В виде цветка, которые распускаются на сопках? Сообразил, о чем я спрашиваю тебя, ублюдок?!
И сбросил с горла ногу, дал вздохнуть.
— Не могу нарушить инструкции, — прохрипел пленный. — Доложите своему руководству… Я — Гомос-26.
— Ты что, робот? Или зомби?
— Я — Гомос-26. Сообщите своему шефу.
— Он тебя знает, мой шеф?
— Меня знает советник президента по национальной безопасности, отдышавшись, заявил пришелец. — Передайте ему мой код через свое руководство.
Он не был ни роботом, ни зомбированным исполнителем чужой воли. Обычно пароль или специальный кодовый номер сообщали агенты, внедренные в службы противника и попавшие в руки к своим. На какой-то миг Поспелов насторожился, стараясь припомнить все инструктажи перед разведоперацией. Если бы такой агент действовал среди пришельцев в «бермудском треугольнике», Заремба непременно бы предупредил, даже если бы разведчик был на связи у другого резидента. К тому же код показался совсем уж странным: о некой планете Гомос стало известно после «возвращения» на землю Хардикова и Скарлыгина.
— Я не знаю советника по национальной безопасности, — Поспелов решил зайти с другой стороны. — Не знаю даже, есть ли вообще такой советник. Можешь все говорить мне!
— Не могу. Потому что вы — человек непосвященный.
— Непосвященный во что?
— В детали операции. Но ваш руководитель знает.
— Имя советника? Назови имя советника?
— Кевин Абраме. Вам что-то говорит это имя?
— Совершенно ничего, — признался Георгий. — Впервые слышу о таком советнике нашего президента.
— Он — тайный советник, — пришелец оперся руками и сел. — Теперь понимаете, отчего я не хочу разговаривать с вами?
— Кевин Абраме — советник президента какого государства?
— Вы кретин, примитивный костолом! — вдруг осмелел тот. — Абрамс советник президентов и премьеров нескольких государств! Перенесите меня в машину! Мне требуется медицинская помощь!
То ли от ранения, то ли от шока во время перестрелки под землей у пришельца слегка «поползла крыша». По крайней мере, так показалось Георгию, ибо пленный терял способность к ориентации и как бы забывал, где находится и перед кем.
Иногда на несколько секунд взгляд его становился бессмысленным, словно перед обморочным состоянием. Ударом ноги Поспелов опрокинул его на спину.
— Я тебе окажу помощь! И шефу доложу! Но только в обмен на информацию! Покажешь на карте, где находятся антенны-излучатели!
— Я не сделаю этого! Я подписал контракт!
— Сдохнешь вот здесь, как собака! — он рывками сдернул жгуты, перетягивающие ноги — кровь ударила из ран фонтанами.
— Не знаю! — глядя на свои ноги, выкрикнул пришелец. — Я занимаюсь наукой, у меня редкая профессия…
— Сволочь, а отстреливался, как зомбированный наемник!
— Имею право, по контракту!
Поспелов склонился к нему, заговорил чужим, звенящим голосом:
— Мне все равно, ученый ты или диверсант. Знает тебя Абраме или нет. Ты, паскуда, залез в чужое государство. Ты готовил взрыв на атомной станции!
— Нет, я не готовил! — пришелец защитился рукой. — Я специалист по корректировке сознания!
— Сейчас я тебе скорректирую сознание! — Поспелов швырнул жгуты в сторону. — Полежи и посмотри на свою кровь! И подумай!
Он сел в машину, развернулся всем телом ко второму пришельцу, с ужасом наблюдающему за допросом. Тот отпрянул назад, почему-то схватился за голову, видно, охранял свои бинты.
— С тобой мы иначе поговорим! У тебя сознание скорректировалось? Или еще нет?Чем я дольше буду говорить с тобой, тем больше вытечет крови из твоего товарища. Ну, будешь спасать его жизнь?
— Это жестоко… Это противоречит международным законам! — на хорошем английском заговорил пришелец.
— Ну да, когда речь заходит о жизни одного пришельца, тогда действуют ваши международные законы, — с нарастающей силой в голосе проговорил Поспелов. — А устраивать ядерные катастрофы в чужом государстве — это нормально? Это допускает ваш гуманизм? И это не жестоко, когда гибнут десятки тысяч людей в России. Когда умирают дети, когда они в утробе матери превращаются в уродов?
