Поспелов сделал круг и зашел от озера, рискуя быть замеченным с земли на белесом горизонте: сияние на метеоплощадке усилилось, более контрастными стали очертания светового пятна. Прямо по курсу оказались три невысокие сопки, стоящие близко друг от друга — демонстрировать «кино» можно было с любой из них. За сошками открывалось свободное и ровное пространство — Долина Смерти, расширяющаяся к озеру километра на два и сейчас подернутая туманной дымкой. Всякий луч света отсюда немедленно бы выдал себя.
Оставались эти невзрачные сопки с густыми лесистыми шапками. Поспелов ушел в сторону от долины, набрал высоту около километра и, зайдя с юга, выключил двигатель. Он скользил бесшумно, медленно снижаясь к трем сопкам. «Северное сияние» возле метеостанции теперь казалось яркозеленым, шум из динамика поутих: если «драконы» всегда крутили одну и ту же пленку, то по сюжету сейчас скелеты разбивали бивуак и зажигали костры. Радиостанция в грудном кармане тоже помалкивала — похоже, киномеханики спокойно делали привычную работу.
Исчезновение «тапера», летающего с динамиком над метеоплощадкой, кажется, пока не обнаружили. Поспелов беззвучно пролетел над сопками и круто свалил в сторону: в последний миг показалось, что с крайней, левой сопки, ближе стоящей к Долине Смерти, мелькнул призрачный свет. Он пошел на новый круг с набором высоты, но услышал за спиной звучный хлопок взрыва. Георгий увидел облачко дыма над сопкой и почти сразу оттуда же донесся густой треск автоматов. Темная масса леса прорезалась огоньками, подсвечивая багровым черноту сосновых крон снизу. Бой шел на вершине, причем распознать голоса оружия было не возможно из-за плотности и непрерывности стрельбы. Еще пару раз прозвучали взрывы, взметывая над лесом дымные столбы в перемешку с сосновыми сучьями и хвоей, потом что-то беззвучно полыхнуло, озарив всю вершину, и через минуту донесся раскатистый гул.
Стрельба разом умолкла, бой длился минуты три-четыре не больше, и, отвлеченный им, Георгий на это время забыл о фильме ужасов и, когда снова Глянул в сторону метеостанции, увидел, что «северного сияния» на площадке нет и умолк громогласный динамик. Темная ночная земля наконец успокоилась, и только ветерок с озера тихо шевелил туманную пелену в Долине Смерти.
Если кино крутили с этой сопки, значит, кто-то опять воевал с «драконами». Исход боя оставался неясным, особенно смутила Поспелова последняя эта долгая, напоминающая электросварку, вспышка на сопке — будто взорвался термитный снаряд.
Когда еще представится случай познакомиться с партизанами, существующими в «треугольнике» так же незримо, как и сами «драконы»? Георгий высмотрел внизу чистый прогал змеящегося по лесу ручья и, выключив двигатель, пошел вниз. Это было далековато от сопки, но ближе ничего подходящего он не нашел, а садиться на лес побоялся, да и потом придется выбираться пешком.
Он подозревал, что партизаны — по всей вероятности, банда, промышляющая в «бермудском треугольнике» мародерством, грабежом туристов и сбором оружия на местах боев. Больше некому! Но отчего же они так расхрабрились? Давно ли была схватка с ними возле Верхних Сволочей, где они, напугав сами себя, драпали, как стадо кабанов. И убитых бросили. Неужели после этого случая осмелели и тоже объявили пришельцам войну?
Чего доброго, и сейчас могут подстрелить, опять приняв за летающего «дракона».
Так что лучше всего приземлиться подальше от сопки, чтобы не попадать на глаза ни пришельцам, ни партизанам-мародерам. Тем более в руки…
Поспелов приземлился прямо в воду и сразу же погасил парашют, чтобы не замочить.
Спрятав снаряжение в густых зарослях можжевельника, он сориентировался и побежал к сопке. В лесу было темно из-за плотных сосновых крон, под ногами громко хрустел пересохший беломошник, так что подойти неслышно все равно бы не удалось.
Лучше было в таких условиях выиграть время за счет скорости на подступах, чтобы затем бесшумно двигаться возле самой сопки.
Спустя десять минут он уже крался по склону Долины Смерти, предполагая, что отступающие партизаны уйдут именно сюда и непременно мелькнут в редколесье.
