Холлис откашлялся и сказал:
- Я бы не хотел разрушать ваши иллюзии о России, крестьянах и тому подобном. Мне это даже нравится. Издержки юности...
- Вы храпите?
- Иногда. А вы?
- Спросите у кого-нибудь еще. Я не легла на вашу любимую сторону кровати?
- Да мне все равно.
- С вами будет легко спать. Почему на вас синие трусы? Военно-воздушные силы?
Холлис откатился от нее и отвернулся к окну.
- Спокойной ночи, - сказал он.
- Вы устали?
- Наверное, должен был бы устать, - отозвался он.
- А я скорее перевозбуждена. Такой день...
- Вы - желанный гость.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я сказал достаточно.
- Вы рассердились на что-то? Вы говорите сердитым тоном.
- Я просто устал. По-моему, это вы сердитесь на меня.
- Вы сердитесь потому, что я одета?
- Это ваша одежда. Если хотите измять ее, это ваше дело.
- До того, как остаться здесь, я имела три долгих связи, затем три коротких, одну интрижку с женатым мужчиной и два романчика на ночь. Когда я приехала сюда, у меня была связь с одним человеком до тех пор, пока он не уехал. Потом был Сэз, и вот...
- Потише... Я не чувствую ни рук, ни ног, - хрипло сказал Холлис.
Лиза склонилась над ним и положила руку ему на плечо. Он обернулся к ней.
- Вы пристрелили двоих кагэбэшников и ни разу не вздрогнули, а вот сейчас дрожите.
- Просто холодно.
- Я тоже нервничаю. Но я хочу тебя, - прошептала она. - Возможно, никакого завтра у нас с тобой не будет.
- Ты говоришь, как один из моих истребителей: "А существует ли вообще завтра?"
- Мы войдем в него одновременно.
- Верно. А Сэз? Как он воспримет это?
Лиза замолчала. Холлис погладил ее по щеке и поцеловал.
Они разделись и крепко сжали друг друга в объятиях. Она гладила его спину и кончиками пальцев провела по гладким, упругим узелкам на его теле.
- Шрамы, - объяснил Сэм.
Он накрыл ее собой и стал нежно и долго ласкать.
- О, Сэм, как приятно... тепло...
- Тепло... да. - Он вошел в нее глубже и почувствовал, как ее бедра утонули в мягкой пуховой перине, а затем ее тело с удивительной силой выгнулось вверх...
Потом они отдыхали, крепко обнявшись.
- Я слышу, как бьется твое сердце, - шепнула она.
- А я чувствую твое дыхание.
- Теперь я засну, - она поцеловала его.
Холлис лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к ночным звукам. Он чувствовал запах сигарет, доносящийся из соседней комнаты, чей-то кашель. Окошко чуть дребезжало от ветра.
Потом он услышал гул автомобиля на дороге.
Он ожидал услышать звук шагов и стук в дверь. Однако шум мотора постепенно стих вдалеке. В этой стране было очень мало граждан, местонахождение которых оставалось незафиксированным. А уж иностранцы, болтающиеся неведомо где, были грубейшей недоработкой этой системы.
Холлис закрыл глаза и поплыл куда-то. Он слышал, как Лиза что-то тихо бормочет во сне:
- Машина застряла!.. Я на дежурстве!.. Он и твой друг, Сэз...
Это была первая женщина из всех, кого он знал, во сне говорившая по-русски.
Холлис провалился в чуткий, беспокойный сон, и ему приснился он сам.
Глава 12
Лиза проснулась от каких-то звуков на заднем дворе. Тишину рассвета прорезал крик петуха.
- Снаружи кто-то есть, Сэм.
Холлис открыл глаза и услышал скрип двери.
- У них там уборная и умывальник.
- О!
С кухни доносился шум.
- Изо рта идет пар, - сказала Лиза. - Видишь? - Она выдохнула воздух. Воскресное утро, - проговорила Лиза. - Мне бы хотелось снова услышать церковный колокол. Тебе нравится утро?
- Что?
- Мне бы очень не хотелось считать это интрижкой на одну ночь, так что давай проделаем это еще раз.
- О'кей.
Через час за окном совсем рассвело.
Лиза обняла Сэма и нежно провела кончиками пальцев по его ноге.
- Перевернись.
Холлис лег на живот, а она скинула на пол одеяла. Вся спина его была в красно-розовых шрамах.
- Ты весь изранен. Это больно?
- Сейчас нет.
- Ты горел?
- Нет, это от осколков.
- А самолет взорвался?
- Ну, не сам по себе. Ему в задницу попала ракета "земля-воздух".
- Расскажи.
Холлис перевернулся на спину.
