Вы должны со мной сотрудничать, иначе погибнем. Всё сводится к этой простой истине.
— Капитан, — сказал вахтенный офицер, — диагностика проведена…
Его голос утих, когда он понял, что Бриттон его не слышит.
На мостике появилась группа охраны.
— Вы слышали приказ капитана, — рявкнул Ховелл, жестом указав группе идти вперёд. — Убрать с мостика весь персонал ЭИР!
Сотрудники Глинна у консоли в готовности напряглись.
И тут Бриттон медленно подняла руку.
— Капитан…, — начал было Ховелл.
— Они могут остаться.
Ховелл недоверчиво посмотрел на неё, но Бриттон не обернулась.
Настало долгое, мучительное молчание. Затем Глинн кивнул своей группе.
Сидящий за компьютером мужчина снял с шеи ключ и вставил его в переднюю панель консоли. Глинн вышел вперёд, ввёл короткую серию команд, затем повернулся к цифровой клавиатуре и ещё раз, коротко, отстучал по ней.
Вахтенный офицер поднял голову.
— Мэм, панель включилась.
Бриттон кивнула.
— Боже, я надеюсь, вы правда знаете что делаете, — сказала она, не глядя на Глинна.
— Если вы верите хоть чему-нибудь, капитан, то уж точно должны верить в это. Я заключил профессиональный договор — и личный тоже — с тем, чтобы доставить метеорит в Нью-Йорк. На решение всех возможных проблем — и этой, в том числе — я направил огромное количество ресурсов. У меня — у нас — провала не будет.
Если эти слова и возымели на Бриттон какое-либо действие, МакФарлэйн этого не заметил. Её взгляд оставался отрешённым. Глинн отступил на шаг.
— Капитан, следующие двенадцать часов будут самыми тяжёлыми за всё время с начала проекта. Сейчас успех зависит от определённой субординации, от вашего авторитета капитана. И за это я прошу у вас прощения. Как только метеорит будет надёжно закреплён в трюме, корабль снова станет вашим. И к завтрашнему полудню мы уже будем на пути в Нью-Йорк. С бесценным призом.
МакФарлэйн видел, что Глинн улыбается, глядя на капитана; слабо, еле заметно — но всё же улыбается.
Из радиокомнаты выскочил Бэнкс.
— Птичка ответила на позывные, мэм. Это вертолёт Холдинга Ллойда, он пытается связаться с нами через защищённый канал.
Улыбка с лица Глинна исчезла. Он стрельнул глазами на МакФарлэйна. «Не надо на меня смотреть, — подумал МакФарлэйн. — Ты сам должен был держать его подальше».
Офицер у радарной консоли поправил на голове наушники.
— Капитан, они запрашивают разрешение на посадку.
— Расчётное время прибытия?
— Тридцать минут.
Глинн повернулся к Бриттон.
— Капитан, если не возражаете, у меня имеются неотложные дела. Делайте любые приготовления к отплытию, которые сочтёте нужными. Я скоро вернусь.
Он направился прочь, оставляя у консоли двух сотрудников ЭИР. В дверях остановился.
— Доктор МакФарлэйн, — сказал он, не оборачиваясь. — Господин Ллойд ожидает тёплого приёма. Прошу вас, обеспечьте его.
«Рольвааг», 00:30
С давящим чувством deja vu МакФарлэйн мерил шагами главную палубу, ожидая прибытия вертолёта на танкер. Нескончаемые минуты не было слышно ничего, кроме негромких ударов винта где-то во мраке. МакФарлэйн наблюдал кипучую деятельность, старт которой был дан в тот миг, когда туман скрыл корабль от «Алмиранте Рамиреса». Рядом неясно вырисовывался обрыв, резкие очертания скалистых утёсов смягчались туманом. На вершине стоял сарай, скрывающий метеорит. Перед сараем простиралась палуба с открытым центральным резервуаром. Изнутри провала струился бледный свет. МакФарлэйн продолжал смотреть, как с потрясающей скоростью толпа рабочих взялась за сооружение башни из блестящих балок. Башня вздымалась из трюма, и металлическая решётчатая конструкция мягко отсвечивала в жёлтом свете. Вот два подъёмных крана, качнувшись, поставили на нужное место предварительно собранные фрагменты башни. По меньшей мере дюжина сварщиков работала на ней, и длинные потоки искр каскадом слетали вниз, на строительные каски и плечи инженеров, стоящих ниже. Несмотря на объём и массивность, вся структура странным образом производила впечатление хрупкости, напоминая сложную трёхмерную паутину. Даже ценой жизни МакФарлэйн не мог бы сказать, как именно метеорит собирается оказаться в трюме после того, как его опустят на вершину башни.
