- И именно поэтому ты перестала верить в любовь? - спросил он, помолчав. - Потому что какой-то мужчина обманул тебя?
- Ты ошибаешься. - Подняв голову, она посмотрела в предгрозовое небо. Ее тонкая шея при этом показалась ему совсем хрупкой. - Когда я встретила Филиппа, то влюбилась в него по уши и думала, что это навсегда. - На ее губах появилась печальная улыбка. - Как могло исчезнуть такое сильное, яростное, всепоглощающее чувство? Но оно прошло, испарилось в потоке дней.
- Так бывает не всегда.
Она бросила на него быстрый взгляд.
- Никто не может обещать вечную любовь.
- Но ты все-таки веришь в то, что это сильное чувство существует?
На миг она затаила дыхание, но затем коротко рассмеялась.
- Возможно, у меня старомодные взгляды, но я давно разочаровалась во всем.
На мостовую упали первые крупные капли дождя. В воздухе появился запах влажных камней и пыли.
- Скажи мне вот что, - спросил Зак. - Все те люди, с которыми ты спала…
- Их было всего три, включая Чарлза.
- Ты сказала, что мимолетные встречи тебя не устраивали. Возможно, потому, что ты не любила этих мужчин?
Эммануэль повернулась к нему. С удивлением Зак увидел, что у нее дрожат губы, а лицо стало бледным, словно Эммануэль боялась случайно сказать что-то лишнее. Налетел порыв ветра - мокрый, сильный. Он трепал ее простое черное платье, срывал шляпку, из-под которой выбились пряди. Зак отвел ее локоны за ухо, ненароком коснувшись щеки.
- Та ночь, которую ты провела со мной, тебе что-то дала?
- Ты сам все знаешь, - прошептала Эммануэль.
Дождь полил сильнее. Зак опустил руки на худенькие хрупкие плечи Эммануэль и секунду боролся с желанием обнять ее и прижать к себе.
- Я из тех, кто верит в нее, Эммануэль, - произнес он, проведя большим пальцем по ее шее.
Теплые капли стали мельче и падали мягче. Зак увидел, что Эммануэль плачет.
- Но не для меня. У меня на это больше не хватит сил, - тихо призналась она.
- Ты очень стойкая, - ободрил он.
Зак скользнул ладонями по ее рукам, словно лаская их на прощание.
- Когда ты уезжаешь в Бо-Ла? - Они шли рядом, но не дотрагивались друг до друга, словно чужие, - и ему сейчас казалось удивительным, что когда-то они были близки.
- В пятницу рано утром. - Она могла спрятаться от дождя под солнечным зонтиком, но не сделала этого. - Мы останемся там до конца сентября. Пока погода не переменится.
К сентябрю, подумал он, его в городе уже не будет.
- Я хочу отправить просьбу в Вашингтон, чтобы вернуться в прежний полк. Но сначала я найду убийцу.
Эммануэль посмотрела на него снизу вверх. По ее щекам текли струйки воды, капли срывались с кончиков черных завязок шляпы. «Именно такой, - подумал Зак, - я увидел ее в ту судьбоносную ночь на кладбище. Был дождь, от которого она совсем промокла, но при этом каким-то непостижимым, непонятным образом выглядела такой притягательной».
- А если у тебя не получится? - спросила Эммануэль.
- Я обязательно найду его.
Глава 32
С громким стуком на стол Зака упала потрепанная, покрытая пятнами и покоробленная папка. От удара из нее выпало несколько страниц.
- Что это? - спросил Зак, глядя на красное неулыбчивое лицо Хэмиша.
На какое-то мгновение Хэмиш сжал челюсти, от чего его роскошные светло-рыжие усы дернулись.
- Здесь ты найдешь фамилии всех, кто умер или перенес ампутацию в больнице Сантера за последние два года.
Только тут Зак заметил, что из-под папки на столе выглядывает еще одна.
- А это?
- Отчет о ядах, отпущенных аптеками. - Массивный ньюйоркец вытер носовым платком потный лоб.
Отставив стул, Зак подошел к окну, которое выходило на север. Солнце в него никогда не заглядывало, поэтому нижние стекла приобрели зеленоватый оттенок. Зак считал, что это микроскопические морские водоросли.
- И какие выводы нам следует сделать? - спросил майор, опираясь плечом о раму и глядя на людную улицу. Нещадно палящее солнце отражалось в лужах и медленно поджаривало город.
- Черт меня побери, если я знаю. Это совсем не легко, когда главный подозреваемый скончался. - Хэмиш сунул носовой платок в карман и опустился в деревянное кресло. - Я понял, что с англичанином что-то не чисто, как только увидел его.
Хэмиша весьма озадачил рассказ Зака о связи Ярдли и Филиппа. Горькую правду о замужестве Эммануэль майор сохранил в тайне.
