С тюремного двора до нее доносились шарканье ног заключенных и тяжелые шаги охранников, обутых в сапоги. Джесси впервые пришла на свидание с Лукасом. Раньше она боялась, что мать узнает о ее визитах в тюрьму. Теперь уже нельзя дольше откладывать, и она отбросила все колебания. «Агнес Энн» готова к отплытию, наступило время решительных действий. Джесси явилась, чтобы посвятить Галлахера в свои замыслы и попрощаться.
Джесси смотрела в открытую дверь на длинный коридор. Сейчас должен появиться Лукас Галлахер в сопровождении охранника. Сердце тревожно билось у Джесси при мысли, что сейчас она в последний раз увидит любимого человека.
Джесси знала, что заключение в местной тюрьме с ее суровыми условиями содержания могло негативно повлиять на человека, существенно изменить его в худшую сторону. И она ожидала, что Лукас внешне сильно изменится, исхудает, побледнеет. И действительно, когда он появился из темноты коридора в грязной и разорванной одежде и вышел на свет, у нее упало сердце. Лицо Галлахера покрывала темная щетина, щеки провалились, в глазах стояла тоска.
– Спасибо, вы можете идти, – обратилась она к охраннику.
– Но, мэм… – растерянно посмотрел на нее констебль, – я не могу оставить вас один на один с заключенным…
– Не смешите меня! Галлахер неопасен, он попал в тюрьму вовсе не за преступление. Его просто вернули отбывать срок на общей каторге. Мой брат забраковал его как конюха, вот и все. Впрочем, я не желаю вдаваться в подробности и обсуждать с вами такие вопросы. Вы свободны!
Констебль покраснел.
– Слушаюсь, мэм, – пробормотал он и вышел из помещения.
Старый Том, стоявший у входа, посторонился, чтобы пропустить его.
Джесси бросилась в объятия Галлахера. Его изможденный вид и нездоровый цвет лица испугали ее.
– О Боже… – прошептала она, когда дверь за констеблем закрылась. – Что они с тобой сделали?
Лукас отстранился.
– Лучше не приближайся, от меня воняет тюрьмой.
Но она вновь обвила его шею руками и прижалась к груди. – Я не могу сдерживать свои чувства, все время мечтая обнять тебя.
– О, Джесси… – прошептал Лукас, зарывшись лицом в ее золотистые волосы, и крепко поцеловал. – Я думал, что больше никогда не увижу тебя.
– В понедельник «Агнес Энн» выходит в море, – сообщила Джесси, когда он наконец прервал долгий поцелуй. – Мы разработали план побега.
– В понедельник? – Лукас пристально взглянул на Джесси. – Я слышал, что в субботу ты выходишь замуж за Харрисона Тейта.
Джесси кивнула. У нее перехватило горло от невольных слез. Видя, в каком состоянии она находится, Лукас нежно погладил ее по щеке.
– Почему ты так спешишь со свадьбой, дорогая?
– У меня есть на то свои причины.
Желваки заходили на скулах Лукаса.
– Причина не связана со мной? Посмотри мне в глаза и скажи правду. Может, ты беременна?
Джесси отвела взгляд в сторону. Она боялась, что Лукас догадается о той жертве, которую она принесла во имя его.
– Нет, я не беременна, хотя мне бы очень хотелось родить от тебя ребенка. Он всегда напоминал бы мне о твоей любви.
– Я очень надеюсь, что ты будешь счастлива с Харрисоном, Джесси.
– Лукас… – с горечью промолвила Джесси. – Я не знаю, сумею ли я вынести разлуку. – Она взяла его руку с обезображенным шрамами запястьем и прижала ее к своей щеке. Ее губы дрожали. – Скажи, ты любил меня?
– Да, я любил и всегда буду любить тебя, дорогая.
На следующее утро Джесси отправилась в сад, чтобы нарезать нераспустившихся белых роз и сплести из них венок невесты. Здесь ее разыскал Харрисон.
– Вот где ты прячешься, Джесмонд! – воскликнул он, подойдя к невесте.
Он стоял на узкой, выложенной кирпичами дорожке, поигрывая золотой цепочкой от карманных часов.
– Я только что узнал, что твоя мать не будет присутствовать на церемонии бракосочетания в церкви, – неодобрительно поглядывая на Джесси, проговорил он.
– Церковь Святого Антония стоит на побережье, а мама, как ты знаешь, не желает видеть море.
