Так?
- Ты… Меня тошнит от тебя, - еле слышно проговорила я.
Гарт вздрогнул.
- А ты мне начинаешь приедаться, госпожа шлюха. Однако голодный не станет просить устриц, если ему предлагают черствый хлеб. Остается надеяться, что ты не наградишь меня какой-то заразой, стерва.
- Тварь! Дерьмо! Если кто и болен, так это ты! Все в тебе прогнило - и мысли, и сердце, и душа!
Я извернулась, стараясь укусить его за руку. Гарт поднял руку. Мне показалось, что он хочет меня ударить. Призрак Эдварда Хеннесси встал передо мной, я едва не задохнулась от ужаса и закрыла глаза.
- Не бей меня, - застонала я. - Молю, не бей меня больше.
Я почувствовала, как он напрягся и замер. Но передышка длилась всего лишь мгновение, Гарт навалился на меня с новой силой. Я лежала под ним, вялая и бесчувственная, мечтая лишь о том, чтобы все кончилось побыстрее. Наконец он застонал и чуть погодя скатился с меня.
- Неудивительно, что ты выглядела в Вашингтоне так, будто тебя морили голодом. За такое представление я не заплатил бы и пары центов. Стыдись, моя сладкая, ты же профессионалка!
- А ты собачий ублюдок, - ответила я, приподнимаясь на локте. - Ты заплатишь, Гарт, заплатишь за все. Ты умрешь. Не можешь ты весь день быть начеку. Когда-то надо и спать. И вот тогда я воткну этот нож в пустую раковину, которая у тебя вместо сердца.
Гарт прищелкнул языком.
- Ах ты, моя подстрекательница. В этом ты осталась прежней. Тебе нравится раздувать ссоры, и ты приходишь в ярость, когда никто не поддается на провокацию. Должен признать, ты растеряла былой огонек. Сила в тебе уже не та. Ты разочаровываешь меня, моя девочка.
Я молча встала, с трудом разгибая затекшее тело. Волосы мои были в песке, хоть мойся заново. Гарт тоже встал и пошел прочь. Взгляд мой упал на песок, туда, где валялся нож, и вдруг, не вполне сознавая, что делаю, бормоча молитву богам возмездия, я метнула в него острый клинок, метнула с неожиданной силой и меткостью, будто кто-то свыше направлял мою руку.
Но ангел-хранитель Гарта тоже, видно, был неподалеку. Он словно почувствовал что-то, обернулся, и тем самым спас себя от смерти, однако нож почти по рукоять вошел в его руку. Я испугалась, кинулась бежать, но Гарт успел схватить меня сзади за блузку. Я рванулась и услышала за спиной треск раздираемой ткани.
Я всхлипнула, схватив блузу за полы и пытаясь стянуть ее на обнажившейся груди. Гарт смотрел на меня, не обращая ровным счетом никакого внимания на сочившуюся из его раны кровь. Он сделал еще шаг ко мне, и я, круто обернувшись ему навстречу, рывком вырвала нож из раны и, угрожая им, проговорила:
- Убирайся, Гарт, не то…
Гарт ударил меня по кисти ребром ладони, и нож, вращаясь, вонзился в песок. Схватив меня поперек живота, Гарт повернул меня так, чтобы лучше разглядеть мою спину. Убрав ткань с клейма, он осторожно провел по нему кончиком пальца.
- Пусти, - зарыдала я.
Он отпустил меня, и я отшатнулась от него, напрасно стараясь закрыть обнаженную грудь остатками блузы.
- Откуда это у тебя? - произнес он хрипло. Я пятилась, молча мотая головой.
- Скажи!
Глаза его на внезапно побледневшем лице дико сверкали. Он схватил меня за волосы и подтащил к себе, не давая отвернуться.
- Скажи! - свистящим шепотом повторил он. Я глумливо прищурилась.
- Ты хочешь знать, как я его получила? Очень просто. Я сама его себе поставила. Сейчас клеймение вошло в моду у преуспевающих плантаторов. Ты не знаешь? Где же ты был?
Гарт тяжело дышал, глядя на меня, а затем вдруг отпустил, даже чуть оттолкнул от себя.
- Лучше расскажи мне все, Элиза, - сказал он. - С самого начала. Ты убила Жака?
Меня трясло от гнева и потрясения.
- Да, я убила его. У меня много талантов, Гарт. Среди них проституция и убийство далеко не последние. Жак наскучил мне, и я воткнула в него ножик.
- Его пристрелили, - бесцветным голосом возразил Гарт. - Вы были в ссоре?
- Зачем нам ссориться? Мы ведь не были любовниками. У него был любовник задолго до меня. Двоюродный брат твоей жены.
- Арнольд? Арнольд его убил? Ты… Ты его не убивала?
