бесплатно. А под эту сурдинку толкнула сплетню. Ей многое про меня было известно. Когда «сиротинушку» привезли из ее родного Харькова, все наши корпоративные квартиры на тот момент были заняты. Добрая Ирка приютила бедняжку на неделю, а эта тварь вместо благодарности носила Иркины шмотки и подслушивала все разговоры. Теперь же в своей интерпретации передавала сплетни Катьке. Я же, занимаясь личными делами, упустила важный момент, связанный с появлением интриганки-хохлушки, и тем самым прощелкала свой «звездный час».
Было очень обидно.
Значит, действительно в моей жизни начались глобальные перемены, и, пожалуй, не надо им противиться, а то будет еще хуже. Потом уже будем думать, что делать!
Перемены произошли и в Катькиной жизни — правда, только через год. Я узнала, что Алена нашла способ рассказать Катиному мужу о романе Катьки с водителем, и он сделал все возможное, чтобы Катьке закрыли въезд в Америку, так как гражданства у нее не было.
В один миг владелица агентства осталась без мужа и ребенка. На этой почве она решила напиться и умерла в собственной квартире от удушья, так как пить крепкий алкоголь ей было нельзя. Агентство закрылось, а Светка с водителем долго делили между собой несчастный «Лексус», принадлежавший нашему заведению.
На город опустился нерадостный вечер, вечер тоски и обиды. Я купила мороженое и отправилась гулять по нарядному Невскому проспекту, гордо красуясь в маленькой кофточке с норкой от Ирины Танцуриной. Навстречу мне попадались влюбленные парочки, пьяные студенты, веселые компании, спешащие по своим неотложным делам. Я шла и думала о том, что меня больше не волнуют витрины дорогих магазинов, роскошные авто, бесшумно пролетающие мимо, модные рестораны. Все у меня теперь есть, и я заплатила за это сполна.
— Девушка, разрешите познакомиться?
Рядом со мной остановился автомобиль.
Я обернулась.
Из очень грязного «Ситроена» вылез очень интересный экспонат. Карие глаза и белоснежная улыбка, полосатый свитер под горло и начищенные до блеска ботинки. Сразу понятно, что человек не страдает комплексами и умеет правильно себя подать.
— Могу я составить вам компанию? — спросил он.
— Если не жалко потратить время на особу, которую видите в первый и последний раз, пожалуйста.
— А с чего вы взяли, что мы видимся в последний раз? Я думаю, что у нас с вами все впереди...
— Не обольщайтесь, я не свободна! — Моя яркая внешность часто притягивала уличных «клейщиков».
— Знаете как бывает в жизни: сегодня занята, а завтра — свободна...
Так, мило беседуя, мы прошлись по Нев-скому до Адмиралтейства и отправились в обратном направлении. Экземпляр в начищенных ботинках обладал потрясающей способностью читать сокровенные женские мысли. Когда мужчина на протяжении хотя бы получаса говорит тебе то, что ты хочешь услышать, невозможно устоять.
— Могу ли я предложить вам поужинать вместе?
Мы сели в машину, он включил фары. За-звучала песня Стинга. Я «надела» защитный панцирь, так как понимала, что уже «горячо». Если честно, мне не хотелось влюбляться, по крайней мере, так быстро.
Два часа ночи. Спать не хочется. Застой в личной жизни надоел. А экземплярчик очень даже ничего!
Он повернул ключ зажигания, и мы плавно покатили по главной улице города.
— Спасибо, что согласились скрасить мое одиночество. Куда поедем?
Мне пришла идея наведаться в «James Cook». Там я чувствовала себя как дома. Плюс ко всему меня радовали удобные плетеные стулья и демократичное меню.
Мой экземпляр покинул меня, оставив после своего бегства привкус остывшего кофе и счет за две персоны. Ну, настоящий полковник! Так я заплатила за «красивые глазки», комплименты и приятное общество. А он «профессионально» отпросился в WC и незаметно исчез. Я допила кофе, заказала еще, и пока до моего сознания дошло, что меня банально «кинули», на часах уже была половина четвертого.
