- Здесь всегда идут дожди, - произнес Зак, когда первые капли упали на листья раскинувшейся кроны дуба.
Мягкий теплый дождь уже начал лить, когда Эммануэль покинула маленький домик в Фобур-Мариньи и направилась к Вье-Кер. Посмотрев на изорванные ветром облака, она какое-то время раздумывала, не поискать ли ей сдаваемую внаем лошадь. Но на улицах было все еще много народа, а семья больного старика, к которому ее позвали, могла только поблагодарить ее. Эммануэль решила добираться пешком.
Она прошла два квартала, когда хлынул сильный ливень. С карнизов полились потоки воды, по мостовой потекли грязные потоки. Прислонившись к железной ограде, Эммануэль стянула ботинки и чулки. Новая обувь, как и поездки на наемной лошади, была для нее сейчас непозволительной роскошью.
Когда она добралась до канала, вырытого на окраине старой части города, дождь уже хлестал как из ведра. Внезапно Эммануэль обратила внимание на то, что улицы опустели. Мурашки пробежали по ее спине. Нет, она совершила глупость, отослав обратно экипаж Антуана. Храбрость должна быть разумной.
И тут она заметила черную лошадь, которая, опустив голову, тащила фургон ей навстречу. Эммануэль остановилась и затаила дыхание. Дождевые капли, стекая по лицу, попадали ей в рот. Фургон остановился. Эммануэль увидела, как дверь распахнулась, на землю спрыгнул человек в темно-синей форме и в кавалерийских сапогах.
- Забирайтесь сюда, быстро, - скомандовал майор Зак Купер и протянул руку, чтобы помочь Эммануэль подняться в фургон. Черты его лица были жесткими, глаза закрывали опущенные поля офицерского головного убора.
Эммануэль какое-то мгновение колебалась, с силой прижимая к груди ботинки. Конечно, она хотела оказаться там, где тепло и сухо, но, с другой стороны, стремилась держаться подальше от этого человека.
- Спасибо, не нужно, - произнесла она и двинулась дальше.
Чтобы перекричать шум дождя, майор повысил голос:
- Черт побери, мадам! Даже если за вами сейчас не охотится убийца, вы заболеете. Так вы будете садиться в фургон?
Дождь нещадно хлестал ее, вода затекала за воротник, но Эммануэль продолжала идти. Она надеялась, что майор уедет. И в самом деле, за ее спиной раздался шум повозки, двигавшейся по раскисшей дороге, однако она услышала и топот сапог на деревянной мостовой. Ухватившись за локоть сильными пальцами, майор резко повернул ее к себе.
- Я просто не мог поверить, когда пришел на поминки Клер и услышал, что вы ушли одна - после всего, что произошло.
Гром заглушил его слова. Первый раскат был отдаленным, второй - сильнее и ближе.
- Мне надо было навестить больного.
Майор наклонился к ней.
- Тогда почему бы вам не поехать в фургоне?
- Вы знаете ответ на этот вопрос. - Она повернулась и пошла к каналу. Вода на дороге была холодной и грязной. Засунув ботинки под мышку, Эммануэль приподняла платье и нижнюю юбку, с неприязнью думая, что этот мужчина видит ее измазанные грязью ноги. Когда она уже подходила к заросшему травой берегу, майор внезапно произнес:
- Я знаю о Филиппе и Клер.
Эммануэль обернулась так резко, что чуть не уронила ботинок в канал.
- Что вы имеете в виду? - спросила она.
Он подошел ближе. Гигантским белым зигзагом мелькнула молния. Зак заметил огонек гнева в ее глазах. Начиналась буря.
- Вы лгали мне. Снова.
Эммануэль хотела сказать, что это не так, но поняла, что спорить бессмысленно.
- Это уже не имеет значения. Филипп мертв.
Зак наклонился к ней и произнес с явной угрозой:
- Я спрашивал вас, кто спал с Клер Ла Туш, и вы сказали, что не знаете.
Его слова прозвучали грубо, но у Зака и Эммануэль не было желания придерживаться каких-то социальных условностей.
- Что вы думаете? - требовательно спросила Эммануэль. Холодный дождь заливал ее лицо. - Что я убила Клер за то, что с ней спал Филипп? - Она попыталась презрительно рассмеяться, но от холода получился только низкий невеселый звук. - Филипп переспал с половиной женщин Нового Орлеана.
- Это вас не оправдывает.
Эммануэль молча смотрела на него сквозь падающий дождь. Она сказала чересчур много, позволила затронуть личные, откровенные темы. Повернувшись, Эммануэль двинулась по берегу канала к мосту.
