На секунду он усомнился в своих предположениях. Как человек, живущий в таком мирном месте, мог совершить целую серию убийств?
- Твоя мама в доме? - спросил Доминик.
- Нет. - Мальчик отрицательно покачал головой. Он тяжело дышал и жадно хватал ртом воздух. - Она и дедушка отправились на пирогах плавать по озеру. Моя мама очень хорошо ловит рыбу. - Он хлопнул рукой по мокрой собаке. - Я бы поехал вместе с ними, но Наполеон куда-то запропастился.
- Теперь ты его нашел.
- Он забрался в стойло в старых конюшнях. - Доминик наградил собаку еще одним шлепком.
Что-то шевельнулось на широкой галерее дома. Зак увидел в тени женщину в поблескивающем черном атласном платье, которая двинулась вперед. Без сомнения, это была Мари-Тереза де Бове - высокая, стройная, безукоризненно одетая. И смертельно опасная.
- Ты не посмотришь, Доминик, хорошо ли слуга позаботился о моей лошади? - попросил Зак.
- Конечно, месье, - произнес мальчик. Отпустив собаку, он побежал мимо дома.
- Майор Купер, - произнесла Мари-Тереза де Бове, подходя к одной из круглых колонн второго этажа. - Что-то случилось?
- Да, мадам. - Зак стал медленно подниматься по деревянным ступенькам, не сводя глаз с ее лица. - Кто-то хотел меня убить. Мне это очень не понравилось.
Седые брови дамы удивленно поднялись, но было в этом что-то неискреннее, фальшивое.
- Кто бы это мог быть, месье?
- Вы. - Зак остановился на верхних ступеньках. - Прошлым воскресеньем. На Конго-сквер.
- Извините, майор. Но я ни разу не была там.
- Вы правы. Но восемь чернокожих и мальчик-мулат, которые напали на меня, были наняты вами.
Дама чуть подняла голову, но ее лицо осталось спокойным и слегка презрительным.
- Это они сказали вам, эти чернокожие? И вы им поверили?
У Зака, конечно, не было доказательств, и Мари-Тереза отлично знала это. Даже если бы негры признали свою вину, то это ничего бы не значило против слова белокожей дамы, к тому же принадлежавшей к семейству де Бове.
- Скажите мне, мадам, - произнес Зак, останавливаясь у перил рядом с ней и глядя на обширные плантации сахарного тростника за садом, - знает ли ваш муж, что вы убили вашего сына?
- Я никого не убивала, майор.
- За вас это делали другие.
- Мой сын погиб от рук янки, - произнесла дама все тем же ровным голосом. - Может, он прожил недостойную, даже отвратительную жизнь, но умер геройской смертью.
Повернув голову, Зак бросил на нее пристальный взгляд.
- Именно поэтому вы и предали его? Чтобы он с честью погиб на войне, а не позорил бы семью своим нестандартным поведением?
Дама заметно разволновалась и вдохнула глубже. Было видно, как раздулись ее ноздри, а черное кружево колыхнулось на шее. Заку внезапно пришло на ум - как цинично с ее стороны носить траурное платье по сыну, погибшему из-за нее.
- Думаете, я не горевала, когда умер Филипп? - спросила Мари-Тереза дрожащим голосом. - У меня было четверо сыновей, а теперь нет никого. Все, что осталось, - это маленький мальчик, которого я даже не воспитываю.
- У вас есть муж.
На лице Мари-Терезы появилась улыбка, но она не прибавила теплоты ее холодным серым глазам.
- Допустим, майор, что это я сообщила о Филиппе вашим властям. За это вы хотите меня арестовать?
- Почему же? За вами целая череда убийств. От ваших рук погибли Генри Сантер, Клер Ла Туш и Чарлз Ярдли.
Дама отрицательно покачала головой, улыбка, словно нарисованная, не сходила с ее губ.
- Я повторяю, майор, что не причастна к этому. Хотя, не буду лгать, я не очень сожалею о смерти этих людей. Они достойны такой участи. Та же Клер Ла Туш родилась в благородной семье и воспитывалась как леди, но у нее оказались инстинкты уличной кошки.
- Однако ее семья так скорбит по ней, - негромко произнес Зак.
- Только потому, что они не знают, кем она была. Поверьте, если бы они узнали, они были бы рады от нее избавиться.
- А Чарлз Ярдли?
- Мир без него стал чище. Он такой же, как и мой сын, - сухо ответила дама.
- Но он работал доктором и был предан своему ремеслу. Как и Генри Сантер. - Зак с силой оттолкнулся от перил. - Вы стремились, чтобы о тайной жизни вашего сына никто не узнал, и поэтому убили этих людей. Но то, что вы хотели скрыть, все равно выплыло наружу.
