В пипетке осталась переливающ
аяся тоненькая пленка крови, и белый бумажный воротничок весь пропиталс
я ею, как бинт. Он нагнулся и набрал в пипетку воды. Когда он выжимал из маши
нки воду, зараза шарахнула его в живот Ц мягкий сладкий удар.
Опустил взгляд на свои грязные штаны, не менял их несколько месяцев… Дни
скользят мимо, нанизанные на шприц длинной ниткой крови… Я забываю секс
и все острые наслаждения тела Ц серый, привязанный к мусору призрак. Мал
ьчишки-испанцы зовут меня El Hombre Invisible Ц Человек-Невидимка…
Двадцать отжиманий каждое утро. Употребление мусора удаляет жир, оставл
яет мускулы более-менее нетронутыми. Наркоману, кажется, нужно все меньш
е и меньше ткани… Возможно ли будет выделить сжигающую жир молекулу мусо
ра?
Больше и больше статики в Аптеке, бормотанья контроля, как телефонная тр
убка, снятая с крючка… Потратил весь день до 8 вечера, чтоб нахнокать две у
паковки Эвкодола…
На исходе и вены, и деньги.
Откидон продолжается. Вчера ночью проснулся от того, что кто-то сжимает м
не руку. То была моя другая рука… Засыпаю за чтением, и слова принимают зна
чение шифра… Одержим шифрами… Человек заражается цепочками болезней, в
ыдающих зашифрованное послание…
Ужалился на глазах у Д.Л. Нащупываю вену в босой левой ноге… У торчков нет
стыда… Они непроницаемы для отвращения остальных. Сомнительно, чтобы ст
ыд мог существовать в отсутствие сексуального либидо… Стыд торчка исче
зает вместе с его несексуальной общительностью, которая также зависит о
т либидо… Наркоман относится к своему телу безлично, как к инструменту п
оглощения среды, в которой он обитает, оценивает свою ткань холодными ру
ками лошадника. «Ширяться сюда бестолку.» Мертвые рыбьи глаза шарят по и
зувеченной вене.
Пользуюсь снотворным нового типа, называется Сонерил… Сонным себя не чу
вствуешь… В сон сдвигаешься без перехода, резко выпадаешь прямо в середи
ну сновидения… Я много лет провел на зоне, страдая от недоедания…
Президент Ц торчок, но не может принять это прямо из-за своего положения
. Поэтому он шмыгается через меня… Время от времени мы входим в контакт, и
я его подзаряжаю. Эти контакты выглядят, для случайного наблюдателя, как
гомосексуальные практики, но действительное возбуждение не сексуально
в первую голову, а климакс Ц момент разрыва, когда перезарядка завершен
а. В контакт вводятся восставшие пенисы Ц по крайней мере, мы пользовали
сь этим методом в начале, но контактные точки изнашиваются, как вены. Тепе
рь мне иногда приходится проскальзывать своим пенисом под его левое век
о. Разумеется, я всегда могу заразить его Осмотической Подзарядкой, кото
рая соответствует подкожному впрыскиванию, но это означает признать по
ражение. О.П. испортит настроение Президенту на много недель и вполне мож
ет повлечь за собой атомные заморочки. И Президент платит высокую цену з
а свою Окольную Привычку. Он пожертвовал всем контролем и зависим, как не
рожденное дитя. Окольный Наркоман страдает от целого спектра субъектив
ного ужаса, неслышного фотоплазменного неистовства, омерзительной аго
нии костей. Напряги нарастают, чистая энергия без эмоционального наполн
ения, в конце концов, продирает все тело, швыряя его в стороны, будто челов
ека в контакте с высоковольтными проводами. Если его связь подзарядки на
мертво обрезана, Окольный Наркоман впадает в настолько яростные электр
ические конвульсии, что кости его расшатываются, и он умирает с собствен
ным скелетом, изо всех сил пытающимся выкарабкаться из своей нестерпимо
й плоти и бежать по прямой к ближайшему кладбищу.
Отношения между О.Н. (Окольным Наркоманом) и его С.П. (Связным Подзарядки) та
к интенсивны, что они в силах терпеть общество друг друга лишь очень крат
кие и нечастые промежутки времени Ц я имею в виду, помимо встреч для пере
зарядки, когда все личное общение затмевается процессом подзарядки.
