— Наконец-то! — выдохнул он облегченно. — Слава Богу!
Заремба впустил его в свой кабинет, запер дверь и сразу же сунулся к холодильнику за пивом: возбуждение Меркулова передавалось, как ядерное излучение, и сразу же заныла приглушенная было язва…
— Ну, чего ты, рома? — напустил он цыганскую веселость. — Садись, пиво попьем, пожар в груди потушим…
Потушить ядерный котел физика ничем было невозможно. Меркулов грохнул папками по столу, сел, но снова вскочил, забегал, меняя одни очки на другие.
— Я не паникер, Александр Васильевич! Я специалист и хорошо знаю свое дело!
— А кто же в этом сомневается, дорогой! — засмеялся полковник. — Кто же тебя так разогрел? Кто обидел?
— Да никто, — несколько смутился физик. — Я сам себя… Нужно немедленно остановить эксперимент на втором энергоблоке Ленинградской АЭС! Немедленно!
Иначе завтра, максимум послезавтра будет еще один Чернобыль!
— Что за эксперимент? Кто проводит?Почему? С какой целью? — выдал очередь вопросов Заремба.
— Вот, я так и знал! — задергался Меркулов. — Обязательно появятся вопросы!
Поэтому нужна была неотложная встреча. Я все обосную, все докажу с цифрами и фактами. Запланированная диверсия. Докажу!
— Давай. А то ты начал с конца, с вывода.
— Мне можно верить на слово, Александр Васильевич!
— Я-то могу поверить, — спокойно отпарировал полковник. — Но мне же придется идти наверх обученным и вооруженным до зубов. Так что давай, рома, по порядку и с самого начала. Да с холодной головой, как советовал товарищ Дзержинский.
Меркулов перетасовал папки и снова смутился.
— Если с начала, то я сбегаю в кабинет. Там материалы остались, думал, не пригодятся…
— Ничего, я подожду, — Заремба отхлебнул пива.
Едва физик скрылся за дверью, полковник вызвал дежурного по селектору.
— Объяви «Грозу» по ядерным объектам, — распорядился он. — Поднимай опергруппу, службу обеспечения, закажи борт на Питер. В общем, все по расписанию. И жди команды.
— Опергруппа только что прилетела с «Грозы», — посетовал тот.
— Я тоже с «Грозы»! — зарычал Заремба, что делал лишь в исключительных случаях.
— А если этих оболтусов собрать невозможно, переведу на казарменное положение!
День и ночь под ружьем стоять будут!
Дежурный сделал паузу, как бы ожидая спада гневной волны начальника, и осторожно заметил:
— Тут по расписанию нужны индивидуальные средства защиты. А они на складе конторы.
— Подними кладовщика или ломай замки, если ключей нет, — напустив вальяжный вид, быстро сказал полковник и отключился: за дверью уже стучали ботинки физика…
Этот пятидестилетний мудрый человек бегал, как молоденький опер, поскольку был тем самым редким исключением из всех призванных физиков, способных к оперативному мышлению и действию. Если бы не его излишняя горячечность, молодой порыв — вещи, конечно, исправимые, — его можно было уже сейчас рекомендовать как преемника. Заремба держал его кандидатуру в уме, про запас и никогда не называл имя физика, зная, что начальство начинает морщиться при одном упоминании кого-либо из ученых-призывников, когда речь заходила о выдвижении на руководящие посты. Меркулова следовало открыть как козырную карту в самый подходящий — и единственный! — для него момент.
Физик принес еще одну папку — с газетами, — разложил, рассортировал по столу, а одну сунул под нос, ткнул пальцем в художественную заставку тонированный квадрат с мелкими кружочками и звездой с асимметричными лучами.
— Как думаете, что это?
— Заставка, — пожал плечами Заремба, силясь сохранить равнодушие. Не хватало текста — закрыли дырку.
— Верно. Только заставка эта — схематичный разрез ядерного реактора, пояснил Меркулов. — А такой звездочкой обозначается взрыв и рождение сверхновой звезды — это в астрономии.
— И что же означает этот ребус?
— Аварию на Ленинградской АЭС. Смотрите, самый длинный луч звездочки указывает на слово «Санкт-Петербург». Приложите линейку и посмотрите.
Он приложил, посмотрел, вчитался в статью, где упоминался Санкт-Петербург — ни слова об атомной станции и вообще об энергетике, просто лирическая зарисовка.
— Ну, это еще не предмет для таких заключений! — Заремба намеренно небрежно откинул газету. — Может быть простым совпадением.
