Мое внимание был
о приковано к ребятам полинезийского происхождения, съехавшимся со все
го Оаху, чтобы «оседлать»; волны Вайкики, ибо одно из главных достоинств л
учшего пляжа в мире Ц то, что это самое удобное место для серфинга. Здешни
й прибой как бы создан для занятий этим видом спорта. Вот и собираются сюд
а со всех концов острова видавшие виды покорители волн. Некоторые из них
водружают доски на плечи. Их часто можно увидеть на улице Калакауа Ц заг
орелые, просоленные, словно ланаийские китобои, пробираются они сквозь т
олпу на пляж.
У самого берега они садятся на доски и гребут в открытое море. Отплыв как м
ожно дальше, они вдруг прыгают на приглянувшуюся им волну и несутся на ее
белоснежном гребне, словно в седле благородного жеребца, балансируя при
этом на огромной волне, Ц зрелище, прямо скажем, захватывающее. Любители
серфинга достигают в Вайкики и некоторых других местах Оаху скорости се
мьдесят километров в час! Такие ridable surf, волны, пригодные для серфинга, высото
й до десяти метров, встречаются ив некоторых других уголках мира, наприм
ер, в Южно-Африканской Республике. Но только здесь, на Гавайях, у них особа
я форма, определенная скорость и высота, зависящие от подводных кораллов
ых рифов. Именно поэтому гавайский серфинг Ц занятие далеко не безопасн
ое. Однажды я сам стал свидетелем того, как участник соревнования заплат
ил за свою лихость собственной жизнью. Огромная волна, на которой он хоте
л прокатиться, увлекла его в пучины океана, так и не выбросив тело несчаст
ного на берег.
Мне кажется, в серфинге, которым смуглые юноши и мужчины увлекаются, слов
но вином и любовью, есть что-то от древних Гавайев Ц увлекательный риск,
страстная мечта взлететь, не замечая и презирая опасность.

СРЕДИ ПОКОРИТЕЛЕЙ ВОЛН

Как известно, серфинг был и остается любимым видом спорта гавайцев. Это с
порт гавайских королей и король гавайского спорта. Действительно, ни одн
а из спортивных дисциплин не получила здесь такого распространения, как
серфинг.
Коренные гавайцы пользовались для катания на волнах двумя видами серф-б
ода, специальных досок, называемых по-гавайски папа хее налу. На досках ал
аиа катался простой народ. Они были довольно короткими (до трех метров в д
лину) и весили не более десяти килограммов. Их вырезали из куска хлебного
дерева или из прочной древесины коа. Знатные гавайцы катались на других
досках, поистине королевских Ц до шести метров в длину и ста килограммо
в веса. Их называли оло. Я видел несколько сохранившихся оло, сделанных из
дерева виливили. Одну из них я с трудом оторвал от земли. Однако алии носил
ись на них по гребням пенящихся волн со скоростью семьдесят километров в
час!
Гавайцы берегли свои оло. Иногда их на долгое время погружали в грязь, кра
сили соком коры дерева кукуй, но чаще всего оло и алаиа покрывали защитно
й черной краской, полученной из корней растения ти. Как правило, после кат
ания оло и алаиа тщательно высушивались, и затем их, словно младенцев, зав
орачивали в гавайскую материю. Как и многое другое, процесс создания пап
а хее налу сопровождался целым рядом религиозных обрядов. Сначала выбир
алось подходящее дерево. В жертву дереву, из которого намеревались сдела
ть папа хее налу, торжественно приносились красные рыбы куму. Когда нако
нец оло или алаиа были готовы, следовал обряд освящения. Только после это
го гаваец относил папа хее налу на берег моря, чтобы кататься на волнах.
Гавайцы хорошо изучили скорость, высоту волн, ритм прибоя прибрежных вод
океана. Не каждая волна и не каждый прибой годятся для серфинга. Прибой, н
аиболее благоприятный для катания, получал, как и человек, свое собствен
ное «имя». Здесь, на Вайкики, самым любимым был прибой по имени Келахуавеа
. Любители серфинга на Вайкики назвали мне шесть разных «имен» различных
типов волн!
Испокон веков гавайцы устраивали соревнования в этом виде спорта. Прави
ла были предельно просты: недалеко от берега закреплялся буй, и по знаку с
удьи двое соревнующихся бросались на волну, чтобы на ее гребне как можно
быстрее достичь финиша. Если оба приходили к ней одновременно или обоих
волна сбрасывала, то победителя не объявляли.