Я вышла на Большую Конюшенную и поймала такси:
— На Гражданку.
— О, нет, далеко. Извините.
Второй:
— Сколько?
— Двести.
— Нет, мало! В такую глушь не поеду!
Третий:
— Девушка, да вы что? Нет!
Сначала у меня создалось впечатление, что вместо своего адреса я называю город Крыжополь Суходрищенского района или станцию Кукуево. Но потом поняла, что этот адрес — синоним моего и что, конечно, в такие дали никто не захочет со мной отправиться.
— На Гражданку! Пятьсот!
— Поехали.
Я плюхнулась на заднее сиденье черной «Волги» и поехала в свой «спальный» район, где официально проживала, но фактически отсутствовала. Половина моего гардероба находилась раньше у Юльки, часть на работе, учебники — тоже на работе и в общаге у сокурсников, а зубные щетки и прочие гигиенические принадлежности были рассеяны по всему Петербургу, а также в моей сумочке — никогда не знаешь, где будешь ночевать. Квартиру я не снимала, так как все мои финансы уходили на шоппинг и образование — всевозможные курсы и семинары были моим неизменным увлечением.
На перекрестке я покинула уютную «Волгу» и направилась к дому через «пиво-табачный» ларек. Став счастливой обладательницей «Vogue» и «Orbit», я вошла в подъезд девятиэтажного блочного дома. Облезлые стены под названием «тридцать лет без покраски» пестрели разноцветными надписями, судя по которым, все женское население нашего дома было влюблено в какого-то Леху, а мужское тащилось и плющилось от Алисы. Около лифта опять сперли лампочку, поэтому кнопку вызова пришлось искать на ощупь.
— Какой этаж? — услышала я за спиной и обернулась...
Чьи-то мощные руки обхватили мою шею, и я стала задыхаться. Попыталась заорать, но только хрипела и захлебывалась слюной.
Я знала, что «Pollini» практичная обувь, но сейчас прочувствовала это на собственной шкуре. Двенадцатисантиметровый каблук вонзился в лодыжку нападавшего. Он взвыл. Открылись дверцы лифта. Как полоумная я влетела в кабину, нажала кнопку и, кашляя, выплюнула слюну с кровью.
Боже милосердный! Меня в считанные секунды чуть не задушили в собственном подъезде! Я дотронулась до шеи, она опухала прямо на глазах...
Вот тебе и перемены! Надо съезжать отсюда, пока не «склеила ласты» в родном подъезде. Зато вся в «Versace»...
Я начала обзванивать риелторов Петербурга.
Те клоповники, которые мне показывали за тысячу иностранных рублей, можно было снимать в фильмах «На графских развалинах» и «Мамай вернулся». Иногда попадались приличные подъезды, иногда — сантехника, а иногда — вид из окон. Но чтобы три в одном — извините!
Иришка в своей коммунальной квартире паковала в очередной раз чемоданы для поездки с Рональдом и Лизкой в Лондон и на Бали.
— Да, да, конечно! Обязательно. Я приеду, потом опять уеду, потом приеду, и сразу буду искать квартиру, — говорила она.
Но я понимала, что ее жизнь уже не пересекается с моей. Ирка жила в фешенебельных отелях, летала первым классом самолета, заезжала домой только для того, чтобы отгрузить килограммы «именных» шмоток, сказав при этом маме «привет» и «пока». Из «Romanoff» она уволилась, больше у Катьки ловить было нечего — ведь Рональд стал самым выгодным ее приобретением. А из университета ее благополучно отчислили. Но Ирку все устраивало и она довольная плыла по течению.
Узнав, что я ищу квартиру, Анька состроила кислую мину и твердо произнесла:
— Нет, с тобой я жить не буду!