— Я против всякого насилия! — поспешил заверить «инженер». — Моя работа не несет гибели, смерти. Я занимался системами электронной связи.
— Ты застрелил молодого парня, в упор!
— Я имею право защищать свою жизнь!
— А я — свою землю! И свой народ, — отпарировал Поспелов. — Но я не намерен вести с тобой дискуссии о правах. Если ты такой гуманист — спаси своего товарища. Не предлагаю тебе спасти множество людей, которые могут пострадать от вашей диверсии на ядерном объекте. Для тебя они ничего не значат. Это же мусор, недочеловеки, рабочий скот! Так заступись за своего ближнего.
— Он не нуждается в этом.
— Вот как? А это, ты считаешь, не жестоко?
— Вам не понять нашей морали, — холодно произнес пришелец. — Наша жизнь оговорена контрактом. Смерть во имя будущего — достойная смерть.
— Какого будущего?
— Будущего нового мирового порядка. Мы должны избавить от вас человечество, потому что вы — неуправляемы и несете угрозу всему миру.
— Это… он скорректировал тебе сознание? — Георгий кивнул на пришельца, пытающегося зажать раны руками.
— Я подписал контракт! — с гордостью сказал «инженер». — И сделал это по собственной воле.
— Мне действительно не понять такой морали, — глухо проговорил Поспелов. — Или ты подписал контракт с дьяволом!
— Предлагаю вам не убивать его.
— Потому что он знаком с советником многих президентов?
— Потому что он уникальный специалист по будущности человечества. Вам это зачтется.
— Да, пожалуй, — вдруг решил Поспелов и, выйдя из машины, отыскал среди камней выброшенные жгуты. Пришелец был бледен, заострился нос, побелели губы, однако взгляд показался осмысленным и чуть отстраненным. Георгий перетянул ему ноги выше колен, ударил по щекам.
— Сознание в порядке?
В глазах промелькнуло что-то вроде благодарности или улыбки — сказать было трудно, Поспелов еще не видел, чтобы пришельцы улыбались или как-то выказывали свои чувства, точнее, человеческие чувства.
— Теперь твой черед, специалист по человечеству, — Георгий откинул пассажирское сиденье, рывком выбросил «инженера» на землю. — Попросишь он будет жить. И с ним вместе — десятки тысяч, которых вы задумали принести в жертву во имя нового мирового порядка. Смотри, это в рамках вашей морали!
Он достал капроновый буксирный трос, размахнул его ножом на две части. Накинул удавку на одну ногу и притянул ее к дереву; другую внатяг привязал к бамперу машины, стоящей на склоне.
— Что? Противоречит международным законам? — носком ботинка он вздернул голову уникального специалиста. — Твои коллеги, падаль, живьем зарыли двух пилотов и егеря. А я его разорву! Спаси его! Вот тебе карта. Где расположены антенны-излучатели. Где?
— Не знаю, — пришелец затряс головой.
Поспелов снял машину с ручного тормоза — растянутый «инженер» завыл, цепляясь руками за камни и срывая мох.
— Еще не поздно, спаси!
— Он — фанат! — вдруг выкрикнул специалист на французском. — Мы работали под контролем фанатов!
— А, тебе не нравятся фанаты? Кто же ты сам?
— Я прибыл сюда всего месяц назад! Проходил стажировку под контролем. По контракту я не имею права знать, чем занимаются фанаты.
Кровопускание на него подействовало положительно. — у специалиста по корректировке сознания просветлели мозги.
— Если без условий контракта? Знаешь?
— О наземных системах «Ореол» знаю, но не имею представления, где пусковые центры.
— Есть и воздушные?
— Да, запускают с самолетов и космических станций. Их принимают за «летающие тарелки». Эти системы ненадежны, потому что питаются от лазеров с ядерной накачкой.
— Как получают энергию наземные?
— За счет местных кабельных коммуникаций.
— Радиус действия одной системы «Ореола»?
— В зависимости от мощности источника питания. При сфокусированном излучении — до тысячи миль.
Растянутый на тросах фанат хрипел и рыл землю, снятая с тормоза машина медленно, по сантиметру сползала вниз по склону…
Поспелов вскинул автомат и не глядя дал очередь на звуки. «Нива» дернулась и замерла. И сразу же он услышал гул самолета, заходящего на посадку. С сопки бежал Леха-Витязь, кричал, указывая рукой в небо.