– Да, мне известно, и все же… – Он замолчал и взял из рук Джесси корзинку с цветами, как будто она мешала девушке. Повесив ее на руку, Харрисон двинулся вместе с Джесси вдоль рядов цветущих роз. – Мне непонятно, как может мать не присутствовать в церкви на церемонии бракосочетания дочери! Что подумают люди? Я полагал, что свадьба состоится в одной из церквей, расположенных в глубине острова.
– Нет, я решила, что мы будем венчаться в храме Святого Антония, – твердо повторила Джесси. – Ведь это наша церковь! Мы будем ходить туда каждое воскресенье на службу, там будут крестить наших детей.
Взгляд Харрисона потеплел при упоминании о будущих детях, его наследниках. А у Джесси стало тяжело на сердце. Она чувствовала себя обманщицей и предательницей. Но разве могла она сказать правду Харрисону? А правда заключалась в том, что Джесси не желала видеть свою мать в церкви на церемонии бракосочетания, после того как та причинила ей столько зла.
– Я решила обвенчаться здесь, в Блэкхейвен-Бей, – заявила Джесси. – В городе, с которым у нас связаны детские и юношеские воспоминания.
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Но ведь ты, конечно же, хочешь, чтобы в такой торжественный день рядом с тобой находилась твоя мать, чтобы она помогла тебе надеть свадебный наряд, проводила к венцу?
Джесси, затаив дыхание, взглянула в глаза Харрисона.
– Я хочу кое-что сказать тебе, Харрисон, – с замиранием сердца произнесла Джесси. – Я решила, что к свадебной церемонии мне поможет готовиться Женевьева Стржецкая.
– Женевьева Стржецкая! – в ужасе воскликнул Харрисон. – Ты, наверное, шутишь?
– Нет, не шучу. – Она забрала у Харрисона корзинку и дрожащими руками стала срезать розы. – Я говорю совершенно серьезно. Женевьева является не только моей подругой, но и тетей. Я хочу, чтобы она присутствовала на свадьбе.
– Женевьева Стржецкая приходится тебе тетей?! – изумленно переспросил Харрисон, не веря своим ушам. – О Боже, не может быть! Ее поведение нельзя назвать безупречным. Ну и родственница у тебя!
Сейчас Харрисон очень напоминал Беатрис. У Джесси возникло чувство, как будто она выходила замуж за человека, являвшегося точной копией ее матери. Такая мысль привела ее в отчаяние.
– Женевьева – сестра моей матери, Харрисон. Я недавно узнала об этом и хочу, чтобы она присутствовала на моей свадьбе, тем более что мамы не будет в церкви.
Поставив на землю корзинку и положив секатор, она подошла к жениху и, бросив на него умоляющий взгляд, поцеловала в щеку.
– Прошу тебя, не возражай.
Ласка Джесси удивила и обрадовала Харрисона.
– Ну хорошо. Я согласен, если тебе так сильно хочется.
Джесси отвела глаза в сторону. Ей стало стыдно. Она понимала, что ведет себя как последняя шлюха. Неужели она так низко пала? Джесси всегда презирала женщин, которые добиваются от мужчин всего, чего хотят, своими улыбками, поцелуями и ласками.
Однако Джесси могла только таким способом заставить Харрисона поступать, как она хотела. Ведь он не считался с ней как с человеком. Харрисон просто не стал бы слушать доводы и аргументы женщины и спорить с ней на равных, он никогда не пошел бы с ней на компромисс, а только стал бы злиться, презирать, а возможно, и ненавидеть. Теперь Джесси понимала, что женщины вынуждены прибегать к лести и своим чарам, чтобы добиться от мужчин желаемого.
Женевьева сидела на низком стульчике, держа на коленях блокнот для рисования, а в правой руке угольный карандаш. Щурясь от ветра и солнца, она делала эскиз, перенося на бумагу изображение суровых скал, возвышавшихся на побережье. В очередной раз оторвав взгляд от рисунка, она посмотрела на нагромождение каменных глыб и заметила краем глаза движение на дорожке, ведущей к ее саду. Повернув голову, она увидела всадника, скакавшего во весь опор на гнедом жеребце.
Женевьева встала, положила блокнот и карандаш на стульчик и направилась к дому, чтобы встретить гостя. Узнав всадника, она почувствовала, как у нее сжалось сердце. К ней приехал Уоррик Корбетт. Зачем он явился?
– Чем могу быть полезна? – спросила Женевьева, когда всадник спешился.
Он быстро повернулся к ней и снял касторовую шляпу.
– Госпожа Стржецкая?
– Да, я. – Женевьева улыбнулась. – Хотя, я уверена, ваша мать считает, что я недостойна того, чтобы ко мне обращались учтиво по имени или упоминали мой титул.