А наглые риелторы между тем за свои коварные махинации требовали с меня сто процентов от месячной арендной платы и страховой депозит хозяину квартиры, который считает обстановку своей «каморки папы Карло» высшим проявлением дизайнерской мысли.
Чтобы развеяться, я отправилась с Иришкой в «Decadance». Она обожала это гнездышко разврата площадью метров пятьдесят, декорированное красными кирпичами. В зале умещались всего шесть столиков, за которыми употреблять пищу было невозможно, так как пепел с сигарет танцующих медленно, но верно летел прямо в тарелки. Туалета было два, и в них, защелкнувшись на задвижку, вечно занимались делом, далеким от «естественной нужды». Face Control был очень строгим, и если в тебе не признавали личного друга Эдика, вход воспрещался.
Ирка, как всегда в джинсах со стразами «Dolce&Gabbana» и в ярко-желтой майке, первая занимала столик и платила за всех вновь прибывших по доброте душевной. Это своего рода перераспределение материальных благ: Рональд — ей, а она — «нуждающимся». Я тоже «присела к ней на хвост», чтобы отвлечься от своих перемен. Если уж менять, то в глобальном формате: зачем гламурная «Plaza», когда есть помпезный «Decadance»?
— Здравствуй, моя дорогая, рада тебя видеть!
К нашему столику подошла Лена — самая известная и болезненно худая манекенщица города. Чуть сутуловатая, манерная эстонка, натуральная блондинка с аристократически длинным носом умела красиво пить кофе, не оставляя следов помады на краю чашки, и курить. Дым она выпускала четко вверх маленькими порциями, а сигарету держала между средним и безымянным пальцами. Сильная и властная, она предпочитала общаться с мужским полом, так как говорить только о мужиках и шмотках считала унизительным занятием. Как-то так сложилось, что волей судьбы я была ее единственной подругой.
— Познакомься, это Стас, — попыталась она перекричать диджея.
Я протянула руку, чтобы поздороваться со Стасом. Тот приветливо улыбнулся мне, рассеянно пожал руку и отошел. Они безупречно подходили друг другу: манерой одеваться и поведением. Даже внешне они были похожи.
Ленка, как всегда на эмоциональном подъеме, вывела меня на улицу, чтобы спросить мое мнение.
— Ленуль, вы — идеальная пара. Я очень рада за тебя.
— Спасибо, мы уже два месяца вместе. Все так хорошо...
— А как у него с деньгами?
— Стас мне ни в чем не отказывает. Видишь, я вся в «Moschino»... Только, знаешь, он женат. — И ее глаза погасли. Ленке так же, как и мне, уже надоело быть на вторых ролях. С ее болезненной гордостью это было невыносимо.
— Ленуль, но он того стоит. И вообще, как говорит моя подруга Анька, «женатый — это временно несвободный», так что не расстраивайся — разрулится как-нибудь. «Наши руки не для скуки, для любви сердца».
— Да нет, у него ребенок маленький. Представляешь, вот мы тоже когда-нибудь замуж выйдем, и такие же ушлые, как твоя подруга, наших мужей отобьют. Нет, в жизни все должно быть по-честному, если не твой — значит, не твой. Что делать, ума не приложу...
Я обняла Ленку. Очень хороший она человек. Мы стояли напротив «Decadance» на набережной Невы. Дул сильный ветер, развевая наши волосы и размазывая ими блеск для губ. Мы стояли и молчали каждая о своем.
— Мне Стас квартиру снял, но я не хочу там одна жить, — прервала Ленка задумчивое молчание. — Пожалуйста, переезжай ко мне. Мне с тобой будет легче, да и тебе веселее... А?
Вот так пересеклись наши с Ленкой линии перемен, и я переехала к ней.