- Боюсь, что нет, Гарт. Ты разочарован? Что-то я тебя сегодня все время разочаровываю. Ну что же, я рада. Уж слишком последнее время ты стал самодовольным. Даже хорошо немного сбить с тебя спесь. Жаль, что мне не удалось выпустить из тебя кишки, но ведь ты не скажешь, что я не пыталась? Может быть, я смогу прикончить тебя завтра.
- Арнольд убил Жака, а затем сделал так, чтобы ты исчезла, - сказал сам себе Гарт. - Любой бы поверил в твою виновность.
- Верно. Разве он не умница? Только не надо все почести воздавать ему одному. Отдай должное своей жене. Ты можешь гордиться ею, Гарт. Она меня чуть было не убила. Она и милый Арнольдик продали меня Нильсу Бозу. Ты его знаешь. Его еще называют Старьевщиком.
Голова Гарта болезненно дернулась. Я поняла, что Нильс Боз ему знаком.
- Потом у меня была чудная прогулка по Миссисипи, - продолжала я. - Да, с очаровательными мужчинами, Гарт. Такими тактичными и добрыми, какими можете быть только вы, американцы. Но увы, у вас всех один недостаток: вы все время куда-то спешите, и, когда вам недосуг искать расположения дамы и добиваться ее любви, вы просто насилуете ее. А как удобно иметь на борту женщину во время плавания! Всякий раз, как вы чувствуете к этому охоту, днем или ночью…
- Прекрати, Элиза, - резко произнес он.
- Прекратить? Странно… Разве ты не хочешь услышать, что было потом? Должно быть, я совсем разучилась рассказывать, если не могу удержать твое внимание такой пикантной историей. Ну что же, буду краткой. Клеймо, бросившееся тебе в глаза пару минут назад, я получила в качестве подарка от еще одного милого американца, моего последнего владельца. Хотя, увы, он больше не сможет раздавать подарки: я прикончила его из его же собственного пистолета. Так метко, в самое яблочко. Лафит сказал бы, что мне повезло, но нет, я знаю, Бог помог мне, подарил мне избавление, когда смерть подступила вплотную. То объявление, которое ты принес с рыболовными крючками, было про меня. Подробности весьма точные, все, за исключением возраста. Они называли меня Француженкой. Видимо, от избытка воображения. Гарт нахмурился.
- Про какое объявление ты говоришь?
- Я - беглая рабыня, Гарт, - терпеливо, словно непонятливому ученику, с насмешкой объяснила я. - Вот твой шанс избавиться от меня раз и навсегда. Все, что от тебя требуется, это отдать меня ловцам беглых в Новом Орлеане. Ты можешь еще и заработать на этом. Чтобы этими деньгами возместить испытанные разочарования.
Гарт долго смотрел на меня странными потухшими глазами, а потом тихо сказал:
- Пойдем в лагерь. Мы поговорим обо всем позже.
- Нет! - прорычала я. И преградила ему путь, выставив вперед ладонь. - Я хочу говорить с тобой здесь и сейчас, Гарт. Кто дал вам право играть роль Господа Бога, господин сенатор? Вы отказали мне в разбирательстве моего дела, не так ли? Вы признали меня виновной, не потрудившись получить свидетельства моей невиновности. Ну что же, сейчас вы получили свидетельство. И что теперь? Вы отпускаете мне грехи? Может быть, ты даже захочешь снова сделать меня своей любовницей? Не можешь же ты сделать вид, что ничего не было. Или ты собираешься все забыть и притвориться, что ничего особенного не случилось? Но я не могу забыть! Я не могу притворяться, потому что для меня изменилось все, я сама изменилась! Я по горло устала от того, что со мной обращаются как с бездушным куском мяса, со шлюхой, с падалью! Тебе никогда не было до меня дела. Ты использовал меня, потому что, когда мы лежали вместе, тебе было хорошо. Не просто хорошо, чудно, божественно: со мной ты забывал о своей фарсовой супруге, об ответственности. Ты забывал обо всем, даже обо мне самой, Гарт. Знаешь ли ты, что я нашла Жака в том самом домике, где мы занимались любовью под шум дождя, в том доме, где ты обещал встретить меня наутро, и я пришла, я готова была уехать с тобой, но только ты не пришел и не собирался прийти, а вместо тебя пришла смерть. Смерть и злодейство.
- Элиза…
В его глазах была тоска. Он накрыл мою руку своей, но я отдернула ее, словно меня ошпарили кипятком.
- Я хочу рассказать тебе…
- Не надо! - захлебываясь от плача, сказала я. - Не говори. Мне не интересно то, что вы можете мне сказать, Гарт Мак-Клелланд. Я хочу одного - как можно быстрее уехать домой, во Францию, где я могу забыть весь ужас, пережитый в этой стране, где я могу забыть тебя!