Дама стояла неподвижно и молча смотрела на него, высоко подняв голову.
- Вы напрасно считаете меня глупой, майор, и не верите мне, - надменно произнесла Мари-Тереза.
И вдруг Зак со всей ясностью осознал свою ошибку.
Он вспомнил, как Эммануэль рассказывала ему, что Доминик научился стрелять из арбалета у деда. А мальчик гордо говорил Заку: «Мой дедушка знает много такого, что вы не знаете, о заливах и болотах и обо всех здешних животных и растениях».
И тот же Доминик упомянул: «Она и дедушка плавали на пироге из протоки».
Теперь он был уверен, что Мари де Бове сообщила о своем сыне властям, но не убивала Генри Сантера, Клер Ла Туш или Чарлза Ярдли. И не она пыталась погубить Эммануэль.
Зак с силой сжал плечо пожилой дамы:
- Где они? Куда Жан-Ламбер отвез вашу невестку?
Мари-Тереза по-прежнему сохраняла самообладание.
- Вы опоздали, майор.
Зак с силой толкнул ее и почти выкрикнул хриплым и злым голосом:
- Жан-Ламбер не знает, что это вы выдали Филиппа? Он думает, что его предала Эммануэль. Он узнал о ссоре в больнице и теперь проклинает ее за смерть Филиппа. Он ненавидел их всех и потому начал убивать, одного за другим. Не для того, чтобы они молчали, а для того, чтобы их наказать. И вы… вы позволили ему это сделать.
Только теперь старая дама вышла из себя. Ее лицо перекосилось, сразу став уродливым.
- В том, что произошло, - с ненавистью произнесла Мари-Тереза, - больше всего виновата она. Эммануэль была дочерью бедного доктора, и, тем не менее, я разрешила сыну на ней жениться. Я надеялась, что она сможет его направлять, как я на протяжении многих лет своего мужа. О, да, - произнесла она, видя изумление на лице Зака, - у его отца были те же наклонности, но я сумела побороть их.
- Где они? - «Не может быть, чтобы было уже поздно. Не может быть, не может быть…»
- Вы думаете, я когда-нибудь рыбачила в протоках? Откуда я знаю?
- Доминик, - внезапно вспомнил Зак и повернулся в том направлении, откуда теплый бриз доносил лай собаки.
- Не хотите же вы вовлечь во все это ребенка? - запротестовала Мари-Тереза, шагнув вперед, чтобы попытаться его остановить. Но Зак уже бежал вниз по ступенькам.
- Вы опоздали, майор, - произнесла Мари-Тереза, подходя к лестнице, когда Зак уже бежал по дорожке. - Слишком поздно.
Глава 34
Эммануэль всегда любила ловить рыбу в Бо-Ла. Существовало предположение, что когда-то могучая Миссисипи протекала именно здесь на своем пути к океану. Но с тех пор река уже давно изменила русло, а ее ответвление превратилось в тихое живописное озеро, которое питалось водами многочисленных болот и речушек Байу-Креве, расположенных между океанским побережьем и Билокси.
Эммануэль и Жан-Ламбер в последние годы бывали здесь часто, ловя окуней из старой пироги. В прошлом Эммануэль всегда ощущала здесь успокоение и безмятежность, но на этот раз чувство тревоги не покидало ее. Вновь и вновь она смотрела на высокий, покрытый ползучими растениями кипарис, за которым на восток тянулись почти непроходимые заросли. Где-то здесь был похоронен Филипп, хотя найти его могилу не представлялось возможным, поскольку она не была ничем отмечена.
- Я тоже часто думаю об этом, - произнес Жан-Ламбер, проследив, куда направлен взгляд Эммануэль. - Его не следует оставлять там одного.
Эммануэль быстро пожала скрюченную руку старика, как бы разделяя его горе.
- Когда война окончится, мы пошлем туда людей, чтобы разыскать могилу.
- Тогда будет слишком поздно, - произнес Жан-Ламбер, и она знала, что он прав. Всего за одно жаркое влажное лето место захоронения зарастет. А через два-три года уже никто не найдет его следов.
На краю болота показалась тонкая и изящная цапля, белая как снег. Птица взмыла вверх, и Эммануэль, наблюдая за ней, подняла голову и прищурилась от лучей жаркого полуденного солнца. Она думала о том, что все-таки не зря приехала в Бо-Ла - здесь она сможет наконец спокойно поразмышлять о своей жизни, взвесить все обстоятельства.
- Почему ты сделала это, Эммануэль? - негромко спросил Жан-Ламбер. - Почему ты рассказала о нем янки?