- Ладно. Это было двадцать девятого декабря 1972 года. По иронии судьбы все произошло как раз в последнюю американскую операцию над Северным Вьетнамом. Бомбежка под Рождество. Помнишь?
- Нет.
- Я находился над Хайфоном и возвращался в Южный Вьетнам. Вдруг мой второй пилот Эрни Симмз говорит так спокойно со своего заднего сиденья: "Они выпулили ракету". И дает мне какие-то советы, как от нее уклониться. Но "земля-воздух" уже летела в нас, и увернуться было невозможно. Последнее, что произнес Эрни: "О нет!" Следующее, что я помню - взрыв, приборная доска почернела, и самолет потерял управление. Все вокруг забрызгало кровью, даже парашют оказался весь в крови. Я думал, что это моя кровь, но это была кровь Эрни. Наш "F-4" вошел в крутой штопор и падал в Южно-Китайское море. Я выбросился с парашютом вместе с Симмзом прямо из открытой кабины. Какое-то время я плавал вокруг парашюта. Вьетнамские канонерки приближались к нам.
Холлис сел на кровати и уставился в окно.
- Симмз был метрах в ста от меня. Канонерка настигла его первым. Он заорал: "Сэм, они достали меня!" Я плыл к нему, а он махнул мне, чтобы я убирался к черту. Я не мог ему ничем помочь. Вьетнамцы втащили его к себе на борт и направились ко мне. Но вдруг появились спасательные вертолеты морской пехоты и открыли огонь по канонеркам. Канонерка, на которой находился Симмз, резко повернула под прикрытие береговых батарей, и наши вертолеты прекратили преследование... Потом меня отправили в плавучий госпиталь. Потом я узнал, что оказался последним пилотом, сбитым над Северным Вьетнамом. Весьма сомнительная слава. Симмз был последним пропавшим без вести.
- Боже... что тебе пришлось пережить! - воскликнула Лиза. - А ты не думаешь, что... Симмз... я хочу спросить, он никогда не объявлялся?
- Нет. Пропал без вести во время боя.
- А... а ты не думаешь... тебя что-то беспокоит во всем происшедшем?
Холлис ответил на ее незаданный вопрос:
- Не знаю, что бы я смог для него сделать. Однако он был моим вторым пилотом, и я несу ответственность. Может быть... Я, наверное, в чем-то ошибся, может быть, неправильно определил расстояние в воде между нами, не рассчитал время, когда подлетели наши вертолеты... У меня тогда все помутилось в голове, и я полностью отключился. Не знаю, чем бы я мог ему помочь. Конечно, я мог подплыть к нему и попасть вместе с ним в плен. Может быть, как командир самолета, именно это я и обязан был сделать.
- Но ты ведь тоже был ранен.
- Тогда я даже не понял этого.
- Значит, ты находился в шоке.
Холлис пожал плечами.
- Дело сделано. Все в прошлом.
Лиза погладила его по плечу.
- Эрни Симмз никогда не значился в северо-вьетнамских списках погибших в бою или военнопленных, так что он официально пропал без вести, - говорил Сэм. - Но я видел, как они затащили его на борт живым. И вот сейчас, в связи с делом майора Додсона, я снова об этом задумался. Об этих парнях, некогда выпрыгнувших с парашютом, о которых с тех пор ничего неизвестно. Теперь я думаю, а не угодил ли Эрни Симмз, как и еще тысячи наших парней, в Россию.
- Это ошеломляет, Сэм.
Холлис взглянул на нее.
- Ошеломляет?.. Пожалуй... Послушай, нам пора идти.
Холлис резко встал с кровати и подошел к сундуку, на котором лежала одежда.
- Ты очень красивый, - улыбнулась Лиза.
- Да брось ты!
Они оделись и вышли на кухню поздороваться с хозяевами. Ида дала им таз с горячей водой, полотенце и кусок мыла.
Холлис вышел из дома и решил прогуляться по дороге. Протекторы "волги" оставили следы на промерзшей глине. Почему они не остановились и не обыскали деревню - непонятно. "Повезло. Судьба, - подумал Сэм и мысленно добавил: - И лень". Хотя, может быть, кто-нибудь и искал их.
Холлис по тропинке вернулся в дом.
- Ну как, ничего интересного? - спросила Лиза.
- Ничего.
Ида пригласила их завтракать. Она поставила на стол тарелки с кашей, вареными яйцами и чай. Ее дети здесь же, за столом, готовили уроки.
- Какой у вас любимый предмет? - спросил их Холлис.
- English, - ответил мальчик.
Сэм улыбнулся и сказал по-английски:
- Мне известно, что в Москве учат английский студенты, но не знал, что его изучают и в деревне.
- Какой ваш любимый американский писатель? - спросила Лиза.
- Мы знаем Джека Лондона и Джеймса Болдуина*. The Fire Next Time печатали в Америке? - спросила Зина.