Когда впереди показалась сопка, на которой произошла стычка, он залег за валун и ждал около получаса. Бандитам хватило бы этого времени, чтобы собрать трофеи и спуститься в долину при условии, что они остались живы, однако в лесу стояла полная тишина, молчали даже ночные птицы. Георгий вышел из засады и осторожно двинулся вверх по склону. На вершине сопки стоял древний сосновый бор, видимо, не тронутый лесорубами из-за перезрелой древесины — деревья в три обхвата, ни в какую пилораму не влезут. В лесном сумраке невозможно было рассмотреть следов, но когда он взошел на вершину, заметил и осколочные насечки на замшелых стволах, и сбитые наземь мелкие сучья, да и в неподвижном воздухе еще оставался тухлый запах взрывчатки, к которому примешивался еще один, напоминающий запах горелой изоляции. Он приблизился к кромке бора и заметил легкий, курящийся дымок над черным, выжженным квадратом, будто от костра. Посередине оказался бурый оплавленный ком, внешне напоминающий пористый камень.
Чуть поодаль лежал пришелец без обуви, раздетый до пояса и… с нормальным человеческим лицом! Светлые волосы на голове, мертвые открытые глаза…
Поспелов встал на колени, ощупал это лицо руками — все так! Нормальный, земной «гомо сапиенс», лет тридцати пяти от роду…
Кто-то раздел «дракона», однако побрезговал сдирать с трупа камуфляжные брюки и белье — тонкий, серебристый комбинезон. На груди был уже знакомый медальон — радиомаяк, из-за которого пропал труп того первого пришельца, убитого на болоте у Нижних Сволочей. Тогда, в спешке, он не обратил внимания на этот пластмассовый контейнер на цепочке и оставил его на шее трупа. Наверняка по нему пришельцы и отыскали своего товарища…
Поспелов сдернул радиомаяк, присовокупил к нему снятый с «тапера» и зашвырнул в крону сосны. Оплавленный ком на земле был еще теплый пожалуй, это все, что осталось от «киноаппарата», уничтоженного взрывом термитного снаряда, заложенного в аппарат.
А метрах в тридцати от того места лежал еще один пришелец, тоже полураздетый и какой-то темный, словно обугленный. Георгий подошел к нему с чувством внутреннего содрогания, но обнаружил, что это — негр с крупным, неприятным, однако же человеческим лицом! А рядом валялось что-то окровавленное и бесформенное. Поспелов брезгливо перевернул ЭТО стволом автомата и отшатнулся: резиновая маска! Кошмарная физиономия пришельца!
Видимо, бандиты сдернули ее и бросили! Они знали, с кем имеют дело! Никакие это не пришельцы, а просто ряженные под пришельцев!
Поспелов забыл о брезгливости, скомкал маску и засунул в карман. Скорее всего, бой начался отсюда; возможно, «киношники» включили аппаратуру и, выбрав местечко, устроились либо охранять ее, либо отдыхать, и партизаны захватили их врасплох. Негр был убит разрывом гранаты — даже из маски торчал осколок в виде остроугольного обрывка жести, — когда другой имел многочисленные пулевые раны.
Поспелов отыскал место, откуда партизаны совершили нападение, нашел множество стреляных гильз от «шмайсера» и немецкого ручного пулемета «МГ». И еще нашел на мху и сучьях кровь — кто-то пострадал и из числа партизан, причем серьезно, потому что чуть дальше, под сосной, была целая лужица крови, растоптанная чьей-то ногой.
Нападавшие отступили не в Долину Смерти, как предполагал Георгий, а в сопки. Он начал было распутывать их следы, но вдруг услышал в стороне приглушенный вибрирующий звук. Тройка «драконов» шла на небольшой высоте, огибая сопку с восточной стороны, возможно, выискивали место ддя посадки. Вероятно, «киномеханики» успели подать сигнал тревоги…
За первой тройкой неожиданно с западной стороны показалась еще одна. В кармане хрипнула, но не включилась рация — похоже, прилетевшие «драконы» работали на смежной частоте. Поспелов еще надеялся, что парашютисты, покружив над сопкой, уйдут на посадку куда-нибудь на открытую площадку, однако первая тройка вдруг резко пошла на лес у подножия, а вторая — на кроны древнего бора, чуть ли не на голову Георгия…
Татьяна получила кодированный сигнал от агента Рима по местной связи в десятом часу утра. Он не требовал расшифровки, ибо набор цифр был выучен наизусть и означал только одно — резидент в опасности. Выполняя инструктаж, она немедленно объявила «Грозу» для московской конторы, затем вставила в компьютер нужную дискету, открыла ее шифрованным ключом и отыскала план расписанных для нее действий в случае внезапного исчезновения резидента. Новая инструкция предписывала немедленно передать сигнал опасности агентам Ромулу и Рему, а также зашифрованные инструкции, имеющиеся в компьютерной информации. Принять меры к обеспечению собственной безопасности: запереть ставни на окнах, двери, спустить с цепи собак и ждать у моря погоды…
После предыдущей «Грозы» Георгий внес поправку в план мероприятий по этому сигналу — на ферму должен прибыть оперативник для связи и охраны, но прошло полдня, и, судя по радиоинформации, в «бермудский треугольник» несколько часов назад забросили группы оперативной поддержки и поиска; на ферму же так никто и не прибыл. Командовал «Грозой» на сей раз сам Заремба, однако и он в Горячем Урочище не появился, обосновавшись где-то на берегу Одинозера, недалеко от метеостанции — в точке, где агент Рим в последний раз видела резидента Поспелова.
