Пока мы отсутствовали, в окрестностях хутора никаких передвижений противника замечено не было. Это было не очень хорошим знаком. Предположить, что нас оставили в покое, я не рисковал, а скрытность гайдамаков могла объясняться подготовкой к внезапному нападению. Однако, и с наступлением темноты ничего не произошло. Кругом было по-прежнему тихо и мирно.
Поход на имение я предполагал начать раньше, чем накануне, чтобы нас, как это случилось вчера, не поджимало время. После ужина мы с Ефимом устроили «военный совет». Главным вопросом было решение, каким образом нам лучше подобраться к усадьбе. Как показал предыдущий опыт, магистр выставил секреты не только на дороге, но и в лесу. Причем там они были значительно опаснее. Вчера удалось их обойти только благодаря слуху и зрению кучера. Больше так рисковать мне не хотелось.
– Может, стоит попробовать прямо пойти в имение, переодевшись крестьянами, – сказал я. – Возьмем с собой одну лошадь, навьючим на нее оружие и порох и двинем прямо по дороге?
Было заметно, что пеший способ передвижения парню не по вкусу, но возразить по существу он не сумел.
– Тогда нужно выходить сейчас, какие это крестьяне ночами бродят по дорогам, – сказал Ефим.
С этим нельзя было не согласиться, хотя я не был большими поклонником мерзнуть в засадах. Задумано – сделано, мы пошли собираться в дорогу. Мне казалось, что мы предусмотрели почти все, даже на случай встреч с заставами неприятеля узнали у хуторянина название ближайших деревень и имена их владельцев.
Попрощавшись с нашими трезвыми, бдительными товарищами, мы с Ефимом сначала прошли в лес через калитку, а потом, поблуждав по опушкам, выбрались на дорогу. Было еще довольно рано, но осень находилась в своем праве, и тьма была, хоть выколи глаз. Как всегда при западном ветре, небо покрыли тучи, но стало теплее, чем предыдущей ночью.
Мы шли с двух сторон понурой крестьянской лошадки, самой невзрачной из небольшой конюшни Александра Егоровича. Оба мешка с порохом были перекинуты на две стороны, а под ними и войлочным потником мы спрятали сабли. Пистолеты я приспособил под нашими рваными армяками так, чтобы их проще было достать. Лошадь, не торопясь, чавкала копытами по грязи проселочной дороги, мы с Ефимом шли, не разговаривая, вслушиваясь в ночные звуки леса. Пока кроме скрипа касающихся друг друга деревьев ничего услышать не удалось. Однако, интуитивно я чувствовал, что опасность где-то рядом, и не позволял себя расслабиться.
Примерно за версту от хутора мы почти одновременно услышали непонятный гомон, напоминающий звуки негромкого разговора. Вдруг, заставив меня подскочить на месте, заржала наша коняга. Совсем близко ей откликнулась другая лошадь.
– Главное, не дергайся, – предупредил я Ефима, – веди себя спокойно.
– Сам знаю, – буркнул он.
Мы прошли еще метров пятьдесят и увидели, как от дерева отделилась тень и заступила нам дорогу.
– Стой, – приказал решительный голос, – кто такие?
Ответил, по договоренности, Ефим, у него лучше, чем у меня, получался народный выговор.
– Эта мы, – сообщил он.
– Кто мы?! – удивился неизвестный, приближаясь к нам вплотную.
– Так, значится, крестьяне деревни Полозово, Ефим и Кузьма.
– А второй чего не отвечает? – спросил рослый мужик, сколько можно было рассмотреть, в форменной одежде гайдука, с обнаженной саблей в руке.
– А он как есть немой, – неожиданно для меня заявил кучер. – Убогий он, говорю, как есть. То есть ничего говорить не умеет.
Это типичное крестьянское словоблудие получалось у Ефима так натурально, что я невольно ему позавидовал.
– А куда это вы, на ночь глядя, идете? – строго спросил человек с саблей.
– Так опять же в Пышки.
– Какие еще Пышки?
– Абнакнавенные, Пышки как Пышки.
– Это что, деревня, что ли? – догадался встречный.
– Абнакнавенно, деревня, а чего ей не быть деревней, как в ей церкви нема, а была бы церква, то звалась бы селом.
– Чего везете? – не поддержал разговор встречный.
– Абнакнавенно, чего, овес-то, а чего нам еще везти-то, коли в мешках овес, так и везем овес.
– Незнакомых людей на дороге не видели? – опять поинтересовался человек с саблей.
