Как только он вышел за ворота, Истомин с деловым видом подошел ко мне.
– Я обдумал ваши предложения. Редуты, пока у нас нет пушек, нам не нужны, а флешь с реданами и фасами насыпать можно. Только в первую очередь нужно вырыть ров.
Что такое редуты и флеши, я представлял себе с большим трудом, вернее будет сказать, знал только, что это какие-то земляные укрепления. А про реданы и фасы вообще никогда не слышал.
Но, чтобы утихомирить контуженного офицера, безоговорочно с ним согласился:
– Ваша правда, господин штабс-капитан, безо рва нам никак не обойтись.
– Теперь, видите, голубчик, что я в своем деле дока! Мне бы сейчас хоть роту инфантерии, я бы тотчас рассеял неприятеля! Я бы построил ее двумя колонами...
Я с серьезным лицом слушал планы нашего Кутузова, думая, что с ним делать дальше.
– А правда, что из штуцера можно попасть на шестьсот шагов? – прервал я совет в Филях.
Капитан запнулся на описании хода предполагаемой атаки, нехотя вернулся к скучной реальности:
– Штуцер бьет в цель много лучше простого ружья. У меня штуцера системы Гартунга.
То, что штуцер, первое нарезное ружье, бывшее на вооружении русской армии, я слышал, но подробностей не знал.
– Я вам сейчас расскажу, какие есть штуцеры, – предложил Истомин, забыв завершить атаку на неприятеля.
– Извините, господин штабс-капитан, мне нужно продумать, с какого места нам начинать копать ров. Об оружии поговорим в другой раз.
– Извольте, как вам будет угодно, – сухо проговорил офицер. – Могу только заметить, что мой штуцер промаха не дает!
– В таком случае, если вы займете аванпост, – я кивнул на чердак, на котором томился в неизвестности Александр Егорович, – то при нападении сможете меткой стрельбой остановить противника?
– Легко! Единственное препятствие – моя нога.
– А при чем здесь нога?
– Как же, молодой человек, я со своей раненой ногой смогу попасть наверх?
– Легко! – процитировал я его же. – Мы вас туда поднимем!
– Право! Это не пришло мне в голову! Вы умеете мыслить!
Комплимент был приятный, но я не поддался лести и только скромно потупился.
Ефим, присутствовавший при разговоре, по моей просьбе сходил на конюшню за вожжами, и мы приступили к подъему «тела» в узкий лаз чердака. Я обвязал штабс-капитана вожжами под мышками, оба селянина взяли каждый свой конец и одним махом втащили Истомина наверх. После того, как подошвы севастопольского героя мелькнули и исчезли в чердачном люке, я вернул на место отставленную на время лестницу, и на этом операция была завершена.
Оба соратника спешно спустились вниз, оставив Истомина без слушателей.
– Ты уверен, что его дочь не сама сбежала, а ее похитили? – спросил я хуторянина.
Александр Егорыч хмыкнул и с сомнением покачал головой.
– Может, ружья ему туда не давать, а то не ровен час, нас же и постреляет?! Раньше я за ним такого, вроде бы, не замечал. Может быть, с горя тронулся?
Однако, эта загадка так и осталась неразгаданной, потому что опять явился парламентер.
– Ну, что магистр? – спросил я.
– Ругается. Грозится вас всех перебить.
– Ну, это не новость. Что он предлагает?
– Согласился встретиться с тобой верхом.
– Это уже лучше.
– Чего хорошего? – покачал головой двойной агент. – Он послал двух своих лучших псов в засаду. Как вы съедетесь, они должны тебя застрелить.
– Понятно, а где встреча?
– В ста шагах от ворот. Когда тебя застрелят, он успеет ускакать.
– Засада где?
– Около дороги. Там еще густые кусты.
– Ладно, скажи ему, что я согласен.
– Как так согласен, а засада?
– Попробуем с ней разобраться. Не получится, просто не приду на встречу.
– А как разбираться будете? В нее пошли-то самые ловкие: Иван-казак и Тишка-хват, им палец в рот не клади, еще зловреднее Семена будут. Он живой еще?
– Живой, в сарае связанный лежит.
– Не дай бог сбежит, тогда мне несдобровать.
– Не сбежит, ты его вчера так отделал, что он не то, что бегать, ходить нескоро начнет. Да и связан надежно.
– Ох, смотрите, боязно мне. Очень уж он ловок!
– Ладно, еще проверим. А ты иди и скажи магистру, что я согласен.
Иван с сомнением покачал головой.
– Ладно, пусть будет по-твоему. Тебе виднее.
