– Теперь тебе остается только вскочить на одну из лошадей Корбеттов и умчаться из усадьбы. Если ты выберешь гнедого жеребца, тебя никто никогда не догонит, – промолвил Дэниел, понизив голос, хотя их здесь никто не мог слышать.
Лукас нервно заерзал на своем стуле.
– Меня, конечно, не догонят. Но сколько времени я смогу скрываться от преследователей? День-два. В конце концов меня обязательно схватят и повесят как конокрада.
Лукас взглянул на простиравшиеся вокруг зеленеющие поля и луга, освещенные лучами закатного солнца. Отсюда не видно моря, но его близость ощущалась. Лукас знал, что побережье начиналось за далекими холмами, поднимающимися на горизонте. Набрав в легкие побольше вечернего воздуха, Лукас почувствовал солоноватый привкус, напоминавший вкус свободы.
– И тем не менее я, конечно же, сбегу отсюда однажды, – задумчиво промолвил он, глядя на окрашенный алыми размывами горизонт. – Мне необходимо тщательно приготовиться к побегу. Я должен знать, что смогу покинуть остров в случае, если решусь покинуть усадьбу. – Лукас взглянул на рыжеволосого ирландца. – Я возьму тебя с собой, приятель, не сомневайся. Тебя и Лиса.
Лукас с улыбкой кивнул в сторону приближающегося к ним маленького худенького человечка с оттопыренными ушами, настоящее имя которого звучало как Тодд Дойл. Раньше он работал старшим садовником в имении графа Суотмора, а затем попал на каторгу за растрату. Лис слишком любил красивую жизнь, на которую не хватало его небольшого жалованья.
В Корбетт-Касл он работал уже больше года. Лис и Лукас познакомились два года назад в трюме корабля, на котором перевозили каторжников через океан в южные колонии ее величества. Лукас знал, что Лис нечист на руку и ему нельзя доверить даже небольшую сумму денег, но он обладал состраданием и милосердием и делился с приятелем последней коркой хлеба.
– Боюсь, что даже такой сильный конь, как новый гнедой жеребец Корбеттов, не выдержит нас троих, – заявил Лис, усевшись на парапет веранды, и, окинув презрительным взглядом Дэниела, продолжал: – А такой огромный неуклюжий олух вообще не умеет держаться в седле.
– Заткнись! – сердито бросил ему Дэниел.
Он не любил Лиса за его взрывной характер и непредсказуемость. Лукас улыбнулся. Он знал о взаимной неприязни своих друзей. Они часто ссорились в его присутствии.
– В таком случае мы возьмем экипаж, – успокоил он их.
– На самом деле нам прежде всего нужна лодка, – внес предложение Дэниел.
– Ты прав, – согласился Лукас. – Но мы обзаведемся ею только тогда, когда найдем место, где можно будет ее спрятать.
– Не знаю, сможем ли мы… – начал Дэниел, но тут до его слуха донеслись жалобные звуки, похожие на плач ребенка, и он замолчал. Затем послышался взрыв грубого мужского смеха.
Лукас повернул голову и увидел Чарли, двенадцатилетнего мальчика, прислуживавшего в конюшне. Его держал за шиворот огромный черноволосый англичанин, уроженец Ньюкасла по имени Джон Пайк. В имении Корбеттов он работал кузнецом и имел мощные кулаки. Выведя мальчика на середину двора, он поставил его на колени в грязь и заломил руки за спину, причиняя ребенку невыносимую боль. Чарли закричал. Джон поставил рядом с ним кувшин из зеленого стекла, в котором что-то шевелилось. Мальчик с ужасом, как завороженный, смотрел на него. Приглядевшись, Лукас понял, что в кувшине находится огромный паук.
Галлахер медленно поднялся со своего места.
– Не вмешивайся, Лукас, – попытался остановить его Лис.
– Я знаю, приятель.
Тем временем Пайк начал запугивать ребенка.
– Ты ведь любишь пауков, не правда ли? – со злобной усмешкой спросил он несчастного Чарли. – Сейчас ты познакомишься с одним из них. Впрочем, у меня их много. – Кузнец вцепился в волосы ребенка с такой силой, что мальчик закричал от боли. – Завтра утром ты должен будешь съесть большого волосатого паука на завтрак. И так каждый день. По утрам я буду давать тебе пауков. Подумай о том, что тебя ждет, приятель. Или ты подчинишься мне, или будешь жрать пауков!
Лукас быстро вышел во двор.
– Немедленно отпусти мальчишку, – негромко обратился он к Пайку.
