Спящая плоть под моей вспотевшей ладонью ожила. Я чувствовала, как она растет и твердеет. Дыхание мое отчего-то сбилось, и по телу растеклось тепло. Я вновь попыталась отдернуть руку, но он по-прежнему крепко держал ее. Другой рукой он гладил мои распущенные волосы и ласкал лицо и шею.
- Я не ребенок, - решительно возразила я. - Я больше не ребенок, и я не играю ни в какие игры. Я поняла, что была для вас только обузой и источником неприятностей, и прошу простить меня за это.
- Ну-ну.
- Честное слово. - Я опустила голову, словно маленькая девочка, разбившая вазу. - Я виновата во всем. Будь я другой, ничего не случилось бы. Лучше бы мне умереть.
Мне показалось, что он с трудом сдерживает смех, но не смела поднять глаз. Маркиз пощупал кружево рубашки.
- Так это - саван? - съязвил маркиз.
Я улыбнулась ему как можно обольстительнее из-под полуопущенных ресниц.
- А вам не нравится? - игриво спросила я. - Франсуаза сказала, что именно так одеваются новобрачные во время медового месяца.
- Я нахожу этот наряд уродливым.
- Ваше право, только, прошу вас, не рвите его: это моя единственная рубашка.
Он засмеялся и обнял меня. Я выскользнула из отвергнутого наряда и швырнула его на пол. Его одежда немедленно полетела следом. Мы сжали друг друга в объятиях. Он целовал меня все глубже и глубже, и тело мое сотрясала дрожь, неудержимая, как вздох. Решимость покинула меня, и уже через минуту я забыла о благородной цели сего предприятия. Он нежно коснулся моих бедер с внутренней стороны, и мне показалось, что душа моя отлетела от тела. Я не знала, чего хочу: чтобы он остановился или чтобы продолжал. Со стоном я раздвинула ноги.
- Вы слишком жадная, леди, - со смехом сказал Валадон, лаская мое тело своими чудными, умелыми и умными руками. Язык его, словно жало змеи, то проникал в мой рот, то покидал его. Откинув голову назад, я прогнулась ему навстречу, но он не торопился, он ждал, и я едва не сошла с ума от ласк его губ, его языка, его пальцев. Когда он вошел в меня, я погрузилась в ни с чем не сравнимый по силе ощущений мир, мир - взрыв, мир - вне пространства и времени, мир - вне сознания. В желтом свете свечей он был могуч и красив, как золотой конь, который, играя мышцами, бросается вперед, берет преграду, весело бьет копытом.
Когда он наконец скатился с меня, мы оба долго лежали, хватая ртом воздух. Наконец я почувствовала себя в состоянии говорить.
- Ты уедешь в Англию сегодня?
- А если и так, какое тебе дело? - сонно рассмеялся он. - Ты получила, чего хотела, Элиза. Успокойся и засыпай.
- Но…
Глубоко вздохнув, он повернулся ко мне спиной, и уже через несколько минут я услышала его сонное дыхание.
Его я ненавидела, а на себя злилась. Чего я добилась своими унижениями? Ничего! Ничего, кроме пожелания успокоиться. Он отвернулся от меня так, словно я была пустым местом. Конечно, он с самого начала понял, для чего я затеяла этот спектакль, и оставил меня в дураках. Господи, сколько же мне довелось пережить за это время! Я чувствовала себя разбитой, больной, разом постаревшей. Я закрыла глаза.
Прошло около часа. Я лежала с закрытыми глазами, и мой «муж», решив, что я сплю, выбрался из постели. Притворившись спящей, я наблюдала за ним из-под ресниц. Мгновение он смотрел на меня, потом тихо оделся и, положив что-то под матрас, вышел из комнаты.
Первым делом я выяснила, что он сунул под матрас. Это был туго набитый кошелек. Что ж, спасибо за подарок. Высыпав содержимое на ладонь, я пересчитала монеты. Двадцать золотых луидоров. Достаточно, чтобы нанять карету до дома, если, конечно, меня для начала не изнасилуют и не ограбят в этом ужасном месте.
Я торопливо натянула одежду, надела шляпку и на цыпочках вышла в коридор. Я должна выяснить, куда он направляется. У меня есть что сообщить солдатам, думала я, только бы не опоздать.
Подойдя к лестнице, я услышала знакомый голос. «Маркиз» говорил с хозяином.
- … и вам это дорого обойдется. Она любимица императора, его крестница, мой друг. Вы и глазом не успеете моргнуть, как его люди…
- Хорошо, хорошо, месье, - замямлил хозяин. - Я присмотрю за барышней. Приятного вам путешествия.