— Где находится основная база? — спросил «Георгий, уперев горячий ствол в лоб пришельца.
— Я находился только здесь! До конца стажировки по контракту не имел права…
Поспелов достал фотографию человека с V-образным сочленением жил над переносьем.
— Кто он?
— Гомос-21, Виктория, — мгновенно сказал специалист. — Мой будущий шеф…
— Самолет! — задыхаясь, выкрикнул Леша. — На посадку заходит!
Георгий поставил «ниву» на тормоз и перерезал трос.
— Зарой этого, — попросил. — В плен взяли только одного.
— Я понял, — десантник завернул автомат за спину. — Может, вообще никого не взяли? Они же сами не сдаются… Этот козел Шурку, в упор!
ЯК-40 заходил на посадку, отстреливая тепловые ракеты противоракетной защиты: все было как в районе активных боевых действий…
Конторское руководство порекомендовало Зарембе свернуть широкомасштабную разведоперацию и оставить на месте лишь службу наблюдения и оперативную группу из нескольких человек: мол-де основной источник опасности диверсий разгромлен и теперь остается вылавливать рассеянных по Карелии диверсантов. Верить в существование неких пусковых центров, откуда взлетают «ромашки», никто не хотел, возможно, потому что никто их не видел, однако не отрицали и возможности, что у пришельцев некоторые виды спецтехники и психотронного оружия остались в законсервированном виде. Барражировавшие над «бермудским треугольником» военные самолеты и вертолеты, снабженные системами электронной разведки, более чем за сутки ничего не обнаружили. А существование еще одной, основной базы посчитали маловероятным, как, впрочем, и свидетельство десантуры о том, что в «космическом» полете она находилась в совершенно другом подземелье.
Можно было понять позицию руководства: неожиданных и стремительных «побед» и так с лихвой хватало для рапорта на самый верх, а всякое усложнение проблемы как бы сгладит, сведет на нет результаты успешных операций. Единственным недовольным из всей московской команды оставался спецпрокурор, посчитавший работу разведгруппы партизанской, непрофессиональной, поскольку захвачен живым всего один диверсант, да и тот серьезно ранен.
О допросе его Поспеловым никто из руководства не знал, дело было тут не в том, что Георгий пытался скрыть этот факт — считал его обычным, оперативным допросом, результаты которого годятся только для дальнейшей работы на месте. На специалиста по будущности человечества в Москве навалится вся контора, колоть его станут опытные, искушенные волки следственного дела, по специальным методикам, с использованием тонких приемов психологического давления — не так, как в лесу, на склоне сопки… Но полученных данных во время беглого допроса вполне хватало, чтобы ни в коем случае не сворачивать разведоперацию, напротив, расширять и углублять ее по новым направлениям и с привлечением больших сил и средств.
Поэтому когда Поспелов доложил о показаниях пленного Зарембе, тот лишь стиснул свои золотые зубы и надолго замолчал.
— Ты представляешь, что все это значит? — наконец спросил он, и правое подглазье у него слегка задергалось от нервного тика.
— В общих чертах…
— Ты в общих, а я знаю некоторые частности, — он потер место, где был желудок. — Например, такую фигуру, как Кевин Абраме. Наши «грушники» висели у него на хвосте лет Пятнадцать, пока не сдали нашу агентуру. Связан почти со всеми международными организациями, от ООН до Ватикана и ЮНЕСКО. Тайный советник! Один из последних друзей Арманда Хаммера, возможно, его наследник по решению некоторых общемировых проблем… Круто навалились на Россию! Пришельцы!
— И потому из «бермудского треугольника» уходить нельзя, — надавил Поспелов. — Пришельцы затихнут на некоторое время и возьмут реванш, найдут уязвимое место…
— Будем думать…
— У меня есть кое-какие соображения. Относительно наших неожиданных и новых шагов…
— Сказал же — будем думать!
— Нет, я согласен, эту агентурную сеть надо свернуть немедленно, продолжал Георгий. — Оставить одного Витязя, он хорошо вписался и не засвечен. Потому что действует по-партизански, непредсказуемо. Все остальные расшифрованы и к тому же это женщины… Оставлять опасно и даже вредно. К тому же все свои возможности исчерпали. Надо переходить на другой уровень.
— На какой — другой? — распираемый внутренним недовольством, пробубнил Заремба. — Где ты собираешься разворачивать новую операцию? В «треугольнике»?