Звук винта неожиданно стал громче, и МакФарлэйн вдоль настройки рысью припустил к хвосту. Крупный «Чинук» показался из тумана, его винты сметали с палубы вал тончайших капелек. Моряк с яркими фонарями в руках направлял машину на нужное место. Рутинное приземление, ничем не напоминающее тот ажиотаж при прибытии Ллойда во время шторма, когда они огибали мыс Горн.
МакФарлэйн уныло смотрел на то, как огромные шасси вертолёта опускаются на площадку. Когда работаешь мальчиком на побегушках между Ллойдом и Глинном, ничего хорошего из этого не выйдет. Он не связист, он учёный! Его не нанимали на такую работу, и осознание этого просто приводило его в бешенство.
Люк вертолёта распахнулся. Внутри стоял Ллойд с серой шляпой в руке, одетый в длинное чёрное кашемировое пальто. Свет фонарей отсвечивал от его мокрой лысины. Ллойд спрыгнул вниз, грациозно — для человека его габаритов — приземлился, а затем направился по палубе, несгибаемый, властный, не обращая никакого внимания на джунгли оборудования и толпы людей, которые потоком спускались с вертолёта по поднятому гидравлическому трапу. Ллойд обменялся с МакФарлэйном стальным пожатием руки, улыбнулся и кивнул. Затем продолжил свой путь. МакФарлэйн проследовал за ним через открытую всем ветрам палубу, подальше от звука ударов лопастей. Возле поручней Ллойд остановился, изучая взглядом фантастическую башню, от подножия и до верхушки.
— А где Глинн? — Пророкотал он.
— Наверное, он уже вернулся на мостик.
— Ну так идём!
***
На мостике царило напряжение, все лица были тускло освещены. Ллойд постоял в дверях, впитывая впечатления. Затем тяжело ступил внутрь.
Глинн стоял у консоли ЭИР, приглушённым тоном разговаривая с мужчиной у клавиатуры. Ллойд подошёл к нему, обхватив его худую руку своей.
— Человек часа! — Воскликнул он.
Если Ллойд на борту самолёта и был в раздражении, казалось, к нему вновь уже вернулось хорошее настроение. Он махнул рукой на сооружение, которое высовывалось из трюма.
— Боже, Эли, это невероятно. Ты уверен, что она выдержит камень в двадцать пять тысяч тонн?
— Двойная избыточность, — лаконично отозвался тот.
— Ах, да, совсем забыл. И как, чёрт возьми, планируется провести эту работу?
— Башня разрушится под нашим контролем.
— Что? Разрушится? И это говоришь ты? О, Боже!
— Мы перенесём камень на башню. Затем проведём серию взрывов. Они последовательно разрушат всю башню, уровень за уровнем. Метеорит спустится в трюм постепенно, по чуть-чуть.
Ллойд во все глаза смотрел на сооружение.
— Потрясающе, — сказал он. — Вы делали такое и раньше?
— Приходилось, хотя и не совсем так.
— Ты уверен, что это сработает?
На тонких губах Глинна появилась кривая усмешка.
— Прости, что спросил. Это работа твоих ребят, Эли, и я не собираюсь ставить её под сомнение. Я здесь совсем по другому поводу, — сказал он, выпрямляясь во весь рост и посматривая по сторонам. — Я не собираюсь жеманничать. У нас имеется проблема, и по её поводу совершенно ничего не делается. Мы прошли слишком долгий путь, чтобы нас могло что-то остановить. Потому-то я сюда и прилетел — надрать кое-кому задницу и лишить кое-кого должности.
Он указал рукой в туман.
— Там, справа по носу, стоит военный корабль. Мне об этом сообщили. Чилийцы ждут, пока мы шевельнёмся. И, Эли, чёрт тебя побери, ты совершенно ничего не предпринял по этому поводу. Ладно, больше хождения вокруг да около не будет. Здесь требуется решительное действие, и с этого момента я всё беру на себя. Я отправлюсь в Нью-Йорк на этом корабле, но сначала я заставлю ВМС Чили убрать этого проклятого ковбоя, — продолжил он и направился к выходу. — Моим людям понадобятся лишь несколько минут, чтобы взяться за дело. Эли, через полчаса я жду тебя в своём офисе. Я сделаю несколько звонков. С такого рода мелкими политическими ситуациями я имел дело и прежде.
Пока Ллойд произносил свою краткую речь, Глинн неподвижно удерживал на нём взгляд глубоких серых глаз. Затем платком притронулся к брови и бросил взгляд на МакФарлэйна. Как обычно, в нём было почти невозможно что-то прочесть. Усталость? Отвращение? Вообще ничего?
Глинн заговорил.