_______________
* Джеймс Артур Болдуин (р.1924 г.) - американский негритянский писатель.
- О да, я читала, - ответила Лиза.
- Автора посадили в тюрьму?
- Нет. Ему заплатили большой гонорар.
- А наш учитель говорил, что его посадили в тюрьму, - удивился Михаил.
- Да нет же.
- Американцы знают русский? - спросила девочка.
- Нет, - ответила Лиза. - Очень немногие.
- Вы говорите по-русски очень хорошо. Но с каким-то акцентом.
- Так говорила моя русская бабушка, - объяснила Лиза. - Она была с Волги.
Холлис посмотрел на часы. Было уже начало восьмого.
- Нам пора, - сказал он и встал.
Зина помогала матери убирать посуду. Лиза попыталась помочь им, но Ида предложила ей выпить еще чашку чая.
Холлис вышел за Павлом на улицу. Хозяин направился на задний двор, где в закутке возились три свиньи.
- Кормушка старая, вода все время просачивается, и я просто измучился таскать ведра из колонки, - говорил он Холлису.
- А можно починить кормушку?
- Нужно немного смолы или дегтя. Но я не могу ничего выпросить у этих болванов.
- Каких болванов?
- Да из конторы колхоза. Для своих участков всегда трудно что-нибудь достать.
- Для кормушки сгодится колода. По-моему, даже лучше.
Павел почесал затылок.
- Не знаю. Возможно, если бы я поговорил со священником, то смог бы вам ответить. А в Америке фермеры ходят в церковь?
- Да. Я бы сказал, что большинство.
Павел посмотрел на небо.
- Дождь будет. А может, снег. Видите эти облака. Когда они становятся светло-серыми, может пойти снег. Зимой снега так много, что дети не могут ходить в школу, а мы - выйти из дома. Когда-то собирались проложить дороги, но не сделали. Одни пустые разговоры. Я много пью. Иногда бью жену и детей просто так. У меня была еще одна дочь, Катя, но она умерла в одну такую зиму от приступа аппендицита. Говорят, что нас переведут в совхоз. Но я не знаю, будет ли там лучше. А что делают зимой американские фермеры?
- То, что полагается делать зимой. Чистят амбары, охотятся. Да и вообще есть чем заняться. В Америке зимой не так холодно.
- Да, я знаю.
- А сколько лет Яблоне?
- Кто знает. Я приехал сюда с матерью еще ребенком после войны. Отец погиб на фронте. Нас переселили сюда из большого села, которое сожгли немцы. Один человек как-то рассказывал, что Яблоня входила в земли Романовых. Кто-то еще говорил, что ею владел богатый граф, и она была намного больше, чем сейчас. Было два колодца. А не колонки. У нас вот теперь колонка. Здесь была когда-то церковь неподалеку. Но ее сожгли немцы. А вы скучаете по дому? - спросил он Холлиса.
- У меня нет дома.
- Нет дома?
- Я жил во многих местах. Такая работа. Нам пора ехать, Павел. У вас не будет неприятностей из-за нас?
- Я скажу нашим, чтоб не болтали, - сказал Павел.
Холлис взял руку Павла и вложил ему в ладонь десятирублевку. Тот сунул ее в карман.
- Пригоните сюда машину, и я дам вам пять килограммов масла. В Москве за него дадут двадцать рублей.
- Мы едем в Ленинград. А деньги - за ваше гостеприимство. До свидания. - Холлис повернулся и пошел к дому. Лиза уже была готова к отъезду.
- Ида дала мне немного меда и груш. - Она показала на сумку из мешковины.
- Спасибо вам, Ида. До свидания, Зина. - Сэм взял свою спутницу под руку, и они вышли.
Они подошли к стогу, где стояли их "Жигули", и сели в машину. Сэм завел двигатель.
- В спальне я оставила десять рублей, - сказала Лиза.
- Для меня?
- Ты берешь только свободно конвертируемую валюту, - рассмеялась она. Абсолютно конвертируемую.
- Я тоже дал Павлу червонец.
- Мне они показались очень симпатичными людьми.
- Он бьет свою жену. - Холлис попробовал переключить передачу, но снова забарахлило сцепление. - Страна с ядерной мощью... Не могу я постичь такого. - Он еще раз выжал сцепление. - О'кей.
Холлис выехал на грязную дорогу и развернулся в противоположном направлении, туда, откуда они приехали.
- Так куда мы теперь едем? В Можайск? - спросила Лиза.
- Мы не поедем в Можайск. Мы отправимся в Гагарин. - Холлис посигналил на прощание, проезжая мимо дома Павла.
- А почему мы едем в Гагарин?