Парламентер ушел, а мы начали думать, как добраться до засады, чтобы этого не увидели основные силы противника. Александр Егорыч предложил пойти на дело втроем. Обойти стрелков лесом и напасть сзади.
– Перебьем тихонько, и вся недолга!
– А вдруг они нас услышат и поднимут шум? – не согласился я. – Магистр сразу догадается, что у них предатель. Зря Ивана погубим.
– Нужно сверху посмотреть, где они прятаться будут, – предложил Ефим. – Тогда и решать будем. Чего зря разговоры разговаривать.
Он был прав, и мы все трое полезли на чердак.
Капитан, оказавшись при деле, совсем переменился. Он сосредоточенно ходил от одной бойницы до другой, орлиным взглядом окидывая предстоящее поле сражения.
– Флешь поставим там. – Как только мы появились, указал он куда-то пальцем.
– Вы никого поблизости не видели? – спросил я.
– Нет, мне до посторонних нет дела.
Кажется, крыша у нашего впередсмотрящего съехала окончательно, он весь погрузился в стратегические планы.
– Позвольте полюбопытствовать, что там делается, – сказал я, занимая место у щели, через которую была видна дорога и кусты близ нее.
– Вы не туда смотрите, флешь будет там.
– Хорошо, я и туда посмотрю, – пообещал я, осматривая предполагаемое место засады. Там действительно были густые кусты с еще не облетевшей листвой, но я никого не увидел.
– Ничего не вижу, – сказал я соратникам,
– Голубчик, вы же не туда смотрите! – заволновался Истомин и потянул меня за рукав. – Позвольте, я вам все покажу.
Пришлось перейти к соседней щели и слушать его бред.
– ...бруствер насыплем на два аршина, – бубнил над ухом капитан, – фасы сделаем на десять саженей...
– Вижу! – воскликнул глазастый Ефим, занявший освобожденное мной место обзора. – Двое под кустами!
– Не отвлекайтесь, голубчик! – рассердился капитан, когда я перебил его на полуслове. – Я вам еще не рассказал самого интересного!
– Позже обсудим, где они?
Ефим потеснился и скоординировал направление.
– Оба одеты в красное, видите, сразу же за пригорком, в болоте.
Теперь я увидел и сам.
Два пластуна, погрузившись в болотную жижу, застыли за поросшей желтой травой кочкой.
Если бы не красные спины армяков, я бы их ни за что не разглядел. Несколько минут я наблюдал за действием засады. Оба лазутчика застыли на месте и не шевелились.
Магистр своих людей знал. Это были настоящие пластуны, в которые выбирались лучшие стрелки, ходоки, люди выносливые, способные целые дни проводить в воде, в камышах, среди мириадов насекомых, под дождем или в снегу.
– Да, к ним не подберешься, – с сожалением сказал Александр Егорыч. – За ними болото с топями.
– Отсюда из ружья убить их можно? – спросил Ефим.
Я прикинул расстояние. По прямой до пластунов было метров сто, даже чуть меньше, и попасть из ружья было не вопросом. Однако, звук выстрела предупредит противника, сорвет встречу и разоблачит нашего помощника.
«Была бы у нас винтовка с глушителем», – подумал я и начал думать в этом направлении. Одним из вариантов было стрелять из глубины чердака. Крыша частично поглотит звук, и не будет видно ни вспышки, ни дыма. Если бы еще знать, как это будет выглядеть на практике!
В каком-то фильме я видел вариант одноразового глушителя – пустую пластиковую бутылку из-под воды. А что, если стрелять, надев на дуло ружья керамический горшок?
Идея была абсурдная, невыполнимая хотя бы оттого, что с таким «приспособлением» на стволе ружья нельзя будет точно прицелиться, да и было непонятно, не изменит ли направление пуля, ударившись в твердое дно горшка. «Вот если бы...»
– Александр Егорыч, у тебя есть тыквенные кувшины? – спросил я.
– Тебе они зачем? – удивился хозяин, видимо, заподозрив, что болезнь штабс-капитана оказалась заразной.
– Так есть или нет?
– Кажется, есть.
– Принеси.
– А тебе они зачем понадобились?
– Попробую сделать бесшумное ружье.
– Чего?!
– Неси быстро, сам все увидишь. И проверь, как там наш пленник.
– Ага. Только я что-то не пойму, – попытался вернуться к интересной теме хозяин, уже начав спускаться по лестнице.
– Быстрее, – подогнал его я. – А мы с тобой пока разберем крышу, – обратился я к Ефиму и показал на место в кровле точно напротив пластунов.