- О Боже! - Потное от жары лицо Хэмиша внезапно приобрело багровый оттенок, а глаза округлились, словно он вспомнил о чем-то необычном. - Не говорите мне, что этот немецкий парень, Спирс, тоже с отклонениями.
Как странно звучит это слово «отклонения», подумал Зак. Нечто подобное можно сказать, например, и о синеглазой светловолосой девочке, чьи родители никогда не поженятся, поскольку ее мать - цветная. Зак представил выражение лица Бена Батлера, наказавшего еврейку девяти детей за смех на их дне рождения. Вспомнил он и снисходительный голос Чарлза Ярдли, когда тот сказал об Эммануэль: «Она могла бы стать хорошим доктором, если бы была мужчиной».
Чем больше Зак размышлял над этим, тем яснее понимал, почему Эммануэль стремилась скрыть правду. Для репутации Доминика слухи о поведении его отца имели бы печальные последствия.
- Кто его знает, - медленно ответил Зак. - Думаю, нам надо отправить пару человек, чтобы следить за ним.
- Ты подозреваешь, что он убийца? - кивнув, спросил Хэмиш.
- Трудно сказать. Но он может стать следующей жертвой. - Зак прислонился к оконному проему. - Довольно странно, что мы до сих пор не проверили всех друзей де Бове и людей, знакомых с ним.
Хэмиш задумчиво провел по усам.
- Такие сведения держат в секрете, не так ли? Он католик, доктор, из влиятельной семьи.
- Поэтому подобные секреты очень стараются скрыть. - Зак оттолкнулся от окна. - И могут ради этого даже пойти на убийство.
Хэмиш нахмурился:
- Ты так думаешь?
Зак отрицательно покачал головой:
- Я не уверен. Направь кого-нибудь в Байу-Креве, хорошо? - Он протянул руку за шляпой. - Я хочу поговорить с тем лейтенантом, который патрулировал город.
- Что он может добавить помимо того, что мы уже слышали?
- Возможно, мы на что-то не обратили внимания. - Зак взялся за ручку двери.
- О Боже, не начинай этого, - взмолился Хэмиш.
Зак на мгновение задержался.
- Чего?
- Говорить загадками. Как король вуду из Байу-Соваж.
К полудню в четверг все ставни в доме на улице Дюмен закрыли и заперли на засовы, с передней двери сняли колокольчик. Чемоданы и сумки были уже сложены на фургон. Эммануэль решила ночевать перед отъездом в большом доме на Эспланад-авеню, а отправиться в Бо-Ла планировалось рано утром.
Она стояла в центре темной гостиной, держа в руке шляпу и перчатки. У нее больше не было причин задерживаться здесь, но она все оттягивала отъезд, надеясь услышать на лестнице неровную хромающую поступь.
- Ты и в самом деле думаешь, что этот янки придет? - спросила Роуз.
Эммануэль подняла голову. Она хотела бы сказать «нет», но не смогла.
Роуз сжала губы и устало вздохнула:
- Он говорил, что любит тебя, а ты ответила, что не веришь ему. И ты думаешь, что он после этого придет и попытается тебя переубедить?
На губах Эммануэль появилась слабая улыбка.
- Возможно.
- Ха! Для умной женщины ты иногда говоришь довольно странные вещи.
Эммануэль попыталась рассмеяться, но чуть не расплакалась.
Роуз повернулась к ней и пристально посмотрела в лицо.
- Похоже, ты готова передумать?
Надев на голову черную соломенную шляпу, Эммануэль с отсутствующим видом затянула ленты.
- Честно говоря, не знаю.
Роуз кивнула:
- Мне кажется, я понимаю, почему он не пришел.
В пятницу утром, в те ранние часы, когда фонарщики еще ходят по городу с лестницами, гася газовые светильники, Зак покинул Парковый квартал и повернул лошадь вдоль реки. Когда он добрался до Эспланад-авеню, разделенную надвое аллеей с сикоморами, вязами и грациозными миртами, покрывшимися белыми, розовыми и красными цветками, солнце уже показалось на горизонте, чтобы бросить на город первые золотистые лучи.
Подъехав к белому дому де Бове, Зак направил лошадь к раскидистому старому дубу. Отсюда уже отъезжали две телеги, доверху нагруженные сундуками, и хорошо подрессоренная, поблескивающая, окрашенная в черный и желтый цвета карета.
Он не мог объяснить себе, почему приехал сюда. Определенно не для того, чтобы поговорить с Эммануэль, и даже не для того, чтобы взглянуть на нее в последний раз. Тем не менее он стоял неподвижно до тех пор, пока пыль от кареты не рассеялась в горячем утреннем воздухе. Только после этого он повернул лошадь к Байу-Соваж.