Когда ты хочешь перемен, не надо их ждать и надеяться — они обязательно придут по твоему зову. А когда твоя жизнь начинает изменяться, не делай вид, что ты не замечаешь этого. Повороты судьбы не должны заставать тебя врасплох. Не надо лениться и расслабляться, ведь затишье наступает всегда перед бурей. Надо научиться принимать неизбежное, как должное и попытаться придумать меры для улучшения ситуации, с которой ты мысленно примирилась как с неизбежностью. Надо научиться извлекать пользу из прошлого — проанализировать свои ошибки, чтобы никогда не повторять их в будущем. Как говориться, «когда судьба вручает вам лимон, постарайтесь сделать из него лимонад».
* * *
Умение сказать «нет» я всегда считала искусством.
Невозможно сказать «нет», когда подруга просит тебя об одолжении. Трудно произнести эти три буквы, когда ты устраиваешь показы на перспективу или рекламируешь какой-нибудь товар за бесценок, ведь производитель с низким бюджетом просит выручить. Невозможно отказать мужчине, который страстно тебя желает. Не дать в долг, когда уверяют, что на неделю. Не разрешить списать курсовик, над которым ты корпела месяц, пока однокурсники гуляли. Сложно отказать услужливой продавщице в магазине...
Ты не можешь сказать слово «нет», потому что неудобно, потому что неприлично, потому что не хочется обидеть человека. Но с другой стороны, зачем делать то, что ты не хочешь, зачем каждый раз, думая — НЕТ, произносить ДА? Что ты получишь за свой альтруизм?
И когда ты о чем-то просишь близких людей, и они тоже, думая «нет», выполняют просьбу, появляется недосказанность, пустые обещания, нелепые ситуации. Так и живет наше прогрессивное человечество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Нам принесли счет, и я достала коричневый кошелек «Louis Vuitton», между прочим, подарок Леши.
— Убери деньги. Пусть этот платит. Мы ему еще такие счета выкатим, мало не покажется!
— Ну ладно, всем до свидания! — Я не знала, как поскорее избавиться от неприятной компании.
— Нет, подожди, я тебя домой отвезу! — крикнула мне Мари. — А ты садись в свою хуе... точилу и пез... домой. Я приеду!
Мы с ней сели в машину.
— Можно у тебя курить?
— Да хоть срать — здесь такой гадюшник!
Мы ехали молча. Я взглянула на нее — она, не отвлекаясь, смотрела на дорогу. Неожиданно по ее щеке пробежала слезинка, потом вторая, третья... Она не вытирала слезы, просто держала руль и тихо плакала. Как она боялась потерять этого негодяя...
Мы еще общались какое-то время, встречались в клубах, созванивались, а потом наши пути разошлись. Правильно она поступила, что сделала аборт... Иначе ребенок бы рос без отца, так же, как его дочь... Ведь отца через пару лет убили при странных обстоятельствах ночью у подъезда собственного дома.
Так кому нужна эта чертова реальность?! Неужели не жутко смотреть в ее страшные глаза?
Проще и приятней жить в своем придуманном мире.
Суровую действительность можно выносить только в небольших дозах. К сожалению, в сказки мы верим только в детстве. Но так хочется в ней очутиться...
Глава 6
ПЕРЕВОРОТ
В БАНАНОВОМ
ГОСУДАРСТВЕ
Иногда мучительно ждешь жизненных изменений. Мечтаешь о новом, свежем, неизведанном. Хочется, чтобы «сегодня» было не похоже на «вчера», а «завтра» отличалось от «сегодня».
Но неожиданные перемены меняют нашу жизнь и порой не в лучшую сторону. Обычно мы желаем перемен, но не всегда готовы к ним.
Я приехала в «Romanoff». Был день зарплаты. В дверях бизнес-центра я столкнулась с Катькой. На этот раз она не одарила меня своей фирменной натянуто-приветливой улыбочкой, а сухо проронила: «Привет» и удалилась в неизвестном направлении.
Я заглянула в Катькин кабинет. За ее длинным столом в начальственном кресле нагло восседала Светка.
— Светуль, привет, а что с Катькой?
— Привет, все нормально, — ответила Светка и потупила бегающие глазки в пол.
