– Потрясающе!
Всю дорогу до Гамилътон-гровз Нельсон рассказывал о себе и своей работе в ответ на увлеченные расспросы дженнифер менли. Все приводило ее в неописуемый восторг. Диссертация в ИГУЭ – прекрасный университет, жаль, что его не ценят! Литературная композиция у четырех групп – важная, самая важная работа, как стыдно, что я ей больше не занимаюсь! Первокурсники – вот на кого в первую очередь надо влиять, вы не согласны? Две дочери – какая прелесть! Непременно меня с ними познакомьте!
– Строго говоря, я не профессор, – сказал Нельсон, размякший от лести до самоуничижения. – У меня всего лишь трехгодичный контракт на лекторство.
– Ну что ж, не сомневаюсь, вы еще себя покажете. – Она понизила голос на октаву. – Постучим по деревяшке?
К тому времени, как Нельсон поднялся с дженнифер менли на восьмой этаж, ему не просто хотелось видеть ее своей коллегой – ему хотелось, чтобы она сидела с ним в одном кабинете, пришла к нему в гости, обворожила Бриджит и растормошила девочек.
На входе в кабинет декана Лайонел Гроссмауль попытался оттереть Нельсона, но тот только погрозил пальцем, и Лайонел плюхнулся на свое место. Декан, в рубашке без пиджака, вышел из-за массивного дубового стола и под восторженный визг дженнифер менли заключил ее в медвежьи объятия.
– Антони Акулло! – восклицала она, стискивая массивные бицепсы. – Наконец-то мы встретились!
– Ваш читатель и почитатель, джен, – сказал Акулло. Здесь же ждали Миранда и Викторинис. дженнифер и
Миранда поцеловались, как две светские львицы. Щеки Викторинис под темными очками слегка порозовели. Она, чуть улыбаясь, пожала менли руку.
Нельсон в сторонке только вертел головой. Он никогда прежде не бывал у декана; Антилла и Бранвелла он отвозил в гостиницу. В убранстве кабинета Акулло совместил постмодерн с замком средневекового барона: навесные потолки убрали, оголив стальные перекрытия и трубы, с бетонных стен соскоблили все следы краски. Однако стол был старинный, огромный и готический, на четырех когтистых лапах, словно изготовившихся к прыжку. По стенам в роскошных рамах висели киноплакаты: «Враг общества», «Маленький Цезарь», «Отличные парни», а над самым столом – «Крестный отец» с автографом: «Тони сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться. Целую. Марлон».
– Обед? – спросил Акулло, и Нельсон, обернувшись, едва не ответил: «Да». Однако взгляд декана явственно показал, что приглашение к нему не относится. Акулло влезал в пиджак, Викторинис, под ручку с сияющей кандидаткой, направлялась к дверям, дженнифер менли вышла, не взглянув на Нельсона. Сердце его упало.
Миранда задержалась в дверях. Она глянула вслед уходящим и сделала шаг к Нельсону.
– Знаете, после первых двух кандидатов дженнифер достаточно будет прийти трезвой, и работа у нее в кармане. – Она с сухой улыбкой повернулась, чтобы идти. – Боюсь, Вите ничего не светит. Нельсон промолчал. Миранда еще на мгновение задержалась в дверях и оглядела его с ног до головы.
– Вы хорошо выглядите, – сказала она.
Дома, за обедом, Нельсон гонял по тарелке макароны с сыром и вздыхал невпопад длиннющему Клариному рассказу о школьном празднике. Бриджит, поглядывая на мужа, гнула свой разговор.
– Смотри, мама! – завопила Абигайл, поднимая на пальце облепленную сыром макаронину. – Козявка!
– Мама! – взвизгнула Клара. – Фу!
– Девочки, – одернула их Бриджит и снова повернулась к Нельсону. – Что за машину тебе дают для поездок в аэропорт? Небось какую-нибудь развалюху? – Она выжидательно взглянула на мужа.
– «Кроун-викторию», – ответил он.
Бриджит сморгнула и проглотила макароны. Клара отодвинула тарелку и скрестила руки на груди.
– Доедай, солнышко, – сказала Бриджит, искоса глядя на Нельсона.
– Я сыта, – ответила Клара.
– Козявки! – завопила Абигайл. Теперь у нее на каждом пальце было по макаронине. – Козявки и сыр!
– Абби, перестань, – повысила голос Бриджит. – Клара, ешь.
– Он не ест. – Клара глазами показала на отца, который все не мог донести до рта вилку с остывшими макаронами.
– Ему нравится, – сказала Бриджит, под столом толкая Нельсона ногой.