Молодой человек усмехнулся.
– Разрешите представиться, меня зовут Уоррик Корбетт.
– Я знаю.
Женевьева следила, правда, издалека, за тем, как взрослел и мужал ее племянник.
– Как я понимаю, вы моя тетя, – смущенно улыбаясь, промолвил Уоррик.
– Да.
Он предложил ей опереться на его руку.
– Я приехал, чтобы познакомиться с вами.
Женевьева взяла своего племянника под руку и пригласила войти в дом.
– Пройдемте на кухню, и я угощу вас прекрасным… – она хотела сказать «чаем», но, взглянув на Уоррика, закончила: – бренди.
Глава 36
В субботу, в день свадьбы, Джесси, встав с постели, выглянула в окно и увидела небо, затянутое дождевыми тучами. К тому же дул сильный ветер. Судя по всему, вскоре начнется дождь.
Набросив плащ, она вышла из дома, чтобы прогуляться по саду. Однако вскоре ей надоело ходить по ухоженным, прямым как стрела дорожкам, и она свернула в пейзажный парк, где располагался живописный пруд. Трава, покрытая утренней росой, намокла, и обутые в замшевые ботиночки ноги Джесси скользили. Ветер дул ей в лицо, и щеки девушки раскраснелись. Она дошла до каменной ограды семейного кладбища и, обернувшись, взглянула на дом. В утреннем тумане его фасады с башенками и шпилями выглядели призрачно.
У Джесси было тяжело на сердце. Она с горечью думала, что уже сегодня ее дом перестанет быть ей родным. У нее появится свой семейный очаг. Когда-то она полагала, что замужество изменит ее жизнь, но теперь Джесси сомневалась. Чтобы смириться с новыми жизненными обстоятельствами, ей будет необходимо найти в себе мужество измениться самой. Раньше Джесси полагала, что мужество необходимо лишь для совершения каких-то отчаянно-смелых поступков – вскарабкаться на отвесную скалу, преодолеть верхом высокую преграду или переплыть под парусом океан. Но теперь она знала, что мужество требуется просто для повседневной жизни, чтобы всегда оставаться самой собой в мире конформизма и приспособленчества.
Всю свою жизнь Джесси старалась быть образцовой послушной дочерью и во всем следовать воле родителей. Ей хотелось, чтобы ею гордились. Она и не подозревала, что женщина, которая старается не предать своих близких, в конце концов может предать саму себя. Она поклялась больше никогда не изменять себе. Но в то же время Джесси чувствовала свою ответственность перед Харрисоном. Она решила стать ему хорошей женой и попытаться сделать его счастливым. Но только не ценой утраты собственного «я».
Джесси гуляла по берегу пруда, глядя на его серую стальную воду, на поверхности которой ветер поднимал рябь. Подойдя к большой старой яблоне, она прислонилась к ее стволу и прислушалась к шелесту листвы. В воздухе пахло влажной землей и яблоневым цветом, который, впрочем, уже облетел.
Джесси выходила замуж за Харрисона, чтобы спасти любимого человека. Однако она не изменяла себе. Злая воля матери заставила ее так поступить. Джесси сделала свой выбор и решила добровольно принести себя в жертву своей любви. Трагедия состояла в том, что Джесси не могла оставаться рядом с любимым человеком.
Джесси знала, что боль в ее сердце никогда не утихнет, хотя со временем станет не такой острой. Закрыв глаза, она почувствовала, как из ее груди рвутся глухие рыдания. Но тут до ее слуха донесся звук торопливых шагов. Кто-то приближался к ней.
Сделав над собой усилие, она сдержала слезы и взглянула на аллею парка, по которой к ней спешил старый Том. Его лицо выражало беспокойство.
Джесси устремилась к нему навстречу. Полы ее длинного плаща развевались на ветру.
– Что случилось? – запыхавшись, спросила она.
Том не сразу ответил. Ему потребовалось время, чтобы отдышаться.
– Мне передали записку с борта «Агнес Энн», – наконец выговорил он, тяжело дыша. – Капитан Чейз опасается, что скоро начнется мощный шторм. Он принял решение выйти в море, пока не разразилась буря.
Джесси судорожно вцепилась в плечо старика.
– Он не может так поступить! Чейз обещал взять на борт Галлахера! Он сказал…
– Послушай меня, девочка. Чейз, как и обещал, вышлет шаланду, чтобы забрать Галлахера из бухты. Но только сегодня утром.
– Сегодня утром?! О Боже! А вдруг мы не успеем?!