Ефим кивнул, и мы начали отдирать дранку. Когда мы аккуратно, чтобы не заметили лазутчики, вынули несколько дощечек, притаившуюся засаду стало видно по прямой линии.
Пока мы возились, вернулся Александр Егорыч с двумя тыквенными кувшинами. Вид у него был протестно-недоумевающий.
– Ты, никак, из них стрелять собираешься? – спросил он, бросая кувшины мне под ноги.
– Собираюсь. Что там наш пленник?
– А чего ему делается! Лежит, как спеленатый младенец!
– Владимир Иванович, – обратился я к штабс-капитану, у вас штуцеры заряжены?
– Зачем же заряжать оружие, пока у нас не готовы фортификационные сооружения? – живо откликнулся он – Это не по правилам!
– Нужно лазутчиков застрелить, чтобы они не разведали наши планы
– Где лазутчики? – заволновался бедный инвалид
– Вон там, прячутся в болоте – показал я в новую бойницу
Истомин подошел и долго глядел в щель. Потом, не говоря ни слова, взял в руки одно из двух ружей и начал его заряжать. Я, отложив на время тыквы, смотрел, как он это делает. Сначала Владимир Иванович, отмерив специальным стаканчиком порох, засыпал его в дуло, после чего утрамбовал шомполом пыж. Пуля для штуцера оказалась конической формы с двумя выпуклостями по бокам.
Он обвернул ее специальной лентой, нужной, чтобы при выстреле зря не расходовались пороховые газы, и, вложив ее в канал ствола так, чтобы шишечки попали в нарезы, забил ее шомполом.
Оснащение нарезного ружья оказалось таким же, что и гладкоствольного, за тем исключением, что пуля вставлялась в нарезы. Не дожидаясь, пока он зарядит и второй штуцер, я начал готовить «глушитель» – прорезал в дне тыквенного кувшина круглую дырку.
– Я им покажу, как шпионить, – решительно заявил штабс-капитан, направляясь с ружьем к прежней щели.
Я его остановил.
– Владимир Александрович, а вы сможете попасть в лазутчиков через кувшин?
– Зачем? – удивился он. – Я и так попаду.
– Нужно попасть не просто так, а вот с этого места, – я указал, откуда, – и еще выстрелить нужно через тыкву.
У Истомина от удивления округлились глаза. Он подозрительно посмотрел на меня, не смеюсь ли я над ним, потом догадался, что у меня не все дома.
– Тебе, голубчик, нужно в церковь сходить и поставить свечку Святой Параскеве Пятнице, она страждущим духом помогает.
– Непременно схожу, как только смогу. Так вы сможете, как я прошу выстрелить?
– Через кувшин? – уточнил штабс-капитан.
– Да, чтобы пуля пролетела через кувшин, – подтвердил я.
– С середины чердака?
– Именно!
– А зачем?
– Что бы наш неприятель выстрела не услышал.
– А почему он его не услышит? Это что, колдовство такое?
– Да, кувшины у Александра Егорыча заговоренные.
– Так бы сразу и сказал, а то я подумал, что у тебя в голове помутилось!
На том и порешили. Времени до встречи с магистром оставалось чуть меньше получаса, и можно было выстрелы подготовить. Мы с Ефимом сделали что-то вроде подставки под ружье, чтобы капитан мог стрелять с упора. Потом я обвязал оба кувшина веревками так, чтобы они висели на нужной высоте и не мешали Истомину целиться. Когда все было готово, он перекрестился и занял огневую позицию.
– Владимир Иванович, погодите стрелять! – в последний момент остановил я. – Если выстрел все-таки услышат, или один из лазутчиков увидит, что товарищ ранен, он ведь уйдет!
– Извини, голубчик, но одной пулей сразу в двоих я попасть не смогу.
– Давайте выстрелим одновременно!
– А ты что, умеешь стрелять? – удивленно спросил капитан,
– Если вы скажете, куда целиться, то с такого расстояния, думаю, что не промажу.
– Да? Тогда готовься, будем палить вместе. А целиться нужно на палец ниже цели.
Я простил капитану тавтологию и спешно занял позицию. Оказалось, что целиться через тыквенный кувшин неудобно. Он слегка покачивался на веревке и отвлекал внимание. Однако, это была моя идея, и не мне было проявлять недовольство. Когда я уже совсем было подготовился к выстрелу, мой кувшин начал поворачиваться вокруг своей оси, и я неожиданно вообще потерял своего пластуна из вида. К тому же щель, через которую мы оба целились, для двоих оказалась мала, и мне пришлось моститься и стоять в неловкой позе.