Нельсон посмотрел на вилку. Сейчас дженнифер менли и отборочная комиссия проедают несколько сот факультетских долларов во французском ресторане «Теори Вер», а у него тут – слипшиеся макароны с дешевым сыром. Он положил вилку, уронив макароны в тарелку.
– Видишь? – холодно спросила Клара.
– Козявки! – победно вскричала Абигайл.
– Я не буду есть козявок, – сказала Клара. Бриджит, поджав губы, смотрела на Нельсона.
– Но ты же не в этом ездил? – Она вскинула подбородок. – В аэропорт? На «кроун-виктории»?
Перед отъездом с работы Нельсон снова надел джинсы с дешевой распродажи и потертый пуловер.
– В этом, – буркнул он. – А что тут такого?
На следующий день расписание не позволило Нельсону попасть на мероприятия, где выступала дженнифер менли: встречу с преподавателями-феминологами в Редклифф-холле, ленч в «Перегрине» с отборочной комиссией, репетицию «Двенадцати разгневанных мужчин» с чисто женским исполнительским составом. В три часа, закончив последнее занятие, Нельсон под легким снежком затрусил в потоке студентов через площадь, надеясь попасть в аудиторию А на первом этаже Харбор-холла, пока не закончилась встреча дженнифер менли с преподавателями и студентами.
Посреди площади он чуть не столкнулся с бегущей Витой.
– Вита! – Это была их первая встреча за несколько дней. – Вы из аудитории А? Как там?
Вита обеими руками натягивала на уши вязаную шапочку. Лицо ее было смертельно бледно, глаза расширены. Она скользнула по Нельсону невидящим взглядом и неожиданно широким шагом побежала к зданию старой библиотеки.
В аудитории Нельсон обнаружил, что встреча закончена, но по меньшей мере четверть пришедших, все еще кучковалась вокруг дженнифер менли. Та сидела на сцене, как фотомодель, нога на ногу, руки на колене, и расточала мегаваттные улыбки, говоря что-то, чего Нельсон не мог разобрать. Женщины заходились смехом.
Позади, на сцене, отборочная комиссия образовала свой кружок. Антони Акулло улыбался и размахивал руками, остальные тоже жестикулировали и энергично кивали. Стивен Майкл Стивенс, совершенно проснувшийся, смеялся в голос. Виктория Викторинис говорила с таким жаром, что казалась почти живой. Только Марко Кралевич (в сутане) и Лотарингия Эльзас все больше мрачнели, видя, как надежды Лотарингии заполучить бессрочный контракт тают под теплой улыбкой дженнифер менли.
Нельсон двинулся по проходу. Миранда, с перекинутым через руку пальто, устремилась ему навстречу.
– Что случилось? – спросил Нельсон. – Не понимаю.
Миранда закусила губу и обернулась на смеющихся женщин.
– Думаю, у нас есть победитель, – сказала она и пошла к дверям.
– Но разве отборочной комиссии не надо еще встретиться? – Нельсон затрусил следом. – Разве мы не должны еще раз все обсудить?
Миранда медленно повернулась на высоких каблуках.
– Сегодня вечером Антони дает обед у себя дома. Вы, конечно, знаете.
– Конечно. – Нельсон впервые об этом слышал.
– Вот и отлично. – Миранда снова обернулась. – Вы-то мне все и расскажете.
– А вы разве не придете?
– Не думаю, чтобы жене Антони это понравилось.
– Антони женат? – Нельсон готов был проглотить свои слова, но Миранда уже вышла в дверь, и быстрый стук ее каблуков отдавался в холле первого этажа.
– Я приглашена? – спросила Бриджит, когда Нельсон позвонил с работы и сказал, что идет на обед к декану.
– Это чисто факультетское мероприятие, дорогая, – ответил он.
– А почему ты раньше не сказал?
Нельсон огляделся. На столе у Виты царил дикий разгром: бумаги, ручки, книги, все валялось как попало.
– Мне пора идти, милая.
– Разве ты не заедешь переодеться? Ты же не пойдешь к декану домой в чем был на работе?
Нельсон чуть не подавился. Он стоял в костюме, который купила ему Миранда.
– Постараюсь вернуться до одиннадцати, – сказал он.