Я сжала кулаки, слезы потекли у меня по щекам. Я стояла перед ним полуголая, грязная, растерзанная, полубезумная от ярости и боли. Наклонившись, я собрала вещи и засунула нож за пояс. Задержавшись на миг рядом с Гартом, стоявшим в немом оцепенении, я плюнула в песок у его ног и пошла в лагерь.
Джозеф выглянул из-за скобы, которую он в виде гигантского лука согнул из доски для ремонта пробоины в днище. Улыбка сползла с его губ.
- Лиза, что случилось? - спросил он, медленно поднимаясь мне навстречу.
- Все хорошо, все в порядке, Джозеф, - сказала я тихим голосом.
Едва ли мой тон мог кого-нибудь обмануть. Я была очень близка к истерике.
- Я упала.
Джозеф взял теплое одеяло и, укрыв мои обнаженные плечи, повел меня к костру. Плеснув в кружку немного виски, он вложил ее мне в руки.
- Он не должен был так поступать, - медленно проговорил Джозеф, отрешенно глядя вдаль. - Не должен.
- Я его порезала, - ответила я с угрюмым злорадством. - Крепко порезала.
На берегу было тихо. Я слышала тихий рокот волн в море неподалеку. Чайки ныряли за добычей и поднимались с печальным криком. Солнце садилось, освещая воду зловещим кровавым светом.
- Элиза.
Мы с Джозефом обернулись. Гарт стоял в нескольких футах от нас. С левой руки его стекала кровь. Он словно забыл о ней, так и не перевязав рану.
Джозеф пошел на него, угрожающе наклонив голову. Гарт не ожидал нападения и тяжело упал в песок. Вскочив на ноги, он сжал здоровую руку в кулак и ударил Джозефа в подбородок. На этот раз упал негр, но тотчас вскочил и бросился на Гарта со звериной яростью и бесстрашием. Он колошматил его с маниакальным упорством, а тот, ослабев от потери крови, уже не пытался встать. Мужчины катались по пропитанному кровью песку и сопели, как звери.
- Прекратите! - закричала я и побежала к ним, сбросив с плеч одеяло.
Они не обращали на меня никакого внимания. Схватив ружье, я выстрелила в воздух. Мужчины прекратили драку, одновременно взглянув в мою сторону. Я подбежала к ним и вцепилась в Джозефа, не давая ему еще раз ударить Гарта.
- Не надо, Джозеф, прошу тебя, - закричала я. - Вы что, хотите друг друга убить? Вы что, думаете, я сама смогу повести эту дырявую посудину в Новый Орлеан? Перестаньте, прошу.
Джозеф нехотя поднялся, потирая ушибленную челюсть.
- Не надо было тебе так поступать, Гарт, - сказал он. Не стоило. В следующий раз, только прикоснись к ней, я тебя убью.
Гарт дышал хрипло, со свистом.
- Ты… Ты должен был рассказать мне, Джозеф, - пробормотал он.
- Я просила его молчать. Как бы там ни было, не твое это дело, Гарт. Ты хочешь сказать, что если бы знал, обошелся со мной по-другому? Я так не думаю. Господи, как я устала, - простонала я, прикрыв ладонью глаза. - Как я устала, Боже.
Тремя днями позже, через три дня неловкого молчания, немногословных указаний, косых обиженных взглядов, Гарт и Джозеф завершили ремонт судна, и мы с утренним отливом вышли в море. Небо налилось свинцом, дул резкий пронизывающий ветер с северо-запада. На нас надвигалась поздняя осень.
Глава 18
МЫС СТРАХА
Жизнь на борту «Морского демона» так и не вошла в прежнее русло. Мои отношения с Гартом совершенно разладились, и мы общались друг с другом через Джозефа. Но и ему была тяжка роль посредника. Джозеф и Гарт вели себя друг с другом как люди, по стечению обстоятельств вынужденные находиться вместе. Они соблюдали нормы общения, и не более. Доверительности и дружбы как не бывало.
- Не надо было тебе с ним драться, Джозеф, - сказала я однажды, - он того не стоит.
- Я не мог по-другому. Он не имел права так с тобой обращаться.
Я пожала плечами.
- Гарт считает иначе. И, можешь не сомневаться, он воспользуется случаем, как только позволят обстоятельства.
Гарт все еще щадил свою больную руку. Он сам занимался лечением и перевязкой и, вероятно, делал это не так тщательно, как следовало.
«Надеюсь, у него гангрена, - говорила я себе. - Вот тогда он получил по заслугам».
Джозеф тоже заметил опухоль на предплечье Гарта и не на шутку встревожился.
- Твоя рука неважно выглядит, капитан, - как-то сказал он Гарту. - Тебе следует показать ее мне.
- Нет. Я утром переменил повязку. Все в порядке.
Как большинство физически сильных людей, Гарт раздражался, когда у него что-то болело, но от Джозефа отделаться было не так-то просто.
- Я хочу сам посмотреть, - настаивал негр. Он усадил Гарта и развязал бинты.