Ругая себя последними словами за тупость и непредусмотрительность, я попросил Александра Егорыча вырвать еще насколько дранок из кровли, а сам бросился переделывать приспособление, на котором висели кувшины. На все это требовалось время, которого почти не осталось. Наконец все было готово, и я опять занял позицию.
– Ефим, следи за противником, – попросил я. – Александр, начинай считать. Стреляем на счет десять, – сказал я капитану. Он, кстати, совсем не волновался, и задержки не вызвали у него ни малейшего раздражения.
Хозяин начал отсчет. Я прирос к ружью и начал медленно выжимать курок. На счет десять первым выстрелил Истомин. Я – после него, с задержкой в долю секунды. Глухо бухнули, почти слившись в один, оба выстрела. Я понял, что все мои старания оказались напрасны. Ничего из идеи с глушителем не вышло.
– Попали! Оба попали! – восторженно закричал Ефим. Я уже и сам увидел, как наши пластуны начали сползать в болото.
– Там услышали? – невольно крикнул я.
– Кажись, нет, – удивленно сказал кучер. – Как стояли, так и стоят.
– Быстро вниз, мне нужно выезжать, а у нас еще не оседлана лошадь, – заторопился я на первое свидание.
Оставив капитана в одиночестве наслаждаться триумфом, мы, наступая друг на друга, слетели вниз по лестнице и побежали в конюшню. Однако, сразу заняться лошадью не удалось. Я увидел, как за конюшней мелькнул силуэт человека, и это разом нарушило все планы.
Я поднял руку и сделал предостерегающий знак. Товарищи меня поняли, и Ефим бросился в обход строения, а мы с хозяином, приготовив оружие, прижались к стене. Я заглянули за угол. Мимо лица просвистело лезвие топора. Я едва успел отпрянуть, а Александр, напротив, выскочил на ход и кинулся вперед. Зазвенела сталь, и послышались очень неприличные выражения. Потом кто-то вскрикнул. Я бросился на подмогу, но ничего сделать не успел. Хозяин медленно отступал от оседающего на землю пленного Семена.
– Вот, – сказал Александр Егорович, после чего произнес десяток совершенно неприличных слов, таких, которые неловко приводить даже в наше время.
Я наклонился над Семеном. Он еще пытался встать, скалил ненавидяще зубы, но колотая рана на груди густо заливалась темной кровью.
– Ты же говорил, что он лежит связанный! – набросился я на хозяина.
– Так и лежал, – отводя глаза, недоуменно сказал он. – Когда только успел развязаться?!
– Давно успел, удивляюсь, как он еще не убежал!
– Как же, убежишь отсюда, зря я, что ли, городьбу городил!
– Быстро седлайте коня! – истерично закричал я, еще не отойдя от ощущения свистящего возле лица топора.
– Так, о чем разговор, это мы разом! – пообещал хозяин.
Александр с Ефимом побежали внутрь конюшни, я же дрожащими руками проверил пистолет и подпоясался трофейной казачьей шашкой.
– Ну вот, тебе и конь, а ты ругаешься, – независимо приподняв подбородок, сказал Александр. – Ты там осторожнее, а то мало ли чего!
– Без тебя знаю, – проворчал я, садясь в седло.
Глава 12
За всей этой суетой на «рандеву» с магистром я опоздал и, главное, не успел настроиться на встречу. Он уже был на условленном месте, сидел, вальяжно развалясь в седле, на танцующем под ним чистокровном английском жеребце. Моя коняга выглядела по сравнению с этим совершенным животным, как «Таврия» рядом с «Феррари». Да и сам я по внешним данным очень уступал роскошно одетому магистру. Он был в черном бархатном, отделанном кружевами кафтане, какие носили в семнадцатом веке, широкополой шляпе, украшенной страусовыми перьями.
Я легкой трусцой подъехал к этому средневековому Великолепию и небрежно кивнул.
– Вы просили о встрече со мной? Говорите, что вам нужно.
Желтые, кошачьи глаза магистра потемнели от гнева, но он взял себя в руки, снял свою роскошную шляпу и помахал ей перед собой.
– Мы, кажется, уже встречались? – небрежно спросил он.
– Да, – подтвердил я, – и вы назвались чужим именем.
– Разве? Вероятно, я оговорился.
– Итак, что вам от меня нужно? – не ввязываясь в бесполезный спор, спросил я.
– Я хочу передать вам привет от вашей, спутницы, – сказал он, следя за моей реакцией.
– Спасибо, – ответил я.