- Ну, между Можайском и Москвой гэбэшники ищут майора Додсона, а может быть, и нас. А в Гагарине, надеюсь, не все еще подняты по тревоге на поиски "заблудившихся" американцев. Оставим машину и вернемся в Москву поездом, о'кей?
- Разве у меня есть выбор?
- Можешь ехать на заднем сиденье. С левой или с правой стороны.
Лиза закурила сигарету.
- А ты довольно находчивый парень.
- Путешествия за границей - вещь познавательная и воспитательная. Еще посмотрим, насколько я находчив.
- Ты знаешь дорогу? - спросила Лиза.
- Отсюда примерно пятьдесят километров на запад до старого шоссе Минск - Москва. Да, боюсь, что это...
- Еще одно нарушение правил маршрута.
- А что произошло, что наша сладкая девочка стала такой послушной?
- Я испытала благоговейный страх, - рассмеялась Лиза. - От того, как ты разговаривал со мной в постели. Как ты думаешь, у этих крестьян в Яблоне не будет неприятностей?
- Не будет, если они сами не начнут болтать о нас и если комитет их не вычислит.
- Хочешь грушу?
- Конечно.
Лиза достала из сумки грушу, вытерла ее рукавом и протянула ему. Он откусил кусочек.
- Вкусная груша, - заметил он, сворачивая на старое шоссе Минск Москва и направляясь на запад. - Примерно через двадцать минут будет Гагарин.
Холлис снизил скорость.
- Город назван в честь космонавта?
- Да. Он родился в деревне неподалеку отсюда. Кое в чем надо отдать этим людям должное.
Остановив машину на окраине города посередине пустынной улицы, Холлис опустил стекло. Пожилая толстая женщина тащила на плече огромную корзину.
- Вокзал? - спросил Холлис.
- Ну вот и славно, - проговорила та, открыла заднюю дверцу "Жигулей", впихнула внутрь корзину и сама плюхнулась вслед за ней. Машина заметно осела. Холлис взглянул на Лизу, улыбнулся, пожал плечами и спросил по-русски:
- Куда теперь?
- Туда, туда. Разворачивайся здесь. А вы сами откуда? По говору слышу не местные.
- Из Эстонии, - ответил он.
Проехав узкую улицу, Холлис увидел железнодорожный вокзал и припарковал "Жигули" на стоянке.
Холлис помог женщине выйти из машины и взялся отнести ее корзину на платформу.
- Спасибо, сынок. Дай Бог тебе здоровья!
Лиза шла за ними следом с чемоданчиком в руках.
- Хорошо, что она не заметила московские номера на нашей машине, сказала она, когда они подошли к билетной кассе. Ближайший поезд на Москву должен быть через двадцать минут.
- Два билета до Москвы, - попросил Сэм.
Когда они отошли от кассы, Лиза взяла его под руку.
- Почему-то я чувствую, что ты вытащишь нас из этой истории. Ведь ты нас втянул в нее.
Подошел белорусский экспресс, они заняли свободные места неподалеку от купе проводника. Холлис взглянул на часы. Половина десятого. Поезд должен прибыть на вокзал около полудня.
Холлис и Лиза старались говорить друг с другом как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимания.
- Я уже на пределе. Но ты молодец. Ты замечательно провернул это дело. Даже если что-нибудь случится и мы не доберемся до посольства... - Лиза прервалась на этом слове. - А как же мы войдем туда, наверняка нас ждут у входа?
- Покажу тебе один прием.
- Ну, тебе лучше знать. Вообще-то ты великолепен... И я доверяю тебе.
Экспресс из Минска прибыл на Белорусский вокзал без десяти двенадцать.
Они направились на улицу Горького. Холлис привел Лизу в гостиницу "Минск". Телефонная кабина в вестибюле была свободна. Он набрал номер своего помощника, капитана О'Ши.
- Эд, это я, - сказал полковник. - Все в порядке?
- Да, сэр.
- Тут у нас фотовспышка, - это слово означало, что он находится в чрезвычайной ситуации. - Пришли за мной машину в пункт "дельта" через десять минут.
- Есть, сэр. Выезжаю лично.
- Нет. Сам останься на месте и разыщи Девятого. Мне нужно с ним увидеться.
- Девятый очень волнуется за вас. Он у себя.
- Значит, через десять минут.
- Да, сэр.
Холлис повесил трубку и сказал Лизе:
- Сэз очень беспокоится о тебе.
Они вышли из гостиницы и пошли к центру.
- А где этот пункт "дельта", Сэм?
- Это Елисеевский гастроном. За нашей машиной наверняка будет "хвост". Как только автомобиль замедлит ход, прыгай на заднее сиденье, а я - за тобой. О'кей?
- Я видела такое в кино.