- Ты плохой доктор, Гарт. Рана выглядит безобразно. Лиза, подойди.
За неделю рана нисколько не зажила, напротив, кожа вокруг нее припухла и покраснела.
- Что ты сделала, Элиза, обмакнула нож в яд? - спросил Гарт.
- Если бы так, от тебя бы уже мало что осталось, - грустно засмеялся Джозеф. - У меня на родине капля яда на кончике стрелы убивает слона.
- Уверен, если бы Элизе удалось достать хоть капельку, она бы использовала его с толком, - ядовито заметил Гарт. - Прости, что не могу доставить тебе удовольствие своей смертью, Элиза.
- Я очень терпелива, Гарт, - не осталась в долгу я. - У нас впереди еще долгий путь.
- Нам надо почистить и продезинфицировать рану, Элиза, - заявил Джозеф. - Я умею делать одно лекарство из трав и мха. Меня научили индейцы. Вечером пристанем к берегу…
- Нет, - быстро ответил Гарт. - Мы должны на полную катушку использовать попутный ветер. Нам нельзя останавливаться.
На все доводы Джозефа Гарт с тупым упрямством отвечал отказом. Он позволил нам прочистить рану и перебинтовать ее, но высадиться на берег, чтобы набрать лечебных трав, не дал.
Еще два дня мы шли при попутном ветре, а потом вдруг попали в полный штиль. Четыре дня мы дрейфовали с повисшими парусами. За это время я все перемыла, перечистила и перестирала, и мужчины слонялись по шхуне, ища, чем бы заняться. Гарт ругался сквозь зубы и проклинал свою невольную праздность.
К концу четвертого дня, когда я поднималась из каюты на палубу, Гарт неожиданно преградил мне дорогу. Я отошла назад, давая ему возможность пройти. Никто из нас не сказал ни слова. Я уже собиралась подняться, когда он схватил меня за руку и потянул назад.
- В чем дело, Элиза? - спросил он, когда я попыталась вырваться. Он дышал тяжело, и язык у него заплетался, как у пьяного, но, всмотревшись в него попристальнее, я поняла, что у него просто жар. - Боишься, что я тебя изнасилую?
- Нет, я не боюсь тебя, Гарт, - ответила я спокойно. - Позволь мне пройти.
- Ничего постыдного в страхе нет, Элиза. Каждый чего-нибудь да боится.
- В самом деле? А чего же боишься ты, Гарт?
За нарочито развязным тоном я пыталась спрятать неприятное гнетущее чувство, рожденное его близостью. Мне казалось, что я задыхаюсь, тону.
- Я боюсь сумасшедших девчонок, которые носят ножи, это раз. Но это не значит, что я так и буду сохранять между нами почтительную дистанцию. Лучший путь победить страх - это бросить ему вызов.
Глаза его неестественно блестели, и тело излучало жар. Любой другой на его месте давно свалился бы, но только не этот бык, возмущенно подумала я.
- Ладно, Гарт. Считай, что я бросила тебе вызов, - сказала я размеренно-веско. - Вот мы стоим, лицом к лицу. И я не боюсь тебя. Я ведь не выгляжу испуганной? Bon, я победила страх! Теперь я могу идти?
Гарт нежно дотронулся до моей щеки. Я сжала кулаки и откинула голову. Гарт тихо засмеялся.
- Не боишься? Но ты дрожишь, моя дорогая. Ты трепещешь от страха. Может быть, ты не боишься меня лично, но одна мысль о прикосновении мужчины заставляет тебя бледнеть от ужаса. - Глаза его наполнились печалью. - Какой позор, - добавил он грустно. - Этим мужчинам за многое предстоит ответить.
- В том числе и тебе, - зло закончила я. - Если ты не возражаешь, я бы не хотела продолжать разговор на эту тему, впрочем, и на любую другую, с тобой, мой дорогой. Убирайся с дороги.
- Посмотри страху в глаза, Элиза, - заговорил он вкрадчиво, - и вскоре ты поймешь, что его нет. Если хочешь, я попробую излечить тебя от этого ужасного… недуга.
- Я не убогая и не увечная и не хочу принимать помощь от тебя, Гарт Мак-Клелланд. Я скорее пойду в монастырь, чем приму лекарство из твоих рук!
Гарт закрыл глаза и шагнул ближе. Легко коснувшись плеч, он медленно опустил ладони вниз, к моей талии. Его ласка не вызвала во мне ничего из прежнего восхитительного возбуждения - я испытала лишь тошноту и ярость, охватившую меня, словно туман, обволакивавшую мозг.
Шхуну качнуло, и Джозеф закричал с палубы:
- Ветер, Гарт, юго-восточный ветер!
Гарт отпустил меня и вернулся на палубу. Я присела на корточки и до боли сжала виски ладонями. Я не чувствовала к нему ни желания, ни теплоты - ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
- Ты… Меня тошнит от тебя, - еле слышно проговорила я.