— Прошу прощения, господин Ллойд. Вы сказали, что уже связывались с властями Чили?
— Нет, ещё нет. Первым делом мне требовалось в точности узнать, что здесь происходит. В Чили у меня есть влиятельные друзья, в том числе вице-президент и американский посол.
Глинн сделал небрежный шаг к консоли ЭИР.
— Боюсь, это невозможно.
— Что именно невозможно? — Удивление в голосе Ллойда смешалось с нетерпеливостью.
— Ваше участие в любом аспекте этой операции. Было бы лучше, если бы вы вообще оставались в Нью-Йорке.
Голос Ллойда стал резче, в нём послышалась ярость.
— Глинн, не говори мне, что делать, и чего не делать. Инженерную часть я оставляю тебе, но это — политическая ситуация.
— Уверяю вас, я не упускаю из вида ни единого аспекта этой политической ситуации.
Голос Ллойда завибрировал.
— О, неужели? А что ты скажешь по поводу этого эсминца, вон там? Он вооружён до зубов, направил на нас орудия — если ты до сих пор этого не заметил. И ты, чёрт возьми, не сделал совсем ничего. Ничего.
Услышав это, капитан Бриттон посмотрела на Ховелла и затем, многозначительно, на Глинна.
— Господин Ллойд, я скажу это лишь один раз. Вы дали мне работу, которую я должен сделать. Я её делаю. Ваша роль в данный момент очень проста: вы даёте мне возможность продолжить действовать по плану. Сейчас не лучшее время для долгих объяснений.
Вместо ответа Ллойд повернулся к Пенфолду, который с жалким видом приткнулся в дверях капитанского мостика.
— Свяжись с послом Трокмортоном и подготовь видеоконференцию с кабинетом вице-президента в Сантьяго. Я буду через минуту.
Пенфолд исчез.
— Господин Ллойд, — тихо сказал Глинн. — Вы можете оставаться на мостике и наблюдать. Это всё, что я вам дозволяю.
— Слишком поздно для этих слов, Глинн.
Глинн бесшумно повернулся к мужчине, сидящему за чёрным компьютером.
— Выключи электричество в отсеках «Ллойд Индастрис», а ещё — дальнюю связь по всему кораблю.
Наступила звенящая тишина.
— Ах ты, сукин сын, — прорычал Ллойд. Быстро оправившись, он повернулся к Бриттон. — Я оспариваю этот приказ. Господин Глинн лишён полномочий.
Казалось, Глинн этого не слышал. Он переключил рацию на другую частоту.
— Господин Гарза? Отчёт.
Некоторое время он слушал, затем ответил:
— Замечательно. Под прикрытием тумана начинайте вывод людей с острова. Прикажите всему второстепенному персоналу вернуться на борт. Но точно следуйте плану: пусть они оставляют включёнными огни и оборудование. Рашель уже поставила радиопередачу на автомат. Пусть вспомогательное судно обогнёт остров с задней стороны. Только смотрите в оба, чтобы оно оставалось в постоянной радиотени острова или «Рольваага».
Ллойд перебил его трясущимся от ярости голосом:
— Ты не забыл, Глинн, за кем в этой операции последнее слово? Помимо того, что я увольняю тебя, я вообще прекращаю финансирование ЭИР, — он повернулся к Бриттон. — Верните электричество в мои отсеки.
И снова, на какой-то миг, показалось, будто Глинн просто не слышит Ллойда. И Бриттон, в свою очередь, тоже не сдвинулась с места. Глинн всё так же спокойно продолжал говорить в рацию, отдавать распоряжения, следить за ходом работ. Внезапный порыв ветра ударил в окно мостика, прочертив по плексигласу лентами дождя. Лицо Ллойда побагровело, когда он обернулся к капитану и команде. Никто не встретился с ним взглядом. Работа на мостике продолжалась.
— Меня хоть кто-нибудь слышит? — Воскликнул он.
И тут, наконец, обернулся Глинн.
— Я не забыл, за кем последее слово, господин Ллойд, — ответил он, и в его голос звучал примирительно, даже дружелюбно.
Ллойд глубоко вдохнул, мгновенно растерявшись. Глинн продолжил говорить мягко, настойчиво и даже добродушно.
— Господин Ллойд, в любой операции должен быть лишь один командир. Вы знаете это лучше, чем кто-либо другой. Подписав контракт, я сделал обещание, и я не собираюсь его нарушать. Если вам кажется, что я превышаю свои полномочия, пожалуйста, имейте в виду — я делаю это для вас. Если бы вы связались с чилийским вице-президентом, мы бы потеряли всё. Я лично его знаю: мы частенько играли в поло на его ранчо в Патагонии. Ничто не доставило бы ему такого удовольствия, как отвесить американцам крепкий пинок.
