— Тебе потребуется помощник, — по рации донёсся до них голос Гарзы. — И это буду я.
— Я не собираюсь отправлять под эту глыбу и главного инженера, и главного конструктора, — сказал Глинн. — Господин Рошфорт, проанализируйте риск.
Рошфорт проделал на калькуляторе некоторые вычисления.
— По оценке, домкраты выдержат максимальное давление в течение шестнадцати часов.
— А как насчёт давления, которое выше максимального? Предположите сто процентов выше максимума.
— Соотношение время-отказ становится короче, — Рошфорт проделал ещё одну серию вычислений. — Тем не менее, шанс отказа в следующие тридцать минут меньше одного процента.
— На это ещё можно пойти, — сказал Глинн. — Господин Рошфорт, выберите себе одного сопровождающего из команды, по своему усмотрению.
Он бросил взгляд на часы.
— Начиная с этого мгновения, у вас тридцать минут, и ни секунды больше. Удачи!
Рошфорт поднялся и посмотрел на всех, его лицо было бледным.
— Помните, сэр, мы не верим в удачу, — сказал он. — Но всё равно — спасибо.
Isla Desolacion, 10:24
Рошфорт открыл дверь обветшалого строения и сдвинул в сторону бочонки с гвоздями, затем открыл люк в ярко освещённый флуоресцентными лампами главный туннель. Он схватился за перила лестницы и начал спускаться. На поясе болтались карманный компьютер и рация. За ним следовал Эванс, фальшиво насвистывая песенку «Бродячая ондатра».
Главная эмоция, которая владела Рошфортом — стыд. Короткий путь от штаба связи, казалось, длился вечно. Хотя база была пуста, он, тем не менее, чувствовал, как его прямо в спину — и, без сомнения, с осуждением — провожают дюжины глаз.
Он установил на пятьдесят процентов больше домкратов, чем требовалось. То было в рамках установок ЭИР, и казалось чем-то вроде безопасной границы. Но он рассчитал неверно. Он должен был учесть двойной вес, установить двести домкратов. Но имелся фактор времени, он довлел над всем, спешка металась от Ллойда к Глинну и заражала все их действия. Так что Рошфорт предложил сто пятьдесят, и Глинн не поставил его решение под сомнение. Факт тот, что никто ни словом не обмолвился об его ошибке — и даже не намекнул на то, что она есть. Но сейчас Рошфорт не мог отрицать, что ошибся. А он не выносил своей неправоты. Горечь заполняла его до краёв.
Достигнув дна, они стремительно направились по туннелю, инстинктивно пригибая головы под флуоресцентными лампами. Цепочки ледяных кристаллов — сконденсированное дыхание рабочих — пристали к брусьям и фермам, наподобие перьев. Эванс, идя следом, продолжал свистеть и вёл по ним пальцем.
Рошфорт был унижен, но не обеспокоен. Он знал, что даже если домкраты в шестом секторе отказали — что крайне маловероятно — метеорит не сделает ничего другого, кроме как опустится обратно на место. Он лежал там неисчислимые тысячи лет, и силы массы и инерции, вероятно, диктуют ему оставаться на своём месте. В худшем случае это означает, что они вернутся к тому же, с чего начали.
К тому же, с чего начали… Его губы сжались в тонкую линию. Это означает установку большего числа домкратов, быть может, придётся даже прорывать дополнительные туннели. Он без конца твердил Глинну, что необходимо обойтись без участия персонала Музея Ллойда, он ратовал за то, чтобы это чисто экспедиция ЭИР, за то, чтобы личное участие Ллойда сводилось лишь к получению метеорита и оплате счетов. По какой-то одному ему ведомой причине Глинн позволил Ллойду получать ежедневные отчёты. И вот что из этого вышло.
Туннель достиг сектора один, затем под прямым углом извернулся влево. Рошфорт пробирался по главному туннелю ещё сорок футов, затем свернул в одно из тех ответвлений, что изгибалось к дальнему краешку метеорита. Рация что-то невнятно пробормотала, и он сдёрнул её с пояса.
— Приближаемся к сектору шесть, — сказал он.
— Диагностика показывает, что все домкраты в секторе, за исключением номеров четыре и шесть, следует освободить, — сказал Глинн. — По нашей оценке, вы можете завершить работу за шестнадцать минут.
Двенадцать, подумал Рошфорт, но вслух ответил:
— Понял.