А может быть, лучше в Москве?.. У этих пришельцев есть большое преимущество: они давно и надежно внедрены во многие государственные и властные структуры.
А на лбу написано только у одного — : Виктория!.. Они давно корректируют сознание и на мозги давят без всяких систем «Ореол».
— Мне все равно надо остаться здесь, — напирал Георгий. — Я только сейчас изучил обстановку и тактику действий…
— А может, не здесь? — размышляя, проговорил Заремба. — Здесь у них база, вспомогательная структура… Не хотел говорить, но придется. В Москве тоже одно логово обнаружилось, сыскная контора «Адам и Ева». Эти первочеловеки сидят у меня в застенках. Адам — пустышка, обыкновенный посредник, исполнитель, возил груз в Карелию. А вот Ева хотела отправить сюда мою голову! Зачем, спрашивается?
Кому?.. Но даже и это не главное. Кто она сама, Ева? Что за змей-искуситель стоит за ней?.. То, что она профессиональный разведчик, сомнений нет. А чей? На кого работает?.. Знаешь, Георгий, чем больше мы ковыряем этот пласт, тем больше вопросов. Мозги нараскоряку… И вдруг спецпрокурор не дает ордеров ни на аресты, ни на обыски. Я серьезно начинаю верить в пришельцев. Полное ощущение, что они — не люди: другая психология какой-то страшный фанатизм, одержимость, сверхнаглость…
Зарембе хотелось выговориться: этот сильный, напористый человек был сейчас растерян и оттого обозлен. Поспелов испытывал что-то подобное, но от долгой бессонницы слегка отупел и мысль была расплывчатой, вязкой. Конечно, следовало бы уединиться где-нибудь на сутки, отдохнуть и основательно обсудить все вопросы, но им никак не давали поговорить спокойно даже десять минут, бесконечно отвлекали текущими делами. На аэродроме грузился тяжелый военно-транспортный самолет, специально пригнанный сюда для перевозки вещественных доказательств, захваченных в подземном бункере. А груза набралось под завязку: один только «космический корабль», выполненный из нержавейки и титана, вместе с аппаратурой жизнеобеспечения весил несколько тонн.
Аэродром не был оборудован взлетно-посадочными огнями, а близился вечер и военные летчики спешили взлететь до сумерек. Суета вокруг была невероятная, отозванные из «бермудского треугольника» поисковые группы выполняли роль слесарей, грузчиков и охранников. Наконец, из-за нехватки рабочих рук, и Поспелову пришлось таскать из подземелья ящики и коробки.
Заремба решил через сутки пригнать сюда спецрейс, чтобы вывезти агентуру, а заодно и доставить Поспелова в Москву, оставив на ферме охрану. Як-40 со столичной командой поднялся в воздух на закате, а через двадцать минут стартовал военнотранспортный самолет, едва оторвавшись от полосы из-за перегруза. Георгий наконец облегченно вздохнул, оставил агента Витязя присматривать за аэродромом — обиженная десантура разошлась по Домам, — и отправился на ферму с единственной мыслью — выспаться за все дни.
Он откровенно дремал за рулем, рискуя врезаться в придорожные сосны на поворотах проселка, и ощущал полное безразличие. Перестали волновать самые острые мысли — о «ромашках», так и не обнаруженных в «логове», о «бермудском треугольнике», о том, что какая-то Ева хотела отрезать голову Зарембе и прислать ее в Карелию.
Усталость окончательно притупила сознание и он остановился, чтобы поспать хотя бы полчаса, положив голову на руль. И только инстинкт самосохранения заставил его вновь запустить двигатель и ехать домой: не хотелось больше самому попадать в плен. До фермы едва дотянул…
Въезжая во двор, вспомнил о роковых совпадениях — что тут без него стряслось? — и потому вошел в дом уже готовый к сюрпризам. Татьяна лежала в постели, обложенная грелками, горчичниками и укрытая, не смотря на жару, пуховым одеялом. За ней ухаживал раненый десантник Пашка — поил отваром травы из литровых банок, заставлял пить через силу. Рема в своей комнате не оказалось вовсе…
— Ну, и где же ты умудрилась схватить простуду? — устало спросил Георгий, присев на кровать.
Она хотела что-то сказать, однако закашлялась, забилась, прикрывая ладонями рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48