Успех спортсменов зависел не только от его владения папа хее налу, но и от
характера волн. Когда море «ленилось» и волны были низкими и медленными,
гавайцы вызывали их из глубин океана традиционным кличем. Если море слуш
алось и посылало высокие волны, счастливые гавайцы катались на них целым
и днями, а те, кто владел искусством езды на белой пене океана лучше всех, п
ользовались особой любовью и уважением полинезийцев. До сих пор живы на
Гавайях воспоминания о здешнем вожде Паки, который сто пятьдесят лет наз
ад «укрощал» волны как никто другой. Кстати, я видел в музее Бишоп две его
папа хее налу, где их бережно хранят.
У искусного покорителя волн Паки есть последователи. С одним из них, лучш
им из лучших, я познакомился лично. Впервые приехав на остров Оаху, я увиде
л на пляже в Вайкики человека, который выделялся среди тысяч отдыхающих.
Это был рослый, крепкий старик лет семидесяти пяти с белыми, словно посер
ебренными волосами. С первого взгляда можно было угадать в нем чистокров
ного гавайца. Мои гавайские друзья познакомили меня с ним, и вскоре я поня
л, что этот чудесный пляж принадлежит не толпам туристов, нежащихся на со
лнце, а ему, Дюку Паоа Каананоку, человеку из легенды, в которой в отличие о
т других преданий нет никакого вымысла. Это он вместе со своими друзьями
в начале века возродил почти забытое искусство езды на волнах, которое, к
ак и другие гавайские обычаи, отвергли миссионеры.
Дюк Паоа Каананоку родился в семье вождей острова Оаху. Будучи мальчишко
й, он разыскал старые полинезийские папа хее налу и вместе со своими друз
ьями как бы заново открыл этот замечательный вид спорта. Ему должны быть
благодарны страстные любители серфинга во всем мире».
Как и все гавайцы, Дюк Паоа Каананоку увлекался также и другими видами во
дного спорта. Он был замечательным гребцом и отличным пловцом. В 1911 году че
мпионат Соединенных Штатов Америки по плаванию впервые проходил на Гав
айях. К участию в соревнованиях был допущен один местный спортсмен с нео
бычными для американцев внешностью и именем.
Ко всеобщему удивлению, первый заплыв Ц на двести метров Ц двадцатилет
ний гаваец выиграл с большим преимуществом! Через несколько минут начал
ся второй заплыв Ц на сто метров. Несмотря да то что Дюк только что участв
овал в предыдущем состязании, он не только победил и на этот раз, но и улуч
шил американский рекорд на целых четыре с половиной секунды!
Результаты, показанные на чемпионате США по плаванию никому не известны
м гавайцем, были настолько невероятными, что специалисты, не поверив сек
ундомерам, просто отказались их признать.
Полинезийского юношу пригласили в США, где он должен был продемонстриро
вать свое мастерство. Там Дюк Паоа Каананоку повторил свои фантастическ
ие результаты, и его включили в состав национальной сборной США, которая
в следующем году приняла участие в Олимпийских играх в Стокгольме. Так г
авайский юноша попал в Европу. И снова победил Дюк Паоа Каананоку. В двадц
ать один год он получил из рук шведского короля золотую медаль чемпиона
Олимпийских игр и стал первым полинезийцем, первым жителем Океании, кото
рый добился столь высоких спортивных результатов. Стиль, созданный Дюко
м Паоа Каананоку, благодаря которому он встал на высшую ступень олимпийс
кого пьедестала, получил название «американского кроля».
В течение шестнадцати лет он, участник четырех Олимпийских игр, ставший
живой легендой, не переставал удивлять спортивный мир своими всесторон
ними талантами. Завоевав очередную медаль в соревнованиях по плаванию, Д
юк Паоа Каананоку решил попытать счастья в легкой атлетике и был включен
в число участников эстафеты на восемьсот метров на Олимпийских играх в
Антверпене. Американская команда не только завоевала золотые олимпийс
кие медали, но и установила новый олимпийский рекорд.
Олимпийские победы принесли Дюку Паоа Каананоку всемирную славу. Прост
ым полинезийским парнем заинтересовался даже Голливуд. С его участием б
ыло снято несколько фильмов. Но «фабрике иллюзий» не удалось удержать Ка
ананоку, ставшего кинозвездой первой величины. Он вернулся на Гавайи, в л
юбимый Вайкики, откуда начался его спортивный путь, где он когда-то возро
дил гавайский серфинг. Именно здесь, в Вайкики, я познакомился с ним незад
олго до его смерти.