– Должны успеть, – твердо уверил ее Том. – Надо только быстрее передать записку Галлахеру и тому парню, который работает в тюремной кухне. Сегодня подходящий день для побега. Ведь в церковь на церемонию бракосочетания придут капитан Бойд и многие его лейтенанты. Галлахеру будет легче бежать.
Запрокинув голову, Лукас взглянул на затянутое тучами небо. День выдался пасмурный и холодный, дул порывистый ветер, предвещая шторм. В тюрьме все дни сливались в один. Но Лукас помнил, что сегодня суббота, день свадьбы Джесси.
Он прогуливался по тюремному дворику вместе с другими заключенными и ждал условленного знака, чтобы бежать. Его тело напряженно вздрагивало, сердце гулко стучало в груди. Время от времени Лукас бросал взгляд на увенчанный крестом шпиль церкви, возвышавшийся над тюремными стенами.
Лукас не мог понять, почему Джесси решилась на брак с Харрисоном Тейтом. Долгими ночами, лежа в своей камере на соломенном тюфяке, он не смыкал глаз, терзаемый сомнениями. Может, Джесси сожалела о том, что вступила с ним в интимные отношения, и сейчас горько раскаивается, что совершила столь опрометчивый шаг? Он убеждал себя в том, что только полный дурак мог поверить в любовь Джесмонд Корбетт к грязному опустившемуся каторжнику, валяющемуся сейчас на заплеванном полу камеры. Порой ему казалось, что Джесси испытывает наконец-то радость и облегчение, что избавилась от него и вернулась к своему жениху.
Однако в глубине души Лукас верил в любовь Джесси.
Внезапно мысли Лукаса прервало завывание сирены – сигнал тревоги. Над стеной внутреннего дворика для прогулок заключенных поднимался столб черного дыма. По-видимому, во дворе тюрьмы начался пожар. Открыв массивную дверь, охранник выглянул наружу и чертыхнулся. Кухню объяло пламя.
– Черт возьми! – в сердцах воскликнул он и быстро повернулся к заключенным. – А ну берите ведра и быстро тушите пожар!
Каторжники выстроились в цепочку на центральном дворе тюрьмы. Но дверь во внутренний дворик для прогулок так и осталась открытой, и Лукас воспользовался ею.
Видя, что кругом царит суматоха, он схватил Лиса за руку и увлек его за собой.
– Давай быстро сюда!
Лис хотя и удивился неожиданной прыти своего приятеля, все же последовал за ним.
Как только они вновь оказались в опустевшем дворике для прогулок, через внешнюю стену кто-то перебросил веревки. Заключенные перелезли через каменную ограду и спрыгнули на землю. Однако при приземлении Лис подвернул ногу и громко охнул.
– Где лошади? – спросил Лукас поджидавшего их в безлюдном предместье у тюремной стены Чарли.
Мальчик махнул рукой в сторону зарослей акации.
– Там! Давайте быстрее! Лукас подхватил Лиса под руку.
– Ты сможешь быстро передвигаться?
– Постараюсь.
И он прихрамывая двинулся вперед, опираясь на плечо Лукаса. В зарослях кустарника их ждал старый Том с тремя лошадьми. Лис морщился от боли, стараясь не стонать.
– Встретимся в Бухте кораблекрушений, – бросил Лукас, обращаясь к своему другу по несчастью.
Лис с ужасом взглянул на серую в яблоках лошадь.
– Я не смогу править! – воскликнул он.
– Тебе не придется. Править будет Чарли. А теперь нам пора в путь!
Лукас вскочил на своего коня, но прежде чем пустить его галопом, взглянул на стоявшую на холме маленькую церковь. У Лукаса сжалось сердце. Церемония бракосочетания должна скоро начаться. Па крыльце храма стояли гости – дамы в ярких нарядах и джентльмены в цилиндрах и фраках.
Лукас представил, как он влетит на лошади на церковный двор, подхватит невесту и украдет ее прямо на глазах изумленной публики.
Однако это всего лишь мечты… Лукас не мог подвергать Джесси опасности. Он собирался плыть в Америку. Но что ждет его в чужих краях? И что он может предложить юной прекрасной девушке, привыкшей к роскоши и комфорту?
Если бы Джесси хотела бежать с ним, она ждала бы его сейчас здесь вместе с Томом. Нет, Джесси сделала правильный выбор. Она решила выйти замуж за Харрисона Тейта, брак с которым сулил ей спокойную безмятежную жизнь. Только сейчас Лукас понял, что в глубине души надеялся снова увидеть Джесси. Он втайне рассчитывал на то, что она согласится разделить его судьбу.