- Черт побери, Эммануэль! - крикнул майор ей вслед. - Если это так мало значит для вас, тогда почему же вы набросились на него со скальпелем?
Она остановилась. На этот раз Эммануэль поворачивалась очень медленно; было видно, как ей трудно говорить ровным голосом.
- Я была вне себя от ярости.
Со смешанными чувствами она смотрела на майора, видя, как складки у рта на его лице становятся глубже. Интересно, заметил ли майор, что стал называть ее по имени? Наверное, нет.
- Что там происходило? - спросил Зак. - Не лгите. Эммануэль неожиданно для себя улыбнулась:
- Я махала скальпелем перед ним и угрожала отрезать ему одну часть тела.
Майор усмехнулся, но тут же стал серьезным. Подойдя совсем близко, он испытующе глянул Эммануэль в лицо.
- Кто в прошлом мае мог сообщить о Филиппе? Кто мог выдать его миссию?
По ее коже пробежал холодок, дыхание на мгновение замерло.
- Не уверена наверняка, - произнесла она, глядя прямо ему в лицо, - но у меня есть подозрения. Слишком много совпадений в том, что произошло. - Она помолчала, наблюдая, как майор воспринял ее слова, и пытаясь угадать, что он о них думает. - Вы все еще считаете, что Филиппа убила я?
Зак отрицательно покачал головой:
- Махание скальпелем подходит вам больше. - Струйки дождя бежали по его щекам, от воды мундир из темно-синего превратился в почти черный. - Ну, теперь вы сядете в фургон?
- Нет.
Майор с досадой вздохнул и отвернулся. Эммануэль подумала, что уж теперь-то он точно оставит ее. Но Зак снова попытался убедить эту несговорчивую гордую женщину.
- Вы, похоже, не понимаете, что здесь происходит, - требовательно произнес он. - Кто-то убивает людей, связанных с больницей Сантера, - сначала Филиппа, затем Генри Сантера, а теперь Ла Туш. Остаются двое - вы и Ярдли, если только жертвами не станут сиделки. В этом случае опасность будет угрожать Гансу Спирсу, Рудольфу и другим.
Наступила пауза. Эммануэль слышала только шум дождя и удары собственного сердца.
- Я живу в постоянном страхе, - медленно произнесла она. - Любой больной тифом, желтой лихорадкой или даже простудой может заразить меня.
Сжав губы, майор молча смотрел на нее; его ноздри раздувались от глубокого дыхания.
- Я никогда не сомневался в вашем мужестве. Дело в другом.
Если бы Эммануэль была тщеславна, ей было бы чем гордиться - силой воли, образованностью, интеллектом. Мужчины всегда утверждали, что женщины не только слабы, но и не очень умны. Это дало им право устанавливать такие законы, которые не позволяли женщинам иметь собственность и голосовать, зато разрешали бить жен. Вспомнив об этом, Эммануэль резко повернулась, но поскользнулась на мокрой траве и потеряла равновесие. Ботинок выскользнул у нее из рук и упал на пологий скат канала у самой воды. Зак Купер быстро схватил ее за плечи и помог устоять на ногах.
- Мой ботинок! - воскликнула Эммануэль, поворачиваясь к майору.
- Стойте здесь, - приказал он. - Я его достану.
- Нет. - Эммануэль взяла его за руку, пытаясь удержать. - Вы можете упасть.
Он обернулся, на его лице появилась кривая ухмылка.
- Здесь не так глубоко. И знаете, я умею плавать.
Налетевший порыв ветра взметнул обтрепанные ленты траурной шляпки Эммануэль и дернул за поля офицерской шляпы Зака.
- Я не сомневаюсь в этом, майор. - Ей пришлось кричать, чтобы он расслышал ее слова в шуме ветра, дождя и мчащихся по каналу потоков. - Но в грязной воде много бацилл.
- Я знаю об этом.
- Тогда вы понимаете, почему не стоит здесь плавать. В канале полно нечистот и заразных болезней. А ваша рана еще не зажила.
- Я не упаду, - заверил майор.
Эммануэль стояла на высоком берегу, прижав второй ботинок к груди и наблюдая, как майор спускается вниз по направлению к воде. Зак прислушался к ее словам и двигался осторожно, стараясь не попасть в водный поток, полный нечистот из сточных канав города и прочих смытых ливнем отбросов.
Он уже добрался до края воды и взял ботинок. Но в этот момент по воде плыла бузина, вырванная с корнем. Эммануэль крикнула, желая предупредить, но ее слова потонули в шуме дождя. За что-то зацепившись, дерево развернулось и задело майора веткой. Потеряв равновесие, он с шумным всплеском упал в канаву. Когда вода успокоилась, на поверхности можно было видеть только покачивающийся на желто-коричневой волне офицерский головной убор.