Ждать им не пришлось. Едва они подошли к дверям магазина, увидели приближающийся черный "форд".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
- Я бы не хотел разрушать ваши иллюзии о России, крестьянах и тому подобном. Мне это даже нравится. Издержки юности...
- Вы храпите?
- Иногда. А вы?
- Спросите у кого-нибудь еще. Я не легла на вашу любимую сторону кровати?
- Да мне все равно.
- С вами будет легко спать. Почему на вас синие трусы? Военно-воздушные силы?
Холлис откатился от нее и отвернулся к окну.
- Спокойной ночи, - сказал он.
- Вы устали?
- Наверное, должен был бы устать, - отозвался он.
- А я скорее перевозбуждена. Такой день...
- Вы - желанный гость.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я сказал достаточно.
- Вы рассердились на что-то? Вы говорите сердитым тоном.
- Я просто устал. По-моему, это вы сердитесь на меня.
- Вы сердитесь потому, что я одета?
- Это ваша одежда. Если хотите измять ее, это ваше дело.
- До того, как остаться здесь, я имела три долгих связи, затем три коротких, одну интрижку с женатым мужчиной и два романчика на ночь. Когда я приехала сюда, у меня была связь с одним человеком до тех пор, пока он не уехал. Потом был Сэз, и вот...
- Потише... Я не чувствую ни рук, ни ног, - хрипло сказал Холлис.
Лиза склонилась над ним и положила руку ему на плечо. Он обернулся к ней.
- Вы пристрелили двоих кагэбэшников и ни разу не вздрогнули, а вот сейчас дрожите.
- Просто холодно.
- Я тоже нервничаю. Но я хочу тебя, - прошептала она. - Возможно, никакого завтра у нас с тобой не будет.
- Ты говоришь, как один из моих истребителей: "А существует ли вообще завтра?"
- Мы войдем в него одновременно.
- Верно. А Сэз? Как он воспримет это?
Лиза замолчала. Холлис погладил ее по щеке и поцеловал.
Они разделись и крепко сжали друг друга в объятиях. Она гладила его спину и кончиками пальцев провела по гладким, упругим узелкам на его теле.
- Шрамы, - объяснил Сэм.
Он накрыл ее собой и стал нежно и долго ласкать.
- О, Сэм, как приятно... тепло...
- Тепло... да. - Он вошел в нее глубже и почувствовал, как ее бедра утонули в мягкой пуховой перине, а затем ее тело с удивительной силой выгнулось вверх...
Потом они отдыхали, крепко обнявшись.
- Я слышу, как бьется твое сердце, - шепнула она.
- А я чувствую твое дыхание.
- Теперь я засну, - она поцеловала его.
Холлис лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к ночным звукам. Он чувствовал запах сигарет, доносящийся из соседней комнаты, чей-то кашель. Окошко чуть дребезжало от ветра.
Потом он услышал гул автомобиля на дороге.
Он ожидал услышать звук шагов и стук в дверь. Однако шум мотора постепенно стих вдалеке. В этой стране было очень мало граждан, местонахождение которых оставалось незафиксированным. А уж иностранцы, болтающиеся неведомо где, были грубейшей недоработкой этой системы.
Холлис закрыл глаза и поплыл куда-то. Он слышал, как Лиза что-то тихо бормочет во сне:
- Машина застряла!.. Я на дежурстве!.. Он и твой друг, Сэз...
Это была первая женщина из всех, кого он знал, во сне говорившая по-русски.
Холлис провалился в чуткий, беспокойный сон, и ему приснился он сам.
Глава 12
Лиза проснулась от каких-то звуков на заднем дворе. Тишину рассвета прорезал крик петуха.
- Снаружи кто-то есть, Сэм.
Холлис открыл глаза и услышал скрип двери.
- У них там уборная и умывальник.
- О!
С кухни доносился шум.
- Изо рта идет пар, - сказала Лиза. - Видишь? - Она выдохнула воздух. Воскресное утро, - проговорила Лиза. - Мне бы хотелось снова услышать церковный колокол. Тебе нравится утро?
- Что?
- Мне бы очень не хотелось считать это интрижкой на одну ночь, так что давай проделаем это еще раз.
- О'кей.
Через час за окном совсем рассвело.
Лиза обняла Сэма и нежно провела кончиками пальцев по его ноге.
- Перевернись.
Холлис лег на живот, а она скинула на пол одеяла. Вся спина его была в красно-розовых шрамах.
- Ты весь изранен. Это больно?
- Сейчас нет.
- Ты горел?
- Нет, это от осколков.
- А самолет взорвался?
- Ну, не сам по себе. Ему в задницу попала ракета "земля-воздух".
- Расскажи.
Холлис перевернулся на спину.
- Ладно. Это было двадцать девятого декабря 1972 года. По иронии судьбы все произошло как раз в последнюю американскую операцию над Северным Вьетнамом. Бомбежка под Рождество. Помнишь?