Гарт вздрогнул.
- А ты мне начинаешь приедаться, госпожа шлюха. Однако голодный не станет просить устриц, если ему предлагают черствый хлеб. Остается надеяться, что ты не наградишь меня какой-то заразой, стерва.
- Тварь! Дерьмо! Если кто и болен, так это ты! Все в тебе прогнило - и мысли, и сердце, и душа!
Я извернулась, стараясь укусить его за руку. Гарт поднял руку. Мне показалось, что он хочет меня ударить. Призрак Эдварда Хеннесси встал передо мной, я едва не задохнулась от ужаса и закрыла глаза.
- Не бей меня, - застонала я. - Молю, не бей меня больше.
Я почувствовала, как он напрягся и замер. Но передышка длилась всего лишь мгновение, Гарт навалился на меня с новой силой. Я лежала под ним, вялая и бесчувственная, мечтая лишь о том, чтобы все кончилось побыстрее. Наконец он застонал и чуть погодя скатился с меня.
- Неудивительно, что ты выглядела в Вашингтоне так, будто тебя морили голодом. За такое представление я не заплатил бы и пары центов. Стыдись, моя сладкая, ты же профессионалка!
- А ты собачий ублюдок, - ответила я, приподнимаясь на локте. - Ты заплатишь, Гарт, заплатишь за все. Ты умрешь. Не можешь ты весь день быть начеку. Когда-то надо и спать. И вот тогда я воткну этот нож в пустую раковину, которая у тебя вместо сердца.
Гарт прищелкнул языком.
- Ах ты, моя подстрекательница. В этом ты осталась прежней. Тебе нравится раздувать ссоры, и ты приходишь в ярость, когда никто не поддается на провокацию. Должен признать, ты растеряла былой огонек. Сила в тебе уже не та. Ты разочаровываешь меня, моя девочка.
Я молча встала, с трудом разгибая затекшее тело. Волосы мои были в песке, хоть мойся заново. Гарт тоже встал и пошел прочь. Взгляд мой упал на песок, туда, где валялся нож, и вдруг, не вполне сознавая, что делаю, бормоча молитву богам возмездия, я метнула в него острый клинок, метнула с неожиданной силой и меткостью, будто кто-то свыше направлял мою руку.
Но ангел-хранитель Гарта тоже, видно, был неподалеку. Он словно почувствовал что-то, обернулся, и тем самым спас себя от смерти, однако нож почти по рукоять вошел в его руку. Я испугалась, кинулась бежать, но Гарт успел схватить меня сзади за блузку. Я рванулась и услышала за спиной треск раздираемой ткани.
Я всхлипнула, схватив блузу за полы и пытаясь стянуть ее на обнажившейся груди. Гарт смотрел на меня, не обращая ровным счетом никакого внимания на сочившуюся из его раны кровь. Он сделал еще шаг ко мне, и я, круто обернувшись ему навстречу, рывком вырвала нож из раны и, угрожая им, проговорила:
- Убирайся, Гарт, не то…
Гарт ударил меня по кисти ребром ладони, и нож, вращаясь, вонзился в песок. Схватив меня поперек живота, Гарт повернул меня так, чтобы лучше разглядеть мою спину. Убрав ткань с клейма, он осторожно провел по нему кончиком пальца.
- Пусти, - зарыдала я.
Он отпустил меня, и я отшатнулась от него, напрасно стараясь закрыть обнаженную грудь остатками блузы.
- Откуда это у тебя? - произнес он хрипло. Я пятилась, молча мотая головой.
- Скажи!
Глаза его на внезапно побледневшем лице дико сверкали. Он схватил меня за волосы и подтащил к себе, не давая отвернуться.
- Скажи! - свистящим шепотом повторил он. Я глумливо прищурилась.
- Ты хочешь знать, как я его получила? Очень просто. Я сама его себе поставила. Сейчас клеймение вошло в моду у преуспевающих плантаторов. Ты не знаешь? Где же ты был?
Гарт тяжело дышал, глядя на меня, а затем вдруг отпустил, даже чуть оттолкнул от себя.
- Лучше расскажи мне все, Элиза, - сказал он. - С самого начала. Ты убила Жака?
Меня трясло от гнева и потрясения.
- Да, я убила его. У меня много талантов, Гарт. Среди них проституция и убийство далеко не последние. Жак наскучил мне, и я воткнула в него ножик.
- Его пристрелили, - бесцветным голосом возразил Гарт. - Вы были в ссоре?
- Зачем нам ссориться? Мы ведь не были любовниками. У него был любовник задолго до меня. Двоюродный брат твоей жены.
- Арнольд? Арнольд его убил? Ты… Ты его не убивала?