Глава 17
Канал был неглубоким. Через мгновение над водой появилась покрытая грязью голова майора. Он громко выругался.
- Бог мой! - Эммануэль стала спускаться вниз по берегу, но Зак уже выбирался на поверхность, издавая сапогами хлопающие звуки.
- Осторожнее, - произнес он, отплевываясь и фыркая. - Если вы упадете, я за вами снова не полезу.
С его слипшихся волос и костюма капала вонючая жидкость.
- Вы потеряли шляпу, - заметила Эммануэль и поспешно закрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться.
Мелькнула молния. Лицо Зака было так перепачкано грязью, что виднелись только белки глаз. Тем не менее, майор торжественно поднял руку, в которой держал покрытый грязью ботинок.
- Но я достал вашу обувь, - важно сказал он.
Эммануэль больше была не в силах сдерживаться. Она залилась звонким и заразительным смехом.
- Ну а теперь вы заберетесь в фургон? - спросил, улыбаясь, Зак.
Эммануэль не возражала.
Через четверть часа Эммануэль постучала в ванную комнату. Дверь приоткрылась.
- Месье? - позвала Эммануэль, держа поднос на бедре. Показав майору расположенную рядом со спальней Филиппа ванную, она удалилась, чтобы переодеться и поискать, чем бы перевязать бок майора.
- Можете войти, - произнес Зак.
Толкнув дверь, Эммануэль увидела его стоящим с саблей в руке рядом с умывальником. На его спине и плечах все еще блестели капельки воды, ниже живота было обернуто полотенце. У Эммануэль не было времени, чтобы привести в порядок волосы и переодеться во что-то более подходящее. Она только успела накинуть тонкий летний пеньюар.
Майор опустил саблю в ножны и молча проводил ее взглядом, когда Эммануэль ставила поднос на небольшую разукрашенную тумбочку около умывальника.
- Хорошая комната, - заметил он, кивнув на глубокую медную ванну, выложенную португальской плиткой стену и закрытый пленкой, недавно установленный медный душ.
- Это сделал Филипп. - Она развернула маленький сверток и намочила ткань в карболовой кислоте. Немного жидкости из темной стеклянной бутылки пролилось на поднос, и только тут Эммануэль поняла, что ее руки дрожат.
. - Вы можете сесть здесь, - указала она подбородком на стоящий в центре комнаты высокий, похожий на скамью столик, обитый кожей.
- Для чего это? - спросил он.
- Для массажа.
Он взглянул на нее, прищурившись.
- Как я понимаю, Филипп был большим любителем удовольствий.
- Из семи смертных грехов за ним водилась пара, - ответила Эммануэль, склоняясь над его раной. След от ножевого удара на удивление хорошо затянулся.
- Вам повезло, что шов не разошелся, - произнесла Эммануэль, прикладывая материю к шраму.
Зак вздрогнул и судорожно вдохнул; теплая кожа дрогнула под ее рукой.
- Боже правый! Что это еще за состав?
- Асептическое средство, - небрежно произнесла Эммануэль, подумав про себя, что способ использования кислоты для уничтожения бактерий и предотвращения заражений был еще мало проверен.
- Мне кажется, что вы налили мне на рану чистый скипидар.
- Эффект почти тот же. Я еще наложу повязку с мушмулой. - Она отвернулась, но потом снова взглянула ему в полные боли и сомнения глаза. - Мне следует вам кое о чем сказать, месье, - поспешно произнесла она, боясь, что в следующую секунду передумает и промолчит.
- О чем?
- Кто-то посетил мой дом прошлой ночью. Я услышала странный звук, а когда пошла проверить, обнаружила, что у входной двери снят засов.
Зак замер.
- Вы уверены?
Эммануэль отрицательно покачала головой.
- Я очень тщательно все запираю с… со времени, когда все началось. Роуз выбросила все продукты с кухни - она думает, что нас пытались отравить.
- А вы как считаете?
- Я сомневаюсь в этом.
- Кто бы это мог быть?
- Не знаю. - Эммануэль достала бинт, чтобы сделать перевязку. - Вы мне верите? - спросила она, не оборачиваясь.
- Расскажите, что случилось прошлой весной, - тихо произнес Зак. - Что это был за спор между Клер, Филиппом и Ярдли?
Эммануэль медленно повернулась и внимательно посмотрела на майора.
- Расскажите мне, - требовательно повторил он, пристально глядя ей в лицо.
- Ладно. - Опустив голову, Эммануэль принялась бинтовать его руку. Говорить правду и смотреть при этом ему в глаза она не могла.