Эммануэль опустила взгляд на печальное, сосредоточенное лицо старика и вдруг почувствовала странный холодок, который заставил сжаться сердце и словно остановил кровь в венах.
- Вы ошибаетесь, папа.
Жан-Ламбер вздохнул.
- Тогда это была Клер. - Отложив удочку, он взялся за весло и начал грести, направляя пирогу подальше от прибрежного мелководья. - Филипп рассказал мне, что случилось в тот день в больнице. - Казалось, все внимание старого больного человека занимает работа веслом. - Там были ты, Клер и этот англичанин. После этого Филипп решил поступить в армию. - Внезапно он бросил на нее быстрый взгляд. - Ты знала о том, что после перевозки золота конфедератов в Билокси он хотел участвовать в боях и мечтал погибнуть? Ему надоело жить во лжи, выдавать себя за того, кем он на самом деле не был. - Старик помолчал, и какое-то время был слышен только шум листьев кипариса под ветром и плеск волн, ударяющих в узкий нос пироги. - Это был единственный оставшийся в живых мой сын.
Эммануэль внимательно посмотрела на такое знакомое, дорогое лицо сидящего перед ней человека.
- Папа, - медленно произнесла она, все еще не желая верить в свою догадку. - Это ты убил всех этих людей?
- Сантер погиб по ошибке, - ответил Жан-Ламбер таким спокойным голосом, словно они обсуждали, какие сосиски выбрать. - Ты оступилась, и стрела попала в него. В самом деле жаль.
- Папа, - снова произнесла Эммануэль, но на этот раз ее голос был тверже и увереннее. - Я не выдавала Филиппа.
Жан-Ламбер пожал плечами:
- Это не играет роли. Вы все трое виновны. Это из-за вас Филипп покинул Новый Орлеан и был убит.
Эммануэль молча посмотрела на отделяющую их от берега воду. Еще ни разу они не заплывали так далеко.
- Куда мы направляемся? - спросила она, стараясь не выдать дрожью в голосе свой страх.
- Озеро довольно глубоко на середине. Ты это знала?
Она бросила быстрый взгляд на берег, где, откинувшись спиной на дуб, сидел Батист. Казалось, он спал, надвинув шляпу на лицо. Эммануэль уже собиралась окликнуть его, когда Жан-Ламбер произнес:
- Он тебе не поможет.
И тут она поняла, как он, вернее, они совершали убийство.
- Те двое чернокожих рабочих, которых видел сторож на кладбище, - сказала она, - были ты и Батист?
На лице старика появилась слабая улыбка. В его чертах не было ничего негритянского, но годы поездки верхом по тростниковым полям покрыли его лицо и руки загаром, который был не у всякого квартерона.
- Никто не обращает внимания на негров, - произнес Жан-Ламбер, чуть поблескивая голубыми глазами. - Все, что мне было нужно, - это немного старой одежды и широкополая шляпа, которая закрывала лицо. Сторож посмотрел лишь на Батиста и не стал приглядываться ко мне.
- А Чарлз Ярдли? Ты приказал Батисту его убить?
- Батист следил за ним и положил опиум в бренди, чтобы он крепче заснул. А я задушил его подушкой. Батист в этом не участвовал.
Жан-Ламбер сжал губы, из чего Эммануэль решила, что старику очень не хотелось прибегать к помощи Батиста. Но почему этот высокий чернокожий не пытался остановить своего господина?
- Я бы вообще не использовал Батиста, - сказал Жан-Ламбер, - но я не способен сделать все сам.
Эммануэль оглянулась на неподвижную фигуру, терпеливо и преданно ожидающую на берегу. Батисту было нетрудно проникнуть в комнату Филиппа, похитить набор для убийства вампиров, а потом вернуть его на место.
- Впрочем, в случае с Клер мне его помощь не понадобилась, - чуть ли не с гордостью сказал Жан-Ламбер. - Она пришла ко мне, жалуясь на головную боль и на то, как трудно достать настойку опия. Клер знала, что я могу ей помочь. На случай, если бы она заметила странный вкус, я бы сказал ей, что добавил немного растений.
Жан-Ламбер всегда интересовался растениями. Здесь, в Бо-Ла, у него был садик, где он выращивал наперстянку, розмарин, белену и пижму. Как она могла забыть об этом?
- Так это ты нанял бродягу, чтобы он меня убил? - спросила Эммануэль, глядя, как старик глубоко погружает весло в темную воду. - Почему бы не попытаться просто застрелить меня? Или отравить, как Клер?
Жан-Ламбер покачал головой:
- После роковой ошибки с Сантером я боялся промахнуться еще раз. И не мог использовать яд, поскольку с тобой был Доминик.