Ему все-таки пришлось поехать к семейным домикам, чтобы забрать машину, к Антони Акулло автобус не ходил. Теперь, оставив позади прямые широкие дешевые улицы, он въехал в узкие извилистые аллеи на холме над озером, где дома были больше и прятались за стенами и деревьями. Старенькая «тойота» дребезжала и пукала; Нельсон боялся, что сейчас подойдет частный охранник и спросит, что он делает на этой машине среди шикарных домов. Нельсон чувствовал себя мелким правонарушителем, вторгаясь на десятилетней воняющей выхлопом развалюхе в царство новых «мерседесов», «БМВ» и «ягуаров». Он оставил машину за поворотом и зашагал вверх по дороге. Шел снег, и за падающими снежинками дом (оригинальное творение Фрэнка Ллойда Райта Райт Фрэнк Ллойд (1867 – 1959) – американский архитектор, создатель так называемой «органической архитектуры». Среди его творений – спиралевидное здание музея Гуггенхайма.
) освещенным прямоугольником выдавался над склоном холма. Сзади мерцали городские огни. Нельсону захотелось повернуть назад, но палец припекало, и он, в парадных ботинках, двинулся вверх по обледенелой дороге – два шага вперед, шаг назад.
– Нельсон! – послышалось из темноты, и он чуть не упал. Покуда Нельсон силился восстановить равновесие на скользкой дороге, чья-то рука схватила его за локоть и потащила в неглубокий сугроб за кустом. Не успел он и охнуть, как оказался лицом к лицу с Мортоном Вейссманом.
– Морт, какого!…
– Вы как раз вовремя! – хрипло прошептал Вейссман. Глаза его блестели, изо рта несло виски. – Я не могу найти выгодную точку!
Он поглядел вверх на теплый свет из гостиной. Пальцы его теребили парку, на груди висел полевой бинокль.
– Здесь нет места, откуда можно было бы наблюдать незаметно. Правда, я еще не пробовал зайти с другой стороны. – Вейссман повернулся к дому. Нельсон вырвался из его слабой хватки и огляделся, потом развернул старика за плечи и схватил за руки. Вейссман был без перчаток, ладони его заледенели. Палец у Нельсона гудел от жара.
– Морт, где ваши перчатки?
– Но вы!… – Глаза у Вейссмана вспыхнули. – Вы можете проникнуть внутрь! Сойти за одного из них! Вы можете пробраться… в самое чрево зверя! Я – нет. Меня не пригласили. – Он сглотнул. – «Во всей Англии не наберется трех смельчаков, которые бы не были повешены. Один из них полнеет и старится…» Во всей Англии… (и, дальше в следующей главе, Горе трусам, горе и проклятие! Стакан хереса, малый!) – «Король Генрих IV», часть первая, 2, 4, пер. Бориса Пастернака. Вейссман, еще недавно говоривший словами короля Гарри, плавно превращается в Фальстафа.
– Его глаза налились слезами, он зашатался.
Еще раз взглянув на дом, Нельсон закинул руку Вейссмана себе на плечо.
– Где ваша машина, Морт? Где вы припарковались?
Оказалось, что Вейссман приехал на такси. Нельсон повел старика назад, к «тойоте», усадил на пассажирское сиденье, отыскал перчатки и натянул ему на руки, словно своей дочери.
– Нельсон, вы наш последний шанс, – хрипло, умоляюще шептал Вейссман. – Судьба литературы на нашем факультете, в Мидвесте… Господи, Нельсон, возможно, во всей Северной Америке – зависит от вас! Варвары не просто у ворот, Нельсон, они в пиршественном зале, прожирают наше наследство! Бросают кости на пол! Едят руками!
Нельсон, кривясь от запаха перегара, снял перчатку. Палец коснулся дряблой старческой кожи. От него пробежала искра.
– Спите, Морт, – сказал Нельсон.
На крыльце перед домом он остановился перевести дыхание и потоптался, стряхивая с ботинок снег, потом позвонил. Открыла прислуга, серолицая узкогрудая женщина в простом синем платье.
– Добрый вечер! – выпалил Нельсон.
Палец горел; он испугался, что сейчас придется ее уговаривать, однако женщина без единого слова посторонилась, впуская гостя в прихожую. К тому времени, как Нельсон снял парку, прислуга уже исчезла, так что он сам отыскал шкаф и запихнул туда куртку.
Он с опаской двинулся по коридору, увешанному произведениями азиатского искусства, на мерцание свечей и певучий голос дженнифер менли. В дверях Нельсон замялся, дженнифер и отборочная комиссия сидели за длинным столом в гостиной. Пламя свечей отражалось в огромном, во всю стену, окне, дженнифер приглушенным голосом досказала свою историю. Все грохнули. Нельсон, превозмогая боль в пальце, бочком шагнул в гостиную. Веселье тем временем улеглось, менли, сидевшая спиной к Нельсону, увидела его отражение в окне и с улыбкой обернулась.
– Нельсон! – мелодично вскричала она. – Как приятно!