- С задней стороны больницы, над кухней, есть маленькая комнатка, где мы производим вскрытия. Я изучала там мускулатуру руки, когда услышала крики.
- Клер и Ярдли?
- Да. Держите это. - Майор взялся за край бинта, дотронувшись до ее руки. В его теплом прикосновении чувствовалась сила. Разжав пальцы, Эммануэль потянулась за другим бинтом. - Поначалу я на это не обращала внимания, но они находились в кабинете Генри, и в открытые окна все было прекрасно слышно. - Она обернула бинт вокруг его тела; марля ярко белела на фоне твердых мужских мускулов. - Я отправилась предупредить их.
- И скальпель был у вас в руках?
- Да. - Она подняла глаза и, увидев вопросительное выражение на его лице, опустила глаза. - Но это не было преднамеренно. - Она продолжала медленно бинтовать его поджарую мускулистую грудную клетку. Тишину ночи нарушал лишь шум дождя. Свеча чуть мерцала, отбрасывая неясные тени на покрытые плиткой стены. - Пока я не подошла ближе, я не могла расслышать, о чем они говорят.
- До этого вы не знали о Клер? - уточнил Зак.
- Вы имеете в виду о его связи с Клер? Нет. Но я догадывалась, что она флиртует с мужчинами. У нее было много несерьезных, коротких, случайных связей. Думаю, когда она затеяла интрижку с Филиппом, она втайне надеялась, что все будет так же.
- А оказалось по-другому?
- Она влюбилась в него. - Эммануэль затянула узел на повязке и сделала шаг назад. Их глаза встретились. Где-то вдалеке ударил гром, его раскаты заглушили шум дождя. Эммануэль поймала себя на мысли, что незаметно они стали так близки, что могут свободно обсуждать столь личные темы. Но она не чувствовала неловкости. Все было естественно и располагало к откровенности.
- Вы ее возненавидели? - спросил Зак.
Коротко вздохнув, Эммануэль с иронией улыбнулась:
- В конце концов, я сама в ее возрасте влюбилась в Филиппа.
- Но вам не понравилось, что она спит с ним.
- Конечно. - Ей словно надавили на грудь, горло сжалось. Эммануэль поспешно отвернулась, делая вид, что наводит порядок на подносе.
Он спросил ее негромко, но настойчиво:
- По какой причине она поссорилась с Ярдли?
Эммануэль замерла, все еще стоя к нему спиной. Руки с силой сжали ручку кувшина. Майор словно раздевал ее, вытягивая из нее тайну за тайной и выставляя всему миру то, что она хотела скрыть. Но некоторые секреты были слишком опасными, и не стоило выдавать их начальнику военной полиции победившей и мстившей противнику армии.
- Они с Филиппом были хорошими друзьями, - произнесла Эммануэль, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. - У них похожие… вкусы. Клер как-то обнаружила, как они вместе идут в определенный дом на Олд-Ливи-стрит. - Она помолчала, анализируя, не сказала ли чего лишнего. - Вы слышали об этом?
- Да, - ответил майор.
Почувствовав боль, Эммануэль сообразила, что сжимает кувшин так сильно, что край крышки врезался в ее ладонь. Она поспешно начала мыть руки. Ей сейчас нужно было заняться хоть чем-то - лишь бы не смотреть на собеседника.
- Проблема была в том, что Клер вообразила, будто и Филипп любит ее. Она надеялась, что он будет ей верен, но когда узнала о его визите в тот дом… она прокляла Ярдли. Думаю, для нее это было проще.
Эммануэль понимала, что майор внимательно ее слушает. Было что-то особенное в этом откровенном рассказе под тихий шум дождя.
- Когда Филипп перебрался отсюда в «гарсоньер»?
Эммануэль оперлась о край умывальника. Ей становилось все труднее скрывать свои чувства, казаться спокойной, но она все равно пыталась держать себя в руках.
- Это было давно. Задолго до Клер. Десять - нет, одиннадцать лет назад. - Как она могла забыть? Доминику уже одиннадцать. - Именно тогда я впервые узнала, что Филипп был… - она с трудом сглотнула, - мне неверен.
- Должно быть, это было для вас ударом. Эммануэль повернулась к нему, удивленная этими словами и той мягкостью, с которой они были произнесены.
- Это так. Поначалу я думала, что смогу его изменить. - Она попыталась рассмеяться, но получилось фальшиво. - Потом я поняла, что он не настолько любит меня. - Ей было трудно говорить. - А это ранило больше, чем что-либо еще.
- Почему же вы набросились на него со скальпелем, зная одиннадцать лет, что он изменяет вам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30