– А видели-то, в версте отседа видели. Как не видать, коли видели. Близехонько отсель, в версте, поди.
– Что за люди?
– Так кто их знает, чего они за люди. Вот как вы, скажем. Тожеть вышли и пытали, куда мы, на ночь глядя, идем.
– То, поди, наши были, – послышался новый голос со стороны леса. – Антон, гони их в шею отсюда, нечего им тут болтаться.
– Слышал? Быстро уходите отсюда, чтоб духа вашего в лесу не было!
– Так мы, чо? Нам сказали-то идти, мы-то и пошли, а мы сами ничего, – бормотал Ефим, подстегивая лошадь.
– Ну, ты и молодец! – похвалил я, когда мы отошли от засады. – Откуда что берется! А к чему ты сказал, что я немой?
– Выговор у тебя не деревенский, когда говоришь, то про что понятно, а вот слова по отдельности не разобрать.
Я не стал спорить, и дальше мы опять пошли молча. Через полверсты нас вновь остановили. Только теперь вместо спокойного Антона на дорогу выскочил невысокий, юркий человек и закричал пронзительным голосом:
– Стой, кто такие!
Дальше диалог повторился почти слово в слово, только низкорослый оказался более въедливым и начал приставать с деревней Пышки, к кому мы в ней едем и почему так поздно. Ефим сочинял, не моргнув глазом, называл какие-то имена, божился и жаловался на бесчеловечного барина, погнавшего нас так поздно через лес. Низкорослый оказался еще и любителем покуражиться над простыми людьми, он делал вид, что ничему не верит, пытался поймать на противоречиях и даже пощупал мешки с порохом, но, на свое счастье не понял, что в них не овес. Не знаю, сколько еще было людей в лесу, и чем бы кончилась для нас стычка, но он бы первый пал жертвой своей бдительности. Дальше, почти до самого имения, застав не оказалось. Скорее всего, магистру на них не хватало гайдуков,
Этой ночью в лесу было сыро и тихо. Прелая листва заглушала шаги, и мы продвигались вперед быстро и без опаски.
Теперь мы немного ориентировались на местности и пошли коротким путем, так, чтобы выйти к поместью со стороны господского дома. Уже в виду имения, когда сквозь деревья стали видны огни в окнах, остановились. Ефим надел на лошадиную морду торбу с овсом, и животное тут же мирно захрустело кормом
Стоять на месте оказалось зябко. Наша рваная крестьянская одежда почти не грела, и мне пришлось подпрыгивать на месте и размахивать руками, чтобы не замерзнуть. Ефим к холоду относился терпеливее и просто стоял, прислоняясь плечом к дереву. Когда мне надоело скакать, я встал с ним рядом.
– А как мы будем взрывать казарму и освобождать Марью с хозяйкой? – спросил он.
Честно говоря, у меня никакого опыта в саперном деле не было, но я хотя бы знал основные принципы взрывотехники по литературе и кино.
– Разделим порох на части, – начал объяснять я, – засунем заряды в отдушины под домом и зажжем фитили. Пока они догорят, перебежим к господскому дому. Как только порох взорвется, и начнется паника, проникаем в дом, находим там Екатерину Дмитриевну и Марьяшу, освобождаем их и вместе с ними отходим в лес.
– А что такое паника? – спросил кучер
– Когда всем страшно, и все начинают разбегаться в разные стороны, – популярно объяснил я.
– А что будет с казармой?
Этого я не знал и сам. Однако, ответил:
– Если заряд окажется большим – разлетится на куски, а если маленьким – ничего не будет.
– А у нас какой заряд, большой или маленький? – продолжал допытываться парень
– Не знаю, это мой первый взрыв. Взрывать дома – это целая наука. Будем надеяться, что что-нибудь получится.
– А что такое «наука»? – начал выказывать завидное любопытство обычно молчаливый парень.
– Это... – начал говорить я и замолчал. В имении ударили в набат.
Сначала показалось, что каким-то образом обитатели поместья узнали о нас и подняли тревогу, но спустя несколько минут я понял, что мы тут не причем Набат был не тревожный, с частыми ударами, а торжественный, сродни колокольному звону. Почти сразу появилось много ярких точек огня, как если бы там зажгли много факелов.
– Это что такое? – задал естественный, но вполне бесполезный вопрос Ефим, в чем причина начавшейся кутерьмы я, как и он, не знал.