Лукас в последний раз бросил взгляд на стоявшую в отдалении церковь и уже собирался пришпорить коня, но тут раздался звук набатного колокола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Джесси смотрела в открытую дверь на длинный коридор. Сейчас должен появиться Лукас Галлахер в сопровождении охранника. Сердце тревожно билось у Джесси при мысли, что сейчас она в последний раз увидит любимого человека.
Джесси знала, что заключение в местной тюрьме с ее суровыми условиями содержания могло негативно повлиять на человека, существенно изменить его в худшую сторону. И она ожидала, что Лукас внешне сильно изменится, исхудает, побледнеет. И действительно, когда он появился из темноты коридора в грязной и разорванной одежде и вышел на свет, у нее упало сердце. Лицо Галлахера покрывала темная щетина, щеки провалились, в глазах стояла тоска.
– Спасибо, вы можете идти, – обратилась она к охраннику.
– Но, мэм… – растерянно посмотрел на нее констебль, – я не могу оставить вас один на один с заключенным…
– Не смешите меня! Галлахер неопасен, он попал в тюрьму вовсе не за преступление. Его просто вернули отбывать срок на общей каторге. Мой брат забраковал его как конюха, вот и все. Впрочем, я не желаю вдаваться в подробности и обсуждать с вами такие вопросы. Вы свободны!
Констебль покраснел.
– Слушаюсь, мэм, – пробормотал он и вышел из помещения.
Старый Том, стоявший у входа, посторонился, чтобы пропустить его.
Джесси бросилась в объятия Галлахера. Его изможденный вид и нездоровый цвет лица испугали ее.
– О Боже… – прошептала она, когда дверь за констеблем закрылась. – Что они с тобой сделали?
Лукас отстранился.
– Лучше не приближайся, от меня воняет тюрьмой.
Но она вновь обвила его шею руками и прижалась к груди. – Я не могу сдерживать свои чувства, все время мечтая обнять тебя.
– О, Джесси… – прошептал Лукас, зарывшись лицом в ее золотистые волосы, и крепко поцеловал. – Я думал, что больше никогда не увижу тебя.
– В понедельник «Агнес Энн» выходит в море, – сообщила Джесси, когда он наконец прервал долгий поцелуй. – Мы разработали план побега.
– В понедельник? – Лукас пристально взглянул на Джесси. – Я слышал, что в субботу ты выходишь замуж за Харрисона Тейта.
Джесси кивнула. У нее перехватило горло от невольных слез. Видя, в каком состоянии она находится, Лукас нежно погладил ее по щеке.
– Почему ты так спешишь со свадьбой, дорогая?
– У меня есть на то свои причины.
Желваки заходили на скулах Лукаса.
– Причина не связана со мной? Посмотри мне в глаза и скажи правду. Может, ты беременна?
Джесси отвела взгляд в сторону. Она боялась, что Лукас догадается о той жертве, которую она принесла во имя его.
– Нет, я не беременна, хотя мне бы очень хотелось родить от тебя ребенка. Он всегда напоминал бы мне о твоей любви.
– Я очень надеюсь, что ты будешь счастлива с Харрисоном, Джесси.
– Лукас… – с горечью промолвила Джесси. – Я не знаю, сумею ли я вынести разлуку. – Она взяла его руку с обезображенным шрамами запястьем и прижала ее к своей щеке. Ее губы дрожали. – Скажи, ты любил меня?
– Да, я любил и всегда буду любить тебя, дорогая.
На следующее утро Джесси отправилась в сад, чтобы нарезать нераспустившихся белых роз и сплести из них венок невесты. Здесь ее разыскал Харрисон.
– Вот где ты прячешься, Джесмонд! – воскликнул он, подойдя к невесте.
Он стоял на узкой, выложенной кирпичами дорожке, поигрывая золотой цепочкой от карманных часов.
– Я только что узнал, что твоя мать не будет присутствовать на церемонии бракосочетания в церкви, – неодобрительно поглядывая на Джесси, проговорил он.
– Церковь Святого Антония стоит на побережье, а мама, как ты знаешь, не желает видеть море.
– Да, мне известно, и все же… – Он замолчал и взял из рук Джесси корзинку с цветами, как будто она мешала девушке. Повесив ее на руку, Харрисон двинулся вместе с Джесси вдоль рядов цветущих роз. – Мне непонятно, как может мать не присутствовать в церкви на церемонии бракосочетания дочери! Что подумают люди? Я полагал, что свадьба состоится в одной из церквей, расположенных в глубине острова.