Магистр явно ждал, что я начну возмущаться и обвинять его в похищении женщин, но я промолчал, и говорить пришлось ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Я обдумал ваши предложения. Редуты, пока у нас нет пушек, нам не нужны, а флешь с реданами и фасами насыпать можно. Только в первую очередь нужно вырыть ров.
Что такое редуты и флеши, я представлял себе с большим трудом, вернее будет сказать, знал только, что это какие-то земляные укрепления. А про реданы и фасы вообще никогда не слышал.
Но, чтобы утихомирить контуженного офицера, безоговорочно с ним согласился:
– Ваша правда, господин штабс-капитан, безо рва нам никак не обойтись.
– Теперь, видите, голубчик, что я в своем деле дока! Мне бы сейчас хоть роту инфантерии, я бы тотчас рассеял неприятеля! Я бы построил ее двумя колонами...
Я с серьезным лицом слушал планы нашего Кутузова, думая, что с ним делать дальше.
– А правда, что из штуцера можно попасть на шестьсот шагов? – прервал я совет в Филях.
Капитан запнулся на описании хода предполагаемой атаки, нехотя вернулся к скучной реальности:
– Штуцер бьет в цель много лучше простого ружья. У меня штуцера системы Гартунга.
То, что штуцер, первое нарезное ружье, бывшее на вооружении русской армии, я слышал, но подробностей не знал.
– Я вам сейчас расскажу, какие есть штуцеры, – предложил Истомин, забыв завершить атаку на неприятеля.
– Извините, господин штабс-капитан, мне нужно продумать, с какого места нам начинать копать ров. Об оружии поговорим в другой раз.
– Извольте, как вам будет угодно, – сухо проговорил офицер. – Могу только заметить, что мой штуцер промаха не дает!
– В таком случае, если вы займете аванпост, – я кивнул на чердак, на котором томился в неизвестности Александр Егорович, – то при нападении сможете меткой стрельбой остановить противника?
– Легко! Единственное препятствие – моя нога.
– А при чем здесь нога?
– Как же, молодой человек, я со своей раненой ногой смогу попасть наверх?
– Легко! – процитировал я его же. – Мы вас туда поднимем!
– Право! Это не пришло мне в голову! Вы умеете мыслить!
Комплимент был приятный, но я не поддался лести и только скромно потупился.
Ефим, присутствовавший при разговоре, по моей просьбе сходил на конюшню за вожжами, и мы приступили к подъему «тела» в узкий лаз чердака. Я обвязал штабс-капитана вожжами под мышками, оба селянина взяли каждый свой конец и одним махом втащили Истомина наверх. После того, как подошвы севастопольского героя мелькнули и исчезли в чердачном люке, я вернул на место отставленную на время лестницу, и на этом операция была завершена.
Оба соратника спешно спустились вниз, оставив Истомина без слушателей.
– Ты уверен, что его дочь не сама сбежала, а ее похитили? – спросил я хуторянина.
Александр Егорыч хмыкнул и с сомнением покачал головой.
– Может, ружья ему туда не давать, а то не ровен час, нас же и постреляет?! Раньше я за ним такого, вроде бы, не замечал. Может быть, с горя тронулся?
Однако, эта загадка так и осталась неразгаданной, потому что опять явился парламентер.
– Ну, что магистр? – спросил я.
– Ругается. Грозится вас всех перебить.
– Ну, это не новость. Что он предлагает?
– Согласился встретиться с тобой верхом.
– Это уже лучше.
– Чего хорошего? – покачал головой двойной агент. – Он послал двух своих лучших псов в засаду. Как вы съедетесь, они должны тебя застрелить.
– Понятно, а где встреча?
– В ста шагах от ворот. Когда тебя застрелят, он успеет ускакать.
– Засада где?
– Около дороги. Там еще густые кусты.
– Ладно, скажи ему, что я согласен.
– Как так согласен, а засада?
– Попробуем с ней разобраться. Не получится, просто не приду на встречу.
– А как разбираться будете? В нее пошли-то самые ловкие: Иван-казак и Тишка-хват, им палец в рот не клади, еще зловреднее Семена будут. Он живой еще?
– Живой, в сарае связанный лежит.
– Не дай бог сбежит, тогда мне несдобровать.
– Не сбежит, ты его вчера так отделал, что он не то, что бегать, ходить нескоро начнет. Да и связан надежно.
– Ох, смотрите, боязно мне. Очень уж он ловок!
– Ладно, еще проверим. А ты иди и скажи магистру, что я согласен.
Иван с сомнением покачал головой.
– Ладно, пусть будет по-твоему. Тебе виднее.