- Нет.
- Я находился над Хайфоном и возвращался в Южный Вьетнам. Вдруг мой второй пилот Эрни Симмз говорит так спокойно со своего заднего сиденья: "Они выпулили ракету". И дает мне какие-то советы, как от нее уклониться. Но "земля-воздух" уже летела в нас, и увернуться было невозможно. Последнее, что произнес Эрни: "О нет!" Следующее, что я помню - взрыв, приборная доска почернела, и самолет потерял управление. Все вокруг забрызгало кровью, даже парашют оказался весь в крови. Я думал, что это моя кровь, но это была кровь Эрни. Наш "F-4" вошел в крутой штопор и падал в Южно-Китайское море. Я выбросился с парашютом вместе с Симмзом прямо из открытой кабины. Какое-то время я плавал вокруг парашюта. Вьетнамские канонерки приближались к нам.
Холлис сел на кровати и уставился в окно.
- Симмз был метрах в ста от меня. Канонерка настигла его первым. Он заорал: "Сэм, они достали меня!" Я плыл к нему, а он махнул мне, чтобы я убирался к черту. Я не мог ему ничем помочь. Вьетнамцы втащили его к себе на борт и направились ко мне. Но вдруг появились спасательные вертолеты морской пехоты и открыли огонь по канонеркам. Канонерка, на которой находился Симмз, резко повернула под прикрытие береговых батарей, и наши вертолеты прекратили преследование... Потом меня отправили в плавучий госпиталь. Потом я узнал, что оказался последним пилотом, сбитым над Северным Вьетнамом. Весьма сомнительная слава. Симмз был последним пропавшим без вести.
- Боже... что тебе пришлось пережить! - воскликнула Лиза. - А ты не думаешь, что... Симмз... я хочу спросить, он никогда не объявлялся?
- Нет. Пропал без вести во время боя.
- А... а ты не думаешь... тебя что-то беспокоит во всем происшедшем?
Холлис ответил на ее незаданный вопрос:
- Не знаю, что бы я смог для него сделать. Однако он был моим вторым пилотом, и я несу ответственность. Может быть... Я, наверное, в чем-то ошибся, может быть, неправильно определил расстояние в воде между нами, не рассчитал время, когда подлетели наши вертолеты... У меня тогда все помутилось в голове, и я полностью отключился. Не знаю, чем бы я мог ему помочь. Конечно, я мог подплыть к нему и попасть вместе с ним в плен. Может быть, как командир самолета, именно это я и обязан был сделать.
- Но ты ведь тоже был ранен.
- Тогда я даже не понял этого.
- Значит, ты находился в шоке.
Холлис пожал плечами.
- Дело сделано. Все в прошлом.
Лиза погладила его по плечу.
- Эрни Симмз никогда не значился в северо-вьетнамских списках погибших в бою или военнопленных, так что он официально пропал без вести, - говорил Сэм. - Но я видел, как они затащили его на борт живым. И вот сейчас, в связи с делом майора Додсона, я снова об этом задумался. Об этих парнях, некогда выпрыгнувших с парашютом, о которых с тех пор ничего неизвестно. Теперь я думаю, а не угодил ли Эрни Симмз, как и еще тысячи наших парней, в Россию.
- Это ошеломляет, Сэм.
Холлис взглянул на нее.
- Ошеломляет?.. Пожалуй... Послушай, нам пора идти.
Холлис резко встал с кровати и подошел к сундуку, на котором лежала одежда.
- Ты очень красивый, - улыбнулась Лиза.
- Да брось ты!
Они оделись и вышли на кухню поздороваться с хозяевами. Ида дала им таз с горячей водой, полотенце и кусок мыла.
Холлис вышел из дома и решил прогуляться по дороге. Протекторы "волги" оставили следы на промерзшей глине. Почему они не остановились и не обыскали деревню - непонятно. "Повезло. Судьба, - подумал Сэм и мысленно добавил: - И лень". Хотя, может быть, кто-нибудь и искал их.
Холлис по тропинке вернулся в дом.
- Ну как, ничего интересного? - спросила Лиза.
- Ничего.
Ида пригласила их завтракать. Она поставила на стол тарелки с кашей, вареными яйцами и чай. Ее дети здесь же, за столом, готовили уроки.
- Какой у вас любимый предмет? - спросил их Холлис.
- English, - ответил мальчик.
Сэм улыбнулся и сказал по-английски:
- Мне известно, что в Москве учат английский студенты, но не знал, что его изучают и в деревне.
- Какой ваш любимый американский писатель? - спросила Лиза.
- Мы знаем Джека Лондона и Джеймса Болдуина*. The Fire Next Time печатали в Америке? - спросила Зина.