– Нет, я решила, что мы будем венчаться в храме Святого Антония, – твердо повторила Джесси. – Ведь это наша церковь! Мы будем ходить туда каждое воскресенье на службу, там будут крестить наших детей.
Взгляд Харрисона потеплел при упоминании о будущих детях, его наследниках. А у Джесси стало тяжело на сердце. Она чувствовала себя обманщицей и предательницей. Но разве могла она сказать правду Харрисону? А правда заключалась в том, что Джесси не желала видеть свою мать в церкви на церемонии бракосочетания, после того как та причинила ей столько зла.
– Я решила обвенчаться здесь, в Блэкхейвен-Бей, – заявила Джесси. – В городе, с которым у нас связаны детские и юношеские воспоминания.
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Но ведь ты, конечно же, хочешь, чтобы в такой торжественный день рядом с тобой находилась твоя мать, чтобы она помогла тебе надеть свадебный наряд, проводила к венцу?
Джесси, затаив дыхание, взглянула в глаза Харрисона.
– Я хочу кое-что сказать тебе, Харрисон, – с замиранием сердца произнесла Джесси. – Я решила, что к свадебной церемонии мне поможет готовиться Женевьева Стржецкая.
– Женевьева Стржецкая! – в ужасе воскликнул Харрисон. – Ты, наверное, шутишь?
– Нет, не шучу. – Она забрала у Харрисона корзинку и дрожащими руками стала срезать розы. – Я говорю совершенно серьезно. Женевьева является не только моей подругой, но и тетей. Я хочу, чтобы она присутствовала на свадьбе.
– Женевьева Стржецкая приходится тебе тетей?! – изумленно переспросил Харрисон, не веря своим ушам. – О Боже, не может быть! Ее поведение нельзя назвать безупречным. Ну и родственница у тебя!
Сейчас Харрисон очень напоминал Беатрис. У Джесси возникло чувство, как будто она выходила замуж за человека, являвшегося точной копией ее матери. Такая мысль привела ее в отчаяние.
– Женевьева – сестра моей матери, Харрисон. Я недавно узнала об этом и хочу, чтобы она присутствовала на моей свадьбе, тем более что мамы не будет в церкви.
Поставив на землю корзинку и положив секатор, она подошла к жениху и, бросив на него умоляющий взгляд, поцеловала в щеку.
– Прошу тебя, не возражай.
Ласка Джесси удивила и обрадовала Харрисона.
– Ну хорошо. Я согласен, если тебе так сильно хочется.
Джесси отвела глаза в сторону. Ей стало стыдно. Она понимала, что ведет себя как последняя шлюха. Неужели она так низко пала? Джесси всегда презирала женщин, которые добиваются от мужчин всего, чего хотят, своими улыбками, поцелуями и ласками.
Однако Джесси могла только таким способом заставить Харрисона поступать, как она хотела. Ведь он не считался с ней как с человеком. Харрисон просто не стал бы слушать доводы и аргументы женщины и спорить с ней на равных, он никогда не пошел бы с ней на компромисс, а только стал бы злиться, презирать, а возможно, и ненавидеть. Теперь Джесси понимала, что женщины вынуждены прибегать к лести и своим чарам, чтобы добиться от мужчин желаемого.
Женевьева сидела на низком стульчике, держа на коленях блокнот для рисования, а в правой руке угольный карандаш. Щурясь от ветра и солнца, она делала эскиз, перенося на бумагу изображение суровых скал, возвышавшихся на побережье. В очередной раз оторвав взгляд от рисунка, она посмотрела на нагромождение каменных глыб и заметила краем глаза движение на дорожке, ведущей к ее саду. Повернув голову, она увидела всадника, скакавшего во весь опор на гнедом жеребце.
Женевьева встала, положила блокнот и карандаш на стульчик и направилась к дому, чтобы встретить гостя. Узнав всадника, она почувствовала, как у нее сжалось сердце. К ней приехал Уоррик Корбетт. Зачем он явился?
– Чем могу быть полезна? – спросила Женевьева, когда всадник спешился.
Он быстро повернулся к ней и снял касторовую шляпу.
– Госпожа Стржецкая?
– Да, я. – Женевьева улыбнулась. – Хотя, я уверена, ваша мать считает, что я недостойна того, чтобы ко мне обращались учтиво по имени или упоминали мой титул.
Молодой человек усмехнулся.
– Разрешите представиться, меня зовут Уоррик Корбетт.
– Я знаю.
Женевьева следила, правда, издалека, за тем, как взрослел и мужал ее племянник.