Глава 5
Пайк поднял на Лукаса свои маленькие черные глазки и выпрямился, продолжая держать Чарли за волосы.
– Ты мне?
Галлахер сделал еще несколько шагов по направлению к кузнецу.
– Отпусти его, я сказал!
Пайк отличался дурной репутацией и мощными кулаками. Но Лукас тоже слыл среди каторжников человеком, с которым не стоило связываться. Пайк сильно толкнул мальчишку в спину, и тот упал лицом в грязь.
– Вот видишь, я отпустил его, – усмехнулся кузнец.
– Отлично! Найди себе для утех кого-нибудь другого, Пайк!
Чарли с трудом встал на ноги и убежал. Прохладный вечерний ветер поднимал пыль на дворе. Солнце уже село, и западный край потемневшего неба окрасился в светло-розовые тона. Скоро всех каторжников запрут на ночь в одном бараке, двухэтажном здании, построенном из песчаника. Краем глаза Галлахер заметил, что на его пороге появился надсмотрщик Долтон. То, чем Пайк и ему подобные занимались с мальчиками и молодыми парнями в укромных уголках барака под покровом ночи, не нарушало установленного порядка. А вот за драку во дворе надсмотрщик мог сурово наказать каторжников.
Пайк тоже заметил Долтона и обнажил в ухмылке зубы.
– Ты же знаешь, чего я хочу от мальчишки, – заявил он. – Может быть, ты готов занять его место? Говорят, что ты опытный в таких делах.
Подоспевший Дэниел схватил Галлахера за руку и не дал ему нанести удар.
– Остановись, – процедил он сквозь зубы, оттаскивая приятеля от кузнеца.
Надсмотрщик, зло прищурившись, внимательно наблюдал за сценой. Если бы Галлахер набросился с кулаками на Пайка, то его заперли бы на неделю в карцере или высекли.
Лукас тяжело дышал. Видя, что Лукас пришел в себя, Дэниел отпустил его.
– Запомни, Пайк, – обернулся к великану Лукас. – Если ты хоть пальцем тронешь мальчишку, я выпущу тебе кишки и сделаю из них гнездо для пауков, которых ты так любишь.
Лукас подошел к стоявшему в конце двора Чарли.
– С тобой все в порядке, малыш? – заботливо спросил он.
– Да, – вытирая слезы рукавом и размазывая грязь по лицу, ответил мальчик. – Но тебе не следовало вмешиваться, Лукас. Пайк злопамятный человек, он непременно отомстит. Ты сравнительно недавно здесь и еще плохо знаешь его.
– Я прекрасно знаю его. – Лукас поднял с земли шляпу мальчика и надел ему на голову. – Мистер Корбетт сегодня утром приказал мне перейти на работу в конюшни. Я буду ухаживать за Ураганом. Если хочешь, можешь помогать мне.
Лицо Чарли просияло от радости, ведь он еще ребенок, несмотря на то что получил срок за кражу и успел многое повидать на своем коротком веку, приобретя недетский жизненный опыт.
– Ты не шутишь? – с замиранием сердца спросил Чарли. – Ты действительно будешь ухаживать за огромным гнедым жеребцом?
– Да, действительно. – Лукас снова бросил взгляд на холмы на горизонте, за которыми скрывалось море. – Уже темнеет. Рядом с Лисом есть свободное место. Ты можешь там повесить свой гамак, если хочешь.
Мальчик кивнул и побежал в барак, а Лукас остался во дворе, чтобы подышать свежим ночным воздухом. Подняв голову, он долго любовался звездами, появившимися на темном небе. Но пора возвращаться в барак с зарешеченными окнами. Когда Лукас переступил порог, железная дверь закрылась за ним и надсмотрщик со скрежетом задвинул тяжелый засов.
Джесси видела темноволосого ирландца по имени Лукас Галлахер, который долго стоял посреди безлюдного двора, запрокинув голову, и смотрел в звездное небо. С такого расстояния Джесси не могла рассмотреть черты его лица. И тем не менее она любовалась гордой посадкой его головы и грациозными движениями. Легкой пружинящей походкой Лукас направился к дверям барака. На пороге он немного замешкался, и Джесси поняла, какие чувства охватили его. Он испытывал боль отчаяния от безнадежности своего положения. Джесси находилась слишком далеко и, конечно, не могла слышать, как захлопнулась за ним тяжелая дверь и задвинулся засов, но она представила себе эти звуки, и у нее защемило сердце.
Джесси стояла в своей комнате у застекленной двери, ведущей на веранду, вцепившись в медную ручку. Она поднялась в спальню, чтобы переодеться к ужину, но, выглянув во двор, надолго застыла у окна. Джесси не понимала причин своего замешательства.