— У нас сегодня репетиция будет? — поинтересовалась я.
— Да, у нас будет, а у тебя — нет! — издевательски хмыкнула Светка, не поднимая глаз.
— Что это значит, Свет? Я не поняла...
— Катька знает про Рональда, знает, что ты Ирке помогла все это замутить, и еще знает, что ты занимаешься антипиаром ее имиджа.
Это был не упрек, не вопрос, не наезд, а просто сухая констатация фактов — они тут все такие хорошие, а я — дерьмо.
— Послушай, ну это же полная чушь! — рассвирепела я. — Кто будет пилить сук, на котором сидит? А что я могла сделать с Рональдом, если к нему никакого доступа не имею?
Хорошенькое дело! Если Катька действительно считает меня сволочью, то пусть она мне это скажет в глаза, а не через «передаста».
— Ладно, извини, что так получилось — я сама в это не верю. Но... В общем, вот твоя зарплата.
Она придвинула ко мне белый конвертик, по-прежнему не поднимая глаз. Ну что же, она по-своему права. Кому охота лезть в чужие дела?
Я молча взяла деньги со стола и гордо удалилась. Это был полный бред, я не верила своим глазам.
Я приземлилась в кафе «Чайка» по соседству с офисом. Набрала по мобильному номер нашего менеджера Гарика, который всегда в курсе всех интриг не только в нашем заведении, но и в городе.
— Гарик, объясни мне, что происходит?
— Да лажа какая-то. Помнишь Аленку, которую Катька из Харькова привезла? Так вот она с ней сейчас это — чё-как, ну, чикается, в общем.
Сегодня у меня был день открытий.
— Гарик, ты что несешь? У Катьки Светка есть.
— Ну и что, — удивился он. — Она может себе позволить хоть десять Светок сразу. Катька спит со Светкой, нашим корпоративным водилой, а теперь еще и с Аленкой.
— Ты что, хочешь сказать, что эта пятнадцатилетняя дрянь мне за спиной гадит?
— Н-е-ет, не гадит, а срет! У нее на твою должность свои виды. Ведь все схемы показов отработаны, разводки уже сделаны, модели натренированы, нужные связи, салоны, всякие дизайнеры есть. Штат не меняется. В общем, технология в порядке, нужна только координация, а ее каждый дурак слабает.
Из дальнейшей беседы мне стало известно, что Алена предложила Кате делать мою работу за половину моей зарплаты, плюс интимные внеурочно и бесплатно. А под эту сурдинку толкнула сплетню. Ей многое про меня было известно. Когда «сиротинушку» привезли из ее родного Харькова, все наши корпоративные квартиры на тот момент были заняты. Добрая Ирка приютила бедняжку на неделю, а эта тварь вместо благодарности носила Иркины шмотки и подслушивала все разговоры. Теперь же в своей интерпретации передавала сплетни Катьке. Я же, занимаясь личными делами, упустила важный момент, связанный с появлением интриганки-хохлушки, и тем самым прощелкала свой «звездный час».
Было очень обидно.
Значит, действительно в моей жизни начались глобальные перемены, и, пожалуй, не надо им противиться, а то будет еще хуже. Потом уже будем думать, что делать!
Перемены произошли и в Катькиной жизни — правда, только через год. Я узнала, что Алена нашла способ рассказать Катиному мужу о романе Катьки с водителем, и он сделал все возможное, чтобы Катьке закрыли въезд в Америку, так как гражданства у нее не было.
В один миг владелица агентства осталась без мужа и ребенка. На этой почве она решила напиться и умерла в собственной квартире от удушья, так как пить крепкий алкоголь ей было нельзя. Агентство закрылось, а Светка с водителем долго делили между собой несчастный «Лексус», принадлежавший нашему заведению.