– Как я понимаю, вы моя тетя, – смущенно улыбаясь, промолвил Уоррик.
– Да.
Он предложил ей опереться на его руку.
– Я приехал, чтобы познакомиться с вами.
Женевьева взяла своего племянника под руку и пригласила войти в дом.
– Пройдемте на кухню, и я угощу вас прекрасным… – она хотела сказать «чаем», но, взглянув на Уоррика, закончила: – бренди.
Глава 36
В субботу, в день свадьбы, Джесси, встав с постели, выглянула в окно и увидела небо, затянутое дождевыми тучами. К тому же дул сильный ветер. Судя по всему, вскоре начнется дождь.
Набросив плащ, она вышла из дома, чтобы прогуляться по саду. Однако вскоре ей надоело ходить по ухоженным, прямым как стрела дорожкам, и она свернула в пейзажный парк, где располагался живописный пруд. Трава, покрытая утренней росой, намокла, и обутые в замшевые ботиночки ноги Джесси скользили. Ветер дул ей в лицо, и щеки девушки раскраснелись. Она дошла до каменной ограды семейного кладбища и, обернувшись, взглянула на дом. В утреннем тумане его фасады с башенками и шпилями выглядели призрачно.
У Джесси было тяжело на сердце. Она с горечью думала, что уже сегодня ее дом перестанет быть ей родным. У нее появится свой семейный очаг. Когда-то она полагала, что замужество изменит ее жизнь, но теперь Джесси сомневалась. Чтобы смириться с новыми жизненными обстоятельствами, ей будет необходимо найти в себе мужество измениться самой. Раньше Джесси полагала, что мужество необходимо лишь для совершения каких-то отчаянно-смелых поступков – вскарабкаться на отвесную скалу, преодолеть верхом высокую преграду или переплыть под парусом океан. Но теперь она знала, что мужество требуется просто для повседневной жизни, чтобы всегда оставаться самой собой в мире конформизма и приспособленчества.
Всю свою жизнь Джесси старалась быть образцовой послушной дочерью и во всем следовать воле родителей. Ей хотелось, чтобы ею гордились. Она и не подозревала, что женщина, которая старается не предать своих близких, в конце концов может предать саму себя. Она поклялась больше никогда не изменять себе. Но в то же время Джесси чувствовала свою ответственность перед Харрисоном. Она решила стать ему хорошей женой и попытаться сделать его счастливым. Но только не ценой утраты собственного «я».
Джесси гуляла по берегу пруда, глядя на его серую стальную воду, на поверхности которой ветер поднимал рябь. Подойдя к большой старой яблоне, она прислонилась к ее стволу и прислушалась к шелесту листвы. В воздухе пахло влажной землей и яблоневым цветом, который, впрочем, уже облетел.
Джесси выходила замуж за Харрисона, чтобы спасти любимого человека. Однако она не изменяла себе. Злая воля матери заставила ее так поступить. Джесси сделала свой выбор и решила добровольно принести себя в жертву своей любви. Трагедия состояла в том, что Джесси не могла оставаться рядом с любимым человеком.
Джесси знала, что боль в ее сердце никогда не утихнет, хотя со временем станет не такой острой. Закрыв глаза, она почувствовала, как из ее груди рвутся глухие рыдания. Но тут до ее слуха донесся звук торопливых шагов. Кто-то приближался к ней.
Сделав над собой усилие, она сдержала слезы и взглянула на аллею парка, по которой к ней спешил старый Том. Его лицо выражало беспокойство.
Джесси устремилась к нему навстречу. Полы ее длинного плаща развевались на ветру.
– Что случилось? – запыхавшись, спросила она.
Том не сразу ответил. Ему потребовалось время, чтобы отдышаться.
– Мне передали записку с борта «Агнес Энн», – наконец выговорил он, тяжело дыша. – Капитан Чейз опасается, что скоро начнется мощный шторм. Он принял решение выйти в море, пока не разразилась буря.
Джесси судорожно вцепилась в плечо старика.
– Он не может так поступить! Чейз обещал взять на борт Галлахера! Он сказал…
– Послушай меня, девочка. Чейз, как и обещал, вышлет шаланду, чтобы забрать Галлахера из бухты. Но только сегодня утром.
– Сегодня утром?! О Боже! А вдруг мы не успеем?!
– Должны успеть, – твердо уверил ее Том. – Надо только быстрее передать записку Галлахеру и тому парню, который работает в тюремной кухне. Сегодня подходящий день для побега. Ведь в церковь на церемонию бракосочетания придут капитан Бойд и многие его лейтенанты. Галлахеру будет легче бежать.