Доминик, подумала Эммануэль, и от страха, ужаса и отчаяния у нее сжалось сердце. Мальчик ждет, когда она вернется домой.
Высоко над озером летел сокол. Воздух был наполнен жужжанием насекомых, которые, казалось, о чем-то предупреждали ее. Совсем скоро пирога выберется на середину озера.
- Что ты задумал, папа?
- Мы потонем, моя девочка. Вместе. Здесь.
- Папа… - Эммануэль наклонилась вперед, пристально вглядываясь в старое лицо, которое ей когда-то было так дорого. Сердце в груди билось с такой силой, что Эммануэль задыхалась.
- Подумай о Доминике. Что будет с ним?
- Ему трудно потерять нас обоих. Но у него все же есть Мари-Тереза. Она любит его больше, чем своих сыновей. Мари-Тереза даже пыталась убить этого майора северян, поскольку боялась, что ты выйдешь за него замуж и заберешь Доминика.
- Папа, послушай меня. - Они были уже совсем близко от середины озера. Филипп говорил ей, что здесь есть опасные течения, которые могут увлечь и понести, словно пробку. Когда-то очень давно, в безмятежные дни их первого совместного лета, Филипп научил ее плавать, но сейчас мысль о том, что она окажется в воде, привела ее в ужас.
- Папа, - произнесла она снова, с силой ухватившись руками за край пироги, - ты бы никогда не сделал этого до своей болезни. Ты ведь всегда был добрым и мягким. Пожалуйста, одумайся.
- Мне говорили, что когда человек тонет, он умирает легко, если не борется, а просто погружается в воду. - Жан-Ламбер смотрел уже не на нее, а на кипарисы и ивы, росшие на краю болот, среди которых погиб Филипп. И она поняла, что старик приготовился к смерти и если она не начнет немедленно действовать, то он утянет ее за собой в воду.
Эммануэль с силой навалилась на край пироги. Увидев встревоженное лицо Жана-Ламбера и услышав его вскрик, она перевалилась за борт и погрузилась в воду. Высокая темная волна тут же накрыла ее с головой, закрывая солнце и небо и лишая воздуха.
Глава 35
Зак Купер поднялся на гребень, который когда-то был берегом реки. Этот изогнутый участок с редкими дубами и ореховыми деревьями креолы называли Шеньер. Доминик сказал, что именно здесь пролегает самый короткий путь к той части озера, где Жан-Ламбер ловит с пироги больших жирных окуней.
Зак галопом гнал свою гнедую по узкой, едва заметной тропинке, не обращая внимания на ветки, которые хлестали его по лицу. Далеко впереди через просвет в высокой стене покрытых мхом кипарисов была видна широкая гладь сверкающей на солнце воды. Время от времени Зак подстегивал лошадь, заставляя ее бежать быстрее. Когда он стал спускаться к берегу, ее копыта оставляли глубокие следы на влажной и рыхлой земле. Теперь Зак уже видел вдали Эммануэль и отца ее погибшего мужа; их пирога, низко погрузившись в воду, находилась очень далеко от берега.
- Эммануэль! - вскрикнул Зак и направил гнедую прямо в озеро. Фыркая, лошадь погрузилась в воду, подняв фонтан брызг. Он услышал крик Жан-Ламбера, увидел, как перевалилась через борт Эммануэль. А через мгновение на середине озера было видно только дно перевернутой лодки и расходящиеся кругами широкие волны.
Эммануэль была удивлена тем, какой холодной оказалась вода. Открыв глаза, она увидела, что широкие юбки ее траурного платья выполняют роль буя, словно выталкивая ее вверх. Эммануэль вынырнула на поверхность и стала жадно глотать воздух, бешено колотя руками по воде. Кулаком она случайно ударила по веслу и, схватившись за него, огляделась, стараясь определить, где находится берег. Наконец она заметила возвышающиеся над водой зеленые деревья и, продолжая держаться за весло, поплыла.
Эммануэль знала, что у нее в запасе всего минута или две - дальше юбки пропитаются водой и потянут ее вниз. Ее охватил панический страх. Эммануэль начала усиленно работать ногами - и тут почувствовала, как кто-то схватил ее за колено. Она резко повернулась и увидела Жан-Ламбера. Сначала Эммануэль подумала, что он схватил ее, пытаясь спастись. Но, заметив на его лице улыбку, она поняла, что он желает умереть вместе с ней и поэтому тянет ее на дно.
Сжав весло, Эммануэль ударила им по лицу старика с такой силой, что волна словно прошла по всему ее телу до самых плеч. Жан-Ламбер отпустил ее, но плыть вперед не удавалось, потому что юбки стали уже тяжелыми. Эммануэль сильнее заработала ногами, стараясь держать голову выше уровня воды, и жадно глотая воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
- Твоя мама в доме? - спросил Доминик.