Физик терпеливо положил перед ним еще три газеты, сложенные так, что на всех выделялся этот заштрихованный квадрат с кружками и звездой.
— По теории вероятности — да, возможно, — прокомментировал он. — Даже то, что одна и та же заставка используется сразу в четырех газетах. Даже то, что все эти газеты выпускаются в академгородках четырех разных областей и датированы числами одной прошлой недели. И это совпадение допускаю! Меркулов ткнул пальцем в квадрат, изображенный в газете, лежащей посередине. — Допускаю, что случайно длинный луч звезды указывает на прогноз погоды в Санкт-Петербурге. Согласен даже с тем, что 16-17 июля там ожидается низкая облачность и грозовые дожди, как здесь написано.
— А сегодня какое?
— Сегодня пятнадцатое!
— А есть, что ты не допускаешь? — оторвавшись от стола, спросил Заремба. — Что не укладывается в теорию вероятности?
— Есть! — почти радостно воскликнул физик и пришлепнул к столешнице еще одну газету, изрядно потрепанную. — В теорию вероятности не укладывается то, что уже произошло. Случайным быть не может уже свершившийся факт.
В газете Новосибирского академгородка за 1986 год была напечатана точно такая же заставка. И длинный луч звездочки указывал на телепрограмму, точнее, на дату — 26 апреля, почему-то выделенную красным шрифтом.
Это была дата Чернобыльской трагедии. Заремба глянул на число, когда была выпущена газета — за неделю до события! — встал, допил пиво из бутылки, поставил ее на окно за портьеру.
— Эти газеты… Ты сам собрал?
— Нет. Два дня назад их привез один… чудак из Новосибирска.
— Почему чудак?
— Потому что специально приехал ради этого в Москву. И прорывался ко мне через наши заслоны целых полдня.
— Подлинность газет проверял?
— Разумеется.
Заремба открыл еще одну бутылку — язва все сильнее грызла желудок…
— Информация любопытная… Но все это смахивает на…
— На запланированную диверсию, — жестковато перебил Меркулов. — Я сразу же запросил материалы по всем текущим мероприятиям на Ленинградской АЭС, в том числе по профилактическим и научным. Оказывается, и в самом деле на втором энергоблоке производится эксперимент по скоростной перезарядке ядерного реактора. Идет с двенадцатого числа. О всех экспериментах нам должны сообщать и поставлять научные материалы еще на стадии планирования. Материалов не дали, скрыли даже сам факт!.. Но самое интересное, Александр Васильевич, что авторы научного эксперимента совершенно посторонние люди. Некая научно-изыскательская фирма «Нейтрон». На какие деньги существует, пока неясно. Работает там группа физиков-ядерщиков, исследуют положение дел на АЭС, изучают зарубежный опыт производства ядерного топлива, выдают рекомендации. По их плану эксперимент заканчивается как раз в ночь с шестнадцатого на семнадцатое. Все материалы здесь, — физик похлопал папки. Но требуется доскональное изучение.
— Остановить эксперимент можно? Без последствий?
— Мы проработали такую возможность. Сегодня утром, до девяти часов, еще не поздно. При условии, если операторы работают по графику.
— Оперативные мероприятия проводили?
— На станции нет нашей агентуры, — слегка замялся Меркулов. Обставляли Ново-Воронежскую, считали, что положение на юге опаснее, чем на севере. Из-за Кавказа…
— За это потом спрошу! — обрезал полковник. — Что сделано конкретно по Ленинградской?
— Там внедрен агент питерскими коллегами, но ориентирован на контроль за ядерным топливом и отходами. По моей просьбе его подключили к наблюдению за ходом эксперимента. Информация идет каждые три часа.
— Что еще?
— Установлено наблюдение за ядерщиками из фирмы «Нейтрон». Вчера провели литерные мероприятия в помещениях их офиса, — по-военному доложил физик. Там у них чувствуется напряженная атмосфера, постоянно заседает группа контроля за ходом эксперимента. Приезжают и уезжают какие-то люди, личности которых пока не установлены. Но есть фотосъемка…
— Дай сюда!
Меркулов точно выбрал папку, вынул фотографии — около десятка, но сняты всего четыре человека в разных ракурсах. Качество как всегда не очень, поскольку переданы по фототелеграфу. Заремба перебрал их, перетасовал, как колоду — портреты мужчин возраста от сорока до шестидесяти, не знакомые, ничем не примечательные лица…
— Надо показать их ученым мужам твоего профиля, — порекомендовал он. Тем, кто часто ездит на конференции, симпозиумы. Меня интересует, есть ли здесь зарубежные светила-атомщики. Если есть — полную информацию. — Сделаем, — пообещал физик. — Но я никого тут не узнаю…
— Пусть это сделает кто-нибудь другой, — перебил полковник. — Ты полетишь в Питер.