- Боюсь, что нет, Гарт. Ты разочарован? Что-то я тебя сегодня все время разочаровываю. Ну что же, я рада. Уж слишком последнее время ты стал самодовольным. Даже хорошо немного сбить с тебя спесь. Жаль, что мне не удалось выпустить из тебя кишки, но ведь ты не скажешь, что я не пыталась? Может быть, я смогу прикончить тебя завтра.
- Арнольд убил Жака, а затем сделал так, чтобы ты исчезла, - сказал сам себе Гарт. - Любой бы поверил в твою виновность.
- Верно. Разве он не умница? Только не надо все почести воздавать ему одному. Отдай должное своей жене. Ты можешь гордиться ею, Гарт. Она меня чуть было не убила. Она и милый Арнольдик продали меня Нильсу Бозу. Ты его знаешь. Его еще называют Старьевщиком.
Голова Гарта болезненно дернулась. Я поняла, что Нильс Боз ему знаком.
- Потом у меня была чудная прогулка по Миссисипи, - продолжала я. - Да, с очаровательными мужчинами, Гарт. Такими тактичными и добрыми, какими можете быть только вы, американцы. Но увы, у вас всех один недостаток: вы все время куда-то спешите, и, когда вам недосуг искать расположения дамы и добиваться ее любви, вы просто насилуете ее. А как удобно иметь на борту женщину во время плавания! Всякий раз, как вы чувствуете к этому охоту, днем или ночью…
- Прекрати, Элиза, - резко произнес он.
- Прекратить? Странно… Разве ты не хочешь услышать, что было потом? Должно быть, я совсем разучилась рассказывать, если не могу удержать твое внимание такой пикантной историей. Ну что же, буду краткой. Клеймо, бросившееся тебе в глаза пару минут назад, я получила в качестве подарка от еще одного милого американца, моего последнего владельца. Хотя, увы, он больше не сможет раздавать подарки: я прикончила его из его же собственного пистолета. Так метко, в самое яблочко. Лафит сказал бы, что мне повезло, но нет, я знаю, Бог помог мне, подарил мне избавление, когда смерть подступила вплотную. То объявление, которое ты принес с рыболовными крючками, было про меня. Подробности весьма точные, все, за исключением возраста. Они называли меня Француженкой. Видимо, от избытка воображения. Гарт нахмурился.
- Про какое объявление ты говоришь?
- Я - беглая рабыня, Гарт, - терпеливо, словно непонятливому ученику, с насмешкой объяснила я. - Вот твой шанс избавиться от меня раз и навсегда. Все, что от тебя требуется, это отдать меня ловцам беглых в Новом Орлеане. Ты можешь еще и заработать на этом. Чтобы этими деньгами возместить испытанные разочарования.
Гарт долго смотрел на меня странными потухшими глазами, а потом тихо сказал:
- Пойдем в лагерь. Мы поговорим обо всем позже.
- Нет! - прорычала я. И преградила ему путь, выставив вперед ладонь. - Я хочу говорить с тобой здесь и сейчас, Гарт. Кто дал вам право играть роль Господа Бога, господин сенатор? Вы отказали мне в разбирательстве моего дела, не так ли? Вы признали меня виновной, не потрудившись получить свидетельства моей невиновности. Ну что же, сейчас вы получили свидетельство. И что теперь? Вы отпускаете мне грехи? Может быть, ты даже захочешь снова сделать меня своей любовницей? Не можешь же ты сделать вид, что ничего не было. Или ты собираешься все забыть и притвориться, что ничего особенного не случилось? Но я не могу забыть! Я не могу притворяться, потому что для меня изменилось все, я сама изменилась! Я по горло устала от того, что со мной обращаются как с бездушным куском мяса, со шлюхой, с падалью! Тебе никогда не было до меня дела. Ты использовал меня, потому что, когда мы лежали вместе, тебе было хорошо. Не просто хорошо, чудно, божественно: со мной ты забывал о своей фарсовой супруге, об ответственности. Ты забывал обо всем, даже обо мне самой, Гарт. Знаешь ли ты, что я нашла Жака в том самом домике, где мы занимались любовью под шум дождя, в том доме, где ты обещал встретить меня наутро, и я пришла, я готова была уехать с тобой, но только ты не пришел и не собирался прийти, а вместо тебя пришла смерть. Смерть и злодейство.
- Элиза…
В его глазах была тоска. Он накрыл мою руку своей, но я отдернула ее, словно меня ошпарили кипятком.
- Я хочу рассказать тебе…
- Не надо! - захлебываясь от плача, сказала я. - Не говори. Мне не интересно то, что вы можете мне сказать, Гарт Мак-Клелланд. Я хочу одного - как можно быстрее уехать домой, во Францию, где я могу забыть весь ужас, пережитый в этой стране, где я могу забыть тебя!