Остальные, продолжая улыбаться, повернулись в его сторону. Нельсон, пойманный в их коллективный взор, как бомбардировщик в лучи прожекторов, вошел в гостиную. Стол был застелен скатертью, полотняные салфетки в тон торчали аккуратными пирамидками. Посреди стола горели три свечи, их пламя мерцало в бокалах и винной бутылке, вспыхивало на серебряных подносах, солонках и перечницах. Стивен Майкл Стивенс не спал, хотя и позевывал. Лотарингия Эльзас в длинном черном платье с открытыми плечами и Марко Кралевич в aprйs ski наряд после лыж (фр).
– ботинки, лыжные штаны, роскошный свитер – сидели на противоположных концах стола, явно очень довольные, несмотря на успех менли. Виктория Викторинис была без очков, глаза ее сияли; она казалась даже хорошенькой, с ниткой жемчугов на шее и в мерцающей шелковой блузке. Сам декан восседал во главе стола в белой рубашке без ворота и кожаном жилете – Великий Человек У Себя Дома. При виде Нельсона он с самым живым разочарованием повернулся к менли.
– Что за херня? – спросил Акулло. – Вы уже уезжаете?
Пустых мест за столом не было. Гроссмауль отсутствовал, миссис Акулло, судя по всему, тоже. «Это хорошо, – подумал Нельсон, – я смогу сказать Бриджит, что декан не пригласил даже собственную жену».
– Конечно, нет! – воскликнула дженнифер. – Нельсон просто опоздал к обеду! Правда, дорогой?
Нельсону пришлось выдержать свирепый взгляд Акулло. В следующий миг декан раскинул руки, приглашая его к столу, и Нельсон с облегчением выдохнул.
– Садитесь рядом со мной! – дженнифер поманила Нельсона к себе. Она сидела справа от Акулло, поэтому он отодвинул от стены стул – еще одно оригинальное творение Фрэнка Ллойда Райта – и втиснулся между менли и Кралевичем. Словно по команде, вошла серая домоправительница с салфеткой, бокалом, чашкой, блюдцем и серебряным прибором. Акулло сам налил ему вина – что-то из собственного подвала, названия в тусклом свете было не разобрать, – и Нельсон взял бокал, чувствуя жжение в пальце.
– дженнифер, – Акулло, не глядя, через плечо отдал бутылку серой домоправительнице, – вы говорили…
дженнифер возобновила рассказ. Серая женщина внесла суп – страккьятеле, обильно посыпанный петрушкой – и под одобрительный гул принялась разливать его по тарелкам. Акулло, сам великолепный рассказчик, обрел в кандидатке свою ровню, менли сплетничала об одной из самых известных феминисток. Она была в полной мере наделена остроумием, способностью нагнетать напряжение, умением вовремя подвести финал.
Нельсон чувствовал себя подростком, которого впервые усадили за стол со взрослыми, и благоразумно помалкивал. Впрочем, это не помешало ему заметить, что, собственно, происходит: дженнифер менли кладет свой рассказ к ногам Акулло, как золотой слиток. Она уже получила работу, и это ее приданое, вено, магарыч. За то, что она предоставит Акулло прямой доступ к личной жизни ведущих теоретиков, ей обеспечена пожизненная гарантия работы и почти шестизначный годовой доход.
– И что сказала Ф в анческа? – прощебетала Лотарингия Эльзас. Она цвела, совершенно очарованная соперницей.
– Ничего! – выдохнула дженнифер менли. – Покраснела.
– Читатель, я вышла за нее замуж, – восхищенно протянула Лотарингия Эльзас.
Публика снова грохнула. Акулло смеялся сдержанно, зато Виктория Викторинис вся осветилась, словно бумажный фонарик, и скромно приложила к губам салфетку.
По пальцу пробежало тепло – слова Эльзас пробудили какое-то смутное воспоминание. Нельсон отхлебнул вина.
История громоздилась на историю, и каждая заканчивалась аккурат к появлению нового блюда.
– Это русская штучка или японская штучка? – спросила дженнифер менли, и прибыла огромная миска феттучине с помидорами под соусом из белых грибов. Антони Акулло сам картинно разложил их большими деревянными ложкой и вилкой.
– А когда откинули одеяло, под ним оказалась не Таня, а Микаэла! – сказала дженнифер менли, и женщина внесла говяжью пикатту с картошкой.
– Честное слово! Не вру! – И серая женщина подала салат из латука с редиской под оливковым маслом и красным винным уксусом.
