— Пожалуйста, обратите внимание на то, что кусочки перевернулись. Нижний слой хлеба теперь находится сверху, масло и желе поменялись местами, а верхний слой хлеба теперь снизу. Именно это и делает метеорит с осадочными породами: он растирает слои в порошок, переворачивает их вверх тормашками и перекладывает в обратном порядке.
Он бросил взгляд на Рошфорта.
— Вы хотите ещё что-нибудь спросить или прокомментировать?
— Это возмутительно, — сказал Рошфорт, протирая очки носовым платком.
— Пожалуйста, сядьте, господин Рошфорт, — спокойно сказал Глинн.
К удивлению МакФарлэйна, Амира принялась смеяться: глубокий, ровный смех.
— Достаточно убедительно, доктор МакФарлэйн. Очень нас развлекло. Нам не повредит немного оживления во время встреч, — сказала она и повернулась к Рошфорту. — Если бы вы заказали обычные сэндвичи, как я предлагала, этого бы не произошло.
Рошфорт бросил на неё сердитый взгляд и сел.
— В любом случае, — сказал МакФарлэйн, откидываясь назад и вытирая руку салфеткой, — когда слои перевёрнуты, это означает лишь одно: массивный удар. Сложив воедино, всё указывает на удар метеорита. А сейчас, если у вас имеется объяснение получше моего, я бы хотел его услышать.
И замер в ожидании.
— Может быть, космический корабль инопланетян? — С надеждой спросил Гарза.
— Мы это обдумали, Мануэль, — сухо ответила Амира.
— И?
— Бритва Оккама. Версия кажется маловероятной.
Рошфорт продолжал счищать с очков арахисовое масло.
— Домыслы бесполезны. Почему бы не направить туда группу для проверки, чтобы получить дополнительные данные?
МакФарлэйн глянул на Глинна, который сидел и слушал с полузакрытыми глазами.
— Господин Ллойд и я доверяем тем данным, которые уже имеются. И он не хочет привлекать излишнее внимание к этому месту. У него на то свои причины.
Внезапно заговорил Гарза.
— Ага, и это приводит нас ко второй проблеме, которую нужно обсудить: как мы собираемся достать что-либо из Чили? Полагаю, вы знакомы с этим типом — как бы лучше сказать — операции?
«Вежливее, чем назвать это контрабандой», — подумал МакФарлэйн.
— Более-менее, — сказал он вслух.
— И что вы думаете?
— Это металл. В основном, железная руда. Она не подпадает под законы о культурном наследии. По моей рекомендации Ллойд основал компанию, которая сейчас занимается арендой минералов острова. Я предлагаю, чтобы мы поехали туда для разработки полезных ископаемых, вырыли метеорит и отправили его домой. В этом нет ничего незаконного — по мнению юристов.
Амира снова улыбнулась.
— Но если правительство Чили поймёт, что это самый крупный метеорит на планете, а не какая-то там обычная железная руда, то ваша операция окажется под вопросом.
— «Окажется под вопросом» грешит недосказанностью. Нас могут попросту перестрелять.
— Та судьба, которую вы едва избежали, когда занимались контрабандой тектитов Атакамы в этой стране, правильно? — Спросил Гарза.
Во время обсуждения Гарза оставался дружелюбен, не проявляя ни враждебности Рошфорта, ни сардонического отношения Рашель. Однако МакФарлэйн почувствовал, что краснеет.
— Мы едва этого избежали. Часть работы, ничего не поделаешь.
— Похоже на то, — засмеялся Гарза, листая бумаги в своей папке. — Я удивлён, что вы думаете туда вернуться. Этот проект может создать международный инцидент.
— Когда Ллойд поместит метеорит в свой музей, — ответил МакФарлэйн, — я могу гарантировать, что международный инцидент произойдёт.
— Наша задача, — спокойно перебил Глинн, — провести операцию в тайне. То, что произойдёт позже — дело господина Ллойда.
Все на несколько секунд умолкли.
— Есть ещё одна проблема, — наконец, продолжил Глинн. — Она касается вашего бывшего партнёра, доктора Масангкэя.
«Вот оно», — подумал МакФарлэйн и напрягся.
— Есть мысли по поводу того, что его убило?
МакФарлэйн растерялся. Это был не тот вопрос, который он ожидал.
— Ни единой, — ответил он, помолчав. — У нас нет его тела. Может быть, он умер от холода или истощения. Тамошний климат не слишком-то приятен.
— Но у него не было медицинских проблем? Какой-нибудь истории, которая могла иметь значение?