Ллойд с запинкой переспросил:
— Ты играл в поло с…?
Глинн быстро продолжал.
— Лишь у меня одного есть вся информация. Лишь я, и только я, знаю путь к успеху. Я держу всё в тайне не из скромности, господин Ллойд. Для этого есть веская причина: это сделано для того, чтобы никто не смог предвосхитить замысел и помешать нашим действиям. Если честно, сам метеорит не представляет для меня никакого интереса. Но я пообещал, что доставлю его из точки А в точку Б, и никто — никто! — меня не остановит. Так что, надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не собираюсь упускать контроль над этой операцией или делиться с вами объяснениями и прогнозами. А что до прекращения финансирования — мы, как джентльмены, обсудим этот вопрос по возвращении в Америку.
— Послушай, Глинн, всё это очень хорошо и прекрасно…
— Дискуссия окончена, и теперь, сэр, вы будете подчиняться мне, — в голосе Глинна, до того мягком, внезапно зазвучали стальные нотки. — А останетесь ли вы тихо сидеть здесь, растворитесь ли у себя в офисе или пойдёте на гауптвахту, меня совершенно не волнует.
Ллойд, ошарашенный, уставился на него.
— Ты думаешь, меня можно засадить на гауптвахту, ты, надменный ублюдок?
Он прочитал ответ по выражению лица Глинна.
Ллойд, чуть ли не лиловым от ярости лицом, с минуту помолчал. Затем повернулся к Бриттон.
— А на кого работаете вы?
Но глаза Бриттон, глубокие и зелёные, точно океан, продолжали смотреть на Глинна.
— Я работаю на человека, у которого ключи от машины, — наконец, произнесла она.
Ллойд стоял на месте, распухший от гнева. Он не стал реагировать немедленно. Вместо того он медленно прогулялся по всему мостику, оставляя за собой скрипящими полами пальто брызги воды, пока не остановился у ряда окон. Там он стоял какое-то время, тяжело дыша и не глядя ни на что конкретное.
— В последний раз приказываю подать энергию в мой отсек и восстановить связь!
Ни звука, ни отклика. Было ясно, что никто, даже самый младший офицер, не намеревается подчиняться Ллойду.
Он медленно обернулся, и его взгляд упал прямо на МакФарлэйна. Ллойд тихо спросил:
— А ты, Сэм?
Очередной жестокий порыв ветра ударил в окна. МакФарлэйн, стоящий в ступоре, почувствовал, как содрогнулся воздух. На мостике наступила мёртвая тишина. Ему требовалось принять какое-то решение, и он его принял, одно из самых лёгких решений в жизни.
— Я работаю ради метеорита, — тихо сказал МакФарлэйн.
Ллойд продолжал смотреть на него чёрными, сверкающими глазами. Затем, в какой-то миг, из него будто выпустили воздух. Массивная фигура, казалось, потеряла мощь буйвола, плечи опустились, цвет с лица исчез. Он повернулся к ним спиной, помедлил, медленно вышёл с капитанского мостика и исчез за дверью.
Мгновение спустя Глинн снова склонился к чёрному компьютеру и что-то тихо проговорил человеку, сидящему за клавиатурой.
«Рольвааг», 01:45
Капитан Бриттон смотрела прямо перед собой, ничем не выдавая своих чувств. Она старалась подстраивать дыхание, сердечный ритм, всё, — к пульсу корабля. Последние часы ветер постоянно набирал силу, и теперь стонал и молотом бил по кораблю. Дождь тоже усилился, крупные капли словно пули выстреливали из тумана. Panteonero был близок.
Она перенесла внимание на паутину башни, что вздымалась из трюма. Сооружение пока оставалось ниже уровня обрыва, и, однако, оно казалось завершённым. У Бриттон не было ни малейшего представления о том, каким будет следующий шаг. Незнание вызывало чувство неловкости, даже униженности. Она бросила взгляд на компьютер ЭИР и мужчину, что за ним работал. Ей казалось, на борту она знает каждого. Однако этот человек — совершеннейший незнакомец, который, судя по всему, чертовски много знает о том, как обращаться с танкером. Бриттон сжала губы ещё плотнее.
Конечно, в некоторых ситуациях ей приходилось терять власть над судном — при загрузке топлива, например, или когда на борт поднимается портовый лоцман. Но то были простые, знакомые элементы управления судном, они вырабатывались десятилетиями. А то, что произошло сейчас, таковым не являлось: это было унижением. Незнакомцы управляли загрузкой после того, как она пришвартовала корабль к берегу и оставила его под прицелом военного судна в трёх тысячах ярдов… Ещё раз она попыталась упрятать поглубже чувства гнева и боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Капитан, — сказал вахтенный офицер, — диагностика проведена…
Его голос утих, когда он понял, что Бриттон его не слышит.