Нельсон смеялся и ел, ел и смеялся. После макарон он настолько освоился, что снял пиджак. Во всем этом веселье чувствовался только один неприятный момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Всю дорогу до Гамилътон-гровз Нельсон рассказывал о себе и своей работе в ответ на увлеченные расспросы дженнифер менли. Все приводило ее в неописуемый восторг. Диссертация в ИГУЭ – прекрасный университет, жаль, что его не ценят! Литературная композиция у четырех групп – важная, самая важная работа, как стыдно, что я ей больше не занимаюсь! Первокурсники – вот на кого в первую очередь надо влиять, вы не согласны? Две дочери – какая прелесть! Непременно меня с ними познакомьте!
– Строго говоря, я не профессор, – сказал Нельсон, размякший от лести до самоуничижения. – У меня всего лишь трехгодичный контракт на лекторство.
– Ну что ж, не сомневаюсь, вы еще себя покажете. – Она понизила голос на октаву. – Постучим по деревяшке?
К тому времени, как Нельсон поднялся с дженнифер менли на восьмой этаж, ему не просто хотелось видеть ее своей коллегой – ему хотелось, чтобы она сидела с ним в одном кабинете, пришла к нему в гости, обворожила Бриджит и растормошила девочек.
На входе в кабинет декана Лайонел Гроссмауль попытался оттереть Нельсона, но тот только погрозил пальцем, и Лайонел плюхнулся на свое место. Декан, в рубашке без пиджака, вышел из-за массивного дубового стола и под восторженный визг дженнифер менли заключил ее в медвежьи объятия.
– Антони Акулло! – восклицала она, стискивая массивные бицепсы. – Наконец-то мы встретились!
– Ваш читатель и почитатель, джен, – сказал Акулло. Здесь же ждали Миранда и Викторинис. дженнифер и
Миранда поцеловались, как две светские львицы. Щеки Викторинис под темными очками слегка порозовели. Она, чуть улыбаясь, пожала менли руку.
Нельсон в сторонке только вертел головой. Он никогда прежде не бывал у декана; Антилла и Бранвелла он отвозил в гостиницу. В убранстве кабинета Акулло совместил постмодерн с замком средневекового барона: навесные потолки убрали, оголив стальные перекрытия и трубы, с бетонных стен соскоблили все следы краски. Однако стол был старинный, огромный и готический, на четырех когтистых лапах, словно изготовившихся к прыжку. По стенам в роскошных рамах висели киноплакаты: «Враг общества», «Маленький Цезарь», «Отличные парни», а над самым столом – «Крестный отец» с автографом: «Тони сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться. Целую. Марлон».
– Обед? – спросил Акулло, и Нельсон, обернувшись, едва не ответил: «Да». Однако взгляд декана явственно показал, что приглашение к нему не относится. Акулло влезал в пиджак, Викторинис, под ручку с сияющей кандидаткой, направлялась к дверям, дженнифер менли вышла, не взглянув на Нельсона. Сердце его упало.
Миранда задержалась в дверях. Она глянула вслед уходящим и сделала шаг к Нельсону.
– Знаете, после первых двух кандидатов дженнифер достаточно будет прийти трезвой, и работа у нее в кармане. – Она с сухой улыбкой повернулась, чтобы идти. – Боюсь, Вите ничего не светит. Нельсон промолчал. Миранда еще на мгновение задержалась в дверях и оглядела его с ног до головы.
– Вы хорошо выглядите, – сказала она.
Дома, за обедом, Нельсон гонял по тарелке макароны с сыром и вздыхал невпопад длиннющему Клариному рассказу о школьном празднике. Бриджит, поглядывая на мужа, гнула свой разговор.
– Смотри, мама! – завопила Абигайл, поднимая на пальце облепленную сыром макаронину. – Козявка!
– Мама! – взвизгнула Клара. – Фу!
– Девочки, – одернула их Бриджит и снова повернулась к Нельсону. – Что за машину тебе дают для поездок в аэропорт? Небось какую-нибудь развалюху? – Она выжидательно взглянула на мужа.
– «Кроун-викторию», – ответил он.
Бриджит сморгнула и проглотила макароны. Клара отодвинула тарелку и скрестила руки на груди.
– Доедай, солнышко, – сказала Бриджит, искоса глядя на Нельсона.
– Я сыта, – ответила Клара.
– Козявки! – завопила Абигайл. Теперь у нее на каждом пальце было по макаронине. – Козявки и сыр!
– Абби, перестань, – повысила голос Бриджит. – Клара, ешь.
– Он не ест. – Клара глазами показала на отца, который все не мог донести до рта вилку с остывшими макаронами.
– Ему нравится, – сказала Бриджит, под столом толкая Нельсона ногой.