— Плохое питание в детстве, больше ничего. А если и было, я ничего об этом не знал. В дневнике нет упоминаний о болезни или истощении.
МакФарлэйн наблюдал за тем, как Глинн пролистывает свою папку. Похоже, собрание подошло к концу.
— Ллойд сказал, чтобы я вернулся с ответом, — сказал он.
Глинн отложил папку в сторону.
— Это будет стоить миллион долларов.
МакФарлэйн был ошеломлён. Сумма оказалась меньшей, чем он ожидал. Но что поразило его больше всего — то, как быстро Глинн подсчитал её.
— Конечно, господин Ллойд должен будет согласиться, но это кажется достаточно разумным…
Глинн поднял руку.
— Боюсь, что вы меня неправильно поняли. Миллион долларов будет стоить определение того, можем ли мы взяться за этот проект.
МакФарлэйн уставился на него.
— Вы хотите сказать, что оценка проекта будет стоить миллион долларов?
— На самом деле, всё ещё хуже, — сказал Глинн. — Ещё мы можем прийти к выводу, что ЭИР вообще за него не возьмётся.
МакФарлэйн покачал головой.
— Всё это Ллойду очень не понравится.
— В этом проекте имеется слишком много неизвестных, не говоря уже о том, что мы найдём, когда доберёмся до места. Есть проблемы политические, инженерные, научные. Для того, чтобы их проанализировать, нам понадобятся масштабные модели. Потребуются часы работы суперкомпьютера. Нам придётся втайне запросить информацию у физиков, инженеров-строителей, юристов по международному праву, даже у историков и политологов. Желание господина Ллойда сделать всё как можно быстрее приведёт к тому, что проект обойдётся в ещё большую сумму.
— Хорошо, хорошо. Так когда же будет ответ?
— В течение семидесяти двух часов с того момента, как мы получим заверенный чек господина Ллойда.
МакФарлэйн облизал губы. Он начал понимать, что ему самому заплатят слишком мало.
— А что, если ответом будет «нет»? — Спросил он.
— Тогда Ллойд, по крайней мере, будет иметь утешение, зная о том, что проект невозможен. Если будет возможность достать этот метеорит, мы её обнаружим.
— Вы когда-нибудь говорили «нет»?
— Часто.
— Правда? Например?
Глинн слегка кашлянул.
— Например, месяц назад одна европейская страна хотела, чтобы мы погрузили отработанный ядерный реактор в бетон и втайне перевезли его через границу в соседнюю страну, чтобы та продолжила с ним работу.
— Вы шутите, — сказал МакФарлэйн.
— Вовсе нет, — ответил Глинн. — Конечно, мы были вынуждены им отказать.
— Они мало предложили, — сказал Гарза.
МакФарлэйн покачал головой и защёлкнул портфель.
— Если вы проводите меня к телефону, я передам господину Ллойду ваше предложение.
Глинн кивнул Мануэлю Гарзе, который уже поднялся.
— Пожалуйста, пройдёмте со мной, доктор МакФарлэйн, — сказал Гарза, держа дверь открытой.
***
Когда дверь захлопнулась, Рошфорт испустил ещё один вздох раздражения.
— Скажите мне, что нам не придётся с ним работать, а?! — Произнёс он и стряхнул с лабораторного халата сгусток лилового желе. — Он не учёный, он мусорщик.
— Он доктор планетарной геологии, — заметил Глинн.
— Его степень умерла от пренебрежения давным-давно. Но я говорю не только о его этике, о том, что он сделал со своим партнёром. Вы только взгляните сюда, — он жестом указал на свою рубашку. — Он как с цепи сорвался. Он непредсказуем.
— Непредсказуемых людей не бывает, — ответил Глинн. — Есть люди, которых мы не понимаем.
Эли Глинн посмотрел на бардак, стоящий на столе стоимостью в пятьдесят тысяч долларов.
— Естественно, наша задача — понять всё, что можно, о докторе МакФарлэйне. Рашель?
Она повернулась к нему.
— Я собираюсь дать тебе особое задание.
Амира бросила ещё одну сардоническую усмешку на Рошфорта.
— Конечно, — сказала она.
— Вы будете ассистентом доктора МакФарлэйна.
Наступило внезапное молчание, и улыбка с её лица исчезла.
Глинн спокойно продолжил, не давая ей отреагировать.
— Ты будешь за ним присматривать. Делать о нём регулярные отчёты и давать мне.
— Я, чёрт возьми, не подсадная утка! — Взорвалась Амира. — И я, будьте уверены, не собираюсь никого обманывать!
В этот момент лицо Рошфорта озарилось выражением, которое можно было принять за удовлетворение, не неси оно на себе очевидную враждебность.