- Нет. - Мальчик отрицательно покачал головой. Он тяжело дышал и жадно хватал ртом воздух. - Она и дедушка отправились на пирогах плавать по озеру. Моя мама очень хорошо ловит рыбу. - Он хлопнул рукой по мокрой собаке. - Я бы поехал вместе с ними, но Наполеон куда-то запропастился.
- Теперь ты его нашел.
- Он забрался в стойло в старых конюшнях. - Доминик наградил собаку еще одним шлепком.
Что-то шевельнулось на широкой галерее дома. Зак увидел в тени женщину в поблескивающем черном атласном платье, которая двинулась вперед. Без сомнения, это была Мари-Тереза де Бове - высокая, стройная, безукоризненно одетая. И смертельно опасная.
- Ты не посмотришь, Доминик, хорошо ли слуга позаботился о моей лошади? - попросил Зак.
- Конечно, месье, - произнес мальчик. Отпустив собаку, он побежал мимо дома.
- Майор Купер, - произнесла Мари-Тереза де Бове, подходя к одной из круглых колонн второго этажа. - Что-то случилось?
- Да, мадам. - Зак стал медленно подниматься по деревянным ступенькам, не сводя глаз с ее лица. - Кто-то хотел меня убить. Мне это очень не понравилось.
Седые брови дамы удивленно поднялись, но было в этом что-то неискреннее, фальшивое.
- Кто бы это мог быть, месье?
- Вы. - Зак остановился на верхних ступеньках. - Прошлым воскресеньем. На Конго-сквер.
- Извините, майор. Но я ни разу не была там.
- Вы правы. Но восемь чернокожих и мальчик-мулат, которые напали на меня, были наняты вами.
Дама чуть подняла голову, но ее лицо осталось спокойным и слегка презрительным.
- Это они сказали вам, эти чернокожие? И вы им поверили?
У Зака, конечно, не было доказательств, и Мари-Тереза отлично знала это. Даже если бы негры признали свою вину, то это ничего бы не значило против слова белокожей дамы, к тому же принадлежавшей к семейству де Бове.
- Скажите мне, мадам, - произнес Зак, останавливаясь у перил рядом с ней и глядя на обширные плантации сахарного тростника за садом, - знает ли ваш муж, что вы убили вашего сына?
- Я никого не убивала, майор.
- За вас это делали другие.
- Мой сын погиб от рук янки, - произнесла дама все тем же ровным голосом. - Может, он прожил недостойную, даже отвратительную жизнь, но умер геройской смертью.
Повернув голову, Зак бросил на нее пристальный взгляд.
- Именно поэтому вы и предали его? Чтобы он с честью погиб на войне, а не позорил бы семью своим нестандартным поведением?
Дама заметно разволновалась и вдохнула глубже. Было видно, как раздулись ее ноздри, а черное кружево колыхнулось на шее. Заку внезапно пришло на ум - как цинично с ее стороны носить траурное платье по сыну, погибшему из-за нее.
- Думаете, я не горевала, когда умер Филипп? - спросила Мари-Тереза дрожащим голосом. - У меня было четверо сыновей, а теперь нет никого. Все, что осталось, - это маленький мальчик, которого я даже не воспитываю.
- У вас есть муж.
На лице Мари-Терезы появилась улыбка, но она не прибавила теплоты ее холодным серым глазам.
- Допустим, майор, что это я сообщила о Филиппе вашим властям. За это вы хотите меня арестовать?
- Почему же? За вами целая череда убийств. От ваших рук погибли Генри Сантер, Клер Ла Туш и Чарлз Ярдли.
Дама отрицательно покачала головой, улыбка, словно нарисованная, не сходила с ее губ.
- Я повторяю, майор, что не причастна к этому. Хотя, не буду лгать, я не очень сожалею о смерти этих людей. Они достойны такой участи. Та же Клер Ла Туш родилась в благородной семье и воспитывалась как леди, но у нее оказались инстинкты уличной кошки.
- Однако ее семья так скорбит по ней, - негромко произнес Зак.
- Только потому, что они не знают, кем она была. Поверьте, если бы они узнали, они были бы рады от нее избавиться.
- А Чарлз Ярдли?
- Мир без него стал чище. Он такой же, как и мой сын, - сухо ответила дама.
- Но он работал доктором и был предан своему ремеслу. Как и Генри Сантер. - Зак с силой оттолкнулся от перил. - Вы стремились, чтобы о тайной жизни вашего сына никто не узнал, и поэтому убили этих людей. Но то, что вы хотели скрыть, все равно выплыло наружу.