Запрокинув голову, Лукас взглянул на затянутое тучами небо. День выдался пасмурный и холодный, дул порывистый ветер, предвещая шторм. В тюрьме все дни сливались в один. Но Лукас помнил, что сегодня суббота, день свадьбы Джесси.
Он прогуливался по тюремному дворику вместе с другими заключенными и ждал условленного знака, чтобы бежать. Его тело напряженно вздрагивало, сердце гулко стучало в груди. Время от времени Лукас бросал взгляд на увенчанный крестом шпиль церкви, возвышавшийся над тюремными стенами.
Лукас не мог понять, почему Джесси решилась на брак с Харрисоном Тейтом. Долгими ночами, лежа в своей камере на соломенном тюфяке, он не смыкал глаз, терзаемый сомнениями. Может, Джесси сожалела о том, что вступила с ним в интимные отношения, и сейчас горько раскаивается, что совершила столь опрометчивый шаг? Он убеждал себя в том, что только полный дурак мог поверить в любовь Джесмонд Корбетт к грязному опустившемуся каторжнику, валяющемуся сейчас на заплеванном полу камеры. Порой ему казалось, что Джесси испытывает наконец-то радость и облегчение, что избавилась от него и вернулась к своему жениху.
Однако в глубине души Лукас верил в любовь Джесси.
Внезапно мысли Лукаса прервало завывание сирены – сигнал тревоги. Над стеной внутреннего дворика для прогулок заключенных поднимался столб черного дыма. По-видимому, во дворе тюрьмы начался пожар. Открыв массивную дверь, охранник выглянул наружу и чертыхнулся. Кухню объяло пламя.
– Черт возьми! – в сердцах воскликнул он и быстро повернулся к заключенным. – А ну берите ведра и быстро тушите пожар!
Каторжники выстроились в цепочку на центральном дворе тюрьмы. Но дверь во внутренний дворик для прогулок так и осталась открытой, и Лукас воспользовался ею.
Видя, что кругом царит суматоха, он схватил Лиса за руку и увлек его за собой.
– Давай быстро сюда!
Лис хотя и удивился неожиданной прыти своего приятеля, все же последовал за ним.
Как только они вновь оказались в опустевшем дворике для прогулок, через внешнюю стену кто-то перебросил веревки. Заключенные перелезли через каменную ограду и спрыгнули на землю. Однако при приземлении Лис подвернул ногу и громко охнул.
– Где лошади? – спросил Лукас поджидавшего их в безлюдном предместье у тюремной стены Чарли.
Мальчик махнул рукой в сторону зарослей акации.
– Там! Давайте быстрее! Лукас подхватил Лиса под руку.
– Ты сможешь быстро передвигаться?
– Постараюсь.
И он прихрамывая двинулся вперед, опираясь на плечо Лукаса. В зарослях кустарника их ждал старый Том с тремя лошадьми. Лис морщился от боли, стараясь не стонать.
– Встретимся в Бухте кораблекрушений, – бросил Лукас, обращаясь к своему другу по несчастью.
Лис с ужасом взглянул на серую в яблоках лошадь.
– Я не смогу править! – воскликнул он.
– Тебе не придется. Править будет Чарли. А теперь нам пора в путь!
Лукас вскочил на своего коня, но прежде чем пустить его галопом, взглянул на стоявшую на холме маленькую церковь. У Лукаса сжалось сердце. Церемония бракосочетания должна скоро начаться. Па крыльце храма стояли гости – дамы в ярких нарядах и джентльмены в цилиндрах и фраках.
Лукас представил, как он влетит на лошади на церковный двор, подхватит невесту и украдет ее прямо на глазах изумленной публики.
Однако это всего лишь мечты… Лукас не мог подвергать Джесси опасности. Он собирался плыть в Америку. Но что ждет его в чужих краях? И что он может предложить юной прекрасной девушке, привыкшей к роскоши и комфорту?
Если бы Джесси хотела бежать с ним, она ждала бы его сейчас здесь вместе с Томом. Нет, Джесси сделала правильный выбор. Она решила выйти замуж за Харрисона Тейта, брак с которым сулил ей спокойную безмятежную жизнь. Только сейчас Лукас понял, что в глубине души надеялся снова увидеть Джесси. Он втайне рассчитывал на то, что она согласится разделить его судьбу.
Лукас в последний раз бросил взгляд на стоявшую в отдалении церковь и уже собирался пришпорить коня, но тут раздался звук набатного колокола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36