Я сжала кулаки, слезы потекли у меня по щекам. Я стояла перед ним полуголая, грязная, растерзанная, полубезумная от ярости и боли. Наклонившись, я собрала вещи и засунула нож за пояс. Задержавшись на миг рядом с Гартом, стоявшим в немом оцепенении, я плюнула в песок у его ног и пошла в лагерь.
Джозеф выглянул из-за скобы, которую он в виде гигантского лука согнул из доски для ремонта пробоины в днище. Улыбка сползла с его губ.
- Лиза, что случилось? - спросил он, медленно поднимаясь мне навстречу.
- Все хорошо, все в порядке, Джозеф, - сказала я тихим голосом.
Едва ли мой тон мог кого-нибудь обмануть. Я была очень близка к истерике.
- Я упала.
Джозеф взял теплое одеяло и, укрыв мои обнаженные плечи, повел меня к костру. Плеснув в кружку немного виски, он вложил ее мне в руки.
- Он не должен был так поступать, - медленно проговорил Джозеф, отрешенно глядя вдаль. - Не должен.
- Я его порезала, - ответила я с угрюмым злорадством. - Крепко порезала.
На берегу было тихо. Я слышала тихий рокот волн в море неподалеку. Чайки ныряли за добычей и поднимались с печальным криком. Солнце садилось, освещая воду зловещим кровавым светом.
- Элиза.
Мы с Джозефом обернулись. Гарт стоял в нескольких футах от нас. С левой руки его стекала кровь. Он словно забыл о ней, так и не перевязав рану.
Джозеф пошел на него, угрожающе наклонив голову. Гарт не ожидал нападения и тяжело упал в песок. Вскочив на ноги, он сжал здоровую руку в кулак и ударил Джозефа в подбородок. На этот раз упал негр, но тотчас вскочил и бросился на Гарта со звериной яростью и бесстрашием. Он колошматил его с маниакальным упорством, а тот, ослабев от потери крови, уже не пытался встать. Мужчины катались по пропитанному кровью песку и сопели, как звери.
- Прекратите! - закричала я и побежала к ним, сбросив с плеч одеяло.
Они не обращали на меня никакого внимания. Схватив ружье, я выстрелила в воздух. Мужчины прекратили драку, одновременно взглянув в мою сторону. Я подбежала к ним и вцепилась в Джозефа, не давая ему еще раз ударить Гарта.
- Не надо, Джозеф, прошу тебя, - закричала я. - Вы что, хотите друг друга убить? Вы что, думаете, я сама смогу повести эту дырявую посудину в Новый Орлеан? Перестаньте, прошу.
Джозеф нехотя поднялся, потирая ушибленную челюсть.
- Не надо было тебе так поступать, Гарт, - сказал он. Не стоило. В следующий раз, только прикоснись к ней, я тебя убью.
Гарт дышал хрипло, со свистом.
- Ты… Ты должен был рассказать мне, Джозеф, - пробормотал он.
- Я просила его молчать. Как бы там ни было, не твое это дело, Гарт. Ты хочешь сказать, что если бы знал, обошелся со мной по-другому? Я так не думаю. Господи, как я устала, - простонала я, прикрыв ладонью глаза. - Как я устала, Боже.
Тремя днями позже, через три дня неловкого молчания, немногословных указаний, косых обиженных взглядов, Гарт и Джозеф завершили ремонт судна, и мы с утренним отливом вышли в море. Небо налилось свинцом, дул резкий пронизывающий ветер с северо-запада. На нас надвигалась поздняя осень.
Глава 18
МЫС СТРАХА
Жизнь на борту «Морского демона» так и не вошла в прежнее русло. Мои отношения с Гартом совершенно разладились, и мы общались друг с другом через Джозефа. Но и ему была тяжка роль посредника. Джозеф и Гарт вели себя друг с другом как люди, по стечению обстоятельств вынужденные находиться вместе. Они соблюдали нормы общения, и не более. Доверительности и дружбы как не бывало.
- Не надо было тебе с ним драться, Джозеф, - сказала я однажды, - он того не стоит.
- Я не мог по-другому. Он не имел права так с тобой обращаться.
Я пожала плечами.
- Гарт считает иначе. И, можешь не сомневаться, он воспользуется случаем, как только позволят обстоятельства.
Гарт все еще щадил свою больную руку. Он сам занимался лечением и перевязкой и, вероятно, делал это не так тщательно, как следовало.
«Надеюсь, у него гангрена, - говорила я себе. - Вот тогда он получил по заслугам».
Джозеф тоже заметил опухоль на предплечье Гарта и не на шутку встревожился.
- Твоя рука неважно выглядит, капитан, - как-то сказал он Гарту. - Тебе следует показать ее мне.
- Нет. Я утром переменил повязку. Все в порядке.
Как большинство физически сильных людей, Гарт раздражался, когда у него что-то болело, но от Джозефа отделаться было не так-то просто.
- Я хочу сам посмотреть, - настаивал негр. Он усадил Гарта и развязал бинты.