Дама стояла неподвижно и молча смотрела на него, высоко подняв голову.
- Вы напрасно считаете меня глупой, майор, и не верите мне, - надменно произнесла Мари-Тереза.
И вдруг Зак со всей ясностью осознал свою ошибку.
Он вспомнил, как Эммануэль рассказывала ему, что Доминик научился стрелять из арбалета у деда. А мальчик гордо говорил Заку: «Мой дедушка знает много такого, что вы не знаете, о заливах и болотах и обо всех здешних животных и растениях».
И тот же Доминик упомянул: «Она и дедушка плавали на пироге из протоки».
Теперь он был уверен, что Мари де Бове сообщила о своем сыне властям, но не убивала Генри Сантера, Клер Ла Туш или Чарлза Ярдли. И не она пыталась погубить Эммануэль.
Зак с силой сжал плечо пожилой дамы:
- Где они? Куда Жан-Ламбер отвез вашу невестку?
Мари-Тереза по-прежнему сохраняла самообладание.
- Вы опоздали, майор.
Зак с силой толкнул ее и почти выкрикнул хриплым и злым голосом:
- Жан-Ламбер не знает, что это вы выдали Филиппа? Он думает, что его предала Эммануэль. Он узнал о ссоре в больнице и теперь проклинает ее за смерть Филиппа. Он ненавидел их всех и потому начал убивать, одного за другим. Не для того, чтобы они молчали, а для того, чтобы их наказать. И вы… вы позволили ему это сделать.
Только теперь старая дама вышла из себя. Ее лицо перекосилось, сразу став уродливым.
- В том, что произошло, - с ненавистью произнесла Мари-Тереза, - больше всего виновата она. Эммануэль была дочерью бедного доктора, и, тем не менее, я разрешила сыну на ней жениться. Я надеялась, что она сможет его направлять, как я на протяжении многих лет своего мужа. О, да, - произнесла она, видя изумление на лице Зака, - у его отца были те же наклонности, но я сумела побороть их.
- Где они? - «Не может быть, чтобы было уже поздно. Не может быть, не может быть…»
- Вы думаете, я когда-нибудь рыбачила в протоках? Откуда я знаю?
- Доминик, - внезапно вспомнил Зак и повернулся в том направлении, откуда теплый бриз доносил лай собаки.
- Не хотите же вы вовлечь во все это ребенка? - запротестовала Мари-Тереза, шагнув вперед, чтобы попытаться его остановить. Но Зак уже бежал вниз по ступенькам.
- Вы опоздали, майор, - произнесла Мари-Тереза, подходя к лестнице, когда Зак уже бежал по дорожке. - Слишком поздно.
Глава 34
Эммануэль всегда любила ловить рыбу в Бо-Ла. Существовало предположение, что когда-то могучая Миссисипи протекала именно здесь на своем пути к океану. Но с тех пор река уже давно изменила русло, а ее ответвление превратилось в тихое живописное озеро, которое питалось водами многочисленных болот и речушек Байу-Креве, расположенных между океанским побережьем и Билокси.
Эммануэль и Жан-Ламбер в последние годы бывали здесь часто, ловя окуней из старой пироги. В прошлом Эммануэль всегда ощущала здесь успокоение и безмятежность, но на этот раз чувство тревоги не покидало ее. Вновь и вновь она смотрела на высокий, покрытый ползучими растениями кипарис, за которым на восток тянулись почти непроходимые заросли. Где-то здесь был похоронен Филипп, хотя найти его могилу не представлялось возможным, поскольку она не была ничем отмечена.
- Я тоже часто думаю об этом, - произнес Жан-Ламбер, проследив, куда направлен взгляд Эммануэль. - Его не следует оставлять там одного.
Эммануэль быстро пожала скрюченную руку старика, как бы разделяя его горе.
- Когда война окончится, мы пошлем туда людей, чтобы разыскать могилу.
- Тогда будет слишком поздно, - произнес Жан-Ламбер, и она знала, что он прав. Всего за одно жаркое влажное лето место захоронения зарастет. А через два-три года уже никто не найдет его следов.
На краю болота показалась тонкая и изящная цапля, белая как снег. Птица взмыла вверх, и Эммануэль, наблюдая за ней, подняла голову и прищурилась от лучей жаркого полуденного солнца. Она думала о том, что все-таки не зря приехала в Бо-Ла - здесь она сможет наконец спокойно поразмышлять о своей жизни, взвесить все обстоятельства.
- Почему ты сделала это, Эммануэль? - негромко спросил Жан-Ламбер. - Почему ты рассказала о нем янки?
Эммануэль опустила взгляд на печальное, сосредоточенное лицо старика и вдруг почувствовала странный холодок, который заставил сжаться сердце и словно остановил кровь в венах.