– Вы хотите надеть шелковое платье, мисс? – спросила горничная.
– Да, пожалуй.
Джесси задернула портьеры из синего дамаста и обернулась к служанке, девушке лет шестнадцати с худым болезненным лицом и темными, коротко подстриженными волосами, выглядывавшими из-под чепца. Каторжанок стригли перед отправкой в колонии. Девушка, должно быть, недавно прибыла на Тасманию.
– Как тебя зовут? – спросила Джесси.
Горничная бросила на нее испуганный взгляд и торопливо поклонилась.
– Эмма. Эмма Поуп, мисс.
Слуги в доме жили в комнатах, расположенных в цокольном этаже рядом с кухней. Их тоже запирали на ночь, как и каторжников в каменном бараке. Джесси краем глаза следила за Эммой. Интересно, что она чувствовала, когда в замке ее комнаты поворачивался ключ и помещение погружалось в полную темноту?
Эмма, затаив дыхание, почти с благоговением расстелила роскошное шелковое платье на кровати Джесси. Хозяева усадьбы спали в уютных постелях на пуховых перинах, а ночевавшие в бараках каторжники – в гамаках. Джесси в детстве, проходя по хозяйственному двору, часто с любопытством заглядывала сквозь открытую дверь в большое каменное здание. Что же касается работавших в усадебном доме слуг, то они спали на деревянных скамьях. Однако Джесси ни разу в жизни не спускалась в цокольный этаж и не переступала порог тех помещений, в которых они жили.
– У тебя удобная постель? – неожиданно спросила она Эмму.
– Да, мисс, – испуганно пролепетала девушка, бросив на госпожу изумленный взгляд.
Джесси тем временем разделась и, подойдя к туалетному столику, взяла расческу с серебряной ручкой.
– Ты не лукавишь? – спросила она, глядя на девушку в зеркало.
– О нет, мисс! Я никогда в жизни не имела столь удобной постели. Мне дали два одеяла. Кроме того, я всегда сыта. Раньше я часто голодала.
Наблюдая за горничной в зеркало, Джесси задумчиво расчесывала свои длинные золотистые волосы. Эмма говорила на кокни, а значит, она родилась в Лондоне. Девушка, должно быть, выросла в лондонских трущобах, в маленькой душной комнатке, населенной множеством полуголодных, вшивых, оборванных братишек и сестренок. По сравнению с подобным жалким существованием ее жизнь в усадьбе Корбеттов могла действительно показаться настоящим раем. Возможно, лишь такие каторжники, как ирландец Галлахер, действительно страдали в неволе. Что же касается Эммы Поуп и многих других несчастных, приехавших в Тасманию, то они вряд ли скучали по дому, своим родным и свободе. Хотя кто знает…
Джесси вспомнила свой сегодняшний разговор со стариной Томом – конюхом. В детстве Том и учил ее держаться в седле. Старина Том когда-то тоже принадлежал к числу каторжников, но много лет назад его амнистировали и он поселился в одной из хижин, где жили те, чей срок наказания истек или кого отпустили на свободу за хорошее поведение. Таких людей немного, поскольку освобожденные старались как можно скорее уехать из Тасмании, имевшей дурную репутацию, несмотря на мягкий благоприятный климат.
Старина Том сидел на скамеечке у своего домика и играл на волынке. Сухонький старичок небольшого роста с седыми волосами, закрыв глаза, наслаждался жалобными звуками, которые издавал его инструмент. Прожитые в неволе годы отложили неизгладимый отпечаток на его лицо. В его глазах навечно поселилась грусть. Услышав шаги Джесси, он открыл глаза и перестал играть.
– Вы пришли навестить меня? – спросил он. Джесси улыбнулась, остановившись у ветхого крыльца.
– А ты не ожидал?
– Ожидал, конечно. Я знал, что мисс Джесси придет повидаться со мной. И все же прошло два года с тех пор, как вы уехали с острова. За такой срок люди, бывает, сильно меняются.
Джесси осторожно поднялась по шатким ступенькам на веранду. Ветер раздувал ее юбку из ярко-синей шерсти.
– Я не изменилась, – промолвила она.
Старина Том, страдавший артритом, кряхтя повернулся и положил волынку на ветхий столик.
– Слышал, вы купили гнедого жеребца по кличке Ураган.
– Да, правда. Ну давай, не стесняйся. Говори мне в лицо все, что думаешь. Мне не следовало покупать его, да?