_______________
* Джеймс Артур Болдуин (р.1924 г.) - американский негритянский писатель.
- О да, я читала, - ответила Лиза.
- Автора посадили в тюрьму?
- Нет. Ему заплатили большой гонорар.
- А наш учитель говорил, что его посадили в тюрьму, - удивился Михаил.
- Да нет же.
- Американцы знают русский? - спросила девочка.
- Нет, - ответила Лиза. - Очень немногие.
- Вы говорите по-русски очень хорошо. Но с каким-то акцентом.
- Так говорила моя русская бабушка, - объяснила Лиза. - Она была с Волги.
Холлис посмотрел на часы. Было уже начало восьмого.
- Нам пора, - сказал он и встал.
Зина помогала матери убирать посуду. Лиза попыталась помочь им, но Ида предложила ей выпить еще чашку чая.
Холлис вышел за Павлом на улицу. Хозяин направился на задний двор, где в закутке возились три свиньи.
- Кормушка старая, вода все время просачивается, и я просто измучился таскать ведра из колонки, - говорил он Холлису.
- А можно починить кормушку?
- Нужно немного смолы или дегтя. Но я не могу ничего выпросить у этих болванов.
- Каких болванов?
- Да из конторы колхоза. Для своих участков всегда трудно что-нибудь достать.
- Для кормушки сгодится колода. По-моему, даже лучше.
Павел почесал затылок.
- Не знаю. Возможно, если бы я поговорил со священником, то смог бы вам ответить. А в Америке фермеры ходят в церковь?
- Да. Я бы сказал, что большинство.
Павел посмотрел на небо.
- Дождь будет. А может, снег. Видите эти облака. Когда они становятся светло-серыми, может пойти снег. Зимой снега так много, что дети не могут ходить в школу, а мы - выйти из дома. Когда-то собирались проложить дороги, но не сделали. Одни пустые разговоры. Я много пью. Иногда бью жену и детей просто так. У меня была еще одна дочь, Катя, но она умерла в одну такую зиму от приступа аппендицита. Говорят, что нас переведут в совхоз. Но я не знаю, будет ли там лучше. А что делают зимой американские фермеры?
- То, что полагается делать зимой. Чистят амбары, охотятся. Да и вообще есть чем заняться. В Америке зимой не так холодно.
- Да, я знаю.
- А сколько лет Яблоне?
- Кто знает. Я приехал сюда с матерью еще ребенком после войны. Отец погиб на фронте. Нас переселили сюда из большого села, которое сожгли немцы. Один человек как-то рассказывал, что Яблоня входила в земли Романовых. Кто-то еще говорил, что ею владел богатый граф, и она была намного больше, чем сейчас. Было два колодца. А не колонки. У нас вот теперь колонка. Здесь была когда-то церковь неподалеку. Но ее сожгли немцы. А вы скучаете по дому? - спросил он Холлиса.
- У меня нет дома.
- Нет дома?
- Я жил во многих местах. Такая работа. Нам пора ехать, Павел. У вас не будет неприятностей из-за нас?
- Я скажу нашим, чтоб не болтали, - сказал Павел.
Холлис взял руку Павла и вложил ему в ладонь десятирублевку. Тот сунул ее в карман.
- Пригоните сюда машину, и я дам вам пять килограммов масла. В Москве за него дадут двадцать рублей.
- Мы едем в Ленинград. А деньги - за ваше гостеприимство. До свидания. - Холлис повернулся и пошел к дому. Лиза уже была готова к отъезду.
- Ида дала мне немного меда и груш. - Она показала на сумку из мешковины.
- Спасибо вам, Ида. До свидания, Зина. - Сэм взял свою спутницу под руку, и они вышли.
Они подошли к стогу, где стояли их "Жигули", и сели в машину. Сэм завел двигатель.
- В спальне я оставила десять рублей, - сказала Лиза.
- Для меня?
- Ты берешь только свободно конвертируемую валюту, - рассмеялась она. Абсолютно конвертируемую.
- Я тоже дал Павлу червонец.
- Мне они показались очень симпатичными людьми.
- Он бьет свою жену. - Холлис попробовал переключить передачу, но снова забарахлило сцепление. - Страна с ядерной мощью... Не могу я постичь такого. - Он еще раз выжал сцепление. - О'кей.
Холлис выехал на грязную дорогу и развернулся в противоположном направлении, туда, откуда они приехали.
- Так куда мы теперь едем? В Можайск? - спросила Лиза.
- Мы не поедем в Можайск. Мы отправимся в Гагарин. - Холлис посигналил на прощание, проезжая мимо дома Павла.
- А почему мы едем в Гагарин?