Он еще раз перебрал снимки и взгляд неожиданно зацепился за портрет мужчины с черточками на высоком лбу.
— Погоди, а что это у него? — неожиданно для себя вздрогнул Заремба и боль в желудке мгновенно пропала.
— Не знаю, — пожал плечами Меркулов. — Кажется, плохое качество печати…
— Нет, это хорошее качество печати!На лбу у него кровеносные сосуды в форме буквы «V». Похоже? Латинской «V»!
— Похоже, — без интереса бросил физик. — Когда мне вылетать в Питер?
Заремба вскочил и скорым шагом, как недавно Меркулов, забегал по кабинету.
Потом сел за стол, сгреб в кучу газеты.
— Что ты спросил?..
— Когда мне в Питер?
— Сейчас, — полковник глянул на часы и ткнул клавишу селектора. — Я объявил «Грозу». Возьмешь под полный контроль атомную станцию, остановишь эксперимент.
— А кто… будет руководить операцией? Вы или Выхристюк?
— Ты! Сам! От начала до конца!
— Но обычно же Выхристюк… Там же будет…
— Отставить!
— Что же вы?.. Там же начнется скандал!
Полковник потряс головой, взял себя в руки, переходя на цыганский тон:
— Рома! Дорогой! Если ты в состоянии усмирить ядерную реакцию, какой-то драный скандал чиновников уж всяко усмиришь!.. А к утру и я прилечу, займусь этой фирмой. Интересная фирма! Должно быть, совместная. Например, с внеземной цивилизацией. Кое-что проверю и прилечу.
Дежурный опер доложил, что «Гроза» собралась и готова к действию.
Заремба выключил аппарат и уловил в воздухе запах озона…
Наверное, аэродром для бывшего пилота Леши Ситникова вызывал тоЗтько положительные эмоции и приятные воспоминания. Но вжившись в роль бойца незримого фронта, став агентом, он научился сдерживать себя, хотя в докладе его чувствовался неукротимый восторг.
— Нашел я, где они «логово» устроили, — сиял Витязь. — Вентиляционную шахту нашел!
Наземных сооружений нет, за исключением ангаров, но и они закопаны в сопки. Там пусто и сыро, стены блестят…
Все облазил за ночь, полез на сопку, чтобы день пересидеть, и чую, откуда-то жареным кофе напахнуло… Выход шахты замаскирован камнями, — он указал точку на карте. — Все они здесь! В сопке скорее всего бывший командный пункт, туда сходятся все коммуникации! Наши умели маскировать мимо пройдешь и не заметишь: сопка как сопка, даже трава нигде не примята. Если бы не кофе….
— Охранная сигнализация есть?
— Видеокамер я не нашел пока, но ночью аэродром сияет, если смотреть в прибор ночного виденья. Вдоль всей полосы и рулежных дорожек инфракрасные излучатели. И «логово» все освечено! Фейерверк!
— Солнечных батарей на полосе, конечно, уже нет?
— Ни одного осколочка. Все успели прибрать.
— Как же ты выходил на полосу, если все освечено?
— Ночью же гроза была, дождь, — объяснил бывший пилот. — Так сверкало!
Я и рискнул. Все равно у них помехи были, да в таком ливне и камеры ничего не снимут. А солнечные батареи они подключают к кабелям посадочных огней. Самих фонарей-то нет, но разъемы сохранились, и видно, что ими пользовались. Один так обгорел, когда батареи замкнуло. И трава вокруг обгорела.
— Значит так, Леша, больше не рискуй, — заявил Георгий. — Найди удобное место и только наблюдай. Больше ничего от тебя пока не требуется.
— Не бойся, я их не спугну…
— Я не этого боюсь. Не хочу рисковать тобой.
Витязь заблестел глазами, не сдерживая чувств.
— Накрыть их надо, Петрович! Пока не разбежались! Кто их знает, что у них на уме?
— Вот когда узнаем, что у них на уме, тогда и накроем! — успокоил Поспелов. — Пока наблюдай и все.