Он нашел Папу Джона рядом с его круглой африканской хижиной, на участке, где росли целебные растения. До появления майора негр стоял согнувшись, собирая растения, но когда Зак подъехал ближе, он выпрямился и повернулся.
- Итак, вы кое-что узнали? - удивленно спросил он.
- Вы тоже могли мне это сказать, - заметил Зак, спрыгивая из седла.
- Конечно, - согласился негр.
Зак привязывал свою гнедую к ветви кипариса.
- Какие-то люди несколько дней назад хотели меня убить.
Папа Джон хмыкнул:
- Я предупреждал вас, не так ли?
Зак подошел к нему. Пробивающиеся сквозь ветви солнечные лучи освещали его спину.
- Кто их нанял?
Старый гаитянец медленно покачал головой:
- Не могу этого сказать.
- Но, по крайней мере вы не будете утверждать, что не в курсе этого?
Папа Джон широко улыбнулся, обнажая белые зубы.
- Здесь считают, что я знаю все. Зачем мне подрывать свою репутацию?
- Я могу посадить вас за решетку.
- В этом я не сомневаюсь, но все равно ничего не скажу вам.
Коротко рассмеявшись, Зак отвел глаза. Папа Джон стоял, широко расставив ноги. Солнце ярко освещало его белоснежную рубашку с оборками.
- Тогда зачем вы сюда пришли, майор?
Зак отвязал свою гнедую и сунул ногу в стремя.
- Вы сказали, что Эммануэль - ваш друг.
- Это так.
Зак запрыгнул в седло.
- Она отправилась в Бо-Ла.
Негр ничего не ответил, но по его внезапно изменившемуся лицу Зак понял, что есть вещи, о которых Папа Джон не знает.
Зак уже собирался в обратный путь, но внезапно негр окликнул его:
- Майор!
Зак немедленно натянул поводья. На старческом лице цвета эбенового дерева были хорошо видны округлившиеся от страха глаза.
- Если вы узнаете имя женщины, предавшей Филиппа патрулю янки, то поймете, кто послал этих людей в прошлое воскресенье, чтобы убить вас.
Зак непроизвольно сжал поводья, гнедая нервно заплясала на месте.
- Мне нужно искать женщину?
- Я этого не говорил. - Папа Джон сделал шаг назад, все еще продолжая смотреть прямо в глаза Заку. - Мисс Эммануэль считает, что вы не такой, как все. Она думает, что вы умеете разглядеть в людях их истинные качества. Надеюсь, что она права, и это ее спасет.
Лейтенант из Байу-Креве прибыл в город в понедельник утром. Это был долговязый молодой человек в тщательно отутюженной одежде с копной белых волос.
- Вы спрашиваете, как я узнал имя похороненного в болотах человека? У него были с собой документы, сэр.
Зак в это время находился у пристани, осматривая выгоревший склад, на месте которого Батлер хотел построить хранилище для хлопка компании «Братья Эндрюс».
- Вы можете вспомнить, как он выглядел? - поинтересовался Зак.
Лейтенант Приели остановился, чтобы несколько секунд подумать.
- Он был высоким и худым, со светлыми курчавыми волосами и необычно живыми голубыми глазами. - Он поднял голову. - Я запомнил это потому, что один из солдат закрыл ему глаза после того, как мы бросили мятежников в яму и начали ее закапывать.
У Доминика такие же глаза, подумал Зак, и кудри.
- Вы уверены, что он мертв? - спросил Зак. Он слышал о случаях, когда раненые позднее приходили в себя и как-то ухитрялись выбраться из могилы.
Лейтенант рассмеялся:
- Конечно. У него была отстрелена половина головы.
На реке появился покрашенный в белый цвет ажурный пароход, чем-то напоминающий торт. Из его высокой трубы валил дым, от огромных колес по поверхности воды расходились бурые волны. Зак какое-то время наблюдал за судном.
- Кто еще был с тем человеком, которого вы похоронили?
- Тот, кого мы убили? - Лейтенант пожал плечами. - Какой-то негр. Я ничего не могу сказать о нем. И еще третий человек, но он от нас убежал.
«Ганс Спирс», - подумал Зак. С раненой ногой этот немец не мог бежать быстро, но, глядя на нерасторопного лейтенанта, Зак совсем не удивился тому, что кто-то смог скрыться от руководимого им отряда.
- Какая-то женщина предупредила вас о попытке тайного провоза золота, - сказал Зак, снова поворачиваясь, чтобы двинуться вдоль реки.
- Да, сэр.
Зак пристально взглянул в лицо лейтенанта Приели.
- Как она выглядела?
Лейтенант покачал головой:
- Она носила вуаль, сэр. Я не видел ее лица.