Читаю газету… Что-то насчет тройного убийства на рю де Рьма, Париж: «Сведе
ние счетов.»… Продолжаю ускользать… «Полиция идентифицировала автора…
Пепе Эль Кулито… Маленькая Срака, уменьшительно ласкательная кличка.» Ч
то, в самом деле так написано?… Пытаюсь поймать слова в фокус… они распада
ются бессмысленной мозаикой…

ЛАЗАРЬ, СТУПАЙ ДОМОЙ

Роясь в поблекшей пленке на съемной границе Ц в вялой серой местности, з
ияющей зловонными провалами и испещренной отверстыми дырами торча, Ли о
бнаружил, что молодой планкеша, стоящий в его комнате в 10 часов утра, верну
лся с Корсики после двух месяцев водолазания и соскочил с иглы…
«Пришел повыпендриваться своим новым телом,» решил Ли, содрогаясь от утр
енних ломок. Он знал, что видел Ц ах да, Мигель, спасибо Ц три месяца назад
, сидя в Метрополе, отключился над черствым желтым эклером, которым два ча
са спустя отравится кошка, решил, что усилия, затраченного на то, чтобы уви
деть Мигеля вообще в 10 утра, вполне достаточно и без невыносимой работы по
исправлению ошибки Ц («что это за ебаная ферма?»), что, к тому же, потянет з
а собой нынешний вид Мигеля в сильно попользованных областях, как некоег
о громадного, неудобного зверя, лежащего поверх остальных вещей в чемода
не.
«Ты великолепно выглядишь,» сказал Ли, стирая более очевидные признаки о
твращения неряшливой, повседневной салфеткой, при виде серой жижи мусор
а, проступающей на лице Мигеля, изучая узоры изношенности, как если бы и са
м человек, и его одежда много лет перемещались по закоулкам времени, а кос
мическая станция, где можно было бы привести себя в порядок, им так никогд
а и не попалась…
«Кроме этого, к тому времени, как я мог бы исправить ошибку… Лазарь, иди во
н… Уплати Чуваку и ступай домой… К чему мне лицезреть твои старые телеса,
взятые напрокат?»
«Ну что ж, клево, что ты соскочил… Оказал себе любезность.» Мигель плавал п
о комнате, гарпуня рыбу рукой…
«Когда там, то о гарике вообще не думаешь.»
«Тебе так лучше,» сказал Ли, мечтательно оглаживаяшрам от иглы на тыльно
й стороне руки Мигеля, медленными завихрениями пальца водя по изгибам и
узорам гладкой лиловой плоти…
Мигель почесал руку… Выглянул в окно… Его тело шевелилось крохотными га
льванизированными рывками по мере того, как зажигались мусорные каналы
… Ли сидел и ждал. «От одного сеанса еще обратно никто не садился, пацан.»
«Я знаю, что делаю.»
«Все всегда знают.»
Мигель взял пилочку для ногтей.
Ли прикрыл глаза: «Слишком утомительно.»
«А, спасибо, было здорово.» Брюки Мигеля опали на лодыжки. Он стоял в бесфо
рменном чехле плоти, из бурой становившейся зеленой, затем бесцветной в
утреннем свете, комьями отваливавшейся на пол.
Глаза Ли шевелились в веществе лица… маленький, холодный, серый проблеск
… «Убери за собой,» сказал он. «И без этого грязи хватает.»
«О, э-э, конечно,» Мигель загоношился с совочком.
Ли спрятал пакет героина.
Ли жил на постоянном трехдневном оттяге с, разумеется, определенными, э-э
необходимыми перерывами, чтобы подкинуть дровишек в огонь, снедавший ег
о желто-розово-бурое желеобразное вещество и не подпускавший излишек м
аячащей плоти. В начале плоть его была просто мягка Ц так мягка, что его д
о кости ранили пылинки, сквозняки и шуршавшие мимо полы пальто, в то время
как непосредственный контакт с дверями и стульями дискомфорта, казалос
ь, не вызывал. Ни одна рана не заживала в его мягкой, неуверенной плоти… Дл
инные белые щупальцы грибов обвивали обнаженные кости. Затхлые ароматы
атрофировавшейся мошонки окутывали его тело мохнатым серым туманом…
Во время его первой жестокой инфекции закипевший градусник сверкнул рт
утной пулей прямо в череп медсестре, и та пала замертво с исковерканным в
оплем. Врач окинул его одним взглядом и захлопнул стальные шторы надежды
на спасение. Он приказал немедленно вышвырнуть с территории больницы и
пылающую постель, и ее обитателя.
«Он, наверное, сам свой пенициллин вырабатывать умеет!» проворчал врач.
Но инфекция выжгла плесень… Ли теперь жил с разными степенями прозрачно
сти… Хоть он и не был в точности невидимкой, но разглядеть его, по меньшей
мере, было сложно. Его присутствие не привлекало особого внимания… Люди
прикрывали его проекцией, либо отмахивались от него, как от отражения, от
тени: «Какая игра света или неоновая вывеска.»