На мостике появилась группа охраны.
— Вы слышали приказ капитана, — рявкнул Ховелл, жестом указав группе идти вперёд. — Убрать с мостика весь персонал ЭИР!
Сотрудники Глинна у консоли в готовности напряглись.
И тут Бриттон медленно подняла руку.
— Капитан…, — начал было Ховелл.
— Они могут остаться.
Ховелл недоверчиво посмотрел на неё, но Бриттон не обернулась.
Настало долгое, мучительное молчание. Затем Глинн кивнул своей группе.
Сидящий за компьютером мужчина снял с шеи ключ и вставил его в переднюю панель консоли. Глинн вышел вперёд, ввёл короткую серию команд, затем повернулся к цифровой клавиатуре и ещё раз, коротко, отстучал по ней.
Вахтенный офицер поднял голову.
— Мэм, панель включилась.
Бриттон кивнула.
— Боже, я надеюсь, вы правда знаете что делаете, — сказала она, не глядя на Глинна.
— Если вы верите хоть чему-нибудь, капитан, то уж точно должны верить в это. Я заключил профессиональный договор — и личный тоже — с тем, чтобы доставить метеорит в Нью-Йорк. На решение всех возможных проблем — и этой, в том числе — я направил огромное количество ресурсов. У меня — у нас — провала не будет.
Если эти слова и возымели на Бриттон какое-либо действие, МакФарлэйн этого не заметил. Её взгляд оставался отрешённым. Глинн отступил на шаг.
— Капитан, следующие двенадцать часов будут самыми тяжёлыми за всё время с начала проекта. Сейчас успех зависит от определённой субординации, от вашего авторитета капитана. И за это я прошу у вас прощения. Как только метеорит будет надёжно закреплён в трюме, корабль снова станет вашим. И к завтрашнему полудню мы уже будем на пути в Нью-Йорк. С бесценным призом.
МакФарлэйн видел, что Глинн улыбается, глядя на капитана; слабо, еле заметно — но всё же улыбается.
Из радиокомнаты выскочил Бэнкс.
— Птичка ответила на позывные, мэм. Это вертолёт Холдинга Ллойда, он пытается связаться с нами через защищённый канал.
Улыбка с лица Глинна исчезла. Он стрельнул глазами на МакФарлэйна. «Не надо на меня смотреть, — подумал МакФарлэйн. — Ты сам должен был держать его подальше».
Офицер у радарной консоли поправил на голове наушники.
— Капитан, они запрашивают разрешение на посадку.
— Расчётное время прибытия?
— Тридцать минут.
Глинн повернулся к Бриттон.
— Капитан, если не возражаете, у меня имеются неотложные дела. Делайте любые приготовления к отплытию, которые сочтёте нужными. Я скоро вернусь.
Он направился прочь, оставляя у консоли двух сотрудников ЭИР. В дверях остановился.
— Доктор МакФарлэйн, — сказал он, не оборачиваясь. — Господин Ллойд ожидает тёплого приёма. Прошу вас, обеспечьте его.
«Рольвааг», 00:30
С давящим чувством deja vu МакФарлэйн мерил шагами главную палубу, ожидая прибытия вертолёта на танкер. Нескончаемые минуты не было слышно ничего, кроме негромких ударов винта где-то во мраке. МакФарлэйн наблюдал кипучую деятельность, старт которой был дан в тот миг, когда туман скрыл корабль от «Алмиранте Рамиреса». Рядом неясно вырисовывался обрыв, резкие очертания скалистых утёсов смягчались туманом. На вершине стоял сарай, скрывающий метеорит. Перед сараем простиралась палуба с открытым центральным резервуаром. Изнутри провала струился бледный свет. МакФарлэйн продолжал смотреть, как с потрясающей скоростью толпа рабочих взялась за сооружение башни из блестящих балок. Башня вздымалась из трюма, и металлическая решётчатая конструкция мягко отсвечивала в жёлтом свете. Вот два подъёмных крана, качнувшись, поставили на нужное место предварительно собранные фрагменты башни. По меньшей мере дюжина сварщиков работала на ней, и длинные потоки искр каскадом слетали вниз, на строительные каски и плечи инженеров, стоящих ниже. Несмотря на объём и массивность, вся структура странным образом производила впечатление хрупкости, напоминая сложную трёхмерную паутину. Даже ценой жизни МакФарлэйн не мог бы сказать, как именно метеорит собирается оказаться в трюме после того, как его опустят на вершину башни.