Представляясь мне, он четко полностью произнес свое имя Ц Дюк Паоа Каан
аноку. Однако все называли его просто Дюк. Я спросил, почему. Ведь Дюк отню
дь не гавайское имя, по-английски это слово значит «герцог». Каананоку об
ъяснил мне: когда много лет назад Гавайские острова посетил герцог Эдинб
ургский, сын королевы Виктории, дедушке Каананоку довелось познакомить
ся с ним. По гавайскому обычаю, дед назвал сына, отца Каананоку, именем сво
его высокородного друга и гостя. В 1890 году у Дюка Каананоку-отца от брака с
Паакони Лонокаикини родился сын, унаследовавший, кроме родового имени, е
ще и это Ц Дюк, то есть «герцог».
Я бы назвал Дюка Паоа Каананоку не герцогом, а королем. Королем многих вид
ов спорта. Королем Вайкики, знаменитого пляжа, среди легенд которого выд
еляется сказание о блестящем полинезийском спортсмене, покорителе вол
н Дюке Паоа Каананоку.

ЧЕРНАЯ КАРТИНА ИЗ «АЛА МОАНЫ
»

Прежде чем продолжить свой путь по Вайкики в поисках многочисленных лег
енд и преданий, я зашел туда, куда обычно почти не заглядываю и о чем никог
да не пишу, Ц в огромный местный торговый центр, носящий благозвучное га
вайское название «Ала Моана» («Морской путь»).
Гавайская «Ала Моана» во многом отличается от торговых центров крупных
городов; это скорее парк, украшенный многочисленными скульптурами, соче
тающими в себе элементы традиционного и современного искусства, фонтан
ами и разноцветными бассейнами с золотистыми китайскими карпами. На мно
гочисленных скамейках сидят люди, многие приходят сюда просто отдохнут
ь. Магазины, рестораны и культурные заведения, ради которых создан центр,
скромно отступают на второй план. Я очень не люблю ходить по магазинам, но
сюда заглядывал с удовольствием, может быть, из-за особой атмосферы, царя
щей в «Ала Моане». Здесь мне даже удалось записать одну интересную истор
ию. Трудно сказать, добрая она или злая, «белая или черная».
Пожалуй, стоит начать с «черного цвета». Знаменитый художник, о котором п
ойдет речь, писал свои картины всегда только на темном фоне Ц на черном б
архате. Прежде чем познакомиться с этими черными картинами, рассказываю
щими о жизни полинезийцев, в «Ала Моане», я встречался с ними на Таити. Тог
да отметил про себя необычность двух пейзажей, которые видел в одном дом
е. Хозяин этих картин, по-видимому, не слишком высоко ценил их. Там я впервы
е услышал имя этого художника Ц Эдгара Литега Ц второго вайкикского че
ловека-легенды.
Я мог бы рассказать об этом художнике, верном полинезийским мотивам, в кн
иге «Последний рай», где шла речь о Таити. Однако, мне кажется, о нем следуе
т говорить именно в связи с «Ала Моаной», где я обнаружил настоящий храм, ц
еликом посвященный творчеству Литега.
В «Ала Моане» можно купить все, но меня привлекла единственная надпись н
ад одним из магазинов: «Блэк Вэлветс» Ц «Черный бархат». Строчкой ниже с
тояла фамилия художника: Литег из Таити. Здесь были выставлены для осмот
ра и на продажу богатым покупателям картины этого художника. Насколько ж
е прочно вошел он в жизнь Полинезии, если к его имени, как правило, прибавл
яют название полинезийского острова, словно речь идет вовсе не об америк
анском самоучке, случайно заброшенном на острова Южных морей!
Я зашел в магазин и сразу почувствовал себя как дома. Достаточно было одн
ого взгляда, чтобы понять, что именно такие картины на полинезийские сюж
еты, написанные на черном бархате, я уже видел у моего таитянского друга. К
огда-то они были куплены хозяином дома за несколько долларов Ц у бедног
о, как церковная мышь, начинающего художника, и он хранил их, свернув трубо
чкой. Сегодня такой «сверток», проданный когда-то Литегом так дешево, сто
ит в тысячи раз дороже. Цена их продолжает расти, чему немало способствуе
т легенда вокруг имени их создателя.