Теперь Ли чувствовал первую сейсмическую дрожь подступавшего Старого
Верного Холодного Ожога. Он выпихнул дух Мигеля в коридор добрым, тверды
м щупальцем.
«Господи!» сказал Мигель. «Мне пора!» Он выскочил наружу.
Розовые языки гистамина пыхнули из раскаленной сердцевины Ли и покрыли
собой всю его болезненную периферию. (Комната была огнеупорной, стены из
железа обожжены и усеяны лунными кратерами) Он вмазался по-крупной и фал
ьсифицировал свой распорядок.
Он решил навестить коллегу, НеГодного Джо, которого подцепило во время п
риступа Шпиг-утота в Гонолулу.
(Примечание: Шпиг-утот, буквально, «попытка подняться со стоном…» Смерть
посреди кошмара… Состояние, поражающее выходцев из ЮВ Азии мужского пол
а… В Маниле около двенадцати смертельных случаев Шпиг-утота рагистриру
ется каждый год.
Один из поправившихся рассказывал, что у него на груди сидел «маленький
человечек» и душил его.
Жертвы зачастую знают, что умрут, выказывают страх того, что их пенис войд
ет в тело и прикончит их. Иногда они хватаются за пенис в состоянии вопяще
й истерики, зовя других на помощь, чтобы пенис не сбежал и не пронзил им те
ло. Эрекции, вроде тех, что обычно происходят во сне, считаются особенно оп
асными и способными вызвать начальный приступ…Один человек разработал
хитроумное приспособление в духе Руба Голдберга для предотвращения эр
екции во сне. Он он умер от Шпиг-утота.
Тщательные вскрытия жертв Шпиг-утота не выявили никаких естественных п
ричин смерти. Часто наблюдаются признаки удушения (вызванного чем?); иног
да незначительные кровотечения из поджелудочной железы и легких Ц нед
остаточные для смертельного исхода и также неизвестного происхождения
. Автору пришло в голову, что причина смерти Ц неверно направленная секс
уальная энергия, заканчивающаяся эрекцией легкого с последующим удуше
нием… См. ста
тью д-ра Нильса Ларсена Мужчины Со Смертельным Сном в Сэтердей Ивнинг По
ст от 3декабря 1955 года. А также статью Эрла Стэнли Гарднера для Правдивого Ж
урнала.
)
НГ жил в постоянном страхе эрекции, поэтому его привычка все скакала и ск
акала вверх. (Примечание: Хорошо известный утомительный факт, печально и
звестный, скучный и замысловатый факт заключается в том, что любому подс
евшему из-за какой бы то ни было неспособности вообще будет выставлен, в п
ериоды нехватки или лишения
Такая штука, как слишком много оттяга, знает
е-ли.
неслыханно раздутый, геометрически прогрессирующий, множащийся
счет)
Электрод, подсоединенный к одному из яичек, затлел на мгновение, и НГ прос
нулся от запаха горящей плоти и потянулся за заряженным шприцем. Он свер
нулся зародышем и скользнул иглой себе в позвоночник. Затем вытянул иглу
, тихонько вздохнув от удовольствия, и осознал, что в комнате находится Ли
. Из правого глаза Ли, волнообразно колыхаясь, выдвинулся слизень и напис
ал на стене радужно переливающейся жижей: «Моряк Ц в Городе, скупает ВРЕ
МЯ.»
Я жду перед входом, когда в девять часов откроется аптека. Двое мальчишек-
арабов подкатывают мусорные баки к массивной деревянной двери в побеле
нной стене. Пыль перед дверью исчерчена струйками мочи. Один из мальчише
к склонился, перекатывая тяжелый бак, штаны натянуты на его поджарой юно
й попке. Он смотрит на меня безразличным, спокойным взглядом животного. Я
просыпаюсь как от толчка, осознавая, что мальчик может быть настоящим, а я
просохатил стрелку, назначенную у меня с ним на сегодняшний день.
«Мы ожидаем дополнительных уравниваний,» говорит Инспектор в интервью
Вашему Корреспонденту. «Иначе наступит,» Инспектор задирает одну ногу т
ипично нордическим жестом, «кессонная болезнь, не так ли? Но, вероятно, мы
сможем обеспечить подходящую декомпрессионную камеру.»
Инспектор расстегивает ширинку и начинает выискивать мандавошек, то и д
ело подмазываясь мазью из маленького глиняного горшочка. Интервью явно
подошло к концу. «Вы не уходите?» восклицает он. «Что ж, как сказал один суд
ья другому: „Будь справедлив, а если не можешь, то суди от фонаря“. Сожалею,
что не в состоянии соблюдать привычные непристойности.» Он протягивает
правую руку, всю в вонючей желтой мази.