Хлопнула входная дверь, а хозяин вернулся в общую залу. Путь стал свободен. Я буквально слетела с лестницы и выбежала в ночь. На улице я огляделась. Глаза быстро привыкли к темноте, и я разглядела Валадона, быстро шедшего в направлении моря. Стараясь держаться в тени домов, я отправилась за ним. К счастью, в этот поздний час прохожих не было и никто не мог мне помешать.
Когда мы достигли гавани, я уже совсем выбилась из сил и остановилась, чтобы перевести дух. Спрятавшись за горой ящиков возле дока, я наблюдала, как Валадон подошел к причалу и исчез во мраке. Послышались приглушенные голоса, и вскоре по плеску воды и скрипу уключин я догадалась, что он сел в лодку. Когда лодка отплыла футов на сто от берега, я увидела их. Маркиз сидел напротив лодочника ко мне лицом. Лодка направлялась к кораблю, мачты которого грустно чернели далеко от берега на фоне бледного ночного неба, словно облетевшие деревья холодной зимой.
Вдоль причала, пошатываясь, брел пьяный матрос, как раз в направлении моего укрытия. Я вышла ему навстречу и сурово спросила:
- Что это за корабль вон там? Быстро отвечайте!
Матрос, видимо, растерявшись от моего напора, послушно ответил:
- Американский корабль, мадам, «Красавица Чарлстона».
- Американский? А куда он плывет?
Матрос пожал плечами.
- Точно не знаю, мэм. Говорят, будто в Испанию.
В Испанию! Вот, значит, как. Не удивлюсь, если этот негодяй собирается мешать Наполеону и там.
- Мне срочно надо попасть на этот корабль. Прямо сейчас, сию минуту. Не волнуйтесь, мне есть чем заплатить.
- Я не хочу туда, - запротестовал моряк. - Это не мой корабль, мне там нечего делать. Что, если мы с вами пойдем куда-нибудь еще, а?
- Я не пойду с вами никуда, кроме вон того корабля, - безапелляционно заявила я.
Позади нас послышались женские голоса.
- Вот эти дамы собираются как раз на тот корабль. - Матрос, взяв меня за руку, подтолкнул к появившимся женщинам. - Вы можете пойти с ними.
Вначале я решила, что это жены моряков, собравшиеся сказать своим суженым последнее «прости», но, пристально вглядевшись в них, поняла: едва ли эти дамы - добродетельные супруги. Уж слишком шумно они себя вели, слишком вызывающе были одеты и слишком весело настроены. Я подошла к толстухе, судя по всему, верховодившей в этой компании.
- Прошу прощения, мадам, - сбивчиво начала я; женщины затихли и уставились на меня. - Как я поняла, вы собрались вон туда. - Я показала на корабль.
- И что с того? - запальчиво спросила одна из женщин. - Вы что-то имеете против, ваше сиятельство?
Ее подружки захихикали.
- Нет, вовсе нет, - заверила я. - Напротив, мне бы очень хотелось пойти вместе с вами, если вы, конечно, не возражаете.
- И что у такой, как вы, общего с простыми матросами?
Женщины окружили меня и со смехом стали щупать ткань моего костюма и ленты на шляпке.
- Там мой муж, - сказала я тоном, который, по моим предположениям, годился для горестного признания. - Он заставил меня покинуть дом сразу после свадьбы, а сейчас он уезжает. Я никого не знаю в этом городе и очень напугана. Если мне удастся поговорить с ним, может быть, он даст немного денег для меня и… и ребенка, - добавила я для пущей убедительности.
Женщины сочувственно зашептались. Толстуха потрепала меня по плечу.
- Ну что же, голубушка, ты права. Не будет беды, если ты с ним поговоришь, но, насколько я знаю матросов, много денег тебе из него не вытянуть: они тратят все, ничего не откладывая.
Мы пошли вдоль причала к большой лодке, в которой с нетерпением поджидали нас два матроса.
- Эй, Джек, - крикнул по-английски один из них, - вот эта - чистенькая! - И ткнул меня в зад. - На сей раз нам прислали первоклассную шлюху.
Я хотела было возмутиться, но лодку качнуло, и меня бросило на женщину, одетую в дырявую шаль и юбку, под которой, видимо, ничего не было. Я чуть не задохнулась - так ужасно пахло от этой девицы.
На «Красавицу Чарлстона» мы забирались по веревочной лестнице при помощи матросов, подталкивавших снизу, а сверху к нам тянулись десятки жадных рук. Наконец я почувствовала под ногами палубу. Пьяные матросы встретили нас хохотом и похабными выкриками. Увернувшись от очередных объятий, я нырнула в тень. У меня была одна цель - найти Арманда Валадона и выложить ему все, что я о нем думаю, а затем передать его капитану и команде как английского шпиона.