Парламентер ушел, а мы начали думать, как добраться до засады, чтобы этого не увидели основные силы противника. Александр Егорыч предложил пойти на дело втроем. Обойти стрелков лесом и напасть сзади.
– Перебьем тихонько, и вся недолга!
– А вдруг они нас услышат и поднимут шум? – не согласился я. – Магистр сразу догадается, что у них предатель. Зря Ивана погубим.
– Нужно сверху посмотреть, где они прятаться будут, – предложил Ефим. – Тогда и решать будем. Чего зря разговоры разговаривать.
Он был прав, и мы все трое полезли на чердак.
Капитан, оказавшись при деле, совсем переменился. Он сосредоточенно ходил от одной бойницы до другой, орлиным взглядом окидывая предстоящее поле сражения.
– Флешь поставим там. – Как только мы появились, указал он куда-то пальцем.
– Вы никого поблизости не видели? – спросил я.
– Нет, мне до посторонних нет дела.
Кажется, крыша у нашего впередсмотрящего съехала окончательно, он весь погрузился в стратегические планы.
– Позвольте полюбопытствовать, что там делается, – сказал я, занимая место у щели, через которую была видна дорога и кусты близ нее.
– Вы не туда смотрите, флешь будет там.
– Хорошо, я и туда посмотрю, – пообещал я, осматривая предполагаемое место засады. Там действительно были густые кусты с еще не облетевшей листвой, но я никого не увидел.
– Ничего не вижу, – сказал я соратникам,
– Голубчик, вы же не туда смотрите! – заволновался Истомин и потянул меня за рукав. – Позвольте, я вам все покажу.
Пришлось перейти к соседней щели и слушать его бред.
– ...бруствер насыплем на два аршина, – бубнил над ухом капитан, – фасы сделаем на десять саженей...
– Вижу! – воскликнул глазастый Ефим, занявший освобожденное мной место обзора. – Двое под кустами!
– Не отвлекайтесь, голубчик! – рассердился капитан, когда я перебил его на полуслове. – Я вам еще не рассказал самого интересного!
– Позже обсудим, где они?
Ефим потеснился и скоординировал направление.
– Оба одеты в красное, видите, сразу же за пригорком, в болоте.
Теперь я увидел и сам.
Два пластуна, погрузившись в болотную жижу, застыли за поросшей желтой травой кочкой.
Если бы не красные спины армяков, я бы их ни за что не разглядел. Несколько минут я наблюдал за действием засады. Оба лазутчика застыли на месте и не шевелились.
Магистр своих людей знал. Это были настоящие пластуны, в которые выбирались лучшие стрелки, ходоки, люди выносливые, способные целые дни проводить в воде, в камышах, среди мириадов насекомых, под дождем или в снегу.
– Да, к ним не подберешься, – с сожалением сказал Александр Егорыч. – За ними болото с топями.
– Отсюда из ружья убить их можно? – спросил Ефим.
Я прикинул расстояние. По прямой до пластунов было метров сто, даже чуть меньше, и попасть из ружья было не вопросом. Однако, звук выстрела предупредит противника, сорвет встречу и разоблачит нашего помощника.
«Была бы у нас винтовка с глушителем», – подумал я и начал думать в этом направлении. Одним из вариантов было стрелять из глубины чердака. Крыша частично поглотит звук, и не будет видно ни вспышки, ни дыма. Если бы еще знать, как это будет выглядеть на практике!
В каком-то фильме я видел вариант одноразового глушителя – пустую пластиковую бутылку из-под воды. А что, если стрелять, надев на дуло ружья керамический горшок?
Идея была абсурдная, невыполнимая хотя бы оттого, что с таким «приспособлением» на стволе ружья нельзя будет точно прицелиться, да и было непонятно, не изменит ли направление пуля, ударившись в твердое дно горшка. «Вот если бы...»
– Александр Егорыч, у тебя есть тыквенные кувшины? – спросил я.
– Тебе они зачем? – удивился хозяин, видимо, заподозрив, что болезнь штабс-капитана оказалась заразной.
– Так есть или нет?
– Кажется, есть.
– Принеси.
– А тебе они зачем понадобились?
– Попробую сделать бесшумное ружье.
– Чего?!
– Неси быстро, сам все увидишь. И проверь, как там наш пленник.
– Ага. Только я что-то не пойму, – попытался вернуться к интересной теме хозяин, уже начав спускаться по лестнице.
– Быстрее, – подогнал его я. – А мы с тобой пока разберем крышу, – обратился я к Ефиму и показал на место в кровле точно напротив пластунов.