Боковой туннель обогнул переднюю часть метеорита и разделился на три туннеля доступа. Рошфорт направился по центральному из них. Перед собой он видел жёлтые домкраты шестого сектора, на фоне кроваво-красного метеорита. Они выстроились в ряд, начиная с тупика, которым заканчивался туннель доступа. Пройдя вперёд, он поочерёдно осмотрел все пятнадцать. Они выглядели абсолютно надёжно, их клешневые лапы плотно прижаты к основанию распорок стен, а приводные кабели убегали вдаль реками проволоки и кабелей. Казалось, домкраты ничуть не сдвинулись. Было сложно представить, что каждый из них заблокирован сотней тонн веса.
Со вздохом раздражения Рошфорт взялся за первый домкрат. Днище метеорита нависало над ним, с такой ровной и правильной насечкой, как будто его обрабатывали инструментами. Эванс прошёл вперёд с небольшим ключом для гидравлических клапанов.
— Похож на громадный шар для боулинга, а? — Весело сказал он.
Рошфор невнятно проворчал и указал вперёд, на ручку клапана первого домкрата. Эванс опустился на колени рядом с тем, обхватил ручку ключом и робко принялся его поворачивать.
— Не волнуйся, он не собирается ломаться, — резко сказал Рошфорт. — Двигаемся дальше. Ещё двенадцать домкратов.
Уже быстрее Эванс повернул ручку на девяносто градусов. Небольшим молотком Рошфорт умело выбил ручной ползунок на задней стороне домкрата, обнажив предохранительную полоску. Загорелся красный огонёк, показывая, что клапан не заперт и его можно открывать.
После первого домкрата Эванс колебался уже меньше, и они принялись работать совместно, двигаясь дальше по ряду, пропуская домкраты четыре и шесть. В конце концов они остановились у последнего домкрата, пятнадцатого. Рошфорт бросил взгляд на часы. Вся процедура заняла лишь восемь минут. Всё, что осталось сделать — пройти назад, ударяя по спусковым кнопкам на каждом клапане. Хотя жидкость находится под большим давлением, внутренний стабилизатор обеспечит ровный её спуск, медленно ослабляя нагрузку. В то же время, контрольный компьютер в хижине связи будет друг за другом спускать гидравлическое давление на всех остальных домкратах. Ситуация вернётся к норме, и затем всё, что им останется — установить ещё больше домкратов и начать заново. Он сделает Глинну одолжение, установит триста домкратов. Но им потребуется минимум день, чтобы доставить их с корабля, установить на местах, проложить приводы, провести диагностику. Им потребуется больше туннелей… Рошфорт покачал головой. Он должен был сразу начать с трёхсот.
— Жарковато здесь, — заметил Эванс, откидывая капюшон.
Рошфорт не ответил. Сейчас жара и холод не значили для него ровным счётом ничего. Мужчины повернулись и направились вдоль ряда домкратов, останавливаясь у каждого, чтобы поднять предохранительную пластинку и нажать на аварийную кнопку спуска жидкости.
На полпути к концу ряда слабый звук, похожий на мышиный писк, заставил Рошфорта остановиться.
Хотя было важно спускать жидкость одновременно со всех домкратов, звук был настолько необычен, что Рошфорт отвлёкся и бросил взгляд на ряд домкратов, пытаясь обнаружить его источник. Казалось, писк исходит откуда-то из передней части ряда. Пока Рошфорт смотрел в том направлении, звук раздался снова: нечто вроде шепчущего, агонизирующего скрипа. Инженер прищурился. Домкрат номер один выглядел неправильно: он казался странным образом искривлённым.
Рошфорт не тратил времени на размышления.
— Выметайся! — Заорал он. — Махом!
Он вскочил на ноги и побежал к туннелю доступа. За ним по пятам нёсся Эванс. Теперь Рошфорт знал, что на этих домкратах лежит больший вес, чем они предполагали по самым пессимистичным оценкам: намного больший вес. И успеют ли они вовремя оттуда выбраться или нет, определяется тем, насколько больший.
Рошфорт слышал за спиной топот Эванса, который молотил ногами, кряхтя с каждым шагом. Но ещё до того, как они достигли туннеля доступа, с ужасающим треском поддался первый домкрат. За этим последовал ещё треск, затем ещё. Домкраты отказывали один за другим. После отказа третьего наступила пауза, а затем, когда враз отказали все оставшиеся домкраты, раздалась целая серия хлопков, наподобие автоматной очереди. В мгновение ока Рошфорт был окружён ослепляющими брызгами гидравлической жидкости. Раздался звук, подобный жужжанию швейной машинки — то расходились распорки и скобы туннеля. Отчаянно Рошфорт бежал сквозь брызги, и мощный напор сдавленной жидкости в клочья разрывал его одежду и обжигал плоть. Он рассчитал, что вероятность выйти отсюда живым резко падает.