— Твои отчёты будут лишь наблюдениями, — сказал Глинн. — Их будет оценивать психиатр. Рашель, ты проницательный аналитик людей, а не только математик. Конечно, ты будешь ассистентом лишь по названию. А насчёт «обманщицы», так это совсем некорректно. Ты же знаешь, что у доктора МакФарлэйна неоднозначное прошлое. В нашей экспедиции он будет единственным человеком, которого мы не выбирали. Мы обязаны вести за ним наблюдение.
— И это даёт мне право за ним шпионить?
— Скажем, я тебя об этом и не упрашивал. Если бы ты узнала, что он делает что-то такое, что ставит экспедицию под угрозу, ты бы сама сообщила мне об этом без колебаний. Всё, что я прошу тебя сделать — подойти к делу формальней.
Амира вспыхнула и продолжила молчать.
Глинн собрал свои бумаги, которые моментально исчезли в складках пиджака.
— Всё это может и не иметь значения, если проект окажется невозможным. Есть ещё одна деталь, на которую мне прежде всего нужно обратить внимание.
Музей Ллойда, 7-е июня, 15:15
МакФарлэйн мерил шагами свой офис в новеньком, с иголочки, административном здании музея, безостановочно двигаясь от стены к стене, наподобие зверя в клетке. Большое помещение было наполовину завалено закрытыми коробками, а стол был усыпан планами, напоминаниями, диаграммами и распечатками. Пока он лишь сорвал пластиковую обёртку с единственного кресла. Остаток мебели оставался запечатанным, и офис источал запах новых ковров и свежей краски. Снаружи в бешеном темпе продолжалось строительство. Было не по себе наблюдать за тем, как такие огромные суммы денег продолжают исчезать с такой скоростью. Но если кто-то и мог себе такое позволить, думал он, так это Ллойд. Различные компании, которые составляли Холдинг Ллойда — аэрокосмическая инженерия, оборонные контракты, разработка суперкомпьютеров, электронные базы данных — приносили достаточно прибыли для того, чтобы этот человек вошёл в число двух-трёх богатейших людей планеты.
Заставив себя сесть, МакФарлэйн сдвинул бумаги в сторону, очищая пространство, открыл нижний ящик стола и вытащил оттуда старый дневник Масангкэя. Один лишь взгляд на тагальские слова на бумаге вызвал к жизни уйму воспоминаний, почти все горько-сладкие, увядшие, наподобие выцветших фотографий.
Он перевернул обложку, пролистал страницы и снова всмотрелся в странный, неразборчивый почерк, которым была сделана последняя запись. Масангкэй плохо вёл дневник. Было невозможно сказать, сколько часов или дней прошло между этой записью — и его смертью.
Nakaupo ako at nagpapausok para umalis ang mga lintik na lamok. Akala ko masama na ang South Greenland, mas grabe pala dito sa Isla Desolacion…
МакФарлэйн глянул ниже, на перевод, который он сделал для Ллойда:
Я сижу у костра, в дыму, пытаясь отогнать к бухте проклятых комаров. Мне казалось, Южная Гренландия была плоха. Isla Desolacion: хорошее название. Я всегда думал, на что может быть похожим край света. Теперь я знаю.
Выглядит многообещающе: перевёрнутые слои, причудливый вулканизм, аномалии, полученные со спутников. Всё совпадает с легендами яган. Но непросто свести это воедино. Он должен был упасть чертовски быстро, может быть, даже слишком быстро для эллиптической орбиты. Я продолжаю размышлять о безумной теории МакФарлэйна.Боже, я понял, что почти хочу того, чтобы старый ублюдок побывал здесь и увидел это. Но если бы он был здесь, он, без сомнения, нашёл бы способ, чтобы всё испортить.
Завтра я начну количественный осмотр долины. Если он там, пусть и глубоко, я его найду. Всё зависит от завтрашнего дня.
И на этом всё. Он умер в полнейшем одиночестве, в одном из самых удалённых мест на земле.
МакФарлэйн облокотился на кресло. Безумная теория МакФарлэйна … По правде говоря, walang kabalbalan не совсем правильно переводить как «безумная»; слово было намного обиднее — но Ллойду необязательно знать всё.
Но это к делу не относится. А что относится — так это то, что его собственная теория была безумной. Но сейчас, с мудростью задним числом, он удивлялся, почему же он отстаивал её с таким упорством, так долго, и такой ужасной ценой.