Звук винта неожиданно стал громче, и МакФарлэйн вдоль настройки рысью припустил к хвосту. Крупный «Чинук» показался из тумана, его винты сметали с палубы вал тончайших капелек. Моряк с яркими фонарями в руках направлял машину на нужное место. Рутинное приземление, ничем не напоминающее тот ажиотаж при прибытии Ллойда во время шторма, когда они огибали мыс Горн.
МакФарлэйн уныло смотрел на то, как огромные шасси вертолёта опускаются на площадку. Когда работаешь мальчиком на побегушках между Ллойдом и Глинном, ничего хорошего из этого не выйдет. Он не связист, он учёный! Его не нанимали на такую работу, и осознание этого просто приводило его в бешенство.
Люк вертолёта распахнулся. Внутри стоял Ллойд с серой шляпой в руке, одетый в длинное чёрное кашемировое пальто. Свет фонарей отсвечивал от его мокрой лысины. Ллойд спрыгнул вниз, грациозно — для человека его габаритов — приземлился, а затем направился по палубе, несгибаемый, властный, не обращая никакого внимания на джунгли оборудования и толпы людей, которые потоком спускались с вертолёта по поднятому гидравлическому трапу. Ллойд обменялся с МакФарлэйном стальным пожатием руки, улыбнулся и кивнул. Затем продолжил свой путь. МакФарлэйн проследовал за ним через открытую всем ветрам палубу, подальше от звука ударов лопастей. Возле поручней Ллойд остановился, изучая взглядом фантастическую башню, от подножия и до верхушки.
— А где Глинн? — Пророкотал он.
— Наверное, он уже вернулся на мостик.
— Ну так идём!
***
На мостике царило напряжение, все лица были тускло освещены. Ллойд постоял в дверях, впитывая впечатления. Затем тяжело ступил внутрь.
Глинн стоял у консоли ЭИР, приглушённым тоном разговаривая с мужчиной у клавиатуры. Ллойд подошёл к нему, обхватив его худую руку своей.
— Человек часа! — Воскликнул он.
Если Ллойд на борту самолёта и был в раздражении, казалось, к нему вновь уже вернулось хорошее настроение. Он махнул рукой на сооружение, которое высовывалось из трюма.
— Боже, Эли, это невероятно. Ты уверен, что она выдержит камень в двадцать пять тысяч тонн?
— Двойная избыточность, — лаконично отозвался тот.
— Ах, да, совсем забыл. И как, чёрт возьми, планируется провести эту работу?
— Башня разрушится под нашим контролем.
— Что? Разрушится? И это говоришь ты? О, Боже!
— Мы перенесём камень на башню. Затем проведём серию взрывов. Они последовательно разрушат всю башню, уровень за уровнем. Метеорит спустится в трюм постепенно, по чуть-чуть.
Ллойд во все глаза смотрел на сооружение.
— Потрясающе, — сказал он. — Вы делали такое и раньше?
— Приходилось, хотя и не совсем так.
— Ты уверен, что это сработает?
На тонких губах Глинна появилась кривая усмешка.
— Прости, что спросил. Это работа твоих ребят, Эли, и я не собираюсь ставить её под сомнение. Я здесь совсем по другому поводу, — сказал он, выпрямляясь во весь рост и посматривая по сторонам. — Я не собираюсь жеманничать. У нас имеется проблема, и по её поводу совершенно ничего не делается. Мы прошли слишком долгий путь, чтобы нас могло что-то остановить. Потому-то я сюда и прилетел — надрать кое-кому задницу и лишить кое-кого должности.
Он указал рукой в туман.
— Там, справа по носу, стоит военный корабль. Мне об этом сообщили. Чилийцы ждут, пока мы шевельнёмся. И, Эли, чёрт тебя побери, ты совершенно ничего не предпринял по этому поводу. Ладно, больше хождения вокруг да около не будет. Здесь требуется решительное действие, и с этого момента я всё беру на себя. Я отправлюсь в Нью-Йорк на этом корабле, но сначала я заставлю ВМС Чили убрать этого проклятого ковбоя, — продолжил он и направился к выходу. — Моим людям понадобятся лишь несколько минут, чтобы взяться за дело. Эли, через полчаса я жду тебя в своём офисе. Я сделаю несколько звонков. С такого рода мелкими политическими ситуациями я имел дело и прежде.
Пока Ллойд произносил свою краткую речь, Глинн неподвижно удерживал на нём взгляд глубоких серых глаз. Затем платком притронулся к брови и бросил взгляд на МакФарлэйна. Как обычно, в нём было почти невозможно что-то прочесть. Усталость? Отвращение? Вообще ничего?
Глинн заговорил.
— Прошу прощения, господин Ллойд. Вы сказали, что уже связывались с властями Чили?