Рошфорт знал, что эта вероятность — ровно ноль, когда метеорит с глухим гулом склонился к нему, подминая под собой сталь, разбрасывая грязь, слякоть и лёд, заслоняя собой сектор обзора — до тех пор, пока всё, что он видел, не закрыл сияющий, неумолимый, безжалостный красный цвет.
«Рольвааг», полдень
Когда МакФарлэйн вошёл в библиотеку «Рольваага», он нашёл там тихие группы людей, рассевшиеся по креслам и диванам. В воздухе висела атмосфера шока и уныния. Неподвижный Гарза уставился в окно и смотрел поверх пролива Франклина на остров Обмана. Амира пристроилась в уголке, прижав колени к подбородку. Бриттон о чём-то тихо разговаривала с первым помощником Ховеллом. Появился даже отшельник, доктор Брамбель. Он барабанил пальцами по подлокотникам кресла и нетерпеливо поглядывал на часы. Из главных действующих лиц недоставало лишь Глинна. Пока МакФарлэйн устраивался в кресле, дверь в библиотеку отворилась снова, и в помещение проскользнул глава ЭИР, с тонкой папкой под мышкой. За ним по пятам следовал Джон Паппап, и его улыбка и резвый шаг казались вопиюще неуместными среди хмурых лиц. Увидев индейца, МакФарлэйн не удивился: хотя Паппап не проявлял особого желания сходить на берег, на борту «Рольваага» яган постоянно находился рядом с Глинном, следуя за ним подобно верному псу.
Все глаза повернулись к Глинну, который вышел на середину комнаты. Про себя МакФарлэйн раздумывал, насколько близко к сердцу тот принял случившееся: двое его людей, в том числе главный инженер, мертвы. Но тот, как всегда, казался безразличным, спокойным, безучастным.
Серые глаза Глинна уставились на собравшихся.
— Ген Рошфорт работал в Эффективных Инженерных Решениях с самого начала. Фрэнк Эванс был сравнительно недавним сотрудником, но о его смерти мы скорбим ничуть не меньше. Это трагедия для всех нас. Но я здесь не для того, чтобы произносить панегирики. Их не пожелали бы ни Ген, ни Фрэнк. Мы сделали важное открытие, и оно дорого нам обошлось. Метеорит Одиночество оказался намного тяжелее, чем кто-либо из нас мог предположить. Аккуратный анализ данных с отказавших домкратов, наряду с высокочувствительными гравиметрическими измерениями, позволили нам провести более точное определение его массы. Она равна двадцати пяти тысячам тонн.
Несмотря на мучительное чувство шока, при этих словах МакФарлэйн побледнел. Он быстро посчитал в уме: получается, что плотность — примерно сто девяносто. В сто девяносто раз плотнее воды. Кубический фут такого вещества весит… Господи Боже! Почти шесть тонн.
Но двое мертвы. Ещё двое, поправил себя МакФарлэйн, думая о тех жалких останках костей, что некогда были его старым партнёром.
— Наша канва — двойная избыточность, — продолжал Глинн. — Мы спланировали так, как если бы всё превышало наши максимальные оценки в два раза — удвоенные затраты, удвоенные усилия — и удвоенная масса. А это означает, что мы уже спланировали, что камень будет весить почти столько же, сколько он и в самом деле весит. Потому я здесь, чтобы вам сообщить: мы можем продолжать работу по плану. В нашем распоряжении до сих пор имеются средства, чтобы его достать, перенести на судно и загрузить в трюм.
МакФарлэйну показалось, будто в спокойном голосе Глинна прозвучала новая нотка: что-то, почти похожее на триумф.
— Минуточку, — сказал МакФарлэйн. — Только что погибли два человека. Мы отвечаем…
— Вы ни за что не отвечаете, — ровно перебил его Глинн. — Мы отвечаем. И мы полностью застрахованы.
— Я говорю не о страховке. Я говорю о жизнях двоих людей. Два человека лишились жизни, пытаясь передвинуть этот метеорит.
— Мы предприняли все возможные меры предосторожности. Вероятность аварии была меньше одного процента. Невозможно избежать риска, как вы сами недавно заявили. И, к вопросу о жизнях, мы до сих пор не вышли за рамки плана.