Нельсон посмотрел на вилку. Сейчас дженнифер менли и отборочная комиссия проедают несколько сот факультетских долларов во французском ресторане «Теори Вер», а у него тут – слипшиеся макароны с дешевым сыром. Он положил вилку, уронив макароны в тарелку.
– Видишь? – холодно спросила Клара.
– Козявки! – победно вскричала Абигайл.
– Я не буду есть козявок, – сказала Клара. Бриджит, поджав губы, смотрела на Нельсона.
– Но ты же не в этом ездил? – Она вскинула подбородок. – В аэропорт? На «кроун-виктории»?
Перед отъездом с работы Нельсон снова надел джинсы с дешевой распродажи и потертый пуловер.
– В этом, – буркнул он. – А что тут такого?
На следующий день расписание не позволило Нельсону попасть на мероприятия, где выступала дженнифер менли: встречу с преподавателями-феминологами в Редклифф-холле, ленч в «Перегрине» с отборочной комиссией, репетицию «Двенадцати разгневанных мужчин» с чисто женским исполнительским составом. В три часа, закончив последнее занятие, Нельсон под легким снежком затрусил в потоке студентов через площадь, надеясь попасть в аудиторию А на первом этаже Харбор-холла, пока не закончилась встреча дженнифер менли с преподавателями и студентами.
Посреди площади он чуть не столкнулся с бегущей Витой.
– Вита! – Это была их первая встреча за несколько дней. – Вы из аудитории А? Как там?
Вита обеими руками натягивала на уши вязаную шапочку. Лицо ее было смертельно бледно, глаза расширены. Она скользнула по Нельсону невидящим взглядом и неожиданно широким шагом побежала к зданию старой библиотеки.
В аудитории Нельсон обнаружил, что встреча закончена, но по меньшей мере четверть пришедших, все еще кучковалась вокруг дженнифер менли. Та сидела на сцене, как фотомодель, нога на ногу, руки на колене, и расточала мегаваттные улыбки, говоря что-то, чего Нельсон не мог разобрать. Женщины заходились смехом.
Позади, на сцене, отборочная комиссия образовала свой кружок. Антони Акулло улыбался и размахивал руками, остальные тоже жестикулировали и энергично кивали. Стивен Майкл Стивенс, совершенно проснувшийся, смеялся в голос. Виктория Викторинис говорила с таким жаром, что казалась почти живой. Только Марко Кралевич (в сутане) и Лотарингия Эльзас все больше мрачнели, видя, как надежды Лотарингии заполучить бессрочный контракт тают под теплой улыбкой дженнифер менли.
Нельсон двинулся по проходу. Миранда, с перекинутым через руку пальто, устремилась ему навстречу.
– Что случилось? – спросил Нельсон. – Не понимаю.
Миранда закусила губу и обернулась на смеющихся женщин.
– Думаю, у нас есть победитель, – сказала она и пошла к дверям.
– Но разве отборочной комиссии не надо еще встретиться? – Нельсон затрусил следом. – Разве мы не должны еще раз все обсудить?
Миранда медленно повернулась на высоких каблуках.
– Сегодня вечером Антони дает обед у себя дома. Вы, конечно, знаете.
– Конечно. – Нельсон впервые об этом слышал.
– Вот и отлично. – Миранда снова обернулась. – Вы-то мне все и расскажете.
– А вы разве не придете?
– Не думаю, чтобы жене Антони это понравилось.
– Антони женат? – Нельсон готов был проглотить свои слова, но Миранда уже вышла в дверь, и быстрый стук ее каблуков отдавался в холле первого этажа.
– Я приглашена? – спросила Бриджит, когда Нельсон позвонил с работы и сказал, что идет на обед к декану.
– Это чисто факультетское мероприятие, дорогая, – ответил он.
– А почему ты раньше не сказал?
Нельсон огляделся. На столе у Виты царил дикий разгром: бумаги, ручки, книги, все валялось как попало.
– Мне пора идти, милая.
– Разве ты не заедешь переодеться? Ты же не пойдешь к декану домой в чем был на работе?
Нельсон чуть не подавился. Он стоял в костюме, который купила ему Миранда.
– Постараюсь вернуться до одиннадцати, – сказал он.