В отличие от Дюка Каананоку, с которым мне довелось познакомиться лично,
ко времени моего первого приезда на Гавайи Литега, «человека-легенды но
мер два», уже не было в живых. Но в храме, где царил культ Литега, я подружилс
я с Барни Дейвисом, создателем и владельцем этой галереи, «верховным жре
цом» поклонников покойного художника. Его судьба созвучна прошлому и на
стоящему неповторимого Вайкики.
Барни Дейвиса в детстве звали Бранислаусом. Он родился в Литве, но страшн
ая нищета первых десятилетий нашего века вынудила семью литовского кре
стьянина покинуть родину и отправиться за, океан, в Америку. Не знаю, как с
ложилась судьба родителей Бранислауса в Новом Свете, но сын их, носивший
теперь имя Барни, быстро приспособился к американскому образу жизни и во
спринял все американское Ц и хорошее и плохое. На теле появилась татуир
овка. На жизнь зарабатывал игрой на гармошке, пока в конце концов не попал
в руки вербовщиков и не оказался на службе в военно-морском подводном фл
оте США. Так американский литовец Барни Дейвис попал на Гавайи, в Пёрл-Хар
бор, и, демобилизовавшись через много лет, навсегда остался на прекрасны
х островах.
Мастер на все руки, моряк с подводной лодки нанялся подсобным рабочим в г
онолулский театр.
В этом же театре художником по декорациям работал потомок немецких имми
грантов Эдгар Литег. Он был продолжателем семейной традиции Люттагов (та
к звучала эта фамилия по-немецки): его дед делал прекрасные надгробные па
мятники, прадед был архитектором. Молодой Литег, единственный сын своих
родителей, начинал в Америке «с нуля» Ц работал подручным у мясника, раб
очим на сталелитейном заводе в Иллинойсе, был ковбоем в Техасе. В Калифор
нии он рисовал рекламы. Скопив немного денег, молодой Литег предпринял «
королевское» путешествие на Таити. Как и многие другие, он был сразу очар
ован «последним раем». Затем судьба забросила его на Гавайи, где он позна
комился с Дейвисом. Когда Литег вернулся на Таити, он обосновался на крас
ивейшем острове Южных морей Ц Муреа. Здесь он построил сначала маленьки
й, а позднее и большой дом и каждый вторник на лодке «Митиаро» отправлялс
я на весь день в столицу Таити Папеэте. Об этих «вторниках» в Папеэте расс
казывают до сих пор. Худой, низкорослый (всего полтора метра), невзрачный Э
дгар был пьяницей и забиякой. В порту он дрался с кем угодно и по любому по
воду, волочился за портовыми девчонками, а к вечеру, обессиленный от драк
и любви, возвращался в свой «рай» на острове Муреа, в свой дом на берегу «п
рекраснейшей в мире бухты» Пао-Пао. Там он усердно, до изнеможения работа
л в течение шести дней, создавая одно полотно за другим.
Сначала Литег рисовал на обычном холсте. Но однажды в магазине Папеэте к
ончились белые холсты и все, что могло их заменить. Продавщица-китаянка п
редложила ему черный бархат, который в тропиках никто не покупал. Литег с
купил весь бархат. Очень скоро он понял, что краски на таком «холсте» по-о
собому светятся, а черный фон придает картинам необычное настроение. Лит
ег принялся за работу с еще большим энтузиазмом. За шесть дней одиночест
ва он писал столько картин, что, похоже, создавал их одним взмахом кисти. Н
а седьмой день, во вторник, он, как обычно, продавал свой товар в Папеэте по
пять Ц десять долларов за штуку, выменивал на еду, выпивку, а чаще всего н
а любовь.
Однажды в Гонолулу приехал миссионер-мормон с Таити, рассказавший Дейви
су, чем промышляет его приятель на Таити и какой разгульный образ жизни о
н ведет. Барни Дейвис решил, что он должен что-нибудь сделать для заблудше
го друга, и предложил тому попробовать продавать его картины на Гавайях
по более высокой цене, с тем, чтобы прибыль делить пополам. Дейвис обладал
тонким художественным вкусом и чутьем. Он стал хорошим советчиком своем
у другу, жившему на другом конце Полинезии. К тому же Дейвис оказался непр
евзойденным «рекламным агентом» и писал о Литеге статьи. Он подарил мне
написанную им самим, прекрасно изданную в Японии книгу о Литеге. Распозн
ав в своем друге большой талант, он причислил его к крупнейшим мастерам и
зобразительного искусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26