Вдруг из темноты появилась рука и полезла ко мне в корсаж.
- Ох, - выдохнул кто-то пьяным голосом, - только посмотрите на это, посмотрите…
Дрожа от омерзения, я вырвалась и побежала вдоль палубы, слыша за спиной хриплое дыхание. Затем что-то грохнуло, послышалась брань. Я оглянулась: мой преследователь зацепился ногой о канат. Облюбовав темный уголок между двумя громадными бочками с питьевой водой, я уселась на свой саквояж и опустила голову на руки.
Все получилось совсем не так, как я хотела. Вместо того чтобы обезвредить преступника, мне самой пришлось спасаться бегством. Господи, как только подобная глупость могла прийти мне в голову: что-то пытаться втолковать глухой ночью абсолютно пьяным матросам! Постепенно шум разгула стал утихать, затем все успокоилось совершенно. «Немного погодя примусь за поиски этого растреклятого Валадона, но сначала немного отдохну», - сказала я себе.
- Смотрите-ка! Просыпайся, малышка! Кэп сегодня не в духе с самого утра, так что тебе не поздоровится, если он увидит тебя.
Я в недоумении огляделась. Вокруг, куда ни кинь взгляд, расстилалось бесконечное море, а над ним - свинцовое небо. Сердце мое оборвалось.
- Где мы, сэр? - медленно спросила я по-английски. Матрос только руками развел:
- Мы отчалили с утренним отливом, перед рассветом. Придется тебе поплавать с нами. Капитан терпеть не может зайцев, так что лучше бы тебе вымолить у Господа какой-нибудь французский корабль, пока мы еще не так далеко от берега.
- Вы не поняли меня, сэр. Я пробралась на корабль, чтобы выяснить, кто скрывается под именем маркиза де Пеллиссьера. Я знаю, что этот человек здесь.
- Конечно, конечно, леди. Пойди и расскажи свою сказку капитану.
Когда я увидела Джозефа Фоулера, мне стало не по себе. Грузный, косматый детина со зверским лицом пах ромом, морской водой и прокисшим потом. Я как могла, на своем корявом английском объяснила ситуацию, но он, похоже, даже не слышал меня: взгляд его был прикован к моей груди.
- … Я должна сообщить вам, капитан, что этот мужчина - самозванец. Он вовсе не Арманд Валадон. Я не знаю, как его зовут, но я твердо уверена в том, что он английский шпион. Вы наверняка его вчера видели. - Я описала маркиза.
Капитан сморщился.
- На корабле нет пассажиров. Мне надоели ваши байки. Паркер! - позвал он матроса, который нашел меня. - Сделай что-нибудь с этой девкой. Мне не нужны шлюхи на борту. Ты понял?
- Капитан, - несмело возразил матрос, - у нас есть один пассажир. Американец. Приплыл прошлой ночью. Мистер Мак-Клелланд. Вы помните, была договоренность…
- Ах, этот, - нахмурился капитан. - Давай его сюда. Прямо сейчас!
Может быть, Валадон сошел с корабля до отплытия? Маркиз не американец, это точно. Я стояла, уставившись в пол, едва живая от страха. Наконец дверь капитанской каюты открылась - на пороге стоял Валадон собственной персоной. Я вздохнула с облегчением: мне все-таки удалось добиться своего.
- Это он, капитан! - закричала я, - Это тот самый человек! Он шпион, и я требую, чтобы мы немедленно вернулись в Нант и…
- Вы знаете эту женщину, Мак-Клелланд? - сурово спросил капитан. - Говорят, она пробралась прошлой ночью на борт со шлюхами. Мои люди нашли ее сегодня за бочками с питьевой водой. Нашла где прятаться!
- Я не пряталась! Я просто уснула!
Валадон перевел взгляд с меня на капитана, который, похоже, был не в силах отвести глаз от моей груди. Я замерла. Сейчас вся моя жизнь зависела от того, что скажет маркиз. Или он признается, что знает меня, или… Я взглянула на капитана: на губах его выступила слюна, он отер ее тыльной стороной ладони, - и умоляюще - на маркиза.
- Да, я ее знаю, - неохотно признался тот. Его английский, как я успела заметить, был безупречен. - Она… она - моя жена.
Я перевела дух. Капитан нахмурился.
- Корабль - не место для женщин! Если вы хотите взять ее с собой, платите, если же предпочтете бросить за борт, свидетелями будем только мы с Паркером, а мы, будьте уверены, умеем держать язык за зубами.
Маркиз окинул меня ледяным взглядом.