Набат, между тем, продолжал звучать, а факелы начали выстраиваться в единую длинную цепочку.
– Может, сегодня какой праздник? – предположил возчик.
– Может быть, и праздник, – повторил за ним я. Ни о каких церковных праздниках, сопровождаемых факельным шествием, я никогда не слышал. Это свойственно скорее языческим культам,
– Знаешь, Ефим, – сказал я, – нам с тобой придется туда идти сейчас.
– Зачем? – удивился он. – Сам погляди, что там творится, Нас ведь сразу же споймают.
– Как раз в этом я не уверен, теперь там столько народа, что лишний человек не привлечет внимания, В крайнем случае, поменяем одежду.
– Как это поменяем, кто нам ее даст?
– Надо будет, сами возьмем
– Да зачем нам туда идти сейчас?
– Боюсь, что нам придется спасать женщин другим путем.

Глава 16

Вся территория имения сияла праздничными огнями Мы с Ефимом прятались за господским домом со стороны, выходящей к пруду. Сюда, по осеннему времени, никто не ходил, и нам было спокойно. Факельщиков, освещавших двор, было много, явно больше ста человек, частью они занимались локальной подсветкой, остальные выстроились цепочкой от красного крыльца до здоровенной риги, стоящей почему-то в центральной части усадьбы. Впрочем, ригой я назвал это здание только для себя, сообразно величине и отсутствию окон. Вернее было бы сказать, павильон. От дома к риге-павильону была проложена аллея, равномерно засаженная толстыми вязами. Около каждого дерева стоял факельщик, держа в высоко поднятой руке свой чадящий и трещащий архаичный светоч.
При состоянии, которым располагал хозяин, сделать керосиновое, спиртовое или ацетиленовое освещение, вполне популярное и широко применяемое, было не вопросом, но тут почему-то предпочли смоляные факелы. Именно из-за этих факелов я и торопился попасть в усадьбу не в самое подходящее для нас время. Когда я увидел изобилие этих «светочей», у меня замкнуло связь: «магистр – факел».
Несколько месяцев назад, еще в XVIII веке, мне пришлось столкнуться с такими же любителями средневековой атрибутики. Эти романтичные ребята занимались поклонением Сатане в образе разукрашенного козла. Они устраивали публичные совокупления и кончали празднество человеческими жертвоприношениями. Тогда уйти из их лап мне удалось просто чудом. Именно им принадлежала хоромина, во дворе которой находился «генератор времени», на котором я продвинулся ближе к дому и оказался в теперешнем времени.
Что представляло собой это странное братство, секта, организация – просто не знаю, как их называть, – до сих пор оставалось для меня загадкой. Они то появлялись, то бесследно исчезали, имели большие возможности и обожали средневековье.
После того случая, когда мне удалось увильнуть от принесения в жертву козлу, я несколько раз сталкивался с людьми, чем-то связанными с «сатанистами». Определял их для себя довольно просто. Стоило кому-нибудь из них увидеть ритуальную саблю, которую я умыкнул из хоромины и которой владею по сию пору, как у этих людей наступал полный стопор, кончавшийся пламенным желанием завладеть оружием и отправить меня на тот свет,
То, что мы с Ефимом наблюдали из-за угла барского дома, очень напоминало именно их моления. В этой связи оказалось несложным додуматься, для каких целей служит безоконный павильон. Он был чем-то вроде храма, где должны были произойти кровавые игрища. Теперь, вблизи места действия, догадка почти переросла в уверенность.
Я помнил и сам ритуал, и его порядок, но пока не мог понять, что сатанисты собираются делать с нашими женщинами. Виденные мной сцены не напоминали коллективного изнасилования. Мне тогда показалось, что участницы шли на это грязное дело без видимого принуждения, но кто знает, какими путями организаторы добивались их покорности.
Между тем, с периодичностью в пять-десять минут к ярко освещенному господскому дому подкатывали кареты, сопровождаемые бегущими факельщиками. Из них церемонно выгружались русские бояре в расшитых кафтанах и собольих шапках, европейские аристократы в ярких костюмах, украшенных жабо, кружевами, павлиньими перьями, в мягких беретах, расшитых каменьями, и в широкополых шляпах. Кроме большего масштаба, все было точно, как и в прошлый раз.
– Кто-то идет! – прошептал мне на ухо Ефим, и мы мгновенно распластались на сырой земле.
– Почему до сих пор не решили эту проблему! – резко, с металлическими интонациями сказал в двух шагах от меня высокий мужской голос, в котором я не сразу узнал тенор Моргуна.