Вместо опера-охранника в пятом часу вечера к ферме неожиданно подкатил колесный трактор с телегой, из кабины выбрался бывший хозяин фермы Ворожцов и, весело улыбаясь, словно встретил свою давнюю подругу, направился к Татьяне, вышедшей на крыльцо. Кавказские овчарки, которых недавно наконец-то завел хозяин, рьяно отрабатывали свой хлеб, рвали цепи, изрыгая рев.
— Эй, хуторянка! Придержала бы свою псарню! — закричал незваный гость. Каких собачек завели! Надо же!..
Либо это было совпадение, либо Ворожцов точно знал, когда Поспелова нет на ферме, тогда и приезжал. И всякий раз после его визита случалась неприятность — то скелеты устраивали оргии перед домом, то являлись пришельцы… Георгий уверял, что бывший фермер никак не причастен к событиям в «треугольнике», что его многократно проверяли по всем статьям и не обнаружили никакого компромата.
Но Татьяне эта фигура казалась зловещей, и подозрение вызывали даже его улыбка и доброе расположение духа.
— Хозяина нет дома! — крикнула она с крыльца. — Должен скоро подъехать…
— А мне твой хозяин и не нужен! — засмеялся Ворожцов, безбоязненно приближаясь к собакам. — Мы все вопросы можем сами решить.
Рассчитывать на то, что он сейчас развернется и уедет назад, не приходилось, не затем трясся на тракторе столько километров, но и в дом запускать опасно, к тому же в передней на вешалке висит автомат сот спаренными магазинами…
Татьяна вышла к калитке — может, удастся отделаться…
— Да ты не бойся! — веселился гость. — Если поселилась в таком месте, значит, не должна бояться ничего.
— А я и не боюсь! — вызывающе бросила она:
— С какой стати?.. Что хотели-то?
На вид ему было лет под сорок, невысокий, белобрысый крепыш, типичный сельский житель, привыкший работать не большим, но начальником и, вероятно, по этой причине, разбалованный женским вниманием.
— Пусти во двор, тогда и спрашивай! — подмигнул он. — Нехорошо гостя держать за порогом.
— Без хозяина не пущу! — отрезала Татьяна. — Не велел никого пускать.
— Что же он так? Ладно бы незнакомого…
— Он у меня ревнивый!
— Я же по делу приехал, железо забрать. В гараже там кровельное железо осталось… Сама отдашь или хозяина подождать?
Хозяина он мог не дождаться ни сегодня, ни завтра, лучше уж отвязаться от него до темноты…
— Могли бы за раз все забрать, а то ездите, ездите, — заворчала жена-финка, укорачивая цепи собак. — Последний раз пускаю…
— А что такая сердитая? — хитровато засмеялся Ворожцов. — На кривой козе не подъедешь!
Татьяна молча ушла к гаражу и стала открывать замок. Гость по-хозяйски въехал во двор на тракторе, развернулся и подогнал телегу к гаражным воротам. Увидел новый грузовик «газель» — парадно-выходную машину, сверкающую, необъезженную, поцокал языком:
— Хорошо живете! Таких денег стоит!.. Да, вам и ферма по дешевке досталась. А я такие капиталы вложил в нее, столько труда!
Говорил, а сам рыскал взглядом по стенам гаража, будто выискивал что под потолком у задней стены стояла охранная видеокамера, хотя и замаскированная под кровельной балкой, но кабель от нее можно легко заметить. Татьяна попыталась отвлечь внимание, громыхнула дверью.