Ему все-таки пришлось поехать к семейным домикам, чтобы забрать машину, к Антони Акулло автобус не ходил. Теперь, оставив позади прямые широкие дешевые улицы, он въехал в узкие извилистые аллеи на холме над озером, где дома были больше и прятались за стенами и деревьями. Старенькая «тойота» дребезжала и пукала; Нельсон боялся, что сейчас подойдет частный охранник и спросит, что он делает на этой машине среди шикарных домов. Нельсон чувствовал себя мелким правонарушителем, вторгаясь на десятилетней воняющей выхлопом развалюхе в царство новых «мерседесов», «БМВ» и «ягуаров». Он оставил машину за поворотом и зашагал вверх по дороге. Шел снег, и за падающими снежинками дом (оригинальное творение Фрэнка Ллойда Райта Райт Фрэнк Ллойд (1867 – 1959) – американский архитектор, создатель так называемой «органической архитектуры». Среди его творений – спиралевидное здание музея Гуггенхайма.
) освещенным прямоугольником выдавался над склоном холма. Сзади мерцали городские огни. Нельсону захотелось повернуть назад, но палец припекало, и он, в парадных ботинках, двинулся вверх по обледенелой дороге – два шага вперед, шаг назад.
– Нельсон! – послышалось из темноты, и он чуть не упал. Покуда Нельсон силился восстановить равновесие на скользкой дороге, чья-то рука схватила его за локоть и потащила в неглубокий сугроб за кустом. Не успел он и охнуть, как оказался лицом к лицу с Мортоном Вейссманом.
– Морт, какого!…
– Вы как раз вовремя! – хрипло прошептал Вейссман. Глаза его блестели, изо рта несло виски. – Я не могу найти выгодную точку!
Он поглядел вверх на теплый свет из гостиной. Пальцы его теребили парку, на груди висел полевой бинокль.
– Здесь нет места, откуда можно было бы наблюдать незаметно. Правда, я еще не пробовал зайти с другой стороны. – Вейссман повернулся к дому. Нельсон вырвался из его слабой хватки и огляделся, потом развернул старика за плечи и схватил за руки. Вейссман был без перчаток, ладони его заледенели. Палец у Нельсона гудел от жара.
– Морт, где ваши перчатки?
– Но вы!… – Глаза у Вейссмана вспыхнули. – Вы можете проникнуть внутрь! Сойти за одного из них! Вы можете пробраться… в самое чрево зверя! Я – нет. Меня не пригласили. – Он сглотнул. – «Во всей Англии не наберется трех смельчаков, которые бы не были повешены. Один из них полнеет и старится…» Во всей Англии… (и, дальше в следующей главе, Горе трусам, горе и проклятие! Стакан хереса, малый!) – «Король Генрих IV», часть первая, 2, 4, пер. Бориса Пастернака. Вейссман, еще недавно говоривший словами короля Гарри, плавно превращается в Фальстафа.
– Его глаза налились слезами, он зашатался.
Еще раз взглянув на дом, Нельсон закинул руку Вейссмана себе на плечо.
– Где ваша машина, Морт? Где вы припарковались?
Оказалось, что Вейссман приехал на такси. Нельсон повел старика назад, к «тойоте», усадил на пассажирское сиденье, отыскал перчатки и натянул ему на руки, словно своей дочери.
– Нельсон, вы наш последний шанс, – хрипло, умоляюще шептал Вейссман. – Судьба литературы на нашем факультете, в Мидвесте… Господи, Нельсон, возможно, во всей Северной Америке – зависит от вас! Варвары не просто у ворот, Нельсон, они в пиршественном зале, прожирают наше наследство! Бросают кости на пол! Едят руками!
Нельсон, кривясь от запаха перегара, снял перчатку. Палец коснулся дряблой старческой кожи. От него пробежала искра.
– Спите, Морт, – сказал Нельсон.
На крыльце перед домом он остановился перевести дыхание и потоптался, стряхивая с ботинок снег, потом позвонил. Открыла прислуга, серолицая узкогрудая женщина в простом синем платье.
– Добрый вечер! – выпалил Нельсон.
Палец горел; он испугался, что сейчас придется ее уговаривать, однако женщина без единого слова посторонилась, впуская гостя в прихожую. К тому времени, как Нельсон снял парку, прислуга уже исчезла, так что он сам отыскал шкаф и запихнул туда куртку.
Он с опаской двинулся по коридору, увешанному произведениями азиатского искусства, на мерцание свечей и певучий голос дженнифер менли. В дверях Нельсон замялся, дженнифер и отборочная комиссия сидели за длинным столом в гостиной. Пламя свечей отражалось в огромном, во всю стену, окне, дженнифер приглушенным голосом досказала свою историю. Все грохнули. Нельсон, превозмогая боль в пальце, бочком шагнул в гостиную. Веселье тем временем улеглось, менли, сидевшая спиной к Нельсону, увидела его отражение в окне и с улыбкой обернулась.
– Нельсон! – мелодично вскричала она. – Как приятно!