— Нет, ещё нет. Первым делом мне требовалось в точности узнать, что здесь происходит. В Чили у меня есть влиятельные друзья, в том числе вице-президент и американский посол.
Глинн сделал небрежный шаг к консоли ЭИР.
— Боюсь, это невозможно.
— Что именно невозможно? — Удивление в голосе Ллойда смешалось с нетерпеливостью.
— Ваше участие в любом аспекте этой операции. Было бы лучше, если бы вы вообще оставались в Нью-Йорке.
Голос Ллойда стал резче, в нём послышалась ярость.
— Глинн, не говори мне, что делать, и чего не делать. Инженерную часть я оставляю тебе, но это — политическая ситуация.
— Уверяю вас, я не упускаю из вида ни единого аспекта этой политической ситуации.
Голос Ллойда завибрировал.
— О, неужели? А что ты скажешь по поводу этого эсминца, вон там? Он вооружён до зубов, направил на нас орудия — если ты до сих пор этого не заметил. И ты, чёрт возьми, не сделал совсем ничего. Ничего.
Услышав это, капитан Бриттон посмотрела на Ховелла и затем, многозначительно, на Глинна.
— Господин Ллойд, я скажу это лишь один раз. Вы дали мне работу, которую я должен сделать. Я её делаю. Ваша роль в данный момент очень проста: вы даёте мне возможность продолжить действовать по плану. Сейчас не лучшее время для долгих объяснений.
Вместо ответа Ллойд повернулся к Пенфолду, который с жалким видом приткнулся в дверях капитанского мостика.
— Свяжись с послом Трокмортоном и подготовь видеоконференцию с кабинетом вице-президента в Сантьяго. Я буду через минуту.
Пенфолд исчез.
— Господин Ллойд, — тихо сказал Глинн. — Вы можете оставаться на мостике и наблюдать. Это всё, что я вам дозволяю.
— Слишком поздно для этих слов, Глинн.
Глинн бесшумно повернулся к мужчине, сидящему за чёрным компьютером.
— Выключи электричество в отсеках «Ллойд Индастрис», а ещё — дальнюю связь по всему кораблю.
Наступила звенящая тишина.
— Ах ты, сукин сын, — прорычал Ллойд. Быстро оправившись, он повернулся к Бриттон. — Я оспариваю этот приказ. Господин Глинн лишён полномочий.
Казалось, Глинн этого не слышал. Он переключил рацию на другую частоту.
— Господин Гарза? Отчёт.
Некоторое время он слушал, затем ответил:
— Замечательно. Под прикрытием тумана начинайте вывод людей с острова. Прикажите всему второстепенному персоналу вернуться на борт. Но точно следуйте плану: пусть они оставляют включёнными огни и оборудование. Рашель уже поставила радиопередачу на автомат. Пусть вспомогательное судно обогнёт остров с задней стороны. Только смотрите в оба, чтобы оно оставалось в постоянной радиотени острова или «Рольваага».
Ллойд перебил его трясущимся от ярости голосом:
— Ты не забыл, Глинн, за кем в этой операции последнее слово? Помимо того, что я увольняю тебя, я вообще прекращаю финансирование ЭИР, — он повернулся к Бриттон. — Верните электричество в мои отсеки.
И снова, на какой-то миг, показалось, будто Глинн просто не слышит Ллойда. И Бриттон, в свою очередь, тоже не сдвинулась с места. Глинн всё так же спокойно продолжал говорить в рацию, отдавать распоряжения, следить за ходом работ. Внезапный порыв ветра ударил в окно мостика, прочертив по плексигласу лентами дождя. Лицо Ллойда побагровело, когда он обернулся к капитану и команде. Никто не встретился с ним взглядом. Работа на мостике продолжалась.
— Меня хоть кто-нибудь слышит? — Воскликнул он.
И тут, наконец, обернулся Глинн.
— Я не забыл, за кем последее слово, господин Ллойд, — ответил он, и в его голос звучал примирительно, даже дружелюбно.
Ллойд глубоко вдохнул, мгновенно растерявшись. Глинн продолжил говорить мягко, настойчиво и даже добродушно.
— Господин Ллойд, в любой операции должен быть лишь один командир. Вы знаете это лучше, чем кто-либо другой. Подписав контракт, я сделал обещание, и я не собираюсь его нарушать. Если вам кажется, что я превышаю свои полномочия, пожалуйста, имейте в виду — я делаю это для вас. Если бы вы связались с чилийским вице-президентом, мы бы потеряли всё. Я лично его знаю: мы частенько играли в поло на его ранчо в Патагонии. Ничто не доставило бы ему такого удовольствия, как отвесить американцам крепкий пинок.