— Грузите свое железо, некогда мне с вами…
Он и ухом не повел, прогулялся по гаражу, не спеша вернулся к воротам, встал лицом к лицу.
— Эх, хуторянка-красавица!.. А ведь знаю, отчего ты такая сердитая. И не потому, что муж у тебя… ревнивый.
Должно быть, он всегда был с женщинами чуть нагловатый, что местным сельчанкам нравилось, считалось за достоинство — мужиков с телячьими нежностями в деревне не любили. А Татьяну это сейчас раздражало, и, вопреки здравой логике — следовало бы провести с ним разведочный разговор, если он сам на него напрашивался! — ей хотелось отработать на нем «банзай»: мгновенный удар по ушам, затем в пах и сцепленными руками по основанию черепа, когда загнется в бараний рог. После этого он долго бы не ухмылялся, стервец…
С трудом сдержалась, вновь натянула маску ворчливой, склочной жены, однако ее желание было замечено, правда, растолковано иначе.
— А! Вон как глаза блеснули! — засмеялся Ворожцов. — В точку попал! Знаю, все знаю… Как ни приеду, все хозяина нет. А хочешь скажу, где он болтается?
Хочешь — не хочешь, а надо было подыгрывать ему, проявлять интерес: возможно, он уже что-то знает о местонахождении Поспелова. Стоило лишь поднять взгляд, как этот белобрысый охотник мгновенно сделал стойку привык, что бабы долго перед ним не ломаются.
— Ну, вижу, хочешь! — заржал жеребчиком. — Знатный он у тебя кобель, я скажу!
— Будто ты не такой! — всплеснула она руками. — На себя-то посмотри. Все вы одинаковые…
— Против твоего — я ангел небесный!
— Ладно, ангел небесный. Говори, где он?
— Прямо тебе так и скажи, — закуролесил он и пощекотал талию Татьяны под тонкой блузкой. — Позвала бы сначала чаю попить, а то я дорогой пыли наглотался…
С точки зрения мужской солидарности он, конечно, был скотина: чтобы уговорить бабенку, не брезговал ничем. И знал, что Поспелов сегодня не вернется! Иначе бы не храбрился…
— Без чаю перебьешься, — усмехнулась она. — Так где мой благоверный? В Нижних Сволочах?
— Почему в Нижних? В Верхних! Но его сейчас там нет.
— У кого он там бывает, знаешь?
— А как же! Все на глазах, деревня…
— У продавщицы из продуктового магазина?
Ворожцов присвистнул, замахал руками, попытался приобнять.
— Ну! Да ты ничего и не знаешь! Не бывает он у продавщицы. Там у него новый объект — медпункт. Он что, заболел у тебя?
— Как зовут медичку? — она позволила пощекотать себя и отвела его руки. Валя?
— Ирина ее зовут, Ирина Михайловна, — с удовольствием сообщил он. Такая была неприступная! Холостые парни вокруг крутились… А твой, смотрю, раз заплыл, второй, и зачастил потом. Теперь даже повязку на руку не накручивают… — А выглядит как? Белобрысая?..
— Нет, темненькая такая, большеглазая… Красивая, стерва! — И зубки скалит, когда улыбается?
— Точно! Прямо сияет! Как на картинке! — Он мгновенно сообразил, что нахваливать медичку в присутствии хуторянки не следует, поправил:
— Но твой — дурак! Я бы от такой женщины… Ни на одну больше не посмотрел. Какие у тебя волосы… — он грубовато обнял, зашептал:
— Давай ему рожки наставим? Рога такие? Чтоб ходил и бодался, а?
— Наставим, только не сегодня, — пообещала она, отстраняясь. — Скоро приедет…
— Скоро не приедет! — взгляд его уже пьянел. — Если только ночью…
— Где он сейчас?
— Далеко… На метеостанции. Это километров сорок, а дороги там…
— Сказал, в Нижние Сволочи поехал. Какая сволочь…
— Там новая начальница появилась, — доверительно сообщил Ворожцов. Баба постарше тебя, но в соку. Барыня такая мягкая… Всех в отпуск отправила и одна осталась.
Вот он и заплыл к ней.
Наверняка сам глаз положил, но тут фермер-новопоселенец перехватил, опередил, и теперь неудачник Ворожцов мстил ему таким образом, причем бил двух зайцев — закладывал блудливого мужа и совращал его жену. У него были основания для мести: можно сказать, приехал и занял его место, заполнил все ниши, с такими трудами освоенные, и пошел дальше, вытесняя отовсюду, можно сказать, со света сживая.