Чей-то Корреспондент бросается вперед и сжимает испачканную руку обеим
и своими. «Было очень приятно, Инспектор, невыразимо приятно,» произноси
т он, сдирая с рук перчатки, комкая их и швыряя в мусорную корзину. «Предст
авительские расходы,» улыбается он.

ШУМНАЯ КОМНАТА ХАССАНА

Позолота и красный плюш. Бар в стиле рококо, обрамленный розовой раковин
ой. Воздух насыщен сладкой злой субстанцией, вроде разложившегося меда.
Мужчины и женщины в вечернем платье посасывают слоеные разноцветные ли
керы сквозь алебастровые трубочки. Ближневосточный Воротила сидит наг
ой на табурете у стойки, покрытый розовым шелком. Он слизывает теплый мед
с хрустального кубка длинным черным языком. Его половые органы сложены и
деально Ц обрезанный хуй, черные с отливом волосы лобка. Губы его тонки и
лилово-сини, будто губы пениса, а глаза пусты от насекомого спокойствия. У
Воротилы нет печени, поддерживает себя исключительно сладостями. Ворот
ила толкает стройного светловолосого юношу на тахту и со знанием дела ра
здевает его.
«Встань и повернись,» приказывает он телепатическими пиктограммами. Он
связыват мальчику руки за спиной красным шелковым шнуром. «Сегодня вече
ром мы дойдем до конца.»
«Нет, нет!» вопит мальчик.
«Да. Да.»
Хуи извергаются неслышным «да». Воротила раздвигает шелковые занавеси,
за которыми перед подсвеченным экраном из красного кремния стоит висел
ица из тикового дерева. Она располагается на возвышении, украшенном ацте
кскими мозаиками.
Мальчик валится на колени с протяжным «ООООООООХ,» обсераясь и обссыкая
сь от ужаса. Он ощущает тепло говна между бедер. Огромная волна горячей кр
ови вздувает его губы и гортань. Тело его сжимается в зародыши сперма гор
ячей струей бьет в лицо. Воротила зачерпывает горячей благоухающей воды
из алебастровой чаши, задумчиво подмывает мальчику жопу и хуй, вытирает
его мягким синим полотенцем. Теплый ветер играет по телу мальчика и воло
сы его полощутся свободно. Воротила просовывает руку мальчику под грудь
и ставит его на ноги. Держа за оба прижатые к телу локтя, подталкивает его
вверх по ступенькам под самую петлю. Он останавливается перед мальчиком
, держа петлю обеими руками.
Мальчик смотрит в глаза Воротиле, пустые, словно обсидиановые зеркала, п
руды черной крови, дыры между кабинками сортира, смыкающиеся на Последне
й Эрекции.
Старый сборщик мусора, лицо утонченное и пожелтевшее, точно китайская сл
оновая кость, выдувает Таски из своей гнутой медной дудки, будит испанца-
шмаровоза, у которого встал. Спотыкаясь сквозь завесу пыли, говно и дохлы
х котят, выходит блядь, неся охапки мертоврожденных зародышей, рваные го
ндоны, окровавленные тампоны, говно, завернутое в яркие красочные комикс
ы.
Обширная тихая гавань с радужно переливающейся водой. Сполохи заброшен
ных газовых скважин на дымном горизонте. Вонь нефти и канализации. Больн
ые акулы рассекают черную воду, отрыгиваются серой из гниющих печенок, н
е обращают внимания на окровавленного, сломанного Икара. Нагой Мистер Ам
ерика, сгорая от неистовства костяного себялюбия, выкрикивает: «Моя жопа
посрамит Лувр! Я пержу амброзией и сру какашками из чистого золота! Мой ху
й извергает мягкие брильянты в свете утреннего солнца!» Он сигает с безг
лазого маяка, целуя и дроча перед лицом черного зеркала, скользит по накл
онной с загадочными гондонами и мозаикой тысячи газет сквозь утопленны
й город из красного кирпича, чтобы осесть в черную жижу с жестянками и пив
ными бутылками, гангстерами в бетоне, пистолетами, расплющенными и бессм
ысленными, чтобы избежать инспекции табельного оружия снедаемыми любо
пытством экспертами по баллистике. Он обслуживает медленный стриптиз э
розии окаменелыми чреслами.
Воротила накидывает петлюна голову мальчика и затягивает узел, лаская е
го за левым ухом. Пенис мальчика ушел в себя, яйца туги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14