Ефим кивнул, и мы начали отдирать дранку. Когда мы аккуратно, чтобы не заметили лазутчики, вынули несколько дощечек, притаившуюся засаду стало видно по прямой линии.
Пока мы возились, вернулся Александр Егорыч с двумя тыквенными кувшинами. Вид у него был протестно-недоумевающий.
– Ты, никак, из них стрелять собираешься? – спросил он, бросая кувшины мне под ноги.
– Собираюсь. Что там наш пленник?
– А чего ему делается! Лежит, как спеленатый младенец!
– Владимир Иванович, – обратился я к штабс-капитану, у вас штуцеры заряжены?
– Зачем же заряжать оружие, пока у нас не готовы фортификационные сооружения? – живо откликнулся он – Это не по правилам!
– Нужно лазутчиков застрелить, чтобы они не разведали наши планы
– Где лазутчики? – заволновался бедный инвалид
– Вон там, прячутся в болоте – показал я в новую бойницу
Истомин подошел и долго глядел в щель. Потом, не говоря ни слова, взял в руки одно из двух ружей и начал его заряжать. Я, отложив на время тыквы, смотрел, как он это делает. Сначала Владимир Иванович, отмерив специальным стаканчиком порох, засыпал его в дуло, после чего утрамбовал шомполом пыж. Пуля для штуцера оказалась конической формы с двумя выпуклостями по бокам.
Он обвернул ее специальной лентой, нужной, чтобы при выстреле зря не расходовались пороховые газы, и, вложив ее в канал ствола так, чтобы шишечки попали в нарезы, забил ее шомполом.
Оснащение нарезного ружья оказалось таким же, что и гладкоствольного, за тем исключением, что пуля вставлялась в нарезы. Не дожидаясь, пока он зарядит и второй штуцер, я начал готовить «глушитель» – прорезал в дне тыквенного кувшина круглую дырку.
– Я им покажу, как шпионить, – решительно заявил штабс-капитан, направляясь с ружьем к прежней щели.
Я его остановил.
– Владимир Александрович, а вы сможете попасть в лазутчиков через кувшин?
– Зачем? – удивился он. – Я и так попаду.
– Нужно попасть не просто так, а вот с этого места, – я указал, откуда, – и еще выстрелить нужно через тыкву.
У Истомина от удивления округлились глаза. Он подозрительно посмотрел на меня, не смеюсь ли я над ним, потом догадался, что у меня не все дома.
– Тебе, голубчик, нужно в церковь сходить и поставить свечку Святой Параскеве Пятнице, она страждущим духом помогает.
– Непременно схожу, как только смогу. Так вы сможете, как я прошу выстрелить?
– Через кувшин? – уточнил штабс-капитан.
– Да, чтобы пуля пролетела через кувшин, – подтвердил я.
– С середины чердака?
– Именно!
– А зачем?
– Что бы наш неприятель выстрела не услышал.
– А почему он его не услышит? Это что, колдовство такое?
– Да, кувшины у Александра Егорыча заговоренные.
– Так бы сразу и сказал, а то я подумал, что у тебя в голове помутилось!
На том и порешили. Времени до встречи с магистром оставалось чуть меньше получаса, и можно было выстрелы подготовить. Мы с Ефимом сделали что-то вроде подставки под ружье, чтобы капитан мог стрелять с упора. Потом я обвязал оба кувшина веревками так, чтобы они висели на нужной высоте и не мешали Истомину целиться. Когда все было готово, он перекрестился и занял огневую позицию.
– Владимир Иванович, погодите стрелять! – в последний момент остановил я. – Если выстрел все-таки услышат, или один из лазутчиков увидит, что товарищ ранен, он ведь уйдет!
– Извини, голубчик, но одной пулей сразу в двоих я попасть не смогу.
– Давайте выстрелим одновременно!
– А ты что, умеешь стрелять? – удивленно спросил капитан,
– Если вы скажете, куда целиться, то с такого расстояния, думаю, что не промажу.
– Да? Тогда готовься, будем палить вместе. А целиться нужно на палец ниже цели.
Я простил капитану тавтологию и спешно занял позицию. Оказалось, что целиться через тыквенный кувшин неудобно. Он слегка покачивался на веревке и отвлекал внимание. Однако, это была моя идея, и не мне было проявлять недовольство. Когда я уже совсем было подготовился к выстрелу, мой кувшин начал поворачиваться вокруг своей оси, и я неожиданно вообще потерял своего пластуна из вида. К тому же щель, через которую мы оба целились, для двоих оказалась мала, и мне пришлось моститься и стоять в неловкой позе.