Ллойд с запинкой переспросил:
— Ты играл в поло с…?
Глинн быстро продолжал.
— Лишь у меня одного есть вся информация. Лишь я, и только я, знаю путь к успеху. Я держу всё в тайне не из скромности, господин Ллойд. Для этого есть веская причина: это сделано для того, чтобы никто не смог предвосхитить замысел и помешать нашим действиям. Если честно, сам метеорит не представляет для меня никакого интереса. Но я пообещал, что доставлю его из точки А в точку Б, и никто — никто! — меня не остановит. Так что, надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не собираюсь упускать контроль над этой операцией или делиться с вами объяснениями и прогнозами. А что до прекращения финансирования — мы, как джентльмены, обсудим этот вопрос по возвращении в Америку.
— Послушай, Глинн, всё это очень хорошо и прекрасно…
— Дискуссия окончена, и теперь, сэр, вы будете подчиняться мне, — в голосе Глинна, до того мягком, внезапно зазвучали стальные нотки. — А останетесь ли вы тихо сидеть здесь, растворитесь ли у себя в офисе или пойдёте на гауптвахту, меня совершенно не волнует.
Ллойд, ошарашенный, уставился на него.
— Ты думаешь, меня можно засадить на гауптвахту, ты, надменный ублюдок?
Он прочитал ответ по выражению лица Глинна.
Ллойд, чуть ли не лиловым от ярости лицом, с минуту помолчал. Затем повернулся к Бриттон.
— А на кого работаете вы?
Но глаза Бриттон, глубокие и зелёные, точно океан, продолжали смотреть на Глинна.
— Я работаю на человека, у которого ключи от машины, — наконец, произнесла она.
Ллойд стоял на месте, распухший от гнева. Он не стал реагировать немедленно. Вместо того он медленно прогулялся по всему мостику, оставляя за собой скрипящими полами пальто брызги воды, пока не остановился у ряда окон. Там он стоял какое-то время, тяжело дыша и не глядя ни на что конкретное.
— В последний раз приказываю подать энергию в мой отсек и восстановить связь!
Ни звука, ни отклика. Было ясно, что никто, даже самый младший офицер, не намеревается подчиняться Ллойду.
Он медленно обернулся, и его взгляд упал прямо на МакФарлэйна. Ллойд тихо спросил:
— А ты, Сэм?
Очередной жестокий порыв ветра ударил в окна. МакФарлэйн, стоящий в ступоре, почувствовал, как содрогнулся воздух. На мостике наступила мёртвая тишина. Ему требовалось принять какое-то решение, и он его принял, одно из самых лёгких решений в жизни.
— Я работаю ради метеорита, — тихо сказал МакФарлэйн.
Ллойд продолжал смотреть на него чёрными, сверкающими глазами. Затем, в какой-то миг, из него будто выпустили воздух. Массивная фигура, казалось, потеряла мощь буйвола, плечи опустились, цвет с лица исчез. Он повернулся к ним спиной, помедлил, медленно вышёл с капитанского мостика и исчез за дверью.
Мгновение спустя Глинн снова склонился к чёрному компьютеру и что-то тихо проговорил человеку, сидящему за клавиатурой.
«Рольвааг», 01:45
Капитан Бриттон смотрела прямо перед собой, ничем не выдавая своих чувств. Она старалась подстраивать дыхание, сердечный ритм, всё, — к пульсу корабля. Последние часы ветер постоянно набирал силу, и теперь стонал и молотом бил по кораблю. Дождь тоже усилился, крупные капли словно пули выстреливали из тумана. Panteonero был близок.
Она перенесла внимание на паутину башни, что вздымалась из трюма. Сооружение пока оставалось ниже уровня обрыва, и, однако, оно казалось завершённым. У Бриттон не было ни малейшего представления о том, каким будет следующий шаг. Незнание вызывало чувство неловкости, даже униженности. Она бросила взгляд на компьютер ЭИР и мужчину, что за ним работал. Ей казалось, на борту она знает каждого. Однако этот человек — совершеннейший незнакомец, который, судя по всему, чертовски много знает о том, как обращаться с танкером. Бриттон сжала губы ещё плотнее.
Конечно, в некоторых ситуациях ей приходилось терять власть над судном — при загрузке топлива, например, или когда на борт поднимается портовый лоцман. Но то были простые, знакомые элементы управления судном, они вырабатывались десятилетиями. А то, что произошло сейчас, таковым не являлось: это было унижением. Незнакомцы управляли загрузкой после того, как она пришвартовала корабль к берегу и оставила его под прицелом военного судна в трёх тысячах ярдов… Ещё раз она попыталась упрятать поглубже чувства гнева и боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50