— Да, сегодня я наблюдал одну любопытную вещь, — вспомнил бывший пилот. Когда шел на встречу… Смотрю, на волоке стоит «УАЗ», это километра четыре от аэродрома. Знакомая машина, с метеостанции. В кабине никого. У меня время было, так я тормознулся там на полчаса. Гляжу, выходит женщина с корзинкой лисичек доверху. Села и уехала. Я на метеостанции всех знал, а такой женщины никогда не видел. Потом, какой смысл ехать в такую даль за грибами, когда их на Одинозере — косой коси?.. Петрович, эта баба интересная. Чего она тут рыщет? Что ей надо? Ты проверь-ка метеостанцию.
— Обязательно проверю, — серьезно отозвался Георгий. — Там новый начальник объявился. Может, она и есть?
— Не знаю… Но у меня осталось неприятное ощущение.
Его ощущениям можно было верить, и потому Поспелов сразу же после встречи отправился на Одинозеро. Ехал по карте, ибо ни дорог, ни волоков в этой части «бермудского треугольника» не знал.
Он старался быть объективным, не поддаваться чувствам, однако мозг постоянно буравила одна и та же мысль — кто устранил пленного «дракона»? Слишком нереальным казался тот факт, что от начала и до конца за ним была установлена слежка, и этот невидимый соглядатай, улучив момент, когда возле машины с «тапером» никого не будет, впрыснул яд. Зачем? Когда можно было спокойно похитить его из «нивы» и унести куда угодно, ибо Поспелов вернулся к машине только спустя час. Если «драконы» выносят своих мертвых, то живого они бы утащили обязательно. Не было никаких преград в тот миг, и всякий наблюдатель непремейно воспользовался бы случаем.
Георгий не хотел делать никаких выводов относительно Рима, однако не мог избавиться от давящих на него фактов. Храбрый, независимый и опытный агент вдруг испугалась, оказавшись на метеоплощадке, внутри голографического фильма ужасов, показанного здесь недавно… И испуг был какой-то неестественный. А теперь еще ездит за добрых сорок километров собирать лисички к заброшенному аэродрому.
Этих самых лисичек ни в машине, от капота которой исходило горячее марево, ни на кухне у Рима не оказалось. Поспелов не был раньше в домике начальника метеостанции.
— Неплохо устроились! — оценил он, разглядывая обстановку. — Очень даже уютно!
— Это с вашей точки зрения, — усмехнулась Рим. — Казенная мебель не может создавать уют.
Она была в маечке и спортивных брюках — не успела переодеться после поездки за грибами и сделала это, когда резидент пил на кухне квас из морошки. Появилась из комнаты в джинсах и белой шелковой блузке, свободно спадающей с плеч.
— Может быть, вы хотите есть? — поинтересовалась она.
— Нет, спасибо! Жарко, по дороге пил из лужи, — признался Георгий. А квас просто великолепный! Когда же вы успели набрать морошки?
— Бог с вами, Георгий! Вы можете представить, что я собираю ягоды на болоте?
— Не могу, — откровенно сказал он и про себя подумал, что не может представить ее и собирающей грибы.
— Это мои подчиненные занимаются. Заготовки на зиму! Они тут и огород сажают…
— Кстати, а что их не видать?
— Отпустила в отпуск. После таких стрессов надо лечить нервы.
— А не страшно одной? — изумился он.
— После той ночи кошмаров стало тихо… Мне понравилось, как вы ссадили с небес это чудовище!
— С вашей помощью…
— Какая же это помощь? Струсила и растерялась, — Рим рассмеялась. Честное слово, это бывает очень редко… Если не секрет, кого же мы с вами поймали?
— Дракона!.. Но увы, драконы в неволе не живут.
— Хотите сказать…
— Да, умер. От болевого шока.
— Странно, здоровый, крупный мужчина и умер от болевого шока. Закрытый перелом не дает очень уж острой боли.
— А гроза ночью была? — неожиданно спросил Поспелов.
— Дождь был, гроза стороной — прошла… Зачем вы спросили?
— Вы же начальник метеостанции! Предсказатель!.. Люблю после дождя по лесу бродить, особенно, после грозы. Пахнет озоном и грибами. Кстати, тут в округе грибы-то растут?
— Кажется, здесь везде они растут, — отмахнулась Рим. — Немного опоздали.
Час назад я вывалила в лесу целую корзину.
— Что же так?
— Да я их терпеть не могу.
— Зачем же собирали?
— Зачем-зачем… Приходится изображать дурочку с лукошком, усмехнулась она. — В сорока километрах отсюда есть военный аэродром, наверное, знаете.
— Есть, знаю. Только заброшенный.
— Я так подумала — неплохое место для «драконьего» гнезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48