Это могла быть обыкновенная бытовая месть. Однако слишком уж информирован был местный ходок о путях передвижения и адресах явок исчезнувшего резидента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Оставались эти невзрачные сопки с густыми лесистыми шапками. Поспелов ушел в сторону от долины, набрал высоту около километра и, зайдя с юга, выключил двигатель. Он скользил бесшумно, медленно снижаясь к трем сопкам. «Северное сияние» возле метеостанции теперь казалось яркозеленым, шум из динамика поутих: если «драконы» всегда крутили одну и ту же пленку, то по сюжету сейчас скелеты разбивали бивуак и зажигали костры. Радиостанция в грудном кармане тоже помалкивала — похоже, киномеханики спокойно делали привычную работу.
Исчезновение «тапера», летающего с динамиком над метеоплощадкой, кажется, пока не обнаружили. Поспелов беззвучно пролетел над сопками и круто свалил в сторону: в последний миг показалось, что с крайней, левой сопки, ближе стоящей к Долине Смерти, мелькнул призрачный свет. Он пошел на новый круг с набором высоты, но услышал за спиной звучный хлопок взрыва. Георгий увидел облачко дыма над сопкой и почти сразу оттуда же донесся густой треск автоматов. Темная масса леса прорезалась огоньками, подсвечивая багровым черноту сосновых крон снизу. Бой шел на вершине, причем распознать голоса оружия было не возможно из-за плотности и непрерывности стрельбы. Еще пару раз прозвучали взрывы, взметывая над лесом дымные столбы в перемешку с сосновыми сучьями и хвоей, потом что-то беззвучно полыхнуло, озарив всю вершину, и через минуту донесся раскатистый гул.
Стрельба разом умолкла, бой длился минуты три-четыре не больше, и, отвлеченный им, Георгий на это время забыл о фильме ужасов и, когда снова Глянул в сторону метеостанции, увидел, что «северного сияния» на площадке нет и умолк громогласный динамик. Темная ночная земля наконец успокоилась, и только ветерок с озера тихо шевелил туманную пелену в Долине Смерти.
Если кино крутили с этой сопки, значит, кто-то опять воевал с «драконами». Исход боя оставался неясным, особенно смутила Поспелова последняя эта долгая, напоминающая электросварку, вспышка на сопке — будто взорвался термитный снаряд.
Когда еще представится случай познакомиться с партизанами, существующими в «треугольнике» так же незримо, как и сами «драконы»? Георгий высмотрел внизу чистый прогал змеящегося по лесу ручья и, выключив двигатель, пошел вниз. Это было далековато от сопки, но ближе ничего подходящего он не нашел, а садиться на лес побоялся, да и потом придется выбираться пешком.
Он подозревал, что партизаны — по всей вероятности, банда, промышляющая в «бермудском треугольнике» мародерством, грабежом туристов и сбором оружия на местах боев. Больше некому! Но отчего же они так расхрабрились? Давно ли была схватка с ними возле Верхних Сволочей, где они, напугав сами себя, драпали, как стадо кабанов. И убитых бросили. Неужели после этого случая осмелели и тоже объявили пришельцам войну?
Чего доброго, и сейчас могут подстрелить, опять приняв за летающего «дракона».
Так что лучше всего приземлиться подальше от сопки, чтобы не попадать на глаза ни пришельцам, ни партизанам-мародерам. Тем более в руки…
Поспелов приземлился прямо в воду и сразу же погасил парашют, чтобы не замочить.
Спрятав снаряжение в густых зарослях можжевельника, он сориентировался и побежал к сопке. В лесу было темно из-за плотных сосновых крон, под ногами громко хрустел пересохший беломошник, так что подойти неслышно все равно бы не удалось.
Лучше было в таких условиях выиграть время за счет скорости на подступах, чтобы затем бесшумно двигаться возле самой сопки.
Спустя десять минут он уже крался по склону Долины Смерти, предполагая, что отступающие партизаны уйдут именно сюда и непременно мелькнут в редколесье.