- Вы ошибаетесь, папа.
Жан-Ламбер вздохнул.
- Тогда это была Клер. - Отложив удочку, он взялся за весло и начал грести, направляя пирогу подальше от прибрежного мелководья. - Филипп рассказал мне, что случилось в тот день в больнице. - Казалось, все внимание старого больного человека занимает работа веслом. - Там были ты, Клер и этот англичанин. После этого Филипп решил поступить в армию. - Внезапно он бросил на нее быстрый взгляд. - Ты знала о том, что после перевозки золота конфедератов в Билокси он хотел участвовать в боях и мечтал погибнуть? Ему надоело жить во лжи, выдавать себя за того, кем он на самом деле не был. - Старик помолчал, и какое-то время был слышен только шум листьев кипариса под ветром и плеск волн, ударяющих в узкий нос пироги. - Это был единственный оставшийся в живых мой сын.
Эммануэль внимательно посмотрела на такое знакомое, дорогое лицо сидящего перед ней человека.
- Папа, - медленно произнесла она, все еще не желая верить в свою догадку. - Это ты убил всех этих людей?
- Сантер погиб по ошибке, - ответил Жан-Ламбер таким спокойным голосом, словно они обсуждали, какие сосиски выбрать. - Ты оступилась, и стрела попала в него. В самом деле жаль.
- Папа, - снова произнесла Эммануэль, но на этот раз ее голос был тверже и увереннее. - Я не выдавала Филиппа.
Жан-Ламбер пожал плечами:
- Это не играет роли. Вы все трое виновны. Это из-за вас Филипп покинул Новый Орлеан и был убит.
Эммануэль молча посмотрела на отделяющую их от берега воду. Еще ни разу они не заплывали так далеко.
- Куда мы направляемся? - спросила она, стараясь не выдать дрожью в голосе свой страх.
- Озеро довольно глубоко на середине. Ты это знала?
Она бросила быстрый взгляд на берег, где, откинувшись спиной на дуб, сидел Батист. Казалось, он спал, надвинув шляпу на лицо. Эммануэль уже собиралась окликнуть его, когда Жан-Ламбер произнес:
- Он тебе не поможет.
И тут она поняла, как он, вернее, они совершали убийство.
- Те двое чернокожих рабочих, которых видел сторож на кладбище, - сказала она, - были ты и Батист?
На лице старика появилась слабая улыбка. В его чертах не было ничего негритянского, но годы поездки верхом по тростниковым полям покрыли его лицо и руки загаром, который был не у всякого квартерона.
- Никто не обращает внимания на негров, - произнес Жан-Ламбер, чуть поблескивая голубыми глазами. - Все, что мне было нужно, - это немного старой одежды и широкополая шляпа, которая закрывала лицо. Сторож посмотрел лишь на Батиста и не стал приглядываться ко мне.
- А Чарлз Ярдли? Ты приказал Батисту его убить?
- Батист следил за ним и положил опиум в бренди, чтобы он крепче заснул. А я задушил его подушкой. Батист в этом не участвовал.
Жан-Ламбер сжал губы, из чего Эммануэль решила, что старику очень не хотелось прибегать к помощи Батиста. Но почему этот высокий чернокожий не пытался остановить своего господина?
- Я бы вообще не использовал Батиста, - сказал Жан-Ламбер, - но я не способен сделать все сам.
Эммануэль оглянулась на неподвижную фигуру, терпеливо и преданно ожидающую на берегу. Батисту было нетрудно проникнуть в комнату Филиппа, похитить набор для убийства вампиров, а потом вернуть его на место.
- Впрочем, в случае с Клер мне его помощь не понадобилась, - чуть ли не с гордостью сказал Жан-Ламбер. - Она пришла ко мне, жалуясь на головную боль и на то, как трудно достать настойку опия. Клер знала, что я могу ей помочь. На случай, если бы она заметила странный вкус, я бы сказал ей, что добавил немного растений.
Жан-Ламбер всегда интересовался растениями. Здесь, в Бо-Ла, у него был садик, где он выращивал наперстянку, розмарин, белену и пижму. Как она могла забыть об этом?
- Так это ты нанял бродягу, чтобы он меня убил? - спросила Эммануэль, глядя, как старик глубоко погружает весло в темную воду. - Почему бы не попытаться просто застрелить меня? Или отравить, как Клер?
Жан-Ламбер покачал головой:
- После роковой ошибки с Сантером я боялся промахнуться еще раз. И не мог использовать яд, поскольку с тобой был Доминик.
Доминик, подумала Эммануэль, и от страха, ужаса и отчаяния у нее сжалось сердце. Мальчик ждет, когда она вернется домой.