- Ты плохой доктор, Гарт. Рана выглядит безобразно. Лиза, подойди.
За неделю рана нисколько не зажила, напротив, кожа вокруг нее припухла и покраснела.
- Что ты сделала, Элиза, обмакнула нож в яд? - спросил Гарт.
- Если бы так, от тебя бы уже мало что осталось, - грустно засмеялся Джозеф. - У меня на родине капля яда на кончике стрелы убивает слона.
- Уверен, если бы Элизе удалось достать хоть капельку, она бы использовала его с толком, - ядовито заметил Гарт. - Прости, что не могу доставить тебе удовольствие своей смертью, Элиза.
- Я очень терпелива, Гарт, - не осталась в долгу я. - У нас впереди еще долгий путь.
- Нам надо почистить и продезинфицировать рану, Элиза, - заявил Джозеф. - Я умею делать одно лекарство из трав и мха. Меня научили индейцы. Вечером пристанем к берегу…
- Нет, - быстро ответил Гарт. - Мы должны на полную катушку использовать попутный ветер. Нам нельзя останавливаться.
На все доводы Джозефа Гарт с тупым упрямством отвечал отказом. Он позволил нам прочистить рану и перебинтовать ее, но высадиться на берег, чтобы набрать лечебных трав, не дал.
Еще два дня мы шли при попутном ветре, а потом вдруг попали в полный штиль. Четыре дня мы дрейфовали с повисшими парусами. За это время я все перемыла, перечистила и перестирала, и мужчины слонялись по шхуне, ища, чем бы заняться. Гарт ругался сквозь зубы и проклинал свою невольную праздность.
К концу четвертого дня, когда я поднималась из каюты на палубу, Гарт неожиданно преградил мне дорогу. Я отошла назад, давая ему возможность пройти. Никто из нас не сказал ни слова. Я уже собиралась подняться, когда он схватил меня за руку и потянул назад.
- В чем дело, Элиза? - спросил он, когда я попыталась вырваться. Он дышал тяжело, и язык у него заплетался, как у пьяного, но, всмотревшись в него попристальнее, я поняла, что у него просто жар. - Боишься, что я тебя изнасилую?
- Нет, я не боюсь тебя, Гарт, - ответила я спокойно. - Позволь мне пройти.
- Ничего постыдного в страхе нет, Элиза. Каждый чего-нибудь да боится.
- В самом деле? А чего же боишься ты, Гарт?
За нарочито развязным тоном я пыталась спрятать неприятное гнетущее чувство, рожденное его близостью. Мне казалось, что я задыхаюсь, тону.
- Я боюсь сумасшедших девчонок, которые носят ножи, это раз. Но это не значит, что я так и буду сохранять между нами почтительную дистанцию. Лучший путь победить страх - это бросить ему вызов.
Глаза его неестественно блестели, и тело излучало жар. Любой другой на его месте давно свалился бы, но только не этот бык, возмущенно подумала я.
- Ладно, Гарт. Считай, что я бросила тебе вызов, - сказала я размеренно-веско. - Вот мы стоим, лицом к лицу. И я не боюсь тебя. Я ведь не выгляжу испуганной? Bon, я победила страх! Теперь я могу идти?
Гарт нежно дотронулся до моей щеки. Я сжала кулаки и откинула голову. Гарт тихо засмеялся.
- Не боишься? Но ты дрожишь, моя дорогая. Ты трепещешь от страха. Может быть, ты не боишься меня лично, но одна мысль о прикосновении мужчины заставляет тебя бледнеть от ужаса. - Глаза его наполнились печалью. - Какой позор, - добавил он грустно. - Этим мужчинам за многое предстоит ответить.
- В том числе и тебе, - зло закончила я. - Если ты не возражаешь, я бы не хотела продолжать разговор на эту тему, впрочем, и на любую другую, с тобой, мой дорогой. Убирайся с дороги.
- Посмотри страху в глаза, Элиза, - заговорил он вкрадчиво, - и вскоре ты поймешь, что его нет. Если хочешь, я попробую излечить тебя от этого ужасного… недуга.
- Я не убогая и не увечная и не хочу принимать помощь от тебя, Гарт Мак-Клелланд. Я скорее пойду в монастырь, чем приму лекарство из твоих рук!
Гарт закрыл глаза и шагнул ближе. Легко коснувшись плеч, он медленно опустил ладони вниз, к моей талии. Его ласка не вызвала во мне ничего из прежнего восхитительного возбуждения - я испытала лишь тошноту и ярость, охватившую меня, словно туман, обволакивавшую мозг.
Шхуну качнуло, и Джозеф закричал с палубы:
- Ветер, Гарт, юго-восточный ветер!
Гарт отпустил меня и вернулся на палубу. Я присела на корточки и до боли сжала виски ладонями. Я не чувствовала к нему ни желания, ни теплоты - ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54