Когда впереди показалась сопка, на которой произошла стычка, он залег за валун и ждал около получаса. Бандитам хватило бы этого времени, чтобы собрать трофеи и спуститься в долину при условии, что они остались живы, однако в лесу стояла полная тишина, молчали даже ночные птицы. Георгий вышел из засады и осторожно двинулся вверх по склону. На вершине сопки стоял древний сосновый бор, видимо, не тронутый лесорубами из-за перезрелой древесины — деревья в три обхвата, ни в какую пилораму не влезут. В лесном сумраке невозможно было рассмотреть следов, но когда он взошел на вершину, заметил и осколочные насечки на замшелых стволах, и сбитые наземь мелкие сучья, да и в неподвижном воздухе еще оставался тухлый запах взрывчатки, к которому примешивался еще один, напоминающий запах горелой изоляции. Он приблизился к кромке бора и заметил легкий, курящийся дымок над черным, выжженным квадратом, будто от костра. Посередине оказался бурый оплавленный ком, внешне напоминающий пористый камень.
Чуть поодаль лежал пришелец без обуви, раздетый до пояса и… с нормальным человеческим лицом! Светлые волосы на голове, мертвые открытые глаза…
Поспелов встал на колени, ощупал это лицо руками — все так! Нормальный, земной «гомо сапиенс», лет тридцати пяти от роду…
Кто-то раздел «дракона», однако побрезговал сдирать с трупа камуфляжные брюки и белье — тонкий, серебристый комбинезон. На груди был уже знакомый медальон — радиомаяк, из-за которого пропал труп того первого пришельца, убитого на болоте у Нижних Сволочей. Тогда, в спешке, он не обратил внимания на этот пластмассовый контейнер на цепочке и оставил его на шее трупа. Наверняка по нему пришельцы и отыскали своего товарища…
Поспелов сдернул радиомаяк, присовокупил к нему снятый с «тапера» и зашвырнул в крону сосны. Оплавленный ком на земле был еще теплый пожалуй, это все, что осталось от «киноаппарата», уничтоженного взрывом термитного снаряда, заложенного в аппарат.
А метрах в тридцати от того места лежал еще один пришелец, тоже полураздетый и какой-то темный, словно обугленный. Георгий подошел к нему с чувством внутреннего содрогания, но обнаружил, что это — негр с крупным, неприятным, однако же человеческим лицом! А рядом валялось что-то окровавленное и бесформенное. Поспелов брезгливо перевернул ЭТО стволом автомата и отшатнулся: резиновая маска! Кошмарная физиономия пришельца!
Видимо, бандиты сдернули ее и бросили! Они знали, с кем имеют дело! Никакие это не пришельцы, а просто ряженные под пришельцев!
Поспелов забыл о брезгливости, скомкал маску и засунул в карман. Скорее всего, бой начался отсюда; возможно, «киношники» включили аппаратуру и, выбрав местечко, устроились либо охранять ее, либо отдыхать, и партизаны захватили их врасплох. Негр был убит разрывом гранаты — даже из маски торчал осколок в виде остроугольного обрывка жести, — когда другой имел многочисленные пулевые раны.
Поспелов отыскал место, откуда партизаны совершили нападение, нашел множество стреляных гильз от «шмайсера» и немецкого ручного пулемета «МГ». И еще нашел на мху и сучьях кровь — кто-то пострадал и из числа партизан, причем серьезно, потому что чуть дальше, под сосной, была целая лужица крови, растоптанная чьей-то ногой.
Нападавшие отступили не в Долину Смерти, как предполагал Георгий, а в сопки. Он начал было распутывать их следы, но вдруг услышал в стороне приглушенный вибрирующий звук. Тройка «драконов» шла на небольшой высоте, огибая сопку с восточной стороны, возможно, выискивали место ддя посадки. Вероятно, «киномеханики» успели подать сигнал тревоги…
За первой тройкой неожиданно с западной стороны показалась еще одна. В кармане хрипнула, но не включилась рация — похоже, прилетевшие «драконы» работали на смежной частоте. Поспелов еще надеялся, что парашютисты, покружив над сопкой, уйдут на посадку куда-нибудь на открытую площадку, однако первая тройка вдруг резко пошла на лес у подножия, а вторая — на кроны древнего бора, чуть ли не на голову Георгия…
Татьяна получила кодированный сигнал от агента Рима по местной связи в десятом часу утра. Он не требовал расшифровки, ибо набор цифр был выучен наизусть и означал только одно — резидент в опасности. Выполняя инструктаж, она немедленно объявила «Грозу» для московской конторы, затем вставила в компьютер нужную дискету, открыла ее шифрованным ключом и отыскала план расписанных для нее действий в случае внезапного исчезновения резидента. Новая инструкция предписывала немедленно передать сигнал опасности агентам Ромулу и Рему, а также зашифрованные инструкции, имеющиеся в компьютерной информации. Принять меры к обеспечению собственной безопасности: запереть ставни на окнах, двери, спустить с цепи собак и ждать у моря погоды…
После предыдущей «Грозы» Георгий внес поправку в план мероприятий по этому сигналу — на ферму должен прибыть оперативник для связи и охраны, но прошло полдня, и, судя по радиоинформации, в «бермудский треугольник» несколько часов назад забросили группы оперативной поддержки и поиска; на ферму же так никто и не прибыл. Командовал «Грозой» на сей раз сам Заремба, однако и он в Горячем Урочище не появился, обосновавшись где-то на берегу Одинозера, недалеко от метеостанции — в точке, где агент Рим в последний раз видела резидента Поспелова.