На город опустился нерадостный вечер, вечер тоски и обиды. Я купила мороженое и отправилась гулять по нарядному Невскому проспекту, гордо красуясь в маленькой кофточке с норкой от Ирины Танцуриной. Навстречу мне попадались влюбленные парочки, пьяные студенты, веселые компании, спешащие по своим неотложным делам. Я шла и думала о том, что меня больше не волнуют витрины дорогих магазинов, роскошные авто, бесшумно пролетающие мимо, модные рестораны. Все у меня теперь есть, и я заплатила за это сполна.
— Девушка, разрешите познакомиться?
Рядом со мной остановился автомобиль.
Я обернулась.
Из очень грязного «Ситроена» вылез очень интересный экспонат. Карие глаза и белоснежная улыбка, полосатый свитер под горло и начищенные до блеска ботинки. Сразу понятно, что человек не страдает комплексами и умеет правильно себя подать.
— Могу я составить вам компанию? — спросил он.
— Если не жалко потратить время на особу, которую видите в первый и последний раз, пожалуйста.
— А с чего вы взяли, что мы видимся в последний раз? Я думаю, что у нас с вами все впереди...
— Не обольщайтесь, я не свободна! — Моя яркая внешность часто притягивала уличных «клейщиков».
— Знаете как бывает в жизни: сегодня занята, а завтра — свободна...
Так, мило беседуя, мы прошлись по Нев-скому до Адмиралтейства и отправились в обратном направлении. Экземпляр в начищенных ботинках обладал потрясающей способностью читать сокровенные женские мысли. Когда мужчина на протяжении хотя бы получаса говорит тебе то, что ты хочешь услышать, невозможно устоять.
— Могу ли я предложить вам поужинать вместе?
Мы сели в машину, он включил фары. За-звучала песня Стинга. Я «надела» защитный панцирь, так как понимала, что уже «горячо». Если честно, мне не хотелось влюбляться, по крайней мере, так быстро.
Два часа ночи. Спать не хочется. Застой в личной жизни надоел. А экземплярчик очень даже ничего!
Он повернул ключ зажигания, и мы плавно покатили по главной улице города.
— Спасибо, что согласились скрасить мое одиночество. Куда поедем?
Мне пришла идея наведаться в «James Cook». Там я чувствовала себя как дома. Плюс ко всему меня радовали удобные плетеные стулья и демократичное меню.
Мой экземпляр покинул меня, оставив после своего бегства привкус остывшего кофе и счет за две персоны. Ну, настоящий полковник! Так я заплатила за «красивые глазки», комплименты и приятное общество. А он «профессионально» отпросился в WC и незаметно исчез. Я допила кофе, заказала еще, и пока до моего сознания дошло, что меня банально «кинули», на часах уже была половина четвертого.
Я вышла на Большую Конюшенную и поймала такси:
— На Гражданку.
— О, нет, далеко. Извините.
Второй:
— Сколько?
— Двести.
— Нет, мало! В такую глушь не поеду!
Третий:
— Девушка, да вы что? Нет!
Сначала у меня создалось впечатление, что вместо своего адреса я называю город Крыжополь Суходрищенского района или станцию Кукуево. Но потом поняла, что этот адрес — синоним моего и что, конечно, в такие дали никто не захочет со мной отправиться.
— На Гражданку! Пятьсот!
— Поехали.
Я плюхнулась на заднее сиденье черной «Волги» и поехала в свой «спальный» район, где официально проживала, но фактически отсутствовала. Половина моего гардероба находилась раньше у Юльки, часть на работе, учебники — тоже на работе и в общаге у сокурсников, а зубные щетки и прочие гигиенические принадлежности были рассеяны по всему Петербургу, а также в моей сумочке — никогда не знаешь, где будешь ночевать. Квартиру я не снимала, так как все мои финансы уходили на шоппинг и образование — всевозможные курсы и семинары были моим неизменным увлечением.