— Плана? — МакФарлэйн с трудом мог поверить, что он услышал эти слова. Он бросил взгляд на Рашель, на Гарзу, и не смог прочитать на их лицах то негодование, которое испытывал сам. — Что это значит, чёрт возьми?
— При решении любой достаточно сложной инженерной проблемы, неважно, насколько велики меры предосторожности, происходят несчастные случаи. В данном проекте мы ожидали два смертельных исхода.
— Боже, но это же бессердечный план!
— Отнюдь. Когда планировали постройку моста «Золотые ворота», оценки показали, что за время строительства погибнут три дюжины людей. Постройка моста не была ни хладнокровной, ни бессердечной — оценка числа жертв являлась лишь необходимой частью планирования. Что является бессердечным, так это вовлекать людей в опасность без учёта риска. Рошфорт и Эванс знали тот риск, на который идут, и приняли его, — чуть ли не монотонно говорил Глинн, не отрывая взгляда от МакФарлэйна. — Уверяю вас, я скорблю безмерно — вы не можете себе представить, как я скорблю. Но меня наняли для того, чтобы достать метеорит, и именно это я и собираюсь сделать. Я не могу позволить своим личным чувствам затмить ясность суждений или ослабить решимость.
Внезапно заговорила Бриттон. МакФарлэйн разглядел ярость, поблёскивающую в её глазах.
— Скажите-ка мне, господин Глинн, сколько ещё жертв вы запланировали, прежде чем мы доставим домой метеорит Одиночество?
На какую-то долю секунды маска бесстрастности на лице Глинна, казалось, слетела от залпа с неожиданной стороны.
— Ни одной, если я могу что-то с этим поделать, — несколько холоднее сказал он. — Мы сделаем всё возможное, чтобы предотвратить новые смертельные исходы или случайные травмы. И ваше мнение, будто я считаю несколько смертей неизбежными, лишь доказывает, что вы незнакомы с оценками риска. Я подчёркиваю: не имеет значения, как осмотрительно мы работаем, всегда могут произойти несчастные случаи. С полётами то же самое: несмотря на все усилия, самолёты всё равно падают. Можно рассчитать вероятную смертность на каждый рейс. Но, несмотря на это, мы продолжаем летать. И это решение — продолжать полёты — не делает очередные смертельные исходы хоть сколько-нибудь более приемлемыми. Я понятно выражаюсь?
Бриттон в упор смотрела на Глинна, но больше не произнесла ни слова.
Затем голос Глинна неожиданно стал мягок.
— Ваши тревоги искренни, и их можно понять. Я ценю их, — он повернулся, и его голос стал слегка твёрже. — Но, доктор МакФарлэйн, мы не можем достать этот метеорит с помощью полумер.
МакФарлэйн вспыхнул.
— Я не хочу, чтобы пострадал кто-то ещё. Это не тот метод, которым я работаю.
— А вот этого я обещать не могу, — сказал Глинн. — Из всех собравшихся вы, как никто другой, знаете, как уникален этот метеорит. Его ценность нельзя оценить в долларах, равно как и в человеческих жизнях. Всё сводится к единственному вопросу, который я задаю вам, как представителю Музея Ллойда — вы всё ещё хотите получить метеорит?
МакФарлэйн окинул помещение взглядом. Глаза всех собравшихся уставились на него. В тишине, что последовала за последними словами, он не мог заставить себя ответить на этот вопрос.
Помолчав несколько секунд, Глинн медленно кивнул.
— Мы поднимем тела и похороним их, как героев, по возвращении в Нью-Йорк.
Доктор Брамбель прочистил глотку, и раздался его раздражительный ирландский голос:
— Боюсь, господин Глинн, для похорон не останется ничего, кроме, э-э-э, двух ящиков влажной земли.
Глинн уставил на Брамбеля ледяной взгляд.
— Вы можете добавить ещё что-нибудь важное, доктор?
Брамбель закинул покрытую полой зелёного халата ногу на другую и сложил пальцы домиком.
— Я могу рассказать, отчего погиб доктор Масангкэй.
Воцарилась тишина.
— Продолжайте, — наконец, сказал Глинн.
— Его ударило молнией.
МакФарлэйн с трудом переваривал услышанное. Его старый партнёр, в тот самый миг, когда совершил открытие всей жизни — ударен и убит молнией? Это чем-то напоминает плохой роман. Однако, обдумывая задним числом, в этом имелся смысл. Фульгуриты, найденные вблизи от метеорита, попадались очень часто. Ко всему прочему, метеорит был гигантским громоотводом.
— С чего вы взяли? — спросил Глинн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50