Ругая себя последними словами за тупость и непредусмотрительность, я попросил Александра Егорыча вырвать еще насколько дранок из кровли, а сам бросился переделывать приспособление, на котором висели кувшины. На все это требовалось время, которого почти не осталось. Наконец все было готово, и я опять занял позицию.
– Ефим, следи за противником, – попросил я. – Александр, начинай считать. Стреляем на счет десять, – сказал я капитану. Он, кстати, совсем не волновался, и задержки не вызвали у него ни малейшего раздражения.
Хозяин начал отсчет. Я прирос к ружью и начал медленно выжимать курок. На счет десять первым выстрелил Истомин. Я – после него, с задержкой в долю секунды. Глухо бухнули, почти слившись в один, оба выстрела. Я понял, что все мои старания оказались напрасны. Ничего из идеи с глушителем не вышло.
– Попали! Оба попали! – восторженно закричал Ефим. Я уже и сам увидел, как наши пластуны начали сползать в болото.
– Там услышали? – невольно крикнул я.
– Кажись, нет, – удивленно сказал кучер. – Как стояли, так и стоят.
– Быстро вниз, мне нужно выезжать, а у нас еще не оседлана лошадь, – заторопился я на первое свидание.
Оставив капитана в одиночестве наслаждаться триумфом, мы, наступая друг на друга, слетели вниз по лестнице и побежали в конюшню. Однако, сразу заняться лошадью не удалось. Я увидел, как за конюшней мелькнул силуэт человека, и это разом нарушило все планы.
Я поднял руку и сделал предостерегающий знак. Товарищи меня поняли, и Ефим бросился в обход строения, а мы с хозяином, приготовив оружие, прижались к стене. Я заглянули за угол. Мимо лица просвистело лезвие топора. Я едва успел отпрянуть, а Александр, напротив, выскочил на ход и кинулся вперед. Зазвенела сталь, и послышались очень неприличные выражения. Потом кто-то вскрикнул. Я бросился на подмогу, но ничего сделать не успел. Хозяин медленно отступал от оседающего на землю пленного Семена.
– Вот, – сказал Александр Егорович, после чего произнес десяток совершенно неприличных слов, таких, которые неловко приводить даже в наше время.
Я наклонился над Семеном. Он еще пытался встать, скалил ненавидяще зубы, но колотая рана на груди густо заливалась темной кровью.
– Ты же говорил, что он лежит связанный! – набросился я на хозяина.
– Так и лежал, – отводя глаза, недоуменно сказал он. – Когда только успел развязаться?!
– Давно успел, удивляюсь, как он еще не убежал!
– Как же, убежишь отсюда, зря я, что ли, городьбу городил!
– Быстро седлайте коня! – истерично закричал я, еще не отойдя от ощущения свистящего возле лица топора.
– Так, о чем разговор, это мы разом! – пообещал хозяин.
Александр с Ефимом побежали внутрь конюшни, я же дрожащими руками проверил пистолет и подпоясался трофейной казачьей шашкой.
– Ну вот, тебе и конь, а ты ругаешься, – независимо приподняв подбородок, сказал Александр. – Ты там осторожнее, а то мало ли чего!
– Без тебя знаю, – проворчал я, садясь в седло.
Глава 12
За всей этой суетой на «рандеву» с магистром я опоздал и, главное, не успел настроиться на встречу. Он уже был на условленном месте, сидел, вальяжно развалясь в седле, на танцующем под ним чистокровном английском жеребце. Моя коняга выглядела по сравнению с этим совершенным животным, как «Таврия» рядом с «Феррари». Да и сам я по внешним данным очень уступал роскошно одетому магистру. Он был в черном бархатном, отделанном кружевами кафтане, какие носили в семнадцатом веке, широкополой шляпе, украшенной страусовыми перьями.
Я легкой трусцой подъехал к этому средневековому Великолепию и небрежно кивнул.
– Вы просили о встрече со мной? Говорите, что вам нужно.
Желтые, кошачьи глаза магистра потемнели от гнева, но он взял себя в руки, снял свою роскошную шляпу и помахал ей перед собой.
– Мы, кажется, уже встречались? – небрежно спросил он.
– Да, – подтвердил я, – и вы назвались чужим именем.
– Разве? Вероятно, я оговорился.
– Итак, что вам от меня нужно? – не ввязываясь в бесполезный спор, спросил я.
– Я хочу передать вам привет от вашей, спутницы, – сказал он, следя за моей реакцией.
– Спасибо, – ответил я.
Магистр явно ждал, что я начну возмущаться и обвинять его в похищении женщин, но я промолчал, и говорить пришлось ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31