Вместо опера-охранника в пятом часу вечера к ферме неожиданно подкатил колесный трактор с телегой, из кабины выбрался бывший хозяин фермы Ворожцов и, весело улыбаясь, словно встретил свою давнюю подругу, направился к Татьяне, вышедшей на крыльцо. Кавказские овчарки, которых недавно наконец-то завел хозяин, рьяно отрабатывали свой хлеб, рвали цепи, изрыгая рев.
— Эй, хуторянка! Придержала бы свою псарню! — закричал незваный гость. Каких собачек завели! Надо же!..
Либо это было совпадение, либо Ворожцов точно знал, когда Поспелова нет на ферме, тогда и приезжал. И всякий раз после его визита случалась неприятность — то скелеты устраивали оргии перед домом, то являлись пришельцы… Георгий уверял, что бывший фермер никак не причастен к событиям в «треугольнике», что его многократно проверяли по всем статьям и не обнаружили никакого компромата.
Но Татьяне эта фигура казалась зловещей, и подозрение вызывали даже его улыбка и доброе расположение духа.
— Хозяина нет дома! — крикнула она с крыльца. — Должен скоро подъехать…
— А мне твой хозяин и не нужен! — засмеялся Ворожцов, безбоязненно приближаясь к собакам. — Мы все вопросы можем сами решить.
Рассчитывать на то, что он сейчас развернется и уедет назад, не приходилось, не затем трясся на тракторе столько километров, но и в дом запускать опасно, к тому же в передней на вешалке висит автомат сот спаренными магазинами…
Татьяна вышла к калитке — может, удастся отделаться…
— Да ты не бойся! — веселился гость. — Если поселилась в таком месте, значит, не должна бояться ничего.
— А я и не боюсь! — вызывающе бросила она:
— С какой стати?.. Что хотели-то?
На вид ему было лет под сорок, невысокий, белобрысый крепыш, типичный сельский житель, привыкший работать не большим, но начальником и, вероятно, по этой причине, разбалованный женским вниманием.
— Пусти во двор, тогда и спрашивай! — подмигнул он. — Нехорошо гостя держать за порогом.
— Без хозяина не пущу! — отрезала Татьяна. — Не велел никого пускать.
— Что же он так? Ладно бы незнакомого…
— Он у меня ревнивый!
— Я же по делу приехал, железо забрать. В гараже там кровельное железо осталось… Сама отдашь или хозяина подождать?
Хозяина он мог не дождаться ни сегодня, ни завтра, лучше уж отвязаться от него до темноты…
— Могли бы за раз все забрать, а то ездите, ездите, — заворчала жена-финка, укорачивая цепи собак. — Последний раз пускаю…
— А что такая сердитая? — хитровато засмеялся Ворожцов. — На кривой козе не подъедешь!
Татьяна молча ушла к гаражу и стала открывать замок. Гость по-хозяйски въехал во двор на тракторе, развернулся и подогнал телегу к гаражным воротам. Увидел новый грузовик «газель» — парадно-выходную машину, сверкающую, необъезженную, поцокал языком:
— Хорошо живете! Таких денег стоит!.. Да, вам и ферма по дешевке досталась. А я такие капиталы вложил в нее, столько труда!
Говорил, а сам рыскал взглядом по стенам гаража, будто выискивал что под потолком у задней стены стояла охранная видеокамера, хотя и замаскированная под кровельной балкой, но кабель от нее можно легко заметить. Татьяна попыталась отвлечь внимание, громыхнула дверью.
— Грузите свое железо, некогда мне с вами…
Он и ухом не повел, прогулялся по гаражу, не спеша вернулся к воротам, встал лицом к лицу.