Высоко над озером летел сокол. Воздух был наполнен жужжанием насекомых, которые, казалось, о чем-то предупреждали ее. Совсем скоро пирога выберется на середину озера.
- Что ты задумал, папа?
- Мы потонем, моя девочка. Вместе. Здесь.
- Папа… - Эммануэль наклонилась вперед, пристально вглядываясь в старое лицо, которое ей когда-то было так дорого. Сердце в груди билось с такой силой, что Эммануэль задыхалась.
- Подумай о Доминике. Что будет с ним?
- Ему трудно потерять нас обоих. Но у него все же есть Мари-Тереза. Она любит его больше, чем своих сыновей. Мари-Тереза даже пыталась убить этого майора северян, поскольку боялась, что ты выйдешь за него замуж и заберешь Доминика.
- Папа, послушай меня. - Они были уже совсем близко от середины озера. Филипп говорил ей, что здесь есть опасные течения, которые могут увлечь и понести, словно пробку. Когда-то очень давно, в безмятежные дни их первого совместного лета, Филипп научил ее плавать, но сейчас мысль о том, что она окажется в воде, привела ее в ужас.
- Папа, - произнесла она снова, с силой ухватившись руками за край пироги, - ты бы никогда не сделал этого до своей болезни. Ты ведь всегда был добрым и мягким. Пожалуйста, одумайся.
- Мне говорили, что когда человек тонет, он умирает легко, если не борется, а просто погружается в воду. - Жан-Ламбер смотрел уже не на нее, а на кипарисы и ивы, росшие на краю болот, среди которых погиб Филипп. И она поняла, что старик приготовился к смерти и если она не начнет немедленно действовать, то он утянет ее за собой в воду.
Эммануэль с силой навалилась на край пироги. Увидев встревоженное лицо Жана-Ламбера и услышав его вскрик, она перевалилась за борт и погрузилась в воду. Высокая темная волна тут же накрыла ее с головой, закрывая солнце и небо и лишая воздуха.
Глава 35
Зак Купер поднялся на гребень, который когда-то был берегом реки. Этот изогнутый участок с редкими дубами и ореховыми деревьями креолы называли Шеньер. Доминик сказал, что именно здесь пролегает самый короткий путь к той части озера, где Жан-Ламбер ловит с пироги больших жирных окуней.
Зак галопом гнал свою гнедую по узкой, едва заметной тропинке, не обращая внимания на ветки, которые хлестали его по лицу. Далеко впереди через просвет в высокой стене покрытых мхом кипарисов была видна широкая гладь сверкающей на солнце воды. Время от времени Зак подстегивал лошадь, заставляя ее бежать быстрее. Когда он стал спускаться к берегу, ее копыта оставляли глубокие следы на влажной и рыхлой земле. Теперь Зак уже видел вдали Эммануэль и отца ее погибшего мужа; их пирога, низко погрузившись в воду, находилась очень далеко от берега.
- Эммануэль! - вскрикнул Зак и направил гнедую прямо в озеро. Фыркая, лошадь погрузилась в воду, подняв фонтан брызг. Он услышал крик Жан-Ламбера, увидел, как перевалилась через борт Эммануэль. А через мгновение на середине озера было видно только дно перевернутой лодки и расходящиеся кругами широкие волны.
Эммануэль была удивлена тем, какой холодной оказалась вода. Открыв глаза, она увидела, что широкие юбки ее траурного платья выполняют роль буя, словно выталкивая ее вверх. Эммануэль вынырнула на поверхность и стала жадно глотать воздух, бешено колотя руками по воде. Кулаком она случайно ударила по веслу и, схватившись за него, огляделась, стараясь определить, где находится берег. Наконец она заметила возвышающиеся над водой зеленые деревья и, продолжая держаться за весло, поплыла.
Эммануэль знала, что у нее в запасе всего минута или две - дальше юбки пропитаются водой и потянут ее вниз. Ее охватил панический страх. Эммануэль начала усиленно работать ногами - и тут почувствовала, как кто-то схватил ее за колено. Она резко повернулась и увидела Жан-Ламбера. Сначала Эммануэль подумала, что он схватил ее, пытаясь спастись. Но, заметив на его лице улыбку, она поняла, что он желает умереть вместе с ней и поэтому тянет ее на дно.
Сжав весло, Эммануэль ударила им по лицу старика с такой силой, что волна словно прошла по всему ее телу до самых плеч. Жан-Ламбер отпустил ее, но плыть вперед не удавалось, потому что юбки стали уже тяжелыми. Эммануэль сильнее заработала ногами, стараясь держать голову выше уровня воды, и жадно глотая воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30