– Простите, господин, – виновато произнес другой человек, – до окончания праздника я не мог выделить нужное количество воинов. Но завтра же он умрет!
– Неужели трудно справиться с таким глупым, нелепым ничтожеством! – опять заговорил Моргун.
Я начал сомневаться, не ошибся ли я.
Голос был похож, но властные интонации, брезгливая жесткость никак не подходили мягкому, слезливому помещику.
– У них там есть пушка, – опять начал оправдываться второй, – вы же сами меня предупреждали!
– Их нужно было зажарить еще прошлой ночью! – опять заговорил Моргун.
Теперь я окончательно уверился, что это именно он, а «глупое, нелепое ничтожество», по всей видимости, я.
– Но вы сами, господин, приказали взять его живым, чтобы принести в жертву! – обиженно сказал второй.
– Не смогли сразу взять, нужно было зажарить! И с такими идиотами я вынужден работать! – капризно проговорил он. – Совершенно никакой инициативы, я все должен делать сам!
Честно говоря, только в самом конце разговора я въехал, что говорит Моргун совсем не как помещик девятнадцатого века.
– А это еще что за мусор, откуда здесь кучи веток? Почему к приезду гостей не убрали территорию? – опять набросился он на собеседника.
Кучами веток были мы с Ефимом в своих маскхалатах и теперь висели, что называется, на волоске, Возьмись ретивый помощник тут же убирать мусор...
– Простите, господин, но за территорию отвечает кастелян, – смиренно произнес помощник.
– У вас всегда так, все валите друг на друга. Телок тоже готовит кастелян?
– Нет, я, они готовы.
– Если будут сюрпризы, ответишь головой, ты меня знаешь! Позови магистра.
– Слушаюсь, господин!
Послышался стук сапог о землю. Моргуна несколько минут не было слышно, потом он начал мурлыкать песенку, очень напоминающую бессмертный шлягер Филиппа Киркорова о «зайке».
– Звал? – раздался почти надо мной голос магистра.
– Да, – прервав пение, подтвердил Моргун, – хочу узнать, есть ли вести от стряпчего?
– Еще не срок, ответ будет только завтра к вечеру.
– А вдруг сорвется? Триста тысяч – хорошие бабки!
– Почему это сорвется! Пока что у нас проколов не бывало.
– Мало ли что. Может, оставим купчиху до другого раза?
– Никак взглянулось? – засмеялся магистр.
– Не гони пургу, Улаф, нашел к кому ревновать! Меня волнует тот урод, он до сих пор жив, как бы чем не напакостил!
– Как он может напакостить? Венчание законное, завещание написано ее рукой.
– Мало ли... – задумчиво сказал Моргун. – Завещание-то взаимное...
– Зря волнуешься, Иван. Завтра мы с ним кончим, я сам за него возьмусь.
– Ты уже брался, и что вышло?
– У тебя, между прочим, тоже ничего не получилось.
– Я к тому, что пока нет ответа от стряпчего, может не стоит ее убирать? Днем раньше, днем позже...
– А ритуал, что гости подумают?!
– А если другую выставить?
– Как выставишь, если она уже заявлена? Да и нет у нас в этот раз подходящих. В городе искать – нужно время, не успеем. Не крестьянку же гостям выдавать!
– Ну, ладно, пусть будет как говоришь, на твою ответственность. Но, учти, налетим на бабки, мало не покажется!
– Не налетим, – уверено сказал магистр. – Не первый раз. Ты идешь?
– Да, пожалуй, мне нужно распеться.
Голоса затихли, и я поднялся с земли. Следом встала на ноги вторая куча мусора, Ефим.
– Это они про кого говорили? – спросил он.
– Про твою хозяйку, – ответил я, переваривая нежданно полученную информацию.
– А какого урода они завтра убить собираются?
– Меня,
– Точно? А я ничего не понял!
– Тут и понимать нечего. Они каким-то образом принудили Екатерину Дмитриевну выйти замуж за Моргуна. Заставили написать завещание на все имущество в пользу мужа, а сегодня собираются убить.
– А что за гости, и кому хозяйку хотят выдавать?
– Игры у них такие, непотребные, – попытался объяснить понятным парню языком, – сначала снасильничают, а потом убьют.
– А как же Марья? Ее тоже?
– Про нее речи не было, но, скорее всего, и ее. Когда я такое видел, женщин было двенадцать.
– Что же это творится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31