- Ваше предложение заманчиво, капитан, но, как мне кажется, я обязан взять ее с собой. При себе у меня нет денег, хотя…
- У меня есть деньги, капитан. - Я протянула Фоулеру кошелек с золотыми луидорами. - Это все, что у меня есть. - Я старалась не смотреть на маркиза. - Но надеюсь, этого будет доста… доста… - Английское слово внезапно вылетело у меня из головы. - … хватит.
Капитан взвесил кошелек на ладони.
- Уберите ее отсюда, Мак-Клелланд, - хмуро приказал он. - Не знаю, с чего вы решили жениться на шлюхе, а тем более прихватить ее с собой, но это дело не мое. Женщина на корабле не приносит ничего, кроме несчастья.
Мужчина, которого капитан называл Мак-Клелландом, не особенно церемонясь, схватил меня за плечо и вывел из каюты. Протащив за собой по узкому темному коридору, он втолкнул меня в каморку, потолок которой был так низок, что маркиз едва не упирался в него головой. Вся обстановка каюты состояла из стола и двух чурбанов, служивших стульями, раковины с оловянным умывальником и кувшином и узкой койки, которую благодаря откидному верху можно было использовать еще и как сундук. Над столом на грубом крюке висел фонарь.
Мы молча смотрели друг на друга. Валадон опустился на чурбан.
- Ты когда-нибудь слышала о неразменном пенни, Элиза? - спросил он по-английски.
Я покачала головой.
- Впрочем, не важно. Добро пожаловать в новый дом. Это не Лувр и не замок Лесконфлеров, но у него есть одно преимущество: он мал, и его легко содержать в чистоте.
- Кто вы? - потребовала я объяснений на французском.
- Франция осталась там, - махнул рукой мой супруг. - Пора тебе начать совершенствовать английский. Кстати, меня зовут Гарт Мак-Клелланд, и я американец.
- Ах ты, грязный шпион!
- Какой патриотизм! Весьма похвально.
- Свинья! Негодяй! - бушевала я, - Дутый маркиз, пустышка!
- Откуда столько снобизма, Элиза? Стыдись!
- Это я должна стыдиться?! Свинья, собака, шакалий выродок! - кричала я, не забывая подбирать из своего скудного английского словаря подходящие эпитеты.
- Эта каюта едва ли достаточно просторна для масштабных сцен. - Он вел себя абсолютно спокойно. - Поверь мне, Элиза, я проклинаю тот день, когда нога моя ступила в леса Лесконфлеров, и мне остается лишь сокрушаться по поводу того злого рока, что привел меня на ваше маленькое празднество, но раз нам придется делить эту каюту в течение долгих дней…
- Еще чего! - фыркнула я. - Как только мы прибудем в Испанию…
- В Испанию? С чего ты взяла, что мы плывем в Испанию?
- Но матрос в Нанте сказал мне…
- Пьяные матросы не в ответе за то, что говорят шлюхам, даже если те одеты как благородные дамы. Капитан Фоулер - работорговец. Это корабль для перевозки рабов. В следующий раз мы ступим на сушу только на Невольничьем берегу, а с тем, что принято считать цивилизацией, ты встретишься только месяцев через шесть, когда мы прибудем на Ямайку. Мы плывем в Африку.
Глава 4
КОРАБЛЬ РАБОТОРГОВЦА
Волны, ласкаясь, разбивались о заросший ракушками борт судна. Чайки носились над головой, ныряя за невидимым лакомством, и улетали прочь, за горизонт. Легкий ветерок теребил паруса на мачтах и прижимал к ногам мою юбку. Почему он не может подхватить меня и унести вместе с чайками на север!
Я стояла на палубе и смотрела на берег. Джунгли, подступавшие прямо к океану, сливались в темно-зеленую благоухающую массу, манящую ароматом зрелых плодов и цветущих растений.
Подвозили уже вторую шлюпку рабов. Негры взбирались на борт по веревочной лестнице, и пять самых сильных матросов, держа на прицеле двадцать запуганных туземцев, проталкивали их одного за другим к веревочному трапу.
- Мы должны привозить их мелкими партиями, - пояснил матрос. - Иначе может возникнуть паника, и они перевернут корабль. Страх - штука заразная, как чума.
Он знал, что говорил. Днем раньше мне довелось наблюдать, как высокий чернокожий мужчина, уже почти добравшись до палубы, вдруг прыгнул в воду. Один из матросов выстрелил и ранил беглеца; спустили шлюпку, но вдруг голова терявшего силы пловца исчезла во внезапно возникшем водовороте, вода окрасилась в розовый цвет. Матросы перестали грести, молча глядя, как акулы рвут орущего негра на куски.
Загнанных на палубу рабов повели в трюм. Беременные женщины с огромными животами в страхе прижимали к ногам малышей; высокие мужчины-воины с устрашающими татуировками и побрякушками в носу и ушах выли, словно дикие звери;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54