Остальные, продолжая улыбаться, повернулись в его сторону. Нельсон, пойманный в их коллективный взор, как бомбардировщик в лучи прожекторов, вошел в гостиную. Стол был застелен скатертью, полотняные салфетки в тон торчали аккуратными пирамидками. Посреди стола горели три свечи, их пламя мерцало в бокалах и винной бутылке, вспыхивало на серебряных подносах, солонках и перечницах. Стивен Майкл Стивенс не спал, хотя и позевывал. Лотарингия Эльзас в длинном черном платье с открытыми плечами и Марко Кралевич в aprйs ski наряд после лыж (фр).
– ботинки, лыжные штаны, роскошный свитер – сидели на противоположных концах стола, явно очень довольные, несмотря на успех менли. Виктория Викторинис была без очков, глаза ее сияли; она казалась даже хорошенькой, с ниткой жемчугов на шее и в мерцающей шелковой блузке. Сам декан восседал во главе стола в белой рубашке без ворота и кожаном жилете – Великий Человек У Себя Дома. При виде Нельсона он с самым живым разочарованием повернулся к менли.
– Что за херня? – спросил Акулло. – Вы уже уезжаете?
Пустых мест за столом не было. Гроссмауль отсутствовал, миссис Акулло, судя по всему, тоже. «Это хорошо, – подумал Нельсон, – я смогу сказать Бриджит, что декан не пригласил даже собственную жену».
– Конечно, нет! – воскликнула дженнифер. – Нельсон просто опоздал к обеду! Правда, дорогой?
Нельсону пришлось выдержать свирепый взгляд Акулло. В следующий миг декан раскинул руки, приглашая его к столу, и Нельсон с облегчением выдохнул.
– Садитесь рядом со мной! – дженнифер поманила Нельсона к себе. Она сидела справа от Акулло, поэтому он отодвинул от стены стул – еще одно оригинальное творение Фрэнка Ллойда Райта – и втиснулся между менли и Кралевичем. Словно по команде, вошла серая домоправительница с салфеткой, бокалом, чашкой, блюдцем и серебряным прибором. Акулло сам налил ему вина – что-то из собственного подвала, названия в тусклом свете было не разобрать, – и Нельсон взял бокал, чувствуя жжение в пальце.
– дженнифер, – Акулло, не глядя, через плечо отдал бутылку серой домоправительнице, – вы говорили…
дженнифер возобновила рассказ. Серая женщина внесла суп – страккьятеле, обильно посыпанный петрушкой – и под одобрительный гул принялась разливать его по тарелкам. Акулло, сам великолепный рассказчик, обрел в кандидатке свою ровню, менли сплетничала об одной из самых известных феминисток. Она была в полной мере наделена остроумием, способностью нагнетать напряжение, умением вовремя подвести финал.
Нельсон чувствовал себя подростком, которого впервые усадили за стол со взрослыми, и благоразумно помалкивал. Впрочем, это не помешало ему заметить, что, собственно, происходит: дженнифер менли кладет свой рассказ к ногам Акулло, как золотой слиток. Она уже получила работу, и это ее приданое, вено, магарыч. За то, что она предоставит Акулло прямой доступ к личной жизни ведущих теоретиков, ей обеспечена пожизненная гарантия работы и почти шестизначный годовой доход.
– И что сказала Ф в анческа? – прощебетала Лотарингия Эльзас. Она цвела, совершенно очарованная соперницей.
– Ничего! – выдохнула дженнифер менли. – Покраснела.
– Читатель, я вышла за нее замуж, – восхищенно протянула Лотарингия Эльзас.
Публика снова грохнула. Акулло смеялся сдержанно, зато Виктория Викторинис вся осветилась, словно бумажный фонарик, и скромно приложила к губам салфетку.
По пальцу пробежало тепло – слова Эльзас пробудили какое-то смутное воспоминание. Нельсон отхлебнул вина.
История громоздилась на историю, и каждая заканчивалась аккурат к появлению нового блюда.
– Это русская штучка или японская штучка? – спросила дженнифер менли, и прибыла огромная миска феттучине с помидорами под соусом из белых грибов. Антони Акулло сам картинно разложил их большими деревянными ложкой и вилкой.
– А когда откинули одеяло, под ним оказалась не Таня, а Микаэла! – сказала дженнифер менли, и женщина внесла говяжью пикатту с картошкой.
– Честное слово! Не вру! – И серая женщина подала салат из латука с редиской под оливковым маслом и красным винным уксусом.
Нельсон смеялся и ел, ел и смеялся. После макарон он настолько освоился, что снял пиджак. Во всем этом веселье чувствовался только один неприятный момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47