Все известные метеориты прилетели из внутренних областей Солнечной системы. Его теория межзвёздных скитальцев, метеоритов, прилетевших извне, из других звёздных систем — задним числом казалась нелепой — нелепо даже думать о том, что камень может пролететь через необозримые межзвёздные пространства и случайно попасть в Землю. Математики утверждали, что вероятность таких событий — порядка одной квинтилионной. Так почему же он, узнав об этом, не оставил эту теорию? Его идея о том, что в один прекрасный день кто-нибудь — желательно, он сам — найдёт межзвёздный метеорит, была фантастичной, нелепой, даже высокомерной. И, что ближе к делу, она повлияла на его суждения и, в конце концов, испортила ему жизнь — почти безвозвратно.
Как странно видеть возвращение Масангкэем той теории в его путевых заметках. Перевёрнутые породы были ожидаемы. Что именно не складывалось, по мнению погибшего? Что вызвало у него такое замешательство?
Сэм МакФарлэйн закрыл дневник и поднялся на ноги, возвращаясь к окну. Он вспоминал круглое лицо Масангкэя, плотные, нечесаные чёрные волосы, саркастическую усмешку, глаза, светящиеся юмором, живостью и умом. Он вспоминал один из последних дней в Нью-Йоркском музее — яркий солнечный свет, который золотым болезненно-ярко освещал всё вокруг — когда Масангкэй бежал вниз по лестнице, очки набекрень, крича «Сэм! Они дали добро! Мы на пути в Гренландию!» И — что причиняло ему большую боль — он вспоминал ночь уже после того, как они нашли метеорит Торнарссук, Масангкэя, поднимающего драгоценную бутыль виски, отблески костра в янтарной глубине бутылки, пока он делал большой глоток, прислоняясь спиной к тёмному металлу. Боже, а похмелье на следующий день… Но они нашли его — лежащего прямо там, как если бы кто-то выложил его на всеобщее обозрение. Работая бок о бок, год за годом, они нашли множество метеоритов — но не так. Камень упал под острым углом и отскочил ото льда, прыгая по нему ещё несколько миль. Это был замечательный сидерит, в форме морского конька…
И сейчас камень лежал во дворе какого-то бизнесмена из Токио. Метеорит стоил ему дружбы с Масангкэем. И репутации.
Он смотрел в окно, мысленно возвращаясь к настоящему. Поверх клёнов и белых дубов вздымалась структура, совсем неуместная в верхней части долины Гудзона: древняя, выжженая солнцем, египетская пирамида. Пока он смотрел, кран поднял ещё один блок известняка поверх верхушек деревьев и стал нежно опускать его на недостроенное здание. Песок струился из блока, и его относил ветер. На площадке у основания пирамиды он различил самого Ллойда, с огромной шляпой для сафари, по которой прыгали пятна тени от листьев. У того была явная слабость к театральным головным уборам.
В дверь постучали, и вошёл Глинн, с папкой подмышкой. Он плавно обогнул коробки, подошёл к МакФарлэйну и глянул на сцену, которая простиралась внизу.
— Ллойд приобрёл мумию в дополнение к ней? — Спросил он.
МакФарлэйн хрюкнул от смеха.
— Фактически, да. Не оригинал — тот выкрали давным-давно — но другую мумию. Какого-то бедолагу, который не имел понятия о том, что ему предстоит провести вечность в долине реки Гудзон. Сейчас Ллойд занят тем, что делает копии золотых сокровищ короля Тута для гробницы. Очевидно, не смог приобрести оригиналы.
— Даже тридцать миллиардов имеют границы, — сказал Глинн. Он кивнул в окно. — Пойдём?
Они вышли из здания, спустились в лес по дороге из гравия. Цикады трещали среди ветвей, нависающих над головой. Вскоре они дошли до песчаной площадки. С этой точки пирамида возвышалась прямо перед ними, совсем жёлтая на фоне лазурного неба. Построенная наполовину, структура источала запах древней пыли и безграничных пространств пустыни.
Ллойд увидел их и немедленно пошёл вперёд, протягивая руки.
— Эли! — Пророкотал он добродушно. — Вы опоздали. Можно подумать, вы планировали передвинуть гору Эверест, а не груду железа.
Он взял Глинна за локоть и повёл его в направлении каменных лавок у дальнего края пирамиды.
МакФарлэйн уселся на скамейку, напротив Ллойда и Глинна. Здесь, в тени пирамиды, было прохладно.
Ллойд указал на тонкую папку подмышкой у Глинна.
— Это всё, что я получил за миллион долларов?
Глинн не стал отвечать прямо; он изучал пирамиду.
— Какой высоты она достигнет в конце концов? — Спросил он.
— Семьдесят семь футов, — гордо ответил Ллойд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50