– Ну почему же? – Том пожал плечами. – Урагана можно отучить от дурной привычки взбрыкивать. С этим вполне может справиться тот молодой ирландец, которого ваш брат прислал работать в конюшни.
Джесси бросила на старика удивленный взгляд. Она и не знала, что Уоррик поручил Лукасу Галлахеру ухаживать за гнедым жеребцом.
– Он разбирается в лошадях?
– Лучше, чем большинство из нас. Он уже придумал, как отучить Урагана от дурных привычек.
Джесси посмотрела туда, где паслись верховые лошади. Ей не хотелось разговаривать о темноволосом ирландце. Мысли о нем смущали ее. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Тома, который слыл очень проницательным человеком.
– Сегодня утром я обратила внимание на Симмерию, – проронила Джесси, переводя разговор на другую тему. – Ты прекрасно ухаживаешь за ней.
– Да, ваша лошадь находится в превосходной форме. С ней занимается Чарли, он регулярно выезжает ее. – Том взял со стола перочинный ножик и кусок дерева, из которого он вырезал фигурку. – Если хотите, вы можете завтра покататься на ней. Прогуляться до Бухты кораблекрушений, например.
Том разговаривал с Джесси, не отрывая глаз от поделки.
– Нет, мама настаивает на том, чтобы я отдохнула несколько недель и никуда не ездила. – Джесси села на перила веранды и взглянула туда, где несла свои воды река Деймонд, огибавшая усадьбу. – Как она?
Том понимал, о чем спрашивает Джесси. Речь шла вовсе не о миссис Корбетт. Старик Том находился в курсе всех тайн своей юной госпожи. Он много лет сопровождал ее во время поездок – верхом и конных прогулок. И одним из самых сокровенных секретов Джесси стали ее посещения некой женщины, жившей неподалеку от Бухты кораблекрушений.
– Она очень скучала по вас, – ответил Том. – Бесконечный рокот моря и призраки, появляющиеся в бухте, где произошло не одно кораблекрушение, не успокаивают, а только будоражат человека. Джесси тяжело вздохнула.
– Я не могла писать ей, я боялась, что мама узнает о моих письмах. На острове слишком много тех, кто любит совать нос в чужие дела.
– У нас в Ирландии существует поговорка: «Что знают три человека, то знают все».
Джесси улыбнулась и, протянув руку, дотронулась до лежавшей на столике волынки.
– Ты все еще скучаешь по Ирландии?
– Да, – дрогнувшим голосом ответил Том, хотя выражение его лица оставалось, как всегда, безучастным и лишь на его выцветших старческих глазах блеснули слезы. Том отвернулся.
– В таком случае почему ты не хочешь вернуться на родину? Ты мог бы уже давно уехать.
Том взглянул на Джесси и, покачав головой, снова принялся вырезать фигурку из дерева.
– Вряд ли вам будет приятно слышать мое объяснение, мисс Джесси, – негромко уведомил он. – Впрочем, слушайте, если хотите. Я предпочел бы, чтобы меня повесили, а не посылали на каторгу за пределы Ирландии. Я умолял судей приговорить меня к виселице. Но меня под конвоем отвели на транспортное судно. И тогда я поклялся памятью своей матери не возвращаться в Ирландию до тех пор, пока ее землю топчут сапоги английских солдат.
Джесси бросила на Тома изумленный взгляд.
– Но на Тасмании ты живешь в окружении англичан!
– Да, но она не моя родина.
Потупив взор, Джесси долго разглядывала валявшиеся на полу веранды стружки. Она никогда всерьез не задумывалась над тем, за что старый Том попал на каторгу. Возможно, за браконьерство или сбыт партии незаконно произведенного ирландского виски. Однако сейчас ей пришло в голову, что преступление, совершенное Томом, могло быть куда опаснее.
– Ты всегда так сильно ненавидел нас? – мягко спросила она.
– Не знаю. Во всяком случае, к вам, мисс Джесси, я никогда не испытывал ненависти.
– Но почему? Ведь я тоже англичанка.
– И тем не менее вы находитесь во многом в таком же положении, как отбывающие здесь срок наказания каторжники. Вас тоже держат под неусыпным надзором.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Вы все отлично понимаете.
Джесси перевела разговор на другую тему. Они поболтали о Симмерии, об охотничьих собаках Уоррика и празднике в усадьбе, который намеревалась устроить миссис Корбетт в честь возвращения дочери. Однако в память Джесси навсегда врезались слова старого Тома.
– Мисс Корбетт! – Голос служанки вывел Джесси из задумчивости.
Повернувшись, она увидела Эмму Поуп, которая держала в руках ее вечерний наряд из синего шелка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36