На перекрестке я покинула уютную «Волгу» и направилась к дому через «пиво-табачный» ларек. Став счастливой обладательницей «Vogue» и «Orbit», я вошла в подъезд девятиэтажного блочного дома. Облезлые стены под названием «тридцать лет без покраски» пестрели разноцветными надписями, судя по которым, все женское население нашего дома было влюблено в какого-то Леху, а мужское тащилось и плющилось от Алисы. Около лифта опять сперли лампочку, поэтому кнопку вызова пришлось искать на ощупь.
— Какой этаж? — услышала я за спиной и обернулась...
Чьи-то мощные руки обхватили мою шею, и я стала задыхаться. Попыталась заорать, но только хрипела и захлебывалась слюной.
Я знала, что «Pollini» практичная обувь, но сейчас прочувствовала это на собственной шкуре. Двенадцатисантиметровый каблук вонзился в лодыжку нападавшего. Он взвыл. Открылись дверцы лифта. Как полоумная я влетела в кабину, нажала кнопку и, кашляя, выплюнула слюну с кровью.
Боже милосердный! Меня в считанные секунды чуть не задушили в собственном подъезде! Я дотронулась до шеи, она опухала прямо на глазах...
Вот тебе и перемены! Надо съезжать отсюда, пока не «склеила ласты» в родном подъезде. Зато вся в «Versace»...
Я начала обзванивать риелторов Петербурга.
Те клоповники, которые мне показывали за тысячу иностранных рублей, можно было снимать в фильмах «На графских развалинах» и «Мамай вернулся». Иногда попадались приличные подъезды, иногда — сантехника, а иногда — вид из окон. Но чтобы три в одном — извините!
Иришка в своей коммунальной квартире паковала в очередной раз чемоданы для поездки с Рональдом и Лизкой в Лондон и на Бали.
— Да, да, конечно! Обязательно. Я приеду, потом опять уеду, потом приеду, и сразу буду искать квартиру, — говорила она.
Но я понимала, что ее жизнь уже не пересекается с моей. Ирка жила в фешенебельных отелях, летала первым классом самолета, заезжала домой только для того, чтобы отгрузить килограммы «именных» шмоток, сказав при этом маме «привет» и «пока». Из «Romanoff» она уволилась, больше у Катьки ловить было нечего — ведь Рональд стал самым выгодным ее приобретением. А из университета ее благополучно отчислили. Но Ирку все устраивало и она довольная плыла по течению.
Узнав, что я ищу квартиру, Анька состроила кислую мину и твердо произнесла:
— Нет, с тобой я жить не буду!
А наглые риелторы между тем за свои коварные махинации требовали с меня сто процентов от месячной арендной платы и страховой депозит хозяину квартиры, который считает обстановку своей «каморки папы Карло» высшим проявлением дизайнерской мысли.
Чтобы развеяться, я отправилась с Иришкой в «Decadance». Она обожала это гнездышко разврата площадью метров пятьдесят, декорированное красными кирпичами. В зале умещались всего шесть столиков, за которыми употреблять пищу было невозможно, так как пепел с сигарет танцующих медленно, но верно летел прямо в тарелки. Туалета было два, и в них, защелкнувшись на задвижку, вечно занимались делом, далеким от «естественной нужды». Face Control был очень строгим, и если в тебе не признавали личного друга Эдика, вход воспрещался.
Ирка, как всегда в джинсах со стразами «Dolce&Gabbana» и в ярко-желтой майке, первая занимала столик и платила за всех вновь прибывших по доброте душевной. Это своего рода перераспределение материальных благ: Рональд — ей, а она — «нуждающимся». Я тоже «присела к ней на хвост», чтобы отвлечься от своих перемен. Если уж менять, то в глобальном формате: зачем гламурная «Plaza», когда есть помпезный «Decadance»?
— Здравствуй, моя дорогая, рада тебя видеть!