— Эх, хуторянка-красавица!.. А ведь знаю, отчего ты такая сердитая. И не потому, что муж у тебя… ревнивый.
Должно быть, он всегда был с женщинами чуть нагловатый, что местным сельчанкам нравилось, считалось за достоинство — мужиков с телячьими нежностями в деревне не любили. А Татьяну это сейчас раздражало, и, вопреки здравой логике — следовало бы провести с ним разведочный разговор, если он сам на него напрашивался! — ей хотелось отработать на нем «банзай»: мгновенный удар по ушам, затем в пах и сцепленными руками по основанию черепа, когда загнется в бараний рог. После этого он долго бы не ухмылялся, стервец…
С трудом сдержалась, вновь натянула маску ворчливой, склочной жены, однако ее желание было замечено, правда, растолковано иначе.
— А! Вон как глаза блеснули! — засмеялся Ворожцов. — В точку попал! Знаю, все знаю… Как ни приеду, все хозяина нет. А хочешь скажу, где он болтается?
Хочешь — не хочешь, а надо было подыгрывать ему, проявлять интерес: возможно, он уже что-то знает о местонахождении Поспелова. Стоило лишь поднять взгляд, как этот белобрысый охотник мгновенно сделал стойку привык, что бабы долго перед ним не ломаются.
— Ну, вижу, хочешь! — заржал жеребчиком. — Знатный он у тебя кобель, я скажу!
— Будто ты не такой! — всплеснула она руками. — На себя-то посмотри. Все вы одинаковые…
— Против твоего — я ангел небесный!
— Ладно, ангел небесный. Говори, где он?
— Прямо тебе так и скажи, — закуролесил он и пощекотал талию Татьяны под тонкой блузкой. — Позвала бы сначала чаю попить, а то я дорогой пыли наглотался…
С точки зрения мужской солидарности он, конечно, был скотина: чтобы уговорить бабенку, не брезговал ничем. И знал, что Поспелов сегодня не вернется! Иначе бы не храбрился…
— Без чаю перебьешься, — усмехнулась она. — Так где мой благоверный? В Нижних Сволочах?
— Почему в Нижних? В Верхних! Но его сейчас там нет.
— У кого он там бывает, знаешь?
— А как же! Все на глазах, деревня…
— У продавщицы из продуктового магазина?
Ворожцов присвистнул, замахал руками, попытался приобнять.
— Ну! Да ты ничего и не знаешь! Не бывает он у продавщицы. Там у него новый объект — медпункт. Он что, заболел у тебя?
— Как зовут медичку? — она позволила пощекотать себя и отвела его руки. Валя?
— Ирина ее зовут, Ирина Михайловна, — с удовольствием сообщил он. Такая была неприступная! Холостые парни вокруг крутились… А твой, смотрю, раз заплыл, второй, и зачастил потом. Теперь даже повязку на руку не накручивают… — А выглядит как? Белобрысая?..
— Нет, темненькая такая, большеглазая… Красивая, стерва! — И зубки скалит, когда улыбается?
— Точно! Прямо сияет! Как на картинке! — Он мгновенно сообразил, что нахваливать медичку в присутствии хуторянки не следует, поправил:
— Но твой — дурак! Я бы от такой женщины… Ни на одну больше не посмотрел. Какие у тебя волосы… — он грубовато обнял, зашептал:
— Давай ему рожки наставим? Рога такие? Чтоб ходил и бодался, а?
— Наставим, только не сегодня, — пообещала она, отстраняясь. — Скоро приедет…
— Скоро не приедет! — взгляд его уже пьянел. — Если только ночью…
— Где он сейчас?
— Далеко… На метеостанции. Это километров сорок, а дороги там…
— Сказал, в Нижние Сволочи поехал. Какая сволочь…
— Там новая начальница появилась, — доверительно сообщил Ворожцов. Баба постарше тебя, но в соку. Барыня такая мягкая… Всех в отпуск отправила и одна осталась.
Вот он и заплыл к ней.
Наверняка сам глаз положил, но тут фермер-новопоселенец перехватил, опередил, и теперь неудачник Ворожцов мстил ему таким образом, причем бил двух зайцев — закладывал блудливого мужа и совращал его жену. У него были основания для мести: можно сказать, приехал и занял его место, заполнил все ниши, с такими трудами освоенные, и пошел дальше, вытесняя отовсюду, можно сказать, со света сживая.
Это могла быть обыкновенная бытовая месть. Однако слишком уж информирован был местный ходок о путях передвижения и адресах явок исчезнувшего резидента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48