- Ну, между Можайском и Москвой гэбэшники ищут майора Додсона, а может быть, и нас. А в Гагарине, надеюсь, не все еще подняты по тревоге на поиски "заблудившихся" американцев. Оставим машину и вернемся в Москву поездом, о'кей?
- Разве у меня есть выбор?
- Можешь ехать на заднем сиденье. С левой или с правой стороны.
Лиза закурила сигарету.
- А ты довольно находчивый парень.
- Путешествия за границей - вещь познавательная и воспитательная. Еще посмотрим, насколько я находчив.
- Ты знаешь дорогу? - спросила Лиза.
- Отсюда примерно пятьдесят километров на запад до старого шоссе Минск - Москва. Да, боюсь, что это...
- Еще одно нарушение правил маршрута.
- А что произошло, что наша сладкая девочка стала такой послушной?
- Я испытала благоговейный страх, - рассмеялась Лиза. - От того, как ты разговаривал со мной в постели. Как ты думаешь, у этих крестьян в Яблоне не будет неприятностей?
- Не будет, если они сами не начнут болтать о нас и если комитет их не вычислит.
- Хочешь грушу?
- Конечно.
Лиза достала из сумки грушу, вытерла ее рукавом и протянула ему. Он откусил кусочек.
- Вкусная груша, - заметил он, сворачивая на старое шоссе Минск Москва и направляясь на запад. - Примерно через двадцать минут будет Гагарин.
Холлис снизил скорость.
- Город назван в честь космонавта?
- Да. Он родился в деревне неподалеку отсюда. Кое в чем надо отдать этим людям должное.
Остановив машину на окраине города посередине пустынной улицы, Холлис опустил стекло. Пожилая толстая женщина тащила на плече огромную корзину.
- Вокзал? - спросил Холлис.
- Ну вот и славно, - проговорила та, открыла заднюю дверцу "Жигулей", впихнула внутрь корзину и сама плюхнулась вслед за ней. Машина заметно осела. Холлис взглянул на Лизу, улыбнулся, пожал плечами и спросил по-русски:
- Куда теперь?
- Туда, туда. Разворачивайся здесь. А вы сами откуда? По говору слышу не местные.
- Из Эстонии, - ответил он.
Проехав узкую улицу, Холлис увидел железнодорожный вокзал и припарковал "Жигули" на стоянке.
Холлис помог женщине выйти из машины и взялся отнести ее корзину на платформу.
- Спасибо, сынок. Дай Бог тебе здоровья!
Лиза шла за ними следом с чемоданчиком в руках.
- Хорошо, что она не заметила московские номера на нашей машине, сказала она, когда они подошли к билетной кассе. Ближайший поезд на Москву должен быть через двадцать минут.
- Два билета до Москвы, - попросил Сэм.
Когда они отошли от кассы, Лиза взяла его под руку.
- Почему-то я чувствую, что ты вытащишь нас из этой истории. Ведь ты нас втянул в нее.
Подошел белорусский экспресс, они заняли свободные места неподалеку от купе проводника. Холлис взглянул на часы. Половина десятого. Поезд должен прибыть на вокзал около полудня.
Холлис и Лиза старались говорить друг с другом как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимания.
- Я уже на пределе. Но ты молодец. Ты замечательно провернул это дело. Даже если что-нибудь случится и мы не доберемся до посольства... - Лиза прервалась на этом слове. - А как же мы войдем туда, наверняка нас ждут у входа?
- Покажу тебе один прием.
- Ну, тебе лучше знать. Вообще-то ты великолепен... И я доверяю тебе.
Экспресс из Минска прибыл на Белорусский вокзал без десяти двенадцать.
Они направились на улицу Горького. Холлис привел Лизу в гостиницу "Минск". Телефонная кабина в вестибюле была свободна. Он набрал номер своего помощника, капитана О'Ши.
- Эд, это я, - сказал полковник. - Все в порядке?
- Да, сэр.
- Тут у нас фотовспышка, - это слово означало, что он находится в чрезвычайной ситуации. - Пришли за мной машину в пункт "дельта" через десять минут.
- Есть, сэр. Выезжаю лично.
- Нет. Сам останься на месте и разыщи Девятого. Мне нужно с ним увидеться.
- Девятый очень волнуется за вас. Он у себя.
- Значит, через десять минут.
- Да, сэр.
Холлис повесил трубку и сказал Лизе:
- Сэз очень беспокоится о тебе.
Они вышли из гостиницы и пошли к центру.
- А где этот пункт "дельта", Сэм?
- Это Елисеевский гастроном. За нашей машиной наверняка будет "хвост". Как только автомобиль замедлит ход, прыгай на заднее сиденье, а я - за тобой. О'кей?
- Я видела такое в кино.
Ждать им не пришлось. Едва они подошли к дверям магазина, увидели приближающийся черный "форд".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48