К нашему столику подошла Лена — самая известная и болезненно худая манекенщица города. Чуть сутуловатая, манерная эстонка, натуральная блондинка с аристократически длинным носом умела красиво пить кофе, не оставляя следов помады на краю чашки, и курить. Дым она выпускала четко вверх маленькими порциями, а сигарету держала между средним и безымянным пальцами. Сильная и властная, она предпочитала общаться с мужским полом, так как говорить только о мужиках и шмотках считала унизительным занятием. Как-то так сложилось, что волей судьбы я была ее единственной подругой.
— Познакомься, это Стас, — попыталась она перекричать диджея.
Я протянула руку, чтобы поздороваться со Стасом. Тот приветливо улыбнулся мне, рассеянно пожал руку и отошел. Они безупречно подходили друг другу: манерой одеваться и поведением. Даже внешне они были похожи.
Ленка, как всегда на эмоциональном подъеме, вывела меня на улицу, чтобы спросить мое мнение.
— Ленуль, вы — идеальная пара. Я очень рада за тебя.
— Спасибо, мы уже два месяца вместе. Все так хорошо...
— А как у него с деньгами?
— Стас мне ни в чем не отказывает. Видишь, я вся в «Moschino»... Только, знаешь, он женат. — И ее глаза погасли. Ленке так же, как и мне, уже надоело быть на вторых ролях. С ее болезненной гордостью это было невыносимо.
— Ленуль, но он того стоит. И вообще, как говорит моя подруга Анька, «женатый — это временно несвободный», так что не расстраивайся — разрулится как-нибудь. «Наши руки не для скуки, для любви сердца».
— Да нет, у него ребенок маленький. Представляешь, вот мы тоже когда-нибудь замуж выйдем, и такие же ушлые, как твоя подруга, наших мужей отобьют. Нет, в жизни все должно быть по-честному, если не твой — значит, не твой. Что делать, ума не приложу...
Я обняла Ленку. Очень хороший она человек. Мы стояли напротив «Decadance» на набережной Невы. Дул сильный ветер, развевая наши волосы и размазывая ими блеск для губ. Мы стояли и молчали каждая о своем.
— Мне Стас квартиру снял, но я не хочу там одна жить, — прервала Ленка задумчивое молчание. — Пожалуйста, переезжай ко мне. Мне с тобой будет легче, да и тебе веселее... А?
Вот так пересеклись наши с Ленкой линии перемен, и я переехала к ней.
Когда ты хочешь перемен, не надо их ждать и надеяться — они обязательно придут по твоему зову. А когда твоя жизнь начинает изменяться, не делай вид, что ты не замечаешь этого. Повороты судьбы не должны заставать тебя врасплох. Не надо лениться и расслабляться, ведь затишье наступает всегда перед бурей. Надо научиться принимать неизбежное, как должное и попытаться придумать меры для улучшения ситуации, с которой ты мысленно примирилась как с неизбежностью. Надо научиться извлекать пользу из прошлого — проанализировать свои ошибки, чтобы никогда не повторять их в будущем. Как говориться, «когда судьба вручает вам лимон, постарайтесь сделать из него лимонад».
* * *
Умение сказать «нет» я всегда считала искусством.
Невозможно сказать «нет», когда подруга просит тебя об одолжении. Трудно произнести эти три буквы, когда ты устраиваешь показы на перспективу или рекламируешь какой-нибудь товар за бесценок, ведь производитель с низким бюджетом просит выручить. Невозможно отказать мужчине, который страстно тебя желает. Не дать в долг, когда уверяют, что на неделю. Не разрешить списать курсовик, над которым ты корпела месяц, пока однокурсники гуляли. Сложно отказать услужливой продавщице в магазине...
Ты не можешь сказать слово «нет», потому что неудобно, потому что неприлично, потому что не хочется обидеть человека. Но с другой стороны, зачем делать то, что ты не хочешь, зачем каждый раз, думая — НЕТ, произносить ДА? Что ты получишь за свой альтруизм?
И когда ты о чем-то просишь близких людей, и они тоже, думая «нет», выполняют просьбу, появляется недосказанность, пустые обещания, нелепые ситуации. Так и живет наше прогрессивное человечество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35