- Она была цветной?
- Негритянка? - Не думаю, сэр.
- Отчего такая уверенность, - произнес Зак, стараясь, чтобы его слова прозвучали ровно, - если ее лицо было скрыто вуалью, а руки в перчатках?
- Она была леди, сэр.
Зак показал подбородком по направлению к узкой улице.
- Встаньте на любом углу в старой части города, и вы увидите множество цветных женщин, получивших хорошее образование, говорящих по-французски, одетых со вкусом и имеющих в собственности черных рабов.
- Я думаю, что она и впрямь была леди, - медленно произнес он. - Ведь цветные чаще всего не отличаются миниатюрностью.
Зак быстро повернулся к нему.
- Она была высокой?
Он вспомнил о Роуз.
- Да, сэр. Необычно высокой. Особенно для женщины ее возраста.
Зак замолчал. Он внутренне похолодел, хотя солнце нещадно пекло плечи. Казалось, из него выкачали всю кровь.
- Что ты хочешь этим сказать?
- У нее был старческий голос.
Зак чуть не тряхнул лейтенанта за плечи.
- Сколько лет ей было?
Лейтенант Приели пожал плечами:
- Не знаю. Пятьдесят. Может быть, шестьдесят.
- Ты уверен? - резко спросил Зак. Он сразу вспомнил двух женщин. Первой была Мари-Тереза де Бове, гордо сидящая в гостиной дома на Эспланад-авеню и недовольно произносящая слова: «Мужчины, имеющие хороших жен, не ищут утешения на стороне». Но больше всего Зака сейчас волновала та, которая уехала в карете в Бо-Ла. Возможно, там ей угрожала смертельная опасность.
- Я не сомневаюсь в том, что она была немолодой, - сказал лейтенант Приели. - Сэр?
Но Зак уже не слушал его - он бежал.
Глава 33
Обширная плантация, известная как Бо-Ла, располагалась на берегах Байу-Креве. Она существовала почти столько же времени, сколько и сам город Новый Орлеан. Здесь не было храмов в греческом стиле с высокими белыми колоннами - такие сооружения американские плантаторы часто строили выше и ниже по течению Миссисипи. Дом в Бо-Ла был выполнен во французском колониальном стиле - главным этажом считался второй, а первый, с отделанным декоративными камнями входом, отвели под склад. Де Бове уже давно могли переехать в более просторный и роскошный особняк, но они предпочитали это простое белое здание с его покатой крышей с мансардными окнами и расходящимися от дома изящными дубовыми аллеями, вдоль которых шли деревянные заграждения, заросшие ползучими растениями. Заку пришлось гнать лошадь весь день, и сейчас гнедая почти выбилась из сил. Внезапно он услышал детский смех - где-то в саду из посадок апельсиновых деревьев и кустов роз. Это Доминик пытался помочь коричневой, весело лающей собаке выбраться из пруда для ловли рыбы с высокими берегами. В центре водоема находилась статуя обнаженной женщины с урной, из которой бил фонтан.
- Наполеон! - крикнул мальчик, когда собака выскользнула из его рук и снова плюхнулась в воду. От удара поднялся вихрь серебряных брызг, лилии в пруду колыхнулись волнами, а на берег выбросило несколько золотистых рыбок. - Наполеон! - снова выкрикнул мальчик, но в следующую минуту, словно забыв о собаке, стал собирать рыбок, чтобы выпустить их обратно в пруд.
Доминик был в полной безопасности, и это несколько успокоило Зака, который испытывал страшную тревогу. Может, и с Эммануэль все в порядке, подумал он и на секунду закрыл глаза, мысленно благодаря Бога.
- Могу я взять вашу лошадь?
Открыв глаза, Зак увидел стройного молодого улыбающегося негра в синей рабочей одежде и соломенной шляпе.
- Да, спасибо. - Выпрыгнув из седла, Зак похлопал гнедую по потной шее.
- Позаботься о ней, хорошо? Я ее почти загнал.
- Конь отдохнет, не беспокойтесь.
- Майор! - увидел Зака Доминик. Он бежал по дорожке, и поблескивающие белые раковины похрустывали под его ногами. Одной рукой мальчик прижимал к боку мокрую, тяжело дышащую собаку. - Что вы здесь делаете?
Вечер только начинался, но вечерний бриз уже заставлял шуметь широкие листья дубов и разносил сладковатый аромат лимонов, роз и жасмина. Солнце освещало покрытые декоративной штукатуркой стены дома и широкие, слегка изъеденные временем ступеньки лестницы, которая вела в переднюю галерею, где были видны кресла-качалки и открытые двойные двери. Какое-то мгновение Зак стоял на месте, очарованный тихой красотой и идиллической безмятежностью открывшегося ему зрелища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30